Текст книги "Израиль и США: Основные этапы становления стратегического партнерства 1948–2014"

Американская администрация этому практически не препятствовала. После принятия резолюции на фоне драматических событий, имевших место в начале 1968 г. на фронте военных действий во Вьетнаме, Джонсон в целом отдал ведение американской политики в арабо-израильском конфликте в руки Государственного департамента. Поначалу госсекретарь Дин Раск довольно активно требовал израильского отступления почти со всех территорий в качестве предварительного условия урегулирования конфликта[276]276
  Spiegel S.L. Op. cit. P. 156.


[Закрыть]. В отличие от президента, который не верил в возможность улучшения отношений между Вашингтоном и Каиром после войны, Государственный департамент не оставлял надежду вновь укрепить положение США на арабском Ближнем Востоке. Несколько изменились лишь акценты: теперь считалось, что основной заботой Америки должны стать «будущие отношения» с Саудовской Аравией и государствами Персидского залива, в особенности с Кувейтом[277]277
  Бар-Он Х. Пять десятилетий отношений между Израилем и США (Хамиша асорим шель яхасей исраэль-арцот ха брит). Независимость: 50 первых лет (Ацмаут: 50 хашаним харишонот) / Под ред. А. Шапиро. Иерусалим: Мерказ Зальман Шазар, 1998 (на иврите). С. 386.


[Закрыть].

Несмотря на то что Египет и Сирия разорвали дипломатические отношения с администрацией США во время войны и всячески демонстрировали свой антиамериканизм, вашингтонская бюрократия не прекращала своих попыток (которые не увенчались успехом в течение 1968 г.) реабилитировать американо-арабские отношения путем поиска новых союзников. Поэтому под влиянием Госдепа администрация Джонсона болезненно отреагировала на принятое 28 июня 1967 г. израильским правительством решение распространить свою юрисдикцию на восточную часть Иерусалима, принадлежавшую Иордании в 1949–1967 гг. и захваченную Израилем в результате Шестидневной войны. Государственный департамент резко выступил против такого решения Израиля. Хотя госсекретарь Раск признавал, что возврат к резолюциям – ГА ООН № 181 «Резолюции о разделе Палестины» от 29 ноября 1947 г. и ГА ООН № 194 от 11 декабря 1948 г., – предусматривавшим интернационализацию Иерусалима, невозможен, он жестко критиковал односторонние шаги Израиля к аннексии Восточного Иерусалима[278]278
  Относительно юридического статуса Иерусалима см.: Zvi Blum Y. The Judicial Status of Jerusalem. Jerusalem: The Hebrew University of Jerusalem, 1974. С. 5, 7, 25.


[Закрыть]. В конечном счете, позиция, сформулированная Раском, согласно которой вопрос статуса Иерусалима может найти свое решение «только в рамках переговоров и консенсуса между сторонами при неукоснительном соблюдении универсальных религиозных интересов», превратилась в причину острых трений с правительством Эшкола на протяжении всего 1968 г.[279]279
  Бар-Он Х. Указ. соч. С. 386.


[Закрыть] Однако постепенно позиция Вашингтона по Иерусалиму и строительству поселений, как остроумно подметили израильские авторы Йоси Мельман и Дан Равив в своей известной книге «Истинные друзья» («Friends in Deed»), стала напоминать старую шутку о погоде – «много разговоров, но никто ничего по этому поводу не предпринимает»[280]280
  Melman Y., Raviv D. Op. cit. P. 143.


[Закрыть].

В январе 1968 г. состоялся второй визит Эшкола в Вашингтон. Это был визит победителей, большая компания официальных лиц и журналистов сопровождала премьер-министра Израиля. Джонсон пригласил всех на свое ранчо. В дружеской обстановке два лидера обсуждали складывавшийся альянс – военное и политическое сотрудничество. Эшкол поставил конкретный вопрос о поставках 59 самолетов «Фантом Ф-4», которые в совокупности со «Скайхоками», уже проданными администрацией Джонсона Израилю, дали бы качественный скачок в уровне израильского военного оснащения. Просьба была исполнена: президент, несмотря на сопротивление Пентагона и Госдепа, отдал распоряжение о подготовке запрашиваемого самолета для Израиля.

