Текст книги "Я тебя чувствую"

Я тебя чувствую
Автор: Татьяна Любимая

Пролог

Загружаю фото в Одноклассники. Друзей в сети мало – ночь, завтра засЫпят комментариями и оценками. Ну а что – какое настроение, такая и фотография… Пусть смотрят кому не лень – профиль-то открыт.

"Красивая" – получаю первый комментарий от неизвестного мужчины под именем Иван.

"Спасибо" – пальцы быстро набирают ответ и зависают над кнопкой отправить. Медлю, сомневаясь надо ли,  и все же клацаю Enter через несколько секунд.

Сразу после моего ответа приходит заявка в друзья от того самого Ивана. Кто такой? Хз. Ладно, принимаю. Одним виртуальным другом больше или меньше – все равно.

– Чего грустишь? – приходит в личку сообщение от Ивана. Мальчику скучно? Захотелось поговорить? Ну ладно, давай поговорим, все равно заняться нечем.

– Взгрустнулось.

– А-а, а бледная, потому что взбледнулось?

– Ха-ха-ха, очень смешно.

– Я серьезно.

– Я тоже.

– Хочешь, я с ним поговорю?

– С кем?

– С тем, из-за кого ты грустишь?

В груди неприятно кольнуло. Какое дело этому Ивану до меня?

– С чего ты решил, что это он? Может быть, это она?

– Он. Я чувствую.

Та-ак. Это уже не смешно. Закрываю ноутбук и глубоко вздыхаю. Прислушиваюсь к тишине вокруг, но кроме гулкого биения своего сердца ничего не слышу. Усмехаюсь сама себе, перевариваю слова новоиспеченного "друга". Чувствует он! Оригинально! Интересно, откуда он?

Открываю снова ноутбук и захожу в Одноклассники. Время – второй час ночи, а сна ни в одном глазу. Сообщений больше нет, но этот Иван в сети. Захожу к нему на страничку. Понимаю, что палюсь своим любопытством, но мне все равно. Он мне никто и отказаться от дружбы я могу в любой момент.

А он далеко не мальчик. Взрослый, на первый взгляд даже как будто старше меня. Мужчина симпатичный, солидный. Короткая стрижка, круглое лицо с аккуратной бородкой, добрые глаза с тонкими нитями морщинок по краям. Густые брови, прямой нос и четко очерченные губы. Интересный мужчина. Привлекательный. Живет в… Серьезно? Москва?!

– Ну как? – пишет опять в личку.

– Что?

– Посмотрела на меня?

Да что он о себе думает?

– Нет!

– Врешь!

– Слушай, ты чего пристал? Тебе что от меня надо? – Иван начал меня раздражать.

– Хочу, чтобы ты улыбалась.

– Я улыбаюсь.

– Не-ет. Поговорить с ним?

– Как ты это себе представляешь? Между нами больше четырех тысяч километров, – раздражение прошло, появилось любопытство – что он еще придумает?

– Да? – очевидно, ищет подтверждающую мои слова информацию, заходит на мою страничку, скорее всего, смотрит место жительства. – А где это?

Усмехаюсь, закусываю нижнюю губу. С этого и надо было начинать.

– Сибирь, Хакасия. Абакан – столица, а мой поселок в тридцати километрах от Абакана. Короче, почти деревенская я.

Карандашик активизировался. Иван пишет. Пишет. Пишет. Поэму катает? Я в нетерпении перебираю пальцами по клавиатуре, не касаясь клавиш. Любопытство распирает.

– Далеко. Хотя… Ну и что, это не проблема. Всего-то пять часов на самолете. Прилечу и побью его. Хочешь? Накажу так, что он не посмеет тебя больше обидеть.

Читаю и начинаю потихоньку смеяться. Иван пробуждает что-то озорное во мне, забытое и спрятанное глубоко внутри меня.

– Ха-ха-ха, не смеши меня. Он сам кого захочет побьет. Да и защитники у меня здесь есть. У меня три старших брата и сестра. Братья знаешь какие бешеные! Особенно Андрей. Он у меня самбист.

