Текст книги "Cоциальное право Европейского союза: теория и практика. Монография"

Совокупную сущность принципа верховенства в понимании Суда ЕС Н.Б. Шеленкова сформулировала следующим образом:

«а) Ранг интеграционного права в правопорядке государств-членов не зависит от установлений национального права.

б) В коллизионных ситуациях нормы права ЕС, имеющие обязательную силу, имеют приоритет над любыми нормами национального права государств-членов.

в) Суд ЕС выступает в качестве последней инстанции по рассмотрению вопросов, связанных с установлением ранга, прямого применения и толкования права ЕС»³⁷.

Под принципом прямого действия права Евросоюза понимается непосредственная и обязательная применимость его нормативных правовых актов национальной администрацией и судами независимо от их согласия или условий, устанавливаемых государством-членом³⁸.

Концепция прямого действия была высказана Судом ЕС немного ранее идеи верховенства, а именно в решении по делу van Gend and Loos. В этом деле Суд уточнил, что положение права Евросоюза не утрачивает прямого действия только потому, что оно адресовано государствам-членам, а не частным лицам. В последующем Суд отказался от этого узкого толкования и признал прямое действие как негативного, так и позитивного обязательства. Наиболее четко концепция прямого действия была изложена в деле Simmenthal: «Прямое действие права ЕС означает, что его положения должны действовать полностью и едино во всех государствах-членах с момента вступления их в силу и в течение всего времени, пока такие положения остаются в силе»³⁹.

В данной концепции обычно понимается взаимосвязь двух элементов – прямого применения и прямых последствий. Первый предполагает наличие у норм права Евросоюза определенных качеств, делающих излишним дополнительное правотворчество. Второй основывается на признании частных лиц в качестве субъектов права Союза. В понимании Суда ЕС прямые последствия заключаются в возникновении у физических и юридических лиц прав, а в некоторых случаях и обязанностей непосредственно из права Евросоюза.

Для различных источников права Евросоюза объем и степень применения принципа прямого действия неодинаковы, безусловны и условны, не ограничены и ограничены. Применительно к нормам первичного права он не отражен в учредительных договорах. Учредительные договоры содержат нормы, ориентированные на межгосударственные отношения, и, как правило, требуют принятия конкретизирующих актов. В результате учредительные договоры Г.И. Муромцев квалифицирует как частично «самоисполнимые», когда концепция прямого действия находит применение только к отдельным их положениям⁴⁰.

Только Суд ЕС определил, что ряд положений Договора о ЕС в силу их самодостаточности имеют прямое действие даже в отсутствие актов применения вторичного права. Одновременно Суд установил, что не могут иметь прямого действия и служить основанием для исковых требований те положения Договора, которые содержат изложение общей политики, но прямое действие отсутствует лишь до тех пор, пока не разработаны конкретные меры и процедуры по их реализации.

Принцип прямого действия предусмотрен в учредительных договорах только для регламентов. В ст. 288 Договора о функционировании Европейского союза говорится, что регламент является актом общего характера и что он обязателен во всех своих элементах и имеет прямое действие во всех государствах-членах. При этом их прямое применение имеет место в случае, если из существа положений регламента не вытекает иное. В отличие от этого для других правовых актов Евросоюза подобная договоренность отсутствовала. Более того, для директив предусматривалась процедура имплементации.

Особое значение Суд ЕС придает ст. 263 и ст. 267 Договора о функционировании Европейского союза. В ст. 263 перечислены условия, по которым частные лица могут оспаривать в Суде ЕС решения и регламенты. Статья 267 посвящена рассмотрению дел в Суде ЕС в преюдициальном производстве. Факт, что при рассмотрении споров в национальных судах встает вопрос о действительности и толкования актов Евросоюза, предполагает возможность прямой ссылки на них со стороны частных лиц в ходе судебного разбирательства⁴¹.

В деле 28/67 Molkereizentrale (1986)⁴² Суд ЕС обращается к п. 2 ст. 249 Договора о ЕС. В развитие статьи Суд ЕС подчеркивает, что отсутствие в учредительном договоре каких-либо установлений в отношении иных правовых актов ЕС не может толковаться как отрицание их прямого действия. Суд ЕС выводит концепцию прямого действия из буквы и духа самих учредительных договоров, которые через ратификацию были признаны государствами-членами соответствующими их конституционным предписаниям. Таким образом, Суд ЕС отмечает, что прямое действие не может быть поставлено под сомнение в рамках национальной правовой системы. Существенным при этом является то обстоятельство, что признание прямого действия тех или иных норм права Евросоюза, по сути их «самоисполнимости», производится Судом ЕС как институтом интеграционных объединений.

