Текст книги "Синдром маркизы Помпадур"

Глава 9
Доверие

Маркиза коллекционировала имения, дома и замки. Ни одна фаворитка до нее не обладала такой огромной собственностью.

Поскольку предыдущая встреча со Светланой прошла в необычном молчании, следующего сеанса Тураева ждала с большим нетерпением. Ее насторожило, что пациентка заплатила за тишину в кабинете, да еще и поблагодарила психоаналитика за безмолвие. Теперь возникали сомнения: не было ли это прощанием? Тураева, как никогда, беспокоилась: «А вдруг она не придет?»

Вопреки опасениям Светлана явилась в назначенный час, даже (впервые!) не опоздала. На этот раз Альбина подготовилась к встрече. Она сразу заняла лидирующее положение, огорошив необычную пациентку вопросом:

– Светлана, как вы думаете, между нами должно быть доверие?

– Не знаю, – честно ответила та и добавила: – Вам виднее.

Тураева удовлетворенно кивнула и сообщила:

– Без доверия любое сотрудничество непродуктивно. Вы согласны?

Светлана задумалась, мысленно перебирая варианты ответов, но в конце концов согласилась:

– Безусловно, без вашего доверия мои цели недостижимы.

Альбина впервые почувствовала себя победителем в их незримой борьбе и, скрывая восторг, открыто призналась:

– Я вам не доверяю.

Светлана приняла весть в своей обычной манере: не удивилась и не обиделась. Сидела непроницаемым сфинксом: ни одна мышца не дрогнула на ее холеном лице. С видом победителя она снова молчала в ожидании продолжения.

На этот раз Тураева не позволила перехватить лидерство и спокойно продолжила.

– Судите сами, – сказала она, – вы приходите к психотерапевту с подозрением, что сами убиваете ваших мужей. На первый взгляд выглядите вы здоровой, но обычно мужей невольно убивают невротики. Кто истериками и скандалами, кто закармливает вредной пищей и доводит мужей до инфаркта, инсульта или сахарного диабета.

К удивлению Альбины, Светлана ее перебила, вставив:

– Мои мужья, все, кроме Максима, умерли от этих болезней. Но я не умею готовить. Готовили нам кухарки. Видимо, они и были невротиками, – то ли пошутила, то ли предположила она.

– Ценная информация, – отметила Тураева, – но, с вашего позволения, я закончу мысль. Мое недоверие к вам родилось оттого, что вы избегаете психоанализа, не даете исследовать вас как личность. Все хуже. Я даже не знаю ваших истинных целей. Какие проблемы вас ко мне привели?

Светлана невозмутимо ответила:

– Я на первом приеме сказала, что хочу выглядеть обычной рядовой женщиной, вы же начали копаться в моих мозгах, зачем-то выспрашивали про мое детство. Что вы искали в нем?

– Детство любого человека травматично, – пояснила Альбина. – Большая часть проблем моих пациентов проистекает из детства. Кстати, вы меня удивили. Ваше детство не было травматичным. Ваши воспоминания все позитивные, ни одной обиды.

– И что же вас удивляет? То, что у меня было счастливое детство? Разве так не бывает?

– Бывает, но не в нашей российской культуре, а лишь там, где практикуется культ детей, чаще всего на Востоке: в арабском мире, в Индии или в Китае. Но дело не в этом. Вы не сказали мне, почему у вас возникла потребность обзавестись манерами рядовой женщины.

Брови Светланы выгнуло удивление.

– Вот и спросили бы об этом меня, а не копались бы в детских воспоминаниях, – назидательно изрекла она.

«Похоже, доверительные отношения установить с ней невозможно», – с досадой подумала Тураева и сказала:

– Считайте, что я именно этим сейчас и поинтересовалась. Зачем вам менять свою привычную оболочку?

