Текст книги "Объятия удава"

– Ничего страшного, – снова заверила ее Яна, пытаясь поймать взгляд этой женщины, но безрезультатно. Та до сих пор впивалась глазами в перстень, словно он оказывал на нее магнетическое воздействие.

Яна почувствовала даже, что у нее потяжелела правая рука – та, что с перстнем.

– Я – хозяйка этой галереи. – Гертруда наконец-то и лицо Яны одарила своим вниманием. Глаза у антиквара казались совершенно бесцветными, особенно в обрамлении сильно накрашенных ресниц и густо наложенных теней.

– Очень стильное место и достойные экспонаты, – сделала ей комплимент Ася, тоже испытывающая неприятные ощущения от общения с этой женщиной. Конечно, виновата тут Яна со своим камешком! Сколько раз она говорила подруге: «Не носи ты этот перстень! Когда-нибудь тебе снесут голову из-за него! Карл подарил тебе его, не подумав! К этому перстню требуется в комплекте броневик и взвод телохранителей. А ты шастаешь по Москве – городу с известной криминальной репутацией – в полном одиночестве». – «В метро специалисты по таким перстням не ездят, а я не могу с ним расстаться! Это – кольцо любви!» – отвечала Яна.

Гертруда вздрогнула от прикосновения к ее плечу молодого полного мужчины:

– А… Ой, извините! Это мой муж и компаньон, Антон Вольских.

– Очень приятно, – одарила его совершенно искренней благожелательной улыбкой Ася Кудина.

Яна диву далась.

«Вот что значит – профессиональный адвокат! Настоящий актер! Большой театр отдыхает! Такая искренняя улыбка, обалдеть! С такой же улыбочкой она здоровалась бы с самим Чикатило, если бы ее назначили его защитником!»

Впрочем, и сама Яна, когда этого требовали обстоятельства, могла принимать разные образы и играть определенные роли. Оно и понятно – это наследственное, ведь мама Яны была профессиональной актрисой. Она отдала всю себя провинциальному Театру юного зрителя. Отец Яны между тем в последние годы строгал гробы на кладбище. Вот на стыке этих двух стихий Яна и воспитывалась. А вообще-то «воспитывалась» – слишком громко сказано, она целыми днями пропадала за кулисами, на службе у матери. Про театр Яна знала очень многое, и про его обратную сторону тоже… Именно поэтому она ни за что на свете не пошла бы в театральный институт.

«Из тебя получилась бы яркая актриса, – искренне сожалела Ася. – Так что зря ты не пошла на сцену».

– Чтобы всю жизнь накладывать на лицо килограммы грима?! – ужасалась Яна.

– Так ты этим все равно занимаешься всю жизнь! – улыбалась подруга.

Но, несмотря на свой артистический талант, Яна так и не научилась улыбаться людям, которые ей не нравились. Юношеский максимализм присутствовал в ней до сих пор – то есть прикинуться-то она могла, но получалось это у Яны не так естественно, как у ее подруги.

– Я бы хотела угостить вас кофе, – подслеповато сощурилась Гертруда.

– Я… – подала голос Яна, собираясь дать тетке от ворот поворот, но ее перебила Ася:

– Конечно, с удовольствием.

– Пройдемте, пожалуйста! – пригласила их дама и застучала своими не очень высокими каблуками странного зеленого цвета по паркету.

Яна испепелила взглядом Асю и прошипела:

– Ты чего? Зачем?

– Просто я устала ходить, давай посидим хоть немного.

Гертруда привела своих новых знакомых в буфет для посетителей выставки.

Яна пребывала в раздражении: было очевидно, что все это затеяно странной дамочкой из-за понравившегося ей перстня.

– Что будете пить? – раздался крайне неприятный голос Антона, почему-то обращавшегося только к Яне.

Та зевнула и небрежно бросила:

– Водочки!

– Очень хорошо, – зыркнул на нее глазами Антон и тут же испуганно посмотрел на свою жену.

Та отрицательно помотала головой:

– Такого напитка в нашем буфете нет.

– Ну как же так? – закинула ногу на ногу Яна. – Эх, разгуляй! Икра, рыбка, водка!

Ася прикрыла глаза рукой, она понимала, что ее подругу понесло.

– Здесь шампанское и коктейли на основе мартини, – растерянно произнесла Гертруда.

