Текст книги "Ураганные войны"

Глава четвертая

Так незаметно прошла неделя. Вспоминая неудачную попытку уговорить Каэду рассказать амиранту о своей беременности, чтобы временно уйти в отставку, пока не родится ребенок, Таласин видела иронию в том, что от действительной службы временно отстранили ее саму, чтобы она могла сосредоточиться на тренировках. Каэду эта ситуация здорово рассмешила, и Таласин не смела упрекнуть ее: у подруги в последнее время и так было мало поводов даже для простой улыбки. Таласин стоило признать, что, возможно, оно и к лучшему, что Каэда может отвлечься на битвы.

Их полк разместился в Диких краях: глубоком, густо заросшем ущелье в Центральных землях Сардовии. Зима здесь была не такой суровой, как в горах, и пейзаж еще не растерял богатые краски осени. Это место настолько отличалось от Тукановой Головы, что казалось другой планетой. Ветхий приют, затерянный в трущобах унылого песчаного города, где не росли деревья, запомнился Таласин дырявой крышей и плесневелыми соломенными полами, забитыми выгребными ямами и безразличными ко всему воспитателями, спускавшими скудное жалование на женщин, игры в кости и рисаг – крепкий напиток из перегнанного ячменя и перебродившего молока овцебыка, – самый доступный и действенный способ согреться в Великой Степи.

Любое другое место казалось Таласин лучше этого злосчастного приюта, хотя на сей раз ей даже не довелось оценить все прелести новой казармы.

Каждую свободную минуту она училась подчинять себе эфир под чутким руководством Велы или в спарринге с Марой Касдар.

Светополотно рассекало любое материальное оружие как травинку, поэтому Таласин практиковалась с мастером на простых мечах, кинжалах, копьях и боевых цепах. Тренировки были изнурительными, но девушка стала замечать, как день за днем повышается скорость ее движений и увеличивается концентрация в управлении магией.

Теперь ей хотя бы не требовалось скрывать свои магические способности от товарищей. Если раньше амирант опасалась, что в полку могут быть лазутчики или Таласин выдадут захваченные в плен солдаты, то теперь, когда Кесатх знает, что у Сардовии есть Ткач Света, девушка могла пользоваться своей силой открыто, что нередко привлекало целые толпы восхищенных зрителей. Раньше ее тренировки в эфиромантии ограничивались парой часов свободного времени, и посылать Ткача Света такого уровня подготовки в одиночку сражаться с сотнями Кованных Тенью было по меньшей мере бесполезно. Но теперь, когда о ее существовании узнал Аларик Оссинаст, когда Гахерис наверняка еще сильнее возжелает разгромить Сардовию, где укрывается последний Ткач Света на Континенте…

Что ж. Таласин следовало подготовиться, чтобы дать достойный отпор.

Она часто думала об Аларике, хотя никогда не делала этого осознанно: просто он имел раздражающее и вместе с тем пугающее свойство всплывать в ее голове в самый неожиданный момент. Его статный образ в броне, то, как он управлял своей смертоносной магией с леденящей кровь уверенностью, – все это выглядело куда внушительнее неслаженных, неуклюжих движений ее хрупкой фигурки. И хотя со дня их опасной встречи прошло достаточно времени и порезы на ее руках давно зажили, Таласин снова и снова прокручивала в мыслях детали этого сражения, подмечала моменты, когда он мог с легкостью лишить ее головы, но не делал этого. Так ее победа была всего лишь удачей? Или он просто поддался ей? Но зачем?

Возможно, он не такой уж и хороший воин, каким его считают. Возможно, все судят лишь по его устрашающей внешности. Эти глаза…

Каждый раз, когда Таласин вспоминала глаза Аларика, их серебряный блеск в сочетании с бледностью скрытого маской лица, взгляд, который был устремлен лишь на нее, девушку одолевали смешанные ощущения. Безусловно, это был страх, но вместе с тем она ощущала нечто завораживающее. И это нечто побуждало притянуть воспоминание поближе к себе, чтобы…

Чтобы что?

Неважно. Она продолжит тренировки, коснется Просвета и к своей следующей встрече с Алариком будет более чем достойной соперницей. Она не станет сдерживать себя.