Сама не понимаю, почему начинаю понемногу рассказывать о себе первому встречному. Возможно, потому, что он далеко и встретиться мы никогда не сможем?

– Повезло тебе с братьями. А у меня только сестра.

– А жена где?

– С чего ты взяла, что у меня есть жена?

– Странно, что у такого мужчины нет жены.

– Не нашел еще ту единственную. Пока.

– Понятно.

– А ты?

– Что я?

– У тебя есть любимый мужчина?

– У меня есть муж и сын.

Молчит. Не удивлена, что наличие у меня мужа и сына отбило у него охоту продолжать наше общение. Ну и пусть. Не больно-то и хотелось.

Карандашик не двигается. Отвожу взгляд к окну, чтобы не терроризировать экран ноута. Вглядываюсь в темноту. Почему-то стало… обидно, что ли? Неприятно точно.

– Так это муж тебя обидел? – приходит через несколько минут.

– Я не хочу это обсуждать с тобой.

– Не плачь.

– Я не плачу, – отвечаю и вдруг замечаю, что у меня действительно катятся слезы по щекам.

– Плачешь. Я чувствую.

Я захлопываю ноутбук и зажимаю кулак зубами, сдерживая рыдания, рвущиеся из груди. Хочется завыть в голос, выплеснув всю боль в крике. Еще больше хочется выйти на балкон и сделать шаг с четвертого этажа вниз. Останавливают образы сына и родителей, возникшие перед глазами. От этого всего рвет сердце на куски, режет скальпелем на мелкие кусочки.

У меня истерика. Мне плохо. Я ненавижу этого Ивана за то, что снова разбередил мою рану. Я ненавижу мужа за то, что опять не ночует дома, а заставляет страдать по утраченным чувствам и ощущению ненужности.

Кое-как беру себя в руки и заставляю успокоиться. Откладываю ноутбук в сторону и ухожу в ванную. Умываюсь холодной водой и смотрю на себя в зеркало. Стало тошно. На меня смотрит уставшая от жизни затюканная женщина неопределенного возраста. А ведь мне всего двадцать семь!  В глазах нет былого блеска, уголки губ опущены. Ненавижу!

Глотаю ледяную воду из-под крана, набирая ее в ладошки, и кое-как прихожу в себя.

Тихо проскальзываю к себе в комнату, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить сына или, не дай бог, свекровь.

В окне занимается рассвет, а мне спать так и не хочется.

Чуть замешкалась, задумалась. Стоит ли? И снова открываю ноутбук.

Тут же приходит сообщение от Ивана.

– Успокоилась?

– Да.

– Прости, если что не так сказал.

– Забудь. У меня все хорошо.

– Ты улыбаешься. Это меня радует.

Я оглядываюсь, чтобы убедиться, что никого рядом нет.

Никого нет. Только тишина.

– Откуда ты знаешь, улыбаюсь я или нет?

– Я тебя чувствую.

– Опять??? Ты экстрасенс что ли?

– Нет. Просто ты мне понравилась.

– Оригинально ты подкатываешь, особенно к замужним женщинам. Сколько у тебя таких дурочек в переписке?

– Только ты. Одна. Это впервые. И ты не дурочка.

– Очень смешно. Но думаю, нам пора заканчивать.

– Я не хочу. Давай еще поговорим?

– Мне на работу через три часа, надо поспать хоть немного.

– Я буду ждать тебя завтра. Точнее уже сегодня…

Глава 1. Восемь лет назад. Сватовство

– Наташ, – мама дотронулась рукой до моего плеча, а я от неожиданности вздрогнула и остановила швейную машинку. Обернулась. Подняла на маму глаза и не сразу поняла, о чем она говорит.   – Там чего-то Пашка твой пришел… Нарядный. С цветами и… кажется с матерью.