– Так «разгуляя» не будет?!

– Здесь изысканная публика и высокое ювелирное искусство… – лепетала хозяйка выставки.

– Мы в России! – перебила ее Яна и постучала красным ногтем по поверхности столика, чем вновь привлекла внимание Гертруды к перстню.

Черты лица ее тут же разгладились, взгляд смягчился, а на губах заиграла еле заметная улыбка:

– Да, рубин, то есть «разгуляй»… Конечно! Антон, организуй дамам то, что они хотят.

– А вы? – обратился мужчина к Асе.

– Мне только кофе, – поспешно ответила та с пылающими от стыда щеками.

– Она стесняется! – не унималась Яна. – На самом деле она хочет красной икорочки и красной рыбки!

Антон хохотнул и испарился, оставив дам за столиком.

Гертруда достала пачку сигарет:

– Хоть здесь и нельзя, но потихоньку можно.

– Спасибо, мы не курим! – ответила Яна за себя и за курящую Асю.

Ей не хотелось быть чем-то обязанной этой женщине, ведь Яна понимала, о чем сейчас пойдет речь. И она не ошиблась.

Гертруда, прокашлявшись, монотонно начала:

– Вы сказали, что это кольцо – подарок любимого человека, то есть оно вам дорого?

– Очень.

– И вы понимаете, что оно красивое и старинное?

– Понимаю.

Так же внезапно, как исчез, появился Антон. За ним шел с подносом еды согнутый в три погибели молодой человек в униформе известного супермаркета.

«Выхватил его прямо из магазина. Как же Антон слушается свою даму сердца!» – подумала Яна.

На столе появились кое-какие продукты и водка. Яна вздохнула – из вредности высказанное желание выпить водки воплотилось в жизнь. А теперь отступать было поздно.

Ася ехидно посмотрела на Яну – уж она-то знала, о чем думает подруга.

– А вы? – обратился к ней Антон.

– Я – пас! Должен же из нас кто-то находиться за рулем трезвым! – ответила с усмешкой Ася.

Антон с Яной пили водку, Ася – персиковый сок, а Гертруда – шампанское. На столе – бутербродики с икрой, нарезка ветчины, овощи, мягкий хлеб.

Яна захрустела малосольным огурцом и победно посмотрела на Асю. «А ты думала, что мне слабо? И молодец Антоха – неплохую закуску купил для водки».

– Вы ведь не эксперты по ювелирным изделиям и не частые посетители таких выставок? – правильно предположила Гертруда.

– Мы заехали чисто случайно, заметив рекламный щит, – подтвердила Ася.

– Тогда я скажу просто… миллион долларов.

За столиком воцарилось молчание. Яна ждала подобного предложения, но названная сумма была выше всех ее ожиданий.

Ася подавилась соком и закашлялась в бумажную салфетку:

– Извините…

Хозяйка выставки не сводила немигающего взгляда с лица Яны.

– Почему долларов? Весь мир переходит на евро, – наконец отреагировала та в свойственной ей манере.

– Не вопрос, миллион евро.

Яна вздохнула:

– Я понимаю ваш профессиональный интерес к старинной красивой и дорогой вещи. Но дело в том, что это кольцо не продается ни за миллион, ни за два, ни за десять. Его не продавали из поколения в поколение, и я поступлю так же. Извините еще раз, если разочаровала. – И Яна выпила вторую сорокаграммовую рюмку водки.

Ресницы Гертруды дрогнули:

– Это окончательное решение? Я предлагаю огромные деньги, больше вам никто не даст…

– Дело не в деньгах, я еще раз говорю.

– Ну хорошо, без обид, – криво улыбнулась Гертруда. – Но если когда-нибудь надумаете…

– Вы будете первая! – заверила ее Яна, нацеливаясь на бутерброд с икоркой.

Настроение ее снова поднялось. Отказать оказалось не таким уж и сложным делом.

– Я надеюсь, – печально произнесла Гертруда.

Яна постаралась получить удовольствие от еды и расслабиться от выпивки. А самое главное, не подавиться под пристальным взглядом Гертруды.

– А вы не присмотрели ничего, не хотите поучаствовать в аукционе? – спросила хозяйка выставки.

– Я – пас… Зашла полюбоваться, не собиралась ничего покупать, – ответила Ася, заказавшая себе еще кофе. – Да мы все и не видели…

– А я присмотрела! – подала голос Яна.

