Текст книги "Зимних дел мастер"

Ты, белый котенок, запрыгнул на стол, старательно прошлепал по разлитым чернилам и сиганул на колени мисс Тик.

– Ну-ка перестань, Ты! – рассеянно сказала Матушка, а мисс Тик уставилась на свое платье.

– Следов почти не видать, – ответила мисс Тик, хотя на самом деле, это были очень заметные отпечатки четырех кошачьих лап. Платья ведьм шьются из черной ткани, но со временем они линяют из-за частых стирок или, как в случае мисс Тик, частого бросания в реки и пруды. Платья ветшают и обтрепываются, но их владелицам это только нравится. Это означало, что ты работающая ведьма, а не показушница. Однако, четыре четких кошачьих следа на платье скорее говорили о твоей недотепистости. Мисс Тик опустила котенка на пол, где он подскочил к Матушке, потерся об нее и попытался вымяукать еще курочки.

– И что за важный вопрос? – спросила мисс Тик.

– Проникация Тик, я спрашиваю вас, как ведьма ведьму: Зимовой когда-либо встречался с девушкой?

– Ну, – сказала мисс Тик. – Я полагаю, что классическая интерпретация Лета может быть названа…

– Но встречаются ли они? – спросила ее Матушка Ветровоск.

– В Танце. На какое-то мгновение, – ответила мисс Тик.

– И в это мгновение, в то самое мгновение, в танце оказалась Тиффани Болит, – сказала Матушка Ветровоск. – Ведьма, которая не носит черного. Нет, ей подавай голубое или зеленое, как зеленая трава под голубым небом. Она все время призывает силу своих холмов. И они взывают к ней! Холмы, что когда-то были живыми, мисс Тик! Они чувствуют биение Танца, но холмы в костях у нее и она тоже чувствует Танец, хоть и не осознает этого. И холмы влияют на ее жизнь, даже здесь, в горах! Она не могла не откликнуться на звуки Танца! Это сами Холмы отбивали ритм ее ногами в Танце Сезонов!

– Но она… – встряла мисс Тик, потому что никакой учитель не любит слушать другого, говорящего столь долго.

– И что случилось в то мгновение? – непреклонно продолжала Матушка. – Лето, Зима и Тиффани. Долю секунды они слились в танце. Потом они разделилсь, но кто знает, что могло перемешаться? Ни с того, ни с сего Зимовой стал вести себя так глупо, как будто он стал немного… человеком?

– Во что же она такое вляпалась? – спросила мисс Тик.

– В Танец, мисс Тик. В тот Танец, что никогда не окончится. И изменить его ей не под силу, пока не под силу. Придется ей немного поплясать под его дудку.

– Она сильно рискует, – сказала мисс Тик.

– У нее есть сила холмов ее, – ответила Матушка.

– Рыхлых холмов, – возразила мисс Тик. – Они так легко изнашиваются.

– Но сердце мела это кремень, помните? Он режет острее, чем нож!

– Снег покроет холмы, – сказала мисс Тик.

– Не навсегда.

– Однажды он покрыл, – сказала мисс Тик, сытая по горло играми. – Тысячи лет тому назад. Это был Ледниковый Период. Огромные бестии по всему миру свалились от простуды.

– Может быть и так, – ответила Матушка Ветровоск, сверкнув глазами. – Лично меня там тогда не было. Между тем, нам надо присматривать за нашей девочкой.

Мисс Тик отхлебнула чаю. Пребывание в доме Матушки было своего рода испытанием. Тот горшок с куриными потрошками вчера вечером оказался не для нее, а для Ты. Ведьмам достался хороший густой гороховый пудинг и похлебка без – и это важно – бекона. Матушка обвязала толстый кусок жирного бекона веревочкой и после готовки вытянула его из горшка, тщательно высушила и отложила на другой день. Несмотря на свой голод, мисс Тик была впечатлена. Как говорится, бережение лучше ворожения.

– Говорят, что мисс Тенета слышала Зов, – сказала она.

– Да, похороны завтра, – ответила Матушка Ветровоск.

– Трудное у нее там владение[3]3
  Владение: область, на которую распрострянется ежедневная забота ведьмы. Это может быть как одна деревня, так и весь мир.