Итак, прямое действие возможно только при наличии у норм права Евросоюза определенных качеств. Директивы и решения, адресованные государствам-членам, дополнительно связываются с наступлением конкретных юридических фактов. Далее, нормы права Евросоюза, лищь в некоторых случаях учредительные договоры, регламенты и решения, принятые в отношении частных лиц, обладают прямым действием, результатом которого является возникновение обязанностей у частных лиц. Это означает, что прямое действие директив и решений, адресованных государствам-членам, не распространяется на отношения между частными лицами. Сказанное доказывает, что концепция прямого действия интеграционного права не абсолютна⁴³.

К числу обязательных условий применения относятся четкость, ясность и непротиворечивость норм, а также возможность их прямого использования судом и отсутствие обусловленности их применения другими актами или действиями. В случае решения вопроса о действительности акта Евросоюза, подлежащего применению, национальный суд обязан прервать его рассмотрение и обратиться с преюдициальным запросом в Суд ЕС. Только при получении его заключения процесс возобновляется. При отсутствии сомнений в легитимности подлежащего применению акта Евросоюза именно он и должен быть применен. В случае коллизии норм будет использован принцип верховенства. А при решении вопросов о допустимости применения норм права Евросоюза основанием для их применения национальным судом служит прямое действие. Соответственно, необходимы основания для прямого применение социального права Евросоюза национальными судами. Такую возможность обеспечивает принцип прямого действия этого права.

Суд ЕС в ряде решений сформулировал общую концепцию прямого действия права, определил особенности ее применения к различным ситуациям, категориям источников и основаниям возможных изъятий.

Под принципом интеграции понимается инкорпорация норм права Евросоюза в национальные системы права всех государств-членов. В результате этого нормы становятся интегральной составной частью этих систем.

В решении по делу № 28/67 от 3 апреля 1968 г. Суд ЕС так сформулировал понятие интеграции: «Положения права Сообществ проникает в национальный правопорядок без помощи мер национального характера»⁴⁴.

В Декларации о применении правовых актов Сообщества подчеркивается, что «основным условием сплочения и единства в процессе европейского строительства является полная и точная инкорпорация в национальное законодательство адресованных ему директив Сообществ в пределах установленных им сроков… Существенное условие правильного функционирования ЕС заключается в том, чтобы меры, принимаемые различными государствами-членами, обеспечивали применение законодательства Сообщества с той же эффективностью и строгостью, с какой применяются их национальные законы»⁴⁵.

Подчеркивание особой значимости инкорпорации директив Евросоюза не подразумевает сравнительного применения лишь данного вида источников вторичного права. Это выделение связано с особенностями самих директив и с тем, что именно возможность прямого их применения вызвала наиболее существенные споры и сомнения.

Прямое действие норм права Евросоюза в решающей степени предопределяется их инкорпорацией в национальные правовые системы государств-членов. Принципы инкорпорации и прямого действия тесно связаны между собой. Инкорпорация правовых установлений Евросоюза предопределяет их обязательность для национальных и муниципальных властей и возможность их прямого и незамедлительного применения национальным судом. «Интеграция» и «прямое действие» – понятия во многом совпадающие, но не идентичные. Прямое действие норм права подчинено ряду условий, соответствие которым делает возможным их применение судом. Интеграция относится к условиям прямого применения, но его возможность – не обязательное условие интеграции. Учредительный договор устанавливает необходимость «прогрессирующего сближения экономической политики государств-членов» (ст. 2). Это положение обязывает государства-члены, но не подпадает под условия, соблюдение которых обеспечивает его прямое применение национальным судом.

Исходя из принципа верховенства, национальный суд обязан применить норму права Евросоюза, даже если ей противостоит национальный источник права. Согласно принципу интеграции, правовая норма, применяемая национальным судом, должна быть составной частью национальной правовой системы. Она подлежит обязательному и прямому безусловному применению, если удовлетворяет условиям реализации этого принципа. Общее требование обязательного применения права Европейского союза распространяется на все национальные судебные органы всех уровней и исключает монополизацию этого права высшими судебными органами.

Отраслевые принципы социального права Европейского союза. В условиях глобализации экономики и повсеместного распространения миграции работников особую актуальность и значимость приобретают вопросы международной координации права на социальное обеспечение. Сближение законодательства на основе создания унифицированного правового пространства является важнейшей составляющей интеграционных процессов.

