Текст книги "Израиль и США: Основные этапы становления стратегического партнерства 1948–2014"

«Война на истощение» шла с переменным успехом и могла продолжаться бесконечно. Сложилась своего рода патовая ситуация. Она резко изменилась лишь после того, как в результате огня советских ракетных дивизионов израильская сторона стала нести ощутимые потери в авиации. Всего с 20 июля 1969 г. по начало августа 1970 г. было сбито 94 израильских самолета, иными словами, за год была уничтожена почти половина израильского парка боевых машин.

В июне 1970 г. в обстановке острого военно-политического тупика госсекретарь Роджерс представил вторую откорректированную версию плана урегулирования, которая теперь предлагалась в качестве «мирной инициативы». Новый план был более гибким и вместо всеобъемлющего урегулирования предлагал промежуточные соглашения сторон конфликта при посредничестве Г. Ярринга. Новая «инициатива» по существу не предлагала ничего нового. В качестве первого шага предлагалось возобновить прекращение огня между Египтом и Израилем. Это был пакет мер, направленных на прекращение военных действий, в первую очередь между Египтом и Израилем, и на начало переговоров под эгидой ООН. Базой переговоров должна была служить Резолюция ГА ООН № 242, предусматривавшая для Израиля выход с территорий, оккупированных в 1967 г.

На этот раз Меир и ее кабинет решили принять американскую инициативу, так как администрация правительства США предложила ряд новых условий принятия плана. Условием принятия инициативы Роджерса было обещание, данное Никсоном Меир о том, что США не ожидают от израильтян ухода ни единого солдата с линии огня, если это не будет специально оговорено в тексте мирного соглашения, который израильтяне сочтут удовлетворительным с точки зрения безопасности. Но, по-видимому, решающим фактором решения о принятии плана стала угроза Никсона в случае непризнания Израилем этой инициативы Роджерса приостановить поставки вооружений. Во время оглашения на заседании правительства своего решения Г. Меир, отбиваясь от нападок оппозиции, в первую очередь М. Бегина, сказала ему: «Я думаю, что хотя американская поддержка нашего выживания очень велика, я боюсь, что мы нуждаемся в г-не Никсоне и г-не Роджерсе намного сильнее, чем они в нас»[302]302
  Avner Y. Op. cit. P. 230.


[Закрыть]. В ответ на это Бегин, лидер оппозиции, покинул правительство «национального единства».

7 августа наконец-то было установлено перемирие сроком на три месяца. «Война на истощение» пошла на убыль.

В октябре 1971 г. появился третий вариант «плана Роджерса», нацеленный на конкретные промежуточные соглашения, в частности на открытие для навигации Суэцкого канала и отвод войск[303]303
  Записи заседаний Кнессета // http://www.knesset.gov.il/lexicon/eng/rogers_eng.htm; Slater J. The Superpowers and an Arab-Israeli Political Settlement: The Cold War Years // Political Science Quarterly. 1991. Vol. 105. № 4. P. 557–577.


[Закрыть]. Третий вариант «плана Роджерса» был также отклонен Израилем в октябре 1971 г. из-за того, что он не предусматривал возможностей для ведения мирных переговоров. Все варианты этого плана не включали пункты о сирийском фронте[304]304
  Ibid.


[Закрыть].

Тем временем США, рассчитывая, видимо, сделать главную ставку в своих действиях на Ближнем Востоке на двусторонние контакты с обеими конфликтующими сторонами – Израилем и арабскими странами, – сначала блокировали, а в сентябре 1971 г. и вовсе добились прекращения Нью-Йоркских консультаций представителей четырех держав и ООН. По существу, Соединенные Штаты приняли точку зрения Израиля на пути решения конфликта. В конце 1971 г., во время официального визита в Вашингтон Г. Меир, было принято совместное решение об изменении стратегии переговорного процесса: вместо переговоров при посредничестве постоянных членов Совбеза ООН стартовала линия на двусторонние прямые переговоры с арабами. На повестку дня встал вопрос о возможности сепаратного соглашения между Израилем и Египтом.

