Автор книги: Татьяна Юсупова
Жанр: Биографии и Мемуары, Публицистика
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Международное признание заслуг П. К. Козлова в изучении Центральной Азии
С редким упорством осуществлял он свои планы исследования Азии и своими открытиями не только принес почет и уважение своему Отечеству, но и завоевал признание всего образованного мира.
Результаты экспедиций П. К. Козлова высоко оценили российские и европейские научные сообщества. Он был избран почетным членом Русского географического общества (апрель 1910 г., действительный член РГО с 1891 г.), Императорского Ботанического сада (февраль 1902 г.), Русского энтомологического общества (декабрь 1908 г.), Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии (октябрь 1926 г., действительный член с 1907 г.), Московского общества испытателей природы (февраль 1927 г., действительный член с 1896 г.), корреспондентом Зоологического музея Академии наук (1896 г.), действительный членом Всеукраинской академии наук (май 1928 г.) и др. РГО наградило его за успехи в исследовательской деятельности серебряной медалью имени Н.М. Пржевальского (1891 г.) и высшей наградой Общества – Большой золотой Константиновской медалью (1902 г.).
Первым из зарубежных научных обществ вклад Козлова в изучение Центральной Азии отметило Королевское Голландское географическое общество (Koninklijk Nederlandsh Aardrijkskundig Genootshap), избрав в 1896 г. своим почетным членом. В марте 1911 г. он стал почетным членом Венгерского географического общества (Magyar Földrajzi Társaság). В этом же году Козлов был награжден Золотыми медалями Итальянского (Societa Geografica Italiana) и Лондонского (The Royal Geographical Society) географических обществ.
Первые контакты Козлова с Королевским географическим обществом относятся к началу XX в. Русский путешественник стремился сделать свои открытия достоянием западных ученых и выслал в одно из самых авторитетных географических учреждений Европы статью о результатах Монголо-Камской экспедиции 1899–1901 гг. Материалы Козлова представляли несомненный интерес для английских исследователей, которые в это время также активно занимались изучением центральноазиатского региона. Статья была переведена и опубликована в «The Geographical Journal» – периодическом издании Общества в 1902 г.[181]181
Kozloff P.K. The Mongolia-Szechuan Expedition of the Imperial Russian Geographical Society // The Geographical Journal. 1909. Vol. XXXIV. № 4, October. P. 384–408; The Geographical Journal. 1910. Vol. XXXVI. № 3, September. P. 288–309.
[Закрыть]
Во время Монголо-Сычуаньской экспедиции 1907–1909 гг. Козлов, «преклоняясь, – как он писал, – перед выдающейся деятельностью <…> Royal Geographical Society»[182]182
Архив Королевского Лондонского географического общества: RGS / IBG Archives. Correspondence Block. 1881–1910. Kozloff P.K. Письмо от 23 декабря 1908. Автор выражает благодарность д. и.н. А. И. Андрееву за предоставленные материалы.
[Закрыть], подготовил для него еще две статьи о результатах работы своей экспедиции, которые были опубликованы в «The Geographical Journal» в 1909–1910 гг.[183]183
Kozloff P.K. The Russian Tibet Expedition 1899–1901 // The Geographical Journal. 1902. Vol. XIX. № 5. P. 576–597.
[Закрыть]
Возможность побывать в Лондоне и посетить Географическое общество, одно из старейших в Европе, ему представилась летом 1910 г., когда он вместе с семьей отдыхал во Франции, в местечке Берк Плаж (Berck Plage), на берегу Па-де-Кале. Козлов сам инициировал эту поездку, для чего обратился с просьбой к ученому секретарю Общества сэру Дж. С. Келти (John Scott Keltie; 1840–1927): «Мне очень хотелось бы, – писал он, – побывать в Лондоне, осмотреть его выдающиеся достопримечательности, а главное заглянуть в Royal Geographic Society и познакомиться с Вами. Сокрушаюсь очень незнанием английского языка, но рассчитываю на кого-либо из соотечественников – вроде П. А. Кропоткина или кого-нибудь другого из сотрудников Вашего Общества в роли переводчика»[184]184
RGS / IBG Archives. Correspondence Block. 1881–1910. Kozloff P.K. Письмо П.К. Козлова от 3 июля 1910.
[Закрыть].
Козлов не случайно упомянул своего знаменитого соотечественника. П. А. Кропоткин (1842–1921) проживал в столице Великобритании уже более 20 лет и тесно сотрудничал с Королевским географическим обществом. Позже путешественник писал в своих заметках: «Будучи за рубежом, в Лондоне, П. А. Кропоткин весь досуг отдавал <…> географической науке. Английское географическое общество привлекло его в свою среду и поручило ему наблюдать за русской географической литературой, за открытиями русских географов и о их работах писать на страницах английского географического журнала»[185]185
Архив РГО. Ф. 18. Оп. 1 Д. 129. Л. 5. Козлов П. К. Заметки о П. А. Кропоткине.
