Текст книги "Путешествие как образ жизни. Исследователь Центральной Азии П. К. Козлов"

Монголо-Камская экспедиция, 1899–1901 гг

Особенно ярко талант Козлова как путешественника-натуралиста и его организаторские способности проявились во время первой возглавляемой им экспедиции, Монголо-Камской, совершенной в 1899–1901 гг.

Участие в трех экспедициях в Центральную Азию под руководством Пржевальского, Певцова и Роборовского сформировало Козлова как высокопрофессионального полевого исследователя, способного самостоятельно решать задачи географического изучения этого региона и руководить работой других. Полученные от РГО и высочайше дарованные награды и поощрения свидетельствовали о его высоком авторитете в научном сообществе и интересе к его деятельности со стороны царской фамилии.

После завершения подготовки отчетов Тибетского путешествия 1893–1895 гг. Козлов решился представить на рассмотрение Совета РГО проект экспедиции в Центральную Азию под своим руководством. Он был рассмотрен 19 октября 1898 г. Смета экспедиция составляла весьма внушительную сумму – 42 000 руб. Совет с некоторой осторожностью подошел к столь масштабному проекту и постановил сначала выяснить «путем личных переговоров» вице-председателя Общества П. П. Семенова с министром финансов, «можно ли надеяться на отпуск этих средств»[92]92
  Известия ИРГО. 1898. Т. XXXIV. С. 761.


[Закрыть]. В случае положительного ответа было решено образовать под председательством П. П. Семенова комиссию из членов Совета при участии Козлова для более детальной разработки маршрута экспедиции.

Вопросы финансирования, благодаря стараниям Семенова, были решены. Кроме выделенных 42 000 руб. министерство финансов взяло на себя транспортные расходы внутри России, а Военное министерство – денежное содержание офицеров и нижних чинов – сотрудников экспедиции. Причем все причитающиеся им суммы за два с половиной года (запланированная продолжительность экспедиции) были выданы вперед[93]93
  Архив РГО. Ф. 18. Оп. 2. Д. 86. Л. 2. Доклад по Главному штабу, 30 марта 1899.


[Закрыть].

Маршрут нового путешествия «на восточную окраину Нагорной Азии» был определенен следующий: от Алтайской станицы Семипалатинской области к Большому и Южному Алтаю, через Гоби и Алашань в Нанынань и далее в Цайдам, где предполагалось устроить склад экспедиции и метеорологическую станцию. Затем из Цайдама планировалось подняться по одному из перевалов хребта Бурхан-Будда на Тибетское нагорье и направиться в Сычуань, откуда на запад, в провинцию Кам, затем вернуться в Цайдам и оттуда в обратный путь, в Россию.

Юго-Восточная область Тибета, или Кам, был целью последнего, неосуществленного путешествия Пржевальского. Его исследование предполагал продолжить Роборовский в ходе своей Тибетской экспедиции 1893–1895 гг. Но тяжелая болезнь Всеволода Ивановича заставила изменить планы путешествия. В Кам экспедиция не пошла. В этот раз Козлов, как преданный ученик Пржевальского, решил исполнить задуманное учителем и определил в качестве главной задачи своей экспедиции изучение Кама. Одновременно он задумал осуществить еще одну мечту Пржевальского – посетить столицу Тибета Лхасу. Однако исполнение этого плана зависело в большой степени от международной конъюнктуры, прежде всего от отношений России и Англии в ходе их соперничества за сферы влияния в Центральной Азии и реакции тибетских властей на присутствие русских путешественников в их «запретной» для иностранцев столице[94]94
  См. подробно: Андреев А. И. Тибет в политике царской, советской и постсоветской России. СПб., 2006; он же. Несбывшиеся мечты о Лхасе: Тибет в исследованиях П. К. Козлова (научные и политические аспекты) // Российское изучение Центральной Азии: исторические и современные аспекты (к 150-летию П. К. Козлова) / Отв. ред. К. В. Чистяков, Ред. – сост. Т.И. Юсупова, ред. Т. Ю. Гнатюк. СПб.: Политехника-сервис, 2014. С. 278–296.