Но Меир удалось не только это. Она смогла добиться успеха в самом деликатном и секретном аспекте двусторонних отношений – ядерной программе Израиля. Никсон и Киссинджер испытывали недоверие к договору о нераспространении ядерного оружия от 1968 г. и выпустили Меморандум о решении в области национальной безопасности, в котором говорилось, что правительство Соединенных Штатов не будет осуществлять давление в отношении других государств, не подписавших этот договор. Американцы прекратили все инспекции на атомный завод в Димоне. Им нужен был сильный союзник с ядерным оружием[305]305
  Ben-David A. Lyndon Johnson – A Friend in Deed // Jerusalem Post. 10.09.2009.


[Закрыть].

С конца 1971 – начала 1972 г. администрация Никсона перешла к значительно большей поддержке Израиля, что выразилось в резком увеличении американской военной и экономической помощи, а также к значительному сближению позиций американской и израильской дипломатии. Этому способствовал и Конгресс, где под давлением лоббистов резкой критике подвергся «план Роджерса», причем представители ВПК открыто блокировались с лоббистами. В октябре 1971 г. 78 сенаторов подписали призыв к Никсону о поставках «Фантомов» Израилю[306]306
  Рогов С.М. Указ. соч., С. 150–151.


[Закрыть].

В Вашингтоне тем временем у Рабина сложились дружественные отношения с одной из ключевых фигур американского политического истеблишмента – Генри Киссинджером. Впервые Рабин и Киссинджер встретились в 1966 г. во время визита последнего в Израиль. В конце 1968 г. новоизбранный президент Никсон назначил Киссинджера своим советником по национальной безопасности. После инаугурации Никсона в январе 1969 г. Киссинджер официально вступил в должность и играл доминирующую роль во внешней политике США в 1969–1977 гг. Никсон при активном участии Киссинджера централизовал управление внешней политикой США. Киссинджер усложнил структуру Совета национальной безопасности, создал ряд подчиненных ему комитетов и увеличил штат. Совет национальной безопасности, приближенный к президенту через Киссинджера, получил больше полномочий и стал замещать и вытеснять при решении внешнеполитических задач Государственный департамент США, которому Никсон не доверял. В рамках данной системы вся власть и информация концентрировалась в руках советника по национальной безопасности Г. Киссинджера. В 1969–1974 гг. был самый плодотворный период деятельности Киссинджера во внешней политике Соединенных Штатов. Его дипломатия совмещала в себе невиданную ранее интенсивность международных встреч – как публичных, между главами государств и внешнеполитических ведомств, так и секретных, в виде закулисных переговоров. Такой подход к решению проблем путем интенсивных двусторонних переговоров получил название «челночная дипломатия».

Большое значение в усилении произральского уклона в ближневосточной политике США имели соображения, связанные с избирательной кампанией 1972 г., которая первоначально у республиканцев вызывала большие опасения. Учитывая тот факт, что Никсон в 1968 г. получил большинство всего в несколько сотен тысяч голосов, Белый дом, естественно, не был заинтересован в конфронтации с АЕО, от имени которой выступали лоббисты. В результате республиканская администрация пошла на определенные уступки произраильскому давлению[307]307
  Там же. C. 151.


[Закрыть]. Только после отказа администрации Никсона от «плана Роджерса» и ее перехода к открытой помощи Израилю поддержка Белого дома со стороны АЕО значительно расширилась.

В 1971 г. Меир на встрече с Киссинджером заявила, что Израиль готов начать первый этап вывода войск с Синая, а в 1973 г. она информировала Никсона, что Израиль готов признать египетский суверенитет над всем Синаем при условии, что Египет согласится на ограниченное военное присутствие в некоторых стратегических точках полуострова. Но Никсон настаивал на полном выходе Израиля из Синая. В своих мемуарах Садат написал, что если бы США проявили бóльшую заинтересованность в его мирной инициативе, возможно войны 1973 г. и не было бы[308]308
  Anvar el-Sadat. Op. cit. P. 280.


[Закрыть]. В 1972 г., во время визита Меир в Румынию, президент Чаушеску передал, что Садат выразил готовность начать диалог с Израилем, не на самом высоком уровне, но с каким-нибудь представителем Израиля[309]309
  Ibid. P. 189.


[Закрыть]. Пораженная Меир ответила румынскому президенту, что «это лучшая новость за многие годы». Но за этим ничего не последовало – ни от Садата, ни от Чаушеску больше на эту тему не поступило ни слова.