[Закрыть].
Именитый географ и революционер откликнулся на просьбу Дж. С. Келти[186]186
RGS / IBG Archives. Correspondence Block. 1881–1910. Kozloff P. К. Письмо Дж. С. Келта от 19 июля 1910.
[Закрыть] помочь своему соотечественнику, о чем сразу же сообщил Козлову: «Я столько лет с любовью следил именно за Вашими работами и так наслаждался, когда Вы давали общие описания природы <…>, так радовался Вашим успехам, что для меня составит особое удовольствие быть чем бы то ни было полезным Вам. Лично познакомиться с Вами и познакомить Вас с женою и дочерью будет большое удовольствие»[187]187
Маркин В. А. Неизвестный Кропоткин. М.: Олма-Пресс, 2002. С. 274.
[Закрыть].
Козлов прибыл в Лондон 28 сентября 1910 г. и в тот же день вместе с Кропоткиным посетил Королевское Географическое общество. На следующий день он побывал в Британском музее, куда взял с собой некоторые образцы из своей хара-хотинской коллекции, чтобы, как он писал будущей жене Е.В. Пушкаревой, «сравнить с богатством, добытым англичанами». «Угрюмые англичане, – делился Козлов впечатлениями, – пришли в восторг от образцов сборов в Хара-Хото. <…> они смаковали, нюхали книги и образа Хара-Хото, а я сдержанно, тихо, в душе, улыбался»[188]188
Архив Музея П. К. Козлова. Ф. 1. Оп. 6. Д. 1. Письмо П. К. Козлова к Е. В. Пушкаревой, 29 сентября 1910.
[Закрыть].
Здесь же он познакомился с путешественником и археологом А. Стейном (Маге Aurel Stein; 1862–1943), который в 1907 г. первым из европейцев обследовал знаменитый пещерный буддийский монастырский комплекс в Дуньхуане, в китайской провинции Ганьсу и привез большое количество книг и образцов настенной живописи. Знакомство с Козловым и его находки в Хара-Хото вдохновили А. Стейна в 1914 г. самому произвести изучение засыпанного песками Гоби мертвого города. Однако результаты его работы явились скромным дополнением к уникальным артефактам, добытым Козловым[189]189
Stein A. Innermost Asia: Detailed Report of Explorations in Central Asia, Kansu and Eastern Iran. 5 vols. Oxford: Clarendon Press, 1928.
[Закрыть].
Козлов пробыл в Лондоне всего неделю, но поездкой остался очень доволен: он не только познакомился с работой Королевского общества, но и смог рассказать о своих исследованиях. Результат не заставил себя ждать: 16 марта 1911 г. Дж. С. Келти известил Козлова, что Совет Лондонского географического общества принял решение наградить его Золотой медалью Основателя Общества за ценный вклад, внесенный, начиная с 1883 г., в изучение Центральной Азии[190]190
Архив РГО. Ф. 18. Оп. 2. Д. 12. Л. 1. Письмо Дж. С. Келти в РГО, 16 марта 1911.
[Закрыть].
На церемонии награждения, которая состоялась 22 мая 1911 г., президент Общества Леонард Дарвин (Leonard Darwin; 1850–1943) отметил, что работы полковника Козлова широко известны всем, кто занимается географическим изучением Центральной Азии. Он работал с Пржевальским и его последователями в пустыне Гоби, в Северном Тибете и других местах этого негостеприимного региона. Затем Козлов сам руководил двумя экспедициями. В первой из них он исследовал малоизвестный регион Азии, где берут начало три великих реки Китая, а во второй экспедиции изучал район между Монголией и Сычуанем. Из всех экспедиций он привозил домой богатые географические, геологические и археологические коллекции[191]191
Meetings of the Royal Geographical Society, session 1910–1911. Anniversary Meeting, May 22, 1911 //The Geographical Journal, 1911. Yol. 38. №. 1, July. P. 83.
[Закрыть].
На вручение медали Козлов приехать не смог, и его награду принимал военный атташе Российского посольства в Лондоне генерал Н. С. Ермолов (1853—?). В ответной речи он выразил благодарность Лондонскому географическому обществу за такую высокую оценку деятельности Козлова от имени награжденного, от имени российского посольства и от российской армии, где полковника Козлова также уважали и высоко ценили.
Золотую медаль Королевского географического общества за все время награждения кроме Козлова получили еще только шесть российских исследователей: А. Миддендорф (1846 г., за изучение Северной и Восточной Сибири), адмирал А. Бутаков (1867 г., за исследование Аральского моря и устья Амударьи), Н.М. Пржевальский (1879 г., за изучение Монголии и Северного Тибета), Г. Радде (1889 г., за заслуги в географических исследованиях), П. П. Семенов-Тян-Шанский (1897 г., за организацию российских исследований в Центральной Азии) и М. М. Сомов (1961 г., за изучение и освоение Антарктиды)[192]192
Gold Medal recipients: URL: http://www.rgs.org/NR/rdonlyres/C5962519-882A-4C67— 803D-0037308C756D/0/GoldMedallistsl8322011.pdf (Дата обращения: 19.03.2013)
[Закрыть].
