Текст книги "Разлученные души"

21

Двое воинов помогли Фистеру уложить Ричарда на лошадь, пока третий держал поводья. Им тяжело было видеть Лорда Рала в таком состоянии. Именно он поверил в их силу, освободил от рабского служения Даркену Ралу и затем привел к победе в долгой и страшной войне с Древним миром. Он пережил бесчисленные опасности и сделал невозможное – принес в страну мир и процветание, о чем д’хариане уже и не мечтали. А сейчас он лежал без чувств, и положение казалось безвыходным.

Уложив тело Ричарда на спину кобылы, воины, не тратя времени на расспросы, помогли командующему привязать его веревками. Воины Первой когорты оставались предельно собранными и делали все необходимое независимо от обстоятельств.

Командующий Фистер схватил одного из них, сержанта Ремкина, за плечо:

– Сколько у нас осталось людей?

– Перед битвой была почти сотня. Несколько уже не могут сражаться, и, возможно, скольких-то мы потеряли – не знаю точно, но не много.

– Отлично. Собери поскорее три дюжины парней. – Командующий указал мечом. – Мы вместе с Лордом Ралом и Матерью-Исповедницей, обогнув утес, направимся вверх по ущелью. Вы разделитесь. Возьмешь половину и с ними поднимешься на дальний склон. Там вам надо рассредоточиться и спрятаться. – Он указал на другого мужчину. – Дженкинс, ты берешь вторую половину на левый склон, и там вы делаете то же самое. Рассредоточиться и спрятаться.

Сержант оглянулся во тьме, всматриваясь в едва заметный проход.

– Считайте, выполнено, командующий. Что потом?

– Когда вы займете свои позиции, мы с Лордом Ралом и остальными направимся вверх по ущелью. Мы хотим, чтобы шан-так двинулись следом, полагая, что это их шанс прикончить нас. Когда все они войдут в ущелье, ты, Ремкин, изобразишь пересмешника – чтобы все спускались и перекрывали проход. Мы поймаем их в ловушку в этом узком ущелье, но сначала держитесь подальше, потому что Зедд обрушит на них ад «огня волшебника», надеясь сжечь как можно больше этих тварей.

– А затем молот на наковальню? – предположил сержант Ремкин.

– Верно, – командующий решительно кивнул. – Когда отберете воинов для засады, не оставляя бреши в обороне, всем расскажите, каков наш план. Знать должны все. А теперь поторопитесь и скорее занимайте позиции на склонах. Нам и сейчас непросто сдерживать их, а когда вы часть заберете, мы вряд ли продержимся долго. Времени у вас мало.

Сержант прижал кулак к сердцу, салютуя. Он повернулся к Дженкинсу и воину, который привел лошадь:

– Ну, начинаем. По склону мы будем взбираться в полной темноте, поэтому надо отобрать тех, кто родом из труднопроходимой местности. Нам нужны парни, умеющие быстро взбираться по скалам.

– Забирая людей, – еще раз напомнил командующий, – отодвигайте линию обороны немного назад, закрывая образовавшиеся бреши, чтобы не создавать слабых мест, где враг сможет прорваться.

В его голосе Кэлен слышала беспокойство. Она понимала – когда уберут часть воинов, оставшиеся не продержатся долго.

– Дженкинс, – сказал сержант, – отбери себе людей и выдвигайся. Свой план действий объяснишь им по пути на правый склон. Я сделаю то же самое.

Как только эти двое бегом скрылись во тьме, Кэлен повернулась к Саманте:

– Найди свою мать. Скажи, что мы уходим и она нужна для защиты Ричарда. Поторопись.

Саманта кивнула и побежала через лагерь на поиски матери, огибая дюжих воинов.

Из темноты на командующего Фистера вдруг выпрыгнули двое шан-так и попытались прижать его руку с мечом к телу. Совместными усилиями им это удалось, и они разинули рты, готовые вгрызться в плоть.

Кэлен бросилась к лежавшему на лошади Ричарду, чтобы взять его меч. Она обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как из темноты на нее несется еще один шан-так. Потрескавшийся толстый слой белой краски делал его лицо похожим на старый глиняный горшок.