– Что?

– В витрине с аметистами крупные сережки с интересным узором, выложенным аметистами и топазами. А еще там внизу висюльки…

– Я знаю, о чем вы говорите! Они не из дешевых, – сощурилась Гертруда, словно пытаясь сосчитать количество граней на рубине в перстне Штольбергов.

– Ничего страшного, они запали мне в душу, и я сделаю ставку… Все равно меня переиграют. Но я хоть попробую.

– Хорошо. Антон, сделай ставку за нашу гостью! – железным голосом произнесла Гертруда, и ее муж тут же поднялся с места.

Яна написала ему на бумажной салфетке свою оценку этих сережек.

– Все равно хорошо, что мы познакомились, – расплылась в улыбке Гертруда.

– Я тоже рада, – ответила Яна.

К их столику приблизилась пожилая женщина в скромной одежде, сжимавшая в руках сумочку с потрепанными краями. Взгляд у нее был какой-то затравленный.

– Гертруда Арнольдовна, как же так? – произнесла она тихим плаксивым голосом.

Гертруда безразлично взглянула на нее, видимо, не сразу узнав, и тут же изменилась в лице:

– Вы?! Что вы здесь делаете?!

– Я узнала, что вы будете здесь, и пришла.

– Мне некогда с вами встречаться!

– Я много раз звонила вам в офис, но мне все время отвечают, что вас нет на месте. Вот мне и пришлось… – Женщина нервно теребила ручки сумки.

– Вы преследуете меня?! – взвизгнула Гертруда.

– Мне просто необходимо с вами поговорить, – сглотнула ком в горле женщина. – Вы знаете, почему…

– Вы что, не видите, я занята?! – Гертруда на глазах из страстной и романтичной любительницы искусства превращалась в злобную фурию.

Яна выпила еще одну рюмку:

– Вы мне лично, да и Асе тоже не мешаете. Вполне можете поговорить с этой женщиной…

– Мне с ней не о чем говорить!!! Уйдите, Зинаида Ивановна, вы мне мешаете! Как вы вообще сюда попали?!

– Я купила билет, я вынуждена…

– Замолчите! Я не намерена все это терпеть, тем более в общественном месте! – В сухой руке, украшенной кольцами, появилась рация. – Георгий! Здесь человек, которого надо вывести!.. Да, это я, и я в буфете!

– Гертруда Арнольдовна, как же так? Я же… мы же… – Женщина сильно побледнела. Казалось, ей плохо физически, и она сейчас потеряет сознание, упадет замертво.

Ком в горле встал теперь уже у Яны. Ей не нравилась вся эта ситуация. Ей не нравилось, что пожилая женщина стоит перед ними в унизительной позе. Ей не нравился тон, которым говорила с этой бедолагой Гертруда, как оказалось, Арнольдовна. Ей не нравилась теперь и еда на столе.

К ним приблизились два здоровых парня с такими лицами, будто у них никогда не было счастья в личной жизни. Пожилую женщину они грубо схватили под руки и поволокли к выходу.

Хозяйка выставки даже бровью не повела.

– Гертруда Арнольдовна, не надо! Подождите! Отпустите, пожалуйста, выслушайте! Помогите! Не надо… – извивалась в крепких руках охраны пожилая женщина.

У Яны потемнело в глазах. Она несколько раз кашлянула.

– Что с вами, Яночка? – участливо спросила Гертруда.

– Подавилась. Где тут у вас туалет?

– До конца и направо. Вас проводить?

– Спасибо, я сама.

Яна покинула зону цепкого, всевидящего ока Гертруды Арнольдовны и, выбрав самого высокого и объемного мужчину, подвернула рядом с ним ногу, очень удачно упав ему прямо в руки.

– Ой, извините!

– Что с вами?

– Ах, эти каблуки! – пожаловалась Яна, несмотря на то, что на ногах у нее были валенки на абсолютно плоской подошве.

– Что я могу сделать? Доктора?

– Нет, это лишнее. – Яна продолжала виснуть на мощном мужском торсе. – Вы мне помогите дойти до выхода! – Вид у нее был совершенно умирающий.

– Конечно-конечно, – озаботился мужчина внезапно свалившимся на него бременем.