Несколько раньше, в феврале 1911 г., исследовательская деятельность Козлова была отмечена Золотой медалью Итальянского географического общества. Награждению предшествовала публикация его обстоятельного обзора о деятельности Монголо-Сычуаньской экспедиции в двух выпусках «Бюллетеня» Общества[193]193
Kozlov Pietro. Spedizione nella Mongolia e nel Seciuan // Bollettino della Societa Geografica Italiana. Serie IV. 1911. Vol. XII. № 6. P. 758–775; № 7. P. 865–885.
[Закрыть]. Высшие награды Итальянское ГО, которые вручают с 1871 г., имеют только три российских путешественника: Н.М. Пржевальский (1885 г.), В. Юнкер (1889 г.) и Козлов[194]194
Cerreti C. Segni d’Onore. Forme di legittimazione e metodi di cooptazione nella storia della Societa Geografica Italiana: le onorificenze // Bollettino della Societa Geografica Italiana Roma. SeriaXI. Vol. IX (1992). P. 9–55.
[Закрыть].
Все награды за изучение Центральной Азии Козлов бережно хранил, предполагая в будущем передать этот своеобразный «лавровый венок» в дар РГО, чтобы после его смерти они были «выставлены на показ». Он надеялся таким образом способствовать тому, «чтобы тропа русских исследователей не заросла в Центральной Азии и Тибете»[195]195
Архив Музея П. К. Козлова. Ф. 1. Оп. 3. Д. 24. Письмо П. К. Козлова в РГО, 22 июля 1922.
[Закрыть]. Но награды, вместе с другими ценностями Козлова, хранившимися в сейфе в Санкт-Петербургском отделении Московского Купеческого банка, в декабре 1918 г. были конфискованы Петроградским ЧК.
Кроме высоких наград Географических обществ заслуги Козлова в изучении Центральной Азии были отмечены премией им. П. А. Чихачева Французской Академии наук (Academie des sciences).
Эта премия была учреждена в 1891 г. на средства, завещанные Французской академии наук русским географом, геологом и путешественником П. А. Чихачевым (1808–1890), большую часть жизни прожившим во Франции. Она предназначалась для награждения путешественников, внесших значимый вклад в изучение археологии, географии и геологии Азиатского материка[196]196
Юсупова Т. И. Премия Французской академии наук русскому путешественнику П. К. Козлову // Исторический архив. 2010. № 6. С. 200–204.
[Закрыть].
Инициатором выдвижения Козлова на эту награду был президент Географического общества Франции принц Бонапарт. Ролан Наполеон Бонапарт (Roland Napoleon Bonaparte; 1858–1924), внучатый племянник Наполеона Бонапарта, человек многосторонних знаний и увлечений, член (с 1907 г.) и президент (с 1919 г.) Французской академии наук, президент Географического общества Франции (1910 г.), был хорошо известен в научных кругах России. Русское географическое общество в 1885 г. избрало его своим членом-корреспондентом по отделению этнографии (за этнографические работы, проведенные в 1884 г. в Скандинавии и Лапландии), а в 1917 г. он был избран почетным членом РГО.
Инициатива Р. Бонапарта была поддержана президентом Академии наук великим князем Константином Константиновичем[197]197
Весной 1913 г. Р. Бонапарт посетил Санкт-Петербург, где 24 марта встречался с великим князем Константином Константиновичем, который так описывает эту встречу: «Потом весь вечер проговорили с принцем Бонапартом. Он член Парижской Академии наук, натуралист, его специальность – папоротники. Он собирается представить к Чихачевской премии нашего ученого путешественника Козлова и просил меня доставить о нем подробные сведения. Написал об этом непременному секретарю». (Дневники Великого князя Константина Константиновича (К.Р.). 1911–1915 / Отв. ред., сост. В. М. Хрусталев. М.: Проза и К, 2013. С. 260).
[Закрыть], который попросил академика С. Ф. Ольденбурга, хорошо знавшего Козлова, подготовить документы для представления: «Я уверен, – писал великий князь, – что Вы будете <…> рады содействовать оказанию почести милому Петру Кузьмичу»[198]198
СПФА РАН. Ф. 208. Оп. 3. Д. 502. Л. 18–19. Письмо великого князя Константина Константиновича к С. Ф. Ольденбургу, 24 марта 1913.
[Закрыть].
Кроме Козлова эту премию получили еще только три российских путешественника: Г. Е. Грумм-Гржимайло (1893 г.), В. А. Обручев (дважды, в 1897 г. и 1925 г.), Ю.М. Шокальский (1911 г.)[199]199
GaujaP. Les Fondation de Г Academie des sciences (1881–1915). Hendaye, 1917. P. 288–292; Jaisson M. Fondation, prix et subvetions (1916–1996). T. II. Brepols, 2003. P. 1042–1048.
