Текст книги "Израиль и США: Основные этапы становления стратегического партнерства 1948–2014"

Бен-Гурион на это согласился и в июле 1958 г. воздушное пространство Израиля пересекли десятки самолетов. Эта американо-британская воздушная флотилия сыграла свою роль в стабилизации положения в хашимитском королевстве, хотя и не создала рычага для контрреволюции в Ираке. Король Хусейн пережил кризис: как и в 1957 г., ему удалось расстроить заговор против себя с помощью верных бедуинских подразделений и на фоне британского военного присутствия в его столице. Решение Бен-Гуриона позволить авиационной флотилии западных союзников пересечь воздушное пространство Израиля имело больше значение. Хотя Израилю не пришлось направить свои войска в Иорданию, Эйзенхауэр и Даллес признали, что принять такое решение Бен-Гуриону было вовсе не просто и что премьер-министр был вынужден взять на себя значительный риск, когда решил открыть небо Израиля самолетам «Глобмастер».

Вашингтону было ясно, что Бен-Гурион оказался под давлением снаружи и внутри, осложнявшим его решение. Основные его партнеры по коалиции из левого лагеря, возглавляемые министрами социалистической партии МАПАМ, с большим упорством сопротивлялись этому решению, которое, по их мнению, усиливало стратегическую связь между Израилем и Западом, а также угрожало обострить и так осложненные отношения между Иерусалимом и Москвой[119]119
  Ibid. P. 54.


[Закрыть].

Через сутки после того как премьер-министр дал «зеленый свет» пересечению воздушного пространства Израиля западными военными силами, советское правительство потребовало от Бен-Гуриона немедленно аннулировать свое решение. Бен-Гурион также опасался, что «сотрудничество с западными колониалистами» может резко ухудшить его отношения с государствами третьего мира, с которыми Израиль стремился установить дружеские связи, рассматривая их как возможных союзников в противовес враждебности арабского окружения.

В конечном счете, Бен-Гурион выдержал давление. Левые фракции не осуществили своего намерения выйти из правительства, а угрожающие демарши Кремля относительно вклада Израиля в операцию не перешли в практическую плоскость. Однако премьер-министр потерпел неудачу в своих ожиданиях немедленной и осязаемой американской награды (будь то в форме поставки американского оружия или в виде получения американских гарантий) за принятое им решение открыть свое небо. Его абсолютно не удовлетворили абстрактные заявления Вашингтона о том, что «недавние события сблизили Соединенные Штаты и Израиль». Премьер-министр считал, что помощь, оказанная его страной западным державам, должны немедленно принести Израилю «стратегические дивиденды»[120]120
  Foreign relations of the United States (FRUS), 1958–1960, 13:96. United States Department of State. Glennon John P., Editor Foreign relations of the United States, 1958–1960. U.S. Government Printing Office, 1958–1960 // http://digital.library.wisc.edu/1711.dl/FRUS.FRUS195860v06]; Ben-Zvi A. The Origins of the American-Israeli Alliance… P. 56.


[Закрыть].

Итак, события в Иордании предоставили Бен-Гуриону возможность доказать свой вклад в развитие обстановки на региональном уровне, что соответствовало в тот момент интересам западных держав. Публичные высказывания представителей американской администрации о способности «внести вклад в стабильное международное положение» во время иорданского кризиса показывали, насколько сильно изменилось восприятие Израиля администрацией Эйзенхауэра по сравнению с прохладным отношением к нему вначале. Так, например, на встрече с послом Израиля в Вашингтоне Аббой Эбаном, состоявшейся 21 июля 1958 г., Даллес высказывался совершенно в ином стиле, чем полтора года перед этим, в разгар «операции Кадеш». Госсекретарь впервые неофициально подтвердил обязательство США выступить гарантом безопасности Израиля, если возникнет угроза самому его существованию, заявив, что американское правительство «обязано дать Израилю уверенность в том, что администрация отреагирует «на любую израильскую просьбу» и что существование Израиля в любой ситуации включено в зону жизненных интересов США»[121]121
  Dulles remarks of October 2, 1958, FRUS, 1958–1960, 13:96 // http://digicoll.library.wisc.edu/cgi-bin/FRUS/FRUS-idx?type=article&did=FRUS.FRUS195860v13.i0008&id=FRUS.FRUS195860v13&isize=M; Ben-Zvi A. The Origins of the American-Israeli Alliance… P. 54.


[Закрыть].