Израиль, Соединенные Штаты и иорданский кризис

Большое значение в становлении нового этапа американо-израильских отношений имели события в Иордании – очередной политический кризис в сентябре 1970 г., связанный с мерами короля Хусейна против террористических палестинских группировок, действовавших с иорданской территории. Военная операция иорданской армии против террористических группировок и палестинских лагерей беженцев, получившая в арабских странах название «Черный сентябрь», была использована Сирией, официально пославшей армейские части на помощь палестинцам, а фактически для установления контроля над Иорданией. 1 сентября была предпринята попытка покушения на короля Хусейна. Сирия поддержала палестинцев, и на территорию Иордании вошли сирийские танки. Король Хусейн обратился к правительствам США и Великобритании за помощью. Он также передал через Вашингтон свою просьбу Израилю о воздушной атаке израильскими ВВС сирийских войск в северной Иордании. Эта просьба была передана Киссинджером послу Рабину и поддержана американским правительством[310]310
  Rabin Y. The Rabin Memoirs. 2nd ed. Bnei Brak: Stematzky LTD, 1994. P. 146–147.


[Закрыть]. Никсон осознал, что США опять нуждаются в помощи Израиля, чтобы предотвратить новую войну. Сам Израиль не мог допустить, чтобы палестинцы пришли к власти в пограничном к нему государстве. Была проведена срочная мобилизация.

Израильтяне согласились провести военную акцию с одним условием: они просили письменного подтверждения американского обещания обеспечить прикрытие и немедленно осуществить дополнительную поставку оружия в случае прямой угрозы вмешательства СССР. 20 сентября израильский посол Рабин был срочно вызван в офис Никсона. На этой секретной встрече Никсона и Рабина были выработаны сценарии возможного развития событий, вплоть до вооруженных столкновений[311]311
  Ibid. P. 215.


[Закрыть]. Президент хотел быть уверенным, что израильтяне готовы войти в Иорданию самостоятельно. А Рабин хотел убедиться, что израильская атака в Иордании не приведет к ослаблению безопасности Израиля на других фронтах. Он добивался от Никсона подтверждения, что если Израиль войдет в Иорданию, США будут защищать их тыл 6-м флотом на Суэцком канале. Соединенные Штаты не только дали необходимое подтверждение, но и послали авианосцы 6-го флота в район восточного Средиземноморья, а также группу американских офицеров в Израиль для обсуждения совместных действий в военной операции. Никогда прежде Израиль не добивался от США таких гарантий безопасности. Израиль по просьбе американской администрации провел учебную бомбардировку в районе сирийских танковых колонн, тем самым угрожая вмешаться в конфликт палестинцев и иорданских властей. Участвовать Израилю в этом кризисе не пришлось. Когда его военные силы уже начали концентрироваться у иорданской границы, Советский Союз заявил о недопустимости продвижения сирийцев на Аман и предупредил, что если они не уйдут из Иордании, региональная обстановка серьезно осложнится. Сирийские танки начали уходить 22 сентября. Через пять дней Хусейн прибыл в Каир, приглашая Насера выработать совместную позицию в отношениях с палестинцами. В конце сентября восстание было подавлено. Арафат и руководство ООП переехало в Тунис.

Фактически это был первый план совместного американо-израильского вмешательства в дела третьего государства. Эти события внесли большой вклад в развитие двухсторонних отношений: готовность Израиля тесно сотрудничать с Соединенными Штатами для защиты их интересов в регионе усилила роль еврейского государства как стратегического партнера США[312]312
  Ibid. P. 147.


[Закрыть].

В те же годы в соседнем Египте произошли большие изменения. 28 сентября 1970 г. умер президент Египта Г.А. Насер. Началось постепенное ухудшение советско-египетских отношений, хотя на первых порах новый египетский президент А. Садат стремился действовать, как и его предшественник. Но он питал истинные симпатии к американцам. Кроме того, Садат убедился, что арабо-израильский конфликт потерял первостепенное значение в советской внешней политике. Москва не собиралась жертвовать разрядкой для того, чтобы удовлетворить возросшие военные амбиции египетского лидера. Наконец, освобождение Синая становилось для Садата делом личной чести, но эта идея воспринималась в СССР прохладно. В январе 1971 г. А. Садат довел до сведения СССР, что он решил принять «план Роджерса», однако через два месяца египетский президент объявил об окончании действия американского плана. Эта была тактика «выкручивания рук»: Садат настаивал на новых поставках оружия из СССР и каждый раз пугал, что примет американскую инициативу[313]313
  Anvar el-Sadat. Op. cit. P. 199.