* * *

Постепенно чувство эйфории и энтузиазма весны 1967 г. растворилось и уступило место осознанию возрастающей сложности конфликта, который теперь получил новое территориальное измерение – оккупированные территории.

В сентябре 1968 г. Джонсон объяснял свою позицию: «Мы не обязаны указывать другим народам, где они должны проложить границы между собой, которые обеспечат каждому наибольшую безопасность. Ясно, что возвращение к границам 4 июня 1967 г. не принесет мира. Должны быть безопасные и признанные границы (Израиля. – Т.К.). Некоторые такие границы должны быть приняты заинтересованными сторонами (вовлеченными соседями)»[281]281
  Ben-Zvi A. From Truman to Obama. The Rise and Early Decline of American-Israeli Relations. Tel-Aviv: Miskal; Yedioth Ahronoth Books and Chemed Books, 2011. P. 101.


[Закрыть]. Таким образом, во время войны 1967 г. администрация Джонсона встала на защиту интересов Израиля гораздо решительнее, чем Эйзенхауэр и Кеннеди, которые пытались придерживаться нейтралитета в ближневосточном конфликте.

После того как 12 марта демократический противник войны и критик Джонсона Юджин Ф. Маккарти неожиданно выиграл предварительные выборы в Хэмпшире и перспективный Роберт Кеннеди четыре дня спустя вступил в борьбу за президентство, 31 марта 1968 г. Джонсон объявил о прекращении бомбардировок Северного Вьетнама и об отказе участвовать в выборах в качестве президента. По причине низкой популярности Джонсон не стал выдвигать свою кандидатуру на президентских выборах. Победу на них одержал Ричард Никсон. 20 января 1969 г. прошла инаугурация Никсона, после чего Джонсон отбыл на свое ранчо в Техасе. Администрация президента Никсона, въехавшего в Белый дом непосредственно в день инаугурации, оказалась немедленно вовлеченной в бурный и напряженный ближневосточный комплекс проблем.

Глава 3
Израиль – США: начало стратегического сотрудничества

В конце 1960-х гг. в политическом руководстве Израиля шла борьба за власть. После смерти в феврале 1969 г. Эшкола за пост премьер-министра боролись два самых влиятельных в то время политика: министр обороны Моше Даян и заместитель премьер-министра Игал Аллон. Но место предложили Голде Меир. Ее кандидатура устраивала всех: опытный партийных руководитель, политический деятель, имевший широкие международные связи, прежде всего в США (учитывалось и свободное владение английским языком, что в те годы было редкостью среди лидеров правящей партии). Мемуары Г. Меир и воспоминания ее детей свидетельствуют, что этот пост она приняла после серьезных колебаний. Позже она с иронией заключила: «Каждый, кто хочет заняться этой работой, заслуживает этого»[282]282
  Meir M. My Mother Golda Meir. N.Y.: Arbor House, 1983. P. 185.


[Закрыть].

Во внутриполитической ситуации в Израиле в период, предшествующий войне 1973 г., произошли важные перемены. Правящая партия теряла свои позиции. В новом составе правительства «национального единства» из 24 министерских постов 6 получили представители правого блока ГАХАЛ. Позиции РАФИ в Маарах укреплялись. Этот процесс сопровождался оформлением в блоке двух группировок, традиционно называемых в израильской печати «ястребами» и «голубями». Последние (к ним относились М. Даян и Ш. Перес) отличались наиболее жестким подходом к решению проблем безопасности и к оккупированным территориям. Борьба этих группировок выразилась, в частности, в том, что опытный дипломат, министр иностранных дел (1966–1974) Абба Эбан был оттеснен на задний план Голдой Меир, Ицхаком Рабином и Моше Даяном. Меир занимала пост премьер-министра пять лет – с 1969 по 1974 г.

В роли премьер-министра Голда Меир особенно проявила свои способности на дипломатическом фронте, искусно сочетая личную дипломатию с умелым использованием средств массовой информации. Ее железная воля, твердый характер, и при этом – устоявшейся имидж «доброй бабушки», простая, но весьма эффективная риторика и четко сформулированный список требований – обеспечили Голде Меир успех на будущих переговорах о беспрецедентной финансовой и военной помощи США. Голда Меир была знакома практически с каждым членом американского Конгресса[283]283
  http://www.mfa.gov.il/MFARUS/AboutMinistry/PreviousMinisters
  /GoldaMeir.htm.


