Текст книги "Трон из костей дракона. Том 2"

– Он тебе сказал? – Саймон немного расстроился, что оказался не единственным доверенным лицом принца, но почувствовал облегчение: теперь у него было с кем разделить ответственность. – И ты намерен на нем присутствовать?

– В качестве единственного представителя моего народа, оказавшегося в стенах Наглимунда? Как ученик Укекука, Поющего троллей Минтахока? Конечно, я туда пойду. Как и ты.

– Я? – Саймон удивился. – Но почему я? Что, клянусь именем доброго бога, я буду делать на… военном совете? Я не солдат. Я даже еще не взрослый мужчина!

– Ну, ты определенно не спешишь им стать, – насмешливо заявил Бинабик. – Но даже ты не можешь вечно сопротивляться наступлению зрелости. К тому же твой возраст не имеет никакого отношения к происходящему. Ты видел и слышал вещи, которые могут оказаться важными, и принц Джошуа захочет, чтобы ты присутствовал.

– Захочет? – вновь удивился Саймон. – Он про меня спрашивал?

Тролль нетерпеливо сдул со лба волосы.

– Не прямо… но он попросил прийти меня, а я возьму тебя с собой. Джошуа не знает того, что видел ты.

– Клянусь кровью господней, Бинабик! – воскликнул Саймон.

– Пожалуйста, не используй эйдонитские ругательства в моем присутствии, – проворчал тролль. – То, что у тебя есть борода… ну, почти есть… не дает тебе права на проклятия. А теперь, пожалуйста, помолчи немного, я хочу бросить кости в тишине, и тогда у меня появятся новости.

Саймон уселся на кровать, встревоженный и огорченный. А если ему начнут задавать вопросы? Неужели придется говорить в присутствии баронов, герцогов и генералов? Ему, сбежавшему поваренку?

Бинабик тихонько что-то напевал себе под нос, встряхивая кости, как солдат в таверне перед броском. Кости застучали, тролль рассыпал их по плиткам пола, внимательно изучил положение, которое они приняли, и бросил их еще два раза. Потом, поджав губы, некоторое время изучал последний результат.

– Тучи на Перевале… – наконец, задумчиво проговорил он. – Бескрылая птица… Черная расселина. – Он вытер губы рукавом и стукнул ладонью себя в грудь. – Интересно, что я должен понять из такого результата?

– Это имеет какой-то смысл? – спросил Саймон. – Что означают произнесенные тобой слова?

– Это названия определенных сочетаний-схем. Мы трижды бросаем кости, и всякий раз получаем разные смыслы.

– Я не… я… ты можешь объяснить? – попросил Саймон, который едва не свалился вперед, когда Кантака проскочила мимо, чтобы положить голову на бедро Бинабика.

– Тогда послушай, – сказал тролль, – первое: Тучи на Перевале. Это означает, что с того места, где мы сейчас стоим, трудно видеть далеко, но впереди нас ждет нечто, отличающееся от того, что осталось позади.

– Ну, это и я мог бы сказать, – проворчал Саймон.

– Помалкивай, тролленок, – строго сказал Бинабик. – Неужели ты хочешь вечно оставаться глупым? А теперь второе – Бескрылая Птица. Второе – это преимущество, но сейчас оно означает нашу беспомощность, что само по себе может оказаться полезным, во всяком случае, так я сегодня читаю кости. И последнее, чего мы должны опасаться…

– Или бояться? – уточнил Саймон.

– Или бояться, – спокойно согласился Бинабик. – ЧернаяРасселина– нечто очень странное, такого результата я никогда прежде для себя не получал. Это может означать предательство.

Саймон втянул в себя воздух, вспоминая.

– Как «фальшивый посланец»?

– Верно, – кивнул тролль. – Но такой бросок имеет и другие смыслы, очень необычные. Мой наставник учил меня, что такая комбинация может предупреждать о появлении чего-то из других мест и с других сторон… Возможно, это как-то связано с тайнами, которые мы открыли… норны, твои сны… ты понимаешь?

– Немного. – Саймон встал и потянулся, потом принялся искать рубашку. – А что о других новостях?

Тролль, продолжавший задумчиво поглаживать Кантаку, далеко не сразу поднял голову.

