Текст книги "Гражданско-правовая защита публичных интересов"

Глава 2. Возможность гражданско-правовой охраны публичных интересов

§ 1. Гражданско-правовая охрана публичных интересов в контексте разграничения частного и публичного права

Разрешение вопроса о том, насколько полноценно охрана публичных интересов в имущественном обороте может быть обеспечена средствами гражданского права, регулирующего общественные отношения на основе преимущественно диспозитивно-дозволительного метода, напрямую затрагивает проблему разграничения двух суперсистем права: частного и публичного.

Дело в том, что в цивилистике весьма распространено мнение о том, что публичные интересы обеспечиваются публичным правом, тогда как призвание частного права составляет охрана частных интересов[116]116
  В настоящей работе не рассматриваются иные теории, объясняющие разграничение частного и публичного права, например, особенностями составляющих их норм или спецификой их субъектов. Анализ данных теорий см.: Иоффе О.С. Правоотношение по советскому гражданскому праву. С. 24–26.


[Закрыть]. При этом и разграничение частного и публичного права многие ученые, в том числе и современные авторы, осуществляют именно по критерию интереса, защита которого обеспечивается соответствующей системой норм[117]117
  См., например: Голубцов В.Г. Сочетание публичных и частных начал в регулировании вещных отношений с участием государства. 2-е изд., испр. и доп. СПб.: Изд-во Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2005. С. 59; Михайлов С.В. Категория интереса в российском гражданском праве. М.: Статут, 2002. С. 54–81; Волкова И.А. Частноправовое и публично-правовое сотрудничество интересов в регулировании страховых правоотношений // Вестник Саратовской государственной академии права. 2011. № 1 (77). С. 65.


[Закрыть]. Такой взгляд имеет сторонников и в числе выдающихся цивилистов прошлого, а наиболее полное обоснование он получил в немецкой юриспруденции XIX в.

Так, Ф.К. фон Савиньи полагал, что целью публичного права является Целое, а частного – отдельный человек[118]118
  См.: Савиньи Ф.К. фон. Система современного римского права. Т. I / Пер. с нем. Г. Жигулина; Под ред. О. Кутателадзе, В. Зубаря. М.: Статут, 2011. С. 286–287.


[Закрыть]. Критерий отнесения тех или иных норм к публичному или частному праву, по мнению другого немецкого ученого – Г. Дернбурга, прост: если норма служит интересам частных лиц – это норма частного права; если определяющим для нее является общественный интерес, то она есть принадлежность публичного права[119]119
  См.: Дернбург Г. Пандекты. Т. 1: Общая часть / Пер. Г. фон Рехенберга под рук. и ред. проф. П. Соколовского. М., 1906. С. 53.


[Закрыть]. Обосновывая свои позиции, немецкие ученые ссылались на римское право, в частности на знаменитое высказывание римского юриста Ульпиана: публичное право «относится к положению римского государства», а частное – «к пользе отдельных лиц»[120]120
  Цит. по: Римское частное право: Учебник / Под ред. проф. И.Б. Новицкого и проф. И.С. Перетерского. М.: Юриспруденция, 1999. С. 3.


[Закрыть].

Однако еще в конце XIX – начале XX в. в научной литературе стали обращать внимание на то, что Ульпиан говорит вовсе не о делении права на публичное и частное, а о структурировании учебных дисциплин[121]121
  См., например: Гамбаров Ю.С. Гражданское право. Общая часть. С. 82. В современной литературе также обращается на это внимание. Н.М. Коршунов, в частности, отмечает, что в высказывании Ульпиана речь идет не «о разделении норм права, а о двух сторонах его изучения», а потому полагает разделение права на частное и публичное имеющим условное значение и необходимым лишь в учебных и практических целях. См.: Коршунов Н.М. Конвергенция частного и публичного права: проблемы теории и практики. М.: Норма: ИНФРА-М, 2011. С. 25–26.


[Закрыть]. Ведь Ульпиан писал о том, что «изучение (курсив мой. – Т.Я.) права распадается на два положения: публичное и частное [право]»[122]122
  Дигесты Юстиниана. Т. 1. Кн. 1–4 / Пер. с лат.; Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М.: Статут, 2002. С. 84.


[Закрыть]. В действительности же римское частное право охраняло не только частные, но и публичные интересы[123]123
  Современный ученый Гарсиа Гарридо видит в высказывании Папиниана «публичное право не может быть изменяемо соглашениями частных лиц» приоритет, который отдавался в римском праве публичному благу перед частным. См.: Гарридо Гарсиа М.Х. Римское частное право: казусы, иски, институты / Пер. с исп.; Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М.: Статут, 2005. С. 148.


