Текст книги "Восьмое правило волшебника, или Голая империя"

Терри Гудкайнд
Голая империя

Terry Goodkind

NAKED EMPIRE

Печатается с разрешения автора и литературных агентств

Baror International, Inc. и Nova Littera Ltd.

© Terry Goodkind, 2003

© Издание на русском языке AST Publishers, 2015

* * *

1

– Ты знал, что они были здесь, да? – прошептала Кэлен, подходя ближе.

На фоне темнеющего неба она смогла различить лишь очертания трех черных птиц, которые расправляли крылья, готовясь к ночной охоте. Вот почему Ричард остановился. Вот почему он так всматривался во мрак, пока остальные ждали в гнетущей тишине.

– Да, – ответил Ричард. Не оборачиваясь, он повел плечом. – Еще два, там.

Кэлен быстро оглядела темные уступы гор, но ничего не заметила.

Обхватив двумя пальцами серебряную рукоять, Ричард вытащил на несколько дюймов меч, проверяя, как он ходит в ножнах. Последний отблеск желтого света заиграл на складках его золотого плаща, когда Ричард опустил меч в ножны. В сгущающихся сумерках его высокая могучая фигура казалась не более чем призраком, сотканным тенями.

Внезапно справа появились две гигантские тени птиц. Одна из тварей издала резкий крик и, расправив крылья, закружилась над пятью людьми, после чего повернула в сторону улетающих на запад сородичей.

Сегодня ночью их ждет богатая добыча.

Кэлен подумала, что Ричард сейчас думает о брате. Раньше он не знал о том, что у него есть брат. Путники уже целый день шли на запад по местности, настолько выжженной солнцем, что немногие отваживались сюда заглянуть. Еще меньше отсюда вернулось. И палящая жара была не самым худшим из зол этой пустыни.

Над безжизненными равнинами умирающий свет обрисовывал далекие черные вершины гор, словно обугленные в печи преисподней. Черный, неумолимый и опасный как сами горы клин из пяти птиц преследовал угасающий свет.

Дженнсен, стоя рядом с Ричардом, пораженно смотрела им вслед.

– Во имя духов?.. – ахнула она.

– Чернокрылые хищники, – пояснил Ричард.

– Я часто видела ястребов, соколов и им подобных, но никогда не встречала хищных птиц, которые охотятся ночью, ну, кроме сов, – обдумывала незнакомое имя Дженнсен. – Но это не совы.

– Я тоже раньше их не встречал. Люди говорят, что они появились только в последние год-два. Все говорят по-разному. Но любой скажет, что прежде таких птиц здесь не было.

– Только в последние два года? – удивилась Дженнсен.

В голове Кэлен сами собой всплывали смутные истории, передаваемые шепотом слухи, обрывки рассказов, которым она раньше не придавала значения.

– Думаю, ближе всего они к соколам, – произнес Ричард.

Дженнсен наклонилась и приласкала бурую козочку Бетти, которая ластилась к ее ногам.

– Они не могут быть соколами. – Два белых детеныша Бетти, обычно резвящиеся, сосущие молоко или спящие, сейчас испуганно прижались к матери. – Эти птицы слишком крупные для соколов: крупнее, чем ястребы и золотые орлы. Соколы не бывают такими огромными.

Ричард с усилием отбросил наваждение, вызванное полетом созданий тьмы, и присел погладить дрожащих близнецов. Один из них напрудил под себя лужицу. Высунув розовый язычок, козленок решился положить крошечное черное копытце в широкую ладонь воина. Ричард пожал тонкую, покрытую белой шерстью ножку.

Улыбка разгладила черты его лица.

– Ты ведь хотела бы не видеть того, что только что видела, да? – мягко спросил он.

– Да у меня волосы дыбом встали от этого зрелища, – ответила Дженнсен, приглаживая свисающие уши Бетти.

Ричард обхватил руками колени и взглянул в сторону зловещего горизонта.

– У чернокрылых гладкие тела, круглые головы и длинные заостренные крылья, такие же, как у соколов. Они распускают хвосты при взлете и подбирают их во время полета.

Дженнсен кивнула головой, давая знак, что поняла его объяснения по поводу отличительных признаков. Для Кэлен птица оставалась птицей, но этих, с красными полосами на груди и алыми маховыми перьями, она узнает всегда.

– Они стремительны, сильны и агрессивны, – добавил Ричард. – Однажды я видел, как один из них легко догнал степного сокола и поднялся в небо, держа его в когтях.