[Закрыть]. Поэтому посещение Лхасы не обсуждалось на заседаниях РГО, а только в его кулуарах. Так, например, председатель РГО великий князь Николай Михайлович считал, что если экспедиция Козлова дойдет до Лхасы, то это будет иметь важное значение, чтобы «завязать дружественные отношения с духовным главою миллионов буддистов»[95]95
  Цит. по: Андреев А. И. Несбывшиеся мечты о Лхасе: Тибет в исследованиях П. К. Козлова (научные и политические аспекты) //Российское изучение Центральной Азии: исторические и современные аспекты. С. 284.


[Закрыть], т. е. с Далай-ламой. Следует отметить, что в Военном ведомстве не все были единодушны в оценке актуальности новой центральноазиатской инициативы РГО. Во всяком случае, руководство Общества в лице его председателя и вице-председателя (великого князя Николая Михайловича Романова и П. П. Семенова) вынуждены были приложить определенные усилия, чтобы убедить военного министра А. Н. Куропаткина в необходимости организации экспедиции. Об этом, в частности, сообщил Козлову его будущий помощник А.Н. Казнаков после посещения Главного штаба. По полученной им информации, Куропаткин был против продолжения исследования Тибета, поскольку считал, что более остро стоит «необходимость познакомиться с Куантунским[96]96
  Правильно – Квантунский полуостров, или Гуаньдун – полуостров в северо-восточной части Китая. В марте 1898 г. полуостров был арендован Российской империей сроком на 25 лет. Здесь, в гавани Люйшунькоу (Порт-Артур) была создана военно-морская база российского флота. После поражения России в русско-японской войне 1904–1905 гг. полуостров перешел в аренду к Японии.


[Закрыть] полуостровом и Амурской областью». Однако, «благодаря уверению [П.П.] Семенова, что это в последний раз, и письму Николая Михайловича, он согласился»[97]97
  Цит. по: Андреев А. И. Несбывшиеся мечты о Лхасе: Тибет в исследованиях П. К. Козлова (научные и политические аспекты) // Российское изучение Центральной Азии: исторические и современные аспекты. СПб., 2014. С. 283. (Архив РГО. Ф. 18. Оп. 3. Д. 265. Письмо А. Н. Казнакова к П. К. Козлову, 7 февраля 1899).


[Закрыть].

Параллельно с Военным ведомством шло согласование вопросов подготовки экспедиции с Министерством иностранных дел, в том числе получение разрешения от китайских властей на ее работу в Поднебесной империи. Охранные листы для Козлова и его помощников были получены в феврале 1899 г. В сопроводительном письме Китайского министерства иностранных дел (Лифанъюанъ) сообщалось, что об экспедиции «уведомлены Илийский цзянь-цзюнь и губернатор Синьцзяна». Местным властям предлагалось «по предъявлении означенными лицами охранных листов чинить им свободный пропуск и оказывать надлежащую защиту»[98]98
  Архив РГО. Ф. 18. Оп. 2. Д. 86. Л. 6. Перевод Охранного листа, 20 февраля 1899.


[Закрыть]. К концу марта все организационные вопросы были согласованы с соответствующими государственными ведомствами, и 1 апреля 1899 г. экспедиция была утверждена Николаем II[99]99
  Архив РГО. Ф. 18. Оп. 2. Д 86. Л. 1,2. Доклад по Главному штабу, 30 марта 1889, с резолюцией 1 апреля 1899.


[Закрыть].

В состав Монголо-Камской экспедиции вошли, кроме Козлова, его помощники поручик Кавалергардского Ее Величества императрицы Марии Федоровны полка А. Н. Казнаков (1871–1933) и участвовавший в экспедиции Роборовского губернский секретарь, состоящий при Канцелярии Степного генерал-губернатора B. Ф. Ладыгин, а также 17 человек экспедиционного конвоя. Среди них четыре спутника Козлова в минувших экспедициях – унтер-офицер Г. И. Иванов и старшие урядники Забайкальского казачьего войска П. П. Телешов, Б. Байнов и С. Жаркой, а также фельдшер А. У. Бохин, казаки Забайкальского войска Д. Мадаев, Ц. Г. Бадмажапов и др. Начальник экспедиции «высочайшим соизволением» наделялся правом награждать за особые отличия во время путешествия рядовых конвоя званием младшего и старшего унтер-офицера и урядника, а также лишать этих званий за дисциплинарные проступки.

