Текст книги "Трон из костей дракона. Том 2"

– Так и есть, – ответил Санфугол. – Но Элиас не из тех, кто способен такое представить. Честолюбивые люди никогда не верят, что другие могут иметь иные желания. К тому же Прайрат нашептывает ему змеиные советы.

– Но разве Джошуа и король не враждовали долгие годы? Еще до того, как появился Прайрат? – спросил Саймон.

Санфугол кивнул.

– Между ними всегда хватало поводов для противостояния. Когда-то они друг друга любили и были близки, как немногие братья, – во всяком случае, так говорили мне старые слуги Джошуа. Но постепенно между ними произошло охлаждение, а потом умерла Иллиса.

– Иллиса? – переспросил Саймон.

– Жена Элиаса, родившаяся в Наббане. Джошуа вез ее к Элиасу, который все еще был принцем, во время войны, которую вел его отец с тритингами. Их отряд подстерегли тритинги. Джошуа потерял руку, пытаясь защитить Иллису, но тщетно – нападавших было слишком много.

Саймон выдохнул.

– Так вот как все началось! – сказал он.

– В тот день любовь между ними умерла… Так говорят многие, – проговорил Санфугол.

Поразмыслив над словами Санфугола, Саймон встал и потянулся; рана под ребрами протестующе заныла.

– Так что же теперь будет делать принц Джошуа? – спросил он.

Арфист почесал руку и посмотрел вниз, во двор.

– Я даже предположить не могу, – ответил он. – Принц Джошуа осторожен, он медленно принимает решения; в любом случае, меня не приглашают, когда требуется обсудить стратегию. – Санфугол улыбнулся. – Ходят разговоры, что скоро прибудут важные послы и примерно в течение недели Джошуа созовет официальный Раед.

– Что? – удивился Саймон.

– Раед, – повторил Санфугол. – Это название совета на эркинландском языке. Люди в здешних землях являются приверженцами традиций. В сельской местности, вдали от замка, большинство из них говорит на старом языке. И человеку из Хейхолта, вроде меня, потребуется местный переводчик.

Однако Саймон не позволил увести себя в сторону обсуждения недостатков деревенских жителей в этих землях.

– Ты говоришь совет… Раед? И это будет… военный совет? – спросил Саймон.

– В наши дни, – ответил музыкант, и его лицо снова стало серьезным, – любой совет в Наглимунде будет военным.

Они прошлись вдоль бастионов.

– Знаешь, что меня удивляет, – сказал Санфугол, – несмотря на услуги, которые ты оказал моему хозяину, он так и не призвал тебя на аудиенцию.

– Я только сегодня утром поднялся с постели, – сказал Саймон. – К тому же он может не знать, что это я… темная поляна, умирающий великан и все такое.

– Наверное, ты прав, – сказал арфист, придерживая шляпу, которую все время пытался унести ветер.

«И все же, – подумал Саймон, – если Мария передала послание принцессы, она вполне могла также упомянуть о своих спутниках. Я бы никогда не подумал, что она способна нас забыть».

Однако он сказал себе, что должен быть честным с самим собой: какая девушка, неожиданно спасенная в сыром лесу, полном самых разных опасностей, не предпочтет общество дворян замка тощему поваренку?

– Кстати, а ты не видел где-нибудь девушку по имени Мария, которая пришла вместе с нами? – спросил Саймон.

Санфугол покачал головой.

– Люди входят в эти ворота каждый день, – сказал он. – И не только те, что бегут из далеких ферм и деревень. Вчера вечером прибыл передовой отряд всадников принца Гвитинна из Эрнистира, их лошади были в пене. Принц со своей свитой должен быть здесь сегодня вечером. Лорд Этельферт из Тинсетта с двумя сотнями всадников находится в крепости уже неделю. Сразу вслед за ним барон Ордмаэр привел сотню всадников из Утерсалля. Сюда со всех сторон постоянно приезжают разные лорды со своими воинами. Охота началась, Саймон, но один лишь Эйдон знает, кто за кем охотится.

Они подошли к северо-восточной башне, и Санфугол отсалютовал молодому солдату, стоявшему на страже. За его плечом в сером плаще вздымалась громада Вилдхельма, и казалось, будто могучие горы так близко, что можно дотянуться до них рукой.