Дженнсен пораженно взглянула на Ричарда, ужаснувшись картине, промелькнувшей перед ее мысленным взором.

Ричард вырос среди лесов Вестландии и собирался стать лесным проводником. Он много знал о растениях и животных. Такое воспитание казалось необычным для Кэлен, которая выросла во дворце в Срединных Землях. Ей нравилось учиться у Ричарда, разделять его восхищение тайнами природы, радоваться вместе с ним чуду жизни. Конечно, сейчас он занимает намного более высокое положение, чем если бы сделался просто лесным проводником. Хотя со дня первой памятной встречи в его лесах прошло немногим меньше двух с половиной лет, Кэлен казалось, что она встретила Ричарда целую жизнь назад.

Сейчас они забрались очень далеко. Слишком далеко – как от скромного дома, где рос Ричард, так и от того края, где прошло детство Кэлен. Будь у них выбор, они бы избрали любое другое место; какое угодно, только не это. Но судьба сложилась так, а не иначе. И, в конце концов, они были вместе.

На их с Ричардом долю выпало немало трудностей. И после всех опасностей, страданий и вынесенной боли за погибших друзей и любимых, через которые им с Ричардом пришлось пройти, Кэлен страстно наслаждалась каждой минутой, проведенной в обществе мужа, пусть даже во враждебных землях.

Кроме того что Ричард узнал о существовании сводного брата, он нашел сводную сестру – Дженнсен. Они повстречались только вчера. Дженнсен, как и Ричард, выросла в лесах. Дженнсен была совершенно заинтригована рассказом Кэлен о ее таинственном воспитании во дворце Исповедниц в далеком Эйдиндриле.

Матери у Дженнсен и Ричарда были разные, но зато один, бесчеловечный отец – Даркен Рал. Младшей сестре исполнилось двадцать, небесно-голубые глаза сияли на ее лице, а на плечи ниспадали локоны рыжих волос. Дженнсен унаследовала от Даркена Рала совершенные строгие черты лица, но кровь матери придала им простоту и очаровательную женственность. Ричарду от отца достался проницательный взгляд, но в выражении его лица, в серых глазах отражалась собственная манера поведения.

– Я видела, как соколы одним движением разрывают на части мелких зверьков, – проговорила Дженнсен. – Страшно представить, что может сотворить такой огромный сокол, а тем более пятеро сразу.

Ее козочка Бетти мелко дрожала, всем своим видом подтверждая слова хозяйки.

– Будем сменять друг друга всю ночь, – предложила Кэлен, отвечая на невысказанный страх Дженнсен. Едва ли соколы были единственной причиной, но уже и этой одной было довольно, чтобы выставить караул.

В мрачной тишине на безжизненные горы опускались иссушающие волны жара. Путникам тяжело пришлось минувшим днем, пока они шли через выжженную долину, а затем по пустынной равнине, но никто не жаловался на тяготы пути. Жестокий жар вызывал у Кэлен боль в сердце. И хотя сама она до смерти устала, но помнила и о том, что за последние несколько дней Ричард спал меньше, чем каждый из их отряда. Предводитель держался молодцом, и о том, насколько он истощен, Кэлен догадывалась не по его походке, а по выражению измученных глаз.

Вдруг она поняла, что так изматывает нервы – всепоглощающая, гнетущая тишина. Ни звука не доносилось до ушей: ни тявканья койотов, ни далекого воя волков, ни трепета крыльев летучей мыши, ни похрустываний енота, ни возни полевок, ни даже жужжания насекомых. Любой звук был бы звуком жизни, способным предупредить о возможной опасности. Но мертвая тишина окутывала необитаемый край. Здесь никто не жил – ни койот, ни волк, ни летучая мышь, ни полевка, ни даже насекомые. Всего лишь горстка живых существ когда-либо посягала на эту бесплодную землю. На путешественников пала безмолвная, беззвездная ночь.

Несмотря на жару Кэлен передернула плечами. Она взглянула на птиц, все еще хорошо заметных на западном крае лилово-багрового неба. Даже такие чудовища не задержатся надолго в этой пустыне.

– Довольно страшно впервые встретить создание, столь грозное, что никто даже не знает о его существовании, – заметила Дженнсен. Она отерла рукавом пот со лба и сменила тему. – Я слышала, что если хищные птицы кружатся над тобой в начале пути, то это не к добру.

Доселе молчавшая Кара приблизилась к Кэлен.

