Текст книги "Делай деньги"

Мокрист тоже вскочил на ноги.

– Мне на это начхать! – возмутился он. – Я не совершал никаких преступлений! Вы не имеете права распоряжаться чужими жизнями из моги… ну, вы-то можете, сэр, без вопросов, но она не имеет…

Из портфеля был извлечен очередной конверт. Мистер Косой улыбнулся, что всегда было плохим признаком.

– Миссис Мот, среди прочего, продиктовала вот эту нижайшую просьбу, обращенную к вам, – сказал он. – А теперь, сержант, мне кажется, пора оставить мистера Губвига одного.

Они отбыли, хотя через несколько секунд сержант Ангва вернулась, и молча, не поднимая взгляда, бросила резиновую косточку в мешок с игрушками пса.

Мокрист подошел к корзине и поднял крышку. Мистер Хлопотун взглянул на него, зевнул, а потом сел на задние лапы и начал «служить». Хвост собаки неуверенно вильнул раз или два, а большие глаза наполнились надеждой.

– Не надо так на меня смотреть, парень, – сказал Мокрист и повернулся к псу спиной.

Письмо от миссис Мот насквозь пропахло лавандой с оттенком джина. Оно было написано аккуратным почерком весьма пожилой женщины:

«Дорогой мистер Губвиг!

Я ведь чувствую, что Вы прекрасный, славный человек, который хорошо присмотрит за моим малюткой Хлопотуном. Пожалуйста, будьте ласковы с ним. Он был моим единственным другом в трудные времена. Не хотелось бы в данных обстоятельствах говорить о такой пошлости, как деньги, однако за услуги, которые я умоляю Вас оказать мне, Вам будет выплачиваться $20 000 ежегодно (в конце каждого расчетного периода).

Если Вы откажетесь, или если песик умрет не своей смертью, Ваша жопа будет отдана на растерзание Гильдии Убийц. Депозит $100 000 уже передан лорду Злобни. Его молодые джентльмены выследят Вас, и, если будет необходимо, выпотрошат, как хорька, каковым Вы, несомненно, являетесь, мистер Умник!

Да благословят Вас боги за Вашу доброту к бедной вдове».

Мокрист был впечатлен. Кнут и пряник. Ветинари обходился только кнутом. Или лупил тебя пряником по башке, пока не сделаешь, что нужно.

Кстати, Ветинари! Вот человек, которому пора было задать пару вопросов!

Волосы на шее Мокриста встали дыбом. Он годами тренировал уклонение от опасностей, а сейчас вдобавок был не на шутку встревожен письмом миссис Мот. Что-то влетело в окно и бумкнуло в дверь. Мокрист не пострадал – стоило звякнуть разбитому оконному стеклу, как он мигом бросился на пол.

В двери торчала черная стрела.

Мокрист прополз по ковру, схватил ее, и снова нырнул вниз.

Изысканные белые буквы вились по древку: «ГИЛЬДИЯ УБИЙЦ – СТИЛЬ ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЕ».

Предупредительный выстрел, верно? Просто этакий намек, да? Чтобы подчеркнуть значение письма? На всякий случай?

Мистер Хлопотун использовал свой шанс выпрыгнуть из корзинки и лизнуть Мокриста в лицо. Мистера Хлопотуна не волновало, кто такой Мокрист и что он совершил. Песик просто хотел подружиться.

– Думаю, – сказал Мокрист, сдавшись, – что нам с тобой пора на прогулку.

Песик радостно тявкнул и потянул за край мешок с игрушками, чтобы тот упал. Хлопотун, яростно виляя хвостом, исчез внутри, а потом вытащил наружу бархатный маленький пиджачок с вышивкой «Вторник».

– Угадал, мальчик, – сказал Мокрист, застегивая ошейник. Это было непросто, учитывая, что вся собачья одежка была обслюнявлена.

– А где твой поводок? – спросил Мокрист.

Мистер Хлопотун снова нырнул в мешок и вернулся с красным поводком.

– Ооп-ля, – сказал Мокрист. – Это, похоже, будет самая быстрая прогулка в истории всех прогулок. Фактически, пробежка…

Не вставая с пола, он потянулся к ручке, но дверь открылась сама. Мокрист уставился на терракотовые ноги, толстые, как древесные стволы.