В социальном праве Евросоюза можно выделить следующие отраслевые принципы: равное обращение; равнозначность социальных выплат, сведений, обстоятельств или событий; суммирование и подсчет периодов страхования и равнозначных периодов; отмена действия норм государства проживания; запрет на совпадения социальных выплат.

Особо наглядно данные принципы нашли свое отражение в Регламенте № 883/2004/ЕС Европейского парламента и Совета от 29 апреля 2004 г. «О координации системы социального обеспечения» и Регламенте № 987/2009/ЕС Европейского парламента и Совета от 16 сентября 2009 г. «Об установлении условий для применения Регламента Европейского парламента и Совета от 29 апреля 2004 г. “О координации системы социального обеспечения”»⁴⁶.

Принцип равного обращения сформулирован в ст. 4 Регламента № 883/2004/ЕС так: «Если Регламентом № 883/2004/ЕС не предусмотрено иное, лица, к которым применяется Регламент № 883/2004/ЕС, должны пользоваться теми же правами и исполнять те же обязанности, как и собственные граждане в соответствии с законодательством государства-члена». Следует иметь в виду, что требование равного обращения также включает в себя требование, чтобы приобретенные в других государствах-членах основания сохранялись для требования равного обращения. При этом иностранные и местные граждане равны. Так, при исчислении возрастных границ военная служба за границей приравнивается к службе внутри страны, или, например, государственные служащие за рубежом и внутри страны имеют равное положение, но это положение не относится к гражданам третьих стран.

Требования равного обращения распространяется на всех лиц, проживающих в государствах-членах, на которых распространяется данный Регламент. Это положение действует не только на граждан Евросоюза, но и на проживающих в государствах-членах беженцев и лиц без гражданства. Регламент придает этим группам внутригосударственный статус.

Принцип равнозначности выплат, сведений, обстоятельств или событий (ст. 5 Регламента № 883/2004/ЕС) отражает равное положение юридических фактов. Статья 5 является основной новеллой Регламента № 883/2004/ЕС. Впервые было создано обширное равенство всех элементов обстоятельств дела независимо от того, в каком государстве-члене они появились. Согласно ст. 5 Регламента № 883/2004/ЕС, если согласно законодательству компетентного государства-члена получение социальных выплат или иного дохода имеет определенное правовое последствие, то соответствующие нормы данного законодательства должны также применяться к получению эквивалентных социальных выплат, приобретенных по законодательству другого государства-члена, или к доходу, полученному в другом государстве-члене. Если по законодательству компетентного государства-члена правовые последствия характеризуют имевшие место определенные факты или события, то государство-член должно учитывать такие факты или события, которые имели место в другом государстве-члене, как если бы они произошли на его собственной территории. Таким образом, при применении этого принципа будут невозможны ограничения для юридических фактов, которые приняты национальным законодателем.

В ст. 6 Регламента № 883/2004/ЕС отражены нормы по суммированию и подсчету периодов страхования и всех периодов, рассматривающихся в качестве таковых. Если Регламент № 883/2004/ЕС не предусматривает иное, компетентное учреждение государства – члена рассматривает, законодательство которого предусматривает, что:

– приобретение, сохранение, получение или продолжительность права на социальные выплаты;

– охват законодательством или

– доступ к социальным выплатам по обязательному или добровольному страхованию, продлению или освобождению от такого страхования

– являются зависимыми от приобретения периодов страхования, занятости, самостоятельной занятости или проживания, должно, по мере необходимости, учитывать периоды страхования, занятости, самостоятельной деятельности, а также пребывание в другом государстве – члене, как если бы они были приобретены в соответствии с применимым им законодательством.

Таким образом, в статье отражена общая центральная норма, которая применяется единообразно для всех социальных выплат, если не предусмотрены соответствующие специальные нормы. Суммирование периодов страхования и всех периодов, рассматривающихся в качестве таковых, действует и на «применение» определенного законодательства. Так, совместно с общим принципом равенства юридических фактов, определенных в ст. 5 «Равнозначность выплат, сведений, обстоятельств или событий» Регламента № 883/2004/ЕС, устанавливается, что, если настоящим Регламентом не предусмотрено иное, то с учетом отдельных условий, установленных для осуществления, применяются следующие положения:

a) если в соответствии с законодательством компетентного государства-члена получение выплат по социальному обеспечению или других доходов имеет юридические последствия, то также применяются соответствующие положения данного законодательства и к получению эквивалентных выплат, полученных в соответствии с законодательством другого государства-члена, или дохода, полученного в другом государстве-члене;

b) если в соответствии с законодательством государства-члена наступают определенные юридические последствия, связанные с фактами или событиями, наступающими в одном государстве-члене, то они будут равнозначны и для другого государства-члена.