– Дайте мне только подобраться к ним поближе, и я повыдергиваю их жалкие перья. – Длинная светлая коса Кары (знак ее профессии) взметнулась, подтверждая эти слова. – Посмотрим тогда, что они за предзнаменование.

Ее глаза потемнели, словно она увидела чернокрылых хищников. Украшенная полосами из особой черной ткани защитная одежда, которую носили и все остальные, кроме Ричарда, придавала Каре устрашающий вид. Неожиданно став правителем, Ричард получил в наследство Кару и ее сестер по эйджилу морд-сит.

Ричард вернул крохотного козленка бдительной матери и встал, заложив большие пальцы рук за многослойный кожаный ремень. На каждом запястье по кожаному наручу вились серебряные кольца и загадочные символы, в которых отражались последние лучи заходящего солнца.

– Однажды ястреб уже кружился надо мной в начале путешествия, – задумчиво проговорил он.

– И что случилось? – нетерпеливо спросила Дженнсен, словно его ответ мог подтвердить древнее суеверие.

– Я взял в жены Кэлен, – просто ответил Ричард, расплываясь в улыбке.

– Ну, это только доказывает, что опасность существует для Матери-Исповедницы, а не для тебя, лорд Рал, – скрестила руки на груди Кара.

Ричард нежно обнял Кэлен за талию. Она тоже улыбнулась и склонилась к его плечу, отвечая на объятие. Да, в конечном счете, то путешествие привело к тому, о чем Кэлен не могла даже и мечтать – они стали мужем и женой. Женщины как она – Исповедницы – не осмеливаются думать о любви. Благодаря Ричарду, Кэлен узнала, что такое истинная любовь, со всеми ее радостями и страданиями.

Кэлен бросало в дрожь при мысли о тех временах, когда она думала, что Ричард мертв или с ним случилось нечто еще более страшное. Сколько раз она изнемогала от желания быть с ним, просто чувствовать тепло его рук или хотя бы знать, что он в безопасности.

Дженнсен бросила взгляд на пару, слившуюся в объятии и подумала, что ничто теперь не удержит Кару от насмешек. Кэлен понимала причины недоумения девушки. Она подумала, что для чужеземца, а особенно для д'харианки (а Дженнсен была типичной д'харианкой) должны казаться странными насмешки Кары над Ричардом: охрана не подсмеивается над своим господином, особенно если этот господин – лорд Рал, магистр Д'Хары.

Защищать лорда Рала ценой собственной жизни всегда было священной обязанностью морд-сит. А потому внешняя непочтительность Кары по отношению к Ричарду была, по сути, празднованием свободы и своеобразной данью уважения тому, кто даровал ее.

Морд-сит стали ближайшими защитниками Ричарда по доброй воле. У лорда Рала не было выбора. Чаще всего охранники не уделяли должного внимания его приказам, если только не находили их достаточно важными. Они были свободны в том, чтобы выбирать то, что для них важнее всего: на первом месте для морд-сит стоит безопасность Ричарда.

Со временем Кара, их вездесущий телохранитель, стала одним из членов семьи. А за последнее время семья неожиданно выросла.

Со своей стороны Дженнсен необычайно тронуло то, как ее приняли. Девочка росла в бесконечных скитаниях, вечно боясь, что отец, магистр Рал, найдет и убьет ее так же, как он уничтожил многих своих нежеланных отпрысков.

Ричард дал знак Тому и Фридриху возвращаться к повозке и лошадям – они остановятся здесь на ночь. Том поднял руку в подтверждение того, что понял приказ, и ушел расцеплять упряжку.

Не видя больше хищников в темной пустоте на западе, Дженнсен повернулась к брату.

– Я поняла, что у них черные перья на концах крыльев, – произнесла она, не в силах отвлечься от мыслей об ужаснувших ее птицах.

Прежде чем Ричард успел ответить, Кара заговорила притворно нежным голосом, в которым звенела угроза.

– «Словно сама смерть льется с концов их перьев, похожих на те, которыми Владетель подземного мира пишет приказы смерти», – продекламировала она древние строки.

Кара не хотела бы видеть этих птиц где-либо поблизости от Ричарда и Кэлен. Жена лорда Рала приблизилась к морд-сит. Лицо Кары ожесточилось, и Дженнсен не осмелилась задержать на нем взгляд.

– Они тебя… беспокоят? – обратив все внимание на Ричарда, спросила девушка, задрожав, как ее козочка.