Необходимые инструменты и приборы для астрономических и топографических работ Козлову предоставил Военно-топографический отдел Главного штаба и РГО. Экспедиция была оснащена также походной фотолабораторией. В этом путешествии Козлов предполагал расширить программу изучения новых территорий. К уже традиционным направлениям – маршрутной съемке, определению астрономических пунктов, барометрическим и метеорологическим наблюдениям, коллекторской работе – он добавил лимнологические исследования. Для этого случая он брал с собой специально изготовленную складную брезентово-пробковую лодку[100]100
  Козлов П. К. Монголия и Кам. Т. 1.4. 1. По Монголии до границ Тибета. СПб., 1905.
  C. 3–6.


[Закрыть].

Перед отправлением в дальнюю дорогу 22 апреля 1899 г. Козлова со спутниками принял Московский генерал-губернатор, командующий войсками Московского военного округа великий князь Сергей Александрович[101]101
  Архив. РГО. Ф. 18. Оп. 2. Д. 86. Л. 13. Записка П. К. Козлову из его полка о представлении командующему, апрель, 1899.


[Закрыть]. Из Москвы Козлов выехал 8 мая весте с Казнаковым на скором Сибирском поезде, гренадеры, члены конвоя, – на следующий день, пассажирским поездом. В Омске к экспедиции присоединился Ладыгин. Дальше путешествие продолжилось на пароходе по Иртышу до Семипалатинска. От Семипалатинска до станицы Алтайской передвигались на перекладных, а огромный багаж доставили обозом под охраной экспедиционных конвойных. Наконец 11 июня достигли станицы Алтайской, где были закончены последние приготовления, и 23 июня 1899 г. путешественники выступила в далекий и опасный путь. В приказе по экспедиции Козлов напутствовал своих товарищей «доблестно оправдать доверие, возлагаемое на экспедицию Императорским Русским географическим обществом, Императорской Академией наук, а главное Высоким покровителем – государем императором»[102]102
  Архив РГО. Ф. 18. Оп. 2. Д. 87. Л. 1–2. Приказ П. К. Козлова по экспедиции, 14 июля 1899.


[Закрыть].

В Алтайской Козлов получил письмо от П. П. Семенова по поводу Лхасы. Он еще раз обращал внимание своего младшего коллеги на необходимость уважительного отношения к тибетским властям, советовал не настаивать сразу, во что бы ни стало, на посещении Лхасы. «Помните, дорогой Петр Кузьмич, – писал Семенов, – что в Ваших руках все важное дело дальнейшего развития наших отношений с Тибетом и что в этой цитадели Центральной Азии русское имя должно быть поддерживаемо не столько грозно, сколько кротко и честно»[103]103
  Цит. по: Овчинникова Т. Н. П. К. Козлов – исследователь Центральной Азии. С. 86 (Архив РГО. Ф. 18. Оп. 3. Д. 622. Л. 3–4. Письмо П. П. Семенова к П. К. Козлову, 1 июня 1899).


[Закрыть]. Как показали последующие события, Козлов прислушался к советам глубоко им уважаемого и почитаемого вице-председателя РГО.

Деятельность экспедиции условно можно разделить на два этапа. Первый этап – исследование Монгольского Алтая и Центральной Гоби, благодаря которым была нанесена на карты так называемая Заалтайская Гоби. Из Гоби экспедиция направилась в Цайдам, где был организован склад экспедиции. Здесь же, на высоте 3120 м Козлов организовал метеорологическую станцию. Наблюдателем станции назначили Е. И. Муравьева. В течение четырех месяцев он ежедневно по строгому графику проводил измерения и собрал уникальные данные для анализа климата этого региона.

Второй этап включал исследование непосредственно Кама. Из Цайдама экспедиция выступила в мае 1900 г. Летом и осенью была проведена большая работа по изучению истоков трех великих рек Китая – Хуанхэ, Янцзы и Меконга. В долине Меконга, в ущелье реки Речу отряд Козлова остановился на зимовку до марта 1901 г. На экспедиционную базу в Цайдам Козлов с участниками экспедиции вернулся только в июле.

Деятельность экспедиции подробно описана самим Козловым и его старшим помощником Казнаковым в отчетных «Трудах экспедиции», проанализирована Т. Н. Овчинниковой в книге, посвященной Козлову. В нашем повествовании мы кратко отметим только основные достижения первой самостоятельной экспедиции Козлова.