Меняющийся подход к Израилю был отражен и в документе, который сформулировал 19 августа 1958 г. председатель комиссии планирования США Эверетт Глисон. Документ, озаглавленный «Следует ли США снова взвесить их политику по отношению к Израилю?» проанализировал комплекс угроз и проблем, стоящих на повестке дня администрации на Ближнем Востоке, и решительно заключил: «Если мы хотим сражаться с радикальным арабским национализмом, то логическим выводом из этого будет поддержка Израиля как единственной прозападной силы, оставшейся на Ближнем Востоке». Через два дня на заседании, состоявшемся в Совете национальной безопасности, на основании документа, сформулированного Глисоном, Эйзенхауэр сделал следующее замечание: «Ирония заключается в том, что мы были должны помешать Израилю стать стороной, инициирующей агрессивные действия по отношению к арабским государствам, а не наоборот»[122]122
  Цит. по: Hahn P.L. Caught in the Middle East: US Policy, Toward the Arab-Israeli Conflict, 1945–1961, Chapel Hill, NC: University of North Carolina Press, 2004. P. 242.


[Закрыть].

Бен-Гурион вновь и вновь обращался к американской администрации с просьбой о поставках современного оружия. После того как Даллес впервые неофициально подтвердил американские гарантии безопасности еврейского государства, израильское правительство стало активно добиваться превращения Соединенных Штатов в основного поставщика оружия. Как отмечал В. Румянцев, это объяснялось обострением ситуации в Алжире, которое вынуждало Францию – главного на тот момент стратегического партнера Израиля – воздержаться от заключения новых сделок по продаже оружия израильской армии[123]123
  Румянцев В.П. Указ. соч. С.31.


[Закрыть].

Израильские политики считали в 50-е гг. ХХ в., что очередной виток гонки вооружений на Ближнем Востоке начался в результате «чешской сделки» в сентябре 1955 г. – поставки советского оружия в Египет, что нарушило баланс сил в регионе «в пользу коммунистов»[124]124
  Levey Z. Israeli Foreign Policy and the Arms Race in the Middle East: 1950–1960 // Journal of Strategic Studies. Vol. 24, № 1. March 2001. P. 29–48.


[Закрыть]. Особенно активно поддерживали эту идею представители правого лагеря Израиля. Лидер оппозиции Бегин во время своего визита в Вашингтон в 1957 г. обращался к руководству Соединенных Штатов, умоляя изменить отношение к Египту и его «диктатору Насеру», который «открыл дверь для коммунистической экспансии» на Ближний Восток». Бегин и его последователи считали, что давление Эйзенхауэра на правительство Бен-Гуриона и угроза экономических санкций против Израиля во время Суэцкого кризиса (в частности, угроза эмбарго на частную и общественную финансовую помощь со стороны американских произраильских организаций и частных лиц), а также нежелание Америки поставлять оружие играет на руку арабским врагам еврейского государства и создает базу для постоянных атак против Израиля. Бегин и его партия Херут были ярыми противниками «антиизраильского» курса Эйзенхауэра. В американской столице он встречался с группой сенаторов, в частности с сенатором-республиканцем Вильямом Ноуландом и лидером большинства Линдоном Джонсоном, которые открыто критиковали «антиизраильский курс» администрации Эйзенхауэра[125]125
  Hirschler G., Eckman L. Menahem Begin. From Freedom Fighter to Statesman. N.Y.: Shengold Publisher, inc., 1979. P. 220–221.


[Закрыть]. Вообще, среди израильских лидеров и представителей еврейской общины в Соединенных Штатах существовало мнение, что Эйзенхауэр и Даллес были враждебно настроены к Израилю, считая его «помехой» в реализации стратегических замыслов ведущих стран НАТО на Ближнем и Среднем Востоке. Очевидно, что дело было не в личной антипатии Эйзенхауэра или Даллеса: руководство республиканской администрации просто никогда не забывало, что нефтяной фактор арабских стран тоже должен учитываться.

Решение США от 9 мая 1956 г., накладывающее запрет на продажу оружия Израилю, оставалось в силе. В то же время Америка, не колеблясь, использовала страх Каира перед возможностью военного вмешательства Израиля в иорданскую ситуацию. Даллес объяснял своему британскому коллеге Селвину Ллойду при их встрече 12 августа 1958 г.: «Предпримет ли Израиль военные действия в Иордании, в случае, если хашимитское королевство рухнет? Важным является то, что Египет подумает об этой возможности. Если Египет придет к выводу, что в данном случае Израиль начнет широкомасштабную войну, сомнительно, что он будет продолжать свои действия в Иордании, так как в такой войне Египет потерпит поражение от Израиля»[126]126
  Цит. по: Hahn P. L. Op. cit. P. 242.