Светлана, словно подслушав ее мысли, ответила:

– Сейчас вы получите доказательства моего доверия к вам. На меня покушаются. Несколько раз я лишь чудом избежала мучительной смерти. Не могу сказать, что живу в страхе, но испытываю хроническое напряжение. Обстоятельств покушений не хочу касаться из экономии времени, но отчетливо понимаю, что пора срочно менять круг общения. Мое окружение так влиятельно и знаменито, что решить проблему можно одним лишь способом: надо резко сойти со старой орбиты и затеряться среди обычных людей. Я пробовала – не получается. Обычные женщины сторонятся меня, а мужчины, те и вовсе как от прокаженной шарахаются. Не понимаю, что для них во мне не так, поэтому к вам и пришла.

– Какой ужас! – с сочувствием произнесла Альбина. – Почему же вы сразу не рассказали об этом? Вы живете под страхом смерти и держитесь молодцом, не падаете духом. Я восхищена вашей стойкостью! Вы очень сильная женщина!

Светлана благодарно кивнула:

– Спасибо, мне очень приятно это слышать от вас. А почему сразу не рассказала? Боялась вас напугать. И сейчас бы молчала, но вы озвучили мое подозрение. Я давно думала, что Максима убили. Вы подтвердили мои догадки, после этого я прониклась к вам доверием и уважением.

«Не очень это было заметно», – мысленно боднулась Тураева, но вслух участливо произнесла:

– Я сделаю все возможное, чтобы вы поскорей сошли с привычной орбиты. Начинать надо с мужчины. В мире обычных женщин все начинается с сильного мужского плеча. Вы способны влюбиться в простого мужчину? – осторожно спросила она.

И впервые увидела искреннюю и даже растерянную Светлану. Словно воинственная амазонка потеряла копье и коня, мигом превращаясь в юную нимфу.

– Я уже влюбилась в простого мужчину, – смущенно сообщила Светлана, чем несказанно порадовала Альбину.

Глава 10
Внезапный поворот

Прусский король Фридрих II ненавидел маркизу Помадур за своенравность и даже назвал ее именем свою собаку.

Вечером Ольга вернулась из фитнес-клуба домой и с ужасом узнала от мужа, что Светлана уехала.

– С кем и куда? – строго спросила она. – Дорогой, надеюсь, ты догадался выглянуть в окно?

Сергей ответил:

– Светлана долго крутилась у зеркала, надела твое лучшее платье, поэтому я заинтересовался, куда она собралась, конечно, и за ней наблюдал. Она села в машину Алисы.

– Кошмар! – рассердилась Ольга. – Почему ты ее отпустил?

– Во-первых, она выскользнула тайком, а во-вторых, как я мог запретить взрослой девушке куда-то пойти? Тем более, что видел, как она таится от меня.

– Тогда срочно вези меня в бизнес-клуб!

Карьеристу Сергею совсем не хотелось впутываться в историю с Алисой, а потому он запротестовал:

– Дорогая, у меня сегодня был трудный день. Я недавно пришел с работы и хочу отдохнуть. Поезжай без меня.

– Без тебя меня в клуб не пустят, – заявила Ольга и приказала мужу: – Ты виноват, тебе и исправлять положение.

Сергей ужаснулся:

– Мне?!

– Пока я прошу всего лишь провести меня в бизнес-клуб, остальное беру на себя, – пообещала Ольга.

Жена была так непреклонна, что муж покорился. Он отвез ее в клуб и провел в зал встреч, но мгновенно вернулся в машину, приготовившись к долгому ожиданию. Однако Ольга управилась быстро: она влетела в клуб, надавала пощечин первому встречному и, удовлетворенная, увезла Светлану домой. Поездка прошла в гробовом молчании. Подруги при Сергее никогда не выясняли свои отношения. Он тоже счел за благо не задавать лишних вопросов. Разоблаченная Светлана испытывала сложную гамму чувств: досаду, стыд и обиду. Поэтому, едва войдя в квартиру друзей, она шмыгнула в комнату Ольги и заперлась.