– Надеюсь, Вы Не Пытаетесь Заглянуть Мне Под Юбку, Мистер Губвиг? – прогрохотала откуда-то сверху Глэдис.

«На что там смотреть?» – подумал Мокрист.

– А, Глэдис! – сказал он вслух. – Не могла бы ты встать у окна? Спасибо!

Раздался тихий «клик!» и Глэдис повернулась к нему, зажав еще одну черную стрелу между большим и указательным пальцами правой руки. Внезапное торможение заставило стрелу воспламениться.

– Кто-То Послал Вам Стрелу, Мистер Губвиг, – объявила голем.

– Правда? Задуй огонь и положи ее в лоток «Входящие», – распорядился Мокрист, выползая через дверь. – Я отправляюсь поговорить с человеком насчет собаки.

В коридоре он встал, взял мистера Хлопотуна под мышку и сбежал вниз по ступеням, в заполненный людьми зал. Потом спустился с крыльца Почтамта и увидел черную карету, как раз подъезжавшую к тротуару. Ха! Этот парень всегда на шаг впереди тебя, да?

Когда карета остановилась, он распахнул дверцу, плюхнулся на свободное сиденье (мистер Хлопотун радостно тявкал у него из-под мышки), огляделся и сказал…

– О… извините! Я думал, это карета лорда Ветинари…

Рука захлопнула дверцу. Она была облачена в большую, черную и весьма дорогую перчатку, расшитую бисером. Взгляд Мокриста пробежал по руке и поднялся к лицу пассажира кареты, который сказал:

– Нет, мистер Губвиг. Меня зовут Космо Мот. Как раз приехал повидаться с вами. Как дела?

Глава 4

Черное кольцо – Необычный подбородок – Недолгое дело всей жизни – Начинаем – Веселая журналистика – Все ради города – Влезть в чужую шкуру – Случай Мотов

Этот человек делал… разное. Неизвестный мастер, потому что на его произведениях никогда не ставилось его имя. Нет, обычно на них были чужие имена, имена других, давно умерших, мастеров. Он же был мастером только в одном. В искусстве имитации.

– Деньги принес?

– Да, – человек в коричневом плаще указал на скромно стоящего рядом тролля.

– Его ты зачем сюда приволок? Терпеть их не могу.

– Пятьсот долларов слишком тяжелые, мистер Морпет. И, кстати, слишком большая сумма за изделие, которое даже не из серебра сделано, – возразил молодой человек, которого звали Бывший.

– Да, в этом-то и штука, верно? – ответил мастер. – Я ведь знаю, что это не совсем законно, то, что ты делаешь. И я, кстати, говорил уже, что стигиум встречается реже, чем золото. Он даже не блестит… Ну, если обращаться с ним правильно. Поверь, я весь свой запас мог бы без труда продать Убийцам. Эти джентльмены любят черное. Просто обожают.

– Ничего незаконного. Ни у кого нет исключительных прав на букву «В». Слушайте, мы все это уже обсуждали. Давайте лучше посмотрим на вашу работу.

Старик пристально взглянул на Бывшего, потом открыл ящик и водрузил на стол небольшую шкатулку. Он поправил отражатели на лампах и сказал:

– Ладно, открывай.

Молодой человек поднял крышку и уставился на предмет внутри, черный, как ночь, с вырезанной буквой «В», еще более черной от глубоко залегших теней. Потом судорожно вздохнул, взял кольцо в руки и тут же его выронил.

– Оно теплое! – в ужасе воскликнул он.

Мастер фыркнул.

– К'нечно. Это ж стигиум. Он пьет свет. Если бы ты взял его днем, уже орал бы от ожога пальцев. Днем его надо держать в шкатулке, ясно? Ну или прикрывать перчаткой, если ты любитель пофорсить.

– Оно совершенно!

– Да. Так и есть, – старик выхватил кольцо, и Бывший рухнул в свой персональный ад. – Не отличить от настоящего, верно? – прорычал мастер имитаций. – О, не надо этих удивленных взглядов. Ты думаешь, я не знаю, что создал? Я видел оригинал пару раз. Это мое творение обмануло бы самого Ветинари. Мне понадобится напрячь всю мою забывчивость.

– Я не знаю, о чем вы говорите! – запротестовал Бывший.

– Значит, ты идиот.