[Закрыть]. На это были направлены, в частности, actiones popularis, которые предъявлялись с целью предупреждения застройки общественных мест, преграждения рек, разорения могил, умышленного повреждения межевых камней[124]124
  См.: Муромцев С.А. Определение и основное разделение права / Вступ. ст., коммент. докт. юрид. наук, проф. Ю.И. Гревцова. 2-е изд., доп. СПб.: Изд. Дом СПбГУ; Изд-во юрид. факультета СПбГУ, 2004. С. 190.


[Закрыть] и других аналогичных случаев неисполнения гражданином Рима особого рода обязанности, целью которой, как отмечал Р. фон Иеринг, являлось осуществление общего блага[125]125
  Иеринг Р. Цель в праве. С. 283.


[Закрыть].

Российские дореволюционные ученые находили и в других институтах римского частного права нормы, которые своим назначением имели охрану именно публичных интересов[126]126
  См., например: Бобин М.П. Указ. соч. С. 4; Гамбаров Ю.С. Добровольная и безвозмездная деятельность в чужом интересе. Выпуск второй. Социологическое основание института neg. gestio. М.: Типография А. Мамонтова и К°, 1880. С. 3; Деларов П.П. Указ. соч. С. 16, 77.


[Закрыть]. Как полагал в этой связи П. Деларов, «римляне были проникнуты идеей тождества блага частного и блага коллективного организма их общества»[127]127
  Деларов П. Указ. соч. С. 16.


[Закрыть]. Поэтому не случайно в Законах XII таблиц собственнику балок, вышедших из его обладания помимо его воли, было запрещено требовать их возвращения в натуре, если балки были использованы для возведения сооружения. Такой запрет, как полагал ученый, есть отражение общественного характера римского права собственности, а не индивидуалистического, который обычно ему приписывался. «Право собственности, по римскому юридическому взгляду, – писал П. Деларов, – существует не ради частного блага одного собственника, а исключительно ради частного интереса всех и потому должно быть ограничено всюду, где того требует этот интерес»[128]128
  Деларов П. Указ. соч. С. 77.


[Закрыть].

Ю.С. Гамбаров считал, что римская юриспруденция рассматривала в качестве основания добровольной и безвозмездной деятельности в чужом интересе «общий интерес отсутствующих хозяев, которому она придавала общегосударственное значение, защищала как общественный интерес»[129]129
  Гамбаров Ю.С. Указ. соч. С. 3.


[Закрыть]. Гражданско-правовые нормы, обеспечивавшие частные интересы, имели свое основание, цель и меру в общественных интересах, а потому выражали именно эти интересы[130]130
  Гамбаров Ю.С. Указ. соч. С. 64–65.


[Закрыть].

В целом отрицательно к разграничению частного и публичного права по критерию охраняемого интереса относились и такие дореволюционные ученые, как В.И. Синайский, Д.Д. Гримм, С.А. Муромцев, Н.Л. Дювернуа. В понятии гражданского права и в структуре его институтов они обнаруживали «наряду с интересами индивидуализма и интересы социальные, общие, которые находят согласование или примирение в юридических нормах… цивильных систем»[131]131
  См.: Дювернуа Н.Л. Чтения по гражданскому праву. Т. 2: Учение о вещах. Учение о юридической сделке / Под ред. и с предисл. В.А. Томсинова. М.: Зерцало, 2004. С. 269–270.


[Закрыть].

В.И. Синайский, в частности, полагал, что «граница между частным и общим, публичным интересом весьма условна», подчеркивая, что «интересы, связанные, например, с семьей, частной собственностью, не только частные интересы, но в высшей степени затрагивают общественные интересы»[132]132
  Синайский В.И. Русское гражданское право. М.: Статут, 2002. С. 55.


[Закрыть]. Л.Л. Герваген обращал внимание на то, что в некоторых случаях разница между частными и публичными интересами не имеет решающего значения, «ибо в правильной постановке как института собственности, семьи и гражданского оборота заинтересованы не только частные лица, но все, все государство»[133]133
  Герваген Л.Л. На чем основано разделение права на публичное и частное, гражданское? Пг.: Типография М.А. Александрова, 1915. С. 15.