– И не важно, что он очень занят, – неожиданно сказал арфист, – ему следовало с тобой встретиться. Ты не против, если я замолвлю за тебя словечко? Я буду присутствовать на сегодняшнем обеде.

– Да, конечно, я бы хотел с ним увидеться, – ответил Саймон. – Я очень тревожился… за него. И мой господин многое отдал, чтобы Джошуа смог вернуться сюда, к себе домой.

Саймон с удивлением уловил горечь в собственном голосе. Он этого не хотел, но все же ему пришлось пройти через многочисленные испытания, чтобы добраться до Наглимунда, не говоря уже о том, что именно он нашел Джошуа, который висел в темнице, точно связанный фазан.

Санфугол заметил интонацию Саймона и с симпатией и веселым недоумением на него посмотрел.

– Да, я тебя понимаю, однако не советую в такой манере говорить с моим принцем, – сказал Санфугол. – Он гордый и непростой человек, Саймон, но я уверен, что он тебя не забыл. В последнее время все здесь заметно усложнилось, и на нашу долю выпало не меньше горестей, чем на твою.

Саймон приподнял подбородок и посмотрел в сторону гор на странное мерцание деревьев под порывистым ветром.

– Я знаю, – ответил он. – Если он сможет меня принять, я посчитаю это честью. Если нет… значит, так тому и быть.

Арфист лениво ухмыльнулся, искоса посмотрев на Саймона.

– Гордые и честные слова, – сказал он. – А теперь пойдем, позволь мне показать тебе гвозди Наглимунда.

В ярком солнечном свете зрелище и правда было поразительным. Поле сияющих шестов, начинавшееся в нескольких локтях от рва у восточной стены замка и уходившее на четверть лиги вверх по склону, до самого подножия гор. Они стояли симметричными рядами, словно здесь похоронили легион копейщиков, пометив их могилы вкопанным в темную землю оружием, чтобы показать, с каким рвением они оставались на своем посту. Дорога начиналась от входа в пещеру на восточном склоне горы, извивалась между рядами, словно отмечая путь змеи, и заканчивалась у массивных восточных ворот Наглимунда.

– И уж-не-знаю-как-его-звали сделал это, потому что боялся ситхи? – спросил Саймон, смущенный странным темно-серебристым урожаем, на который смотрел. – Почему было просто не поставить их вдоль верхней части стен?

– Его звали герцог Эйсвидес, – ответил Санфугол. – Он правил Наббаном, и здесь, впервые на землях ситхи, построили замок. Ну, а почему железом не защитили стены… полагаю, Эйсвидес опасался, что ситхи найдут способ перебраться через какую-нибудь стену или проникнут в замок под ней. А так ситхи пришлось бы пройти между препятствиями из железа. Ты видел лишь половину, Саймон, – такая же картина и с другой стороны! – И арфист сделал широкий жест рукой.

– И как поступили ситхи? – спросил Саймон. – Они попытались атаковать?

Санфугол нахмурился.

– Нет, насколько мне известно, – ответил он. – Тебе лучше задать эти вопросы старому отцу Стрэнгъярду. Он хранитель архива и историк замка.

Саймон улыбнулся.

– Я уже с ним встречался, – сказал он.

– Правда, забавный старик? – ответил Санфугол. – Однажды он рассказал, что, когда Эйсвидес построил этот замок, ситхи его назвали… назвали… проклятье! Мне бы следовало знать старые легенды, ведь я исполняю баллады. Так или иначе, но придуманное ими имя означает что-то вроде «Ловушка, поймавшая охотника»… как если бы Эйсвидес окружил себя стенами – и оказался в ловушке.

– Так и вышло? – заинтересовался Саймон. – Что было с ним дальше?

Санфугол покачал головой и едва не упустил шляпу.

– Будь я проклят, если знаю ответ на твой вопрос, – сказал арфист. – Наверное, он постарел и умер здесь. Не думаю, что ситхи обращали на него особое внимание.