У Яны же был план – пройти пространство, которое просматривалось из буфета, под защитой широкоформатного тела выбранной ею жертвы.

Мужчина, посетитель выставки, успешно сыграл свою роль и был вознагражден удивительным зрелищем: пострадавшая девушка, поблагодарив его, внезапно перестала хромать и резво побежала по асфальту, очищенному дворниками от снега.

Яна на ходу застегивала дубленку и активно вертела головой в поисках той, ради которой она, собственно, и выскочила из галереи. Не могла Яна оставаться безучастной к чужим страданиям.

Зинаиду Ивановну, уныло бредущую по улице прочь от выставки, она увидела со спины. Парни уже сделали свое дело, выгнав ее на улицу, и наверняка получили распоряжение никогда больше эту женщину в галерею не пускать.

Вся поза этой женщины говорила о ее крайне подавленном состоянии. Понуро опущенная голова, висящие плечи, тяжелая шаркающая походка.

У Яны защемило сердце. Она ускорила шаг и почти догнала женщину.

И тут Зинаида Ивановна резко остановилась и оглянулась, но не на Яну, а на проезжую часть. Глаза женщины были абсолютно безжизненными и отрешенными. Она стояла рядом с проезжающими мимо машинами, вытянувшись в струнку, словно пловец перед прыжком в воду. Оставалось только скомандовать: «Марш!»

Яну пронзила страшная догадка, и она кинулась к Зинаиде Ивановне молнией.

Оказалось, что вовремя. Женщина уже летела под колеса автомобиля, но Яна успела ухватить ее за шарф. Машина взвизгнула, резко вильнула в сторону и проехала дальше. Водитель, высунувшись из окошка, от души обложил их матом. Сердце Яны было готово выскочить из груди.

– Зачем? – прошептала Зинаида Ивановна.

– Вы с ума сошли? Я сейчас отвезу вас в психушку!

– Не надо, – опустила глаза женщина и зарыдала, беззвучно поливая слезами морщинистые щеки. – Я пойду?

– Ну уж нет! – вцепилась в нее Яна. – Вы и повторить можете.

– Я постараюсь держать себя в руках.

– Верится с трудом. Вернее, совсем не верится.

Внезапно женщина стала оседать на обледенелый асфальт прямо в руках Яны. Та ухватила ее с большим трудом.

– Э, гражданочка! Вы чего это творите? У меня к старости-то силы уже не те, не удержу я вас!

– К старости, говорите? – сквозь явную боль улыбнулась женщина, охая и причитая. – Извините, конечно, но мне действительно плохо. С сердцем что-то.

– С сердцем? – испугалась Яна.

– Да, вступило. У меня и раньше было такое…

– И что надо делать?

– Таблеток бы, но у меня их с собой нет… Ой, как глупо получилось… Да еще и вас обременяю… Неудобно…

– Забудьте о неудобствах! Я сейчас! – Яна осторожно прислонила Зинаиду Ивановну к фонарному столбу и кинулась с поднятой рукой к проезжей части.

Первая же машина остановилась – не заметить яркой Яны было невозможно.

Они вместе с водителем погрузили Зинаиду на заднее сиденье, и Яна назвала адрес больницы, где она теперь работала.

– Я бы не хотела в больницу, – сказала женщина.

– Надо показаться врачу и сделать электрокардиограмму – раз, выпить таблеток, как вы говорите, – два, и очень хорошо, что теперь за вами присмотрят, – три.

– Что это за больница?

– Очень хороший медицинский центр, я там работаю.

– Так вы – врач?

– Я – стоматолог, в сердце понимаю плохо, – дала исчерпывающие разъяснения Яна.

Водитель с угрюмым видом смотрел на дорогу. Его расстроил тот факт, что он посадил в машину не одну девицу и разговор идет не об обмене телефонами, а о каких-то болячках.

– Как вас зовут, девушка? – спросила Зинаида Ивановна.

– Яна.

– А меня…

– Я знаю, Зинаида Ивановна, – прервала ее Яна.

– Откуда? Мы знакомы? Опять я опростоволосилась и чего-то не помню? – всполошилась женщина.

– Я слышала, что вас так назвала Гертруда Арнольдовна, я сидела за ее столиком.

– Гертруда Арнольдовна! Твою мать! – хохотнул мужчина за рулем.