[Закрыть]. Она знала, как привлечь их симпатии к Израилю. Поэтому ее первое заявление на новом посту носило миролюбивый характер и было адресовано лидерам арабских стран. В нем говорилось, что израильтяне готовы обсуждать мир с соседями в любое время и на любом уровне и что она, Голда Меир, премьер-министра Израиля, призывает каждого арабского лидера достичь мирного соглашения с Израилем, и если такое случится, «готова положить все карты на стол»[284]284
  Anvar el-Sadat. In Search of Identity. An Autobiography. L.: Collins, 1978. P. 281.


[Закрыть].

Ответ Насера был опубликован через три дня: «Не может быть призыва священнее, чем призыв к войне»[285]285
  Ibid. P. 186.


[Закрыть]. Это означало отказ от любых переговоров с Израилем. Для Вашингтона это должно было выглядеть как еще одна отрицательная реакция арабов на мирные инициативы израильтян. Между тем, ничего нового предложено не было. Позиция правительства Меир осталась прежней: немедленно начать переговоры без предварительных условий со всеми соседними странами для достижения мирного урегулирования, причем реального мира быть не может до тех пор, пока у арабских лидеров теплится иллюзия, что возможно существует решение конфликта без переговоров. Мир должен быть основан на безопасности и признанных границах Израиля. Это означало, что Израиль отказывается уйти с оккупированных территорий без подписанного договора о мире. Меир постоянно заявляла, что готова уйти с большей части Синая, если Насер, а затем Садат, в обмен заключат с Израилем мирный договор.

Забегая вперед, отметим, что история с письмом к Насеру от 1969 г. имела продолжение уже при Садате, который в феврале 1971 г. выступил с мирной инициативой. Садат заявил, что если Израиль выведет свои войска с Синая, Египет будет готов вновь открыть Суэцкий канал, продлить предложенный госсекретарем США Роджерсом срок перемирия, восстановить дипломатические отношения с США и подписать мирный договор с Израилем в соответствии с целью миссии Г. Ярринга[286]286
  Ibid. P. 219.


[Закрыть]. Роджерс одобрил инициативу Садата и немедленно вылетел в Каир. На встрече с Садатом он рассказал, что несколько лет назад Меир обратилась с таким же предложением к Насеру, но получила отрицательный ответ. Американцы удивились, узнав, что Садат выдвинул свою инициативу, не зная, что в свое время предлагала Меир[287]287
  Ibid. P. 281.
  Ibid. P. 186.


[Закрыть]. К сожалению, в Израиле не откликнулись на эту инициативу египетского лидера.

Такое же письмо Г. Меир послала госсекретарю США У. Роджерсу и недавно избранному 37-му президенту Соединенных Штатов Р. Никсону, победившему на выборах в декабре 1968 г и приступившему к обязанностям президента в начале 1969 г. Никсон принял президентский пост в сложный период. В мире сложилось равновесие стратегических сил СССР и США. Это означало, что достижение принципа «Pax Americana» стало практически невозможным военными средствами, что было доказано, в частности, фактом поражения во Вьетнаме. В США разгорался серьезный социально-политический кризис. Вьетнамская проблема – самому американскому руководству уже было очевидно, что эта война проиграна – была в центре общественного внимания, и в тот момент президенту было не до израильских проблем. Никсон фактически не среагировал на письмо Г. Меир. Однако администрации Никсона было понятно, что в Ближневосточном регионе сохраняется крайне взрывоопасная ситуация.