– Что делать? – опасаясь конфликта, настороженно спросил Сергей у жены.

Ольга спокойно ответила:

– Ужинать.

– А как быть со Светланой?

– Пока лучше ее не трогать. Успокоится, обдумает свой поступок и все осознает. Она умная девушка, выводы сделает правильные, – заверила Ольга, направляясь на кухню.

Сергей не стал расспрашивать жену, что происходило в клубе, поскольку не стремился наживать себе лишних проблем. К тому же он не страдал любопытством.

Поужинав, супруги сидели на кухне, задушевно беседовали о домашних делах и пили чай, когда раздался звонок в дверь. Они вопросительно глянули друг на друга, поняли, что не ждут никого, после чего жена сказала:

– Иди, дорогой, узнай, кто к нам явился без приглашения на ночь глядя.

Сергей открыл дверь и удивленно воскликнул:

– Максим? Откуда у тебя мой адрес?

Нежданный гость пояснил:

– История длинная, в двух словах не расскажешь.

– Ясно, – кивнул Сергей и пригласил: – Заходи.

Когда Ольга вбежала в прихожую, она увидела картину, которая ее прогневила. Родной муж дружески обменивался рукопожатием с тем самым мерзавцем, получившим от нее пощечины.

– Да как вы посмели явиться в наш дом?! – гневно вопросила она и яростно пояснила супругу: – Этот подлец хотел сделать нашу Светлану эскортницей! А ты руку ему пожимаешь? Как это понимать?

– Твоя жена? – поразился Максим, кивая на Ольгу.

– Ну да, – растерянно подтвердил Сергей, переводя взгляд с супруги на друга. – А что происходит? И как вы познакомились? – спросил он, чувствуя, что многое из жизни жены пропустил.

Максим поспешил сообщить:

– Вы ошиблись, Светлана была с другим мужчиной. Я случайно с ней встретился: ждал в клубе партнера. А подошел к ней, потому что сам был удивлен нашей встречей. Не ожидал ее увидеть в таком месте.

Ольга вспыхнула и схватилась за щеки:

– Ой, как неловко все вышло! Простите, пожалуйста! Мне очень стыдно!

– Вам не стоит извиняться, вы жена моего друга, вам все можно, – улыбнулся Максим. – Я даже получил удовольствие, потому что вы сделали то, что я сам собирался.

Ольга рассмеялась и пошутила:

– Двусмысленное признание, надеюсь, вы имели в виду не то, что сделала я.

Она повернулась к мужу и пояснила:

– Я надавала твоему другу пощечин.

Сергей не поверил своим ушам:

– Не может быть! И когда?

– В бизнес-клубе сегодня, когда забирала Светлану, – ответила жена и всплеснула руками. – Ой, мы держим гостя в прихожей. И пора уже нам познакомиться, меня зовут Ольга, – представилась она, протягивая гостю руку.

– Очень приятно, а я Максим, – ответил тот, галантно прикладываясь к руке Ольги губами.

После такого знакомства хозяйка дома проявила неслыханное гостеприимство. В столовой она быстро накрыла стол, освободив холодильник от всех деликатесов. Увидев ее щедрость, Максим воскликнул:

– Я отлучусь на десять минут.

Вернулся он с дорогим вином для дамы и бутылкой «Камю» для друга.

Пока гостя не было, Ольга приступила к допросу.

– Вы с ним действительно друзья? – спросила у мужа она.

Сергей кивнул:

– С детства дружим, однокашники.

– А почему я о нем ничего не знала?

– Дорогая, он бизнесмен, а я чиновник.

– Все ясно, – сократила объяснения Ольга. – Ты карьерист, не хотел вводить в круг семьи бизнесмена, чтобы не было сплетен.

Сергей признался:

– Не только. Он мачо и не женат. Глупо вас было знакомить.

Ольга игриво потрепала мужа по шевелюре:

– Ах ты ревнивец! Но зачем он пришел? – задалась вдруг вопросом она.