Им потребовался час, чтобы завершить весь круг. Кувшин пива, который принес Санфугол, чтобы запивать трапезу, давно опустел, но арфист благоразумно принес еще мех с вином, избавив их от сухой пешей прогулки. Они весело смеялись, Санфугол учил Саймона непристойной песне об аристократе из Наббана, когда они подошли к главным воротам и извивавшейся лестнице, уходившей вниз. Во дворе они оказались в толпе слуг и солдат, те уже освободились на сегодняшний день от службы, если судить по беспорядку в одежде. Все кричали и толкались, и Саймона зажали между толстым мужчиной и бородатым стражником.

– Что происходит? – спросил Саймон у Санфугола, которого толпа оттеснила в сторону.

– Я не совсем понимаю, – ответил арфист. – Быть может, прибыл Гвитинн из Эрнисдарка.

Толстяк повернулся к Саймону.

– Неее, не так, – весело сказал он. От него пахло пивом и луком. – Дело в гиганте, которого убил принц. – Он указал в сторону погребального костра, все еще высившегося на краю двора.

– Но я его не вижу, – сказал Саймон.

– Его скоро привезут, – заявил толстяк. – Я пришел вместе со всеми, чтобы на него посмотреть. Сын моей сестры был среди тех, кто поймал дьявольского зверя! – с гордостью добавил он.

Над толпой пронеслась новая волна громких голосов: кто-то впереди что-то увидел, и известие мигом добралось до тех, кто находился сзади и не мог понять, что там происходит. Люди вытягивали шеи, родители с грязными лицами поднимали детей и сажали их на плечи.

Саймон посмотрел по сторонам и обнаружил, что Санфугол исчез, тогда он привстал на цыпочки и вдруг понял, что лишь у немногих в толпе такой же высокий рост, как у него. За костром виднелся блестящий шелк шатра или тента, под ним придворные в разноцветных одеждах сидели на стульях и беседовали, размахивая длинными рукавами, словно яркие птицы на ветке. Саймон вглядывался в их лица, пытаясь отыскать Марию, – быть может, она уже нашла благородную леди, которая взяла ее к себе: сейчас ей было слишком опасно возвращаться к принцессе в Хейхолт или еще куда-то. Однако он так и не отыскал ее лица, и прежде чем успел перенести внимание в другое место, под аркой у внутренней стены появилась группа воинов в доспехах.

Толпа зашумела, не в силах сдерживать возбуждение, ведь за первой полудюжиной солдат следовала высокая деревянная повозка, которую тянули несколько лошадей. Саймон почувствовал пустоту в животе, но постарался от нее избавиться: неужели ему всякий раз будет не по себе, когда он увидит приближающийся фургон?

Когда колеса перестали вращаться и солдаты собрались вокруг повозки, чтобы снять бледное тело, Саймон заметил блестящие черные волосы и белую кожу там, где стояли дворяне, за погребальным костром; но когда присмотрелся, надеясь, что это Мария, смеющиеся придворные сомкнулись, и больше он ничего не смог увидеть.

Чтобы поднять шест, на котором, подобно оленю из охотничьих угодий короля, висело тело гиганта, потребовалось восемь стражников. Тем не менее, прежде чем они сумели положить шест на плечи, им пришлось сначала спустить его с повозки на землю. Гиганта привязали за колени и локти; огромные руки болтались в воздухе, спина задевала землю. Толпа, от нетерпения подавшаяся вперед, отпрянула с криками страха и отвращения.

«Сейчас он стал больше похож на человека, – подумал Саймон, – чем в те мгновения, когда возвышался надо мной в лесу Стайл». Теперь, когда темное лицо застыло в смерти и злобная усмешка исчезла, осталось лишь удивленное выражение человека, узнавшего невероятные новости. Как и говорил Стрэнгъярд, гигант был в набедренной повязке из грубой ткани, пояс из каких-то красноватых камней волочился за ним по пыльному двору.

Стоявший рядом с Саймоном толстяк, который уговаривал солдат маршировать быстрее, обратил веселый взгляд в его сторону.

– Ты знаешь, что у него надето на шее? – прокричал толстяк. Зажатый с двух сторон Саймон лишь пожал плечами. – Черепа! – продолжал толстяк, довольный, как будто именно он подарил их гиганту. – Он носил их, как ожерелье, да. Наш принц устроил им эйдонитское погребение – хотя никто не знает, кому они принадлежали. – И он снова повернулся, чтобы ничего не пропустить.