Постепенно американское руководство начало уделять Ближнему Востоку все большее внимание. Именно в этом регионе американские стратеги были намерены «отыграться» за неудачи в Юго-Восточной Азии и Латинской Америке. Особое значение имела переоценка стратегической роли Израиля в системе региональных интересов США. Прежде всего, главным итогом израильской победы в Шестидневной войне стало поражение союзников СССР, и региональный баланс изменился в пользу прозападных сил. Это позволяло американским политикам надеяться на дальнейшее ослабление и возможное вытеснение СССР из региона, стратегическая важность которого резко повысилась из-за устойчивой тенденции к росту спроса на нефть. Естественно, на увеличении внимания к этому региону настаивали влиятельные представители американской бизнес-элиты, прежде всего, из числа нефтяных корпораций, а также влиятельная в США еврейская диаспора и произраильское лобби. И наконец, усиление американского присутствия на Ближнем Востоке должно было постепенно компенсировать ущерб, нанесенный внешнеполитическим позициям США в результате провала во Вьетнаме[288]288
  Печатнов В.О., Манькин А.С. История внешней политики США. М.: Международные отношения, 2012. С. 441.


[Закрыть].

В рамках поставленных стратегических задач американское руководство стало видеть в Израиле надежного партера: он не только превратился в самое сильное в военном отношении государство региона, но и стал к этому времени обладателем ядерного оружия. Военное превосходство Израиля переводило арабо-израильский конфликт в новую фазу. Конфронтация Израиля с палестинским национально-освободительным движением и арабскими режимами, ориентирующимися на СССР, отвечало американским интересам на Ближнем Востоке. При этом нельзя не учитывать, что региональный курс Израиля не всегда полностью совпадал с американской линией, что порой осложняло американо-израильские отношения.

Между тем, по мнению израильского руководства, при всем значении победы в Шестидневной войне, региональная ситуация не изменилась к лучшему. Советское влияния на Ближнем Востоке не ослабло, произошло быстрое перевооружение советским оружием проигравших арабских стран, которые однозначно в Хартуме в августе 1967 г отвергли всякую возможность мирных переговоров с Израилем. Америка также продолжала поставлять оружие арабским странам. Надежды на то, что удастся улучшить отношения с арабами без возвращения оккупированных территорий, оказались беспочвенными. В этой ситуации стратегия правительства Г. Меир, как и прежде, была направлена на то, чтобы обеспечивать военное превосходство Израиля и укреплять связи с США.

Вскоре Насер начал войну на истощение (War of Attrition) на Синайской границе. К тому времени Египет получил от СССР новые поставки вооружений взамен того, что тот потерял в ходе Шестидневной войны. Для Израиля, который привык к коротким победным военным атакам, долгая изнурительная война с ежедневными жертвами была катастрофой. Эта война длилась с весны 1968 до лета 1970 г. – до смерти Насера – и закончилась соглашением о прекращении огня.

Поначалу контакты между правительством Меир и новой республиканской администрацией Никсона строились непросто. Первыми забили тревогу американские лоббисты, поскольку приход в Белый дом республиканцев напомнил им о далеко не произраильской позиции администрации Эйзенхауэра во время тройственной агрессии 1956 г. против Египта. Между Белым домом и АЕО появилась определенная отчужденность. Никсон нарушил традицию, отказавшись назначить представителя общины на «еврейскую вакансию» в Верховном суде. В то же время Никсон назначил на видный пост в своей администрации одного из ведущих деятелей АЕО М. Фишера. А руководство «Объединенного еврейского призыва» объявило о назначении на почетные должности в этой организации четырех сотрудников администрации из числа лиц еврейского происхождения – Л. Гармента, У. Коэна, У. Сэфайра, Л. Стейна[289]289
  Рогов С.М. Сионизм и американская еврейская община в политической жизни США. Ч. 2. Приложение к Научно-информационному бюллетеню «Соединенные Штаты Америки и Канада». М.: АН СССР; Ин-т США и Канады, 1980. С. 144, 150.


[Закрыть].

Задача налаживания отношений с Белым домом была возложена на Ицхака Рабина. Посланник Израиля в Вашингтоне А. Харман уходил в отставку. Рабин, который по возрасту в то же время должен был покинуть армию, хотел занять эту должность. Его кандидатуру поддержали Г. Меир и А. Эбан. Они хотели использовать военный триумф Шестидневной войны и героическую репутацию Рабина, чтобы добиться прорыва на дипломатическом поприще в Вашингтоне для укрепления двухсторонних отношений, в первую очередь в области новых военных поставок Израилю. Назначение послом в Вашингтон сделало Рабина в глазах Г. Меир фигурой настолько значительной, что формально стоявший выше министр иностранных дел А. Эбан, бывший в 1950–1959 гг. послом в США, фактически утратил влияние на развитие американо-израильских отношений. Впоследствии Меир установила канал «прямой связи» с Вашингтоном в обход министерства иностранных дел и американского Государственного департамента. Рабин, опираясь на свой авторитет военачальника и на традиционное отношение к министру обороны, стал фактически вторым лицом в правительстве.