[Закрыть]. Он колебался вплоть до апреля 1972 г., до очередного визита в СССР, не давшего ожидаемых результатов: Египту было отказано в просьбе увеличить советскую военную помощь. По возвращению в Каир советский посол В. Виноградов прибыл в резиденцию А. Садата, чтобы довести до египетского руководства содержание беседы Л. Брежнева с американским президентом Р. Никсоном, где частично обсуждалась ближневосточная проблема. СССР в очередной раз подтверждал свою решимость защищать справедливое дело арабских пародов, заявлял о готовности вести переговоры с США о сокращении поставок вооружений на Ближний Восток. Когда В. Виноградов закончил, Садат нервно спросил: «Это все?» – «Да, все», – ответил посол. – «Ну, так вот, – без перехода начал египетский президент. – Я решил отказаться от услуг советских специалистов. Они нам больше не нужны. Пусть возвращаются домой, отдыхают… Обсуждение излишне. Я уже принял решение. Советские военные должны немедленно уехать… Все советское оборудование, включая четыре самолета МИГ-25, должно быть или продано Египту, или вывезено с его территории…»[314]314
  Ibid. P. 229–230.


[Закрыть]. Виноградов не мог поверить в услышанное. Он подумал, что это очередная попытка шантажа. Однако к концу июля 1972 г. все распоряжения Садата были выполнены.

Примечательно, что в написанной позже автобиографии египетский президент попытался объяснить «истинные» причины своего решения. Одна из главных лежала в плоскости его стратегии в отношении будущих действий на Ближнем Востоке: «Я заявил, – писал Садат, – что пока советские эксперты работают в Египте, война невозможна. Советский Союз, Запад и Израиль, как я и рассчитывал, неправильно истолковали мое решение убрать советских экспертов, и пришли к ошибочному выводу, что я в итоге решил не вести свою войну. Я был счастлив, так как их реакция полностью соответствовала тому, что я задумал»[315]315
  Ibid.


[Закрыть]. В это время уже шли активные приготовления к будущей войне.

Спустя несколько лет после Шестидневной войны 1967 г. арабские страны, для которых ее исход оказался крайне неудачен, предприняли военную попытку вернуть утраченные позиции: 6 октября 1973 г. по инициативе Египта и Сирии началась Октябрьская война (Война Судного дня). Еще в январе 1973 г. Египет и Сирия учредили общее военное командование, а в последующие месяцы ими был разработан план совместных операций и приняты меры по установлению взаимопонимания с другими арабскими странами, прежде всего с Ираком, который вместе с Египтом и Сирией принял участие в Октябрьской войне.

После победы 1967 г. в военном руководстве Израиля доминировала идея превосходства израильской армии над армиями арабских стран и способности Израиля с помощью силы обеспечить «безопасные для себя границы». Некоторые израильские авторы считают, что войны 1973 г вполне можно было бы избежать, если бы правительство Меир – Даяна было не столь уверено в незыблемости итогов победоносной для Израиля Шестидневной войны. В 2003 г. в Израиле были рассекречены и опубликованы дополнительные документы из собрания протоколов Октябрьской войны. Их интересно прокомментировал известный израильский журналист Дов Конторер[316]316
  Конторер Д. В самый страшный день. Предисловие к переводу протокола от 9 октября 1973 г. // Вести. 20.10.2003.


[Закрыть]. Он считает, что неожиданность и неподготовленность израильского командования к египетской атаке проистекала из знаменитой концепции, «ослепившей» израильскую военную разведку перед войной. Главным ее элементом была убежденность в том, что нападение на Израиль не будет предпринято, поскольку А. Садат понимал невозможность одержать решительную военную победу. Верная по сути оценка египетского военного потенциала сочеталась в этой концепции с неправильным выводом. Садат и его Генеральный штаб, возглавлявшийся генералом Саадом аль-Шазли, не строили иллюзий насчет возможности полностью разгромить ЦАХАЛ на Синае и прорваться вглубь израильской территории. Они понимали качественное превосходство израильской авиации над арабскими военно-воздушными силами и не верили в способность своих пилотов успешно драться с израильтянами в воздухе. По этой причине египтяне не планировали продвижения за полосу Синайского полуострова, прикрытую их зенитно-ракетными комплексами, расположенными на западном берегу Суэцкого канала. Поэтому египтяне всерьез подготовились только к форсированию Суэцкого канала и к дальнейшему удержанию захваченной полосы на его восточном берегу. Фактически это и было целью войны, с точки зрения Садата: вернуть арабам утраченную гордость, продемонстрировать успешное наступление арабских армий и навязать Израилю прекращение огня на унизительных для него условиях[317]317
  Там же.