– Сам удивлен, – признался Сергей. – Изредка мы встречались, он приглашал меня в рестораны, я оказывал ему мелкие услуги, ну, в рамках своих возможностей, но адреса ему не давал. Да и дружба наша сошла на нет.

– Он богат? – деловито осведомилась Ольга.

– В сравнении с нами олигарх, – пошутил Сергей и пояснил: – Доходный бизнес, яхты, виллы. Прочно стоит на ногах.

– Что ж не женится? Тридцать лет, пора бы уже. Неужели не нагулялся?

– Нагулялся давно. Жаловался, что его окружают хищницы. Беда всех богатых мужчин. Потерял веру в женщин.

Практичная Ольга мысленно унеслась в планы, как бы женить богатого друга на несчастной Светлане. В этот момент друг и явился с «Камю» и вином. К радости хозяйки, он не стал томить ее ожиданием, а сразу приступил к делу.

– Я побеспокоил вас в столь поздний час, – подняв бокал с коньком, сообщил Максим вместо тоста, – чтобы просить руки Светланы. Я всем сердцем хочу, чтобы эта прекрасная девушка стала моей женой!

Ольга ахнула. Сергей поперхнулся, покачав головой.

Максим продолжил:

– Выпьем за удачу этого мероприятия! А потом я все объясню. Обещаю предельную откровенность.

Выпили и закусили. Максим рассказал о первой их встрече, когда траектории его благополучия и ее несчастья пересеклись волей судьбы. Рассказал о второй встрече и танце Светланы, в котором он прочитал ее боль, отчаяние и растерянность. Рассказал обо всех тайнах ее семьи, которые ему бесцеремонно раскрыла Алиса.

– Я уже не мальчик, чтобы мучиться от неизвестности и всю ночь не спать в ожидании чуда, – заключил Максим, доставая хрустальную коробочку с очень дорогим кольцом. – Я деловой человек. Принял решение, хочу знать: да или нет. Решил брать быка за рога.

Ольга вскочила:

– И правильно делаете! Иду за невестой!

Она порхнула к двери своей комнаты, постучала, Светлана открыла ей и со слезами бросилась на шею подруги.

– Нет-нет, – воскликнула Ольга, размыкая ее руки. – У нас не горе, а праздник. Максим пришел делать тебе предложение стать его женой. Вытри слезы и пошли. Он в столовой.

Светлана растерялась:

– Но мы с ним незнакомы. Виделись всего два раза, и то случайно.

– Он тебе нравится?

– Красивый мужчина, но…

– Никаких «но»! – категорично прервала Ольга. – У него виллы, яхты и бизнес, а тебе жить негде. Вокруг тебя коршуны уже собираются в виде Алисы. Тебе неслыханно повезло! Он ждет! Вытри глаза и пошли говорить «да»! Такой шанс нельзя упускать. И запомни: ты для него такой же подарок, как он для тебя. Поэтому выше голову и больше достоинства и в лице, и в осанке. Пусть видит, что принцессу в жены берет.

Без возражений Светлана горделиво вошла в столовую. Увидев ее, Максим преклонил колено, протянул коробочку с кольцом и торжественно произнес:

– Прошу вас стать моей женой. Да или нет?

– Да, – прошептала Светлана, принимая кольцо.

* * *

Выйдя из кабинета Тураевой, Светлана окунулась в прошлое. Предложение Максима и ее «да» выглядело не романтичным признанием в любви, а деловой сделкой. «Да» было сказано не от чувств, а из сухого расчета. Алиса напугала Светлану. Вернувшись из клуба, девушка была изумлена: как она могла пойти на эскорт? Как попала под гипноз щедрых обещаний Алисы и едва не вляпалась в грязь?!