[Закрыть], – продолжала мисс Тик. – Мисс Тенета была с ними очень, очень долго. Непростая задача для новой ведьмы.

– Трудно ей будет… соответствовать, чтобы быть преемницей, – ответила Матушка.

– Соответствовать? – спросила мисс Тик.

– Я конечно же имею в виду – жить, – ответила Матушка Ветровоск.

– Кто займет дом? – поинтересовалась мисс Тик, которая любила первой узнавать новости.

– Мисс Тик, это не ко мне, – резко сказала Матшука Ветровоск. – Вы знаете, что у ведьм главных нет.

– И в самом деле, – ответила мисс Тик, прекрасно знающая, что главной, которой у ведьм не было, являлась Матушка Ветровоск. – Но я слышала, что миссис Иервиг будет продвигать Аннаграмму, а у миссис Иервиг немало приверженцев появилось в последнее время. Наверное, это из-за ее книг. Она подает ведовство как увлекательное занятие.

– Знаете, не люблю я ведьм, которые навязывают свое мнение другим, – сказала Матушка.

– Безусловно! – согласилась мисс Тик, стараясь не рассмеяться.

– Но тем не менее, я обязательно выдвину имя на обсуждение.

С лязгом, подумала про себя мисс Тик.

– Петулия Хрящик вполне подходит, – сказала она. – Хорошая увлеченная ведьма.

– Да, но увлечена она в основном свиньями, – ответила Матушка Ветровоск. – Я подумываю о Тиффани Болит.

– Что? – удивилась мисс Тик. – Вам не кажется, что у ребенка и так полно забот?

Матушка Ветровоск мимолетно улыбнулась.

– Мисс Тик, как говорится, «если хочешь, чтобы дело было сделано, поручи его тому, кто занят!» А юная Тиффани может стать вскорости очень занятой, – добавила она.

– Почему вы так думаете? – спросила мисс Тик.

– Хм… Я не совсем уверена, но хотелось бы мне посмотреть, что произойдет с ее ногaми…

* * *

Тиффани почти не спала в ночь перед похоронами. Ткацкий станок мисс Тенеты стучал и щелкал всю ночь напролет, потому что у нее был заказ на простыни, который она хотела успеть доделать.

Уже начало светать, когда Тиффани наконец сдалась и решила встать. По крайней мере у нее будет время, чтобы вычистить загон и подоить коз. Шел снег и сильный ветер продувал пустошь насквозь.

Она покатила тележку с навозом к компостной яме, от которой шел пар, и тут услышала перезвон. Как ветровые колокольчики мисс Пуландер, которая та развесила вокруг дома, только этот звон был так тонок, что даже демону был бы неприятен.

Перезвон доносился с клумбы, на которой летом росли розы. Это были пышные старые розы, наполняющие воздух ароматом, они были такого густого красного цвета, что казались почти – ага – черными.

Сейчас розы опять зацвели, но они были…

– Нравятся ли они тебе, пастушка? – раздался голос. Он не прозвучал у нее в голове, это не были ее Помыслы, ни один из них, а доктор Суетон обычно спал до десяти. Это был ее собственный голос из ее собственных губ. Но это были не ее мысли и она не собиралась их произносить.

Тиффани побежала обратно в дом. Этого она тоже не собиралась делать, но ноги взяли верх. Не потому, что испугалась – не то, чтобы испугалась. Просто ей нестерпимо захотелось оказаться где-то в другом месте, а не в саду, не сейчас, когда солнце еще не взошло и воздух был наполнен мельчайшими ледяными кристаллами, такими крохотными, что они казались туманом.

Она вбежала в моечную и столкнулась с темной фигурой, которая сказала: «Ммм, извини», и, следовательно, это была Петулия.

Петулия относилась к людям, которые станут извиняться, даже если вы наступите им на ногу. Прямо сейчас более желанного зрелища не было.

– Извини, меня позвали к трудной корове и ммм, потом уже не стоило и ложиться, – сказала Петулия и добавила: – С тобой все в порядке? Ты плохо выглядишь!

– Из моего рта раздался голос! – сказала Тиффани.