[Закрыть].

Действительно, в ходе целой серии встреч, проведенных американскими представителями с президентом Насером и египетским министром иностранных дел Махмудом Фаузи на протяжении августа 1958 г., красной нитью проходил один и тот же устрашающий и однозначный постулат. «Если Египет будет упорствовать в своих действиях в Иордании, и в результате этого королевство падет, – предупреждал заместитель помощника государственного секретаря Роберт Мерфи президента Насера при их встрече 6 августа, – тогда Израиль нападет и США не сможет осуществлять контроль над его действиями»[127]127
  Ibid.


[Закрыть]. Впоследствии Мерфи докладывал Даллесу, что, «услышав эту угрозу, Насер похолодел и отрицал какую-либо вовлеченность Египта в происходящее в Иордании». На протяжении беседы с Мерфи египетский президент несколько раз возвращался к иорданской проблеме и вновь и вновь подчеркивал, «что у Египта, и у него лично, нет никакого намерения поощрять переворот или беспорядки в Иордании»[128]128
  Ben-Zvi A. The Origins of the American-Israeli Alliance… P. 55.


[Закрыть].

На самом деле использование «израильского кнута» как угрозы Египту, которому было выдвинуто требование предпринять действия для тушения пламени в Иордании и обуздания его сторонников в иорданской армии и на Западном берегу, сделало свое дело. По крайней мер, к такому выводу пришли авторы американской политики, когда иорданский кризис стих. Впоследствии, при более поздних кризисах, потрясавших королевство, в особенности в 1963 и 1970 гг., администрации США будут предпринимать полностью идентичные действия, используя мощь Израиля как рычаг устрашения Насера или Сирии. При кризисе 1963 г. администрация Кеннеди повторила тот же прием. Израилю, в свою очередь, во время этих событиях было выдвинуто жесткое требование не пересекать границы Иордании также в случае крушения режима страны. Представители американской администрации продолжали давить на Насера, твердя, что в критических ситуациях при возникновении угрозы жизненным интересам израильского государства, их возможности оказывать на Израиль эффективное давление равны нулю[129]129
  Ibid. P. 56.


[Закрыть].

Подводя итоги, можно сказать, что операция «Мужество» (кодовое название перевозки воздушной флотилии в Иорданию) стала важной вехой в истории развития стратегического партнерства между Вашингтоном и Иерусалимом. После того как правительство Бен-Гуриона помогло наладить перелеты через территорию Израиля, американцы решили, что можно изменить курс и отправить оружие оборонительного характера (противотанковые безоткатные орудия), поставки которого арабы не смогут охарактеризовать как потворство агрессивным планам Израиля[130]130
  FRUS. 1958–1960. Vol. XIII. Arab-Israeli Dispute; United Arab Republic; North Africa. Wash., 1992. P. 90; Румянцев В.П. Указ. соч.


[Закрыть].

Борьба за новые поставки ракетного комплекса «Хок»

Бен-Гурион и его единомышленники в правительстве, прежде всего И. Рабин, были твердо уверены в необходимости убедить США в своей ценности как главного регионального партнера и сделать их, взамен Франции, основным поставщиком оружия. Сторонники премьер-министра считали, что нужно как-то преодолеть два обстоятельства, негативно влиявших на военный потенциал страны: ограниченные финансовые источники и европейские поставщики оружия, которые не учитывали сложности израильской ситуации и действовали исходя лишь из своих интересов. «Команда» Бен-Гуриона считала, что полагаться в вопросе о поставках вооружений только на один источник, Францию, слишком рискованно. Кроме того, возможности Франции в поставках и их система кредитования не шли ни в какое сравнение с массивным поступлением советского оружия в арабские страны (летом 1957 г. между Сирией и СССР было заключено соглашение о поставках оружия)[131]131
  Rabin Y. The Rabin Memoirs. Bnei Brak, Israel: Steimatzky house, 1994. P. 42.


[Закрыть]. Против этой линии выступали гендиректор Министерства обороны Ш. Перес и командующий авиацией Э. Вейцман, которые ценили поставки оружия из Франции и Германии. Для достижения поставленной цели Бен-Гурион избрал свою излюбленную практику манипуляции: премьер-министр дал понять американцам (были посланы соответствующие письма Эйзенхауэру, Даллесу и Макмиллану), что политическое давление на него со стороны оппозиционных партий в Кнессете столь велико, что он не может гарантировать стабильность своего правительства в случае дальнейшей однозначной поддержки американских интересов в регионе. Только немедленные конкретные шаги Вашингтона в направлении обеспечения безопасности страны (поставки вооружений. – Т.К.) могли бы предотвратить правительственный кризис в Израиле. Кроме того, Израилю угрожает резкая реакция со стороны государств третьего мира и СССР[132]132
  FRUS, 1958–1960, Vol. XIII. P. 280–288, 327–329.