– Да, – сказал он и засунул руку внутрь крутки. – У меня есть кое-что для тебя. – Он вытащил смятый пергамент и протянул Саймону.

Когда пергамент коснулся его пальцев, юноша почувствовал легкую дрожь.

Письмо было написано изящным мелким почерком – всего несколько слов на развернутом листе.

Для Саймона

Это благодарность за твою отвагу во время нашего путешествия. Пусть добрый бог всегда дарует тебе удачу, друг.

Письмо было подписано единственной буквой М.

– От нее, – медленно проговорил Саймон. Он и сам не знал, что почувствовал: разочарование или удовольствие. – Оно ведь от Марии, верно? И это все, что она прислала? Ты ее видел?

Бинабик кивнул. Он выглядел печальным.

– Да, но совсем недолго. Она также сказала, что мы с ней еще увидимся, но сначала нужно довести до конца другие дела.

– Какие дела? – удивился Саймон. – Она заставляет меня злиться… нет, я не то сказал. Она еще здесь, в Наглимунде?

– Она ведь передала для тебя письмо, разве нет? – Бинабик неуверенно поднялся на ноги, но Саймон был поглощен своими мыслями и не обратил на это внимания.

Она написала! Она о нем не забыла! Однако весточка от нее совсем короткая, и она не пришла, чтобы его повидать, поговорить, провести вместе время…

«Усирис, помоги мне, неужели это любовь?» – внезапно подумал он. То, что с ним происходило, не имело ничего общего с балладами, которые он слышал, – это скорее выводило из себя, чем поднимало дух. Он думал, что влюблен в Хепзибу, совершенно определенно много о ней думал, но тогда его интересовала ее внешность и походка. Конечно, он помнил, как Мария выглядела, но ничуть не меньше его занимали ее мысли.

«Что она думает! – Он был ужасно недоволен собой. – Я даже не знаю, откуда она, не говоря уже о ее мыслях! Я не знаю про нее самых простых вещей… и, если я ей нравлюсь, почему она даже не подумала написать об этом в письме».

И он понимал, что это чистая правда.

«Однако она сказала, что я был отважным, и назвала другом», – подумал Саймон.

Он поднял глаза от пергамента и увидел, что Бинабик за ним наблюдает. Лицо тролля стало печальным, но Саймон не понимал причины.

– Бинабик, – начал он, но потом так и не смог придумать вопроса, ответ на который помог бы ему разобраться в водовороте собственных мыслей. – Ну, – наконец, снова заговорил он, – ты знаешь, где найти капитана стражи? Мне нужен меч.

Воздух по-прежнему был влажным, и тяжелое, серое небо низко висело над землей, когда они шли через внешний двор замка. У городских ворот образовалась страшная толкучка, все пытались как можно скорее попасть внутрь, одни несли на продажу овощи, лен и прочие товары, другие толкали перед собой неустойчивые тележки со сложенными на них жалкими пожитками. Спутники Саймона, маленький тролль и огромная желтоглазая волчица, привлекали к себе внимание: кто-то показывал на них пальцами и задавал тревожные вопросы на сельском диалекте, многие шарахались в сторону и делали на груди знак Дерева. На всех лицах Саймон видел страх – страх перед необычным и незнакомым, перед плохими временами, пришедшими в Эркинланд. Саймона раздирали противоречивые желания: он хотел им помочь, но ему совсем не нравились их простые недовольные лица.

Бинабик расстался с ним возле караульного помещения, являвшегося частью приворотной башни, и направился в библиотеку замка, чтобы навестить отца Стрэнгъярда. А Саймон уже через несколько мгновений стоял перед капитаном стражи, усталым, встревоженным молодым человеком, который уже несколько дней не брился. Он сидел с непокрытой головой, а в его коническом шлеме лежали камни, с их помощью капитан пересчитывал солдат ополчения, входивших в замок через ворота. Его предупредили, что Саймон к нему подойдет, капитан сообщил ему, что принц его помнит, и сразу передал юношу в руки похожего на медведя стражника по имени Эйстан из Северного Эркинланда.

– Не отрастил еще бороду, да, парень? – прорычал Эйстан, поправляя курчавую каштановую бородку и изучающе разглядывая долговязого Саймона. – Значит, быть тебе лучником, вот такая история. Меч, ясное дело, мы тебе дадим, но он будет недостаточно большим, чтобы от тебя был какой-то толк. А вот лук – это правильно.