Рабин прибыл в Вашингтон еще при Джонсоне, 17 февраля 1968 г. Представителем Госдепа, ответственным за Ближний Восток, тогда был Льюис Бэттл, отнесшийся к новому послу настороженно, но вскоре, в октябре 1968 г., ушедший в отставку. Тем не менее отношения Рабина с департаментом еще более ухудшились. Место Бэттла занял Паркер Харт, бывший посол в Турции, чья дипломатическая карьера развивалась в арабских странах. Рабин окрестил его как «арабист в душе и по крови», с которым трудно было вести разговор о поставках «Фантомов», поэтому в период правления Джонсона Рабин предпочитал работать преимущественно с Пентагоном[290]290
  Slater R. Rabin of Israel. Warrior for Peace. 1922–1995. L.: Robson Book, 1996. P. 190.


[Закрыть]. К тому моменту, когда в результате выборов к власти пришла республиканская администрация Никсона, Рабин уже освоился в атмосфере дипломатических кругов Вашингтона. Его репутация и популярность позволила быстро сблизиться с такими важными фигурами произральского лобби, как сенаторы Г. Джексон, Дж. Джавитц, с лидером вашингтонской еврейской общины Н. Бернштейном.

Традиционно израильские послы опирались на поддержку шестимиллионной американской еврейской общины. Прежние израильские послы, Эбан и Хармен, уделяли общению с еврейскими организациями гораздо большее внимание, чем другим группам американского общества. Рабин, конечно, активно общался с АЕО, но контакты были более формальными. Большой проблемой Рабина был английский язык, которым он в то время владел не совсем свободно. Но главное – он был уроженец Палестины, сабра, что было непривычно для американских евреев. Кроме того, он был сдержанным по натуре, непривычно формальным, не позволявшим себе дружественных объятий и похлопыванию по плечу, обычных в американской еврейской среде. Он не любил светские мероприятия, не умел поддерживать светские беседы, не владел искусством дипломатического «маленького разговора». Генерал всегда немедленно переходил к интересующему его вопросу – самому главному – безопасности Израиля[291]291
  Ibid. P. 188.


[Закрыть]. Следуя этой задаче, Рабин искал понимания в тех кругах, которые израильские дипломаты до него обходили своим вниманием. Он налаживал контакты с религиозными организациями (например, баптистами-евангелистами, поддерживавшими концепцию «особых отношений» с Израилем), военными аналитиками, специалистами по оборонной стратегии и т. д. Рабин стремился установить прямые личные контакты с Белым домом и Конгрессом, а не полагаться на лидеров произральского лобби, которые раньше, как правило, выступали посредниками таких контактов. Это, естественно, вызывало недовольство руководства АЕО.

Перед Рабиным были поставлены четкие задачи: добиться расширения американской военной и экономической помощи; убедить США в необходимости тактики сдерживания в отношении проникновения СССР на Ближний Восток; убедить администрацию, что стороны арабо-израильского противостояния могут найти решение конфликта без обязательного диктата сверхдержав и что цели Израиля соответствуют национальным интересам Америки на Ближнем Востоке[292]292
  Slater R. Op. cit. Р. 189.


[Закрыть]. Эти задачи он стремился донести до администрации Никсона, с которым у Рабина раньше – со времени визитов будущего президента в Израиль – уже сложились хорошие отношения.

В марте 1968 г., еще до инаугурации, на встречу с Никсоном в Вашингтон приехал Эбан. Министр иностранных дел Израиля рассчитывал уйти от прямого, конкретного разговора с Никсоном о путях решения ближневосточного конфликта, в котором снова могли прозвучать требования к израильской стороне о территориальных уступках арабам, чему Израиль всячески сопротивлялся. Израильтяне считали, что все мирные предложения, исходящие от внешней стороны, ведут к неприемлемым территориальным уступкам, и старались избегать конкретных американских предложений урегулирования, что вполне удавалось при Джонсоне. Эбан остался доволен: результаты встречи с Никсоном были вполне удовлетворительными. Президент обещал широкую поддержку по всем направлениям, но новых планов урегулирования пока не предлагал.

