Текст книги "Разлученные души"

9

Получив этот короткий приказ, молчаливые прежде шан-так мгновенно превратились в воющую толпу убийц и бросились на горожан. Люди с криками кинулись врассыпную, охваченные паникой, пытаясь убежать, но было поздно. Из проходов между домами хлынули толпы полулюдей, дорогу на дальнем краю города затопило море полуголых фигур. Джеральда они обходили, словно валун среди бурного потока.

Некоторые шан-так по дороге толкали могильщика, и потому его то и дело разворачивало; он с трудом держался на ногах, когда его пихали то в одну, то в другую сторону. Полулюди словно не замечали Джеральда, охваченные безумным стремлением поскорее добраться до жителей Инсли.

Настигая испуганных людей, твари бросались на них со свирепостью волков, загнавших добычу.

Грязная дорога ужасающе быстро стала красной. Отовсюду неслись панические крики людей. Следом за пытающимися скрыться горожанами шан-так врывались в здания. Люди пытались укрыться в своих домах, но по воплям Джеральд понимал, что спрятаться никому не удавалось.

Некоторые в отчаянии выпрыгивали из окон, а за ними тянулись белые как мел руки, упорно старающиеся их схватить. Выпрыгивая из окон, горожане оставались в безопасности, только пока находились в воздухе. Приземляясь, они тотчас попадали в лапы шан-так, стоявших повсюду столь плотной толпой, что ни у кого не было шанса сбежать с их ужасного пиршества.

Одежду мгновенно срывали, чтобы добраться до плоти. Зубы впивались в тела жертв. Воющие белесые фигуры вонзали зубы в человечину, с усилием поднимали головы, выдирая при этом куски плоти. Другие, пригнувшись, пили кровь из открытых ран. Белые лица с черными глазницами вскоре сделались ярко-красными.

Им, похоже, было все равно, какой кусок отгрызать. Твари с одинаковым усердием рвали все части тел бьющихся в агонии жертв. Менее преуспевшие шан-так широко разевали рты, стараясь урвать свою долю. Зубы щелкали возле лиц людей, сдирая кусочки кожи. От ног и рук отдирали куски; шан-так ожесточенно дрались друг с другом за еду. Когда жертве вспарывали живот, окровавленные руки тварей, стоявших чуть дальше и не способных впиться зубами, дотягивались до внутренностей и вытаскивали кишки, забирая часть добычи.

Джеральд всегда считал, что равнодушен к смерти. Но сейчас, когда он стоял и смотрел на все это, не в силах помочь, ему казалось, что его вот-вот стошнит. Никогда в жизни могильщик не чувствовал такой беспомощности. Его трясло от страха, он задыхался от ужаса, слезы текли по его щекам.

Джеральду хотелось умереть, лишь бы больше не видеть всего этого. Хотелось умереть. Смерть избавила бы его от этого ужаса.

Крики наконец стихли, когда не осталось никого, способного кричать, но борьба за еду продолжалась. Полулюди стремились съесть каждый кусочек плоти и оставляли лишь окровавленные кости. Но те, кому ничего не досталось, выхватывали даже кости и слизывали кровь с них или раскалывали их и высасывали костный мозг. На всех еды не хватало, и потому шан-так дрались за каждый оставшийся кусочек.

Джеральд повернулся к Лорду Арку и с яростью произнес:

– Зачем они это делают? Не может существовать причины для такого жестокого убийства!

Лицо Лорда стало мрачным и страшным.

– Шан-так – полулюди. Они выглядят как люди и в каком-то смысле действительно люди, но без души. – Несмотря на творящееся вокруг, он говорил спокойно. – Из-за отсутствия души они ощущают пустоту и незавершенность и считают, что у людей души есть только потому, что им больше повезло. Они жаждут обрести связь с Благодатью, которую дает людям душа. Их гложет зависть. И поэтому они пытаются заполучить душу всегда при любой возможности.

Джеральд с горечью, зло посмотрел на него:

– Они считают, будто можно украсть душу человека, съев его?

– Именно так. Шан-так полагают, что жизнь обошлась с ними несправедливо, и считают, что достойны душ, которые достались другим. – Лорд Арк пожал плечами. – Поэтому они так стремятся заполучить ее, заполучить то, чего заслуживают. Они верят, что единственный способ обрести душу – съесть плоть или выпить кровь человека с душой и поглотить ее прежде, чем она покинет тело и отправится в мир мертвых.