[Закрыть].
Немецкий путешественник Вильгельм Фильхнер (Wilhelm Filchner, 1877–1957) писал в 1925 г. о Козлове: «С редким упорством осуществлял он свои планы исследования Азии и своими открытиями не только принес почет и уважение своему Отечеству, но и завоевал признание всего образованного мира»[200]200
Filchner W. Zum Einfiihnmg//Kozlov R K. Zur Toten Stadt / Ubers. von L. Breitfup, P. Zeidler. Berlin, 1925. S. XIV.
[Закрыть]. Высокие награды П. К. Козлова от зарубежных научных обществ подтверждают слова В. Фильхнера и свидетельствуют о большом вкладе российского путешественника в изучение Центральной Азии и его высоком международном авторитете.
Елизавета Владимировна Козлова – орнитолог, путешественница, жена путешественника
Изучая жизнь Козлова, мы не можем обойти стороной личность его второй жены и их отношения, которые, как, впрочем, любые отношения между мужчиной и женщиной, нередко позволяют понять многие побудительные мотивы поступков мужчин, особенно успешных и знаменитых.
Женщины среди исследователей Центральной Азии занимают особое место. Их совсем немного, можно буквально пересчитать по пальцам: О. А. Федченко (1845–1921), А. В. Потанина (1843–1893), М.П. Черская (1857–1940), М.И. Молессон (1858–1922)[202]202
См., наир. Валькова О. А. Ольга Александровна Федченко, 1845–1921. М.: Наука, 2006; она же. Женщины-естествоиспытатели Российской империи (конец XVIII – начало XX в.): Дис… д. ист. н. М.: ИИЕТ РАН, 2015.
[Закрыть]. Но и эти имена находятся в тени куда более известных имен их мужей. К этой славной плеяде относится и известный российский орнитолог, жена и спутница П.К. Козлова – Елизавета Владимировна Козлова (1892–1975), многие годы проведшая в экспедициях по Монголии и Средней Азии[203]203
Подробнее о ней см.: Гнатюк Т.Ю. Орнитологические исследования Е. В. Козловой в Монголии в 1929 и 1931 годах (по страницам экспедиционных дневников) // Историко-биологические исследования. 2014. Т. 6. Вып. 4. С. 60–79; Среди людей и птиц: орнитолог и путешественница Е.В. Козлова (1892–1975) / Ред. – сост. Т.Ю. Гнатюк; отв. ред. А. И. Андреев. СПб.: Нестор-История, 2007.
[Закрыть]. Она была рядом с Козловым более двадцати лет, являлась его другом, помощником, советчиком. При этом смогла выйти из тени своего знаменитого мужа, реализовать себя как личность, занять достойное место в науке, стать одним из ведущих сотрудников Зоологического института АН СССР.
Елизавета Владимировна Козлова, в девичестве Пушкарева, родилась 18 августа 1892 г. в Красном Селе под Петербургом в семье, где высоко чтили идеал служения, полезной деятельности на благо общества. На становление ее характера большое влияние оказали родители: религиозная, строгая мать и особенно отец – Владимир Иосифович Пушкарев, доктор медицины, умный, тонкий, интеллигентный человек, которого Лиля, как ее называли близкие, очень любила и уважала. С раннего детства Елизавета Владимировна отличалась самостоятельностью и серьезным отношением к приобретению знаний, увлекалась литературой, историей, математикой, позже философией, свободно владела несколькими европейскими языками, хорошо играла на фортепиано. В 1904 г. Лиля Пушкарева поступила в третий класс частной петербургской гимназии княгини Оболенской, которую закончила в 1910 г. с золотой медалью и поступила в женский Педагогический институт на естественно-историческое отделение.
Выбор профессии и весь дальнейший жизненный путь Елизаветы Владимировны определило лето 1910 г., когда она познакомилась с Козловым. Произошло это в курортном городке Берк Плаж в Нормандии, куда семья Пушкаревых привезла на лечение старшего сына, Владимира. Сюда, к своей семье, приехал после завершения отчетов по Монголо-Сычуаньской экспедиции и Козлов. Ему было 47 лет, он находился в зените славы: за его спиной участие в пяти экспедициях, которые принесли ему широкую известность и награды европейских научных обществ.
Миловидная девушка с нежными чертами лица, с искренним интересом к его деятельности завоевала сердце путешественника сразу и навсегда. Ее образ невероятным путем переплелся в его сознании с образом «незабвенного учителя» – Пржевальского. «Я с первых дней увидел человека со взглядом Пшевы. Странное дело! Острый, пытливый взгляд светил с молоденькой нежной головки»[204]204
Музей П. К. Козлова. Ф. 1. Оп. 6. Д. 1. Письмо П. К. Козлова к Е. В. Пушкаревой, июль 1910.
