Текст книги "Парадокс параллельных прямых. Книга третья"

3

«Сигнал принят, – вдруг произнес в его мозгу чей-то голос, – идет поиск…»

Дисплей вспыхнул, замерцал, потом покрылся радужными волнами.

«Идентификация произведена.»

Экран затуманился.

Затем из тумана сформировался четкий трехмерный поясной портрет.

«Та-ак…» – растерявшись он неожиданности, Доре молча уставился на юношу в широком, отделанном мехом берете с обмотанным вокруг шеи на манер шарфа бархатным верхом, одетого в коричневый, с какими-то блестящими бляхами, кожаный жилет и кирпичного цвета рубашку с утянутыми от локтя до кисти рукавами.

Из-под берета холодновато блеснули огромные голубые глаза.

«Так!» – Жан так резко наклонился вперед, что чуть не уткнулся носом в экран.

Изображение повернулось в профиль, потом спиной и опять в профиль.

«Ну, ни фига себе!»… – со смешанным чувством изумления и облегчения откинулся на спинку кресла Доре, все в том же изумлении наблюдая, как замелькавшие по нижней границе изображения цифры выстроились в две колонки: 003.02.05.1488 Р.Х. – слева и XXХ. 1750012. VIIXXIVV. IXXIVI/ 001970 – справа.

«По крайней мере, ты, похоже, цела…»

Всё ещё не совсем понимая, что происходит, он машинально потер левой рукой висок.

Изображение мигнуло и исчезло.

В первую минуту он так растерялся, что, рванувшись, уперся ладонью в дисплей.

«Дурак!» – ощутив холодную, гладкую и твердую как стекло поверхность, он испуганно отдернул руку и вытер о себя пальцы.

Следующие несколько секунд он ждал.

Ждал неизвестно сего.

То ли того, что от его соприкосновения с дисплеем вдребезги разлетится стекло, то ли начнет неметь рука, то ли девушка выйдет из экрана и встанет рядом с ним. Сейчас он бы и этому не удивился.

Она не вышла.

Рука тоже не разломилась и не осыпалась на пол.

Бог знает почему, но Жану так четко представилось, как его пальцы твердеют и покрываются трещинами, что он почти удивился, глядя, как они, как ни в чем не бывало, продолжают цепляться за край его куртки.

С дисплеем тоже, вроде бы, видимых изменений не произошло.

«Пронесло… – чуть ли не силой заставляя себя успокоиться, но, всё ещё продолжая волноваться, импульсивно подумал Доре, – наверное, это стекло и ломом не пробьешь. Капитально сделали, ничего не скажешь!»

Изображение на экране… Оно было таким реальным. Казалось, продержись оно ещё мгновение, и женщина заговорит, засмеется. Хотя нет! С таким блеском в глазах не смеются.

«Возможно, это старая фотография… – в первую минуту предположил Доре, – но почему она появилась? Я положил руку на подлокотник, то есть подключился к центру, – мысленно повторил свой жест мужчина, – да. И больше ничего. Я не задавал никаких вопросов. Я просто не успел их задать, – он вопрошающе обвел глазами ряды кнопок, – сигнал… центр сказал, что сигнал принят… Какой сигнал? Разве только…»

Он вытянул из кармана часы, взвесил их на руке и решительно отложил на кушетку. После чего опять опустил левую руку на подлокотник.

Ничего.

Тогда забрал с кушетки часы и зажал в правой ладони.

«Сигнал принят.»

«Ясно, – изучая появившуюся картину, мысленно поздравил себя Доре, – хотя бы это ты понял! Цифры, по-видимому, относятся к месту перехода во время. Вот только последнему или.

«Последнему», – тут же сообщил голос.

«Отлично, спасибо. Итак, подлечившись, ты махнула в… – он внимательно вчитался в дату перехода, – третье февраля тысяча четыреста. Нет, не сходится! – споткнувшись на лишних цифрах, он озадаченно потер переносицу, – возможно, не в третье февраля, а во второе мая. Да, возможно! Если допустить, что первые три числа обозначают… ну, не знаю, что, но остальное складывается во второе мая тысяча четыреста восемьдесят восьмого года…Хотел бы я знать, какого черта тебя туда занесло?»