Мать-Исповедница поймала за ладонь его руку, протянутую, чтобы схватить ее, и, воспользовавшись тем, что он мчался вперед, изо всех сил дернула вниз. Шан-так споткнулся и полетел вперед, беспомощный из-за мучительной боли в запястье. Кэлен почувствовала, как сломался сустав. Получеловек закричал от боли, а она ударила его локтем другой руки в лицо и теперь не только почувствовала, как дробятся кости, но и услышала их хруст.

Как только он упал, свернулся на земле в клубок, пытаясь здоровой рукой остановить хлеставшую из лица кровь, Кэлен увидела другого шан-так, несущегося к ней. Глаза у него были дикие, рот широко раскрыт, зубы готовы вонзиться ей в шею.

Кэлен одним движением выдернула меч Ричарда из ножен, развернулась и вонзила клинок прямо в разинутый рот несущейся к ней твари. Меч рассек ствол мозга и вышел у основания черепа.

Шан-так мгновенно обмяк и мешком свалился на землю. Кэлен едва успела выдернуть меч, чтобы убитый не потащил оружие за собой, и стала разворачиваться на месте, готовая отразить любую опасность.

Не успела она завершить круг, как увидела командующего Фистера с мечом в руке, готового прийти ей на помощь. Джейк стоял вне досягаемости ее клинка.

– Тише. Это я, – сказал он, поднимая обе руки.

За его спиной бесформенными кучами лежали двое пытавшихся справиться с ним. Очевидно, им не удалось удержать его руку с мечом прижатой к телу. У одного на лице зияла глубокая рана, другой был рассечен на уровне ребер почти пополам.

Кэлен, конечно же, знала, что когда держишь в руках Меч Истины, тебя начинает наполнять его ярость. Но это знание давало лишь слабое представление об истинных ощущениях. Мощь оружия, его ярость, звенящий в ушах гнев неустанно вливались в нее. Мать-Исповедница задыхалась от гнева, чувствуя, как стискивает зубы от собственной ярости, высвобожденной этим оружием.

Она словно бы поймала молнию и теперь управляла ею, удерживая в руках.

Теперь, когда она позволила мечу испить крови, он требовал еще.

Кэлен заметила сержантов Ремкина и Дженкинса – каждый во главе группы воинов бежал от лагеря в сторону ущелья. Им надо было дать немного времени, чтобы они могли подняться повыше и спрятаться. Она понимала – теперь, когда столько воинов покинули линию обороны, та стала опасно непрочной. Ярость меча призывала ее присоединиться к воинам и рубить пытающихся прорваться шан-так.

Но Кэлен знала, есть нечто более важное. Сейчас в первую очередь следовало оберегать Ричарда и придерживаться его плана. Выдвигаться нужно было как можно скорее, пока их оборону еще не сломили, но при этом отступать организованно.

Она понимала, что отступать и одновременно отражать нападение – опасный маневр, требующий четких слаженных действий, иначе он перерастет в паническое бегство. План у нее был, но требовалось, чтобы все исполнили правильно.

Кэлен окликнула Зедда и Никки. Когда те обернулись, она махнула рукой, а затем и мечом, чтобы они скорее подбежали. Старый волшебник выпустил стену огня и удушливого дыма, прикрывая свое отступление, и лишь затем бросился к Кэлен. Колдунья же движением воздуха создала порыв ураганного ветра, поднявшего с земли грязь и метнувшего ее в бегущих из темного леса шан-так. Загородившая линию обороны стена пыли, грязи, палочек, веток, песка и камней, мчащаяся на них, да еще и накатывающая стена пламени вынудили полулюдей замедлить наступление и, пригибаясь, прикрывать лица руками.

Зедд и Никки воспользовались короткой передышкой, чтобы примчаться к Кэлен и командующему, стоявшим около лошади, на которой лежал без сознания Ричард.

– Добрые духи! – закричал Зедд. – Что случилось?

Никки присела на корточки, чтобы рассмотреть лицо Ричарда. Одной рукой держа его голову, большим пальцем другой она приподняла веко.

– Он в опасности…

– Мы все в опасности, – прервала Кэлен. – Пока что не трогайте его.

– Но… – начал Зедд.

– Успокойтесь и послушайте. Нет времени все объяснять.

Командующий развернулся и быстро обезглавил шан-так, который пробегал мимо, собираясь прыгнуть сзади на одного из воинов.