[Закрыть]. Неверно, по мнению Л.И. Петражицкого, считать, что частное право защищает личные интересы граждан, а публичное – общественные интересы. «Именно принципы гражданского права, – пишет ученый, – являются фундаментом современного строя общежития и определяют самые существенные и жизненные общественные интересы»[134]134
  См.: Петражицкий Л.И. Акционерная компания. Акционерные злоупотребления и роль акционерных компаний в народном хозяйстве. По поводу предстоящей реформы акционерного права. СПб.: Типография Министерства финансов (В. Киршбаума), 1898. С. 32.


[Закрыть]. Д.Д. Гримм также обращал внимание на то, что институты гражданского права представляют огромный общественный интерес[135]135
  См.: Петражицкий Л.И. Теория права и государства в связи с теорией нравственности. Серия «Мир культуры, истории и философии». СПб.: Изд-во «Лань», 2000. С. 568.


[Закрыть]. В целом задачей государственного управления, по утверждению Н.Е. Чижова, должно стать «согласование частных интересов с общими, обеспечение их единства»[136]136
  Чижов Н.Е. Элементы понятия права. Варшава, 1880. С. 143.


[Закрыть].

Общий вывод о неверности разграничения публичного и частного права по критерию противоположности общего блага и частного интереса был сформулирован С.А. Муромцевым. «Все право служит общему благу»[137]137
  Муромцев С.А. Определение и основное разделение права. С. 172.


[Закрыть], – полагает ученый. Цель гражданского права, следовательно, заключается в том, чтобы, обеспечивая интересы общежития, создать «мир индивидуальной самодеятельности и индивиду ального интереса»[138]138
  Муромцев С.А. Определение и основное разделение права. С. 178.


[Закрыть].

С учетом сказанного не вызывает вопросов выделение в дореволюционной научной литературе такого свойства гражданского права, как общественность[139]139
  Борзенко А. Указ. соч. С. 19.


[Закрыть]. Здесь прослеживается несомненное влияние общественной теории Р. фон Иеринга, который полагал, что главная функция государства заключается в обеспечении интересов общества, защите их от угрожающих им частных интересов. Это и есть право – в противовес неправу, т. е. осуществлению частного интереса за счет общего. Ученый сформулировал собственную концепцию, согласно которой если интерес отдельного лица совпадает с интересом общества, то такое лицо служит обществу добровольно. Действовать в интересах общества в этих случаях человека побуждают мощные мотивы самосохранения: необходимость воспроизводства жизни, передачи ее другому, труда и гражданского оборота. Однако лицо, желая достичь собственной выгоды, может и неосознанно служить общему интересу. Такие действия немецкий ученый назвал рефлективными. Как следствие, «никто не думает о цели общества, а между тем последняя таким путем достигается, может быть, вернее и быстрее, нежели в том случае, когда бы преследовалась не косвенно, а непосредственно»[140]140
  Иеринг Р. Указ. соч. С. 36, 43,181, 267.


[Закрыть]. В своих работах Р. Иеринг последовательно проводил идею приоритета общественных интересов перед частными, писал о том, что индивиду предоставляется мера свободы, отвечающая общественным интересам[141]141
  Иеринг Р. Указ. соч. С. 36, 43,181, 267.


[Закрыть].

Однако не все русские ученые соглашались с подобным взглядом на значение публичных интересов в механизме гражданско-правового регулирования. «Софическим заблуждением» считал дореволюционный ученый А.А. Евецкий теорию Р. Иеринга, отрицающую основной, по мысли автора, принцип гражданского права, согласно которому частный суверенитет личности и индивидуальная воля являются важнейшими основаниями установления субъективных прав. Главная задача гражданского права, по мнению А.А. Евецкого, заключается в том, чтобы обеспечивать не противоречащие общественному благу интересы частного лица. Ученый, отвергая взгляд Р. Иеринга о крайнем индивидуализме современного ему гражданского права, вместе с тем подчеркивал, что начала общественности не чужды частному праву и эффективно ограничивают индивидуальный произвол и частные интересы отдельной личности[142]142
  Евецкий А.А. Указ. соч. С. 4–5, 8–9.


[Закрыть].

С учетом сказанного очевидным является вывод, согласно которому ведущие отечественные цивилисты прошлого не разграничивали частное и публичное право по критерию охраняемого интереса, поскольку признавали значение гражданского права в обеспечении публичных интересов.

Действительно, будучи направленной на обеспечение правопорядка в государстве, любая норма права в конечном счете имеет в виду публичный интерес. В противном случае правило поведения не было бы признано государством, обеспечено его защитой. Поэтому исторически одни нормы права отмирали, другие появлялись, что было обусловлено необходимостью регламентации вновь складывающихся общественных отношений и как следствие удовлетворения публичных интересов, содержание которых также не оставалось неизменным. С учетом сказанного относить гражданское право к отраслям частного права только по той причине, что оно охраняет преимущественно частные интересы, неверно.