– Я ведь говорил вам, ни у кого нет исключительных прав на букву «В»!

– Расскажи это его светлости, ладно? Нет, вряд ли тебе захочется. А вот мне ты заплатишь еще пять сотен. Все равно я собрался на пенсию, и небольшая премия позволит мне убраться подальше отсюда.

– У нас договор!

– Теперь он изменился, – хладнокровно возразил Морпет. – Теперь ты покупаешь ещё и мою память.

Мастер имитаций радостно улыбнулся. Молодой человек выглядел мрачным и неуверенным.

– Кой для кого оно бесценно, так? – подсказал Морпет.

– Ладно, еще пять сотен, и будьте прокляты.

– А вот теперь доплата составит тысячу, – сказал старик. – Ты слишком торопишься, видишь ли. Даже не торговался. Чую, кому-то позарез нужна эта вещичка. Итого, пятнадцать сотен. Или можешь попробовать найти в этом городе другого мастера по стигиуму. Если вякнешь что-то, кроме «да», цена поднимется до двух тысяч. Лучше сделаем по-моему.

После долгой паузы Бывший сказал:

– Да. Но мне нужно сходить за деньгами.

– Валяй, мистер. Я подожду здесь. Ну вот, все оказалось не так уж и сложно, правда? Ничего личного, просто бизнес.

Кольцо отправилось обратно в шкатулку, а шкатулка – в ящик стола. По сигналу молодого человека тролль уронил мешки с деньгами на пол и удалился прочь, во тьму ночи.

Бывший внезапно обернулся, и рука мастера имитаций проворно нырнула под стол. Впрочем, старик расслабился, когда молодой человек спросил:

– Вы будете здесь?

– Я? Я всегда здесь. Иди, провожать не буду, дорогу знаешь.

– Вы точно будете здесь?

– Я же сказал, да!

В темноте вонючего подъезда молодой человек распахнул дверь на улицу, сердце бешено колотилось. В подъезд шагнула одетая в черное фигура. Лица было не разглядеть за маской. Юноша прошептал:

– Шкатулка в верхнем левом ящике стола. Справа под столешницей какое-то оружие. Деньги можете оставить себе. Только не… делайте ему больно, ладно?

– Делать больно? Я здесь не для этого, – прошипела фигура в черном.

– Я знаю, но… сделайте всё аккуратно, хорошо?

Бывший вышел и прикрыл дверь за черным человеком.

Моросило. Молодой человек перешел улицу и занял позицию у дверей напротив. Шум дождя и бульканье воды в канавах заглушали все звуки, но ему показалось, что наверху раздался тихий «шмяк!». Возможно, это было всего лишь воображение, потому что он даже не расслышал, как снова открылась дверь и подошел убийца. Поэтому Бывший чуть не проглотил язык от ужаса, когда над ним нависла черная фигура, сунула ему в руку шкатулку и затем растворилась в темноте.

Вслед за ней по улице тянулся шлейф запаха мяты. Этот человек был настоящим мастером своего дела: он использовал мятную бомбу, чтобы замаскировать запах.

«Ты глупый, глупый старый дурак! – растревоженные мысли метались в голове Бывшего. – Почему ты просто не взял плату и не исчез? У меня выбора не осталось! Слишком велик был риск, что ты проболтаешься! Он и не стал рисковать».

Бывший ощутил, как от страха сводит желудок. Он никогда не думал, что все так обернется! Он никому не желал смерти! Потом его стошнило.

Все это случилось на прошлой неделе. И с тех пор дела шли все хуже.

У лорда Ветинари есть черная карета.

Черные кареты есть и у других людей.

Следовательно, не каждый, кто сидит в черной карете – лорд Ветинари.

Это было важное философское обобщение, о котором Мокрист, к сожалению, позабыл в суете.

Теперь суета закончилась. Космо Мот был совершенно спокоен, или, по крайней мере, старательно изображал спокойствие. Одет он был, разумеется, в черное. Люди часто так одеваются, чтобы подчеркнуть свое богатство и значительность. Однако борода портила все впечатление.