– Мы слушаем, – сказал Зедд.

– По сигналу командующего Фистера все воины разом покинут линию обороны и побегут за нами. – Кэлен указала мечом на край лагеря, где каменная стена поворачивала и вдали виднелся вытекающий из ущелья ручей. – Мы все должны как можно быстрее подняться вверх по ущелью. Все. Зедд, ты прикроешь отступление: когда все воины покинут открытое место, наш лагерь, а шан-так двинутся следом, выплесни на тварей огонь волшебника.

– Магия действует не на всех, – напомнил тот.

– Знаю, но на многих действует, а остальные, кто выживет, придут в смятение, и это даст нам начальное преимущество.

– Начальное преимущество в чем? – спросила Никки.

– Они способны чуять, что Ричард без сознания. Они погонятся за ним – и за нами, бегущими вверх по ущелью.

Зедд возмущенно всплеснул руками:

– Мы что, используем Ричарда как приманку?

– Да.

– Чья эта безумная идея?

– Твоего внука.

Зедд скривился:

– Ну да, чья же еще…

– Когда они выбегут на открытое пространство, убей скольких сможешь «огнем волшебника», а мы тем временем будем бежать вверх по ущелью. А затем нужно будет, чтобы все остальные кровожадные полулюди кинулись нас преследовать. На обоих склонах прячутся воины Первой когорты. Когда мы поднимемся по ущелью достаточно высоко, они захлопнут ловушку. В таком узком пространстве даже горсть людей справится с наседающими врагами. Когда мы запрем шан-так в ущелье, нужно будет, чтобы ты еще раз обрушил на них огонь волшебника и поджарил всех, кого удастся. Затем наши воины нападут на них с обеих сторон и изрубят на куски.

– Почему ты думаешь, что… – начал Зедд.

– Это план Ричарда. Он потерял сознание, чтобы твари последовали за нами. Мы все погибнем, если продолжим сражаться, как сейчас. Необходимо что-то предпринять, чтобы спастись. Это – наша лучшая возможность. Он поставил под угрозу свою жизнь, чтобы его план сработал и у нас появился шанс, поэтому я не собираюсь выслушивать никакие возражения. Ясно?

– Ясно, – сказал Зедд более спокойно.

– Вы приведете Ричарда в чувство, лишь когда мы выберемся из ущелья и станем хозяевами положения, – отрезала Кэлен Никки.

Мать-Исповедница заметила, что старый волшебник хотел что-то сказать, но, увидев ее взгляд, наполненный яростью древнего оружия, предпочел смолчать.

Никки, напротив, не смолчала.

– Некоторые из них наделены оккультной силой. А мы знать не знаем, на что они способны.

Кэлен, державшая в руках Меч Истины и подпитываемая его яростью, больше не считала план безумным. Теперь он казался шансом уничтожить шан-так прежде, чем те убьют их всех.

– Они могут применить эти силы и здесь. Рано или поздно это случится. Но если мы запрем их в ущелье, то по крайней мере не дадим нападать широким фронтом и это позволит их вырезать. Даже наделенный магическими способностями, волшебник или нет, умрет, если проткнуть его мечом.

– Ты права, – вздохнув, согласилась Никки. – Тогда давайте начинать.

Кэлен заметила бегущую к ним Саманту, которая тащила за собой Айрин. Мать-Исповедница решила, что воины наверняка уже спрятались на склонах или совсем скоро сделают это. Свободной рукой она ухватилась за поводья возле удил.

– Вперед, – обратилась она ко всем, кто стоял рядом. – Уничтожим ублюдков.

22

Добравшись до дальнего края лагеря, где протекал ручей, командующий заложил два пальца в рот и громко свистнул. Знакомые всем воинам высокие и низкие ноты были сигналом к началу отступления.

Воины без промедления ринулись в сторону Кэлен и остальных, на бегу хватая припасы и надевая заплечные мешки.

Для шан-так стало неожиданностью, что люди внезапно покинули открытое пространство, которое так стойко удерживали. На краткий миг они пришли в замешательство, не понимая, что происходит, чего ждать и что делать. Внезапность дала воинам небольшое преимущество. Кэлен знала, что возможность перехватить инициативу в битвах порой означает разницу между жизнью и смертью.