[Закрыть], – писал Козлов своей будущей жене. «Ты наполнила мою жизнь, <…> оживила и приблизила ко мне моего Пшеву»[205]205
Музей П. К. Козлова. Ф. 1. Оп. 6. Д. 1. Письмо П. К. Козлова к Е. В. Пушкаревой, 23–24 октября 1910.
[Закрыть]. Он находил даже внешнее сходство между ними (воистину любовь слепа! – воскликнем мы, взглянув на портреты Пржевальского и Лизы Пушкаревой). Петр Кузьмич даже называл ее уменьшительно-ласкательным именем своего учителя – Пшевочка.
Рассказы Козлова об удивительной природе Центральной Азии, о Пржевальском, о годах, проведенных в странствиях, поразили воображение Елизаветы Владимировны. Она увидела в знаменитом путешественнике пример состоявшейся личности. Чуть позже она будет определять Петра Кузьмича как человека «идейного». Его главная «идея» – изучение природы Центральной Азии, которая стала небезразлична и для нее.
Два последующих года непрекращающейся переписки были наполнены обсуждением совместных планов и, конечно, новой экспедиции. Елизавета Владимировна жила интересами Козлова, много читала книг о Центральной Азии, ходила в Зоологический музей, на лекции в Географическое общество. Козлов постепенно вводил Елизавету Владимировну в круг своих знакомых – географов, востоковедов, биологов, знакомил со спутниками прошлых путешествий. Петр Кузьмич понял, что только с этой девушкой он сможет реализовать свои планы по изучению Центральной Азии. Он инициировал развод с Надеждой Степановной Камыниной.
Дело это в те времена было непростое. Не все друзья и знакомые одобрили поступок Петра Кузьмича. Но! Страстное желание быть вместе с любимым человеком преодолело все препятствия. Весной 1912 г. Козлов получил развод.
Бракосочетание «девицы, дворянки, дочери статского советника» Елизаветы Владимировны Пушкаревой и полковника Генерального штаба П. К. Козлова состоялось 15 июля 1912 г. Одним из «поручителей» (свидетелей) со стороны невесты был потомственный почетный гражданин Николай Петрович Горбунов, в будущем влиятельный государственный деятель Советской России[206]206
Музей П. К. Козлова. Ф. 1. Оп. 4. Д. 13. Выписка из метрической книги, бракосочетавшихся за 1912 г., Скорбященская надвратная церковь Александро-Невской лавры, Санкт-Петербург.
[Закрыть]. Это знакомство в последующем сыграло важную роль в жизни Козлова после революции.
Горбуновы и Пушкаревы жили по соседству в Красном Селе, недалеко от Петербурга. Глава семьи – Петр Михайлович Горбунов (1861–1940), директор (владельцами были его жена и теща) местной писчебумажной фабрики. В семье Горбуновых было одиннадцать детей – пять сыновей и шесть дочерей, двое из них умерли во младенчестве. Лиза Пушкарева с детства дружила со своим ровесником Николаем Горбуновым. После свадьбы Петр Кузьмич стал частым гостем в семье Горбуновых и своими рассказами зародил желание путешествовать по дальним странам у братьев Григория и Николая. Григорий Петрович Горбунов (1894–1942)[207]207
Смирнов А. В. Григорий Петрович Горбунов (1894–1942) // История океанографии. Материалы VII Международного конгресса по истории океанографии. Ч. 1. Калининград, 2004. С. 5—28; он же. Друзья называли его «Гри-Гри» // Природа. 2005. № 3. С. 92–96.
[Закрыть]стал гидробиологом, посвятив свою жизнь исследованию северных морей, экспедиционная деятельность стала важной составляющей его профессии. Козлов предполагал взять его в качестве старшего помощника в свою Монголо-Тибетскую экспедицию в 1923 г., но Григорий отказался, предпочел работать самостоятельно в Арктике.
Участником Монголо-Тибетской экспедиции Козлова, о которой пойдет речь дальше, стала Елена Петровна Горбунова (1888–1973), в то время студентка Петроградского географического института. Она вспоминала: «Летом 1922 г., когда мы, студенты Географического института, работали на практике в Саблино, приехал к нам к концу практики знаменитый путешественник Петр Кузьмич Козлов. На собрании <…> он много рассказывал про свои путешествия и предполагал снова снарядить экспедицию <…>. Он предполагал пригласить некоторых студентов»[208]208
Личный архив автора. Копия отрывка воспоминаний Е. П. Горбуновой (любезно предоставлена ее сыном, А. П. Горбуновым).
[Закрыть]. В их числе оказалась и Елена Горбунова.
Николай Петрович Горбунов (1892–1938) окончил Технологический институт в Петрограде. Однако инженерной деятельности предпочел участие в революционном движении, что круто изменило его жизнь. Он стал секретарем В. И. Ленина, а в дальнейшем управляющим делами Совнаркома СССР, курировал в правительстве вопросы науки. Именно Н.П. Горбунов, как будет показано в соответствующем разделе, оказывал поддержку Петру Кузьмичу в организации Монголо-Тибетской экспедиции и ее работе.