При решении поставленной проблемы нельзя не обратить внимание на то, что в науке предложен иной взгляд на критерий разграничения частного и публичного права, который в своей основе имеет самостоятельное направление цивилистической мысли, поддерживаемое научными исследованиями ведущих ученых как прошлого, так и современности. Свой источник данное направление обнаруживает в обоснованной Р. Штаммлером и Л.И. Петражицким концепции разграничения двух суперсистем права по критерию юридической централизации и децентрализации. Регулируемые публичным правом отношения, по мнению ученых, являются централизованными, поскольку они развиваются под контролем единого центра. «Другие области удовлетворения народных потребностей, в том числе насущнейших, например в хлебе и других предметах питания, в одежде, жилище и проч., находятся в сфере действия системы децентрализации с бесчисленными независимыми и по собственному усмотрению действующими хозяйственными центрами»[143]143
  Более подробно о критериях централизации и децентрализации см.: Петражицкий Л.И. Теория права и государства в связи с теорией нравственности. Т. 2. 2-е изд., испр. и доп. СПб.: Тип. М. Меркушева, 1910. С. 647–673 и далее.


[Закрыть]. В отечественной цивилистике данная концепция нашла поддержку в работах И.А. Покровского, который полагал, что гражданское право в отличие от публичного, «есть система юридической децентрализации: оно по самому своему существу предполагает для своего бытия наличность множества самоопределяющихся центров», а «государственная власть принципиально воздерживается от непосредственного и властного регулирования отношений» с участием таких маленьких центров[144]144
  См.: Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. С. 39–40.


[Закрыть].

В современной юридической науке данная концепция была уточнена и развита Е.А. Сухановым, по мнению которого «основной критерий деления права на частное и публичное состоит в характере и способах (методах) воздействия их норм на регулируемые отношения»[145]145
  Гражданское право России – частное право / Отв. ред. В.С. Ем. М.: Статут, 2008. С. 55 (автор – Е.А. Суханов).


[Закрыть]. Иными словами, в основе такого деления оказывается метод правового регулирования, который действительно обладает существенной спецификой в праве частном в сравнении с правом публичным. С этой точки зрения фактически осуществляемая нормами гражданского права охрана публичных интересов не умаляет ее качеств как отрасли частного права, поскольку в основе такой охраны лежит гражданско-правовой метод воздействия на общественные отношения, составляющие предмет этой отрасли права.

Данный вывод вместе с тем не может не повлечь за собой постановку вопроса об иерархии частных и публичных интересов в гражданском праве, ответ на который оказывается очевидным только на первый взгляд. Несомненно, что главное предназначение гражданского права заключается в таком правовом регулировании имущественных и личных неимущественных отношений, которое обеспечивает максимально благоприятные условия для реализации именно частных интересов участников оборота. Вместе с тем проблема антисоциального поведения, с которой столкнулся современный гражданский оборот, есть проблема удовлетворения частных интересов за счет умаления публичных, причинения им вреда. Отсюда обратная реакция: ослабление в результате этого устойчивости и стабильности гражданского оборота приводит к нарушению частных интересов добросовестных его участников. Следовательно, вопрос об иерархии частных и публичных интересов в гражданском праве не может быть решен однозначно. Именно этот факт объясняет то обстоятельство, что дискуссия по данному вопросу продолжается уже на протяжении нескольких тысячелетий.

С древнейших времен соответствие поведения человека общественным интересам, общему благу рассматривалось мыслителями как обязательный признак добродетельного поведения. Человек в представлении, например, древнегреческих философов как самостоятельная единица как бы не существовал. Он признавался частью полиса[146]146
  См.: Груздев В.В. Указ. соч. С. 17.


[Закрыть], а потому высшей ценностью человеческой жизни провозглашалось служение общему благу. По мысли Демокрита, «если кто-нибудь пренебрегает общественными делами, то он приобретает дурную репутацию, даже если он ничего не ворует и вообще не совершает никакой несправедливости»[147]147
  Фрагменты Демокрита. Свидетельства о нем // История политических и правовых учений. Хрестоматия. Ч. 1: Зарубежная политико-правовая мысль. С. 101.


[Закрыть]. Древнегреческий философ полагал, что интересы государства дóлжно ставить выше всего остального, а потому не следует в личных интересах выступать против общего блага[148]148
  Фрагменты Демокрита. Свидетельства о нем // История политических и правовых учений. Хрестоматия. Ч. 1: Зарубежная политико-правовая мысль. С. 100.