«Информация отсутствует», – бесстрастно доложил голос.

– Чтоб тебя! – нервно отдернул руку Доре, – сам знаю, что отсутствует.

Теперь, действительно, появился выбор.

Хотя, незачем обманывать себя, – глядя в глаза своему, наложенному на её лицо, отражению, натянуто усмехнулся Доре, – никакого выбора у меня нет.

Глава 3

1

Город навалился шумом, грохотом и вонью. Зажатые в узких улочках Ситэ, человеческие голоса визгливо метались между облупленными стенами, смешивались с грохотом телег, конским ржанием, скрипом барж, криками чаек, хрустом, визгом и лязгом. А многослойная палитра городской вони, состоящая из запахов сточных канав, прогорклой пищи, речной гнили, дубленой кожи, краски и других не менее специфичных ароматов с непривычки припечатывала к земле не хуже полновесной пощечины.

Пытаясь привыкнуть к обстановке, Этьена прижалась спиной к стене сарая.

Прямо перед ней разгружали баржу с камнями, грохот которых на время перекрыл всё.

Дальше высились горы желтоватого песка, по которым мерно взбирались согнутые, как тощие вопросительные знаки, фигурки. Наверху фигурки разгибались, вытряхивали из плетеных заплечных корзин песок и спускались вниз.

Ещё дальше из огромной пузатой баржи на телеги вилами перекидывали желтовато-оливковые охапки свежескошенного сена, крепкий запах которого даже на расстоянии пьяно ударял в голову.

Немного освоившись, девушка рискнула выбраться из своего укрытия и направилась в сторону моста.

– Поберегись! – прямо перед её лицом прогрохотала груженная бочками телега.

– Прочь с дороги!

Сжавшая её со всех сторон толпа привычно шарахнулась от пронесшегося галопом всадника.

Шум… крик… толкотня…

– Куда смотришь?! – чуть не сбив её с ног мешком, рявкнул на неё тащивший этот мешок мужчина.

– Эй, красавец! – уцепилась за полу её жилета женщина с кучей бренчащих монет на шее, – давай погадаю!..

«Кошмар»! – сцепив зубы, молча вырвалась из её рук Этьена.

Лавируя между людьми, лошадьми и телегами, она добралась до моста.

Точнее до тесного пространства между двумя рядами выстроенных на мосту домов, на входе в которое высились два толстых известняковых столба, между которыми ночью натягивали цепь.

Сейчас между столбами застрял воз сена, хозяин которого отчаянно ругался со сборщиком платы за проезд. Воспользовавшись заминкой, Этьена примостилась за тумбой и попыталась перевести дух.

– Но! Наддай! – чуть не сбив её воплем в воду, внезапно заорал на свою кобылу мужчина, – пошла!.. Пошла, чтоб тебя!..

Несколько шагов он тянул лошадь за собой, потом забрался обратно на воз и залихвацки щелкнул кнутом.

«Ну, всё, – идя за тумбой на парапете, постепенно успокоилась Этьена, – всё».

Она проводила взглядом телегу, после чего спрыгнула на камни и решительно направилась следом.

– Эй!

Не глядя, она бросила на голос монету и заторопилась дальше, на ходу обшаривая взглядом вывески.

Ювелиры… ювелиры… парфюмеры… опять ювелир… Вот!

Толкнув низкую, обитую железом дверь, она очутилась в оружейной лавке, перегороженной длинным откидным прилавком.

– Что угодно? – вежливо улыбнувшись, выжидательно посмотрел на неё стоящий по ту сторону прилавка мужчина.

– Всё, – немного растерявшись от темноты лавки, махнула рукой Этьена.

– Извольте, месье, – тут же заулыбался хозяин.

«Так, – глядя, как он незаметно убрал с прилавка оружие с богато инкрустированными гардами и также незаметно выложил несколько простых клинков, мысленно усмехнулась она, – богатым покупателем он меня явно не считает. Пожалуй, так даже лучше», – разглядывая выложенный перед ней товар, решила она.

Короткий базлад… кривой фальшон с большим эфесом… тяжелый эспадрон… длинный обоюдоострый павад…

Она сразу отодвинула в сторону бесполезный парадный базлад и непривычный фальшон.

Затем прикинула на руке эспадрон.