[Закрыть].

Египетское руководство тщательно скрывало истинный оперативный план, которому оно собиралось следовать, как от Советского Союза, так и от своих сирийских союзников. Желая получить от Москвы как можно больше оружия, египтяне создавали видимость того, что они готовят более глубокую наступательную операцию, нежели та, что готовилась ими в действительности. Что же до Сирии, то от нее истинные намерения Египта скрывались в силу необходимости побудить Хафеза Асада к максимально активным наступательным действиям. Асад уже в ходе войны осознал, что египтяне ведут себя осторожнее, чем обещали ему на стадии подготовки к нападению на Израиль, и это, очевидно, сказалось в какой-то момент и на его собственных планах[318]318
  Там же.


[Закрыть].

Но действовали еще и иные факторы. Во время «войны на истощение» не прекращались попытки найти выход из создавшейся ситуации и снизить накал конфронтации. «План Роджерса», миссия Ярринга, советские предложения и, наконец, мирная инициатива нового египетского президента Садата – все бесконечные переговоры, встречи, увязывание позиций не предвещали новой войны. В декабре 1970 г. Садат выступил с предложением открыть Суэцкий канал как условие достижения соглашения с Израилем, предусматривавшего отступление израильских сил на 40 км от зоны канала. Эта инициатива была первой попыткой египетской стороны добиться изменения тупиковой ситуации. Однако Даян, министр обороны, бывший также военным губернатором занятых в 1967 г. территорий Западного берега, Синайского полуострова и сектора Газа, не придал большого значения мирной инициативе Египта. Израильский специалист А. Эпштейн справедливо указывал, что, когда 18 июля 1972 г. Садат объявил о высылке из страны советских военных советников, в Израиле расценили этот шаг как наносящий непоправимый урон египетской военной мощи, лишающий Египет способности сражаться, не говоря уже о способности начать войну в обозримом будущем. В тот период разрыв Садата с Советским Союзом был скорее отвлекающим театральным жестом, нежели серьезным поворотом в политике: приток советского оружия и военного снаряжения в Египет не прекращался[319]319
  Эпштейн А.Д. Бесконечное противостояние. Израиль и арабский мир: война и дипломатия. История и современность. М.: Ин-т изучения Израиля и Ближнего Востока, 2003. С. 85.


[Закрыть].

В первые дни после неожиданно начатой войны израильские силы понесли серьезные потери. Египетские штурмовые подразделения пересекли Суэцкий канал. То была тщательно спланированная военная операция. За первой волной атакующей пехоты последовали другие; «линия Бар-Лева» как линия обороны перестала существовать.

В Америке в эти дни резко возросла активность еврейской общины и лоббистских организаций, направленная на мобилизацию помощи Израилю. АЕО и организации произральского лобби предпринимали многочисленные политические акции, направленные на оказание влияния на американскую политику в отношении Израиля и войны; проводился сбор денежных средств для Израиля; набирались добровольцы на военную службу в Израиле; проводилась широкая пропагандистская кампании, призывавшая американских евреев почувствовать общность судьбы с Израилем и еврейством во время кризиса[320]320
  The Yom Kippur War Israel and the Jewish People / Ed. by M. Davis. N.Y.: Arno Press; Institute of Contemporary Jewry The Hebrew University of Jerusalem, 1974. P. 2.


[Закрыть]. Митинги и марши проходили на площадях в Нью-Йорке и других городах, собирались письма с подписями известных деятелей науки и искусства и т. д. Влиятельнейшая организация Конференция президентов еврейских организаций Америки мобилизовала свои усилия, чтобы поддержать просьбу Р. Никсона Конгрессу о выделении 2,2 млрд долл. Израилю на нужды войны[321]321
  Ibid. P. 5.