Запрет на совпадения социальных выплат отражен в ст. 10 Регламента № 883/2004/ЕС – не допускается, если не предусмотрено иное, право на несколько аналогичных по природе выплат, относящиеся к аналогичному периоду обязательного страхования.

ГЛАВА 4.

ПРОБЛЕМЫ РЕАЛИЗАЦИИ ПРАВА ЕВРОПЕЙСКОГО СОЮЗА ВО ВНУТРИГОСУДАРСТВЕННОЙ СФЕРЕ

§ 1. Правовое сближение

Сближение национальных законодательств в Европейском союзе происходило под влиянием различных тенденций. Понятию «правовое сближение» синонимичны различные термины. Так, в учредительных договорах употребляются термины сближение, гармонизация, координация, унификация. На момент подписания учредительных договоров их употребление в тексте не связывалось с какими-либо специальными представлениями разработчиков. Вместе с тем признавалось, что рассматриваемым понятиям присуща определенная правовая окраска. Так, подчеркивалось, что гармонизация и координация подразумевают лишь согласование основных направлений правового развития, в то время как сближение приводит к созданию единообразных правовых норм. Другие авторы рассматривали гармонизацию и координацию в качестве более емкого термина, нежели правовое сближение.

Под правовой унификацией понимается создание унифицированного права, под гармонизацией – создание соответствия правопорядку, под координацией – регулирование различного законодательства социальных порядков.

Практика показала, что содержание правовых актов Евросоюза обуславливается разрешением конкретных вопросов, а не вытекает из терминологических особенностей положений, на основе которых они были изданы. В юридических кругах утвердилось мнение об идентичности понятий сближения, координации и гармонизации. Но со времени закрепления в Договоре о ЕС (Амстерд. ред.) директив как единственного инструмента правового сближения в рамках общих полномочий применительно к общему рынку подразумевалось понимание правового сближения исключительно как создание равнозначного права (ст. 94 Договора). Первоначальная концепция правового сближения исходила из противопоставления гармонизации и унификации.

Единый европейский акт привел к изменениям в формах правового сближения. Институты Евросоюза в целях постепенного воплощения единого внутреннего рынка стали принимать не только директивы, но и иные правовые акты.

Н.Б. Шеленкова⁴⁷ считает, что разрешение вопроса о содержательной стороне правового сближения зависит от того, что следует понимать под конечной целью интеграционного развития. По ее мнению, таковой является достижение сопоставимости внутригосударственного права, но общему и единому внутреннему рынкам могут быть присущи и национальные различия. В этой связи она предлагает гармонизацию, унификацию и координацию считать составляющими элементами правового сближения, которое выступает в качестве обобщающего понятия, но взаимосвязь между понятиями гармонизации и унификации диалектична. Н.Б. Шеленкова полагает, что правовое регулирование, созданное на основе унификации, в материальном смысле выступает как единое право. В то же время оценка результатов гармонизации не может быть столь прямолинейной. С одной стороны, равнозначность гармонизированных внутригосударственных положений всегда относительна. С другой стороны, прямое действие директив имеет следствием ситуацию, аналогичную созданию единого права.

По общему правилу гармонизированное внутригосударственное право остается в компетенции национальных судов. Однако на практике дело обстоит несколько иначе – принцип «гармоничного» толкования, сформулированный Судом ЕС, подлежит соблюдению национальными судами независимо от факта и характера имплементации и в результате этого заключает в себе унифицированную тенденцию.

Прямое действие тех или иных положений директивы не исключает, что она в целом предоставляет государству-члену выбор форм и методов имплементации.

Существует несколько форм правового сближения. Так, директива имеет обязательную силу для каждого государства-члена, которому она адресована, в отношении результата, которого требуется достичь, но оставляет в компетенции национальных инстанций выбор формы и способов достижения (п. 3 ст. 288 Договора о функционировании Европейского союза). В директивах (обычных и рамочных) в отличие от регламентов указываются цели и результаты, которые должны быть достигнуты. По общему правилу указываются и сроки достижения поставленных целей. Рамочные директивы являются самостоятельной группой актов, иерархически не подчиненные регламенту. Обычные директивы могут содержать детальную регламентацию, особенно если они принимаются на основе и в исполнение регламента.