Я опустила внезапно задрожавшие руки на колени. В груди что-то ухнуло, а потом поднялось вверх и громко заколотилось о ребра. Шоколадного цвета глаза мамы растеряно бегали по моему лицу, словно пытаясь что-то разглядеть. Как будто я должна была знать, что будут гости. Да еще такие. По необычному поводу. Не зря меня с утра одолевало предчувствие каких-то событий, перемен. Мама, глядя на меня, сильнее разволновалась, кажется, даже руки у нее затряслись так же, как у меня.

– Ой! Чего это они, зачем?.. – мышкой пропищала, от волнения растягивая вмиг пересохшие губы. Я догадалась зачем, но не ожидала, что это случится еще и так быстро.

С Пашкой мы не виделись с позавчерашней ночи. Нашей ночи. Такой необычной, романтичной и… первой у меня.

Все случилось на дне рождения нашего общего друга. До этого времени мы активно практиковали обнимашки, целовашки. Везде вместе, всегда вместе – влюбленная пара на зависть многим.

И вот днюха у Макса. Вечер веселый – застолье, танцы, много друзей и подруг, рядом мой Пашка, не отходящий от меня ни на шаг. Обнимает, целует, нежностью одаривает через край. Но мы так долго дружим, что для окружающих наши  отношения привычные. Да и обнимались здесь не только мы – парочек в нашем окружении образовалось много.

У Макса квартира большая, просторная, несколько комнат. Каждой парочке укромный  уголок для уединения нашелся.

Музыка, приглушённый свет гирлянды, в такт музыке перемигивание лампочек… это не день рождения, а что-то волшебное, сказочное. Или после бокала вина меня переключило на романтику? Еще и Паша мой такой… другой. Его шепот, объятия, поцелуи – все не такое как раньше, а смелее, нежнее и… мало, катастрофически мало!

Упустила момент, когда в медленном танце, пока я растекалась после французского поцелуя, ловя эйфорию, Пашка подхватил меня под попу, поднял как пушинку и понес в одну из комнат, к счастью, пустую. Только позже он признается, что она была заранее забронирована за нами перед хозяином квартиры, и Паша знал, что нас никто не потревожит.

А в тот момент…

Щелк – за моей спиной провернулся ключ в замке. Теперь никто не войдет. Я мгновенно забыла, что мы в гостях и за дверью гости именинника. В спину мягко отдавали басы музыки по ту сторону нашего уединения. Удары наших сердец не попадали в ритм – у нас своя мелодия, космическая. Издалека фоном слышались приглушенные голоса, смех, поздравления друзей, и только мы – единое целое во всей вселенной.

Прижатая мужским телом к дверному полотну, я  таяла в поцелуях и объятиях любимого, цепляясь за его шею, обвив ногами мужской торс.

Мне всего мало. Мне нужно больше. Ближе. Каждая клеточка тела натянута пружиной и вот-вот внутренности разорвет на кусочки. Я сравнила себя с горящим домом, которому очень нужна помощь в виде спасительной пены от пожарных, чтобы потушить огонь во мне…

Дрожь охватила конечности и каждый внутренний орган. Сердце играет в пин-понг в ускоренном режиме, прыгая от пяток до горла…

Хочу! Не знаю чего, не зная как это на самом деле, но хочу! Поцелуи и слишком смелые руки моего Пашки вытворяют с моим телом такое, что я согласна на все, что он со мной сейчас сделает, лишь бы получить освобождение, словить кайф и расслабиться как наркоману от дозы…

Пока меня штормило в необычных ощущениях, не заметила, как быстро мой парень снял с себя футболку, как с меня была стянута кофточка, а затем и юбка. В местах прикосновений горячих ладошек горела кожа, а тело непроизвольно тянулось за руками, прося новых ласк, прося снять оставшиеся детали одежды и подарить свободу ноющей груди, бедрам… Губы любимого целовали открывшиеся участки тела. Привычный запах Паши стал тяжелее и притягательнее, а мои руки трогали непривычно каменные мышцы любимого. Я сходила с ума от происходящего…

А еще шепот… горячий и невозможный:

– Наташка! Я не смогу остановиться… Это сложно… теперь… Мое желание сильнее разума…

– Паш, – слабым шепотом я пыталась остановить не Пашу – себя. Никогда мы не заходили настолько далеко. Я еще боюсь того, что между нами вот-вот может случиться.