[Закрыть]. Особое внимание на необходимость служения общим интересам обращал в своих трактатах и Цицерон[149]149
  Цицерон. Об обязанностях // Цицерон. О старости. О дружбе. Об обязанностях. М.: Наука, 1974. С. 63.


[Закрыть]. Римский император-философ Марк Аврелий Антонин был уверен, что единственной целью земной жизни является деятельность, соответствующая общему благу[150]150
  Марк Аврелий. Наедине с собой. Размышления // Готовому перейти Рубикон: В 3 т. Т. 3. М.: РИПОЛ классик, 2010. С. 34–35, 104, 108. Об этом позднее писал Р. фон Иеринг, назвав такие действия рефлективными.


[Закрыть]. «Наше общество, – писал Сенека, – весьма подобно каменному своду: он рухнул бы, если бы камни не препятствовали друг другу падать, и этим он держится»[151]151
  Сенека. Письма Луциллию // Сенека. Марк Аврелий. Наедине с собой. Симферополь: Реноме, 2002. С. 9, 10.


[Закрыть].

Позднее Фома Аквинский обосновывал абсолютный приоритет общества перед человеком, который сам по себе, а также все то, что находится в его обладании, принадлежит обществу[152]152
  Фома Аквинский. Сумма теологии. Ч. II–I. Вопросы 90–114 / Пер., ред. и примеч. С.И. Еремеева. Киев: Ника-Центр, 2010. С. 75.


[Закрыть].

Мысль о необходимости соответствия поведения человека общему благу сохранила свое значение и в переходный период от Средневековья к Новому времени, несмотря на то, что большое распространение получила идея личности, которая обладает собственными интересами, отличными от интересов общества[153]153
  В частности, Лоренцо Валла полагал, что у человека на первом месте должны стоять его личные интересы, на втором – интересы его родителей и лишь на последнем – интересы родины и других людей. См.: Валла Л. О наслаждении как об истинном благе. Фрагменты / Пер. Н.В. Ревякиной // Антология мировой философии: В 4 т. Т. 2: Европейская философия от эпохи Возрождения по эпоху Просвещения / Ред. – сост. второго тома и авт. вступ. ст. В.В. Соколов. М.: Мысль, 1970. С. 79–83.


[Закрыть]. Никколо Макиавелли, например, писал, что добродетельный гражданин обязан забыть о частных обидах, если этого требуют интересы государства[154]154
  См.: Макиавелли Н. Рассуждения о первой декаде Тита Ливия // Макиавелли. Государь. Рассуждения на первые три книги Тита Ливия / Пер. с ит. Н. Курочкина. СПб.: Типография Тиблена и Кº, 1869. С. 498.


[Закрыть]. В идеальном государстве, нарисованном Томасом Мором в «Утопии», живут люди, предпочитающие общественные интересы своим собственным[155]155
  More T. Utopia. London: Phoenix, 1996. P. 6–49.


[Закрыть]. Все действия жителей утопического Города Солнца у Т. Кампанеллы должны совершаться к благу государства, а не отдельных лиц[156]156
  Кампанелла. Город Солнца / Пер. с лат. и коммент. Ф.А. Петровского; Вступ. ст. В.П. Волгина. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1947. С. 37, 39, 47, 57.


[Закрыть]. О важности общих дел говорил и Жан Бодэн[157]157
  Боден Ж. Шесть книг о государстве. Фрагменты // Антология мировой философии: В 4 т. Т. 2: Европейская философия от эпохи Возрождения по эпоху Просвещения / Ред. – сост. 2 т. и авт. вступ. ст. В.В. Соколов. С. 146–147.


[Закрыть]. Клод-Адриан Гельвеций считал, что «полное соглашение личного интереса с общественными задачами составляет явление, превышающее добродетель»[158]158
  Цит. по: Евецкий А.А. Указ. соч. С. 4.


[Закрыть]. Франсуа де Ларошфуко полагал, что чрезмерная забота частных лиц о собственном благе и отсутствие заботы о благе общественном влекут верную гибель государства[159]159
  Ларошфуко Ф. де ла. Максимы и размышления / Пер. с фр. М.: Де Агостини, 2011. С. 192.


[Закрыть]. Джон Локк отрицал несовместимость общечеловеческого блага и личной выгоды отдельного человека[160]160
  Локк Д. Опыты о законе природы // Локк Д. Сочинения: В 3 т. Т. 3 / Пер. с англ. и лат.; Ред. и сост., авт. примеч. А.Л. Субботин. М.: Мысль, 1988. С. 48–49.