Петулия странно посмотрела на нее и чуть-чуть попятилась.

– Ты хочешь сказать, что услышала голос в своей голове? – спросила она.

– Нет! С этим я разобралась бы! Мой рот произнес слова сам по себе! Сходи посмотри, что растет на клумбе с розами, ты просто глазам не поверишь!

На клумбе цвели розы. Они были сделаны изо льда, столь тонкого, что таяли даже от дыхания и оставляли после себя мертвые черенки, на которых они расцвели.

– Они тают даже от тепла руки, если подержать ее рядом, – сказала Петулия. – Ты думаешь, это твой Зимовой?

– Он не мой! И я не могу придумать другого способа, как еще они могли бы появиться!

– И ты думаешь, что это он, ммм, говорил с тобой? – спросила Петулия, срывая еще одну розу. Изморозь сыпалась с полей ее шляпы при каждом движении.

– Нет! Это была я! То есть это был мой голос! Он не был похож на его голос. Ну как я себе его представляю. Он был немного ехидный, как у Аннаграммы, когда та в плохом настроении. Но это был мой голос!

– Как ты представляешь себе его голос? – спросила Петулия.

Порыв ветра пронесся через пустошь, завывая и раскачивая сосны.

…Тиффани… Будь моей…

После паузы Петулия кашлянула и сказала:

– Ммм… Это мне показалось или ветер прозвучал как…?

– Не показалось, – прошептала Тиффани, застыв на месте.

– Ах, – сказала Петулия, таким ясным и ломким голосом, как ледяные розы. – Тогда я думаю, что нам стоит пойти в дом, а? Ммм, и зажечь все свечи и заварить чай? А затем надо начинать подготовку, потому что очень скоро заявится толпа народу.

Минутой позже они уже были внутри, с запертой дверью и мирно потрескивающими зажжеными свечами.

Они не говорили ни о ветре, ни о розах. Какой в этом смысл? Да и дел было полно. Спасение в работе. Работай, а думать и говорить будешь позже, и нечего кудахтать, как перепуганная наседка. Им даже удалось отскрести еще один слой сажи с окон.

Все утро народ из деревень нес заказанное мисс Тенетой. Люди беспрерывно шли через пустошь. Солнцы взошло, но день был белесым, как яичный белок. Мир был… нормальным. Тиффани ловила себя на мысли, что ей могло все почудиться. Были ли розы? Ни одной уже не осталось, хрупкие соцветия не перенесли даже слабый утренний свет. Разговаривал ли ветер? Затем она перехватила взгляд Петулии. Да, все это было. Но сейчас надо было готовить еду для поминок.

Девочки начали делать рулеты из ветчины с тремя сортами горчицы. Хотя с рулетами из ветчины промахнуться практически невозможно, но если вы ничего кроме них не предложите почти сотне проголодавшихся ведьм, то поминки Полностью Провалятся. Поэтому люди везли тачки, нагруженные буханками хлеба, жареной говядиной и банками с соленьями, столь большими, что в них и кит бы утонул. Как правило, ведьмы просто обожают соленья, но все же самая их любимая пища – бесплатная. Да, вот в чем заключается диета для усердно работающей ведьмы: еда, за которую будет платить кто-то другой, и побольше еды, чтобы и по карманам можно было рассовать.

Как оказалось, мисс Тенета тоже ни за что не платила. Никто не стал бы брать с нее денег. Люди, однако не спешили уйти, а с тревожным видом топтались около черного хода, пытаясь перекинуться словом с Тиффани. Когда ей удавалось выделить им минутку, то все разговоры были об одном и том же:

– Она ведь не собирается умирать на самом-то деле, а?

– Собирается. Примерно в полседьмого завтра утром.

– Но она такая старая!

– Да, и я думаю, что в этом-то и дело.

– Но что же мы будем без нее делать?

– Я не знаю. Что вы делали, когда ее здесь еще не было?

– Она всегда была здесь! Она все знает! Кто нам будет говорить, что нам делать?

И затем они спрашивали:

– Это ведь будешь не ты, нет?

И кидали на нее взгляд, говорящий: «Мы надеемся, что не ты. Ты даже черные платья не носишь».