Но вернемся к Елизавете Владимировне. Юной девушке нелегко было быть рядом со знаменитым мужем, человеком с непростым характером, устоявшимися привычками. Но она не потерялась и смогла стать не только женой и другом, но и найти свое собственное место в жизни. Похоже, Петр Кузьмич не ожидал, что Елизавета Владимировна будет такой успешной в своей исследовательской карьере и станет авторитетным ученым. Об этом, в частности, свидетельствуют его слова на одной из книг, подаренной ей в 1935 г.: «Моему первому большому другу, любимой Пшевочке, который оправдал себя даже превыше моих ожиданий»[209]209
Музей П.К. Козлова. Библиотека: надпись на книге: Trever К. Excavations in Northern Mongolia (1924–1925). Leningrad, 1932.
[Закрыть].
В мае 1913 г. Елизавета Владимировна прервала занятия в институте, чтобы поехать вместе с мужем в акклиматизационный парк-заповедник Аскания-Нова в Херсонской губернии[210]210
Подробнее см.: Гнатюк Т. Ю. Аскания-Нова в жизни четы Козловых // BicTi Бюсферного заповцщика «Асканш-Нова». 2013. Т. 15. С. 246—257
[Закрыть]. Из Аскании они направились на Иссык-Куль, к могиле Пржевальского, на мероприятия по случаю 25-летия его смерти. Во время этих поездок Елизавета Владимировна получила от Петра Кузьмича первые уроки стрельбы из дробового ружья и навыки препарирования птиц; он научил ее вести дневник наблюдений над поведением птиц, а также проводить топографическую съемку и метеорологические измерения. Под влиянием мужа Елизавета Владимировна решила посвятить себя науке – изучению царства пернатых и, как и он, навсегда «заболела» Центральной Азией.
В Аскании-Нова она встретила своего будущего научного руководителя, видного российского орнитолога П.П. Сушкина (1868–1928), в то время заведующего кафедрой в Харьковском университете. Его влияние в становлении ее научных интересов было определяющим. В дальнейшем в течение своей долгой творческой жизни она не только развивала идеи своего учителя, но и создала новые направления в области изучения региональных фаун и функциональных аспектов морфологии птиц.
Первая мировая война круто изменила планы Козлова. Вместо Тибета, куда должна была летом 1914 г. направиться его полностью сформированная и снаряженная новая экспедиция, он оказался в действующей армии. Экспедиция была отложена на неопределенный срок. Козлов, в то время полковник Генерального штаба, был назначен комендантом города Тарнов в Галиции, а Елизавета Владимировна несколько месяцев служила сестрой милосердия в санитарном поезде. Через год Петра Кузьмича назначили начальником Монгольской экспедиции по заготовке скота для нужд действующей армии. Елизавета Владимировна поехала в необычную экспедицию вместе с мужем. Из Иркутска, где располагалась заготовительная контора, Козловы совершили несколько поездок по Восточной Сибири и Монголии. Летом 1915 г. Елизавета Владимировна впервые посетила Ургу. Свои впечатления она изложила в большом очерке в журнале «Землеведение»[211]211
Козлова Е. В. Поездка в столицу Монголии Ургу // Землеведение. 1916. Кн. Ill – IV. С. 1–41.
[Закрыть]. Это была ее первая публикация.
Занятия орнитологией Елизавета Владимировна продолжила в 1918–1919 гг. вновь в заповеднике Аскания-Нова, куда Козлов был направлен комиссаром от Академии наук. Здесь она провела около полутора лет, изучая жизнь птиц в условиях неволи. Результатом этой работы стала книга «Аскания-Нова. Зоопарк в южно-русских степях» (Пг., 1923), получившая высокую оценку специалистов. Е. В. Козлова обладала редкостным, столь необходимым для натуралиста, умением наблюдать природу. «В этом тихом, молчаливом подсматривании жизни природы, – объясняла она свой профессиональный выбор, – скрывается такое очарование, равное которому человек едва ли может испытать при постоянном общении с другими людьми»[212]212
Козлова Е. В. Аскания-Нова. Зоопарк в южно-русских степях. Пг., 1923. С. 61–62.
[Закрыть].
В 1923 г. советское правительство поддержало проект П. К. Козлова об организации Монголо-Тибетской экспедиции. В ее состав Елизавета Владимировна была включена в качестве орнитолога и старшего помощника начальника экспедиции. Готовясь к своему первому большому путешествию, она ежедневно посещала Зоологический музей, где знакомилась с богатейшими орнитологическими коллекциями и занималась с Сушкиным. Позднее она вспоминала, что Петр Петрович был очень строг, и она едва успевала справляться с обязательным чтением обширной научной литературы.