Пока водитель по ночному городу вез Светлану в ее пентхаус, она припомнила многое, чему раньше не придавала значения. Алиса выбыла из подруг, но не ушла из жизни Светланы. Она всегда была рядом, принимала участие во всех торжествах, но приглашали Алису мужья Светланы или их друзья.

Тураева направила мысли Светланы в неожиданном направлении. «И в самом деле, все мои мужья погибали после общения с Алисой, – вдруг прозрела она. – Именно погибали, а не умирали. Возможно, это лишь совпадение, над которым стоит подумать, но то, что Алиса гипнотизирует всех, становится очевидным. И на эскорт я согласилась не по своей воле, а под гипнозом. Надо завтра рассказать Тураевой об Алисе. Да, и расспросить ее про гипноз», – подвела итоги Светлана.

Глава 11
Дружеская поддержка

Мадам Помпадур покровительствовала науке и искусству: благодаря ее стараниям Вольтер стал королевским поэтом.

Пока в гостиной Сесиль и прислуга сердобольно хлопотали вокруг пострадавшей Алисы, Генрих в бешенстве мерил шагами ковры спальни, в которой он надеялся уединиться с женой по приезду на виллу. Ему все больше и больше хотелось схватить Алису за шиворот и выбросить! Выбросить!

Куда ее выбросить, Доферти не знал, но само желание избавиться от урода не становилось от этого меньше. Вместе с тем он прекрасно понимал, что любой выпад в сторону Алисы неизбежно приведет к конфликту с Сесиль.

«А в последнее время мы с ней только и делаем, что конфликтуем», – с горечью подумал он.

Из гостиной донесся плач Алисы, которой Сесиль с нежными причитаниями дезинфицировала ранку. Доферти поежился, представив, как холодна теперь будет с ним жена.

«Она не простит мне того, что не стоял за ее спиной и не выражал уродке фальшивые сочувствия».

Желание пойти в гостиную и помириться со всеми: с Сесиль, Алисой, еще черт знает с кем – охватило его, но, вспомнив, что он мужчина, Доферти счел за благо продолжать мерить спальню шагами.

Он уже точно знал, что жена и смотреть не захочет в его сторону, не сядет с ним за один стол, не ляжет в одну постель, а потому можно смело возвращаться в Нью-Йорк. И все же уехать не было сил. Да и с Сесиль помириться не так уж трудно, надо всего лишь… Да нет, только не это. Девчонка дрянь, испачкала белые брюки. Где справедливость?

Неизвестно, чем закончилась бы эта размолвка, но приехали крестник Доферти, Фрэнсис Гилби, и его жена Розмари. Тридцатилетний Фрэнсис – сын Уильяма Гилби, покойного друга Генриха – энергичный красавец, жизнерадостный, с великолепными манерами. Он всегда был желанным гостем в семье Доферти.

Сесиль очень близко сошлась со своей ровесницей Розмари. В короткое время они стали настоящими подругами. Фрэнсис же с детских лет относился к дяде Генриху как к старшему брату. Они дружили, несмотря на разницу в возрасте. Генрих, как крестный отец, вводил юного Фрэнсиса во взрослую жизнь. Бывали денечки, когда оба они принимали участие в очень даже рискованных пирушках и вечеринках.

Свой долг крестного отца Доферти выполнял охотно и добросовестно, во многих жизненных ситуациях оказывая Фрэнсису поддержку и советом, и действием. На этот раз давать советы настала очередь Гилби.

– Что за хмурый вид, Генри, неужели на ваш идиллический небосвод набежало облачко? – спросил он сразу же, как только женщины с заговорщическим видом удалились радовать Алису подарками.

– Если бы облачко, Фрэнк. Туча, – со вздохом признался Доферти.

– Как только Розмари сообщила, что звонила Сесиль и просила срочно приехать погостить в Сайсн, я сразу сообразил, что семейная ладья Доферти вот-вот налетит на рифы женского эгоизма.

– И не ошибся.