[Закрыть]. Он выделял в особую группу преступления, направленные против безопасности человечества, полагая, что наказание за подобное деяние к правонарушителю может применить любой человек, «чтобы воспрепятствовать его повторному совершению, по имеющемуся у него праву сохранения всего человечества»[161]161
  Локк Д. Два трактата о правлении // Там же. С. 267.


[Закрыть]. Подчиненность человека общим интересам обосновывалась и Жан-Жаком Руссо. Суть Общественного договора, заключенного между людьми, он сводил к следующей формулировке: «Каждый из нас передает в общее достояние и ставит под высшее руководство общей воли свою личность и все свои силы, и в результате для нас всех вместе каждый член превращается в нераздельную часть целого»[162]162
  Руссо Ж.-Ж. Об общественном договоре, или принципы политического права / Пер. А.Д. Хаютина, В.С. Алексеева-Попова // Руссо Ж.-Ж. Трактаты. М.: Наука, 1969. С. 161.


[Закрыть].

Иоганн Фихте аналогичным образом считал, что человек предназначен для того, чтобы жить в обществе, если же он живет изолированно, то такой человек противоречит сам себе[163]163
  См.: Фихте И. Несколько лекций о назначении ученого // Фихте И. Факты сознания. Назначение человека. Haукоучение: Пер. с нем. Мн.: Харвест; М.: АСТ, 2000. С. 738–740.


[Закрыть]. Неверным признавал противопоставление частного блага всеобщему в лице государства и Гегель[164]164
  См.: Гегель Г.В.Ф. Философия права / Пер. с нем. Б.Г. Столпнера; Вступ. ст. В.С. Соловьева; Примеч. В.С. Нерсесянца. М.: Мир книги; Литература, 2009. С. 184.


[Закрыть]. Порядок, при котором имеет место идеальное равновесие между личными стремлениями индивидуума и общественными требованиями, Г. Спенсер называет абсолютной этикой[165]165
  См.: Спенсер Г. Научные основания нравственности. Индукции этики. Этика индивидуальной жизни / Пер. с англ.; Примеч. А. Федорова. 2-е изд. М.: Изд-во ЛКИ, 2008. С. 13–14.


[Закрыть]. Чарльз Дарвин рассматривал в качестве источника нравственных чувств общественные инстинкты, когда взаимные услуги, защита, привязанности членов рода осознаются как полезные для общества и закрепляются путем естественного отбора. «Никакое общество, – пишет ученый, – не ужилось бы вместе, если бы убийство, грабеж, измена и т. п. были распространены между его членами; вот почему эти преступления в пределах своего племени клеймятся вечным позором»[166]166
  Цит. по: Залеский В.Ф. Власть и право. Философия объективного права. Казань: Типография Б.Л. Домбровского, 1887. С. 28.


[Закрыть]. Наконец, как полагал Адам Смит, «не может считаться хорошим гражданином и человек, не старающийся всеми зависящими от него способами содействовать счастью и благосостоянию всего общества»[167]167
  Смит А. Теория нравственных чувств / Вступ. ст. Б.В. Мееровского; Подгот. текста, коммент. А.Ф. Грязнова. М.: Республика, 1997. С. 31, 224–225, 228.


[Закрыть].

Таким образом, философская мысль на протяжении тысячелетий обосновывала как приоритет общих интересов перед частными, так и обязанность человека всеми силами содействовать общему благу. Не случайно Гуго Гроций писал о том, что «каждый гражданин несет ответственность сперва перед государством в общественных интересах, а затем уже перед своим кредитором»[168]168
  См.: Гроций Г. О праве войны и мира. М.: Госюриздат, 1956 (http://www.studfles.ru/preview/2265285 (дата обращения: 14.03.2010)).


[Закрыть]. В целом несоответствие частных интересов общественным считалось недопустимым.

Иной взгляд на проблему обнаруживается в современной научной литературе, в которой констатируется существование диалектического противоречия между общественными и личными интересами, устранить которое невозможно. Как подчеркивает В.В. Субочев, государство препятствует перерастанию указанного противоречия в социальный конфликт, направляя реализацию личных и общественных интересов в нужное русло[169]169
  См.: Субочев В.В. Законные интересы / Под ред. А.В. Малько. М.: Норма, 2011. С. 9.


[Закрыть].