Паша прижал меня к себе сильнее, практически вдавил в свое тело, чтобы я не ускользнула от него, уткнулся мне в шею губами, и я… поплыла.

– Не останавливай меня, прошу, – снова слышу и обещаю себе не останавливать. Потому что понимаю – пора! Я тоже этого хочу. С ним.

Паша оторвал от двери меня, распластанную по гладкой деревянной поверхности, распаленную страстью, опьяненную тяжелым мужским ароматом, обжигающим дыханием.

Мгновение – и я на кровати, он сверху, а я задыхаюсь от неожиданности. Придавил меня обнаженным телом (когда успел раздеться – не заметила), а нечто огромное уперлось мне между ног. Страх снова пробился сквозь возбуждение, а Паша снова что-то зашептал, но из-за шума в ушах я слышала только часть слов, и это вроде бы была очередная мольба не останавливать его.

Он висел надо мной, смотрел в глаза, а я от стыда закрыла лицо руками. Никогда еще за свои девятнадцать лет не была в такой ситуации. Никогда не лежала обнаженной в одной кровати с мужчиной. Никогда не испытывала и доли подобного возбуждения со стыдом одновременно.

– Не бойся, – Паша убрал мою руку с лица, – я сам боюсь сделать тебе больно. Я осторожно, обещаю.

Глава 2

– Не бойся, – Паша убрал мою руку с лица, – я сам боюсь сделать тебе больно. Я осторожно, обещаю.

Он резко отстранился, взял что-то в ящичке у прикроватной тумбочки. Раздался шорох фольги, напоминающий в первое мгновение шуршание фантика. Через секунду горячее мускулистое тело накрыло мое дрожащее.

И снова жаркий поцелуй в губы. Сильный язык своевольно разжал стиснутые от страха зубы, ворвался внутрь и такое начал там вытворять! Паша толкал мой язык, прикусывал губу, снова толкал. Глубже, резче, крышесносно, похлеще зажигательной музыки за стеной.

Я не сопротивлялась, только дрожала всем ноющим от нетерпения и жаждущего большего телом. Страх внушала та штуковина, что касалась низа моего живота, казалась слишком твердой и огромной. Как такое может поместиться в маленькую меня?

В такт его языку пальцы скользили по изгибам тела, обжигая, прогоняя с кожи мурашки. Губы переместились на грудь. Целовали, посасывали, выводили круги вокруг сосков и родинки на левом холмике… Нежно, ласково, наслаждаясь и даря наслаждение мне, заставляя выгибаться, тянуться за новой лаской…

А когда Паша медленно, очень медленно начал входить в меня, я… я замычала ему в губы, уперлась ладонями в каменные плечи, ногтями в кожу врезалась и попыталась оттолкнуться, отползти, спастись от него. Больно не было, в глазах только потемнело, и шум колотился в ушных перепонках. Паша не шелохнулся на мои попытки сбежать из-под него. Как скала навис, не выбраться. Держал крепко. Сам дрожал, еле сдерживаясь от возбуждения. Наверняка хотел ускориться, но берег меня. Дыхание громкое, неестественное, а член все глубже, еще глубже и все еще не весь во мне. С почти свистящим вдохом он приподнял мои бедра и… вошел до упора.

Несдержанный стон, движение назад, из меня, и снова вперед, все еще медленно, но глубже, постепенно наращивая темп. А дальше все происходило как в тумане. Нежные поцелуи, продолжающиеся ласки доставляли удовольствие. Я вдруг поняла, что заниматься любовью совсем не страшно. Зато очень приятно, черт побери. Так приятно, что я сама начала подмахивать бедрами, стонать и всхлипывать от каждого толчка. От этого Паша, кажется, слетел с тормозов. Еще несколько быстрых толчков и он закатил глаза от удовольствия, с тихим стоном совершил еще несколько судорожных движений во мне. Замер, приходя в себя и восстанавливая дыхания, а затем осторожно вышел из меня и рухнул рядом, сгребая в охапку, прижимая к влажной груди.