Монголо-Камская экспедиция Козлова стала одной из самых успешных по количественным показателям в истории РГО. Козлов, развивая рекогносцировочный метод Пржевальского, применил вместо линейного исследования площадное, путем организации одновременного проведения целой сети боковых экскурсий. В итоге экспедиция охватила своими маршрутами свыше 10000 км пути со съемкой. В Восточном и Центральном Тибете на карту были нанесены его крупнейшие хребты. Козлов дал им русские названия: хребет Русского географического общества, хребет Водораздел (бассейнов Хуанхэ и Янцзы) и др[104]104
  К сожалению, русские названия этих хребтов сейчас не используются в международной картографической практике.


[Закрыть]. Впервые также были исследованы верховья реки Меконг. Знакомство с природой этой части Тибетского нагорья произвело на Козлова сильное впечатление. Вспоминая эту экспедицию, он писал: «Дикие ущелья Кама и Восточного Тибета останутся в моей памяти навсегда одним из лучших воспоминаний в моей страннической жизни»[105]105
  Козлов П. К. Путешественник П. К. Козлов о себе // Огонек. 1927. № 14. С. 4


[Закрыть].

Что касается второй заветной цели путешествия – Лхасы, то Козлову не удалось туда пройти. Он с пониманием воспринял объяснение посланников Далай-ламы XIII – духовного правителя Тибета, что русскую экспедицию не могут пропустить в Лхасу в соответствии с древними законами Тибета, которые обязывают всех тибетцев свято охранять Лхасу от посещения чужеземцев.

Маршруты Козлова проходили по труднодоступным, удаленным от населенных пунктов территориям Тибетского нагорья. Долгое отсутствие вестей от экспедиции весной 1901 г. породило даже мысль о ее гибели. РГО совместно с Министерством иностранных дел и Главным штабом разрабатывали план по ее спасению[106]106
  РГВИА. Ф.1. Он. 1. Т. 33. Д. 61657; СПФ АРАН. Ф. 902. Он. 1. Д. 3. Л. 1. Речь П. П. Семенова-Тян-Шанского, февраль 1902.


[Закрыть]. Из Урумчи и Урги были направлены специальные люди на поиск отряда Козлова. Русский посланник в Пекине П. М. Лессар также предпринял «деятельные сношения» с генерал-губернаторами и губернаторами областей, где могла бы быть экспедиция. Сам Козлов об этом узнал уже в самом конце своего путешествия: по дороге в Ургу он встретил посланного из Урумчи человека для розыска его экспедиции[107]107
  Козлов П. К. Монголия и Кам. Т. 1.4. 2. Кам и обратный путь. СПб., 1906. С. 691–693.


[Закрыть].

В столицу Монголии Ургу Козлов со спутниками вернулся 7 ноября 1901 г., откуда через неделю выступили к российской границе и 24 ноября уже были на родине, в Кяхте. Здесь их тепло встретили соотечественники. В Петербург Козлов прибыл 15 декабря. Трудное путешествие закончилось! В отчете об экспедиции Козлов отметил, что, если «Кяхта своим широким гостеприимством заставила <…> забыть пережитые <…> невзгоды и лишения», то «сочувствие <…> Петербурга укрепило <…> в сознании посильно исполненного долга»[108]108
  Там же. С. 719.


[Закрыть].

21 января 1902 г. Козлов представил краткое сообщение об общих результатах экспедиции Совету РГО. Через три дня членов экспедиции принял военный министр А. Н. Куропаткин[109]109
  Архив РГО. Ф. 18. Оп. 2. Д. 86. Л. 18. Уведомление о приеме у Военного министра 24 января 1902, 21 января 1902.


[Закрыть], а 1 февраля Козлов, Казнаков, Ладыгин, Иванов и волонтер Афутин удостоились аудиенции у императора в Зимнем дворце. Об этом также есть соответствующая запись в дневниках Николая II[110]110
  Дневники императора Николая II (1894–1918). Т. 1. 1894–1904. С. 645.