Они вместе прошли вдоль внешней стены к арсеналу, длинному узкому помещению, расположенному рядом с кузницей, откуда доносились звонкие удары молота. Когда хранитель повел их вдоль рядов побитых доспехов и ржавых мечей, Саймон с грустью отметил, что они едва ли послужат надежной защитой от сияющих легионов Элиаса, которые он, несомненно, выставит на поле боя.

– Осталось не слишком много, – заметил Эйстан. – Тут с самого начала не хватало половины. Надеюсь, ополчение принесет что-то, кроме вил и лемехов.

Хромавший хранитель, наконец, нашел меч в ножнах достаточной длины, чтобы он подошел Саймону. Клинок был покрыт засохшим маслом, и хранитель бросил на него недовольный взгляд.

– Отполируешь, и у тебя будет отличное оружие, – заявил он.

Дальнейшие поиски привели к тому, что хранитель нашел большой лук без тетивы, но хорошей формы и с кожаным колчаном.

– Тритинги его сработали, – сказал Эйстан, указывая на оленей и зайцев с круглыми глазами, выгравированных на темной коже. – Отличные колчаны у них выходят, у тритингов. – Саймон решил, что стражник чувствует себя виноватым из-за того, что ему достался далеко не самый лучший меч.

Позднее его новый наставник получил для Саймона тетиву и полдюжины стрел у квартирмейстера, а потом показал Саймону, как следует чистить и ухаживать за оружием.

– Ты должен точить меч, точить, пока он не станет острым, – сказал дородный стражник, проведя клинком по точильному камню. – А иначе станешь девчонкой еще раньше, чем превратишься в мужчину.

И вопреки всякой логике, под грязью и ржавчиной оказалась настоящая сталь.

Саймон рассчитывал, что сможет сразу начать учиться искусству владения мечом или хотя бы стрелять из лука, но вместо этого Эйстан принес пару деревянных шестов, замотанных в ткань, и повел Саймона из ворот замка на холм, возвышавшийся над городом. Очень скоро Саймон узнал, как мало общего имели настоящие спарринги с его играми с Джеремией, учеником свечного мастера.

– Тренировки с копьем полезнее, – сказал Эйстан, когда Саймон присел на землю, тяжело дыша после пропущенного удара в живот. – Но у нас нет запасных копий. – Вот почему лук станет твоим главным оружием, парень. И все же будет неплохо хотя бы немного владеть мечом для ближнего боя. Вот тогда ты сто раз поблагодаришь старого Эйстана.

– Но почему… не… лук?… – задыхаясь, спросил Саймон.

– Завтра, парень, завтра будут тебе лук и стрелы… или послезавтра. – Эйстан рассмеялся и протянул Саймону широкую ладонь. – Вставай. Веселье только началось.

Уставший, с кучей синяков, побитый, как зерно после молотилки, Саймон ел бобы с хлебом – обычный обед для стражников, – пока Эйстан продолжал устное обучение, большую часть которого Саймон не слышал из-за того, что в ушах у него постоянно звенело. Затем Эйстан его отпустил, предупредив, что завтра рано утром ему не следует опаздывать. Саймон с трудом добрел до комнаты Стрэнгъярда и заснул, даже не сняв сапог.

Дождь стучал в приоткрытое окно, где-то далеко гремел гром. Саймон проснулся и обнаружил, что его ждет Бинабик, как и накануне, будто и не было долгого утомительного вчерашнего дня. Иллюзия моментально исчезла, как только Саймон сел: все его мышцы будто одеревенели и отчаянно болели, и он чувствовал себя так, словно ему сто лет.

Бинабику пришлось изрядно потрудиться, чтобы уговорить Саймона встать с постели.

– Саймон, сейчас не то время, когда можно капризничать. Существуют определенные вещи, от которых зависит наша жизнь.

Саймон снова улегся на спину.

– Я тебе верю. Но если я встану, то сразу умру.

– Хватит.

Маленький тролль схватил Саймона за запястье, уперся каблуками в пол и стал медленно поднимать его в сидячее положение. Раздался громкий стон, потом нога Саймона, обутая в сапог, коснулась пола, и после долгой паузы за ней последовала вторая.