Кэлен приложила ладонь к животу, пытаясь подавить боль ужаса, вызванного вопросом Дженнсен.

– Они следят за нами, – ответил Ричард, смотря в глаза встревоженной Дженнсен.

2

– Что? – нахмурила брови Дженнсен.

– Птицы, они следят за нами, – Ричард неопределенно взмахнул рукой.

– Ты имеешь в виду, они следуют за тобой в этой пустыне и высматривают, когда же ты умрешь от жажды или чего-нибудь еще, и тогда они смогут почистить тебе косточки?

– Нет, я имею в виду, что они следуют за нами, выслеживают каждый наш шаг, – медленно покачал головой лорд Рал.

– Не могу понять, как ты узнал…

– Мы знали, – резко произнесла Кара. Ее тонкая, хорошо сложенная фигура производила не менее агрессивное впечатление, чем хищники. Кара выглядела грозно и устрашающе в черной одежде кочевого народа, изредка путешествующего по дальним границам обширной пустыни.

– Мы наблюдали за птицами, когда Фридрих нашел нас и сказал о тебе, – Ричард ободряюще коснулся ладонью плеча Кары и пошел обратно.

Дженнсен оглянулась на двух мужчин у повозки, занятых хозяйственными хлопотами позади нее. Тонкий серп луны плыл над темными складками гор. В лунном сумеречном свете Кэлен едва различала, как Том распрягает своих лошадей, а Фридрих расседлывает остальных.

– Что ты думаешь здесь найти, так далеко? – Дженнсен нашла глазами Ричарда.

– Никогда не знаешь, что найдешь. То, что Оба, наш сводный брат, лежит мертвым – одна из попыток отвлечь нас, прежде, чем он попытается убить. И птицы все так же следуют за нами, – ответил Ричард, снимая с пояса флягу с водой и протягивая ее Кэлен.

Мехи жены оставались притороченными к седлу, а сама она чуть не падала от усталости. Прошло уже несколько часов с момента, когда они отдыхали в последний раз. Кэлен сильно устала от долгой езды и ходьбы, потому что порой приходилось идти спешившись, чтобы дать передышку лошадям. Она поднесла мех к губам и в который раз подумала, какой мерзкий вкус у воды. Но, в конце концов, это лучше, чем ничего. Без воды смерть быстро настигла бы их посреди безжалостного жара бесконечной, бесплодной равнины, что простиралась вокруг безлюдного места, называемого Столпами Творения.

– Я знаю, легко ошибиться, – запинаясь, снова заговорила Дженнсен, приспуская с плеча ремень меха с водой. – Взять хотя бы то, как я однажды подумала, что ты, подобно Даркену Ралу, собираешься убить меня. Я была настолько убеждена в этом, что находила самые невероятные подтверждения в любом твоем действии. Я так боялась, вдруг это правда…

Ричард и Кэлен знали, что в том нет вины Дженнсен – едва ли она сейчас могла быть орудием врагов, с помощью которого они подбирались к Ричарду. Но постоянная борьба со страхом, угнездившимся внутри нее, отнимала слишком много ценного времени.

Дженнсен сделала большой глоток. Все еще морщась от вкуса воды, она подняла мех, указывая на бесплодную пустыню за ними.

– Похоже, здесь не слишком много живности. Птицы проголодались и просто ждут, когда мы здесь умрем, и потому все время следуют за нами. Вот ты и решил, что они нас выслеживают. – Она бросила на Ричарда серьезный взгляд, сопроводив его улыбкой, в надежде придать своему предположению убежденность. – Может, это и взаправду так.

– Они не выжидают, когда мы здесь умрем, – проговорила Кэлен, желая только одного: прекратить спор и дать возможность всем поесть, а Ричарду – немного поспать. – Они следят за нами, и уже давно. Еще с того времени, когда мы были в лесах на северо-востоке. Ладно, давайте поедим и…

– Но почему? Птицы так себя не ведут. Зачем они это делают?

– Думаю, они следят за нами по чьему-то приказу, – произнес Ричард. – Скорее всего кто-то использует их для охоты на нас.

Кэлен знала в Срединных Землях многих людей – от простых жителей Диких Дебрей до знати больших городов, – кто охотился с соколами. Но здесь было что-то другое. Хоть она и не совсем понимала объяснения Ричарда, но чувствовала, что у него есть причины для такой убежденности, и знала, что он говорит не об обычной охоте.

– Так вот зачем ты разбрасывал камушки на не продуваемых ветром участках тропы, – застыла на середине следующего глотка Дженнсен.