Зедд был уже наготове: между его вытянутыми руками висел шар жидкого «огня волшебника». Зловещее пламя между ладонями старика шипело, крутилось и извивалось, словно живое. Оно опаляло жаром и выбрасывало спиральные язычки.

В жидкой сердцевине сферы, словно та была миром в себе самой, Кэлен видела прозрачную, светящуюся, пылающую полную луну. То был элемент древнего могущества, основная часть которого за минувшие века канула в небытие. Это была демонстрация той силы, что некогда существовала в мире, – разновидности того могущества, каким император Сулакан некогда обладал и теперь вернул в мир живых.

Зедд удерживал этот завораживающий огонь между ладонями – смертоносный, покорный его воле, – дожидаясь подходящего момента. В мерцающем свете его шипящего творения морщинистое, обветренное лицо волшебника казалось спокойным.

Старик как будто бы совершенно безмятежно ждал возможности выпустить на волю бурю, которую хладнокровно удерживал в руках.

Кэлен это спокойствие было знакомо. Прямо перед применением силы Исповедницы на нее тоже нисходил полный покой. Любые переживания казались неуместными в тот безупречный чистый миг, когда она пробуждала столь древнюю силу.

Для большинства людей огонь волшебника давно стал легендой. Его видели так редко, что многие отказывались в него верить, считая древним мифом, наследием ушедших времен. Те же, кто верил в существование древнего оружия, – особенно редкие свидетели – боялись его до крайности. А большинство тех, кто видел огонь волшебника, видели его за миг до смерти.

Кэлен не раз была свидетельницей, как Зедд применял огонь волшебника. Необходимость в этом возникала во время войны – один из редких случаев, когда допустимо применение столь яростной разрушительной силы.

Ни один из волшебников, с кем Кэлен была знакома в молодости, за целую жизнь ни разу не создавал и не высвобождал такой опустошительной силы. Скорее всего, большинство их даже не представляли, как ее вызвать.

Но Зедд знал.

Кэлен чрезвычайно редко видела его таким спокойным. И прежде Зедд не держал огонь так близко к себе, словно тот был необычайным сокровищем, и так долго. Зрелище было прекрасное. И пугающе восхитительное.

Обычно Зедд отпускал эту редкость почти сразу после сотворения. Но сейчас он удерживал огонь волшебника, будто знакомя с миром, в котором тот только что родился, позволяя набрать силу. Кэлен показалось, что таких ярких завитков пламени она еще не видела.

Зедд применял огонь волшебника лишь в самых тяжелых обстоятельствах, спасая жизни. В этот раз он спасал не только свою жизнь, но и жизнь своего внука, Лорда Рала.

Зная, что сейчас будет, Кэлен оторвала от одежды полоску ткани и набросила на глаза лошади, чтобы та вела себя спокойно. Боевые кони привычны к сражениям, взрывам и пламени, но Мать-Исповедница подозревала, что ее лошадь не такова.

Шан-так довольно быстро поняли, что там, где еще недавно проходила линия обороны, сопротивление прекратилось, и, подобно прорвавшему дамбу потоку, наводнили открытый уступ. Между ними и столь желанной добычей оставалась открытая местность, которую нужно было преодолеть. И теперь ничто не могло остановить их.

Когда последние воины Первой когорты промчались мимо старого волшебника, Зедд простер руки. По этой его команде плотный сгусток пламени в одно мгновение увеличился и с ревом устремился вдаль.

Вся открытая местность у подножия скалы, ближайшие высокие ели и сосны в лесу вспыхнули ослепительно-ярким желто-оранжевым пламенем. Ночь обратилась в день.

Проносясь над покинутым лагерем, крутящееся адское пламя издавало зловещий и пугающий своей пронзительностью звук. Он был таким оглушительным, что шан-так застыли в нерешительности. Они пригнулись и съежились, зажимая уши руками. Огонь волшебника всегда издавал вой, но на этот раз тот причинял боль своей высотой.

Крутящийся шар жидкого пламени пронесся над гранитным уступом, где лежали тела сотен мертвых шан-так. Пламя осветило картину бойни, озарив белесые тела мертвецов и сделав их очертания до того четкими, что те казались сверхъестественными, словно на кладбище мертвых духов.