Переложила эспадрон в левую, а правой подняла с прилавка павад.

– Длинноват, – наблюдая за уверенными действиями покупателя, доброжелательно прокомментировал хозяин.

Да, – Этьена с сожалением отложила павад и постучала ногтем по четырехгранному клинку эспадрона, – настоящий испанский найдется?

– Месье – знаток, – забирая у неё эспадрон, уважительно произнес хозяин, – изволите подождать? – убирая с прилавка лишнее, спросил он.

– Если оно того стоит, – подтвердила Этьена.

– Прошу, – прогремев ключами, мужчина отпер стоящий в противоположном конце помещения сундук и вынул оттуда два завернутых в рыжую кожу предмета, – думаю, это именно то, что вам нужно, – возвращаясь обратно к прилавку, сообщил он.

– Посмотрим, – пока он разворачивал кожу и раскладывал перед ней вложенные в ножны эспадроны, протянула Этьена.

– Конечно. Толедо, – слегка касаясь пальцем полустертого герба на гарде, сообщил он.

– Возможно, – вытащив из ножен клинок, прикинула его на руке Этьена.

– Точно, Толедо. Видите? – не касаясь клинка, указал на герб на гарде мужчина, – настоящая испанская сталь. Таких клинков на весь Париж…

«Да, да, да»… – отключаясь от его болтовни, занялась выбором оружия Этьена.

Она взяла один, затем другой… покачала, проверяя сбалансированность клинка и рукояти… соразмерила длину оружия с длиной руки… уткнула клинок в пол и, проверяя упругость стали, всем телом навалилась сверху, после чего уверенно выбрала эспадрон с круглой, покрытой многочисленными отверстиями, гардой.

– Сколько? И, – не дав ему ответить, тут же добавила Этьена, – если мы договоримся, то я возьму ещё…

– Месье собирается на войну? – понимающе посмотрел на неё мужчина.

«Чума на вашу войну»! – равнодушным кивком подтвердила она.

2

«Глобальное время: цивилизация № 3.

Локальное время: 2 мая 1488 года.

Материк: Евразия.

Регион: Европа.

Государство: Франция.

Военные действия на западе страны. Противоборствующие стороны: королевские войска во главе с регентшей Анной де Боже и Международная коалиция под общим руководством герцога Бретонского, – вспомнилась краткая историческая сводка, составленная центром на основе тех куцых данных, которые в него заложил кто-то из её предшественников, – 28 июля 1488 года будет битва при Сент-Обен-дю-Карнье»…

«Надо постараться в неё не влипнуть», – отметила для себя Этьена.

«Пленение претендента на трон герцога Орлеанского.19 августа 1488 года подписание мирного договора».

«Надеюсь, к этому времени меня уже здесь не будет».

«Затем разрыв договора и осада города Нант».

«Не хватало только вляпаться в войну», – кимаря в уголке переполненной военными общей залы гостиницы, раздраженно подумала Этьена.

С большим удовольствием она устроилась бы в отдельной комнате, или хотя бы в одной из верхних общих комнат, но к моменту её прихода вся гостиница была уже битком набита постояльцами.

– Ничего нет, месье, – не давая ей открыть рот, широко раскинул руки трактирщик, преграждая ей путь к ведущей на второй этаж лестнице, – у меня спят даже на мешках муки в чулане. Могу только предложить место в общей зале…

– И ужин, – поворачиваясь к хозяину спиной, приказала Этьена.

Те, кто, как она, пришли достаточно рано, ещё успели занять отдельные столы, более поздним посетителям достались места на длинных скамьях. Перед остальными просто захлопнули двери.

Завладев приземистым неуклюжим стулом, Этьена оперлась спиной на стену, вытянула под столом ноги и сдвинула в сторону ножны, выставив на всеобщее обозрение тяжелую гарду боевого эспадрона.

Как таковое, время ужина уже прошло. Теперь флегматичные служанки неторопливо убирали со столов грязную посуду.

– Эй, хозяин!..

Трактирщик подхватил с прилавка кувшин, нацедил из стоящей у стены бочки вино, не глядя, поставил кувшин на стойку и подцепил следующий.

– Шевелись быстрее, мы подыхаем от засухи!