Гилби признался:

– Я сам настрадался от этого эгоизма и в последнее время не слишком расположен разъезжать по гостям. Розмари даже приготовилась долго меня уговаривать, но я сказал себе: «Надо спешить спасать папашу Генри». И вот я здесь.

– Спасибо, Фрэнк, ты настоящий друг.

– Рассказывай, Генри, в чем дело? Думаю, вдвоем мы одолеем наших прелестных женушек. Голову готов дать на отсечение, что они не зря уединились под каким-то глупым предлогом, к которому я даже прислушиваться не стал. Наверняка разрабатывают план совместных действий.

Доферти горестно вздохнул.

– Да, – согласился он, – Сесиль знает, как я люблю Розмари, именно поэтому она ее и призвала. Уверен, едва наши дамы выйдут из детской, я сразу подвергнусь атаке.

Гилби на секунду задумался.

– Знаешь, Генри, ты не обидишься, если я не стану слишком явно оказывать тебе поддержку в присутствии жен? – озабоченно спросил он.

– Вообще-то нет, а почему?

– Это хитрый маневр. Пусть наши единственные думают, что я их единомышленник, так легче будет склонить упрямиц к нашей точке зрения.

– Отличная мысль, – наивно обрадовался Доферти.

– Теперь, когда мы разобрались с тактикой, пора перейти к стратегии. Я тоже в ссоре с женой, поэтому не в курсе, зачем Розмари накупила игрушек.

– Вот, вот, все дело в игрушках, этих дурацких игрушках, – встрепенулся Генрих. – То есть не в них, конечно, а в том, с чем они связаны. Не буду ходить вокруг да около, а скажу прямо: мы с Сесиль взяли на воспитание ребенка.

– И в чем размолвка? Помнится, ты сам хотел этого, – выразил недоумение Гилби.

Настроившись на более серьезные проблемы, чем ссоры по поводу воспитания детей, он был явно разочарован.

– Хотел, но даже не подозревал, какие опасности таит этот необдуманный шаг.

– Опасности? В чем они? Сесиль не так вытирает вашему сыну нос?

Доферти нахмурился.

– Прекрати, Фрэнк, мне не до шуток. Все вышло совсем не так, как я рассчитывал. В доме содом и гоморра. Все ужасно, кошмарно. В недобрую минуту самого лютого гнева я и врагу такого не пожелаю. Во-первых, это девочка, а я, если ты не забыл, хотел мальчика. Во-вторых… Нет, Фрэнк, объяснить это невозможно, это надо увидеть. Девчонка только по документам девчонка, а на самом деле она настоящий урод.

Гилби отшатнулся, взгляд его загорелся неприличным любопытством.

– Не понял, она что же, гермафродит? – шепотом спросил он.

– Да нет, слава богу, нет, – сам не осознавая того, что разочаровал друга, утешил Генрих. – Обычная девчонка, только ужас какая страшная.

– Страшная, говоришь? Что, неужели так примечательно некрасива?

– Урод, настоящий урод. Ее можно за огромные деньги показывать в зоопарке.

– В цирке, – машинально поправил Фрэнсис. – И как же вас угораздило взять на воспитание такого некрасивого ребенка?

Доферти протяжно вздохнул, издав звук смертельно раненого зверя.

– Не спрашивай, Фрэнк, – закатывая глаза, ответил он, – минутная слабость, в народе зовущаяся добротой, за которую я теперь жестоко расплачиваюсь своим спокойствием и семейным счастьем.

Гилби призадумался.

– Генри, я сочувствую тебе, – трагическим тоном произнес он. – Я нахожусь почти в таком же положении, можно сказать, без пяти минут отец.

Его сообщение потрясло Доферти.

– Вот так новость! Неужели Розмари беременна? – воскликнул он.

– Если бы. Все гораздо хуже, гораздо хуже. Ты разве не в курсе?

– Нет, Фрэнк, нет.