[Закрыть]. Центральным органом по сбору денежной помощи был Объединенный еврейский призыв, который собрал 900 млн долларов. Это была срочная помощь, переданная сразу же после военных действий. Israel Bonds координировал сбор средств. В течение следующего 1974 г. было собрано еще 600 млн долларов[322]322
  The Yom Kippur War… P. 12.


[Закрыть]. В центре этих событий был преемник Рабина на посту посла (в марте 1973 г. Рабин вернулся в Израиль, чтобы баллотироваться в Кнессет) Симха Диниц. Новый посол стал налаживать контакты с политическим истеблишментом Вашингтона с целью получить значительную государственную помощь воюющему Израилю. С первого дня Диниц тоже подпал под обаяние Киссинджера. Основной тактикой госсекретаря в первые (самые тяжелые для Израиля) дни войны было – обещать немедленные поставки оружия и откладывать их, сваливая вину за задержки на чиновников оборонного ведомства. Диниц полностью доверял госсекретарю и ждал известий от Киссинджера, который по пять-шесть раз в день звонил израильскому послу, успокаивая его и обещая начать поставки оружия. На второй день войны Меир в 3 часа ночи позвонила в Вашингтон и потребовала от посла немедленно связаться с Киссинджером, чтобы тот убедил Никсона ускорить создание воздушного моста для переброски оружия для Израиля. «Скажи ему, что если нужно, я готова немедленно вылететь в Вашингтон инкогнито, чтобы встретиться с президентом», – добавила Голда Меир[323]323
  Меир Г. Моя жизнь. Автобиография. Кн. 2. Б.м.: Б-ка Алия, 1990. С. 361.


[Закрыть]. Госпожа премьер-министр всегда пыталась убедить Киссинджера сделать Израиль своим первоочередным приоритетом. Она часто писала ему письма, излагая позиции Израиля по тому или иному вопросу. Однажды Киссинджер ответил ей письменным посланием: «Я хочу проинформировать Вас о том, что, во-первых, я – гражданин США, во-вторых, государственный секретарь, а только, в-третьих, – еврей». На что Голда ответила: «Мы в Израиле читаем справа налево»[324]324
  http://www.liveinternet.ru/tags/%C3%EE%EB%E4%E0+%CC%E5%E8%F0++%F6%E8%F2%E0%F2%FB+%E0%ED%E5%EA%E4%EE%F2%FB/.


[Закрыть]. Хотя Голда Меир тоже безоговорочно доверяла Генри Киссинджеру, но в этот критический момент, впервые после 1969 г., она решилась обойти главу Госдепа и напрямую обратиться к президенту. Ее поездки не потребовалось. Вскоре после разговора с Диницем президент позвонил Киссинджеру из своего убежища во Флориде, где он укрывался от набиравшего силы Уотергейтского скандала. Он принял решение о переброске оружия израильтянам. Никсон одобрил немедленную поставку танков, амуниции, ракет, самолетов, а также необходимого медицинского оборудования. Совместно с госсекретарем была выработана приемлемая, на их взгляд, американская позиция по данному вопросу. Никсон предложил Киссинджеру официально заявить, что цель американских военных поставок не в том, чтобы усилить пламя войны, а в том, чтобы обеспечить баланс сил участников войны, «так как, только поддерживая баланс сил в регионе, можно добиться урегулирования в интересах всех сторон конфликта»[325]325
  Avner Y. Op. cit. P. 245.


[Закрыть]. Это был намек на то, что после военного разгрома Сирии 10 октября советское правительство начало переброску оружия по воздуху в Каир и Дамаск. Распоряжение Никсона об открытии воздушного моста в Израиль уже не противоречило планам Киссинджера: как первоначальная задержка, так и переброска оружия должны были еще раз напомнить Израилю о его полной зависимости от Соединенных Штатов.

Но оружие могло придти не раньше, чем через пять дней, во-первых, из-за бюрократических проволочек вашингтонских чиновников, а во-вторых, из-за отказа европейских стран пропускать «Скайхоки» и «Фантомы» через их территорию. С. Диниц курсировал между Иерусалимом и Вашингтоном, но ускорить поставки не мог[326]326
  Meir M. Op. cit. P. 221.