[Закрыть]. Козлов так описывал эту встречу: «При представлении присутствовали президент ИРГО великий князь Николай Михайлович и дежурный при государе флигель-адъютант полковник Вольский. Подойдя к участникам Тибетской экспедиции, государь император удостоил милостивого разговора штабс-капитана [Козлова] о Лхасе»[111]111
  Архив РГО. Ф. 18. Оп. 2. Д. 86. Л. 20–21. Рукописная записка П. К. Козлова, б/д.


[Закрыть].

В Санкт-Петербург экспедиция привезла огромную и необычайно разнообразную естественно-историческую коллекцию, которая включала новые виды птиц, животных, насекомых и растений, ценнейшие данные по зоогеографии совершенно неизученных областей Центральной Азии, в том числе верховьев трех знаменитых рек Китая – Хуанхэ, Янцзы-цзяна и Меконга, интересные этнографические сведения о кочевых племенах Восточного Тибета. Сам Козлов писал: «Ни в одну мою экспедицию, пожалуй, не удалось привезти такой большой и разнообразной естественно-исторической коллекции, как в это Камское путешествие»[112]112
  Козлов П. К Путешественник П. К. Козлов о себе // Огонек. 1927. № 14. С. 5.


[Закрыть].

Об экспедиции писали отечественные и зарубежные газеты и научные журналы, в том числе такие авторитетные, как «The Geographical Journal» Лондонского географического общества и «Petermanns Geographische Mitteilungen»[113]113
  См., напр.: DenikerJ.yoyage du lieutenant Kozlov’ en Asie centrale // La Geographic bulletin de la Societe de Geographie. 1902. № 4. P. 273–278; Nachrichten von der Expedition von P. K. Koslow // Dr. A. Petermanns Mitteilungen aus Justus Perthes’ Geographischer anstalt. 1902. Bd 48. Heft VI. S. 137; Heft VII. S. 163–165; The Russian Tibet Expedition 1899–1901 // The Geographical journal. 1902. Vol. XIX. № 5. P. 576–597.


[Закрыть]. В «Известиях ИРГО» регулярно печаталась краткая информация о ходе экспедиции «Вести из экспедиции Козлова», которую путешественник посылал при первой возможности.

Оценить достижения экспедиции было поручено авторитетнейшим специалистам в разных отраслях знания: астрономические вычисления – В. В. Витковскому (затем они перешли к Н. А. Тачалову), метеорологические наблюдения – М. А. Рыкачеву, топографические съемки – Военно-топографическому отделу Главного штаба; горные породы – В. А. Обручеву, который уже занимался обработкой геологической коллекций экспедиции Роборовского, зоологические и ботанические коллекции – соответственно, Зоологическому музею и Императорскому Ботаническому саду[114]114
  Отзывы о трудах ILK. Козлова. СПб., 1903. 15 с. (Перепечатано по распоряжению ИРГО из Отчета ИРГО за 1902 г.)


[Закрыть]. На основании их компетентного мнения Совет РГО в 1902 г. за большой вклад в изучение Центральной Азии наградил Козлова своей высшей наградой – Константиновской золотой медалью[115]115
  Отчет ИРГО за 1902 год. СПб., 1903. С. 38–39.


[Закрыть].

6 февраля 1902 г. Географическое общество устроило торжественное заседание, посвященное Монголо-Камской экспедиции Козлова. С большой речью выступил П. П. Семенов. Он высоко оценил деятельность экспедиции и ее значение для познания Центральной Азии. Говоря о Козлове как о продолжателе исследований, начатых его учителем, Семенов отметил, что Пржевальский «зажег своими рассказами ту искру, которая сделала из офицера блестящего гвардейского полка не только страстного, но и научно высокообразованного путешественника»[116]116
  СПФАРАН. Ф. 902. Оп. 1. Д. 3. Л. 1. Речь П.П. Семенова-Тян-Шанского, февраль 1902.


[Закрыть].

Находясь в экспедиции, Козлов получил повышение по службе: 12 сентября 1900 г. он был произведен в штабс-капитаны, а 1 февраля 1902 г. «за отличие по службе» стал капитаном. Через четыре года, в 1906 г., он был произведен в подполковники. Кроме того, ему была увеличена ежегодная пенсия до 600 руб. Для обработки привезенных коллекций Козлов, как и после предыдущих экспедиций, был прикомандирован к Главному штабу.