Рабин сразу нашел верный тон общения с Никсоном, а американский президент подчеркивал свою личную симпатию к героическому послу Израиля. Биографы Рабина описывают случай, когда президент давал официальный прием для иностранных послов в Вашингтоне. В приглашении было обозначено, что в дополнение к официальной одежде послам предлагалось надеть военные награды. Поскольку в израильской армии было непринято носить военные награды, Рабин их и не надел. Никсон, удивленный такой скромностью, спросил Рабина о его медалях, которых, по его мнению, должно было быть множество, особенно за победу в последней войне. Рабин ответил: «Господин президент, единственной наградой, которую я получил после Шестидневной войны, было присуждение мне почетного звания профессора Еврейского университета, но прицепить его к моему костюму оказалось трудновато»[293]293
  Ibid. P. 193.


[Закрыть].

При Никсоне активизировалась дипломатическая активность Белого дома на Ближнем Востоке. Администрация предприняла ряд шагов, расходившихся с интересами Израиля, – участие США в четырехсторонних консультациях по Ближнему Востоку, временное прекращение поставок «Фантомов» Израилю и провозглашение так называемого плана Роджерса. Сразу же после вступления Никсона в должность президента Белый дом выдвинул нереальную задачу достижения «всеобъемлющего и справедливого урегулирования» ближневосточного конфликта и предложил начать в Нью-Йорке консультации четырех постоянных членов СБ ООН (США, СССР, Франции и Англии) для содействия мирному урегулированию на Ближнем Востоке. Эта идея была принята в Израиле крайне негативно. Израильское правительство с самого начала выступало против так называемого сбалансированного подхода США к ближневосточному урегулированию, учитывавшего интересы всех сторон. Израиль также отрицательно относился к самой идее консультаций постоянных членов СБ ООН по Ближнему Востоку и настаивал на формате прямых двусторонних переговоров со всеми участниками конфликта, в первую очередь с Египтом.

Трения между Соединенными Штатами и Израилем усиливались. Как уже упоминалось, решение израильского правительства о присоединение восточной части Иерусалима вызвало резко негативную оценку администрации Никсона. 1 июля 1969 г. американский посол при ООН заявил, что американское правительство видит в Восточном Иерусалиме оккупированную Израилем территорию. За этим проследовало решение о приостановке поставок «Фантомов». В том же году государственный секретарь США Уильям Роджерс предпринял попытку уладить арабо-израильский конфликт, предложив свой план урегулирования. Все это, по меньшей мере, настораживало израильское руководство.

В 1969 г. состоялась очередная миссия эмиссара ООН Гунара Ярринга. Ярринг был назначен Генеральным секретарем ООН специальным представителем и посредником в арабо-израильском конфликте, который должен был продвигать решения резолюции № 242 (миссия Ярринга официально продолжалась с 1967 по 1973 г.). Ярринг настаивал на том, чтобы Израиль согласился еще до переговоров решить вопрос о границах, что было неприемлемо для израильской стороны. Израильское руководство вообще не доверяло ни Яррингу, ни ООН. Там считали, что только Израиль и Египет напрямую, используя возможности США, смогут выработать приемлемое мирное соглашение. Израильтяне наставали на прямых переговорах с арабской стороной. В ходе бесконечных переговоров Ярринга с арабами и Израилем, в течение которых обе стороны ни разу не сели вместе за стол переговоров, стало ясно, что ни одна сторона не готова идти ни на какие уступки. Арабы, со своей стороны, отказывались идти на переговоры до тех пор, пока израильтяне не пообещают вернуть все оккупированные территории. Летом 1968 г. Ярринг провел пять недель в Нью-Йорке, встречаясь с официальными лидерами Египта и Иордании, но так ничего и не добился. Он повторил свою попытку в 1969 г, но также безуспешно. В ноябре 1970 г. закончился срок трехмесячного периода прекращения огня. Садат предложил продлить этот срок еще на 90 дней, чтобы в течение этого дополнительного срока израильтяне вывели свои войска с оккупированных территорий[294]294
  Anvar el-Sadat. Op. cit. P. 277.