Тем временем битва за Высокогорье была в самом разгаре. Запрос на подкрепление пришел уже через несколько дней после прибытия солдат в Дикие края, основную их часть отправили обратно на фронт, и все последующие дни Таласин переживала не только из-за своей предстоящей миссии в Ненаваре, но и за Каэду, и неспособность быть рядом и помогать обессиливала. К счастью, Каэда вернулась невредимой за день до отправления Таласин. К несчастью же, вернулась она, лишь чтобы дождаться новых приказов: большая часть городов Высокогорья капитулировала, и теперь военный совет обсуждал вопрос о переброске всей техники и живой силы на центральные земли Побережья.

Многие назвали это тактическим отступлением. Таласин казалось, что для Сардовии Ураганные Войны уже стали одним большим тактическим отступлением, но делиться этой мыслью она ни с кем не стала: боевой дух в ее окружении и без того был почти на нуле.

– Ты вообще знаешь, как приобщаться к Просвету? – неожиданно спросила Каэда. – Как именно это работает?

Подруги сидели недалеко от казарм на выгоревшей красновато-коричневой траве среди хрустящих сухих листьев, а над ними возвышался отцветший, но все еще величественный кипарис цвета меди. Солнце над Дикими краями уходило за горизонт, его свет окрашивал края каньона в багровые тона, а недружелюбный северный ветер пощипывал морозом далекой полярной тундры. Отсюда было видно высохшее русло реки, которое с наступлением весенней капели наполнялось бирюзовой водой, но сейчас это была лишь широкая лента потрескавшейся земли, окаймленная зарослями чабреца и шалфея.

Это русло было бы ничем не примечательным, если бы не являлось местом Воздушного Коридора, откуда иногда сочилась магия Шквалмига. На берегу стоял сардовийский заклинатель в белом плаще, держащий сундук с горой пустых эфирных сердцевин, и терпеливо ждал, когда появится Коридор, чтобы напитать сердцевины магией.

Хотя заклинатели не могли напрямую призывать ни одно из измерений, их способность управлять Громпутем, Шквалмигом, Огнеринтом и Дожделивом – при наличии нужного источника магии – делала их самыми ценными эфиромантами во всем Лире. Здесь, на Континенте, на них держалась мощь обеих сторон в Ураганных Войнах, и все они оставались вне боевых действий, чтобы день и ночь питать эфирные сердцевины, так необходимые всем воздушным кораблям, в том числе штормовикам. Это было неблагодарной и утомительной работой, и Таласин ощутила укол вины: сколько «ос» она разбила во время сражений, сколько эфирных сердцевин, в них встроенных, оказалось уничтожено.

Не отрывая взгляда от заклинателя, Таласин решила ответить на вопрос Каэды:

– Точно не знаю, но мы уже когда-то обсуждали с амирантом, что должно произойти, если я встречу Просвет.

Она считает, что мое причащение не будет сильно отличаться от медитаций Кованных у их мест силы, что чутье само подскажет, что делать.

– То есть мало того что ты собираешься проникнуть в страну, известную своей нетерпимостью к чужакам и, вполне вероятно, населенную драконами, чтобы по приблизительно нарисованной карте найти где-то в горах просвет, так ты еще и толком не знаешь, что тебе делать дальше. – Каэда накрыла лицо рукой. – Мы обречены.

– Ну, если так рассуждать, это действительно кажется невозможным, – попыталась защититься Таласин. – Но я выясню, что делать. Обязательно.

Девушки погрузились в глубокое молчание. Снова подул северный ветер, зашелестел кипарис. Таласин не решалась завести разговор о Соле. Они похоронили его здесь, в ущелье, вместе с остальными погибшими, а потом Каэда на время улетела обратно в Высокогорье. Но не успела Таласин определиться, с чего начать разговор и стоит ли начинать его вообще, Каэда прервала тишину:

– Что тебе известно о Ненаваре?

«Я знаю, что он зовет меня, – подумала Таласин. – Знаю, что в нем есть нечто, знакомое мне. И хочу выяснить что».

Она ужасно хотела поделиться с Каэдой – поделиться с кем-нибудь — эмоциями, которые пробуждал в ней Ненавар, но не могла найти в себе силы. В этом она была похожа на подругу: не хотела давать людям повода жалеть ее. Каэда наверняка подумает, что Таласин, будучи сиротой, просто выдумала себе эту связь с Ненаваром, чтобы ощущать единство хоть с чем-то.