[Закрыть]. Несмотря на отказ европейских стран помочь США в транспортировке, вскоре массовая переброска оружия была налажена. Американские грузовые самолеты карго Гэлэксис С-5 (cargo Galaxies C-5) приземлялись на израильскую территорию каждые 15 минут. Садат в своей автобиографии писал, что американские танки доставлялись прямо на Синай, в район Аль-Ариш, и сразу же шли в бой. С точки зрения Садата, война шла уже не с Израилем, а с ЦАХАЛ и Пентагоном. Аэросъемки, новые виды оружия и оборудования, поступившие в распоряжение израильтян, были до тех дней недоступны никому, кроме США[327]327
  Anvar el-Sadat. Op. cit. P. 290.


[Закрыть]. Началось контрнаступление израильтян на территории арабских стран. Израильские войска продвинулись на рубеж в 40 км от Дамаска. Киссинджер доложил Никсону, что израильтяне уже в 20 км. Встревоженный президент призвал израильтян остановиться[328]328
  Avner Y. Op. cit. P. 249.


[Закрыть]. К 19 октября израильтяне укрепились на другой стороне канала, разрушили египетские ракетные батареи и угрожали окружением Третьей египетской армии.

Председатель Совета министров СССР А.Н. Косыгин находился в Египте с 16 октября, что показывало, насколько серьезно относился к конфликту Советский Союз. Теперь уже Анвар Садат, подобно Голде Меир неделю назад, был готов на прекращение огня. Он просил Советский Союз поддержать то самое перемирие, которому он лишь недавно противился. Тут подоспела помощь арабских государств. 16 октября страны Персидского залива заявили о повышении цен на сырую нефть на 70 %, а на следующий день десять арабских нефтедобывающих стран на совещании в Кувейте объявили о своем решении сокращать добычу нефти, по крайней мере, на 5 % каждый месяц до тех пор, пока Израиль не выведет свои войска с территорий, оккупированных в войне 1967 г. и пока не будут «восстановлены законные права палестинцев». За этим решением последовало эмбарго на продажу нефти Соединенным Штатам и Голландии (как сокращение добычи нефти, так и эмбарго были отменены в начале 1974 г.). На этот нефтяной шантаж американские власти реагировали по разному: одни требовали противостоять шантажу, а другие – изменить политику США на Ближнем Востоке и сделать ее более сбалансированной.

20 октября Г. Киссинджер по приглашению Брежнева прилетел в Москву для обсуждения условий прекращения огня и последующей «рекомендации» СБ ООН. Киссинджер на встрече с советскими руководителями настаивал на немедленном перемирии и начале мирных переговоров Египта с Израилем, особенно после того, как на своем пути в Москву он услышал новость об арабском нефтяном бойкоте. Для его партнеров по переговорам перемирие было еще более важным, поскольку как египтян, так и сирийцев били по всему фронту, и израильтяне стояли на пороге окончательной победы. Киссинджеру понадобилось четыре часа, чтобы достичь соглашения с советскими руководителями, которое затем легло в основу резолюции № 338 СБ ООН[329]329
  Марченко В. Итоги Октябрьской войны 1973 г. // Вестник. № 22(333). 29.10.2003 http://www.com/issies/2003/1029/win/marchenko.htm


[Закрыть].

По итогам московской встречи израильское правительство получило телеграмму от Никсона и министра иностранных дел Великобритании А. Дуглас-Хьюма с призывом положительно рассмотреть советско-американские предложения[330]330
  Близняков Р.А., Малышев Д.А. Указ. соч. С. 199.


[Закрыть]. Неохотно члены правительства Израиля согласились на прекращение огня, которое с военной точки зрения отняло у еврейского государства плоды так трудно завоеванной победы. 23 октября, вернувшись в Вашингтон, Киссинджер получил советское послание о том, что Израиль нарушил перемирие. Кто бы ни открыл огонь первым, возобновление военных действий было на руку Израилю. Третья египетская армия была окружена и находилась на краю гибели. Советский Союз дал понять, что не допустит этого. Л.И. Брежнев в телеграмме, отправленной Р. Никсону, угрожал принять «необходимые меры в одностороннем порядке»[331]331
  Там же.