А еще через несколько минут Саймон, прихрамывая, выходил из комнаты бок о бок с Бинабиком, на свежий воздух, где его встретили поднявшийся ветер и холодный дождь.

– Неужели нам придется высидеть и весь ужин? – спросил Саймон.

У него так все болело, что единственный раз в жизни он не хотел есть.

– Я так не думаю, – ответил тролль. – В этом смысле Джошуа довольно странный; он не особенно любит есть и пить вместе с дворянами, предпочитая одиночество. Полагаю, все уже успели подкрепиться. Именно так я уговорил Кантаку остаться в комнате. – Бинабик улыбнулся и похлопал Саймона по плечу, и тот поморщился. – Сегодня вместо пира нам предстоит тревожиться и спорить. А это плохо для пищеварения троллей, людей и волков.

Буря громко ревела за стенами замка, но в большом зале Наглимунда было сухо и тепло благодаря трем огромным открытым очагам и светло из-за множества зажженных свечей. Косые балки потолка терялись в темноте наверху, стены украшали гобелены с религиозными сюжетами.

Два десятка столов поставили в центре в форме огромной подковы; высокий узкий деревянный стул Джошуа с изображением Лебедя Наглимунда стоял в высшей точке арки. Полсотни человек уже успели занять места вдоль внешней части подковы и сейчас оживленно беседовали между собой – высокие мужчины в меховых накидках, с яркими безделушками мелкого дворянства, но некоторые были в грубой солдатской одежде. Несколько человек оценивающе взглянули на вновь появившуюся парочку и вернулись к разговорам.

Бинабик толкнул Саймона локтем в бедро.

– Они, наверное, думают, что мы жонглеры, которых наняли для развлечения. – Тролль рассмеялся, но Саймону показалось, что ему совсем не смешно.

– Кто эти люди? – шепотом спросил Саймон, когда они уселись в одном из дальних концов подковы.

Паж поставил перед ними вино, добавил горячей воды и скрылся в тени у стены.

– Лорды Эркинланда, сохранившие верность Наглимунду и Джошуа – или еще не решившие, к кому примкнуть. Плотный мужчина в красном и белом – это Ордмаэр, барон Утерсалля. Он беседует с Гримстедом, Этельфертом и другими лордами. – Тролль взял бронзовый кубок и сделал большой глоток. – Хм-мм. Наш принц не демонстрирует расточительности в том, что касается вина, или хочет, чтобы все оценили хорошую местную воду.

На губах Бинабика вновь появилась озорная улыбка; Саймон отодвинулся подальше, ожидая нового удара маленького острого локтя, но Бинабик лишь продолжал смотреть по сторонам.

Саймон сделал большой глоток из своего кубка. Вино действительно было сильно разбавлено водой; интересно, кто стоит за этим, сенешаль или сам принц старается экономить. Тем не менее все же лучше, чем ничего, быть может, так он сумеет унять боль в ноющих руках и ногах. Когда Саймон допил вино, паж поспешил к нему, чтобы снова наполнить кубок.

В зал входили все новые и новые люди, одни что-то оживленно обсуждали, другие спокойно оглядывали тех, кто пришел раньше. Невероятно старый мужчина в роскошном одеянии священнослужителя появился под руку с крупным молодым священником и начал расставлять блестящие предметы рядом с головой стола; с его лица не сходило недовольное выражение. Молодой священник помог ему сесть на стул, потом наклонился и что-то прошептал на ухо. Старик ответил нечто не слишком вежливое; сопровождавший его священник воздел страдающий взор к потолку и вышел из комнаты.

– Это Ликтор? – шепотом спросил Саймон.

Бинабик покачал головой.

– Я очень сильно сомневаюсь, что глава всей вашей эйдонитской церкви прибудет сюда, в логово объявленного вне закона принца. Скорее всего, это Анодис, епископ Наглимунда.