Девушка решила разложить по полочкам информацию, которую успела накопить за годы общения с сардовийцами, основываясь на рассказах об их скрытном соседе, отделенном от них морем. Ненавар занимал семь крупных островов и еще тысячи более мелких. Климат тропический. Всем заправляет матриарх. Последнее слово она услышала от торговца еще в Тукановой Голове, когда тот беседовал со своими покупателями, а она ждала подходящего момента, чтобы утянуть его товар в карманы.

– Не забудь факт про золото, – подсказала Каэда.

– Точно. – Таласин слегка улыбнулась и повторила слова одной из старших девочек в приюте, которые услышала еще в раннем детстве: – Страна из кучи островов, где правят только королевы, в небе парят драконы, а улицы сделаны из золота.

Она не могла вообразить себе народ, у которого в распоряжении столько драгоценного металла, что им можно мостить улицы. Быть может, по этой причине Доминион отказывается контактировать с остальным миром: боится потерять столько нажитого.

Но ведь девятнадцать лет назад что-то все-таки побудило их изменить своим принципам и оказать поддержку Ткачам Света в Солнцевороте…

– Слышала когда-нибудь о Предостережении Рыбаков? – спросила Каэда.

Таласин помотала головой.

– Да, точно, вряд ли ты слышала. Ты ведь выросла в Степи. – Каэда пожевала нижнюю губу, будто о чем-то глубоко задумалась, что было ей несвойственно. Возможно, даже с тоской что-то вспоминала. – Об этом рассказывали только на Побережье. Это было чем-то вроде легенды. Примерно раз в тысячелетие горизонт Вечного моря озаряет яркое красно-фиолетовое сияние, предвещающее месяцы неспокойных вод и скудного улова. Последний раз это предположительно произошло еще до формирования Сардовийского Союза, и у нас, естественно, тогда не было воздушных кораблей. Большинство жителей Побережья сходится в том, что Предостережение Рыбаков – просто выдумка, но те, кто все же верит в него – старшее поколение, в том числе мой дед, да упокоится его душа в ивовых рощах, – рассказывали, что сияние шло с юго-востока. Из Ненавара.

– Тогда, думаю, если увижу там кучку странных фиолетовых огоньков, обязательно расскажу тебе, – съехидничала Таласин.

Каэда ответила ей мимолетной ухмылкой.

– Лучше привези дракона. Он будет полезнее.

«Мы бы выиграли войну даже с одним», – сказал один стрелок тогда, в длинном доме в Хладлюме. Самые обычные на первый взгляд слова отозвались в голове Таласин острой болью. Все устали от этой войны, но не хотели, чтобы она просто закончилась: они желали выйти из нее победителями. Ведь при ином раскладе они проведут всю оставшуюся жизнь в теневых кандалах Империи. Таласин сделает все, что в ее силах. Ради Каэды, ради амиранта. Ради Сола, ради всех, кто умер за то, чтобы люди Сардовии могли встречать рассвет.

– Как ты? – наконец осмелилась поинтересоваться Таласин.

Каэда напряглась и сощурила темные глаза. И наконец скорлупа ее треснула, и девушка сгорбилась, как после давно сдерживаемого выдоха.

– Даже не верится… Что его правда больше нет, – произнесла она голосом, напитанным скорбью. – Мне все кажется, что это просто дурной сон и я проснусь в любую минуту. А когда в очередной раз осознаю, что больше его не увижу, меня одолевает такая тоска, что даже щемит в груди. – Каэда покрутила обручальное кольцо у себя на пальце, и оно блеснуло в свете закатного солнца. К девушке вернулся решительный настрой, она расправила плечи. – Но Сол хотел бы, чтобы я не сдавалась. Он отправился в ивовые рощи с верой в Сардовийский Союз, с верой в нашу победу. Я сделаю все, чтобы не предать его веру. Мой ребенок будет расти в лучшее время.

– Обязательно, – мягким тоном сказала Таласин.

Она тоже верила в это каждой клеточкой своего тела, хотя никто не мог знать наверняка. Хотя бы что-то в этом мире должно быть правдой, а иначе за что сражаться?

Каэда потянулась к Таласин и похлопала ее по колену

– Обещай, что вернешься. Я не выдержу, если потеряю еще и тебя.