– Душу Создатель дает нам при рождении, – настаивал Джеральд. – Невозможно получить ее, съев человека.

Лорд Арк снова пожал плечами:

– Они верят, что это возможно, и потому не оставляют попыток.

Джеральд окинул взглядом кровавое пиршество.

– Отчего вы не убили и меня? Зачем заставили смотреть на этот ужас?

Ханнис Арк раскинул руки:

– Могильщик, ты удостоен чести первым объявить обо мне как о новом правителе.

– Новом правителе Д’Харианской империи?

– Именно так, а также новом правителе мира живых. Тебе поручается возвестить начало новой эпохи. Скоро к тебе присоединятся и другие, но ты – первый из многих. Иди от города к городу и возвещай о грядущем. Рассказывай об ужасах, которые видел собственными глазами. Пусть люди узнают, что те, кто не покорится при жизни, будут служить после смерти. Видишь ли, мир мертвых объединится с миром живых. Они сольются в единое царство. А поскольку могильщики теперь не нужны, ты получил новую работу. Отправляйся в путь и сообщи жителям других городов, лежащих на нашем пути, что мы с воинами шан-так идем править миром. Расскажи о том, что видел своими глазами, и об участи тех городов, которые не усвоят этот урок.

Джеральд стиснул зубы и с горькой решимостью сказал:

– Я лучше умру… Покончу с собой.

Татуированная рука Лорда Арка поднялась выше, палец уперся в подбородок Джеральда и приподнял его.

– В таком случае ты станешь виновником гибели великого множества людей. Если ты предупредишь их, если тебе поверят, то многие поймут, как бессмысленно сопротивляться, и потому решат не противиться неизбежному. Эти люди сохранят жизнь. Ты должен поведать людям о том, что видел, и убедить в безнадежности сопротивления. А покончив с собой, ты не сможешь предупредить их и станешь причиной гибели бессчетного множества людей, потому что не сделаешь того, что нужно, не поможешь им осознать, что происходит. Если ты умрешь с этой кровью на руках, Владыка Мертвых позаботится, чтобы подземный мир не принял твою душу и она отправилась скитаться по миру живых, потерянная, неспособная обрести покой, навсегда обреченная наблюдать за страданиями, которые постигли людей по твоей вине, поскольку ты не захотел выполнить поручение. Но гораздо хуже будет осознание полной бессмысленности твоего поступка, ведь, видишь ли, ты ничем не примечателен. Я могу выбрать любого на роль свидетеля, который предупредит людей, живущих на пути нашей армии. Я просто найду вместо тебя кого-то другого в следующем городе.

Джеральд сглотнул, напуганный пуще прежнего, хотя это казалось невозможным.

Лорд Арк приподнял подбородок Джеральда еще выше, а другой рукой со скрюченными пальцами потянулся к его животу. Могильщик ощутил непредставимую боль. Она пронзила его до самой души. Эту боль причиняли оккультные способности этого человека, стиснувшего душу Джеральда и грозящего вырвать ее.

– Теперь ты понимаешь всю важность своего задания?

Джеральд кивнул, насколько позволил палец, еще подпиравший его подбородок.

– Хорошо. – В улыбке Ханниса Арка читалась только угроза. – Видишь? Я умею уговаривать.

– Да, Лорд Арк, – выдавил Джеральд.

– Тогда отправляйся без промедления. Предупреди других о том, что их ждет, если они надумают сопротивляться. По мере нашего продвижения у тебя появятся помощники. К тебе присоединятся целые армии глашатаев и помогут разносить эту весть. Молись, чтобы вы справились со своей задачей. Я не пощажу никого из тех, кто вздумает сопротивляться.

Джеральд облизнул губы.

– Да, Лорд Арк.

– И, могильщик, – продолжал наставлять его Ханнис Арк, приблизив лицо с красными глазами, которые словно угли жгли душу, – непременно расскажи об этом всем в Народном Дворце. Сообщи им, что отныне я – их правитель и что я иду к ним. Сообщи, что с нами идут все шан-так, и д’харианам лучше встречать меня на коленях. И не забудь рассказать, что произойдет, если они окажут сопротивление.