Не отрываясь от разлива, мужчина повел бровью в сторону нетерпеливо галдящей компании, тесно сидящей за длинным узким столом в левом, более темном углу залы. Женщины подхватили кувшины и, двигаясь всё также неторопливо, расставили их на почерневшей от времени столешнице.

– Живее, подлая крыса!.. – пронзительно заорал худой, сам разительно похожий на крысу, мужчина за соседним, таким же длинным столом, – живей, пока кнут не станцевал по твоей жирной заднице.

Повинуясь всё той же молчаливой команде, служанки обслужили и этот стол.

Кто-то подложил в камин ещё одно полено и в зале стало светлее.

Этьена надвинула на глаза берет, бросила крупинку нейтрализатора в кувшин с вином и задумалась, краем глаза наблюдая за разошедшейся компанией. В основном, в зале гуляли солдаты всех мастей, среди которых затесалась группа по-военному экипированных лакеев, и, естественно, женщины.

– Какой хорошенький! – полупьяная дебелая деваха оперлась обеими руками на стол, обдав Этьену тяжелым духом потного тела, – хочешь, красавчик, я… – женщина единым махом выпростала из платья груди.

Этьена щелчком вымела себя из её сознания. Женщина удивленно сморгнула, передернула оголенными плечами, развернулась спиной к столу, покачнулась и неуклюже села, точнее, упала на колени сидящего за соседним столом мужчины.

«Шлюха, – брезгливо поморщилась Этьена, – оправдание всегда можно найти.

Низкий уровень сознания, деспотичный общественный строй, война… но шлюха, она и есть шлюха… Угораздило же меня, – она прищурилась и цепким взглядом обвела помещение, – без драки здесь точно не обойдется. Эти, за двумя столами, уже откровенно провоцируют друг друга. Только бы не перешло во всеобщую свалку, – мысленно прикидывая возможные пути отхода, она ещё раз осмотрела залу, – до кухни далеко… до лестницы тоже… если что, проще всего влезть на стол, а с него сразу на второй этаж. Надо было садиться ближе к лестнице… – запоздало поняла она, – наука на будущее…»

Время шло.

Женщины в очередной раз поменяли на столах опорожненные кувшины на полные…

…разнесли на деревянных досках сыр, от которого шел резкий, неприятный для Этьены, запах…

…за входной дверью что-то прокричала ночная стража…

…затрещало рухнувшее в огне полено…

«Кажется, пронесло», – уже засыпая, успокоенно подумала Этьена.

И тут о поверхность занятого лакеями стола разбился кувшин, окатив всех фонтаном черепков и брызг.

«Не пронесло»! – моментально проснувшись, оглянулась она.

Сидящий лицом к ней мужчина взвизгнул и схватился ладонью за щеку.

Сквозь его пальцы медленно проступила кровь.

Раненый лакей по-звериному ощерился, выхватил из-за пазухи нож и, не вытирая бегущую к подбородку струйку, метнулся к соседнему столу, откуда ему навстречу так же стремительно выскочил военный.

Зал замер. Абсолютную тишину нарушал только дробный звук падающих со стола капель.

Военный напал первым.

Лакей подпустил его к себе почти вплотную, но, когда военный ударил, то проворно отпрянул, присел и стремительно выметнулся ему навстречу.

Сидящие за столами также молча повскакивали с мест и плотным кольцом обступили место драки…

Кто-то взобрался на стойку, опрокинул ногой бутыль с вином…

Пользуясь суматохой одна из женщин придвинула к себе полную тарелку и стала торопливо есть, поспешно хватая пальцами куски мяса… По её обнаженным рукам потек темно-красный густой соус.

«И это – люди! – пытаясь подавить подступившую к горлу тошноту, Этьена опустила голову и уткнула взгляд в брошенные на стол перчатки, – сводка… я даже подумать не могла. – стараясь не смотреть дальше пустого пространства между ей и дерущимися, сглотнула она, – отсюда до утра даже выбраться невозможно. И это называется «безопасно»?»

Конечно, в такую теплую ночь можно было бы спокойно переночевать на улице. Но в составленной для неё сводке четко говорилось: «Очень высокий уровень преступности, полное отсутствие сдерживающих факторов. Опасно находиться в ночное время на улицах населенных пунктов – вероятность подвергнуться грабежу и насильственной смерти от 50 до 89 процентов. Вероятность грабежа на проезжих дорогах в мирное время – 60–90 процентов, в военное – 80–96».