Через какое-то время Тиффани все это так надоело, что она резко сказала работнице, доставившей полдюжины жареных цыплят:

– Как же все те истории о животах, которые она распарывала своими ногтями?

– Эээ, ну да. Но с нашими знакомыми такого никогда не случалось, – с добродетельным видом ответила работница.

– А что насчет демона, который сидит в подвале?

– Ну да, говорят, он там сидит. Конечно, я лично никогда его не видела. – Женщина встревоженно поглядела на Тиффани. – Он там внизу, да?

Тебе бы хотелось, чтобы он там был, подумала Тиффани. Тебе всерьез хочется, чтобы в подвале сидело чудовище!

Однако, насколько Тиффани было известно, если кто и был в подвале нынче утром, так это компания пьяных фиглов, вовсю храпящих. Фиглы даже в пустыне способны раздобыть себе выпивку.

– Поверьте мне, мадам, лучше не будить то, что находится сейчас в подвале, – ответила она, встревожено улыбнувшись работнице.

Работница, казалось, была довольна этим ответом, но вдруг снова беспокойно встрепенулась.

– А пауки? Мисс Тенета и правда ест пауков? – спросила она.

– Ну, паутины в доме полно, – ответила Тиффани. – Но паука вы нигде не увидите!

– Ах, это точно, – сказала женщина с таким видом, как будто ей сообщили большую тайну. – Говорите, что хотите, но мисс Тенета настоящая ведьма. У нее есть черепа! Ты, небось, на них глянец наводишь, а? Она может лишь посмотреть на тебя и твои глаза вылезут наружу!

– Только она никому такого не делала, – встрял мужчина, привезший огромный поднос с сосиками. – Я про местных говорю.

– Это правда, – неохотно признала женщина. – В этом отношении она была очень великодушна…

– Ах, она была настоящей стародавней ведьмой, мисс Тенета, – сказал мужчина с сосисками. – Мало кто мог не намочить штаны от страха, когда она принималась распекать его. А ее ткачество? Она вплетает твое имя в ткань, вот что она делает! И если ты соврешь ей, твоя нить порвется и ты тут же упадешь замертво!

– Конечно, так оно все время и происходит, – ответила Тиффани, думая про себя: «Это изумительно! Боффо живет своею собственной жизнью!»

– Да, в наши дни таких ведьм больше нет, – сказал мужчина доставивший дюжину яиц. – Нынче они все в облаках витают и пляшут без подштанников.

Все испытующе поглядели на Тиффани.

– Сейчас зима, – сказала она холодно. – А я должна идти и заниматься делами. Ведьмы скоро прибудут. Спасибо вам большое.

Пока они ставили яйца вариться, она рассказала Петулии о разговорах. Петулию это совсем не удивило.

– Ммм, они ею гордятся, – сказала Петулия. – Я слышала, как они похвалялись ею на свином рынке в Ланкре.

– Они похвалялись?

– О, да. Вроде такого: «Вы думаете, Госпожа Ветровоск крута? У нашей есть черепа! И демон! Наша ведьма будет жить вечно, потому что у нее механическое сердце, которое она заводит каждый день! И она ест пауков! Попробуйте эти отравленные яблочки, а?»

Боффо продолжает работать сам по себе, думала Тиффани, надо только запустить его. Наш Барон круче, чем ваш, наша ведьма ведьмистее вашей…

Глава пятая
Великий День мисс Тенеты

Ведьмы начали прибывать около четырх часов и Тиффани вышла на пустошь, чтобы регулировать воздушное движение. Аннаграмма прилетела отдельно, вся из себя бледная и с таким количеством оккультных украшений, что и представить трудно. Трудность возникла, когда миссис Иервиг и Маутшка Ветровоск прибыли одновременно и с тщательной вежливостью вальсировали в воздухе, ожидая, пока другая ведьма не приземлится. В конце Тиффани направила их в разные концы пустоши и поспешила уйти.

Зимовой не подавал никаких признаков жизни и она была уверена, что знала бы, если бы он был здесь. Она надеялась, что он ушел куда-то далеко, устраивать бурю или организовывать метель. Но вспоминания о том голосе оставались, тревожные и неприятные. Тиффани упрятала эту мысль в заботы о людях и работе, как моллюск упрятывает песчинку, попавшую к нему в раковину.