Она убрала руку с ноги Таласин и откинулась на ствол кипариса, положив ладонь себе на живот. Блики закатного солнца будто углубляли печаль, застывшую на ее лице. В этот момент она выглядела старше своих двадцати трех лет.

Именно тогда Таласин осознала, что смерть Сола будет мучить Каэду до конца ее жизни. Он унес частичку ее самой, и теперь та похоронена вместе с ним в ущелье, ее отобрали у Каэды Ураганные Войны. Таласин, конечно, понимала, что эгоистично с ее стороны сравнивать боль подруги со своими собственными ощущениями, что так ее наверняка посчитают ужасным человеком, но все же. Она испытывала особую благодарность судьбе за то, что у нее, в отличие от Каэды, почти ничего и никого нет – хотя раньше мысль об этом ложилась тяжким бременем, – поэтому ей не суждено испытать ту же душераздирающую боль. Она виновато благодарила богов за то, что никогда не полюбит никого так же сильно.

…….✲……..

После ужина Таласин пришла в кабинет к Веле. Амирант предоставила ей более подробную карту и данные разведки генерала Бишиммы, не забыв напоследок дать еще массу инструкций. Затем, скрестив руки, Вела подошла к эркерному окну, из которого открывался великолепный вид на Дикие края, залитые серебром лунного света.

– Думаю, все будет нормально, – негромко произнесла амирант. – Даже если они тебя схватят, им не удастся удержать тебя надолго: не существует такой решетки или другой преграды, которая смогла бы сдержать Ткача Света.

– Меня не схватят, – заверила Таласин.

Не то чтобы она была настолько уверена в своих способностях, ей просто нельзя было позволить себя схватить.

– Тебе ясна задача? – Вела вытянула руку ладонью вверх. Над ее пальцами закружились струйки теневой магии, сплетаясь в пряди, рассеиваясь подобно дыму и поглощая тонкие лучи блестящих звезд вокруг себя. – Нам несказанно повезло, что базовые принципы призыва и управления у Светополотна такие же, как у Врат Теней, хотя по природе они принципиально отличны. Я научила тебя всему, чему могла.

– Предельно ясна, – тихо отозвалась Таласин. – Мне нужно в Ненавар затем, чтобы мы могли победить в войне. И, конечно, я отправлюсь туда.

Ради Сардовии.

Ради ребенка Каэды, которому не суждено узнать отца.

Ради себя. Она хотела понять, что внутри нее так просится в Ненавар. Хотела встретиться с Алариком Оссинастом и дать ему бой, который он запомнит на всю жизнь.

Таласин надеялась, что этих причин будет достаточно.

Ураганные Войны близятся к концу, и единственному Ткачу Света Сардовии нужно наконец сделать хоть что-нибудь. Но пока Таласин знала лишь, как материализовать оружие и сражаться с ним, в то время как в легендах Ткачи Солнцеворота опрокидывали здания, опускали защитные купола на целые города и призывали с небес разряды световой молнии. В последний раз, когда Таласин пыталась создать барьер, она потеряла контроль и чуть не сбила молнией «осу» с Каэдой на борту.

Просвет в Ненаваре может помочь Таласин раскрыть ее магию на полную мощность. И тогда Таласин обретет ценность.

Амирант сжала руку с вьющейся вокруг нее тьмой в кулак, и дымка рассеялась.

– Тогда иди отдыхать. Отправишься завтра на рассвете.

Таласин уже взялась за дверную ручку, когда в голове возник вопрос. Вопрос, который она не первый год порывалась задать, но ей все не хватало смелости, а сейчас Таласин ощутила в себе силу, которая уже завтра может пропасть.

– Амирант, до того как вы дезертировали – в смысле, когда вы еще служили в армии Кесатха, – почему вы не вступили в легион Кованных Тенью?

Женщина молчала так долго, что Таласин подумала, будто та не ответит.

– Меня приняли в рулевые в довольно юном возрасте, – наконец заговорила Вела, не сводя взгляда с окна. – Способности у меня проявились значительно позже, но я предпочла скрыть их, чтобы… На самом деле тогда я плохо понимала, что хорошо, а что плохо, я лишь осознавала, что не хочу становиться такой же, как солдаты легиона. Если бы я отозвалась на зов тьмы, Империя Ночи окончательно поглотила бы меня. – Она встретилась взглядом с Таласин, отразившейся в окне нечетким и прерывистым силуэтом на фоне звезд. – Тебе выпал шанс положить этому конец, Таласин. Шанс стать для нас путеводной звездой и вывести из темноты на свободу.