Теоретически, это была эспаньолка, в точности, как у лорда Ветинари. Узкие линии черных волос спускались вниз по щекам, сливались с тонкими усиками и потом исчезали в небольшом черном треугольнике прямо под нижней губой. Космо, наверное, воображал, что такая борода придает ему элегантный и зловещий вид. В случае с Ветинари, несомненно, так оно и было. Однако на синих от бритья и покрытых маленькими блестящими каплями пота челюстях Космо эти брадобрейские изыски выглядели жалко и делали его подбородок похожим на лобок.

Очевидно, какой-то безвестный мастер-парикмахер очень тщательно, волосок за волоском, ухаживал за бородкой Космо. Работу брадобрея отнюдь не облегчил тот факт, что Мот прилично располнел с тех пор, как избрал для себя этот стиль. В жизни любого беззаботного молодого человека рано или поздно настает момент, когда «кубики» на его некогда плоском животе превращаются в объемистый шарик, но Космо обзавелся уже настоящим жировым мешком в области поясницы.

А потом ты заглядывал ему в глаза, и глаза говорили об этом человеке всё. В них было такое отстраненное выражение, как будто в мыслях он уже видит твой труп…

«Но вряд ли он убивает сам, – размышлял Мокрист. – Когда ему нужна чья-то смерть, он просто покупает ее». Да, слишком толстые пальцы его руки были унизаны шишковатыми перстнями, в которых, по-видимому, содержались разные яды, однако настоящему отравителю нет нужды надевать эти кольца напоказ в таком количестве, верно? Реальному убийце реклама ни к чему. И зачем эта элегантная черная перчатка на другой его руке? Это был символ Гильдии Убийц. Ага, значит, закончил их школу. Отличное классическое образование, там учились дети из многих состоятельных семейств, но обычно они не сдавали Темные Искусства. Этот, наверное, тоже принес записку от мамочки, где говорилось, что курс Ударов кинжалом ему разрешается пропустить.

Мистер Хлопотун весь дрожал от страха или, может быть, ярости. Из-под мышки Мокриста он рычал, словно леопард.

– А, собачка моей приемной матушки, – сказал Космо, когда карета тронулась. – Как мило. Я не привык тратить слова понапрасну. Я дам вам за этого песика десять тысяч долларов, мистер Губвиг.

Рукой в перстнях он протянул Мокристу клочок бумаги.

– Моя расписка. В этом городе кто угодно с радостью обменяет ее на деньги.

Голос Космо звучал тихо, как артикулированный вздох, словно слова причиняли ему боль. Мокрист прочел:

«Будьте любезны уплатить Мокристу фон Губвигу десять тысяч долларов».

И вычурная подпись «Космо Мот», сделанная поверх наклеенной на бумагу однопенсовой марки.

Подпись на марке… Откуда вообще взялась эта мода? Но такие подписи встречались в городе все чаще, и если вы спросите кого-нибудь, зачем делать именно так, он, скорее всего, ответит: «П'тому что так получается официально, ясно?» Обходится дешевле, чем нотариус, и при этом прекрасно срабатывает.

Ну и вот оно, десять тысяч, прямо в руки.

«Да как он смеет совать мне взятку?» – подумал Мокрист. Хотя, если честно, это была его вторая мысль, мысль честного человека, который скоро станет носителем почти-золотой цепи. Первая мысль, принадлежащая прежнему Мокристу, была немного другой: «Да как он смеет совать мне такую маленькую взятку?!»

– Нет, – ответил он. – В любом случае, мне обещали гораздо больше за то, чтобы я о нем позаботился в течение нескольких месяцев!

– Вот оно что… Однако, мое предложение гораздо менее… рискованное.

– В самом деле?

Космо улыбнулся.

– Да ладно вам, мистер Губвиг. Вы же понимаете…

– «…в каком жестоком мире мы с вами живем», да? – закончил за него Мокрист. – Как предсказуемо. И вообще, вам следовало бы сразу предложить мне гораздо более значительную сумму.

И тут что-то случилось со лбом Космо. Обе его брови вдруг изогнулись и сморщились, как у мистера Хлопотуна, когда он бывал озадачен. Так продолжалось секунду, а потом Космо разглядел выражение лица Мокриста и прекратил безобразие, хлопнув себя по лбу ладонью. Жест сопровождался выразительным взглядом, который обещал мгновенную смерть за любую попытку прокомментировать происшествие.