День был обычным белесым, холодным днем ранней зимы. Вся подготовка к поминками состояла в приготовлении пищи. Ведьмы организовывали себя сами. Мисс Тенета сидела в своем большом кресле, одинаково приветствуя как старых друзей, так и старых врагов[4]4
  Характеризующий ведьм факт – старые друзья и старые враги часто могут быть одной и той же персоной.


[Закрыть]. Домик был слишком мал для них для всех, поэтому ведьмы вышли в сад и разделились на сплетничающие группки, как стая ворон или, скорее, кур. Тиффани была слишком занята, чтобы беседовать, она разносила подносы с едой.

Но что-то происходило вокруг, она могла это чувствовать. Ведьмы замолкали и смотрели ей вслед, когда она проходила мимо, затем они снова начинали что-то бурно обсуждать. Группки ведьм сходились вместе и снова расходились. Тиффани догадалась, в чем дело. Ведьмы принимали Решение.

Когда она разносила чай, к ней подкатила Люси Ворбек и зашептала с таким видом, как будто сообщала какую-то позорную тайну:

– Госпожа Ветровоск предложила тебя, Тифф.

– Нет!

– Точно! Они говорят о тебе! Аннаграмма побеждает!

– Ты уверена?

– Уверена! Удачи!

– Но я не хочу… – Тиффани сунула поднос в руки Люси. – Слушай, не могла бы ты разнести чай вместо меня, пожалуйста? Ходи между ними и они сами возьмут чай с подноса. Я должна взять, ээ… Разложить, ээ… Мне надо кое-что сделать…

Тиффани сбежала по ступенькам вниз в подвал, подозрительно свободный от фиглов, и прислонилась к стене.

Матушка Ветровоск должно быть гогочет, невзирая на правила!

Однако, ее Второй Помысел подкрался, чтобы шепнуть: «А ведь ты бы справилась. Может, Матушка и права. Аннаграмма раздражает людей. Она разговаривает со всеми так, будто они дети. Она увлечена колдовством (о, простите, магией), но люди действуют ей на нервы. Она все провалит, и ты это знаешь. Все, что у нее есть, это высокий рост, куча оккультных украшений и впечатляющий вид в остроконечной шляпе».

С чего бы это Матушке предлагать Тиффани? Ну да, девочка очень способная. Она сама знает, что способная. И разве все остальные не знают, что она вовсе не собирается провести всю свою жизнь в горах? Итак, это должна быть Аннаграмма? Ведьмы всегда действуют с острожностью и следуют традициям, а Аннаграмма старше всех в ковене. Конечно, миссис Иервиг многие недолюбливают, но и у Матушки Ветровоск, если на то пошло, не так уж и много друзей.

Она поднялась наверх, пока ее не хватились, и постаралась слиться толпой.

В центре одной из групп она увидела миссис Иервиг и Аннаграмму, девушка была взволнована. Когда она заметила Тиффани, то тут же поспешила к ней. Лицо Аннаграммы было раскрасневшимся.

– Ты что-нибудь слышала? – требовательно спросила она.

– Что? Нет, – ответила Тиффани, собирая грязные тарелки.

– Ты пытаешься отнять у меня домик, да? – Аннаграмма почти кричала.

– Не будь дурой! Я? Больно мне нужен этот домик!

– Это ты так говоришь, а некоторые ведьмы говорят, что он должен быть твоим! Мисс Левел и мисс Пулландер на твоей стороне!

– Что? Я бы не смогла продолжить дело после мисс Тенеты!

– Конечно, вот это миссис Иервиг и говорит им всем, – сказала Аннаграмма, немного успокаиваясь. – Совершенно неприемлима, так она говорит.

Я вышвырнула Роителя через Темную Дверь, думала Тиффани, сердито выскребывая объедки в сад птицам. Белый Конь вышел на мой зов из холмов. Я спасла своего брата и Роланда от Королевы Эльфов. И я танцевала с Зимовым, который создал по моему образу мириады снежинок. Нет, я не хочу жить в домике в этих туманных лесах. Я не хочу быть кем-то вроде прислуги для тех, кто не утруждает себя заботой о самом себе. Я не хочу носить черное и пугать людей. Я не знаю, как назвать то, чем я хочу быть. И тем не менее, когда я совершала все эти поступки, я считалась достаточно взрослой и была приемлема.