Ричард улыбнулся в подтверждение и взял мех, протянутый Кэлен.

– Разбрасывал камушки по тропе? Зачем? – нахмурилась Кара, наблюдая, как он утоляет жажду.

– На открытых местах скалы ветер все сдувает, – нетерпеливо ответила за него Дженнсен. – Ричард хотел быть уверенным в том, что, если кто-нибудь вздумает ночью к нам подобраться, камни захрустят под ногами и мы будем предупреждены.

– Это так? – вопросительно изогнула бровь Кара.

– Всего лишь маленькая мера предосторожности на случай, если кто-нибудь оказался бы слишком близко, – пожал плечами Ричард, передавая Каре мех, пока она не достала свой. – Люди иногда забывают о самых простых вещах, и тогда попадаются.

– Но не ты, – Дженнсен закинула ремень меха на плечо. – Ты внимателен ко всем мелочам.

– Если ты, сестра, думаешь, что я не делаю промахов, то ошибаешься, – усмехнулся Ричард. – Опасно предполагать, что враг – идиот, но столь же наивно думать, что разбросанная галька причинит ему вред, когда он решит подкрасться под покровом темноты. – Всякий след веселья на его лице растаял, пока Ричард всматривался в западную линию горизонта, где уже выглянули звезды. Он повернулся к Дженнсен, словно вспомнив, что говорил с ней. – Но боюсь, что камушки не защитят нас от глаз, пристально следящих за нами с темного неба. В общем, любой человек может ошибаться.

– Лорд Рал всегда ошибается, особенно в простых вещах. Поэтому я рядом, – хитро улыбнувшись, заметила Кара. Она слизнула капельки воды с губ и вернула мех Ричарду.

– Неужели так, маленькая госпожа совершенство? – проворчал Ричард, забирая сосуд. – Может быть, если бы ты не «оберегала» меня от проблем, у нас теперь не водились бы в тенях чернокрылые хищники.

– А что я должна была делать? – выпалила Кара. – Я хотела помочь, хотела защитить вас обоих. – Улыбка сбежала с ее лица. – Простите, лорд Рал.

Ричард вздохнул.

– Я знаю, – он подбадривающе сжал ее плечо. – Мы выясним, кто это.

– Все ошибаются, – воин снова с нежностью обратился к сестре. – Важнее, чему каждый учится на своих ошибках.

– Моя мать всегда боялась, что нас убьют, – кивнула в знак согласия Дженнсен. – Она делала то же, что и ты. Мы жили в лесах, и она всегда раскидывала вокруг сухую солому, чтобы люди отца не смогли тихо подкрасться к нам. – Девушка откинула прядь волос, будто вглядываясь во мрак воспоминаний, и принялась теребить пальцами серебряную рукоять ножа на поясе. – Они пришли ночью. Шел дождь. Мы не услышали их. Они были огромные, застали нас врасплох, но мама успела достать одного из них, прежде чем они…

Даркен Рал хотел убить Дженнсен потому, что не желал ее рождения. Все правители этого рода уничтожали отпрысков, подобных ей. Но Ричард и Кэлен считали, что любой человек имеет неотъемлемое право на жизнь, вовсе не определяемое тем, кто он по рождению.

– Мама убила одного, прежде чем они убили ее, – глаза Дженнсен, наполненные болью, смотрели прямо в душу Ричарда. Он нежно обнял сестру и прижал ее к груди.

Все в маленьком отряде пережили такую утрату. Даркен Рал собственноручно расправился с человеком, который с любовью вырастил Ричарда. Он же послал убийц к сестре Кэлен и к Исповедницам. Люди, убившие мать Дженнсен, принадлежали Имперскому Ордену – это было сделано для того, чтобы Дженнсен поверила, что именно Ричард хотел ее смерти.

Кэлен почувствовала, как ее захлестывает волна безысходности и страха перед тем, с чем им придется столкнуться. Она на себе испытала, каково быть одиноким, напуганным и угнетенным сильными мира сего – людьми, ведомыми слепой верой и жаждой крови, людьми, убежденными в том, что спасти человечество можно путем расправы с неугодными, путем жестокой резни.

– Я бы все отдала за то, чтобы она знала: это не ты послал убийц, – в тихом голосе Дженнсен звучала боль потери и перенесенного одиночества. – Как бы я хотела, чтобы мама знала правду, знала, какой ты на самом деле.