Действительно, вопрос о защите публичных интересов в сфере гражданского оборота возникает именно тогда, когда их нарушение является следствием удовлетворения интересов частных лиц. Однако это вовсе не означает, что публичные и частные интересы не могут соответствовать друг другу, совпадать, что случается нередко. В такой ситуации гражданское право, охраняя частный интерес, одновременно обеспечивает и публичный, а лицо, удовлетворяя свой собственный интерес, способствует реализации и публичного интереса. Именно об этом писал Р. фон Иеринг, говоря о рефлективных действиях.

Надо сказать, что данный аспект проблемы глубоко исследуется социологами и экономистами, выводы которых демонстрируют важность соблюдения публичных интересов членами общества, в том числе для более полного удовлетворения в долгосрочной перспективе их собственных индивидуальных интересов. Особенно ярко данные выводы иллюстрируются при помощи социальных дилемм. Согласно одной из них если каждый член общества для достижения своего узкоэгоистичного интереса будет действовать так, что общественные ресурсы прекратят свое существование, то последствия для него лично будут гораздо хуже, чем он ожидал. И напротив, в перспективе каждый получит больше выгоды, учитывая в своей деятельности общие интересы[170]170
  См.: Komorita S.S., Parks C.D. Interpersonal relations: Mixed-motive interaction // Annual Review of Psychology. 1995. No. 46. P. 183–207; Parks C.D., Sanna L.J., Berel S.R. Actions of Similar Others as Inducements to Cooperate in Social Dilemmas // Personality and social psychology bulletin. 2001. Vol. 27. No. 3. P. 345.


[Закрыть]. К примеру, если пользоваться общинными владениями, т. е. пастбищами, водой и другими общими ограниченными ресурсами, умеренно, то они восстанавливаются с той же скоростью, с какой истощаются. «Представьте себе, – пишет Г. Хардин, – что вокруг выгона, способного прокормить 100 коров, располагаются 100 ферм. Сначала каждый фермер пасет там только одну корову, таким образом, общинное пастбище используется оптимальным образом. Но затем один из них призадумывается: «А не выпустить ли мне на выгон еще одну корову, тем самым я удвою свою выгоду, а, в общем, на выгоне коров будет больше всего лишь на 1 %». Сказано – сделано: фермер добавляет еще одну корову. И так поступает каждый из них. Каков неизбежный результат? Трагедия общинного владения – утоптанная площадка без единой травинки»[171]171
  Цит. по: Майерс Д. Изучаем социальную психологию (http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Psihol/meirs/23.php (дата обращения: 14.04.2010)).


[Закрыть]. Анализируя этот общеизвестный пример, У. Маттеи полагает, что проиллюстрированная им «ограниченность ресурсов требует известного регулирования при принятии решений, а не неограниченной свободы»[172]172
  См.: Маттеи У., Суханов Е.А. Указ. соч. С. 19.


[Закрыть].

В экономической литературе достаточно обосновано мнение, согласно которому компании одной отрасли только тогда смогут повысить цены на свою продукцию, когда согласуют общие интересы и будут учитывать их в своей деятельности. По утверждению американского экономиста М. Олсона, отказ от учета общих интересов делает невозможной и реализацию частного интереса[173]173
  См.: Олсон М. Логика коллективных действий. Общественные блага и теория групп / Пер. с англ. М.: ФЭИ, 1995. С. 1–2, 7.


[Закрыть]. Как в связи с этим не вспомнить слова римского императора-философа Марка Аврелия: «Не приносящее пользы улью не принесет ее и пчеле»[174]174
  Марк Аврелий. Наедине с собой. С. 113.


[Закрыть].

Более того, масштабный отказ индивидов от учета в своей деятельности общих интересов, как показывает история, может угрожать стабильности государства и общества в целом. Историческим примером такой ситуации является огораживание в Англии XV–XVI вв. До огораживания земельные участки использовались землевладельцами индивидуально вплоть до окончания сенокоса (примерно до половины июля), а затем луга поступали в общее пользование и становились общинными выгонами. Однако уже в царствование Генриха VII земледельцы стали жаловаться на то, что распространение пастбищного хозяйства, для которого потребовалось огораживание полей, привело к уменьшению пахотных земель. Как следствие жители стали покидать деревни, что вызвало социальную напряженность в стране. Поэтому во время правления Генриха VIII был принят закон, направленный на сдерживание огораживания. Законом, за некоторыми исключениями, было запрещено держать более 2000 овец. Однако принятые меры оказались неэффективными, и во второй половине XVI в. социальная напряженность, вызванная огораживанием, достигла крайних пределов: тысячи людей, бывших арендаторов земель, вынуждены были покинуть свои дома и отправиться по стране просить милостыню. «Где раньше было множество жилищ и их обитателей, там теперь овчар и его собака», – писал по этому поводу епископ Латимер[175]175
  См.: Нассе Е. О средневековом общинном землевладении и огораживании полей в Англии XVI века / Пер. под ред. Д. Азаревича. Ярославль: Типография Г.В. Фальк, 1878. С. 93–97.