– А вы не слушайте чужие разговоры! – огрызнулась Яна.

Между тем Зинаида Ивановна побледнела еще больше.

– Так вы знакомая этой женщины?! – ахнула она, и Яна испугалась, как бы ее болезненное состояние не ухудшилось еще больше.

– Нет, нет! Я совершенно случайный человек. Просто посетитель выставки… Вот ведь чучело! – вдруг закричала Яна, со всей силы стукнув себя по лбу.

– Кто? Где? – всполошились и водитель, и Зинаида Ивановна.

– Да я сама! Кто же еще?! Я же вышла за вами, что-то почувствовав… Нет, просто хотела узнать, что между вами произошло. Скажу сразу, что я на вашей стороне! Мне эта женщина крайне несимпатична. А тут вы с приступом, и я уже ни о чем не думала, только бы доставить вас в больницу…

– И что? Чего вы так переполошились? – беспокойно спросила Зинаида Ивановна.

– Да я же оставила там подругу за столом, вместе с этой теткой с лупой! Представляете? Я ее там попросту кинула! Ася будет ждать, нервничать, а я тут еду с вами…

– Так позвоните ей, – предложил мужчина.

– Верно! – Яна выхватила мобильник. – Но я, как всегда, забыла его зарядить!

– Девушка, вы очень много говорите и все не по делу! Успокойтесь! Возьмите мой телефон и позвоните, – протянул ей трубку водитель.

– Ой, спасибо! – На несколько минут воцарилась тишина. Затем Яна издала разочарованный вздох. – Недоступна, отключилась, что ли? Может, что стряслось? Как же я так не подумала? И машину свою бросила, и подругу…

– Это я во всем виновата, дура старая, – вздохнула Зинаида Ивановна.

– Вы тут ни при чем! Я сама за вами увязалась!

– Вы меня и спасли…

– Я сейчас расплáчусь, просто индийское кино, – ухмыльнулся водитель. – Ничего с твоей подругой на ювелирной выставке не случится. Средь бела дня, среди людей…

– Да нелюди они! – воскликнула Зинаида Ивановна.

– Тише! Тише! Вы, главное, не волнуйтесь! Все будет хорошо! – приобняла ее Яна, которую просто будоражили тревожные чувства. Ей было неспокойно за подругу, оставленную у подозрительной миллионерши и ее стражника-муженька. Она переживала за здоровье своей спутницы. А еще ей не давал покоя вопрос: что связывало Зинаиду Ивановну и Гертруду? Яне хотелось спросить об этом спутницу, но она боялась причинить еще больший вред ее сердцу.

– Вот и приехали! – объявил водитель. – Больничка, шлагбаум и…

– И морг! – подсказала Яна. – Вон то серое здание немного в стороне – морг и есть. Что вы на меня так смотрите?

– Так вас прямиком в морг?

– Да, там и припаркуй!

Водитель как-то испуганно, исподлобья взглянул на Яну и резко затормозил. Взяв пятьсот рублей, тут же ударил по газам.

– А чего сразу в морг-то? – печально вздохнула Зинаида Ивановна.

– Не волнуйтесь, жить вы будете еще очень долго! Просто там работает мой очень хороший знакомый. Он и мне самой несколько раз помогал! – Яна со скрипом открыла дверь морга. – Заходите! Надо вас обследовать, понаблюдать и поговорить с вами тоже надо.

– О чем поговорить? – сразу ухватилась за главную мысль Зинаида Ивановна.

– Сейчас вам не до этого. – Яна ввела ее в прохладное помещение морга и повела по кафельному коридору. – Трупов не боитесь?

– Не поздновато ли спрашиваете?

– И то верно.

– Не волнуйтесь, говорят: живые опаснее.

– Да что же здесь так холодно?! Совсем нет отопления, что ли? Или решили, что мертвецам все равно?! – возмущалась Яна, заглядывая в комнату персонала.

Там она сразу же столкнулась взглядом с Григорием.

– Привет! Здесь есть и живые. Я, например. А в морге действительно холодно.

Яна невольно засмотрелась на него. Уж очень хорош был Гриша – со слегка взлохмаченными волосами, в темном пуловере с высоким воротником, белом халате и черных джинсах.

– Я привела пациента, – наконец объявила она.

– Кого? К кому?

– К тебе.

– Кто-то умер?