…….✲……..

Выйдя из кабинета Велы, Таласин прислонилась к стене, пытаясь привести в порядок то, что творилось у нее в душе. Слова амиранта бременем легли на сердце, но даже не это заняло все ее мысли. Меньше чем через сутки она окажется в Ненаваре. И наконец поймет, что так манит ее туда.

«Перестань, – упрекнула сама себя девушка. – Опять ты ищешь связь там, где ее нет».

Она стала настраивать себя на рациональное мышление, уже, как обычно, взывая к одним и тем же мыслям. Ее магические способности объясняются тем, что родители с большой вероятностью были потомками Ткачей Света из Солнцеворота. По какой-то причине они оставили ее в приюте в Тукановой Голове, и она никогда не выяснит, по какой, так что лучше спокойно жить дальше, чем лелеять надежду однажды отыскать их. Лучше отправляться в Ненавар с мыслями лишь о поставленной задаче, и больше ни о чем. На нее рассчитывал полк.

Тишину коридора нарушило эхо чьих-то медленных шаркающих шагов: это был старпом Дариус. Тяжелой поступью человека, на плечах которого лежали все беды этого мира, он направлялся в кабинет Велы.

– Стало быть, отправляешься?

Не в силах что-либо сказать в ответ, Таласин лишь робко кивнула. Старпом выглядел… опустошенным. Будто в последнее время он работал на износ, и теперь последние силы оставили его.

– Вряд ли от этого сейчас будет много пользы, – пробурчал Дариус себе под нос. Он помотал головой, словно только теперь вспомнил, что в коридоре есть кто-то кроме него. – Пришли вести с Высокогорья, – сказал он, обращаясь к Таласин. – Мы проиграли. Король Горы склонился перед Империей Ночи. А легион отрубил ему голову.

Внутри Таласин прокатилась ледяная волна ужаса. После Катаклизма Кесатха и Солнцеворота Сардовийский Союз составили пять государств: Великая Степь, Подножье, Высокогорье, Побережье и Центральные земли. Теперь, после десяти лет наземных сражений и столкновений штормовиков, у Сардовии остались лишь последние два. Окруженные со всех сторон, кроме моря.

– Еще не проиграли, – заверила Таласин Дариуса, пытаясь убедить не только его, но и себя. – Мы укрепим защиту. В Ненаваре я приобщусь к Просвету, а потом вернусь и буду сражаться на фронте…

– Какой смысл?! – выпалил Дариус, и его голос эхом пронесся по коридору, ударяясь о каменные стены.

Таласин побледнела, вспомнив времена в приюте, когда за повышенным тоном воспитателя обязательно следовал удар по ее щеке.

Естественно, Дариус не ударил ее. Он продолжил говорить, и голос его стал тише, но в нем все еще было различимо отчаяние.

– Что сделает один Ткач Света, хоть и тренированный, целому легиону? И это при условии, что ты вообще доберешься до Просвета в Доминионе. Амирант уже и сама на грани отчаяния, поэтому была готова зацепиться даже за самую сомнительную идею, пойми, Таласин. Мы… – Он сглотнул, и голос его задрожал. – Мы все умрем. Тень падет на весь Континент, и Гахерис будет безжалостен. С чего бы ему отнестись к нам иначе: мы для него уже давно та еще головная боль.

Таласин пристально смотрела на него. Еще ни разу ей не доводилось видеть сардовийского командира таким надломленным, в особенности старпома Дариуса, который был тверд как камень с первого дня их знакомства. В тот день девочка в лохмотьях пряталась среди пыли и обломков, а при виде кесатхского солдата, спустившего тетиву арбалета, закричала, и тогда свет внутри нее вспыхнул и горел с такой силой, что в конце концов сжег этого солдата дотла. Таласин помнила, как Дариус невозмутимо вел напуганную случившимся девочку по разрушенной Тукановой Голове подальше от испепеленных останков солдата, приговаривая, что все будет хорошо, а та не понимала, что и как она сделала. В тот день Дариус спас ее.