Мысли путались. Перед глазами мелькали картинки нашего закончившегося несколькими минутами ранее совокупления. Мне стыдно и в то же время очень хорошо. Спрятала лицо в Пашкину шею, пряча улыбку, переваривая новые ощущения и не зная, что сказать. Широкие мужские ладони размеренно гладили меня по спине, бедрам, и сердце гулко билось под моими пальцами на его груди.

– Наташка! Я… это было восхитительно! Ты такая… моя…

Он еще много чего говорил, называл ласковыми словами, прижимал к себе, признавался в любви. И я знала, чувствовала, что теперь у нас все будет по-другому. Еще лучше.

Отдохнув от эмоциональной и физической встряски, мы собрали разбросанную на полу одежду, оделись и по-тихому слиняли из гостей. Попадаться на глаза друзей было стыдно. Кажется, все знали, чем мы занимались в той комнате.

Паша проводил меня до дома. Ночь была на удивление темнее темной, теплее теплой и романтичнее не придумаешь, или это мне так казалось после случившегося, не знаю. Но мне было хорошо.  И Пашке, судя по всему, тоже, потому что улыбался он как кот мартовский, вернувшийся после ночных прогулок с кошечкой.

Возле дома мы еще долго обнимались, целовались, не хотели расставаться друг с другом. А перед уходом Паша сказал, что теперь все изменится. Что больше ни в его, ни в моей жизни никого не будет. Только мы друг у друга. Навсегда.

Два следующих дня в присутствии родителей я старательно делала вид, что ничего не произошло, чтобы они ни в чем не заподозрили свою младшую дочь, которой месяц назад исполнилось девятнадцать. Я отводила глаза при разговоре, поджимала опухшие от совсем нескромных поцелуев губы и, оставшись наедине, глупо улыбалась, вспоминая Пашкины нежности и ласки той ночью. В животе порхали бабочки, а настроение было такое, что хотелось летать. Миллионы раз прокручивала в голове каждую секунду нашей близости, восстанавливая в памяти мелочи, но все равно картинка перед глазами была как в тумане. Зато до сих пор отчетливо помню, как сердце хотело выскочить через горло в пикантный момент.

Жалела? Ни капли! Наоборот, мне понравилось.

***

Паша не предупредил, что придет сегодня так рано и не один.

Я готовилась к экзамену, одна из частей которого – готовое изделие собственного пошива. Время поджимало, и я торопилась, ведь я без пяти минут дипломированный специалист по шитью одежды и абы как работу сделать нельзя. Усидчивости мне не занимать. За что бы ни бралась – все делала аккуратно, красиво.

Мы жили скромно, а потому после окончания школы о том, чтобы поступать в какое-либо учебное заведение и ездить на учебу в ближайший город, я даже не заикалась – средств у родителей не было, да и сидеть на их уже пенсионерской шее мне не хотелось. Даже на школьный выпускной не ходила, потому что платье не на что было купить. Получила аттестат и записалась на курсы кройки и шитья в местный Дом быта. Начала учиться и понравилось моделировать, кроить и шить. Появились первые заказы от подружек и родственников.

Через две недели экзамен, а меня сватать пришли. Ух!

И кто пришел-то? Пашка, мой Пашка! Сон или реальность? Если сон – не хочу просыпаться. Реальность – пусть не заканчивается!

Я подскочила к зеркалу посмотреть как выгляжу. Взлохматила кудряшки, поправила челку. Похлопала себя по щекам, чтобы появился румянец. Не узнала себя – улыбка до ушей, в глазах огонь, аж стыдно. Платье домашнее, но красивое – нежно-голубое, воздушное – недавно сшила. Как раз кроила и представляла, как выйду в нем к Паше, когда он на свидание придет звать. Сегодня надела его, чтобы привыкнуть к обновке. А тут такое событие!