Джеральд кивнул. И побежал. Кинулся предупреждать людей о приближающихся тварях, убеждать их сдаваться, не сопротивляясь тому неизбежному, чтобы не навлечь на себя невообразимую смерть.

Лорд Арк сказал, что намерен объединить мир живых и мир мертвых.

Джеральд верил ему.

10

Кэлен открыла глаза.

Была ночь. Пытаясь сфокусировать взгляд, она увидела в колеблющемся свете костра склонившиеся над ней расплывчатые лица. Ей казалось, что она побывала где-то далеко-далеко и обратное путешествие было долгим и трудным.

Когда очертания обрели резкость, она узнала склонившееся над ней встревоженное обветренное лицо Зедда. Его волнистые белые волосы, казалось, были взлохмачены сильнее обычного. Он крепко прижимал кончики костлявых пальцев к ее лбу. Это объясняло настойчивое покалывание в позвоночнике – так ощущалось действие целительной силы.

Затем она узнала Никки, с виду такую же встревоженную; колдунья стояла на коленях по другую сторону от нее. Она сжимала руку Кэлен и словно приветствовала ободряющей улыбкой вернувшуюся из темного мира.

За Никки стояла Саманта, выглядывая из-за плеча ее матери, Айрин.

Затем, когда соседний костер на короткое время разгорелся ярче, Кэлен заметила среди других лиц Ричарда. В его глазах читалось облегчение.

Как только Кэлен увидела его, она села, протянула к нему руки, обняла мужа и крепко прижала к себе. Она боялась, что полулюди убили его и они больше никогда не увидятся. Обхватив руками его мускулистую шею и прикоснувшись щекой к его щетине, она ощутила радость и облегчение оттого, что они снова вместе. Положив руку на затылок Ричарду и прижав его голову к себе, Кэлен наслаждалась тем, что с ним все в порядке и он с ней. Ей хотелось обнять его всего.

– Я так рада тебя видеть, – прошептала она, не обращая внимания на многочисленных окружающих. Когда они были вместе, другие не имели значения. Только он всегда был в ее душе и сердце.

Ричард еще крепче обнял жену.

– Ты не представляешь, как я рад, что ты очнулась.

Спустя некоторое время она отстранилась, не выпуская его плечи, и поняла, что он смыл с себя всю кровь полулюдей, с которыми бился. Оглядев суровые, мрачные лица окружающих, Кэлен увидела, что те наконец успокоились.

– Ну, – сказал Зедд, – похоже, у меня снова получилось.

Ричард засмеялся. Все остальные глядели так, будто сами не верили, что когда-нибудь снова смогут улыбаться.

– Что случилось? – спросила Кэлен.

– Я вылечил тебя, – ответил Зедд, будто этого объяснения было вполне достаточно.

Кэлен махнула рукой, словно отметая эту тему.

– Нет, я хотела спросить, что случилось с полулюдьми, которые на нас нападали?

Она заметила на поверхности скалы отблески света ближайшего к ним костра и, оглядевшись, увидела еще два костра, по обе стороны от их группы; их свет тоже отражался от скалы и освещал лагерь и соседние деревья. Вокруг этих костров сидели воины Первой когорты. Костры были большие и горели специально для того, чтобы разогнать темноту и не позволить врагу подкрасться незаметно.

– Ну, – начал Ричард, – мы добрались сюда, где смогли отразить их нападения. Затем устроили здесь лагерь и установили жесткую линию обороны. Ты лежала без сознания и…

– Я вылечил тебя, – повторил Зедд, явно стараясь обратить внимание на значительность этого факта.

– Было трудно? – спросила Кэлен. До нее дошло, что Зедд пытается намекнуть на нечто большее. – Труднее, чем обычно… почему-то?

Зедд откачнулся назад, опираясь на пятки.

– Да, труднее, – подтвердил он и серьезно кивнул. – Очень даже сложно.

Кэлен решила не вытягивать из него объяснений и повернулась к Никки:

– Почему?

Колдунья не стала уклоняться от прямого ответа.

– Тебя ранили – один из полулюдей пытался тебя съесть, чтобы украсть душу. Этим воспользовалось то, что угнездилось глубоко в тебе, и, пока ты была без сил, смерть попыталась забрать тебя. Ты ушла довольно далеко, но Зедд сумел тебя вернуть. У него на это ушел целый день и часть ночи.