Космо откашлялся и сказал:

– Более значительную? За то, что я могу получить даром? Мы подготовили прекрасный судебный иск, и без труда докажем, что моя приемная мать в момент составления завещания была не в своем уме.

– Лично мне она показалась разумной, как энциклопедия, сэр, – заметил Мокрист.

– С двумя заряженными арбалетами на столе?

– А, вижу, к чему вы клоните. Тут я согласен, если бы она была действительно разумной, то наняла бы вместо этого пару троллей с очень, очень большими дубинками.

Космо наградил Мокриста долгим оценивающим взглядом, или, по крайней мере, попытался так поступить, но Мокристу подобная тактика была хорошо знакома. Предполагалось, что жертва критического осмотра должна ощутить угрозу серьезных тумаков, однако на самом деле этот взгляд означал: «Пугающе таращить глаза – старая добрая практика, а я тем временем подумаю, как мне быть дальше». Космо вполне мог быть безжалостным, но дураком он не был. Человека в золотом костюме очень легко заметить, и кто-нибудь потом наверняка вспомнит, в чью карету сел этот костюм.

– Боюсь, моя приемная матушка вовлекла вас в крупные неприятности, – сказал наконец Космо.

– Ничего, я попадал в них и раньше, – любезно ответил Мокрист.

– О? И когда именно? – вопрос прозвучал резко, как выпад.

Ага. Прошлое. В прошлое лучше не углубляться. Мокрист старался избегать бесед на эту тему.

– О вас известно весьма немногое, мистер Губвиг, – продолжил Космо. – Вы родились в Убервальде, и вы стали Главным Почтмейстером. В промежутке…

– Просто старался выжить, – подсказал Мокрист.

– Несомненно, вы достигли завидных успехов, – сказал Космо. Он постучал в стенку кареты, и она стала замедлять ход. – Надеюсь, удача не изменит вам и далее. А пока, позвольте вручить вам это…

Он разорвал листок надвое и половину, ту, что без подписи, разумеется, уронил на колени Мокристу.

– Это зачем? – спросил Мокрист, одной рукой подбирая листок, а другой пытаясь удержать окончательно впавшего в ярость мистера Хлопотуна.

– О, просто декларация веры в лучшее, – ответил Космо, и карета остановилась. – Однажды вам, возможно, захочется попросить у меня вторую половину. Поймите же, мистер Губвиг, трудные способы решать проблемы мне совсем не по душе.

– Вот только не надо мне угрожать, будьте так любезны, – сказал Мокрист, распахивая дверцу кареты. Перед ним открылась площадь Сатор, заполненная телегами, людьми и, следовательно, толпами потенциальных свидетелей.

На секунду Космо снова изобразил эту… сценку, с бровями.

Он прекратил ее, хлопнув себя по лбу, и сказал:

– Вы не поняли меня, мистер Губвиг. Это и был трудный способ. Всего хорошего. Наилучшие пожелания вашей юной леди.

Уже стоя на булыжниках площади, Мокрист резко обернулся, но дверца захлопнулась и карета устремилась прочь.

– Почему вы не добавили «Я знаю, в какую школу ходят ваши дети»? – крикнул он вслед удалявшемуся экипажу.

Что теперь? Проклятье, он угодил в передрягу!

Немного дальше по улице заманчиво высился дворец. Пора бы Ветинари ответить на пару вопросов. Как он все это подстроил? Стража думает, Пошла скончалась от естественных причин! Но ведь патриций имеет подготовку наемного убийцы, верно? Настоящего убийцы, который, возможно, специализировался на ядах.

Он прошел через открытые ворота дворца, но у самого здания был остановлен охранниками. Мокрист хорошо знал этот тип людей. В охрану, похоже, был строгий отбор. Кандидата принимали только в том случае, если на вопрос «Как твое имя?» он отвечал неправильно. Даже некоторые тролли соображали быстрее. Но вот одурачить или уболтать охранников было невозможно. У них был список людей, которым дозволялось входить во дворец сразу, и второй список, тех, кто мог пройти по специальному приглашению. Если тебя нет в списках, тебя не впускают.

Впрочем, их капитан, достаточно сообразительный, чтобы прочесть крупные буквы, все-таки разглядел слова «Главный Почтмейстер» и «Председатель Королевского Банка», после чего послал одного из своих гориллоидов с запиской к Барабантту. К немалому удивлению Мокриста, не прошло и десяти минут, как его проводили в Продолговатый Кабинет.