Мама ушла встречать гостей, оставив меня прихорашиваться. А я… вдох-выдох. «Все хорошо.  Все хорошо» – повторяла и тряслась от волнения, набиралась храбрости перед встречей, сулящей перемены в моей жизни.

Наконец расправила плечи и шаткой походкой пошла к гостям. А ведь мы тренировались с девчонками от бедра вышагивать. Куда что делось?

Перешагнула порог своей комнаты и остановилась – ноги одеревенели и дальше идти отказались. Вообще удивительно, как не подкосились от волнения – я их вообще не чувствовала. Еще не хватало рухнуть на глазах любимого парня и его мамы.

Что я там говорила? Что помню, как в первую нашу ночь сердце мое хотело выскочить через горло? Это ничто по сравнению с тем, как оно скакало в этот момент. У отбойного молотка такой скорости нет.

Паша стоял на пороге моего дома в строгом темно-синем костюме, в белоснежной рубашке с расстегнутой верхней пуговкой, начищенных до блеска черных туфлях, и с букетом алых роз в руках. Такой красивый, высокий, сексуальный и… мой! Теперь уже точно мой! Широченная белоснежная улыбка и не сводящие с меня взгляда темно-синие, почти черные глаза, выдавали его волнение, а из-за его широкой спины скромно выглядывала низенькая полная женщина – его мать.

– У вас товар, у нас купец, – взволнованно проговорила она, подтолкнув Пашку вперед, чтобы самой пройти ближе к центру комнаты, а не стоять на пороге за спиной сына. Она и сама выглядела растерянной, как будто о том, что сын решил жениться, она узнала только что.

Моя мама тихо охнула и осела на табуретку. Отец, заслышав шум и голоса, отложил газету и вышел из комнаты к гостям.

– О, Павел, ты чего это такой нарядный? – отец пожал Пашке руку, увидел его мать и приветливо улыбнулся. – Здравствуйте.

– Отец, Наташку нашу сватать пришли, – растерянно перевела мама взгляд на мужа, ища в его глазах поддержку.

Глава 3. Знакомство с будущим мужем и завоевание им моего сердца

Познакомились мы с Пашей на вечеринке у одного из общих друзей – Лехи. Он отмечал день рождения. Стол ломился от напитков и закуски. Звучали бесконечные тосты, раздавался звон стаканов, бокалов и вилок. Пустые бутылки и коробки из-под сока и вина менялись на полные со скоростью света.

Компания в Лехином доме собралась веселая и шумная, много было знакомых и несколько неизвестных мне людей. Помимо этого постоянно приходили новые гости, мы толкались попами, освобождая место новичку, и шумели от этого еще громче.

Весь вечер я ловила на себе изучающий взгляд незнакомого симпатичного парня. Он сидел наискосок от меня по другую сторону стола, поэтому разглядеть меня мог с выгодного для себя ракурса. Сначала я не обращала внимания на него. На меня всегда все смотрят, особенно если я разойдусь языком своим трепливым. Емкие словечки, шутки, заразительный смех – мой конек. То, что кто-нибудь может произнести обидно или оскорбительно для других, я скажу так, что всем смешно до коликов и ни капельки не обидно. Это у нас семейное – в любой компании я свой человек, и тухнуть от скуки никто не будет, а вот животы надорвут.

Взгляды незнакомца прожигали насквозь. Боковым зрением замечала, что на других он не смотрел. И льстило, и напрягало, если честно.

Я тоже начала изредка на него поглядывать и… неожиданно для себя засмущалась. До такой степени, что на середине очередной реплики замолкла – слова вдруг потерялись, когда встретилась с пронизывающим взглядом темных, почти черных глаз, опушенных еще более черными густыми ресницами. Щеки огнем запылали. Никогда со мной такого не было.

 А смущаться было от чего. Красивый парень, широкоплечий. Нижняя часть его тела  скрывалась под столом, но верхняя была огого как ничего себе, и явно ниже пояса тоже было все круто. Под обтягивающей серой рубашкой, контрастно оттеняющей  выразительные глаза, угадывались хорошо развитая мускулатура и недюжинная сила. Черные короткие волосы, смуглая кожа, нос идеально прямой, подбородок волевой, а губы… до неприличия хороши.