Кэлен прикоснулась рукой к плечу и провела по гладкой коже. Она помнила боль, которую причинили ей вонзившиеся в него зубы. Помнила свой ужас. А потом были лишь тьма и ужасное ощущение, что она останется во тьме навечно.

– Благодарю, Зедд. – Она улыбнулась волшебнику.

Саманта вышла вперед, желая сама рассказать, что было дальше:

– Лорд Рал так быстро обезглавил укусившего вас, что я и моргнуть не успела, а голова уже лежала на земле.

– Но вы при этом лишились чувств, – вставила Айрин, казавшаяся встревоженной сильнее, чем Саманта.

– Несколько воинов унесли вас, – перебила девушка свою мать, стремясь рассказать оставшуюся часть истории. – Благодаря этому Лорд Рал получил возможность сражаться с шан-так. Вы потеряли много крови. Лорд Рал и другие воины…

– Нам удалось добраться сюда, – продолжил Ричард, не нагнетая драматизма. – И мы начали одолевать их, сокращая численность…

– А потом шан-так исчезли, – вставила Саманта, которую явно не устраивала краткость изложения Ричарда. Она щелкнула пальцами. – Вот так – раз, и пропали.

– Мы заняли позиции для обороны, – сказал Ричард, – чтобы Никки и Зедд могли исцелить тебя. – Его лицо вновь омрачила тень беспокойства. – Или хотя бы подлечить и избавить от серьезных ран.

Никки накрыла руку Кэлен своей.

– Ты же знаешь, мы не можем избавить тебя от прикосновения смерти, по крайней мере здесь. Мы сделали все возможное, чтобы вернуть тебе силы.

– Его влияние становится все сильнее, да? – спросила Кэлен.

Никки кивнула:

– Боюсь, что так. Какое-то время твое состояние казалось критическим, и мы опасались, что потеряем тебя.

Кэлен кивнула.

– Я тоже.

– Ха! – возмутился Зедд. – Боялась Никки. Я-то знал, что у меня все получится.

Колдунья наконец улыбнулась.

– Да, Зедд, ты в очередной раз продемонстрировал свои удивительные способности.

Кэлен замахала руками, прерывая их перепалку.

– Что с людьми? Все в порядке? Есть раненые или убитые? Каковы наши потери?

– На удивление все живы, – ответил Ричард. – Первая когорта умеет сражаться. В отличие от полулюдей, хотя здесь мы имеем дело с шан-так, а от них следует ждать больше неприятностей, чем от обычных полулюдей. Шан-так нападают не случайным образом, а по определенному плану. Поэтому они опаснее других полулюдей. Хуже того, некоторые из них, несомненно, обладают оккультными способностями. Мы знаем, как они опасны. Не стоит забывать, что однажды они уже одолели нас численностью, взяли в плен всех этих отборных, закаленных в боях воинов вместе с волшебниками и увели за барьер. Поэтому они уверены, что способны схватить нас снова. И хотя нам удалось бежать, мы понесли заметные потери. Совершенно ясно, что эти шан-так не прекратят охоту за нами.

– А человек, которого мы старались спасти, – спросила Кэлен, – с ним все в порядке?

Ричард кивнул:

– Пока Зедд и Никки лечили тебя, Саманта занималась остальными ранеными. Впрочем, все они пострадали меньше, чем Нед – тот воин, которого мы спасли. – Ричард указал на мать Саманты. – Его исцелила Айрин.

– Какая ирония, да? – подняла бровь Никки, глядя на колдунью, стоявшую по другую сторону от Кэлен. – Она исцелила человека, которого предлагала оставить на съедение полулюдям.

Айрин с вызовом встретила взгляд Никки.

– Они здесь для того, чтобы охранять Лорда Рала. Их обязанность – защищать его, пусть ценой своих жизней. Это их долг. Они сознают этот риск и принимают его. Да, мы спасли его, но рисковали Ричардом, то есть выбрали определенно не самый мудрый вариант. Все могло закончиться не так хорошо.

– Но если мы будем без нужды бросать людей на погибель, Лорд Рал лишится их защиты, ведь так? – спросила Никки ледяным тоном. – Мертвые они не защитят Лорда Рала.