У дальней стены стоял большой стол для совещаний. Все кресла вокруг него были заняты. Мокрист узнал нескольких глав Гильдий, но в основном там заседали самые обычные на вид горожане, ремесленники, явно ощущавшие себя неуютно в высоких кабинетах. По всему столу были разбросаны карты города. Мокрист явно прервал какое-то совещание. Или, точнее, Ветинари прервал совещание ради него.

Как только Мокрист вошел, Ветинари поднялся на ноги и поманил его к себе.

– Извините, леди и джентльмены, но мне нужно уделить некоторое время Главному Почтмейстеру. Барабантт, пробегитесь вместе со всеми по основным цифрам еще раз, ладно? Мистер Губвиг, сюда, будьте любезны.

Мокристу показалось, что он слышит позади приглушенный смех, пока патриций провожал его в помещение, выглядевшее на первый взгляд просто коридором с высоким потолком, но оказавшееся на деле чем-то вроде галереи музея. Ветинари закрыл за собой дверь. Мокристу щелчок замка показался очень громким. Его злость быстро испарялась, уступая место другому, гораздо менее приятному чувству. Ветинари был тираном, в конце концов. Если о Мокристе больше никто никогда не услышит, репутация его светлости только улучшится.

– Отпустите мистера Хлопотуна, – распорядился Ветинари. – Думаю, малышу будет полезно побегать.

Мокрист опустил собачонку на пол. Это было как бросить щит. И тут до него дошло, что за экспонаты выставлены в этой галерее.

То, что на первый взгляд показалось ему каменными бюстами, было на самом деле лицами из воска. Вдобавок, Мокрист тут же догадался, как и когда они были сделаны.

Посмертные маски.

– Мои предшественники, – подтвердил его догадку Ветинари, прогуливаясь вдоль экспонатов. – Не полный набор, конечно. Не все головы удалось найти, либо они были в несколько… неаккуратном виде, так сказать.

Повисла пауза. Мокрист решил ее заполнить, что было не слишком разумно с его стороны.

– Странно, наверное, ходить каждый день под их взглядами, – пробормотал он.

– Вы так думаете? Скорее, это я смотрю сверху вниз на них. Толстяки, в основном. Жадные, продажные и грубые. Вместо разума можно использовать хитрость, но недолго. А потом – смерть. Большинство из них умерли, будучи богатыми, жирными и очень напуганными. Смерть каждого из этих типов пошла городу, страдавшему под их гнетом, только на пользу. Но теперь город работает как часы, мистер Губвиг. Мы движемся вперед. Этого не случилось бы, будь нынешний правитель человеком, способным на убийство престарелой леди, ясно вам?

– Никогда не утверждал…

– Я прекрасно знаю, чего вы никогда не утверждали. Вы достаточно громко молчите об этом! – Ветинари приподнял бровь. – Я очень рассержен, мистер Губвиг.

– Но я увяз в этом деле по шею!

– Я тут ни при чём, – оборвал его Ветинари. – И позвольте заверить, что если бы вы, как это говорят на кошмарном уличном жаргоне, «увязли по шею» благодаря мне, вы немедленно постигли бы все смыслы слова «увязать» в связи с незавидной судьбой вашей шеи.

– Вы знаете, о чем я говорю!

– Боже, это слова настоящего Мокриста фон Губвига, или же просто человека, который скоро станет носителем почти-совсем-золотой цепи? Пошла Кувырком знала, что умирает, и поэтому просто поменяла свое завещание. Прекрасная идея, я ей аплодирую. Да и персонал вас легче воспримет как нового босса, при таком обороте дел. Кроме того, она оказала вам великую честь.

– Честь? В меня стреляли!

– О, ерунда, просто напоминание от Гильдии Убийц о том, что они присматривают за вами.

– Стреляли дважды!

– Может, чтобы подчеркнуть важность первого послания? – предположил Ветинари, усаживаясь в обитое бархатом кресло.

– Послушайте, банковское дело, теоретически, очень скучное! Цифры, пенсии! Дело всей жизни!

– Так и есть, но, в данном случае, вряд ли оно затянется надолго, – заметил Ветинари, явно наслаждаясь беседой.

– Вы можете помочь?