– Так слушай: однажды мы возвращались в свое поместье и увидели бредущего по полю мальчишку. Он шел так, словно в любой момент готов был упасть. Розмари потребовала, чтобы я остановил машину. Я, естественно, как последний дурак, подчинился, и вот результат: теперь этот мальчишка живет в нашем доме.

Доферти внимательно слушал, кивая после каждого слова. Взгляд его был полон сострадания.

– Мальчишка тоже урод? – с надеждой спросил он.

– Нет, хуже, гораздо хуже.

– Хуже!!! – пришел в ужас Доферти. – Разве может быть еще хуже?

– Может. Малец потерял память и даже забыл свое имя. Розмари зовет его Филом.

– Сколько ему лет?

– Никто не знает. Доктор говорит, что лет десять или одиннадцать.

– Как же ты согласился взять его к себе?

– По глупости. В первое время я, как и Розмари, был переполнен жалостью. Только представь, бедняга как во сне передвигался по дому, вздрагивал от каждого шороха. Врач сказал, что ребенок перенес какое-то тяжелейшее потрясение и нуждается в покое.

– А родители, кто его родители?

– Генри, – едва ли не взвыл Фрэнк, – я же тебе сказал, он ничего не помнит. Его родителей ищут все это время, а он лежит у нас в доме. Приходили из какого-то общества сирых и голодных. Предлагали забрать мальчишку, но Розмари даже и слышать об этом не захотела, а я, как последний идиот, поддержал ее.

Доферти с осуждением покачал головой.

– Зачем ты это сделал? – спросил он.

– Генри, я же говорю, он был таким слабым, несчастным ребенком. Тебе же известно, что доброта мое отличительное качество.

– Да, да, конечно, – не слишком искренне подтвердил Доферти.

– И потом он все время молчал. Молчал и слушал. Просто слова не мог вымолвить, знаешь, как это подкупает. А теперь?

– Что теперь?

– Теперь он пришел в себя и заговорил. И нет чтобы сказать, кто его мать и отец. – Гилби потянулся за сигарой. – Нет, Генри, чует мое сердце: плохо закончится эта история.

– Так что же он говорит-то? – заинтересовался Доферти.

– В основном высвечивает мои недостатки, и так по-детски, непосредственно. Недавно при гостях заявил, что у меня кривые ноги. Я был в костюме для верховой езды. Сам знаешь, в этих сапогах самые ровные ноги кажутся слегка кривыми. Так этот негодяй заявил об этом при всех гостях. Представляю, какое удовольствие они получили.

– Все, кроме тебя.

– Да, все, кроме меня. Нет, это черт знает что. И представь, Розмари он называет по имени, как сестру, а меня только папой.

– Папой? Почему?

– Вот и я хотел бы знать. Теперь я стану бездушным мужчиной, если захочу выставить негодника за дверь.

– Но он-то хоть не урод и любит тебя, – неуверенно произнес Доферти.

Гилби только махнул рукой.

– Мальчишка притворяется, – с гримасой отвращения сказал он. – На самом деле он меня просто ненавидит. Это очевидно, но Розмари и слушать меня не хочет. В общем, Генри, мой тебе совет: не давай девчонке приживаться в своем доме. Если бы я сразу повел себя жестко, теперь был бы счастлив, а так одни неприятности. Конец моей спокойной жизни.

– А что я могу сделать?

– Поставь вопрос ребром: или я, или урод. Пусть Сесиль выбирает.

Доферти пришел в ужас.

– Нет, это невозможно! – воскликнул он. – Она так носится с Алисой, так взялась за ее воспитание, боюсь, она выберет не меня.

Гилби усмехнулся.

– Ты что, так плохо думаешь о своей жене? – с иронией спросил он.

– Напротив, очень даже хорошо.

– Тогда ставь ее перед выбором смело и ничего не бойся. На первых порах она, конечно, взбунтуется и даже может уйти из дома, но не пугайся и стой на своем. Уверяю, она очень скоро вернется обратно. И еще больше будет любить тебя.