Но вслух она сказала:

– Знать не знаю, о чем это ты.

В этот самый момент она почувствовала, как кто-то глядит на нее и она знала, что если повернется, то увидит Матушку Ветровоск.

Ее Третий Помысел – тот самый, что всегда следит за происходящим кончиком уха и уголком глаза – сказал ей: «Что-то происходит. Все, что ты можешь делать, это быть самой собой. Не оглядывайся».

– Ты действительно не заинтересована? – с неуверенностью спросила Аннаграмма.

– Я пришла сюда, чтобы научиться ведовству, – сухо ответила Тиффани. – А затем я собираюсь вернуться домой. Но… Ты уверена, что хочешь занять домик?

– Конечно! Каждая ведьма хочет жить в домике!

– Да, но мисс Тенета была с местными годы и годы, – подчеркнула Тиффани.

– Тогда им просто придется привыкнуть ко мне, – сказала Аннаграмма. – Я рассчитываю, что они будут весьма рады увидеть, пришел конец черепам, паутине и их страхам! Я знаю, что она совершенно запугала местных жителей.

– А, – произнесла Тиффани.

– Я стану новой метлой, – сказала Аннаграмма. – Честно, Тиффани, после этой старухи любой будет пользоваться популярностью.

– Э, да… – ответила Тиффани. – Скажи, Аннаграмма, ты когда-нибудь училась у другой ведьмы?

– Нет, я всегда была с миссис Иервиг. Ведь я ее первая ученица. – Аннаграмма горделиво добавила: – Она очень разборчива.

– И она не ходит по деревням особо, нет ведь? – спросила Тиффани.

– Нет. Она сосредоточена на Высшей Магии. – Аннаграмма не была особенно наблюдательна и была очень самодовольна, даже по ведьминским стандартам, но сейчас она немного потеряла свою самоуверенность. – Кто-то же должен. Мы не можем все ходить по окрестностям, перевязывая порезанные пальцы, знаешь ли, – добавила она. – В чем загвоздка?

– Хмм? О, ни в чем. Я уверена, ты справишься, – сказала Тиффани. – Э… Я знаю где что лежит, так что если тебе понадобится помощь, спрашивай.

– О, я разложу все по своему вкусу, – ответила Аннаграмма, чья безграничная самоуверенность не могла слишком долго оставаться усмиренной.

И она быстро ушла.

Большая кадушка на скамье за дверью выглядела пустоватой. Тиффани увидела, как одна из ведьм засунула в карман четыре вареных яйца.

– Добрый день, мисс Тик, – громко сказала она.

– Ах, Тиффани, – мягко ответила мисс Тик, глядя на нее без малейших следов смущения. – Мисс Тенета как раз рассказывала нам, как хорошо ты здесь управлялась.

– Спасибо, мисс Тик.

– Она говорит, что ты прекрасно замечаешь детали, – продолжала мисс Тик.

Например, этикетки на черепах, подумала Тиффани.

– Мисс Тик, – сказала она. – Вы знаете что-нибудь о том, что домик хотят отдать мне?

– О, все уже решено, – ответила мисс Тик. – Выдвигалось предположение, что домик следует оставить тебе, раз ты уже здесь живешь, но в самом-то деле ты еще так молода и у Аннаграммы больше опыта. Мне жаль, но…

– Так нечестно, мисс Тик, – сказала Тиффани.

– Ну, ну, Тиффани, ведьмы не говорят такие вещи… – начала мисс Тик.

– А я не себя имею в виду. Это нечестно по отношению к Аннаграмме. Она все испортит, так ведь?

Всего на долю секунды на лице мисс Тик появилось виноватое выражние. Доля секунды очень короткий отрезок времени, но Тиффани его хватило, чтобы заметить.

– Миссис Иервиг уверена, что Аннаграмма справится.

– А вы?

– Не забывай, с кем ты говоришь!