Кэлен заметила, что среди тел шан-так лежат и воины Первой когорты. Им уже нельзя было помочь. Но их тела хотя бы поглотит пламя и превратит в пепел, а не сожрут кровожадные полулюди. Мертвым, конечно, было все равно, но не Кэлен. Ей казалось, что лучше сгореть, чем быть съеденным этими жуткими тварями.

Огонь волшебника, кувыркаясь, яростно выбрасывая языки пламени, ударил в землю с таким мощным грохотом, что задрожали деревья. С сосен посыпались иглы, на лету превращаясь в огненный дождь. После удара плотный ослепительный шар жидкого пламени словно бы лопнул, расплескивая по земле пылающую жидкость. Она окатила и захлестнула волнами наступающую орду шан-так. Многих из нападавших подняло в воздух и понесло потоком, прежде чем их тела сгорели.

Огонь волшебника пылал с невиданной яростью. Кроме того, он был липким, и, если попадал на что-то, невозможно было ни стряхнуть его, ни потушить. Он пылал до тех пор, пока не терял силу естественным образом. Всего одна капля, попавшая на ногу человека, могла спалить его до костей. Сказать, что это мучительно больно, значило ничего не сказать об этом ужасе. Даже те, на кого попадала одна искра, были обречены.

Во время былых войн Кэлен доводилось видеть, как капля огня попадала воинам на руку или плечо. Одни отрубали ее себе мечом, не позволяя «огню волшебника» спалить все тело. Другие, обезумев, пытались сбить его, тем самым лишь сильнее распространяя.

В ослепительном сиянии взрывающегося моря огня Кэлен видела силуэты шан-так, мгновенно превращавшиеся в черные скелеты, которые затем быстро обращались в ничто.

Люди, убегая, старались не оборачиваться, таким ярким было пламя. Оно сияло так, что Кэлен, отвернувшись от него, пришлось прищуриться – смотреть на это сияние было больно. Жар, рождаемый этим светом, казалось, вот-вот воспламенит ее волосы и расплавит кожу.

Лошадь, на которой лежал Ричард, тоже чувствовала жар и вела себя беспокойно. Кэлен крепко держала поводья возле удил, не позволяя ей сорваться и убежать, и радовалась, что догадалась прикрыть ей глаза.

Кэлен понятия не имела, скольких шан-так поглотило море огня и скольким из них оно не причинило вреда – хотя ей сложно было даже представить, что кому-то удалось выжить. Но сейчас, когда бушевало пламя, не время было беспокоиться об этом. Она потянула Зедда за рукав и сказала:

– Пойдем.

Он смотрел пустыми глазами. Он вложил в это испепеление все силы, какие смог собрать, поскольку хотел уверенности в том, что сделал все возможное для их защиты, для защиты своего лежащего без сознания внука.

Старик моргнул:

– Что ты сказала?

– Ты хорошо потрудился, Зедд. Дал нам шанс. – Кэлен снова потянула его за рукав. – Теперь нужно спешить.

Волшебник выглядел совершенно обессиленным, но не отставал от Кэлен, которая уводила лошадь в ущелье. Животное было радо убраться подальше от пылающего кошмара. Кэлен знала, что огонь волшебника будет гореть еще некоторое время, захватывая в смертельную ловушку новых жертв. Тем, на кого попадет хоть капля, потребуются многие месяцы лечения, если они вообще выживут. Многие из тех, кого коснулся огонь, умрут через несколько часов или дней, а те из них, кто находился слишком близко и вдохнул ядовитые испарения, скоро погибнут от удушья.

Когда Кэлен уже вела лошадь по темному ущелью, к ней присоединилась Никки.

– Никогда прежде не видела, чтобы он проделывал это так, – прошептала колдунья. – Полагаю, он вложил в огонь всю возможную силу, надеясь остановить даже тех, кто наделен оккультными способностями.

Кэлен бросила взгляд в ее сторону:

– Как думаешь, удалось?

– Конечно нет. Но его старания достойны восхищения. Я знаю, как сложно создать нечто подобное, тем более так его усилить. Надеюсь, у Зедда осталось хоть немного сил, чтобы обрушить на этих тварей магию, когда мы поднимемся выше по ущелью. Я тогда тоже помогу с магией Ущерба.