[Закрыть]. Эта акция возымела успех: американцы пообещали продать систему раннего оповещения, но отказались поставлять наступательные виды вооружений, а также вновь подтвердили свое решение не становиться основным поставщиком оружия в Израиль[133]133
  Rabin Y. Op. cit. P. 43.


[Закрыть].

Одновременно израильский премьер-министр всеми средствами добивался от Вашингтона не только помощи оружием, но и оформления «работающего» (практического) партнерства, которое бы фактически действовало как совместный оборонный союз по типу того, что был создан между Израилем и Францией в 1956 г. Но этого от американцев получить не удалось.

10 марта 1960 г. Бен-Гурион по приглашению университета Брандайза в Бостоне, присудившего ему звание почетного профессора, прибыл в США и встретился с Эйзенхауэром. На этой встрече он вновь обратил внимание президента на то, что вооруженный современным оружием Израиль мог бы играть ключевую роль в сдерживании Советского Союза в Ближневосточном регионе, и обратился с просьбой о продаже радаров для служб противовоздушной обороны Израиля и ракет «Хок» системы «земля – воздух». В ответ американский президент предложил Израилю расширить свое военное сотрудничество с Францией, Великобританией и Западной Германией. Однако в конце мая 1960 г. Вашингтон решил продать Израилю радарные установки на сумму в 10 млн долларов[134]134
  FRUS. 1958–1960. Vol. XIII. P. 280–288, 327–329; Little D. The Making of a Special Relationship: the United States and Israel, 1957–1968 // International Journal of Middle East Studies. 1993. Vol. 25. № 4. P. 567; Bar-Zohar M. Ben Gurion: a Biography (centennial edition). N.Y.: Adama Books, 1986. P 200.


[Закрыть]. Это был довольно скромный объем помощи, так как администрация Эйзенхауэра продолжала придерживаться сбалансированного курса в своей политике на Ближнем и Среднем Востоке, опасаясь, что в ответ на увеличение военной помощи Израилю со стороны США арабские государства могут обратиться за помощью к СССР.

Попытки Израиля укрепить свои отношения с США были в тот момент малоэффективными, так как для Соединенных Штатов это был очень сложный период. Во внутренней политике действия по отмене расовой сегрегации шли одновременно с охотой на людей с «коммунистическими симпатиями». Эйзенхауэр запретил коммунистическую партию США в августе 1954 г. Во внешней политике, помимо глобальной «холодной войны», США схлестнулись с КНР из-за Тайваня и пытались помочь Франции удержать Вьетнам. В марте 1954 г. американцы испытали свою водородную бомбу. В январе 1959 г. Фидель Кастро захватил власть на Кубе. Эйзенхауэру было чем заняться помимо Ближнего Востока вообще и маленького Израиля в частности. Но именно в этот непростой период Израиль начал утверждаться в глазах Америки как надежный региональный партнер, со своими странностями, подчас весьма несговорчивый, конечно, но партнер.

Президентство Джона Фицджеральда Кеннеди[135]135
  Джон Фицджеральд Кеннеди родился 29 мая 1917 г. в Бруклине, штат Массачусетс. Политическую карьеру начал в 1946 г. в качестве конгрессмена от Демократической партии. С 1952 по 1960 г. был членом Сената. В ноябре 1960 г. победил на выборах Ричарда Никсона и с 20 января 1961 г стал президентом США. 22 ноября 1963 г. Кеннеди был убит в Далласе, штат Техас. Будучи президентом, выступал за укрепление военных блоков и вооруженных сил США. Вместе с тем склонялся к более реалистическому курсу в отношениях с СССР. Он был самым молодым американским президентом, а также единственным пока за всю историю США президентом-католиком. Кеннеди сумел преодолеть инерцию политики «холодной войны» и, проявив государственную мудрость, добился смягчения международной напряженности. Важным шагом в этом направлении явилось подписание в августе 1963 г. США, Великобританией и СССР Договора о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, в космическом пространстве и под водой («Московский договор»), который положил начало процессу сдерживания гонки ядерных вооружений.