Несколько солдат взобрались на самый верх погребального костра и помогали носильщикам затащить туда огромное тело гиганта. После того как они завершили эту нелегкую работу, тот оказался лежащим на спине, носильщики вытащили из-под его связанных ног и рук шест и все вместе стали спускаться на помост. Как только последний спрыгнул на землю, огромное тело слегка соскользнуло вниз, и его неожиданное движение заставило женщину в толпе закричать. Расплакались дети.

Офицер в сером плаще призвал всех к порядку; один из солдат наклонился вперед и засунул горящий факел в пучки соломы, которыми со всех сторон обложили погребальный костер. Пламя, странно бесцветное в лучах послеполуденного солнца, поползло по соломе, направляясь вверх в поисках более существенной пищи. Над телом гиганта начали подниматься тучи дыма, и потоки воздуха приподняли мех, похожий на сухую летнюю траву.

Там! Саймон снова увидел ее за погребальным костром, попытался пробиться вперед и тут же получил болезненный удар локтем под ребра от соседа, который не хотел потерять свое место. Разочарованному юноше пришлось остановиться и смотреть туда, где, как ему показалось, он видел Марию.

Но когда Саймон снова сумел взглянуть на то место, он понял, что это не Мария. Темноволосая женщина, закутанная в темно-зеленый изысканный плащ, была лет на двадцать старше. И невероятно красивой, с кожей цвета слоновой кости и большими, слегка раскосыми глазами.

Саймон разглядывал ее, а она наблюдала за горевшим гигантом, волосы которого сворачивались и чернели по мере того, как огонь пожирал сосновые поленья. Затем дым, словно занавес, скрыл от Саймона происходящее, и ему оставалось лишь спрашивать себя, кто эта женщина, в то время как жители Наглимунда кричали и размахивали кулаками, не сводя глаз с огромного костра, – а она смотрела в пылающий огонь печальными гневными глазами.

Глава 31
Советы принца

♕

Хотя он проголодался, пока разгуливал по стенам замка с Санфуголом, когда появился отец Стрэнгъярд, чтобы отвести его на кухню, с некоторым опозданием выполнив свое обещание, Саймон обнаружил, что у него пропал аппетит. Он все еще чувствовал вонь сгоревшего гиганта и почти ощущал липкий дым, когда шагал за историком и архивариусом замка.

Они прошли назад по затянутому дымкой двору, потом Саймон сидел перед тарелкой с хлебом и колбасой, которую со стуком поставила перед ним суровая кухарка, без особой охоты отщипывал по кусочку, а Стрэнгъярд изо всех сил старался поддержать беседу.

– Может быть, ты просто… устал, парень. Да, наверное, так и есть. Очень скоро у тебя снова появится аппетит. У молодых людей он всегда хороший.

– Я уверен, что вы правы, святой отец, – сказал Саймон.

Он чувствовал себя таким уставшим и знал, что иногда лучше согласиться, чем что-то объяснять. К тому же он и сам не понимал, почему чувствует себя таким вялым и измученным.

Когда они шли обратно по внутреннему двору, уже начали сгущаться сумерки.

– Кстати, – наконец, заговорил священник. – Я должен у тебя спросить… надеюсь, ты не посчитаешь меня слишком назойливым…

– Да?

– Ну, Бинбайн… Бинабик то есть, он мне сказал… сказал мне об одном манускрипте. О том, который написал доктор Моргенес из Эрчестера. Такой замечательный человек, какая трагическая потеря для всего сообщества ученых…

Стрэнгъярд с горечью потряс головой, казалось, он забыл, о чем хотел спросить, потому что следующие несколько шагов он прошел, погрузившись в мрачные раздумья, а Саймону совсем не хотелось нарушать молчание.

– Книга доктора Моргенеса? – не выдержал Саймон.

– О! О да… ну, вот что я хотел спросить – уверен, что это слишком серьезная просьба… Бинбайн сказал, что его удалось спасти, я о манускрипте, и ты принес его с собой в сумке.

Саймон спрятал улыбку. Священник явно не спешил!

– Я не знаю, где моя сумка, – ответил Саймон.