Колдунья быстро обогнала Кэлен и вперед руку простерла. Над ней появилось пламя и мягко поплыло по воздуху меж сосновых веток. Не разрушительный огонь, а слабое свечение, предназначенное для того, чтобы указать дорогу и высветить торчащие из земли корни и камни.

Никки обернулась к идущей за ними плотной группе воинов.

– Смотрите вперед. Ваши глаза должны привыкнуть к темноте. Старайтесь не оглядываться, потому что Зедд еще раз выпустит огонь волшебника, когда мы немного отдалимся. В темноте ущелья он покажется еще более ярким. Это должно ослепить врага и замедлить его продвижение. Не оборачивайтесь – не дайте ему ослепить и вас.

Воины кивками подтвердили, что поняли ее.

Никки шла во главе, Кэлен – сразу за ней. Им следовало осмотрительно выбирать, куда ступать, продвигаясь вдоль ручья, зачастую по скользким, поросшим мхом камням. Кэлен в качестве Исповедницы всю свою жизнь путешествовала по дикой местности – в отличие от Никки, выросшей в городе и до встречи с Ричардом редко покидавшей его пределы. Проведя много времени с мужем, Кэлен научилась пробираться через лес, и это ей сейчас пригодилось, ведь тропы, которая бы вела вверх по ущелью, не было. Они продвигались по нетронутой земле, по возможности выбирая наиболее легкий путь.

Иногда несколько воинов уходили вперед – убрать с дороги упавшие ветки или молодые деревья, чтобы могла пройти лошадь. Кэлен бдительно следила, какую дорогу та выбирает – они не могли себе позволить, чтобы животное сломало ногу.

Выпускаемые Никки время от времени огоньки освещали по обе стороны от тропы почти отвесные скалы. Их поверхность казалась блестящей от воды, просачивавшейся сквозь мелкие трещины. Местами на камне образовались полосы липкой грязи, с их краев капала вода. Близ ручья на скалистых склонах росли кедры. Выше, где склоны набирали крутизну и деревьям удавалось закрепиться, высились сосны. Там, где склон был слишком каменистым или слишком крутым для этих цариц леса, цеплялись за камень корнями, будто когтями, маленькие деревца и кустарники.

Пробираться по этому ущелью было бы трудно даже днем, ночью же задача еще усложнялась, но они справлялись. Однако их отряд преодолевал нескончаемый подъем очень медленно. Оставалось надеяться, что шан-так будет не легче.

Отвесные скалы и опасно крутые склоны вселяли в Кэлен уверенность, что шан-так не могут обойти отряд, поскольку люди двигались самым коротким маршрутом, проходящим по дну ущелья. Пробираться выше по склонам было гораздо сложнее, опаснее и дольше. А значит, Ричард говорил верно: уйдя в ущелье, они загнали полулюдей в узкое пространство.

Деревья впереди озарил яркий желтый свет, когда Зедд, замыкавший их группу, снова выпустил огонь волшебника на преследовавшего их врага. Пламя осветило дорогу.

Удар от нового взрыва сотряс землю и отозвался у Кэлен глубоко в груди. Она не знала, многим ли шан-так удалось спастись, потому что, как и воины Первой когорты, старалась не оглядываться, чтобы не потерять из-за вспышек возможность видеть в темноте.

Никки отбежала назад, чтобы помочь Зедду. Услышав треск, подобный звуку рвущейся ткани, и заметив белое свечение на макушках окружающих деревьев, Кэлен поняла, что колдунья использует сочетание магии Приращения и магии Ущерба. Такая магия не менее разрушительна, чем огонь волшебника, но Мать-Исповедница сомневалась, что наделенные оккультными способностями пострадают от нее больше, чем от «огня волшебника». Но она хотя бы погубит тех, у кого нет подобной защиты, и сократит число преследователей.

Держа в руке меч, подпитывающий ее ярость, Кэлен жаждала встречи с теми шан-так, которым удастся через это пройти. Из-за этих полулюдей оказалась в серьезной опасности жизнь Ричарда. Все их жизни. Кэлен приходилось сдерживать желание повернуть назад и броситься в бой.

Время еще не пришло. Но она знала, что очень скоро оно придет и тогда ее меч – меч Ричарда – узнает вкус их крови.