– Я разговариваю с вами, мисс Тик! Это… неправильно! – глаза Тиффани сверкнули.

Краем глаза она заметила движение. Блюдо, полное сосисок, очень быстро перемещалось по белой скатерти.

– А это уже воровство! – завопила она, кидаясь за ним.

Она последовала за блюдом, которое, не касаясь поверхности земли, обогнуло дом и исчезло за козьим сараем. Тиффани бросилась туда.

На листве позади сарая стояли тарелки с картофелем, подтаявшим маслом, дюжиной ветчинных рулетов, горкой вареных яиц и двумя жареными цыплятами. Все, за исключением вновьприбывших сосисок, было надкусанным.

Фиглов нигде не было видно. И это было верным признаком того, что они были где-то здесь. Они всегда прятались от нее, когда знали, что она рассержена.

В данный момент она была очень сильно рассержена. Не столько на фиглов (из-за всего), хотя глупый фокус с прятками действовал ей на нервы, но и на мисс Тик, и на Матушку Ветровоск, и на Аннаграмму, и на мисс Тенету (за ее скорую смерть), и на самого Зимового (по многим причинам, с которыми у нее не было времени разбираться).

Она отступила назад и затихла.

Исчезновение всегда сопровождалась ощущением покоя и таким чувством, как будто ты тихо погружаешься в воду, но сейчас она словно ныряла в темноту.

Когда Тиффани открыла глаза, она будто заглянула через окно в огромный зал. Казалось, что звуки раздаются где-то вдали, а ее переносмица чесалась.

Фиглы появились из-под листьев, упавших веток и даже из-под тарелок. Их голоса доносились, как будто из-под воды.

– Ах, кривенс! Велико чарувание она на нас сотворила!

– Никогда она прежде такого не сотворяла!

Ха, я спряталась от вас, подумала Тиффани. Что-то новенькое, а? Хмм… Интересно, могу ли двигаться?

Она сделала шажок в сторону. Казалось, что фиглы не заметили ее.

– Она как выскачит зараз на нас! Ооооо, вейли…

Ха! Если бы я смогла подкрасться так к Матушке Ветровоск, как бы она поразилась…

Нос Тиффани чесался все сильнее и также появилось ощущение, к счастью, не совсем такое, что ей срочно надо в туалет. Значит, сейчас что-то произойдет, к чему не мешало бы подготовиться.

Голоса стали звучать яснее и перед ее глазами замелькали голубые и пурпурные точки. В следующее мгновение это случилось. Если бы оно сопровождалось звуком, то это был бы хлопок, как бывает в ушах после полета на метле на большой высоте. Она появилась прямо посреди толпы фиглов, вызвав у них мгновенную панику.

– Не смейте воровать мясо с поминок, вы, мерзецы!

Фиглы замерли и уставились на нее. Затем Роб Всякорграб сказал:

– Мы не мерзнем!

Это был один из тех моментов – а имея дело с фиглами, вы частенько с такими моментами сталкивались – когда кажется, что мир перевернулся с ног на голову и, прежде чем сделать следующий шаг, надо вернуть все на свои места.

– О чем ты? – спросила Тиффани.

– Мерзецы, – ответил Роб Всякограб. – Это те, кто замерзают. От холода.

– Ты хочешь сказать, мерзляки?

– Айе, айе, вот ладное прозвание для них, – сказал Роб. – Мабуть ты изречь хотела – ворюки-противцы, а так прозывают…

– …нас, – услужливо подсказал Вулли Валенок.

– Ох. Да. Спасибо, – тихо сказала Тиффани. Она сложила руки на груди и закричала: – Ах вы ворюки-противцы! Как вы смеете красть еду с поминок мисс Тенеты!

– О, вейли, вейли, она Складывати ручки, Склааадывати руууучкииии! – завопил Вулли Валенок, падая на землю и пытаясь зарыться в листья. Фиглы вокруг зарыдали и съежились, а Величий Ян начал стучать головой о заднюю стенку сыроварни.

– А ну утихните вы все! – вскричал Роб Всякограб, оглядываясь по сторонам и отчаянно размахивая руками.