[Закрыть]. После смерти Генриха VIII была созвана чрезвычайная комиссия, задачей которой было собрать доказательства нарушения закона в наиболее пострадавших от огораживания графствах. В силу разных причин, включая сопротивление аристократии, задача эта не была выполнена. Позднее Джон Галес внес в парламент три законопроекта, которые предполагали охрану хлебопашества, ограничение торговли скотом, а также установление обязанности крупных овцеводов содержать ограниченное количество дойных коров. Однако и эти инициативы встретили мощное сопротивление аристократии, а потому законы так и не были приняты. Как следствие, в 1549 г. в восточных графствах вспыхнуло мощное крестьянское восстание, направленное на уничтожение огораживаний. И позднее такие восстания вспыхивали постоянно[176]176
  См.: Нассе Е. О средневековом общинном землевладении и огораживании полей в Англии XVI века / Пер. под ред. Д. Азаревича. Ярославль: Типография Г.В. Фальк, 1878. С. 5–6, 90–97.


[Закрыть].

В связи со сказанным заслуживающим внимания представляется вывод А.А. Богданова, согласно которому устойчивое состояние любой системы может быть достигнуто только путем уравновешивания противоположностей. Ученый сформулировал весьма важную закономерность, в соответствии с которой «устойчивость целого зависит от наименьших относительных сопротивлений всех его частей во всякий момент»[177]177
  Богданов А.А. Тектология (Всеобщая организационная наука): В 2 кн. Кн. 1 / Ред-кол. Л.И. Абалкин (отв. ред.) и др. М.: Экономика, 1989. С. 215–218.


[Закрыть]. Эта закономерность справедлива и в отношении состояния гражданского оборота, который, с точки зрения теории систем, может быть устойчивым только тогда, когда имеет место уравновешивание противоречивых частных интересов между собой, а также частных и публичных интересов таким образом, чтобы уменьшить их несогласованность, но ни в коем случае не нивелировать их. По сути задачей права является обеспечение равновесия, которое без его вмешательства может нарушаться в результате разной направленности многообразных интересов. Не случайно поэтому в зарубежной юриспруденции большое внимание уделяется исследованию взаимной зависимости публичных и частных интересов[178]178
  См., например: Mahoney J.T., McGahan A., Pitelis C. The Interdependence of Private and Public Interests (August 6, 2009) (http://ssrn.com/abstract=1444874 (дата обращения: 11.02.2010)).


[Закрыть].

Вместе с тем такое равновесие в реальной действительности оказывается не всегда достижимым, поскольку правовые инструменты не обеспечивают во всех случаях эффективное согласование частного и публичного интереса в процессе их реализации.

Для того чтобы гармонизировать частные и общественные интересы в научной литературе, было предложено закрепить в гражданском праве иерархию указанных интересов[179]179
  См.: Вавилин Е.В. Осуществление гражданских прав и исполнение обязанностей. Саратов: Изд-во ГОУ ВПО «Саратовская государственная академия права», 2008. С. 214.


[Закрыть]. Представляется, однако, что в этом нет необходимости в силу уже названной ранее причины: обеспечение реализации частных интересов составляет главную задачу гражданского права. Отраслевой метод правового регулирования позволяет гарантировать участникам гражданского оборота максимальную свободу действий, защиту их интересов. Не случайно поэтому если удовлетворение публичных интересов влечет за собой умаление прав физических и юридических лиц, гражданское законодательство предусматривает возможность возмещения понесенных ими потерь. Так, согласно ст. 306 ГК РФ если право собственности прекращается на основании принятого Россией закона, то собственник наделяется правом на возмещение причиненных государством убытков.

С учетом сказанного полагаем, что проблема иерархии частного и публичного интереса в гражданском праве не может быть решена абстрактно, без привязки к конкретной спорной ситуации. Вместе с тем, как показывает исторический опыт, совершенно очевидным является и то, что участники гражданского оборота, реализуя в каждом конкретном случае свои интересы, не должны нарушать публичные интересы, причинять им вред, иначе под угрозой оказывается стабильность и устойчивость гражданского оборота, а в глобальном масштабе и экономическое состояние государства.