Еще одно событие в личной жизни Козлова мы хотели бы здесь отметить. Перед отъездом в экспедицию Козлов подал прошение в Смоленское Дворянское депутатское собрание о причислении его к потомственным дворянам Смоленской губернии. Такое право он приобрел после награждения орденом Св. Владимира 4-й степени. Рассмотрев представленные документы, Дворянское собрание сочло возможным удовлетворить его просьбу. Решение смоленских дворянских депутатов было утверждено указом Правительствующего Сената по Департаменту Герольдии от 4 декабря 1899 г. П. К. Козлов, его жена Надежда Степановна и сын Владимир были внесены в третью часть дворянской родословной книги Смоленской губернии[117]117
  РГИА. Ф. 1343. Оп. 36. Д. 11561. О сопричастности к дворянскому сословию; Архив РГО. Ф. 18. Оп. 2. Д. 17. Грамота о дворянстве П. К. Козлова, 29 января 1901.


[Закрыть].

Учитывая значимость Монголо-Камской экспедиции, Совет РГО решил опубликовать не только традиционные отчеты руководителя и его помощников, но и результаты обработки материалов и коллекций, доставленных путешественниками. Предполагалось издать девять томов. Деньги на эту работу Совет Общества выделил из так называемого капитала купца П.В. Голубкова (1786–1855), в 1848 г. пожертвовавшего 22000 руб. на издание на русском языке книги немецкого географа К. Риттера (К. Ritter, 1779–1859) «Землеведение». Умелое вложение этих средств в банк позволило использовать получаемые проценты на, как говорили, «действия Общества», в том числе, издание книг. Публикацию материалов Монголо-Камской экспедиции предполагалось выполнить «в надлежащем виде», то есть, на высоком полиграфическом уровне. Такое решение мотивировалось двумя обстоятельствами: значимостью достижений экспедиции и необходимостью поддержать престиж российских исследователей Центральной Азии перед международным сообществом. П. П. Семенов в письме к военному министру А. Ф. Редигеру 1 июля 1906 г. писал: «Экспедиция эта, снаряженная Обществом с Высочайшего соизволения <…>, имеет столь важное значение во всем образованном мире, как в научном, так и в политическом отношениях, и настолько полна живого интереса в смысле описания посещенных местностей, что издание ее трудов с внешней стороны в форме более соответствующей внутреннему содержанию представлялось ИРГО совершенно необходимым». К тому же, продолжал руководитель Географического общества, труды экспедиции Свена Гедина, который был в Тибете почти одновременно с Козловым, уже «изданы со всеми признаками роскоши», причем «на средства, отпущенные шведским правительством специально на издание». РГО представлялось «неудобным, чтобы труды русской экспедиции, имевшей по своим результатам гораздо большее значение, чем экспедиция С. Гедина, были изданы хуже шведской»[118]118
  РГВИА. Ф. 400. Оп. 3. Д. 2864. Л. 1–3. Письмо П. П. Семенова к А. Ф. Редигеру, 1 июля 1906.


[Закрыть].

Написать письмо военному министру побудили П. П. Семенова большие расходы на издание, намного превосходящие первоначально запланированную сумму. К этому времени вышел в свет первый том, состоящий из двух частей, – отчет самого Козлова «По Монголии до границ Тибета» и «Кам и обратный путь». Издание обошлось Обществу в 12000 руб., что являлось весьма крупной суммой. А предстояло опубликовать еще 8 томов. Начиная этот издательский проект, Совет РГО рассчитывал на помощь Военного ведомства, поскольку, как отмечал в своем письме П. П. Семенов, предшественники Редигера на этом посту «генерал-адъютант Куропаткин и генерал-адъютант Сахаров неоднократно высказывали желание видеть труды капитана Козлова, изданными в изящной форме, и обещали оказать свое содействие <…> особыми средствами». Понимая сложности военного бюджета в ходе русско-японской войны, Общество не обращалось за помощью, принимая все расходы на свой счет. Теперь же руководство РГО, учитывая, что «результаты путешествия капитана Козлова имеют большое значение для Военного ведомства», решило попросить возместить хотя бы часть расходов на издание трудов экспедиции в размере 5000–6000 рублей. Однако при всем уважении к П. П. Семенову военный министр смог выделить только 2000 руб. ввиду «крайне стесненного» финансового положения министерства. Военный совет поддержал просьбу Ридегера, и РГО получило эту сумму. Таким образом, вся тяжесть по изданию трудов Монголо-Камской экспедиции легла на Географическое общество.