– Она упокоилась с добрыми духами, – сочувственно прошептала Кэлен, хотя теперь у нее были причины сомневаться в только что произнесенных словах.

Девушка кивнула, соглашаясь, и прикоснулась пальцами к щеке.

– А какую ошибку совершила ты, Кара? – спросила она.

Можно было ожидать, что вопрос возмутит Кару, но он был задан с самым невинным участием.

– Это связано с маленькой трудностью, которую мы уже обсуждали, – ответила та со всей искренностью.

– Ты говоришь о том, что касается меня?

В бледном свете тонкого полумесяца Кэлен увидела, как нахмурилась Кара.

– Да. И чем скорее, тем лучше.

– Не уверен, что это следует делать, – заметил Ричард, проведя кончиками пальцев по лбу.

Кэлен тоже считала, что идея Кары слишком проста.

– Но, лорд Рал, мы не можем это так оставить… – всплеснула руками Кара.

Ричард не стал с ней спорить.

– Давайте разобьем лагерь, пока совсем не стемнело. Нам необходимо поесть и отдохнуть, – спокойно сказал он.

В который раз Кара почувствовала, что сейчас это действительно самое важное, и не стала возражать. Всю прошлую ночь Ричард продежурил один. Он выглядел изможденным, и это беспокоило Кару. Она подошла к Кэлен, чтобы поделиться своей тревогой. Так как людей хватало, женщины решили, что не будут сегодня ночью менять часового.

– Пойду проверю, не засели ли где на скале черные твари, высматривающие нас черными глазами, – произнесла Кара.

Дженнсен испуганно оглянулась, словно чернокрылые хищники вот-вот могли накинуться на нее из темноты.

– Они улетели, – покачал головой Ричард.

– Ты сам сказал, что они за тобой следят. – Козочка ткнулась в ноги хозяйки, ища ласки. Дженнсен обхватила Бетти за шею. Близнецы спрятались за мамой. – Я не видела этих птиц до сегодняшнего дня. Их не было ни вчера, ни сегодня. Они показались только нынче вечером. Если они вправду следят за тобой, то не улетели бы на ночь далеко. Они бы все время держались рядом.

– Они могут ненадолго отлучаться, чтобы поохотиться или чтобы мы ничего не заподозрили, но даже если мы тронемся в путь, они смогут нас легко найти. В этом преимущество чернокрылых хищников: им нет нужды следить за нами каждую минуту.

– Ну и как же тогда ты можешь быть уверен, что они следят именно за тобой? – Дженнсен упрямо уперла руки в боки. – Птицы одни и те же. Вороны, воробьи, гуси, колибри, зяблики, голуби – откуда ты знаешь, что никто из них не летит за тобой? – тыча рукой вперед, в темноту, спорила она.

– Я знаю, – утомленно проговорил Ричард, отворачиваясь и направляясь к повозке. – Так, надо достать вещи и разбить стоянку.

Кэлен поймала Дженнсен за руку.

– Дай ему отдохнуть, хорошо? И не спрашивай о птицах. Ты меня поняла? – Кэлен приподняла бровь.

У жены лорда Рала не было сомнений, что птицы следят за ними. Она всегда верила Ричарду в подобных вещах, так же как супруг доверял ее познаниям и чутью в других сферах. Кэлен разбиралась в устройстве государств, дворцовом протоколе и церемониях; знала различные культуры, причины древних распрей между землями; говорила на всех языках и наречиях, в том числе и на двуличном языке дипломатии. Во всех этих областях Ричард доверял ее слову.

Но в случае со странными птицами она полагалась на слово Ричарда. Кэлен понимала, что он еще не знает ответы на все вопросы. Она уже видела мужа таким – отстраненным и ушедшим в себя, – когда он пытался найти недостающие звенья в цепи. Кэлен знала, что в такие моменты ему надо дать возможность побыть одному. Выпытывать у Ричарда ответы, когда он сам еще не нашел их – только отвлекать его.

Дженнсен смотрела, как Ричард уходит, и наконец улыбнулась, соглашаясь с ним. Вдруг ее глаза широко распахнулись, озаренные неожиданно пришедшей мыслью.

– Это относится к магии? – прошептала она, наклонившись к уху Кэлен.

– Мы пока не знаем.

– Ага, – кивнула Дженнсен. – Тогда я буду помогать. Все, что я хочу, – это помочь.

Кэлен подавила беспокойство и, с благодарностью обняв девушку за плечи, повела ее к лагерю.