Пока Бинабик отвечал на вопрос Саймона, вошла последняя группа мужчин, и тролль к ним повернулся. Некоторые из них, с длинными косами за спиной, были одеты в подпоясанные белые туники эрнистирийцев. Их очевидный лидер, крупный мускулистый молодой человек с длинными темными усами, разговаривал с превосходно одетым южанином, который выглядел лишь немногим старше него. Взглянув на тщательно завитые волосы и одежду, привлекавшую внимание изящными оттенками лилового и синего, Саймон подумал, что даже на Санфугола он произвел бы сильное впечатление. Некоторые старые солдаты, сидевшие за столом, открыто посмеивались над его щегольским нарядом.

– А эти? – спросил Саймон. – Те, что в белом, с золотыми ожерельями на шее, – эрнистирийцы, да?

– Верно, – ответил тролль. – Принц Гвитинн и его посольство. А второй, должно быть, барон Девасалль из Наббана. Он славится своим остроумием, хотя и уделяет слишком большое внимание одежде. Кстати, отважный боец, так мне рассказывали.

– Откуда ты все это знаешь, Бинабик? – спросил Саймон, повернувшись от вновь прибывших к другу. – Ты подслушиваешь у замочных скважин?

Тролль высокомерно расправил плечи.

– Знаешь, я не все время живу на вершинах гор, – с обидой ответил Бинабик. – Кроме того, я обнаружил здесь Стрэнгъярда и другие любопытные источники, пока ты грел свою кровать.

– Что?! – Голос Саймона прозвучал громче, чем ему хотелось, и он вдруг понял, что немного пьян.

Сидевший рядом с ним мужчина бросил на него любопытный взгляд; Саймон наклонился вперед, чтобы продолжить защищаться, тоном пониже.

– Я был… – начал он, но тут стулья стали отодвигаться, и все, кто находились в зале, встали.

Саймон поднял взгляд и увидел стройную фигуру принца Джошуа, одетого в привычные серые цвета, который вошел в зал с дальней стороны. Его лицо оставалось спокойным и серьезным. Лишь серебряный обруч на голове указывал на статус принца.

Джошуа кивнул собравшимся и сел, остальные быстро последовали его примеру. Когда пажи снова устремились вперед, чтобы разлить вино, оказалось, что старый епископ сидит по левую руку от Джошуа, Гвитинн из Эрнистира – справа.

Епископ сразу встал.

– А теперь, пожалуйста, – недовольно заговорил он, как человек, знающий, что оказывает услугу, которая не будет оценена, – склоните свои головы и попросите Усириса Эйдона благословить эту встречу и обсуждение, которое последует. – И он поднял красивое Дерево из кованого золота, украшенное голубыми самоцветами.

– Пусть тот, кто однажды принадлежал к нашему миру, но обладающий не совсем такой же плотью, услышит нас, – продолжал епископ.

Пусть тот, кто был человеком, но чей Отец им не являлся, а был дышащим Богом, подарит нам утешение.

Пусть он взглянет на наш стол и на тех, кто сидит за ним, и положит Свою руку на плечо того, кто заблудился и ищет.

Старик сделал вдох и окинул взглядом стол. Саймон, пытавшийся наблюдать за ним, уперев подбородок в грудь, подумал, что он выглядит так, словно хотел бы треснуть по башке каждого из собравшихся здесь инкрустированным самоцветами Деревом.

– Кроме того, – быстро закончил епископ свою речь, – прости собравшимся здесь людям проклятые, гордые глупости, которые они могут произнести. Они ведь Твои дети.

Старик закачался и с трудом уселся на свое место; за столом возобновились тихие разговоры.

– Тебе не кажется, Саймон, что епископу здесь не нравится? – прошептал Бинабик.

Теперь на ноги поднялся Джошуа.

– Благодарю вас, епископ Анодис, за ваши… искренние молитвы. И спасибо всем, кто сегодня сюда пришел. – Он смотрел на залитый светом зал, опираясь левой рукой о стол, правая пряталась в складках плаща. – Наступили тяжелые времена, – продолжал Джошуа, переводя взгляд с одного гостя на другого. Саймону показалось, что внимание зала переключилось на него – неужели принц что-то скажет о своем спасении? Саймон заморгал как раз в тот момент, когда глаза Джошуа быстро скользнули мимо него, и вернулся к центру зала. – Тяжелые и мрачные времена. Верховный король Хейхолта – и да, мой брат, конечно, но для нас главное то, что он король, – как нам кажется, повернулся спиной к проблемам Светлого Арда. Налоги поднялись так сильно, что стали жестоким наказанием, несмотря на то что в Эркинланде и Эрнистире была страшная засуха, а на севере прошли ужасные бури.