– Я еще нет, – робко вступила в разговор Зинаида Ивановна, выглядывая из-за плеча Яны.

Гриша похлопал ресницами:

– А…

– Сердце, – пояснила Яна, проходя к нему в комнату и разваливаясь в кресле.

– А в «приемное» не пробовала? – почесал в затылке Гриша.

– Неа… Сразу к тебе! Мне же здесь оказали помощь!

– Тогда проходите, – улыбнулся Григорий.

Зинаида Ивановна вошла в кабинет.

Начался обычный опрос пациента – «на что жалуетесь?», «где болит?», «сколько времени ощущаете боль?»…

Яна молча наблюдала за их беседой.

Затем Григорий со сосредоточенным видом удалился, бросив на ходу, что он сейчас придет. Вернулся с фонендоскопом и хмурой женщиной в белом халате, видимо медсестрой, несшей переносной аппарат для снятия ЭКГ.

– Ты и вправду в этом понимаешь? – недоверчиво спросила Яна, и Гриша рассмеялся в голос:

– Интересная у вас, женщин, логика. Вы сначала делаете, затем думаете. Чего ж ты привела сюда человека, если мне не доверяешь?

– Ой, а я вам уже доверяю! – вмешалась Зинаида Ивановна. – У вас такие добрые глаза и мягкие руки.

Гриша покраснел и все с тем же сосредоточенным видом приступил к прослушиванию ее сердца. Затем женщина с недовольным лицом стала делать электрокардиограмму. И вдруг медсестра улыбнулась:

– И что ты с нами делаешь, Гриша, своим личиком?

– Ничего, – пожал тот плечами.

– Ой, не скажи… Тебе невозможно отказать. Если бы мне кто-то с утра сказал, что я пойду в морг снимать ЭКГ, я бы рассмеялась ему в лицо! А узнает об этом заведующий – все по шапке получат!

– Мне из песца! – заявила Яна.

Медсестра покосилась на эту долговязую, яркую девицу, и настроение ее снова испортилось.

– Ха-ха-ха! – сказала она по слогам, совсем даже не улыбаясь, и подтащила к Зинаиде Ивановне аппарат.

Тот зажужжал, зашумел и выдал результат.

Медсестра в сердцах отодрала ленту с кривой линией, отдала ее Григорию и, фыркнув, удалилась.

Гриша погрузился в изучение результатов, выданных аппаратом недружелюбной медсестры.

Зинаида Ивановна и Яна затаили дыхание.

– Он – кардиолог? – уважительным шепотом спросила пожилая женщина у Яны.

– Патологоанатом, – также шепотом ответила Яна. – Но он не всегда занимался умершими, раньше работал и с живыми, – добавила она, чтобы успокоить женщину.

– Да вы не беспокойтесь! Я вас препарировать не собираюсь! – подал реплику Гриша, потом подошел к телефону и произнес целый ряд загадочных для обычного человека слов.

Но Яна являлась медиком, поэтому очень хорошо поняла, что он перечисляет лекарства и их дозировки. Лекарства были «сердечные» и понижающие давление.

– Похоже, что вам сейчас окажут помощь, – подбодрила она пациентку.

– А у меня очень серьезно? – обратилась к Грише Зинаида Ивановна, внимая каждому его слову.

Надо отметить, что, несмотря на молодой возраст, Григорий мог быть очень убедительным и очень серьезным:

– Инфаркта у вас нет, но он не исключен, если мы сейчас не нормализуем работу сосудов. Они у вас резко сузились, не знаю, из-за чего. Может быть, вы перенервничали?

– Да, она нервничала! – ответила за пациентку Яна.

– Ну вот… я бы в диагнозе поставил «предынфарктное состояние». Не пугайтесь, я больше чем уверен, что нам удастся это состояние стабилизировать. Вы вовремя приехали, и у нас есть все необходимые лекарства. Все будет хорошо, – заверил их Григорий.

– Я не смогу остаться в больнице… Мне необходимо к дочери.

– Для начала вам надо сделать один шаг от края могилы, – строго посмотрел на нее Григорий.

– Как скажете… Но моя дочь, Анечка…

– Сколько ей лет?

– Двадцать четыре.

– Она – взрослая девочка, с ней ничего не случится, пока ее мама будет приходить в себя. – Григорий был непреклонен.

После этого началась череда страшных событий.