Монголо-Тибетская экспедиция продолжалась три года, с июля 1923 г. по сентябрь 1926 г., и стала проверкой не только профессиональной, но и физической подготовки Елизаветы Владимировны. В сложных географических и метеорологических условиях было непросто переносить многочасовые переходы в седле: давала о себе знать боль в тазобедренном суставе (у нее был врожденный вывих бедра). Елизавета Владимировна приходила в ужас от мысли, что станет обузой для отряда, не сможет быть достаточно полезной общему делу. Ее отличало необычайно развитое чувство ответственности и повышенная требовательность к самой себе. Кроме орнитологических наблюдений и сборов она проводила глазомерную буссольную съемку местности, вычерчивала карты местности, принимала участие в раскопках могильников хунну в горах Ноин-Ула, выполняла другую необходимую в экспедиции работу.
Весной 1926 г. Петр Кузьмич командировал жену на озеро Орок-нор, находившееся в 300 км от основной базы экспедиции. Здесь в течение четырех месяцев она наблюдала весенний пролет птиц и выполнила ряд других фаунистических работ. Результатом изучения монгольских орнитологических сборов (около 1700 экземпляров) стала ее монография «Птицы Юго-Западного Забайкалья, Северной Монголии и Центральной Гоби» (Л., 1930).
В 1929 г. Монгольская комиссия АН СССР предложила Козловой вновь отправиться в Монголию во главе Зоологического отряда. Основной задачей этой экспедиции являлось изучение высокогорной фауны (преимущественно птиц) Хангая, главным образом в районе массива Отхон-тэнгри, практически не исследованного другими путешественниками. Елизавета Владимировна писала: «Стационарная работа в альпийской зоне снеговой вершины Отхон-тэнгри дала хорошие результаты. Здесь удалось разыскать места гнездования и собрать большие серии очень редких птиц, отсутствовавших в мировых музеях»[213]213
Архив Музея П.К. Козлова. Ф. 2. Оп. 16. Д. 19. Козлова Е.В. Отрывок из автобиографии. С. 4. Рукопись.
[Закрыть]. По материалам этого путешествия она написала большую работу «Птицы высокогорного Хангая»[214]214
Козлова Е. В. Птицы высокогорного Хангая. По наблюдениям зоологического отряда Монгольской экспедиции 1929 г. Л., 1932.
[Закрыть], а также ряд монографических очерков.
Орнитологические исследования Елизаветы Владимировны в Монголии продолжились и в 1931 г. На этот раз возглавляемый ею Зоологический отряд
Монгольской комиссии АН работал в восточном Кентее, в области истоков реки Керулен. Результатом новых исследований стала работа «Птицы и промысловые млекопитающие Восточного Кентея» (1933). Одновременно в начале 1930-х Козлова опубликовала несколько статей в престижном английском журнале «The Ibis», откликнувшись на просьбу Британского орнитологического общества[215]215
Список научных трудов Е. В. Козловой // Среди людей и птиц: орнитолог и путешественница Е. В. Козлова (1892–1975). С. 127–128.
[Закрыть].
Поездка Елизаветы Владимировны в Монголию в 1931 г. оказалась последней. Много лет спустя, незадолго до своей кончины, она напишет: «Все полевые исследования в МНР навсегда останутся самыми светлыми периодами моей работы. Я любила в Монгольской Народной Республике всё: холмистые ароматные полынные степи с редким населением, тихие озера со стаями непуганых гнездящихся птиц, табуны мчащихся полудиких коней <…>. Даже весенние бури – и те хороши. Солнце вдруг затмится серыми тучами, повалит снег, укрывая дивной красоты поля сине-лиловых и синих генциан. Кажется, что вьюга тебя занесет и не найти дороги к палатке. Но вот ветер затих, пробились солнечные лучи, всё засверкало каплями растаявшего снега. И опять перед тобою поля генциан и жаворонки уже отряхиваются и продолжают прерванные песни»[216]216
Архив Музея П.К. Козлова. Ф. 2. Оп. 16. Д. 14. Козлова Е. В. Страницы моей жизни. Рукопись. С. 6.
[Закрыть].
В 1935 г. умер Петр Кузьмич Козлов – муж, учитель, вдохновитель, человек, определивший жизненный путь Елизаветы Владимировны, открывший ей горизонты Центральной Азии, с ее уникальной природой и культурой. После его смерти Козлова передала наиболее ценные коллекции, собранные им во время путешествий, а также научные приборы, хранившиеся в их квартире, где они поселились после свадьбы, в различные музеи Ленинграда (Эрмитаж, Музей антропологии и этнографии (Кунсткамера), Музей истории науки и техники и др.), Смоленска и Кяхты. Сама же квартира была передана ей в пожизненное пользование в знак уважения к выдающимся заслугам мужа-путешественника. Ныне там расположен мемориальный Музей-квартира П.К. Козлова (Санкт-Петербург, Смольный пр., 6, кв. 32).