Директивы широко используются для гармонизации национального права. В этом случае для устранения коллизии правовых норм государств-членов указываются цели и результаты.

Имплементация директивы означает приведение ее в действие во внутригосударственном праве посредством имплементирующего акта. Выбор форм и методов имплементации зависит от предмета регулирования соответствующей директивы, характера содержащейся в ней норм, от конституционных требований, правовых традиций, свойственных правовой системе того или иного государства-члена, а также от политических соображений национальных властей. В этой связи директива как инструмент правового сближения ставит вопрос о пределах свободы национального правотворчества.

Имплементация директив заключает в себе технико-юридическую проблему с точки зрения ее заключения во внутригосударственное право. Так, применительно к терминологии перед органами государств-членов стоит задача адаптации директивы к особенностям национальной правовой системы для достижения соответствия понятиям внутригосударственного права. При этом внесение терминологических уточнений часто является неизбежным. В то же время органы государств-членов не вправе изменять сущность директивы.

Имплементация поднимает вопрос о допустимости различного уровня внутригосударственного регулирования для сохранения действующих норм или принятия норм, содержащих более строгие меры правовой защиты, чем устанавливаемые директивой. В самом общем виде это является правомерным, если нет прямого запрета или из смысла директивы не вытекает, что достижение поставленного результата может быть достигнуто только посредством ее буквального восприятия. Нередко в тексте директивы непосредственно указывается на такую возможность.

Регламент характеризуется тремя свойствами. Он обладает общим и прямым действием, а его нормы обязательны в полном объеме в каждом государстве-члене (ст. 288 Договора о функционировании Европейского союза). Общее действие подразумевает, что правовые последствия применения регламента затрагивают неопределенный круг лиц и таким образом он регулирует неограниченное количество правоотношений. Обладая прямым действием, регламент подлежит применению в силу его издания уполномоченным институтом Евросоюза и не требует имплементации.

Регламент создает права и обязанности не только у государств-членов, но и у индивидов. Это было сформулировано Судом ЕС в целом ряде решений, например: «В силу правовой природы и функций в системе источников права ЕС регламент подлежит непосредственному применению и может создавать у индивида права, защита которых вменяется национальным судам»⁴⁸.

Инструментом правового сближения в известной степени могут служить и решения Суда ЕС. Решения являются актами индивидуального характера. Они обязательны для адресатов (государство, определенные категории юридических лиц, отдельные юридические лица) во всех составных частях и касаются специальных, узких вопросов (п. 4 ст. 288 Договора о функционировании Европейского союза). Решения нотифицируются теми субъектами права Европейского союза, которых они непосредственно касаются и которые выступают и качестве исполнителей соответствующих предписаний. В противоположность директивам адресаты решения либо прямо перечисляются в тексте, либо это может быть достигнуто посредством индивидуализации. Наконец, директива обязательна в отношении установленного в ней результата, а решение – «во всех своих частях».

Решения, адресованные частным лицам, обладают качеством административных актов и в этой функции не могут служить инструментом правового сближения. В то же время решения, направленные в адрес государств-членов, имеют двойственный характер: регулируя определенные отношения, они вместе с тем предусматривают имплементацию в национальном праве. Здесь принятие решения на уровне Евросоюза может способствовать сближению национального регулирования государств-членов.

Посредством решения могут быть унифицированы условия экономической деятельности на общем и едином внутреннем рынках. Решения могут содержать унифицированные требования к правовому регулированию внешнеторговых отношений государств-членов и др.

Рекомендации и заключения не являются нормативными правовыми актами. Но процедура принятия решений в рамках Евросоюза построена таким образом, что для принятия нормативного правового акта, особенно общего характера, нередко требуется предварительное заключение со стороны консультативных вспомогательных органов. При издании регламентов, относящихся к сфере социального сотрудничества, соответствующие институты Евросоюза должны в обязательном порядке иметь заключение экономического и социального комитета. Заключения этих консультативных органов не являются обязательными для институтов, принимающих регламент или директиву. Однако игнорирование заключения, имеющего обязательную силу, является нарушением компетенции, а это основание для предъявления иска и отмены акта.

Рекомендации и заключения имеют различную направленность. Первые, как правило, предлагают своим адресатам следовать определенному поведению, в то время как последние представляют собой оценку той или иной ситуации.