– Чем? Разобраться с Космо? Но как? Предложение купить собаку не является противозаконным!

– Вся их семейка… Как вы узнали? Я про собаку ничего не говорил!

Ветинари небрежно взмахнул рукой.

– Если знаешь человека, знаешь и его образ действий. Космо я знаю. В подобных обстоятельствах он не станет прибегать к силе, если можно обойтись подкупом. Он умеет быть очень убедительным, когда хочет.

– Но я слышал про остальных Мотов. Похоже, весьма зловредная шайка.

– Без комментариев. Кроме того, Пошла о вас позаботилась. Вряд ли Гильдия Убийц примет второй контракт на вас. Конфликт интересов, понимаете ли. Теоретически, они могут взять контракт на председателя, но я в этом сильно сомневаюсь. Пристрелить комнатную собачонку? Это не украсит резюме убийцы.

– Я на все это не подписывался!

– Нет, мистер Губвиг, вы подписались на смерть! – оборвал его Ветинари голосом, ставшим внезапно смертельно-холодным, как рухнувшая сосулька. – Вы подписались быть повешенным за шею и висеть, пока не умрёте! За преступления против города, против общества и против доверия человека к человеку. А потом вы были воскрешены, потому что город нуждался в вас. Всё ради города, мистер Губвиг. Всё и всегда делается ради города. Вы ведь знаете, конечно, о кое-каких моих планах?

– В «Таймс» писали. «Подземное предприятие». Вы хотите построить под городом новые улицы и дороги. Город разжился какой-то гномьей машиной под названием «Устройство», она будет двигать всё это. А гномы умеют строить водонепроницаемые туннели. Гильдия Ремесленников от этого плана просто в восторге.

– Судя по мрачному тону, вы – нет.

Мокрист пожал плечами. Всякие механизмы никогда его не интересовали.

– В общем, я об этом не шибко задумывался.

– Потрясающе, – сказал явно не ожидавший такого равнодушия Ветинари. – Но всё же, попробуйте догадаться: что нам понадобится в больших количествах для воплощения этого проекта?

– Лопаты?

– Деньги, мистер Губвиг. И я получил бы их без труда, будь наша банковская система более современной. Я очень надеюсь, что вам удастся… встряхнуть ее немного. При ваших-то способностях.

Мокрист предпринял последнюю попытку.

– Я нужен Почтамту… – начал он.

– В общем-то, уже нет. И эта мысль вас бесит, – прервал его Ветинари. – Однообразие – не ваша стихия. Посему я отправляю вас в отпуск, Почтмейстер. Ваши обязанности будет исполнять мистер Грош. Может, ему и не хватает ваших… талантов, но с текущей работой он справится без труда.

Ветинари поднялся на ноги, давая понять, что аудиенция закончена.

– Город теряет кровь коммерции, мистер Губвиг, а вы – пробка. Так что идите и делайте деньги. Освободите богатства Анк-Морпорка из-под спуда. Миссис Мот доверила вам банк. Управляйте им как следует.

– На самом деле банк принадлежит псу!

– И его маленькая мордочка внушает такое доверие! – заметил Ветинари, провожая Мокриста к выходу. – Не хотелось бы задерживать вас, мистер Губвиг. И не забывайте: всё ради города.

По пути в банк Мокристу встретился очередной марш протеста. В последнее время их становилось все больше и больше. Забавно, что массе народу, оказывается, хотелось жить под деспотическим правлением тирана Ветинари. Люди отовсюду стекались в город, чьи улицы, как они, кажется, воображали, вымощены золотом.

Насчет золота вышла промашка. Но бурный приток иммигрантов, несомненно, вызывал определенные последствия. Например, сильно уменьшилась средняя зарплата.

Этот марш был против големов, которые без жалоб принимались за самую грязную работу, трудились круглые сутки и вдобавок были настолько честными, что даже платили налоги. Но големы не были людьми, да еще эти горящие глаза в придачу… такое всегда нервирует публику.

Мистер Гнут, похоже, сидел в засаде, притаившись за ближайшей колонной. Стоило Мокристу с торчавшим у него под мышкой радостным мистером Хлопотуном пересечь порог, как главный кассир тут же объявился рядом.

– Персонал встревожен, сэр, – доложил он, провожая Мокриста к лестнице. – Я взял на себя смелость объявить, что вы побеседуете с ними позже.