[Закрыть] пришлось на период, когда «холодная война» набирала обороты, нарастала гонка вооружений между СССР и США, американцы увязли во Вьетнамской войне. Кеннеди, кандидат от Демократической партии, на опыте собственной избирательной кампании почувствовал вклад американских евреев в исход выборов. Победа Кеннеди в ноябре 1960 г. основывалась на разнице лишь в 0,2 % из общего числа голосов. Еврейская община поддержала кандидата от Демократической партии, хотя относилась к кандидатуре президента-католика с осторожной подозрительностью, тем более, что его отец – Джозеф Кеннеди, служивший послом США в Британии в период 1938–1940 гг., демонстрировал в то время очевидную симпатию к нацистской Германии и не раз обличал «еврейское влияние» на американскую прессу[136]136
  См. об отношении Джозефа Кеннеди к нацистской Германии: Kaufmann W.W. Two American Ambassadors: Bullitt and Kennedy // The Diplomats, 1919–1939 / Ed. by G.A. Craig and F. Gilbert. Vol. 2. The Thirties. N.Y.: Atheneum, 1968. P. 649–681.


[Закрыть].

Политика «новых рубежей» Джона Кеннеди

Победе Кеннеди в президентских выборах 1960 г. во многом способствовала мощная финансовая поддержка его клана, хотя и не последнюю роль сыграл имидж молодого, энергичного политика нового поколения, который заявил американцам о намерении вывести США на «новые рубежи».

Программа «новых рубежей» Кеннеди сводилась к требованию разработать для США «национальную стратегию», основывающуюся на широкой серии тщательно подготовленных долгосрочных политических решений, ставящих целью усиление своей страны. Новизна дипломатии «новых рубежей» заключалась в обновлении и расширении диапазона как мирных, так и военных методов защиты интересов США в глобальном противоборстве с «Красной империей», все больше набиравшем силу в те годы. Основные направления политики «новых рубежей» были намечены Кеннеди в его речи «Время решений», произнесенной в Сенате США в июне 1960 г. Он стремился сделать неуязвимой способность США нанести «ответный» ядерный удар, для чего было необходимо, по его мнению, совершенствовать ракетное оружие, укрепить военные базы, способствуя «политической и экономической устойчивости» тех стран, где они расположены. В числе региональных задач, стоявших перед американской внешней политикой, молодой президент планировал сформулировать «новый подход» к Ближнему Востоку, укрепляющий позиции США, однако при этом он не хотел допустить, чтобы у арабов «создалось впечатление, будто их нейтрализм и национализм находятся под угрозой»[137]137
  О концепции «новых рубежей» Кеннеди см.: http://actr.org.ru/kontseptsiya-novyih-rubezhey.html


[Закрыть].

Для того чтобы успешно сбалансировать отношения и с арабскими странами, и с Израилем, новому президенту необходимо было наладить отношения с произраильским лобби. Для этого Кеннеди назначил особого помощника – Меира (Майка) Фельдмана своим советником и координатором между Белым домом, еврейской общиной и Конгрессом. Фельдман должен был создать постоянный канал связи между администрацией, американским еврейской общиной и лоббистами Конгресса, поддерживающими Израиль. Вскоре после выборов советник стал центральной фигурой в сложной игре внутри администрации Кеннеди[138]138
  Ben-Zvi A. Decade of transition: Eisenhower, Kennedy, and the Origins of the American-Israeli Alliance. N.Y.: Columbia University Press, 1993.


[Закрыть].

Развиваемые отношения со сторонниками произральского лобби в Конгрессе, были, с точки зрения президента, той ценой, которую он был вынужден заплатить для улучшения отношений с Египтом. Кеннеди, как и его предшественник в Белом доме, все еще стремился «интегрировать Египет в Западный блок»[139]139
  Ben-Zvi A. John F. Kennedy and the Politics of Arms Sales to Israel. L.: Frank Cass, 2002. P. 65; Bass W. Support Any Friend: Kennedy’s Middle East and the Making of the US-Israeli Alliance. N.Y.: Oxford University Press, 2003. P. 13.


[Закрыть]. Американская администрация надеялась, что политика щедрой экономической помощи даст египетскому президенту необходимый стимул для смены его приоритетов, и Насер прекратит финансирование и поставки вооружения подпольным антизападным движениям в Адене, Умане и Ливии, а также откажется от помощи террористическим организациям. Экономическая помощь, обещанная Египту, в перспективе должна была, по замыслу американцев, стать главным средством перехода внешней политики Египта в более умеренное русло и таким образом привести к постепенному изменению его позиции по отношению к Израилю. Кеннеди, на которого произвела большое впечатление личность Насера, в течение первых двух лет своего правления упорно строил базу партнерства между Вашингтоном и Каиром. Между тем, надежды администрации, что укрепление связей Египта с Западом и развитие экономического американо-египетского сотрудничества «приведут к относительно более умеренной линии» в арабо-израильском конфликте и таким образом упрочат региональную стабильность, и, «может быть, даже… сделают возможным мирное сосуществование с Израилем», не оправдались[140]140
  Мазар О. В тени сфинкса: Гамаль Абдель Насер и формирование особых отношений между США и Израилем (Бецело шель сфинкс: Гамаль Абдель Насер веитавут хаяхасим хамеюхадим бейн арцот хабрит леисраэль). Тель-Авив: Министерство обороны, 2002 (на иврите). С. 281.