До чего трудно было поверить, что Дариус из ее воспоминаний и сломленный мужчина, которого она видела перед собой сейчас, – один и тот же человек.

– Мне нужно доложить Идэт, что Высокогорье пало, – выдавил из себя Дариус, не дождавшись ответа Таласин, что было и к лучшему, ведь та все равно не нашлась, что ответить. – Счастливого пути, рулевая. Да направят тебя ветры Ватары и вернут к нам невредимой.

Он толкнул дверь в кабинет Велы и закрыл ее за собой, оставив Таласин одну в коридоре, наедине с мыслью о том, что теперь от успеха ее миссии может зависеть ход всей войны.

…….✲……..

Коракл-«оса» отправился в путь с пристани еще до восхода солнца нового дня и стремительно полетел над глубокой расщелиной Диких краев, окутанной морским полумраком.

Ее никто не провожал: вчера вечером она уже со всеми попрощалась. При мысли о том, что она оставляет Каэду, Таласин ощутила холодок вины и беспокойства. Но если бы она на это не решилась, причин сражаться не осталось бы у них обеих.

Уже прошло сорок пять минут, и Таласин опустила паруса: полосы и герб с изображением феникса, которые выдали бы принадлежность к Сардовии, сменились однотонным полотном. Девушка медленно потянула рычаг, контролирующий выброс энергии эфирных сердцевин со Шквалмигом, сбросив тем самым скорость, и плавно пролетела в овраг змеевидной формы, носивший говорящее название Кладбище кораблей.

Здесь ей нужно было сосредоточиться. Лавирование между крутыми, скалистыми и извилистыми стенками оврага даже в дневное время было непростой задачей для самых опытных рулевых. Более того, секретность задания обязала приглушить свет питаемых Огнеринтом ламп на носу коракла. Но, несмотря на все переживания Таласин, «оса» без труда преодолела коварный овраг.

Впрочем, позволить себе расслабиться Таласин не могла, пока узкий лабиринт из грунта и гранита не сменился просторами платанового леса. Она летела низко, как можно ближе к верхушкам деревьев, а за ней тянулся шлейф зеленоватого дыма эфирных сердцевин.

В одном из самых давних воспоминаний Таласин сидела на крыльце приюта и вдруг, услышав резкий звук от Шквал-мига, подняла взгляд в ночное небо. При виде проносящихся мимо кораклов и следа эфира, который они оставляли за собой, отчего походили на изумрудные падающие звезды, Таласин удивленно округлила глаза. Тогда она и подумать не могла, что окажется за рулем одного из этих кораклов: в трущобах Тукановой Головы о подобном мечтать не приходилось.

Светало, и небо смягчило свой гнетущий серый оттенок. Таласин погасила лампы, развернула карту Бишиммы и сверилась с компасом, дабы убедиться, что летит в правильном направлении.

Именно в этот момент решило вспыхнуть одно из Затемнений, пронзив воздух гулким ревом. Девушка посмотрела в бортовой иллюминатор и увидела, как справа от нее из земли в клубах густого дыма вырвался огромных размеров столб темной магии, совсем рядом с южной границей Сардовии, где в последнее время было особенно неспокойно. Уже над верхушками деревьев столб стал напоминать чудовищное дерево, чернильными ветками тянущееся к небу, словно облака пепла, высвобожденные разъяренным вулканом.

«Гнев Занны» – так называли извержения Затемнений сардовийцы, приписывая это явление богине смерти и распутий. Таласин почти поверила в такое объяснение, издалека наблюдая эту чудовищную картинку. Врата Теней приносят в этот мир лишь ужас и страдания.

Она оторвала взгляд от клубящейся колонны магической энергии. До конца леса и выхода к Побережью оставалось еще десять километров. Если она ускорится, то успеет долететь до Вечного моря прежде, чем совсем рассветет, и останется не замеченной патрулями Кесатха.

Следовало признать очевидное: Таласин сильно переживала. Она не знала, что уготовано ей в Ненаваре, сможет ли она вообще туда долететь – и, раз уж на то пошло, вылететь — без происшествий. Сил придавала единственная мысль о том, что на кону судьба Сардовии.

Нужно выполнить задание. Это их единственный шанс выжить в Ураганных Войнах.

Таласин ускорилась. Рокот «осы» разрывал тишину, а девушка гнала ее навстречу тому, что ждало за горизонтом.