«Тихий патриархальный период! Деревенская пастораль!!» – чувствуя, что от усталости и нервного напряжения непроизвольно затряслись губы, попыталась иронизировать Этьена.

Драка завершилась.

Толпа раздалась, пропуская группу людей, несущих полураздетое тело, которое, при всеобщем молчании, протиснули в приоткрытую входную дверь.

Дверь захлопнулась. Шум возобновился.

«Звери!» – чувствуя себя, как спящий человек, который видит кошмарный сон, знает, что это – сон, но не может проснуться, она продолжала наблюдать, как лакей вытер о полу снятого с убитого камзола узкий воровской клинок, сунул его куда-то за пазуху, осмотрел ткань и швырнул камзол на прилавок.

– Хозяин, ещё вина!.. Где его вещи?

Чья-то рука метнула в него узел.

«Надо было до закрытия ворот убраться из города, – не в силах больше смотреть, она опять уткнулась взглядом в стол, – а у нас ещё пытаются романтизировать это время…»

По-видимому, драка стала апогеем, высшей точкой, после которой шум быстро пошел на убыль.

Служанки как-то незаметно исчезли.

Вслед за ними исчез и хозяин.

Из незавернутого крана бочки медленно вытекали последние капли жидкости.

Сальные свечи прогорели, масляные светильники тоже, отчего углы залы погрузились в темноту, а середина, освещенная дрожащим красноватым отсветом умирающего камина, казалась местом, на котором только что совершилось жестокое преступление: стулья раскиданы, пол и столы залиты черно-бордовыми лужами… и повсюду поверженные, растерзанные люди.

«Спать, – устало уронила голову на руки Этьена, – полтора часа у меня ещё есть».

3

Следующий день прошел без происшествий.

– Лучше вам ехать не по главной дороге… Безопасней добраться до Ружье, – хозяин деревенской гостиницы, где она остановилась на ночь, ткнул пальцем в стену, – оттуда вдоль реки до Буало около пяти лье. Конечно, это удлиняет путь, но на той дороге не должно быть солдат.

«Лучше сделать крюк, – всё ещё находясь под впечатлением первой ночи, подумала Этьена, – чем опять влипнуть».

– Благодарю. Я так и сделаю.

– Да, месье, – спокойно согласился хозяин, – с солдатами на дороге вам лучше не встречаться… среди них много пеших, а у вас хорошая лошадь. На рассвете в Буало собирается наш кузнец.

– Отлично, – обрадовалась Этьена, – я с удовольствием составлю ему компанию.

На рассвете, плотно позавтракав и набив седельную сумку продуктами, она присоединилась к молчаливому диковатого вида всаднику, ожидавшему её у конюшни.

«Ну и лошадь! – при виде костлявой длинноухой кобылы с огромными мосластыми коленями она невольно удивленно приоткрыла рот, – она же упадет на первом километре».

Вдоль лощины медленно тек густой и плотный, как серая вода, туман. Первая лошадь погрузилась в него по брюхо, недовольно всхрапнула, вскинула голову, задрожала, но, подчиняясь хозяину, продолжила спуск, пока не погрузилась в туман вся целиком. Вторая испуганно прижала к голове уши, но покорно пошла вслед за первой.

Изнутри туман уже не казался таким плотным. Он свивался клубами под ногами коней, на мгновение, приоткрывая то поникший призрачный куст, то пятачок влажной, блестящей травы.

Где-то засвистела птица, ей ответила вторая.

Огромные как у осла уши лошади чутко напряглись.

К полудню туман рассеялся.

Кузнец жестом остановил движение, спрыгнул вниз, примотал повод коня к коряге и взобрался на бровку оврага. Этьена в точности повторила его действия и минутой позже также внимательно оглядела около пяти километров сочной луговой травы, ограниченной редколесьем.

Вдоволь налюбовавшись, мужчина так же молча спустился и отвязал лошадь.

«Немой он, что ли? – измотанная постоянным страхом, раздраженно подумала Этьена, – или боится? Хоть бы сказал что-нибудь».