[Закрыть].

В отличие от Эйзенхауэра (особенно в начале его президентства), Кеннеди не считал, что Израиль мешает продвижению стратегических целей Америки на ближневосточной сцене. Эйзенхауэр в период его первой президентской каденции рассматривал деятельность сторонников произраильского лобби как недостойную попытку внедрить узкие, частные и сектантские интересы в процесс формирования государственной оборонной и внешней политики. А администрация Кеннеди видела в лагере сторонников Израиля влиятельный фактор, с которым следует считаться в процессе принятия решений по Ближнему Востоку. Шаги по сближению с Египтом Кеннеди пытался «сбалансировать» постоянными высказываниями об «особом отношении» к Израилю, выражая свою солидарность и уважение молодому израильскому обществу и быстрому темпу его развития[141]141
  Об отношении Кеннеди к модели «особых отношений» см.: Goldman Z.K. Ties that Bind: John F. Kennedy and the Foundations of the American-Israeli Alliance // Cold War History. Vol. 1. № 1. 2008. January. P. 4.


[Закрыть].

Наращивание американских военных поставок в Израиль

Кеннеди решил, что, открывая новую страницу в отношениях с Египтом, необходимо предложить правительству Бен-Гуриона реальную компенсацию в виде поставок современного на тот период оружия – ракеты «земля – воздух» типа «Хок». Со своей стороны, Бен-Гурион не уставал напоминать Кеннеди о необходимости приобретения Израилем современной военной техники. Израильский премьер постоянно напоминал американскому президенту, что у Египта гораздо больше самолетов и танков, чем у Израиля, и что там находятся 200 советских военных инструкторов, и, что самое главное, Эйзенхауэр обещал ему «Хоки», но до сих пор этот вопрос не решен. На это Кеннеди обычно возражал, что хотя «Хоки» – оборонительное оружие, оно может использоваться как ракеты, и появление оружия такого типа на Ближнем Востоке приведет к быстрому нарастанию гонки вооружений[142]142
  Brian D. Op. cit. P. 268–269.


[Закрыть].

Трумэн и Эйзенхауэр решительно отказывались продавать Израилю современные системы вооружений, а Кеннеди уже в августе 1962 г. решил поставлять Израилю ракеты этого типа, что привело к острым противоречиям внутри администрации Кеннеди. В 1950-е гг. при Эйзенхауэре Государственный департамент играл исключительную роль в формировании американской внешней политики, и его сотрудники были ярыми противниками увеличения военных поставок Израилю. Положение изменилось в начале следующего десятилетия, когда при Кеннеди Совет национальной безопасности превратился в ведущую структуру. Государственный департамент, которому трудно было примириться с потерей значимости и отсылкой на «периферию», вел упорную борьбу за свой статус, что повлияло на события, связанные с историей поставок «Хоков» Израилю.

Совет национальной безопасности, отличавшийся более гибким подходом, поддержал решение президента о продаже «Хоков». С точки зрения сотрудников Совета, поставка ракет «Хок» рассматривалась как шаг, призванный убедить премьер-министра Бен-Гуриона и его правительство в надежности и действенности американского обязательства относительно безопасности Израиля. Такое решение, во-первых, оказывало смягчающее и «умиротворяющее» влияние на позицию Израиля в арабо-израильском конфликте, а во-вторых, позволяло избежать резких выпадов с израильской стороны по поводу нарастающей экономической помощи и военных поставок Египту.