– О, она под моей кроватью – ну, точнее, под твоей. До тех пор, пока ты этого захочешь. Я видел, как человек принца ее туда положил. Уверяю тебя, я ее не трогал! – поспешил добавить Стрэнгъярд.

– Вы хотите прочитать манускрипт? – Саймона тронула серьезность священника. – Ну, конечно. Я слишком устал, чтобы сейчас за него браться. К тому же я уверен, что доктор был бы рад, если бы его изучил ученый муж, – а это, конечно, не я.

– Правда? – Стрэнгъярд выглядел ошеломленным и принялся нервно поправлять повязку на глазу. Казалось, он сейчас сорвет ее с лица и подбросит вверх с криками восторга. – Да, – выдохнул священник, взяв себя в руки, – это будет просто замечательно.

Саймон почувствовал себя неловко: архивариус уступил свою комнату совершенно чужому человеку, хотя мог продолжать в ней жить. Юношу смутило, что священник испытывает к нему такую благодарность.

«Но, – сообразил Саймон, – он благодарен не мне, просто он мечтает почитать книгу Моргенеса о короле Джоне. Этот человек любит книги, как Рейчел мыло и воду».

Они уже добрались до комнат, расположенных у южной стены, когда появился мужчина, окутанный туманом и быстро сгущавшимися сумерками. Они услышали негромкий звон, когда он встал у них на пути.

– Я ищу священника Стрэнгъярда, – сказал мужчина, и его голос прозвучал невнятно.

Он пошатнулся, и вновь послышалось позвякивание.

– Он перед вами, – сказал Стрэнгъярд, и его голос показался Саймону несколько более высоким, чем обычно, – хм-мм… то есть я это он. Что вы хотели?

– Я ищу одного юношу, – сказал мужчина, приближаясь к ним еще на пару шагов. – Это он?

Саймон напрягся, но не мог не отметить, что приближавшийся к ним мужчина невелик ростом. И в его походке было что-то странное…

– Да. – Саймон и Стрэнгъярд заговорили одновременно, потом священник смолк, рассеянно поправляя повязку, а Саймон продолжал: – Я тот самый юноша. Чего вы хотите?

– Принц желает с тобой поговорить, – ответил невысокий мужчина, подходя еще ближе и вглядываясь в Саймона.

И вновь послышался легкий звон.

– Тайгер! – радостно воскликнул Саймон. – Тайгер! Что ты здесь делаешь?! – Он положил руки на плечи старика.

– А кто тогда ты? – удивленно спросил шут. – Я тебя знаю?

– Понятия не имею. Я Саймон, ученик доктора Моргенеса! Из Хейхолта!

– Хм-мм, – с сомнением протянул шут. Вблизи от него заметно пахло вином. – Да, наверное… здесь так темно, парень, так темно. Тайгер стареет, как старый король Тестейн: «усталая голова в снегу, точно гора Минари». – Он нахмурился. – И я теперь не так хорошо, как раньше, помню лица. Так ты тот, кого я должен отвести к принцу Джошуа?

– Да, наверное. – Настроение у Саймона сразу улучшилось. – Должно быть, Санфугол с ним поговорил. – Он повернулся к отцу Стрэнгъярду. – Я должен с ним пойти. Я не трогал сумку – даже не знал, что она там лежит.

Архивариус пробормотал слова благодарности и умчался, чтобы насладиться призом. Саймон взял старого шута за локоть, и они зашагали по двору в обратную сторону.

– Вжик! – сказал Тайгер, вздрагивая, и колокольчики на его куртке снова зазвенели. – Солнце сегодня стоит высоко, но вечером поднимется холодной ветер. Плохая погода для старых костей – не пойму, зачем Джошуа меня послал. – Он споткнулся и оперся на руку Саймона. – На самом деле, не совсем так, – продолжал он. – Он любит давать мне поручения. Ему не слишком нравятся мои фокусы и шутки, но принц не любит, когда я болтаюсь без дела.

Довольно долго они шли молча.

– Как ты добрался до Наглимунда? – наконец, спросил Саймон.

– С последним караваном фургонов по дороге Вилдхельм, – ответил шут. – Теперь этот пес, Элиас, ее закрыл. Путешествие было тяжелым – к северу от Флетта пришлось сражаться с разбойниками. Все разваливается, мальчик. Все портится.