В 1934, 1935 и 1937 гг. Елизавета Владимировна работала на побережье Каспийского моря в Талыше и на территории заповедника им. С. М. Кирова в Кызылагачском заливе в Азербайджане. Однако центральноазиатская тема продолжала занимать важное место в ее трудах. В 1940 г. выходит в свет работа «Общий обзор орнитофауны Центральной Азии»[217]217
Козлова Е. В. Общий обзор орнитофауны Центральной Азии // Известия Всесоюзного Географического общества. 1940. Т. LIX. Вып. 4–5. С. 679–689.
[Закрыть]. В годы Великой Отечественной войны Елизавета Владимировна вместе с профессором А. Я. Тугариновым проводила детальные наблюдения над биологией фазана в Таджикистане на реках Варзоб и Вахш.
После войны здоровье Елизаветы Владимировны оказалось сильно подорванным и уже не позволяло участвовать в экспедициях. В 1952 г. она опубликовала большую статью, посвященную авифауне Тибета[218]218
Козлова Е. В. Авифауна Тибетского нагорья, ее родственные связи и история // Труды Зоологического института АН СССР. 1952. Т. IX. С. 964–1028.
[Закрыть]. Работа эта до сих пор не утратила своей значимости и рассматривается орнитологами как одна из пионерских и наиболее фундаментальных работ в области орнитогеографии и истории фауны.
Анализ происхождения и филогенетических связей отдельных родов и видов, входящих в изучаемый комплекс, проведенный Е.В. Козловой, позволяет с большой достоверностью восстанавливать картины генезиса орнитофауны нагорной Азии.
Елизавета Владимировна плодотворно занималась и фаунистическими исследованиями СССР. Она активно работала над подготовкой томов из серии «Фауна СССР»[219]219
Козлова Е. В. Гагарообразные и трубконосые // Фауна СССР. Птицы. Т. I. Вып. 3. М.; Л., 1947; она же. Ржанкообразные. Подотряд Чистиковые // Фауна СССР. Птицы. Т. II. Вып. 3. М.; Л., 1957;.она же. Ржанкообразные. Подотряд Кулики // Фауна СССР. Птицы. Т. II. Вып. 1. Ч. 2. М.; Л., 1961; она же. Ржанкообразные. Подотряд Кулики // Фауна СССР. Птицы Т. II. Вып. 1. Ч. 3. М.; Л., 1962.
[Закрыть], издаваемых Зоологическим институтом. За двухтомную работу «Кулики» из «Фауны СССР» ей была присуждена степень доктора биологических наук (в 1962 г.). По мнению специалистов, написанная ею монография по фауне куликов СССР не только представляет собой большой вклад в орнитологию, но и дает богатый и чрезвычайно интересный материал для решения общих вопросов эволюции. Козлова пишет ряд статей для двух изданий Большой советской энциклопедии, сотрудничает с периодическими научно-популярными изданиями. Елизавету Владимировну Козлову избирают своим членом зарубежные орнитологические общества: в 1963 г. – Американское, в 1969 г. – Немецкое, в 1971 г. – Британское.
Последним научным трудом в ее жизни стала монография «Птицы зональных степей и пустынь Центральной Азии», которая увидела свет в 1975 г. уже после ее кончины. В этом фундаментальном труде сделан целый ряд интересных выводов, например, убедительно доказаны генетические связи фоновых видов и родов птиц зональных степей, пустынь и скал Центральной Азии с фаунами степей, саванн и пустынь палеарктической и тропической Африки.
Вклад Козловой в отечественную науку по достоинству оценен современными учеными. По мнению российского зоолога, доктора биологических наук Р. Л. Потапова, «именно она сумела собрать воедино и дать логическое завершение всем авифаунистическим исследованиям российских исследователей Центральной Азии, причем с полным учетом вклада в эту работу и зарубежных натуралистов. И именно в этом непреходящая ценность научного наследия Елизаветы Владимировны»[220]220
Среди людей и птиц: орнитолог и путешественница Е. В. Козлова (1892–1975). С. 48.
[Закрыть].
Кроме научной работы Козлова много сил отдавала сохранению и пропаганде наследия своего мужа Петра Кузьмича Козлова. В 1949 г. вышли в свет подготовленные ею еще по довоенной просьбе бывшего и действовавшего на тот момент президентов Географического общества Ю. М. Шокальского и Н. И. Вавилова дневники последней экспедиции Козлова[221]221
Козлов П. К. Путешествие в Монголию, 1923–1926 гг. Дневники, подготовленные к печати Е. В. Козловой // Записки Всесоюзного географического общества. Новая серия. 1949. Т. 7. М., 1949.
[Закрыть]. Она неоднократно выступала с лекциями о деятельности Петра Кузьмича, активно помогала исследователям его творчества.
В Зоологическом институте РАН в Санкт-Петербурге, где она проработала более 40 лет (с 1931 по 1973 гг.) до сих пор помнят Елизавету Владимировну Козлову. В отделе орнитологии работают ее ученики, для которых она – пример действительно самоотверженного служения науке. А для почитателей таланта ее мужа, путешественника П. К. Козлова, Елизавета Владимировна навсегда останется его музой странствий, в которой он нашел верного спутника и единомышленника.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