[Закрыть]. Ярринг также предусматривал вывод израильской армии с оккупированных территорий и 90-дневное прекращение огня, во время которого посредник ООН будет вести переговоры со всеми сторонами конфликта. В это время шли по закрытым каналам американо-советские встречи, в ходе которых стороны также пытались выработать пути решения конфликта. Но и в течение дополнительного срока ничего не произошло. В феврале 1971 г. миссия Ярринга была временно прервана.

План урегулирования госсекретаря У. Роджерса (первый вариант)

Американская сторона продолжала поиски возможностей урегулирования. В декабре 1969 г. был представлен первый вариант плана госсекретаря У. Роджерса. «Прочный мир на Ближнем Востоке: американская точка зрения». Госсекретарь заявил о намерении США «сыграть прямую роль» в процессе всеобъемлющего ближневосточного урегулирования. План предусматривал прежде всего выполнение резолюции ГА ООН № 242, что означало прекращение военных действий, в первую очередь между Египтом и Израилем, с тем чтобы создать спокойную обстановку для последующих переговоров. В основе «плана Роджерса» лежала следующая идея: Израиль должен уйти с оккупированных территорий, захваченных в 1967 г., в обмен на отказ арабских государств от всех претензий к Государству Израиль и заключение окончательного мира. В основу этого плана была положена идея «мир в обмен на территории». План предусматривал также вынесение вопроса о будущем Иерусалима на переговоры с Иорданией и Израилем с учетом точек зрения других вовлеченных сторон и международного сообщества[295]295
  Запись заседаний Кнессета // http://www.knesset.gov.il/lexicon/eng/rogers_eng.htm.


[Закрыть].

Роджерс дал задание Джозефу Сиско, своему помощнику по ближневосточным делам, обеспечить поддержку СССР американской мирной инициативе, т. е. своему плану. Сиско обсудил этот план с советским посланником в Вашингтоне Анатолием Добрыниным и советской делегацией в ООН. Роджерс надеялся, что США и СССР смогут совместно достичь предварительного соглашения, а затем представить план на следующем заседании «большой четверки» (США, СССР, Британия и Франция) в Нью-Йорке. Яррингу поручалось убедить арабскую и израильскую стороны принять этот план[296]296
  Slater R. Op. cit. P. 194–195.


[Закрыть]. План не устроил ни одну из конфликтующих сторон. Израильское руководство было напугано самой возможностью переговоров между Америкой и Советами. Особенно беспокоилась Г. Меир, но И. Рабин предложил спокойно переждать эту встречу, так как реальная борьба начнется позже и по секретным каналам. Тот факт, что «большая четверка» должна собраться в Вашингтоне, по мнению Рабина, давала надежду, что по каждому вопросу американцы не будут действовать против интересов безопасности Израиля[297]297
  Ibid. P. 195.


[Закрыть].

Египет, не без нажима СССР, сначала объявил о своей поддержке «плана Роджерса». Но, когда американцы обнародовали «план Роджерса» в Каире, Насер находился в СССР на лечении. Он был тогда уже серьезно болен. В его отсутствие было приято решение отвергнуть американский план. Однако по возращению президента в Каир решение было изменено: Насер решил принять план в июне 1970 г. Сразу за Египтом Иордания заявила, что тоже одобряет этот план.

Израильское правительство во главе с Г. Меир план не приняло, но и прямо отказывать США не хотело. На его пересмотр было мобилизовано все произраильское лобби. Чтобы оказать давление на администрацию Никсона, принимались крайние меры. Не побрезговали даже обвинениями Роджерса в антисемитизме. Израильский премьер проводила бесконечные встречи с руководством американской еврейской общины, выступала в прессе. Все это работало на отмену «плана Роджерса».