Айрин говорила просто «Ричард». Кэлен показалось, что Никки решительно не считает, что у этой женщины есть право обращаться к нему так фамильярно. По имени Ричарда называли только близкие. Для всех остальных он был Лордом Ралом. Для одних этот титул был выражением глубокого почтения. Для других применительно к Ричарду обозначал того, кто дал им свободу. Для третьих был почти ругательством.

Даже Кара, друг и личный телохранитель Ричарда, называла его Лордом Ралом – не по велению этикета, а из уважения. Прежний Лорд Рал обратил ее в рабство и сделал морд-ситом. А Ричард освободил, и потому исключительно из почтения она называла его «Лордом Ралом». И хотя титул остался тем же, благодаря Ричарду он теперь означал нечто совсем иное.

Ричард благословил брак Кары и Бена. Был вместе с ними, когда они потеряли Бена. К нему же она пришла, прежде чем покинуть их.

Ричард был не просто правителем Д’Харианской империи – он создал эту империю во время войны, объединив разрозненные земли ради избавления от тирании. Он сделался Лордом Ралом во всей полноте смысла этого титула.

Для большинства людей титул означал власть и служил приметой власти. Кэлен, Мать-Исповедница, хорошо знала, какую власть способен дать титул и какой страх порождать.

Ричард поступал так, как поступал, не для того, чтобы оправдать свой титул, не ради власти или чтобы произвести впечатление. Для него, в отличие от других людей, титулы не имели особого значения. Ричард просто делал то, что считал правильным. Он судил о людях по поступкам, а не по титулам, и ожидал, что о нем тоже будут судить так.

Никки была из тех немногих, кто обращался к нему по имени. Для нее титул означал нечто иное, и Кэлен не вполне понимала, что именно.

– Мы лишились лошадей, – сказал Ричард, меняя тему. – Хотя одной удалось в суматохе вырваться и убежать.

Кэлен очнулась от своих мыслей.

– Как? Почему?

Ричард неопределенно махнул рукой.

– Когда мы кинулись спасать Неда, шан-так, воспользовавшись этим, напали и на лошадей. Чтобы замедлить наше передвижение. Эти твари отвлекли нас и перерезали животным глотки, хотя одной кобыле удалось сбежать. Мы ее поймали, но от одной лошади толку немного.

Кэлен подалась вперед:

– Замедлить наше передвижение? Думаешь, нападение было отвлекающим маневром, чтобы лишить нас лошадей?

Ричард кивнул:

– Полагаю, одна из их задач – не дать нам добраться до Народного Дворца и предупредить людей о том, что приближается император Сулакан с армией полулюдей. Похоже, эти шан-так умнее тех, с которыми мы сражались прежде. Они не нападают всем скопом, полагаясь на количество, а применяют пусть примитивную, но тактику, например, убивают лошадей, чтобы замедлить наше продвижение. Нападение было частью большего плана. Каков он в целом, не знаю, но цель ясна – убить всех нас.

– Однако они пытались нас съесть, надеясь заполучить души, – возразила Кэлен, вполне четко припоминая, как в ее шею вонзались зубы. – К этому стремились и все прочие полулюди, с которыми мы сражались прежде.

Ричард приподнял бровь:

– Они не съели Неда, хотя могли. Твари вынудили его кричать, чтобы мы бросились спасать его, и тогда часть их напала на лошадей. До того лошади были в лагере под защитой. Мы кинулись спасать человека и оставили животных без присмотра. А заодно они уничтожили и повозку. Все это явно для того, чтобы лишить нас возможности быстро передвигаться. Они, как стая волков, действуют сообща, нападая на добычу, но, как только добыча повержена, каждый сам за себя.

Ричард и Кэлен почти все время ехали в повозке. Из-за прикосновения смерти, которым отравила их обоих Джит, любое физическое напряжение подтачивало их жизненные силы. Повозка помогала беречь эти силы и тем самым продлевала их жизни, чтобы они успели вернуться в Народный Дворец, где можно было удалить прикосновение смерти.

Ричард прав. Потеря лошадей замедляла их продвижение, делала более уязвимыми. К тому же во дворце все еще ничего не знали о том, что надвигается.

Не успела она это высказать, как подбежал запыхавшийся воин.

– Лорд Рал!