Стража у входа в резиденцию принца внимательно оглядела их в мерцающем свете факелов, потом один из них постучал в дверь, чтобы изнутри отодвинули засов. Саймон и шут зашагали по холодному, выложенному каменными плитами коридору, пока не оказались у следующей массивной двери и перед новой парой стражников.

– Ну, вот мы и пришли, мальчик, – сказал Тайгер. – Мне пора в постель, вчера я очень поздно лег. Приятно видеть знакомое лицо. Зайди как-нибудь ко мне, мы поболтаем, и ты расскажешь, что с тобой произошло, ладно?

Он повернулся, шаркая, поплелся по коридору, и вскоре его пестрый наряд исчез в темноте.

Саймон шагнул вперед между двумя стражами и постучал в дверь.

– Кто здесь? – спросил мальчишеский голос.

– Саймон из Хейхолта на встречу с принцем, – ответил он.

Дверь бесшумно распахнулась, и Саймон увидел серьезного мальчика лет десяти в костюме пажа. Когда тот отступил в сторону, Саймон вошел и оказался в приемной с занавешенными окнами.

– Входи, – послышался приглушенный голос.

После коротких поисков Саймон обнаружил скрытую занавесями дверь и шагнул в строгую комнату, обставленную лишь немногим лучше, чем спальня отца Стрэнгъярда. Принц Джошуа, в халате и ночном колпаке, сидел за столом, придерживая локтем развернутый свиток. Он даже не поднял головы, когда Саймон вошел, но махнул в сторону свободного стула.

– Пожалуйста, садись, – сказал Джошуа склонившемуся в глубоком поклоне Саймону. – Я сейчас закончу.

Когда Саймон сел на жесткий стул без обивки, он заметил движение в задней части комнаты. Там рука отвела в сторону занавес, открыв серебристый свет лампы. Появилось лицо с темными глазами, обрамленное густыми черными волосами, – женщина, которую он видел во дворе замка, когда наблюдал, как сжигали тело гиганта. Она внимательно смотрела на принца, потом перехватила взгляд Саймона и не сводила с него глаз, как загнанная в угол кошка. Затем занавес опустился на прежнее место.

Саймон встревожился – быть может, следовало что-то сказать Джошуа? Шпион? Убийца? Потом он сообразил, почему эта женщина находится в покоях принца, и почувствовал себя глупцом.

Джошуа посмотрел на покрасневшего Саймона, убрал локоть и позволил свитку свернуться.

– Прошу меня простить, – сказал принц, вставая, чтобы придвинуть свой стул поближе к Саймону. – Я был слишком невнимательным. Надеюсь, ты понимаешь, что я не хотел обидеть человека, который помог мне избежать плена.

– Нет… нет никакой нужды в извинениях, ваше высочество, – запинаясь, ответил Саймон.

Джошуа расставил пальцы левой руки, и на лице у него появилось огорчение. Саймон вспомнил, что ему рассказал Санфугол, и подумал, каково это остаться без руки.

– Пожалуйста, в этой комнате называй меня Джошуа, ну, или принц Джошуа, если хочешь. Когда я учился в Наббане вместе с братьями монахами, они звали меня «помощником» или «мальчиком». Не думаю, что с тех пор произошли серьезные изменения.

– Да, сэр, – ответил Саймон.

Взгляд Джошуа вернулся к письменному столу, и наступившее молчание позволило Саймону разглядеть принца более внимательно. Если честно, сейчас он был похож на принца ничуть не больше, чем в покоях Моргенеса, где еще не успел снять оковы. Джошуа выглядел измученным заботами, точно камень, источенный ветрами и дождями. В ночном наряде, с высоким бледным лбом, иссеченным морщинами, он больше напоминал коллегу архивариуса отца Стрэнгъярда, а не принца Эркинланда и сына Престера Джона.

Джошуа встал и вернулся к свитку.

– Труд старого Дендиниса. – Джошуа постучал свитком по скрытому кожей правому запястью. – Военный архитектор Эйсвидеса. Тебе известно, что Наглимунд никто не сумел взять штурмом? Когда Фингил из Риммерсгарда пришел с севера, он был вынужден использовать две тысячи человек, чтобы защитить свой фланг. – Он снова постучал по свитку. – Дендинис строил хорошо.