Кузнец вывел из оврага свою лошадь, взгромоздился в седло и погнал её так, что перед глазами Этьены мелькнули только костлявый лошадиный круп и огромные чашеобразные копыта.

«Ничего, себе, доходяга»! – стирая с лица брызнувшую из-под лошадиных копыт грязь, оценила она.

К вечеру без происшествий добрались до Буало.

– Благодарю, месье, – получив монету, кузнец сдержано поклонился, – счастливой дороги.

«Не немой-таки!» – оглушенная низким басом, изумленно уставилась на него Этьена.

Не ожидая ответа, кузнец развернулся и зашагал прочь, ведя за собой на поводу свою несуразную клячу.

– Эй! – опомнилась Этьена, – эй! Послушай…

Оба, и человек и лошадь, остановились и повернули к ней головы.

– Послушай, – Этьена догнала их, подошла почти вплотную и попыталась заглянуть мужчине в глаза, – не мог бы ты проводить меня до Лоша? Я заплачу…

– Нет, месье, – отрицательно покачал головой мужчина, – там слишком опасно.

Я хорошо заплачу…

– Нет, месье… – он опять качнул головой и внимательно посмотрел ей в глаза, – вам бы тоже лучше вернуться…

Этьена развернулась и поплелась в гостиницу.

– Я еду в Аржантан, – налив хозяину стакан вина, сразу же приступила к делу Этьена, – не сможет ли кто-нибудь проводить меня?

– Нет, месье, – хозяин пригубил стакан, – наши все сидят дома.

– Но… я неплохо оплатил бы услугу.

– Хорошо бы, месье, но… обратно-то возвращаться в одиночку. А зачем зарабатывать деньги, если их на обратной дороге почти наверняка отнимут.

«Железная логика, – понимая, что уговаривать, действительно, бесполезно, опустила голову Этьена, – значит, дальше придется путешествовать в одиночку».

Третий и четвертый день путешествия прошли на удивление спокойно.

Погода держалась теплая, солнечная. Не совсем типичная для этого времени года, но лучше такая, чем влажная удушливая жара, знакомая ей по другим, прожитым ей в Париже, веснам.

Луга сменились заболоченной каменистой низиной, пропетляв по которой, дорога стала незаметно подниматься на возвышенность, покрытую густым вековым лесом.

Сразу потемнело и похолодало. Здесь влажная, покрытая мощным слоем прелой листвы, земля только начала просыхать, отчего влажно курилась на солнце и жирно блестела в тени под деревьями. Запах прели, гниющих листьев, молодой травы и недавно распустившейся, ещё мягкой и нежной, листвы, настоенный на висящем между ветвями тумане, медленно дурманил усталую голову.

Потянуло в сон.

«Не спать! – мысленно встряхнула себя Этьена, – до деревни не более трех километров. Там и поем, и отдохну. Надо только прощупать дорогу».

Она остановилась, вольно опустила поводья и попыталась сосредоточиться.

Сначала в мозгу возник только неясный гул (низкочастотный эмоциональный фон растений и животных, который обычно практически не поддается расчленению), сквозь который стали постепенно проступать отдельные сгустки высокочастотных эманаций.

Где-то впереди находилось скопление людей. Даже на расстоянии Этьена чувствовала исходящие от них волны раздражения, недовольства, усталости.

Девушка спрыгнула на землю, взяла под уздцы лошадь, сошла с дороги в чахлый подлесок и осторожно двинулась вперед. Чужие эмоции становились всё слышнее, создавая впечатление катящегося навстречу поезда, битком набитого раздраженными, орущими пассажирами. Этьена крепче ухватилась за повод и торопливо потянула кобылу прочь от дороги.

Сзади что-то громко хрустнуло. Девушка стремительно обернулась, и тут ей на голову набросили толстый шерстяной плащ. Этьена рванулась в сторону, но невидимый противник дернул за полы, и, умело подсекая жертву, подтащил её к себе.

Опрокинутая на скользкую траву, она вывернулась и наугад ударила обеими ногами. Кто-то охнул, упал, потом громко выругался. Второй, продолжая удерживать полы плаща, наудачу взмахнул кулаком.

Этьена охнула и затихла.