У. Роджерс, бывший атторней, был новичком в международных отношениях, мало знакомым с проблемами Ближнего Востока. Последствия обсуждения его плана привели к тому, что американо-израильские отношения ухудшились так, как не было и во времена Эйзенхауэра, когда он требовал вывода израильских войск из Синая в 1956 г. В Вашингтон поспешил Эбан. На встрече Эбана, Рабина, Роджерса и Сиско израильский министр иностранных дел выразил недоумение, что Израиль был заранее не проинформирован о готовящемся плане. Израильская сторона расценила этот план как знак принципиального изменения американской ближневосточной политики. До принятия плана Роджерса американцы никогда публично не заявляли, какими, по их мнению, должны быть окончательные границы Израиля. Теперь же, в соответствии с этим планом, Израиль должен вернуться к границам до 1967 г., так как арабы никогда не согласятся на что-либо меньшее, а Соединенные Штаты, публично поддержав их требования, не смогут теперь достичь каких-либо уступок в ходе мирных переговоров. При этом от арабов ничего не требовалось взамен. Вместо этого «большая четверка» выступали гарантами того, что Роджерс назвал в своем плане «состоянием мира» (state of peace). Для Израиля это было неприемлемо. Реакция Г. Меир была однозначной: «Любое израильское правительство, которое примет этот план, предаст свою страну»[298]298
  Цит по: Avner Y. The Prime Ministers. An Intimate narrative of Israeli Leadership. New Milford: The Toby Press LLC, 2010. P. 190.


[Закрыть]. Она предпочитала тактику президента Джонсона, который отстаивал общие принципы, не вдаваясь в детали. Росло опасение, что Советский Союз и Соединенные Штаты придут к соглашению относительно решения конфликта и США перейдут на проарабскую позицию. Из Вашингтона Рабин, активный противник «плана Роджерса», советовал кабинету министров не принимать этот план. Министры последовали совету Рабина и поручили ему составить проект ответа американцам. После этого отношения между израильским послом и госсекретарем Роджерсом еще более ухудшились. В конце концов президент дал понять Меир, что он не собирается навязывать этот план Израилю.

Меир всегда публично называла Никсона истинным другом еврейского государства, который понимает его нужды и всегда исполняет обещания, данные Израилю[299]299
  Meir M. Op. cit. P. 198.


[Закрыть]. Она несколько раз встречалась с Никсоном. Первая встреча была через 6 месяцев после того, как она заняла пост премьер-министром. Шла начатая Египтом война на истощение, и Меир поехала в США с целым списком просьб, который американцы назвали «шопинг-лист Голды», – просить поставок «Фантомов», «Скайхоков» и, конечно, денег. Естественно, от нее потребовали ответ на вопрос: почему израильтяне бомбят египетские территории в районе Суэцкого канала? Ответ ею был приготовлен: потому что только это позволяет Израилю удерживать египетские войска от уничтожения защитных фортификаций на израильской стороне («линия Бар-Лева»). Вопрос Никсона: почему Израиль отклонил план госсекретаря Роджера? Ответ: потому что Россия не заинтересована в мире на Ближнем Востоке, потому что Франция заняла проарабскую позицию, потому что Британия следует только своим интересам, что склоняет ее на арабскую строну, и потому что США являются единственной из предложенных Роджером великих держав, на которые Израиль может положиться в вопросах своей безопасности. Ответы Никсону понравились[300]300
  Ibid.


[Закрыть].

Г. Меир, действительно, пользовалась тогда в США огромной популярностью, ее книга «Отчий дом» получила Пулитцеровскую премию. Традиционно визиты в США начинались в Филадельфии, где Меир встречалась с представителями АЕО. Госпожа премьер-министр пользовалась большой личной симпатией со стороны двух главных фигур американской политики – Никсона и Киссинджера. В Вашингтоне ее в Белом доме встречал почетный караул и салют, а оркестр военно-морских сил играл Никсону и Меир гимн Государства Израиль и ХаТикву. Никсон очень ценил Г. Меир и называл ее «сильной женщиной, сыгравшей важную роль в истории Израиля», сравнивал с библейской Деборой, которая три тысячи лет назад «принесла мир своему народу на 409 лет»[301]301
  Ibid. P. 199.


[Закрыть]. Цель ее визитов: поставки оружия – «Фантомов», «Скайхоков» и низкопроцентные займы, – как правило, ею достигалась.