Доферти с сомнением покачал головой.

– Почему ты так думаешь? – без энтузиазма спросил он.

– Уверен.

– Тогда почему ты сам не поставишь Розмари перед выбором, раз это действует так безотказно?

– Во-первых, я упустил время: она уже слишком привязалась к мальчишке. А во-вторых, у нас совсем другая ситуация.

– Что ты имеешь в виду? – не понял Доферти.

– Ну, сам посуди: Розмари из знатной семьи. От нашего разрыва материально не пострадает, а с Сесиль совсем другое дело. Она уже привыкла к роскошной жизни, привыкла к почету. Как только она лишится всего, да еще останется на руках с уродом, сразу выберет роскошь.

Генрих мысленно подивился мудрости друга и произнес:

– А что, может, ты и прав. Во всяком случае, можно попробовать. Но как мне быть сейчас?

Брови Гилби поползли вверх.

– Ты о чем?

– О Розмари. Наверняка она захочет поговорить со мной и наверняка в присутствии Сесиль. Ты же знаешь, как бывают убедительны женщины.

– Знаю, – охотно подтвердил Фрэнсис. – У меня уже в печенках сидит эта мода на благотворительность.

– Вот-вот, – пригорюнился Генрих. – Против благотворительности, боюсь, у меня не найдется аргументов. Должен же я сохранить лицо джентльмена.

– Должен, а поэтому никаких разговоров. Мы приехали отдохнуть на два дня, вот и будем купаться и загорать. Ты делай вид, что все в порядке. Сесиль вынуждена будет для соблюдения приличий скрывать свои обиды, так пользуйся этим.

– А Розмари?

– А Розмари я беру на себя, – заверил Гилби, но такое заявление не слишком убедило Генриха.

– Что ты ей скажешь? – спросил он.

– Скажу, мол, отпала нужда становиться на защиту ребенка: ты обожаешь Алису. Более того, берусь все устроить так, что Сесиль в эти дни будет настоящим ангелом. Во всяком случае, свои ласки между тобой и уродом она будет распределять более равномерно.

Доферти пришел в изумление.

– Ты, конечно, очень самоуверенный человек, и не без оснований, но здесь у тебя промашка получится, – уныло изрек он.

Гилби лишь усмехнулся.

– Не получится. Я скажу Розмари, что ты ревнуешь жену к ребенку. Ручаюсь, она убедит Сесиль быть с тобой ласковей. А когда мы уедем, сразу же меняй тактику и переходи в наступление. И не забывай про главный наш козырь!

– Это еще какой?

– Про твою двоюродную сестру, графиню Агнес, помешанную на благотворительности. Нам надо за эти дни хорошо отдохнуть и подумать, как сплавить графине нашего мальца и вашу уродку. Графиня будет в восторге. Она взяла на воспитание двадцать детей. Кстати, графиня поможет уговорить наших жен. Она, как увидит сироту, становится убедительной. Ей поклоняются все социальные службы и все попечительские советы. Уж графиня придумает, как и нашу проблему решить, и себе угодить.

Тем временем между Розмари и Сесиль состоялся такой разговор.

– Алиса русская, а сейчас очень модно учить приемных детей языку их родины. У меня на примете есть даже учитель, эмигрант из России, – сообщила Розмари. – Если ты возьмешь его в дом в качестве учителя для Алисы, то Генрих почти не увидит девочки. Ею будет заниматься учитель. Таким образом, в вашем доме восстановятся мир и гармония.

– Идея отличная, – обрадовалась Сесиль и наивно спросила: – А учитель красивый? Генрих не потерпит в своем доме никого некрасивого.

– Не волнуйся, моя дорогая, – успокоила подругу Розмари и мечтательно произнесла: – Георгий настоящий красавец. Высокий, мускулистый, голубоглазый блондин. Сама бы взяла его своему сыну учителем, будь у малыша хоть капелька русской крови. Но, увы, не судьба.