В итоге из намеченных девяти томов были опубликованы семь: том 1-й (в 2 ч.) – отчет Козлова, 2-й (в 2 ч.) – отчет Казнакова и Ладыгина[119]119
  Казнакое А. 77. Мои пути по Монголии и Каму // Монголия и Кам. Труды экспедиции ИРГО, совершённой в 1899–1901 гг. под руководством П. К. Козлова. Том II. Ч. I. СПб., 1907 Ладыгин В. Ф. Поездка на верховье Урунгу и пересечение Гоби // Монголия и Кам. Труды экспедиции ИРГО, совершённой в 1899–1901 гг. под руководством П.К. Козлова. Т. II. Ч. II. СПб., 1907.


[Закрыть], 3-й – результаты астрономических наблюдений, обработанные Н. А. Тачаловым, и метеорологические и гипсометрические данные экспедиции, обработанные А. А. Каминским[120]120
  Тачалое 77 А. Астрономические наблюдения П.К. Козлова // Монголия и Кам. Труды экспедиции ИРГО, совершённой в 1899–1901 гг. под руководством П. К. Козлова. Т. III. Ч. I. СПб., 1907; Каминский А. А. Метеорологические наблюдения и гипсометрические определения экспедиции П.К. Козлова // Монголия и Кам. Труды экспедиции ИРГО, совершённой в 1899–1901 гг. под руководством П. К. Козлова. Т. III. Ч. II. СПб., 1907.


[Закрыть], 5-й том содержал результаты изучения орнитологической коллекции, осуществленного В. Л. Бианки[121]121
  Бианки В. Материалы для авифауны Монголии и Восточного Тибета // Монголия и Кам. Труды экспедиции ИРГО, совершенной в 1899–1901 гг. под руководством П. К. Козлова. Т. V. СПб., 1907.


[Закрыть], 7-й – описание энтомологической коллекции, сделанное Т. Бекером, П. Штейном и Ф. Коновым[122]122
  Бекер Т., Штейн 77, Конов Фр. Двукрылые и перепончатокрылые // Монголия и Кам. Труды экспедиции ИРГО, совершенной в 1899–1901 гг. под руководством П.К. Козлова. 1899–1901 гг. Т. VII. СПб., 1908.


[Закрыть], и 8-й – материалы по изучению диатомовых водорослей К. С. Мережковским[123]123
  Мережковский К С. Диатомовые водоросли Тибета // Монголия и Кам. Труды экспедиции ИРГО, совершённой в 1899–1901 гг. под руководством П. К. Козлова. Т. VTII. СПб., 1906.


[Закрыть]. Запланированные 4-й и 6-й тома с описанием млекопитающих и пресмыкающихся не были опубликованы. Частично эту часть коллекции позже описал сотрудник Зоологического музея Академии наук К. А. Сатунин[124]124
  Сатунин К A. (Satunin). Neue Nagetiere aus Centralasien. Ежегодник Зоологического Музея АН. Т. VII. 1902; Сатунин К А. Новые виды кошек из Центральной Азии. Ежегодник Зоологического Музея АН. Т. IX. 1905.


[Закрыть].

В 1947 г. вышло второе, несколько сокращенное издание первого тома трудов экспедиции, написанного самим Козловым, под названием «Монголия и Кам. Трехлетнее путешествие по Монголии и Тибету (1899–1901)» под редакцией Владимира Петровича Козлова[125]125
  Козлов П. К. Монголия и Кам. Трехлетнее путешествие по Монголии и Тибету (1899–1901) /Подред. В.П. Козлова. М.: ОГИЗ, 1947.


[Закрыть] – сына Петра Кузьмича.

Что касается самого Козлова, то, оценивая свою первую самостоятельную экспедицию по завершении своей исследовательской карьеры, он писал: «Дикие ущелья Кама и Восточного Тибета останутся в моей памяти навсегда одним из лучших воспоминаний моей страннической жизни»[126]126
  Козлов П. К. Путешественник П. К. Козлов о себе // Огонек. 1927. № 14. С. 4.


[Закрыть].