Наступило молчание.

– Это могучая крепость, принц Джошуа, – прервал затянувшееся неловкое молчание Саймон.

Принц бросил свиток обратно на письменный стол и поджал губы, как скупец, подсчитывающий налоги.

– Да… но даже могучая крепость может пасть из-за голода. Наши линии снабжения слишком длинны, и откуда нам ждать помощи? – Джошуа взглянул на Саймона так, словно ждал от него ответа, но юноша лишь молча на него смотрел, не зная, что сказать. – Возможно, Изгримнур привезет хорошие новости… – продолжал принц, – но нельзя исключать, что и нет. С юга доходят слухи, что мой брат собирает огромную армию.

Джошуа посмотрел в пол, потом внезапно поднял глаза, которые стали блестящими и пристальными.

– И вновь прости. В последнее время меня одолевают мрачные мысли, а слова противоречат здравому смыслу. Одно дело читать о великих сражениях, ты ведь понимаешь, и совсем другое – их планировать. Ты знаешь, какое количество разных вещей следует учесть? Управление местной армией, помощь крестьянам с их скотом и скарбом перебраться в замок, запасы еды, укрепление стен… И все это будет бесполезно, если никто не атакует Элиаса сзади. Если мы будем сражаться одни, то продержимся довольно долго… Но в конце концов Наглимунд падет.

Саймон был в замешательстве. Ему льстило, что Джошуа с ним так откровенен, но его пугали дурные предчувствия принца – Джошуа говорил с мальчишкой так, словно призвал его на военный совет.

– Ну, – наконец, заговорил Саймон, – все пойдет так, как пожелает Господь. – Он возненавидел себя за глупость еще прежде, чем закончил говорить.

В ответ Джошуа с горечью рассмеялся.

– О, я попался, как простой мальчишка, точно Усирис в знаменитый терновый куст, – заявил Джошуа. – Ты прав, Саймон, надежда остается, пока мы дышим, и за это я должен тебя поблагодарить.

– Только отчасти, принц Джошуа, – возразил Саймон.

«Неужели в моих словах прозвучала неблагодарность?» – подумал Саймон.

Лицо принца вновь стало суровым, а взгляд холодным.

– Я слышал про доктора, – сказал Джошуа. – Его гибель – жестокий удар для всех нас, но я не сомневаюсь, что для тебя он оказался самым серьезным. Нам будет не хватать его мудрости и доброты, но мудрости больше. Я надеюсь, другие смогут взять на себя часть его ноши. – Джошуа снова придвинул свой стул к Саймону и наклонился вперед. – Совсем скоро состоится совет. Гвитинн, сын Ллута из Эрнистира, прибудет сегодня вечером. Другие посланцы ждут уже несколько дней. Наши планы зависят от решений, которые будут приняты, как и судьбы множества людей. – Джошуа задумчиво покачал головой.

– А… герцог Изгримнур жив, принц? – спросил Саймон. – Я… я провел ночь с его людьми во время путешествия сюда, но… мне пришлось их покинуть.

– Он и его люди были здесь несколько дней назад по дороге в Элвритсхолл. Вот почему я не могу больше ждать – пройдут недели, прежде чем они туда доберутся. – Он снова отвернулся.

– Ты владеешь мечом, Саймон? – неожиданно спросил Джошуа. – Ты прошел обучение?

– Не совсем, сэр, – ответил Саймон.

– Тогда отправляйся к капитану стражи и попроси, чтобы он нашел кого-то, кто сможет с тобой поработать. Я думаю, нам потребуется каждый воин, в особенности такой молодой и сильный, как ты.

– Конечно, принц Джошуа, – ответил Саймон.

Принц встал и подошел к столу, повернувшись к нему спиной, словно аудиенция подошла к концу. Саймон застыл на стуле, ему хотелось задать еще один вопрос, но он не был уверен, имеет ли на него право. Наконец он встал и медленно отступил к занавешенной двери. Джошуа продолжал изучать свиток Дендиниса. В шаге от двери Саймон остановился, расправил плечи и задал вопрос, который его мучил.