Провести решение об этой военной поставке в Израиль Кеннеди помогло Министерство обороны (Пентагон), которое еще в 1961 г. пришло к выводу, что 120 военных самолетов модели Миг-19, которые Советский Союз начал поставлять Египту в конце 1960 г. (в дополнение к 200 военным самолетам типа Миг-17, которые были переведены в Египет еще до этого), нарушили баланс вооружения на израильско-египетском фронте и превратили Израиль в мишень египетской воздушной атаки. Военным департаментом было признано, что Израиль нуждается в защите от воздушных атак со стороны АРЕ, угроза которых возросла в связи с советскими поставками современного оружия (в частности TU-16) и что ракетная система «Хок» позволит преодолеть существенное отставание в системе израильской обороны. Приобретение Израилем ракетной системы «Хок» не станет фактором дисбаланса военного потенциала между Израилем и его соседями»[143]143
  Letter From the Deputy Assistant Secretary of Defense (Bundy) to the Deputy Assistant Secretary of State for Near Eastern and South Asian Affairs (Grant)/1/I-18123/62 Washington, July 16, 1962 // Foreign Relations, 1961–1963. Vol. XVII. Department of Defense views are: /2/See: Foreign Relations, 1961–1963. Vol. XVII. Document 299. Washington National Records Center, RG 330, OSD Files: FRC 66 A 3542. № 6. Middle East, 1962.


[Закрыть].

Это облегчило президенту принятие окончательного решения о продаже Израилю «Хоков», которые якобы имели оборонительный характер и предназначались исключительно в качестве «защитного зонтика» против возрастающей египетской угрозы[144]144
  Ben-Zvi A. John F. Kennedy… P. 64.


[Закрыть]. Все, казалось бы, уже было утверждено, но в последний момент неожиданно возникло препятствие: Кеннеди решил включить в пакет сделки формулу урегулирования статуса беженцев, которых, как он считал, должен был принять Израиль. Президент рассчитывал, что таким образом удастся смягчить также арабскую (в особенности – египетскую) реакцию на продажу ракет Израилю, и это позволит Белому дому продолжить шаги по сближению с Каиром.

Еще одна причина крылась в попытке использовать поставки «Хоков» для того, чтобы договориться по проблеме израильской ядерной программы, о которой будет сказано ниже. Увязку предложил президенту Фельдман, который убедил президента в том, что, только используя вопрос о новых поставках оружия и обещания гарантий безопасности, можно заставить Бен-Гуриона вернуться к вопросу о беженцах и договариваться о прекращении ядерной программы. Фельдман и Бен-Гурион почти договорились, что Израиль примет какое-то количество арабских беженцев. Но затем и этот план провалился, так как его связали с некой «программой Дж. Джонсона». Идея связать продажу оружия с проблемой беженцев впервые возникла еще в начале 1961 г. Ее выдвинул бывший член Госдепартамента Джозеф Джонсон, назначенный по инициативе Кеннеди представителем США в Комиссии по примирению ООН для решения вопроса о беженцах. Эта комиссия была создана еще в 1949 г. и включала в себя США, Францию и Турцию. Дж. Джонсон выработал программу урегулирования данной проблемы, которая включала возвращение 100 000 палестинских беженцев на территорию Израиля, компенсацию всем беженцам за потерянное ими имущество и реабилитацию большинства беженцев, для того чтобы они остались за пределами «зеленой линии»[145]145
  Бар-Он Х. Указ. соч. С. 383–384.


[Закрыть].

Позиция правительства Бен-Гуриона по проблеме беженцев была хорошо известна в Вашингтоне, но президент рассчитывал, что в обмен на «Хоки» он получит обязательство правительства Бен-Гуриона принять «программу Джонсона». Однако израильский премьер-министр и его кабинет и не думали идти на подобные уступки. В конце 1961 г. вопрос о беженцах трижды обсуждался в Кнессете. Наконец, в результате голосования большинством (64 голоса – за, 11 – против) была принята резолюция: «Возвращение арабских беженцев на территорию Израиля невозможно, единственным решением этой проблемы является их расселение в арабских странах»[146]146
  Ben-Gurion D. Op. cit. P. 670.


[Закрыть]. В октябре 1962 г на заседании ГА ООН Г. Меир вновь подтвердила позицию своего правительства по данному вопросу, заявив, что арабские лидеры надеются с помощью идеи о массовом возвращении в Израиль арабских беженцев «разрушить или подорвать Израиль изнутри». До тех пор, пока будет сохраняться враждебность арабских государств во всех формах, подчеркнула Меир, «проблема беженцев не может иметь практического решения».

«Если мы даже примем сотни тысяч арабов в Израиль, мы все еще будем окружены миллионами других арабов», – аргументировал Бен-Гурион свою позицию Кеннеди[147]147
  Brian D. Op. cit. P. 26.