Этот парень отличался от всех остальных, выделялся среди гостей не только комплекцией, но и энергетикой какой-то, что веяла от него и заставляла трепетать поджилки.

Поймала себя на мысли, что я бы посмотрела на это тело без рубашки. Пригласить его, что ли, на пляж как-нибудь? Боже, Наташа, ты о чем думаешь?

Незнакомец глаз с меня не сводил. Ух, какой взгляд! До костей пробирал, раздевал как будто, да так, что мурашки по телу вскачь пускались! Но-но, тормозите, я еще не готова, не так быстро!

Наши перекрестные гляделки с красавчиком меня слегка нервировали, а вскоре я начала отвечать несмелыми смущенными улыбочками.

– Натаха, ты обалденная девчонка! – на мое плечо опустилась тяжелая рука уже опьяневшего именниника. Леху развезло раньше всех. Расфокусированный взгляд смазано скользил по моему лицу, губы-пельмени тянулись к моим губам, а ладонь с плеча стала спускаться ниже, к груди. – Давай замутим с тобой, а? Я же тебя… ик… лю… ик… блю…

– Руки убрал, да? – изображая кавказский акцент, я постаралась перевести его маневр в шутку, уворачиваясь от наглых губешек друга.

Леха со мной никогда так себя не вел. Да что там. Он ни с кем так себя не вел, насколько я знаю. А тут, на виду у всех друзей, на глазах того симпатичного парня… Мне стало стыдно. Что подумает обо мне тот симпатяга?

В другой ситуации я бы Леху привела в чувство емким словечком, но в этот момент… растерялась. Повела плечом, стараясь сбросить смелую руку пьяного друга. Не удалось. Он цеплялся за меня то ли чтобы полапать, то ли чтобы устоять на ногах. Внезапно стало легко и свободно, а рядом, очень-очень близко, прозвучал красивый мужской голос:

– Лех, пойдем-ка, подышим.

Я медленно подняла глаза. Тот самый парень возвышался над Лешкой. Абсолютно трезвый, со сверкающими злостью глазами, ходуном ходящими желваками. И кулаки, огромные такие, как кувалды, сжимал и разжимал, явно сдерживаясь, чтобы не вдарить по пьяной роже именинника. Я заворожено следила за происходящим. Красавчик оказался высоким, а фигура – м-м-м! Воображение не обмануло. Идеальное тело, упакованное в стильные джинсы с заправленной в них рубашкой.

В голове вдруг песенка нарисовалась:

«Потому что нельзя-а,

Потому что нельзя-а,

Потому что нельзя быть на свете краси-ивЫМ такИ-ИМ!». Дайте микрофон, ну пожалуйста!

– Пашка, друг! – удивленно расплылся в кривой улыбке Леха, как будто давно не видел товарища.

Легко, как пушинка, Леха был отодвинут от меня подальше. А красавчик-незнакомец посмотрел на меня сверху вниз еще более темным взглядом, чем до этого. Приревновал? К Лехе?

– Идем, идем, остынешь на воздухе, – Леху развернули в сторону выхода. Я хотела было встать, чтобы помочь проводить, но тут же оказалась пригвожденной красноречиво говорящим «Сиди тут» взглядом. Возражать не осмелилась.

Павел, придерживая Леху, чтобы он не завалился где-нибудь по пути на улицу, увел друга, а я ошалело смотрела им вслед, переваривая увиденное. Парень, спасший меня от неудобной ситуации, произвел огромное приятное впечатление.

– Кто это? – спросила у девчонок.

– Шуляков Пашка. Однокашник Лешки, – получила ответ.

Девчонки что-то еще говорили, но я уже не слушала. Застыла немигающим взглядом на том месте, где сидел красавчик. Что же в нем такого, что меня так повело от его глаз и голоса?