– Что случилось? – спросил Ричард.

– Мы поймали одного из них.

– О ком ты говоришь?

– Одного из этих бледных ублюдков. Поймали, когда он пытался пробраться в лагерь. – Воин указал в сторону костра. – Мы держим пойманного вон там, чтобы вы могли его допросить.

11

По дороге к костру, у которого держали пленного, Кэлен замечала брошенные в ее сторону взгляды молодых людей, занимавшихся чисткой оружия, ремонтом снаряжения, наблюдением за темным лесом или перекусывающих перед сном. Она отвечала обнадеживающей улыбкой, смягчая их тревогу и как бы заверяя, что с ней все в порядке.

Многих воинов она знала лично. Они вместе сражались в долгой и кровавой войне против Имперского ордена – сражались и победили. Сейчас казалось, что триумф и последовавший за ним краткий период спокойствия были лишь иллюзией, поскольку события в древности вновь разожгли пламя войны, которая словно бы перепрыгнула через пропасть времен прямо к ним.

Кэлен казалось, что она почти всю жизнь сражается на разных войнах: сначала с Даркеном Ралом, потом с Джеганем и Имперским орденом, а теперь с императором Сулаканом, вернувшимся в мир живых с намерением завершить начатое тысячи лет назад.

Эти воины пришли в Темные земли, чтобы защитить ее и Ричарда и обеспечить их безопасное возвращение во дворец. Задача вроде бы не сложная, ведь Ричард одолел Терновую Деву. Но, как выяснилось вдруг, совсем не простая.

Терновая Дева оказалась лишь предвестником вырвавшегося на волю зла. Оставленное ею прикосновение смерти лишило Ричарда магических способностей, а Кэлен – ее могущества. Мать-Исповедница непрестанно страдала от образовавшейся в ней пустоты. Именно сила делала Кэлен той, кем она была. Она родилась с ней, считала ее частью себя. А сейчас силу как отрезало.

Лагерь притих, всякая деятельность в нем прекратилась, и обессиленные воины могли урвать хоть немного необходимого им сна. Углядев впереди спины тех, кто оцепил пленника плотным кольцом, Кэлен решила, что тому вряд ли удастся сбежать.

Пока они шли к пойманному, она отметила про себя, что лагерь расположен на узком открытом пространстве выступа у подножия крутого утеса, где не росли ни деревья, ни кустарник. Несколько ближайших деревьев срубили, чтобы развести костры. Потрескивала свежая древесина, в едком густом дыму к небу взмывали снопы искр.

То, что лагерь располагался у подножия утеса, позволяло врагу нападать только с одного направления. По всей линии обороны, от выступа скалы на одном краю лагеря до другого выступа скалы на другом краю, лагерь надежно защищала ощетинившаяся сталь. То, что воины располагались близко один к другому, позволяло при необходимости быстро перебросить силы в нужное место, чтобы отбить особенно яростную атаку жаждущих плоти шан-так.

Такая стратегия обороны подразумевала отсутствие вне лагеря дозорных, которые оповещали об опасности, и разведчиков, занимающихся сбором сведений. Все собрались в одном месте, чтобы следить за врагом и присматривать друг за другом. При этом они, по сути, отказались от таких способов заранее узнавать о нападении, как сторожевые и дозорные отряды. Любая группа, отдалившаяся от лагеря, оказывалась в большой опасности, а людей у них было мало, и они не хотели терять никого из них.

Костры освещали лагерь и окружающий лес так, что попытки незаметно проникнуть в него исключались. Вероятно, благодаря этому воины и смогли поймать прокрадывавшегося в их расположение шан-так.

Такую организацию защиты нельзя было назвать идеальной, поскольку враг мог подобраться довольно близко и использовать для нападения стрелы и копья. При этом противник оставался бы в безопасности, под прикрытием лесной тени, а свет костров делал людей в лагере легкими мишенями. Однако полулюди не пользовались ни стрелами, ни копьями, поэтому лагерь-крепость в данных условиях можно было считать лучшим способом обойтись без потерь разведчиков или дозорных при внезапной атаке, а такая укрепленная линия обороны стала бы почти неодолимой для слабо вооруженного противника.