Мокрист и сам заметил обеспокоенные взгляды. А также многое другое, чего не замечал раньше, он же теперь смотрел на банк по-новому, почти хозяйским взглядом. Да, здание и отделка были добротными, из самых лучших материалов. Однако там и тут виднелись следы времени и небрежения. В целом банк напоминал дом обедневшей вдовы, ставший для нее слишком большим. Она старается, но не может содержать его как следует, поэтому предпочитает просто не замечать пыль в углах. Бронза уже потускнела, бархатные занавеси обтрепались и местами облысели, мраморный пол блестел далеко не везде…

– Что? – опомнился он. – Ах, да. Прекрасно. Скажите, а нельзя ли здесь прибраться?

– Сэр?

– Ковер уже грязный, плюшевые шнуры расплелись, занавеси явно знали столетия и получше этого, а бронзу следует хорошенько надраить. Банк должен выглядеть опрятно, мистер Гнут. Человек может при случае подарить деньги грязному нищему, но никогда не даст их ему в долг, верно?

Гнут поднял брови.

– Это мнение председателя? – спросил он.

– Председателя? О, да. Мистер Хлопотун обожает чистоту. Верно, мистер Хлопотун?

Мистер Хлопотун перестал рычать на Гнута и пару раз тявкнул.

– Ну вот видите? – сказал Мокрист. – Когда не знаешь, что делать, причеши волосы и почисти ботинки. Очень мудрая поговорка, мистер Гнут. Приступайте к исполнению.

– Сделаю все что смогу, сэр, – откликнулся Гнут. – Кстати, у вас посетитель, сэр. Молодая леди отказалась назвать свое имя, но заявила, что вы будете рады ее видеть. Я проводил ее в малую гостиную.

– Вам пришлось открыть окно в комнате? – с надеждой спросил Мокрист.

– Нет, сэр.

Значит, это не Ангела Красота. И тут же явилась другая страшная догадка:

– Надеюсь, она не из семейки Мотов?

– Нет, сэр. И кстати, мистеру… председателю пора обедать, сэр. Ему приготовили холодную курицу без костей. Это из-за его желудка. Где прикажете сервировать, в малой гостиной?

– Да, пожалуйста. Кстати, не могли бы вы надыбать и для меня что-нибудь?

– Надыбать, сэр? – Гнут выглядел озадаченным. – Вы имеете в виду, украсть?

«А, так вот ты каков», – подумал Мокрист.

– Я имел в виду, найдите мне что-нибудь поесть, – перевел он.

– Разумеется, сэр. В ваших апартаментах есть небольшая кухня, и повар при ней. Миссис Мот ведь прямо там и жила все последнее время. Забавно, что у нас опять будет жить хозяин Монетного двора.

– Мне нравится, как звучат слова «Хозяин Монетного двора», – признался Мокрист. – Что думаете, мистер Хлопотун?

Председатель своевременно тявкнул.

– Гм, – напомнил о себе Гнут. – Ещё одна формальность, сэр. Подпишите, пожалуйста, вот это.

Он указал на стопку бумаг.

– Это что такое? Не протоколы совещаний, надеюсь? Терпеть не могу протоколы.

– Да так, всякие формальности, сэр. Теоретически, ваша подпись должна быть подтверждена от имени председателя. Поэтому юристы рекомендуют поставить отпечаток лапы мистера Хлопотуна – вон там, где «галочками» отмечено.

– Предполагается, что он вначале прочтет все это?

– Нет, сэр.

– Ну и я тогда читать не стану. Это же банк. Вы провели для меня экскурсию. Не похоже, что в нем чего-то не хватает. Просто покажите, где подписывать.

– Вот здесь, сэр. И здесь. И здесь. И здесь. И здесь. И здесь. И здесь…

Девушка, ожидавшая его в гостиной, оказалась весьма привлекательной особой, но, поскольку она работала в «Таймс», Мокрист не стал поддаваться ее очарованию. Обычно юные леди не имеют привычки чертовски точно цитировать именно то, что вы сказали, при этом полностью извращая смысл сказанного. И они обычно не озадачивают вас внезапными трудными вопросами. Хотя, если подумать, юные леди частенько именно так и поступают, однако ей за это платили деньги.