Юридическая необязательность рекомендаций и заключений не исключает того обстоятельства, что их предоставление (непредставление) может иметь правовые последствия. Далее, отсутствие обязательной силы не означает, что рекомендации и заключения не обладают известным моральным весом, что обуславливается статусом институтов Евросоюза и общей обязанностью государств-членов исполнять учредительные договоры bona fide.

Рекомендации и заключения оказывают лишь опосредованное воздействие на национальное право, когда возможность их реализации прямо зависит от воли государств-членов.

Итак, особенность юридической природы директивы, проявляющаяся в разграничении «результат – форма – метод», предполагает известную свободу национального правотворчества. Именно данное обстоятельство объясняет первоначальное установление общих полномочий на правовое сближение исключительно в форме директивы и закрепление директивы как единственного вида правовых актов Евросоюза в рамках многих специальных полномочий.

В настоящих условиях выбор формы правового сближения в значительной степени обусловливается принципом пропорциональности. Впервые упоминается данный принцип на договорном уровне (в Договоре о ЕС (Маастр. ред.)): «Действия ЕС не должны выходить за пределы необходимого для достижения целей настоящего Договора» (п. 3 ст. 5). Подобная характеристика принципа пропорциональности способствует укреплению правовой автономии государств-членов и подчеркивает первостепенное значение правового сближения в форме директивы.

В особенности правового сближения входят директивы, регламенты, решения, рекомендации и заключения, иные акты Евросоюза.

Иные формы правового сближения. Система актов Евросоюза также включает в себя акты, не получившие в учредительных договорах специального наименования и в силу этого часто называемые sui generis (лат.: своеобразными). Значение этих актов для правового сближения неоднозначно.

От решений следует отличать резолюции Совета, которые главным образом представляют собой политические заявления. Резолюции могут закреплять общие цели сотрудничества. Например, в области социальной политики это Резолюция Совета от 25 марта 1995 г. «О применении социального права ЕС»⁴⁹. Резолюции могут также указывать на меры по правовому сближению, подлежащие последующему принятию. Резолюциями также могут приниматься программы, которые часто содержат перечень будущих правовых актов. Следует указать и на сообщения, в которых Европейская комиссия обычно вносит совокупные предложения о развитии правового сотрудничества в той или иной области.

§ 2. Методы правового сближения

В ст. 26 Договора о функционировании Европейского союза изложены следующие цели:

«1. Союз принимает меры по созданию или обеспечению функционирования внутреннего рынка в соответствии с уместными положениями Договоров.

2. Внутренний рынок охватывает пространство без внутренних границ, в котором согласно положениям Договоров обеспечивается свободное передвижение товаров, лиц, услуг и капиталов.

3. Совет по предложению Комиссии определяет ориентиры и условия, необходимые для обеспечения сбалансированного прогресса во всех заинтересованных секторах».

Статья 114 Договора о функционировании Европейского союза гласит: «1. Если иное не предусмотрено Договорами, то нижеследующие положения применяются для достижения целей, изложенных в статье 26. Европейский парламент и Совет, постановляя в соответствии с обычной законодательной процедурой и после консультации с Экономическим и Социальным комитетом, принимают меры по сближению законодательных, регламентарных и административных положений государств-членов, которые посвящены созданию или функционированию внутреннего рынка.

2. Пункт 1 не применяется к налоговым положениям, положениям о свободном передвижении лиц и положениям о правах и интересах наемных работников.

3. В своих предложениях, предусмотренных в п. 1 по вопросам здравоохранения, безопасности, охраны окружающей среды и защиты потребителей, Комиссия берет за основу высокий уровень защиты, учитывая, в частности, любые новые изменения, которые базируются на научных фактах. В рамках своих соответствующих полномочий Европейский парламент и Совет также прилагают усилия для достижения этой цели.

4. Если после принятия Европейским парламентом и Советом, Советом или Комиссией меры по гармонизации государство-член посчитает необходимым оставить в силе национальные положения, которые являются оправданными вследствие важных потребностей, упомянутых в ст. 36, либо которые относятся к охране окружающей или трудовой среды, то государство-член уведомляет об этих положениях Комиссию с указанием причин оставления их в силе.

5. Кроме того, без ущерба п. 4, если после принятия Европейским парламентом и Советом, Советом или Комиссией меры по гармонизации государство-член посчитает необходимым ввести национальные положения, базирующиеся на новых научно подтвержденных данных об охране окружающей или трудовой среды, ввиду специфической проблемы данного государства-члена, которая возникает после принятия меры по гармонизации, то государство-член уведомляет Комиссию о предполагаемых мерах, а также о причинах их принятия.