Завидев приближающихся Ричарда и его спутников, воины Первой когорты расступились. Пленник стоял на коленях недалеко от костра. Двое дюжих воинов по обе стороны от него держали его за мускулистые руки так, что он не мог пошевелиться.

Третий, еще более внушительный с виду, их командир, д’харианин с коротко стриженными волосами, навалившись обеими ногами на икры пленника, прижимал его колени к земле. Поскольку генерал Мейфферт, муж Кары, был убит шан-так во время их побега из пещер, командование Первой когортой принял Джейк Фистер как старший по званию. Его руки были толщиной с талию Кэлен, а шея обхватом с дуб.

Стоя позади шан-так, коренастый командующий приставил к горлу пойманного острый кинжал, очевидно, не желая давать ему ни единого шанса. Вдобавок на пленника были нацелены несколько стрел.

С Джейком Фистером Кэлен была знакома. Он служил под началом капитана Циммера, когда в войне с Имперским орденом она руководила особым отрядом. Каждое утро капитан Циммер приносил ей веревку с ушами убитых ночью врагов. Джейк Фистер, в то время сержант, был одним из самых надежных людей капитана и лучшим пополнителем этой коллекции. Воины их отряда гордились ночными вылазками, вселявшими страх в сердца противника. Каждое ухо означало уменьшение числа противостоящих им врагов. И Кэлен всякий раз с одобрением принимала страшные трофеи, что безмерно льстило ее воинам.

Казалось, это было давным-давно. В то время Ричарда взяла в плен и увезла в Древний мир Никки, тогда еще сражавшаяся на стороне императора Джеганя. Кэлен же после исчезновения Ричарда взяла на себя командование армиями.

В плену Ричард постепенно убедил Никки, что надо ценить свободу и свою жизнь, и одержал над ней верх. Немногие люди ценили свободу так же высоко, как те, у кого ее прежде не было – как Никки, например, – и сознавали истинную ценность своей жизни. С той поры Никки сделалась одним из самых надежных и преданных их друзей.

Капитан Циммер теперь стал полковником Циммером, одним из командиров Первой когорты в Народном Дворце. Джейк Фистер вошел в число тех, кого генерал Мейфферт отобрал для похода в Темные земли, чтобы обеспечить безопасное возвращение Ричарда и Кэлен. Она с грустью отметила, что теперь, после смерти Бенджамина Мейфферта, командующим Первой когортой наверняка станет полковник Циммер. И знала, что того не обрадует такая честь. Бен был его другом.

Кэлен хорошо понимала, зачем, хотя на пленника направлены стрелы, Джейк держит у его горла кинжал: при первых же признаках агрессии командующий Фистер прикончит пленника раньше, чем выпустят первую стрелу.

Пойманный шан-так был одет, как и другие его соплеменники, в том числе женщины, сражавшиеся наравне с мужчинами, лишь в кусок грубой белой ткани, обмотанной вокруг пояса и приспущенной между ног. Руки, грудь и ноги пленника оставались открытыми. На почти полностью выбритой голове, будто сноп пшеницы, торчала прядь волос. Торчала она, поскольку была обмотана шнурками с нанизанными на них человеческими зубами.

Приблизившись, Кэлен разглядела при свете костра, что кожа пленника покрыта подобием пасты из пепла, смешанного, вероятно, с чем-то, что не позволяло пеплу облетать в густых зарослях или смываться частыми в этих краях дождями. Судя по всему, этот получеловек регулярно обмазывался призрачно-пепельной пастой, которая местами образовала потрескавшуюся корку.

Как и у всех шан-так, каких она видела прежде, на его лице черной краской были изображены пустые глазницы черепа. Тварь взирала будто бы из тьмы. У некоторых шан-так мазки краски на губах и щеках имитировали оскал скелета – у этого тоже. Хотя он был практически обездвижен, из-за призрачно-бледной кожи и черепа вместо лица вид его был ужасен и вселял страх.

Когда Ричард приблизился, взгляд пленника стал более угрожающим. Хотя он не мог даже шелохнуться, в его глазах полыхали ненависть и презрение, как у волка, попавшего в капкан. Его, казалось, ничуть не пугали ни его беспомощность, ни возвышавшиеся над ним люди. Он жаждал боя. Кэлен подумала, что шан-так следовало бы с большей настороженностью относиться к Джейку Фистеру, приставившему кинжал к его горлу.