Хейхолт пытается получить от всех нас много больше, чем мы когда-либо отдавали во времена правления короля Джона. Кроме того, Элиас отвел войска, благодаря которым дороги были свободными и безопасными, что помогало управлять менее населенными землями Фростмарша и Вилдхельма.

– Совершенно верно! – выкрикнул барон Ордмаэр и стукнул кубком по столу. – Да благословит вас бог, но это правда, принц Джошуа! – Он повернулся и вскинул вверх кулак, привлекая внимание остальных.

Последовали крики одобрения, но среди присутствовавших явно были и те, кто придерживались другого мнения. В том числе епископ Анодис, они укоризненно качали головами, услышав так рано столь резкие слова.

– Таким образом, – громко сказал Джошуа, успокаивая собравшихся, – мы оказались перед проблемой – что мы должны сделать? Вот почему я пригласил всех вас сюда, и, насколько я понимаю, именно по этой причине вы приехали в Наглимунд: чтобы решить, как мы можем помочь Светлому Арду. Станем ли мы и дальше носить цепи, – он поднял левую руку и показал наручник, все еще охватывавший его кисть, – которые надел на наши шеи король.

Со всех сторон послышались одобрительные крики. Люди зашептались громче. Джошуа взмахнул рукой в оковах, чтобы призвать всех к молчанию, и тут в дверном проеме мелькнуло что-то красное, и в зал стремительно вошла женщина в длинном алом платье, подобном пламени факела. Именно ее видел Саймон в покоях Джошуа – величественную, с темными глазами. Она быстро, под взглядами мужчин, следивших за ней с нескрываемым интересом, прошла к стулу принца. Казалось, Джошуа стало немного не по себе, а когда она наклонилась и прошептала ему что-то на ухо, принц продолжал пристально смотреть на кубок с вином.

– Кто эта женщина? – прошипел Саймон, и, судя по свистящему шепоту, разлетевшемуся по залу, у многих возник такой же вопрос.

– Ее зовут Воршева, – ответил Бинабик. – Дочь вождя клана тритингов. Кроме того, что она… женщина принца, говорят, она необыкновенно красива.

– Так и есть. – Саймон еще некоторое время смотрел на нее, потом снова повернулся к троллю. – «Говорят»! Что ты имеешь в виду – «говорят»? Она ведь здесь, перед нами?

– Однако мне трудно об этом судить. – Бинабик улыбнулся. – Дело в том, что мне не нравится сама мысль о высокой женщине.

Леди Воршева закончила говорить, выслушала ответ Джошуа и через мгновение выскользнула из зала, оставив легкое алое сияние в темноте дверного проема.

Принц поднял голову, и за безмятежностью его лица Саймону показалось, что он… смущен?

– А теперь, – начал Джошуа, – мы собирались?… Да, барон Девасалль?

Щеголь из Наббана встал.

– Вы сказали, ваше высочество, что нам следует относиться к Элиасу лишь как к королю. Но это очевидным образом не соответствует действительности, – заявил он.

– Что вы имеете в виду? – спросил лорд Наглимунда под недовольный ропот своих вассалов.

– Прошу прощения, принц, но вот что я хотел сказать: если он просто король, тогда нам всем не следует здесь находиться, во всяком случае, герцог Леобардис не должен был меня сюда направлять. Вы единственный другой сын короля Джона. Зачем еще мы проделали бы такой долгий путь? Иными словами, тем, кто недоволен Хейхолтом, следует отправиться в Санцеллан Маистревис или в Таиг в Эрнисдарке. Но вы действительно его брат, ведь так? Брат короля?

На губах Джошуа появилась холодная улыбка.

– Да, барон, я его брат. И я понял, что вы имеете в виду, – ответил принц.

– Благодарю вас, ваше высочество. – Девасалль отвесил короткий поклон. – Но остается еще один вопрос. Чего хотите вы, принц Джошуа? Мести? Трона? Или договора с жадным королем, который оставит вас в покое здесь, в Наглимунде?