[Закрыть] на встрече с американским президентом в мае 1961 г. в Нью-Йорке. Характерно, что президент, не желая раздражать своих арабских партнеров предстоящей встречей, в преддверие визита израильского премьер-министра написал письма пяти арабским лидерам с уверениями в дружбе и доброй воле Соединенных Штатов. Решение проблемы беженцев, как уже указывалось, так и не продвинулось. Это была их единственная личная встреча. После нее Кеннеди и Бен-Гурион вели активную переписку, в которой обсуждали события в регионе, происшедшие после их встречи.

Подобно тому, как администрация ожидала, что ракеты «Хок» подвигнут Бен-Гуриона на уступки в сфере урегулирования, она рассчитывала и на то, что «программа Джонсона» – в дополнение, конечно, к широкой экономической помощи, предоставляемой Египту, – аналогично воздействует и на решения Насера. Белому дому представлялось, что существует возможность осуществить «сделку Хоков», не нарушая ткань отношений с Каиром. Насер, действительно, принял известие о «Хоках» с относительной сдержанностью, и его критика этого решения была умеренной, что дало основания полагать, будто Египет, а с ним и весь арабский мир, удостоверятся, что ключ к политическому урегулированию арабо-израильского конфликта находится исключительно в руках Вашингтона. Кеннеди надеялся, что Насер примирится с фактом превращения США в поставщика оружия Израилю, и удостоверится, что только американский президент, а не кремлевские лидеры, может повлиять на перемену в основных позициях Израиля. Однако «программа Джонсона» никогда не была осуществлена, так как не только Израиль, но и Египет, Сирия, Иордания и Ливан отвергли ее сразу на основании ограничений на количество беженцев, которым будет разрешено вернуться на израильскую территорию.

Серьезным внутриполитическим аргументом в пользу безоговорочной незамедлительной поставки «Хоков» явилась необходимость укрепить статус Кеннеди среди избирателей – сторонников Израиля накануне намечающихся выборов в Конгресс в 1962 г. и ввиду начала подготовительного этапа к выборам на пост президента в ноябре 1964 г. Так, например, Фельдман писал Кеннеди 10 августа 1962 г.: «Нам не следует задерживать на слишком продолжительный период наше предложение (о продаже ракет «Хок». – Т.К.) Бен-Гуриону, так как только если сейчас предложение будет принято, мы сможем реально поставлять ракеты Израилю до октября 1964 г.». «Этот выбор времени, – добавлял Фельдман, – будет оптимальным с точки зрения его влияния на выборы 1964 г.»[148]148
  Цит. письмо Фельдмана Кеннеди от 10 августа 1962 г. – См.: Ben-Zvi A. John F. Kennedy… P. 74, а также: Мазар О. Указ. соч. С. 279.


[Закрыть]. Фельдман также пытался убедить Кеннеди, что «всякая попытка заставить такое гордое государство», как Израиль, принять «программу Джонсона» в качестве предварительного условия для получения «Хоков» будет интерпретироваться в Иерусалиме как «нанесение ущерба его суверенитету» и как неподобающая попытка торговаться с Израилем «по вопросам, связанным с его национальной безопасностью»[149]149
  Цитата из письма Фельдмана Кеннеди от 19 августа 1962 г. – См.: Ben-Zvi A. John F. Kennedy… P. 78.


[Закрыть]. Кеннеди в конце концов решил смягчить свой подход и дать благословение на поставку «Хоков» «без немедленных обязательств со стороны Израиля в палестинском вопросе»[150]150
  О процессе принятия решений по данному вопросу см.: Ibid. P. 71–80.


[Закрыть].

19 августа 1962 г. Фельдман доставил радостное известие Бен-Гуриону и министру иностранных дел Голде Меир. «Президент решил, – возвестил Фельдман, – поставлять ракеты “Хок” Израилю на основании признания потребности Израиля приобрести систему воздушной обороны». Он подчеркнул, что это решение является окончательным, однако президент надеется, что Израиль примет «программу Джонсона» «по своей доброй воле, чтобы можно было начать ее осуществление»[151]151
  Ibid. P. 79.


[Закрыть]. Сами ракеты были поставлены в Израиль только в 1965 г., когда Кеннеди уже не было в живых.

Несмотря на всю значимость имевшего место летом 1962 г. решения о продаже «Хоков», эта операция носила разовый характер. Однако именно этот шаг президента заложил модель военного стратегического сотрудничества, которая утвердилась и с годами обрела фундамент[152]152
  Мазар О. Указ. соч. С. 281.


[Закрыть]. Решение о поставке «Хоков» изменило характер отношений между Вашингтоном и Иерусалимом: поставка ракетной системы «земля – воздух» типа «Хок» означала для Израиля прорыв в приобретении современного оружия и фактически преобразовала баланс сил в Ближневосточном регионе.