– Принц Джошуа, сир, – начал он, и принц посмотрел на него через плечо.

– Да?

– Скажите… девушка по имени Мария… она доставила вам послание от вашей племянницы Мириамель… – Он сделал вдох. – Вы знаете, где она сейчас?

Джошуа приподнял бровь.

– Даже в самые мрачные дни мы не можем о них забыть, верно? – Принц покачал головой. – Боюсь, здесь я не могу тебе помочь, юноша. Спокойной ночи.

Саймон кивнул, сдвинул в сторону занавеску и вышел.

Он шел по коридору после тревожной аудиенции с принцем и размышлял о том, что их всех ждет. Ему казалось, что они одержали огромную победу, когда оказались в Наглимунде. В течение нескольких недель он ни о чем другом не мог думать. Когда он оказался так далеко от дома, у него была одна цель: добраться до безопасного места, каким ему представлялся Наглимунд, и ничто другое его не волновало. А теперь выяснилось, что место, представлявшееся ему совершенно надежным по сравнению с ужасами их путешествия, выглядит, как настоящая ловушка. Фактически, Джошуа так и сказал: если Наглимунд и нельзя взять штурмом, то им грозит голод.

Как только Саймон оказался в комнате Стрэнгъярда, он забрался в постель, но заснул лишь после того, как часовые дважды прокричали следующий час.

Еще не до конца проснувшийся Саймон подошел к двери, когда услышал настойчивый стук, распахнул створку и обнаружил серое утро, большого волка и тролля.

– Я удивлен, что застал тебя в постели! – хитро усмехнулся Бинабик. – Всего несколько дней прошло с тех пор, как ты вернулся в город из диких мест, а цивилизация уже запустила в тебя когти лени!

– Но я не валяюсь в постели. – Саймон нахмурился. – Я уже встал. А вот почему ты не лежишь в постели?

– В постели? – переспросил Бинабик, входя в комнату и закрывая дверь бедром. – Мне стало лучше – ну, почти. Нужно много сделать. – Он прищурился и оглядел комнату, а Саймон опустился на край кровати и принялся изучать свои босые ноги. – А ты знаешь, где сумка, которую мы сумели унести?

– У-ррр, – проворчал Саймон, а потом махнул рукой в сторону пола. – Она лежала под кроватью, но я думаю, ее взял отец Стрэнгъярд, чтобы почитать книгу Моргенеса.

– Наверное, она все еще там, – сказал Бинабик, осторожно опускаясь на четвереньки. – Священник из тех, кто легко забывает о людях, но вещи возвращает на место после того, как их использует. – Он забрался под кровать. – Ага! Нашел!

– Тебе не стоило туда лазать после твоего ранения, – сказал Саймон, которому стало стыдно, что он не предложил достать сумку. – Так ты долго не поправишься.

– Из тебя получилась бы превосходная мать-троллиха, – заявил Бинабик, не поднимая головы. – Ты и мое мясо будешь разжевывать для меня, Саймон? Кинкипа! Где кости?

Саймон опустился на колени, чтобы отыскать свои сапоги, но задача оказалась непростой из-за волчицы, которая расхаживала по маленькой комнатке.

– А почему бы Кантаке не подождать нас снаружи? – спросил он, когда она в очередной раз задела его боком.

– Оба твоих друга будет рады уйти, если они доставляют тебе неудобства, Саймон, – чопорно сказал тролль. – Айа! Вот где они спрятались!

Побежденный Саймон посмотрел на тролля. Бинабик, отважный, умный и добрый, к тому же он получил ранение рядом с Саймоном, – но он был таким маленьким. Саймон презрительно фыркнул и залез под кровать.

– Зачем тебе понадобились кости? – Он заглянул через плечо Бинабика. – Моя стрела все еще здесь?

– Стрела – да, – ответил его друг. – Кости? Наступило время принятия решений, и я поступил бы глупо, если бы отказался от мудрых советов.

– Вчера вечером меня призвал принц, – сказал Саймон.

– Я знаю. – Бинабик вытряхнул кости из мешочка и взвесил их на ладони. – Я беседовал с ним утром. Эрнистирийцы прибыли. Сегодня вечером будет совет.