Со стороны эркинландеров послышался возмущенный ропот, некоторые стали подниматься на ноги, брови взлетели вверх, усы развевались. Но прежде, чем кто-то успел заговорить, молодой Гвитинн из Эрнистира наклонился через стол в сторону барона Девасалля, как лошадь, закусившая удила.

– Джентльмен из Наббана хочет услышать ответ? Ну так вот вам мой! Сражаться! Элиас оскорбил кровь моего отца и трон, он послал Руку короля в наш Таиг с угрозами и жестокими словами, он вел себя, как взрослый, обещающий наказание непослушным детям. Мы не намерены терпеть подобные оскорбления – мы готовы сражаться!

Несколько человек громко поддержали смелые слова эрнистирийца, но Саймон, оглядывая помутневшим взором зал – он уже допивал последние капли вина из второго кубка, – понял, что большинство гостей встревожены и начали тихонько переговариваться с соседями. Сидевший рядом с ним Бинабик нахмурился, зеркально отобразив выражение лица принца.

– Послушайте меня! – воскликнул Джошуа. – Наббан, в лице посла Леобардиса, задал жесткие, но справедливые вопросы, и я на них отвечу. – Он обратил холодный взгляд на Девасалля. – У меня нет ни малейшего желания быть королем, барон. Мой брат это знает, однако он пленил меня и держал в темнице, а также убил два десятка моих людей. – Он вновь поднял руку в кандалах. – И, да, я хочу мести – но если Элиас будет править достойно и честно, я от нее откажусь ради блага Светлого Арда и в первую очередь моего родного Эркинланда. Что же до перемирия… я не знаю, возможно ли оно. Элиас стал опасным и трудным в общении; кое-кто утверждает, что иногда он переходит границы безумия.

– Кто утверждает? – спросил Девасалль. – Лорды, которые ропщут под его действительно тяжелой рукой? Мы говорим о возможной войне, которая разорвет наши народы, как гнилое тряпье. Будет позором, если она начнется из-за слухов.

Джошуа отклонился назад, подозвал пажа, шепотом дал ему поручение, и мальчишка поспешно выбежал из зала.

В этот момент поднялся на ноги мускулистый бородатый мужчина с множеством серебряных цепочек.

– Если барон меня забыл, я напомню, – сказал он, явно испытывая смущение. – Этельферт, лорд Тинсетта, и я хочу сказать лишь одно: если мой принц говорит, что король утратил разум, его слова для меня вполне достаточно. – Он нахмурился и сел.

Джошуа встал, и его стройное, одетое в серое тело распрямилось, как брошенная веревка.

– Благодарю за добрые слова, лорд Этельферт. Но, – он оглядел собравшихся, которые сразу смолкли, – никому не нужно брать мои слова на веру или слова моих вассалов. – Я предлагаю вам выслушать того, кто сам был свидетелем поступков Элиаса и кому вам будет легко поверить. – Он махнул левой рукой в сторону ближайшей от него двери, в которую убежал паж. Мальчик вошел в зал, и в дверном проеме появились две женщины. Первой вошла леди Воршева, за ней, одетая в небесно-голубое платье, следовала девушка, оказавшаяся в ярком свете свечей.

– Милорды, – сказал Джошуа, – принцесса Мириамель – дочь Верховного короля.

Саймон, вытаращив глаза, смотрел на короткие пряди золотых волос, выбившихся из-под вуали и короны, – он не сводил глаз с такого знакомого лица, больше не обрамленного черными волосами, и чувствовал, как внутри у него все переворачивается. Как? Почему? Вот какой была ее тайна – ее подлая предательская тайна!

– Мария, – пробормотал он, когда она опустилась на стул, который уступил ей Гвитинн, сопроводив свой жест изящным поклоном, все снова расселись по своим местам, перебрасываясь удивленными фразами, и тут только Саймон вскочил на ноги.

– Ты, – сказал он Бинабику, схватив тролля за плечо, – ты… ты знал?! – Тролль хотел что-то ответить, потом состроил гримасу и пожал плечами.

Саймон взглянул через море голов на Марию… Мириамель… смотревшую на него печальными, широко раскрытыми глазами.

– Проклятье! – прошипел он, повернулся и поспешно выскочил из зала, а его глаза наполнились такими постыдными слезами.