[Закрыть]. Американские войска во всем мире были приведены в состояние боевой готовности. Вновь две сверхдержавы оказались на грани конфликта. В этой ситуации позиция американской администрации по отношению к Израилю ужесточилась. Российский исследователь В. Марченко считает, что Киссинджер намекнул израильтянам, что не сможет помочь им в случае их столкновения с Советским Союзом и отчетливо объяснил израильским руководителям, что американская поддержка отнюдь не является беспредельной, и что они рискуют оказаться в состоянии военного конфликта с СССР без поддержки со стороны США. Фактически Киссинджер повторил, только в более мягкой и обтекаемой форме, ту же мысль, что высказала Израилю администрация Д. Эйзенхауэра семнадцать лет назад: «Если вы хотите воевать с русскими, делайте это на свой страх и риск»[332]332
  Там же.


[Закрыть]. Израильское правительство осознало, что если ЦАХАЛ будет продолжать наступление, Израиль окажется в полной международной изоляции. Поэтому 25 октября после полудня соглашение о прекращении огня вошло в силу и неукоснительно выполнялось обеими сторонами. Прекращение огня было принято на устраивавших Израиль условиях: Египет удерживал на восточном берегу Суэцкого канала полосу глубиной до 10 км, но силы ЦАХАЛ, перешедшие на западный берег канала, контролировали там территорию площадью в 1600 кв. км и находились в ближайшей точке в 70 км от Каира.

Следующей задачей супердержав было усадить конфликтующие стороны за стол переговоров. История «челночной дипломатии» Генри Киссинджера и американского давления на Израиль в ходе и после Октябрьской войны занимает особое место в процессе развития американо-израильских отношений. Именно в критические дни войны 1973 г., когда правительства всех западноевропейских стран, кроме Португалии, запретили самолетам американских ВВС, обеспечивавшим «воздушный мост» с Израилем, приземляться для дозаправки на их территории, отношения США и Израиля и вышли на новый уровень партнерства. Но не следует забывать, что американская администрация, поддерживавшая Израиль даже вопреки мнению большинства западных стран, всегда руководствовалась, прежде всего, собственными интересами, которые далеко не всегда тождественны интересам Израиля, а порой противоречат им[333]333
  См.: Конторер Д. Война Судного дня и американо-израильские отношения: тридцать лет спустя // Вести. 21.10.2010.


[Закрыть].

Октябрьская война имела ряд очень важных последствий для Израиля. Она оказалась тяжелой травмой для Израиля, если учесть как военные, так и дипломатические аспекты. Израиль понял, что, с одной стороны, арабский противник теперь является гораздо более мощным, чем представлялось, а с другой, был подорван тезис о том, что «хорошие» границы (т. е. границы после 1967 г.) обеспечивают безопасность Израиля. Количество погибших было настолько велико, что в стране был объявлен национальный траур. Образ непобедимого Израиля потускнел, была подорвана вера в компетентность израильского руководства. Война и необходимость восстановления хозяйства легли тяжелым финансовым бременем на плечи израильского общества. Эмбарго, наложенное арабскими странами на продажу нефти США и Голландии за их поддержку Израилю, и повышение цен на нефть в четыре раза сделали очевидной уязвимость стран, не производящих нефть, для политического и экономического давления со стороны арабских государств. Отказ стран – членов НАТО помочь США в воздушных поставках Израилю продемонстрировал уязвимость Израиля в военное время. Усилилась политическая изоляция Израиля в мире, особенно среди стран третьего мира, с которыми он поддерживал дружеские связи и которым оказывал значительную техническую помощь много лет. Под давлением арабского мира многие из этих стран разорвали связи с Израилем и начали голосовать против него на различных международных форумах. Снизилась иммиграция в Израиль, значительно возросшая в результате Шестидневной войны. Естественно, что настроение израильтян было подавленным, несмотря на то что израильские войска отразили наступление и вступили на территорию Египта и Сирии. Вопрос об «обмене мира на территории» встал с новой остротой. Это произошло в ситуации, гораздо менее благоприятной для Израиля, чем за три года до того, когда Садат впервые сделал свое предложение о политическом урегулировании с Израилем при условии его ухода с территорий, занятых в 1967 г. Как следствие – возросла зависимость Израиля от военной и политической поддержки Соединенных Штатов. Теперь Вашингтон стал считать себя регулятором отношений Израиля с арабскими соседями и основным посредником в процессе урегулирования конфликта.