– Она Поджимати губки! – завопил какой-то фигл, показывая дрожащим пальцем на лицо Тиффани. – Ведомо ей о Поджимати губок! То Погибель наша!

Фигла пытались бежать, но панике лишь налетали друг на друга.

– Я жду объяснений! – воскликнула Тиффани.

Фиглы застыли на месте, повернув лица к Робу Всякограбу.

– Объяснение? – спросил он, обеспокоенно переступая с ноги на ногу. – Ох, айе. Объяснение. Ное проблемо. Объяснение… Какое те любо?

– Какое? Мне нужна правда!

– Айе? Ох. Правда? Ты уверена? – нервно спросил Роб. – Я могу дать боле интересны Объяснятки, чем…

– Выкладывай! – резко сказала Тиффани, постукивая носком ботинка по земле.

– Ах, кривенс, то Постукати ножкой зачинается! – взвыл Вулли Валенок. – Нагоняй нам будет!

Вот так. Тиффани расхохоталась. На перепуганных Мак Нак Фиглов невозможно было смотреть без смеха. Они были такими жалкими. Одно резкое слово и они превращались в щенят, только вони от них побольше.

Роб Всякограб криво ухмыльнулся ей.

– Все велики карги тем помышляют, – сказал он с восхищением. – Вон товстуха пятнадцать рулетов утягала!

– Это, должно быть, Нянюшка Огг, – ответила Тиффани. – Да, у нее всегда с собой мешочек, привязанный над коленкой.

– Эх, но не дельные то вышли поминки, – сказал Роб Всякограб. – На поминках довжно спевати и пити, да коленки сгибати, а не стоять стовпом и сплетни вести.

– Сплети, это часть ведовства, – сказала Тиффани. – Так ведьмы проверяют, не поехала ли у них крыша. А зачем коленки сгибать?

– Да то плясульки означает, – ответил Роб. – Отплясывать напропалую, то бишь. Поминки нехороши, пока руки и ноги не замельтешат, а килты не распахнутся!

Тиффани никогда не видела, как фиглы пляшут, но она слышала, какими звуками сопровождались их танцы. Как будто была война, чем танцы, вероятно, и заканчивались. Однако, распахивание килтов звучало несколько настораживающе, и напомнило ей о вопросе, который она никак не решалась задать.

– Скажи мне… Вы что-нибудь надеваете под килт?

По тому, как фиглы снова затихли, она поняла, что это был не тот вопрос, на который им нравилось отвечать.

Роб Всякограб прищурился. Фиглы затаили дыхание.

– Не обязательно, – ответил он.

* * *

Наконец-то поминки подошли к концу, может и потому, что все уже было съедено и выпито. Почти все ведьмы улетали с небольшими пакетами. Вот еще одна традиция. Почти все, что было в доме, принадлежало ему и переходило с ним к очередной владелице. Но то, что не принадлежало дому, забирали подруги умирающей ведьмы. И поскольку умирающая ведьма была еще жива во время раздачи, то пререканий не возникало.

Это очень важная деталь, касающаяся ведьм. Они были, по словам Матушки Ветровоск, «теми, кто смотрит поверх». Она не объяснила свои слова. Она вообще редко объясняла. Но Матушка говорила не о тех, кто смотрит в небо; это мог сделать любой. Может быть она хотела сказать, что ведьмы глядят на повседневные дела свысока и размышляют: «Что это вообще такое? Как оно работает? Чем мне заняться? Да и зачем мне все это?». Они могут размышлять о том, надето ли что-нибудь под килтом. И возможно это и было причиной того, что «странное» на языке ведьм означало нормальное…

…Но при этом они грызлись, как хорьки, из-за серебряной ложки, которая может и вовсе не была серебряной. Вот уже кое-кто из них с нетерпением поджидал около раковины, когда Тиффани вымоет несколько больших блюд, что мисс Тенета обещала им, и на которых были жаренный картофель и сосиски для поминок.

Зато с остатками еды забот не было. Нянни Огг, ведьма, что изобрела Суп из Остатков Сэндвичей, стояла в моечной, приготовив широкий мешок и еще более широкую улыбку.

– Мы собирались поужинать остатками и жареной картошкой, – сердито сказала Тиффани, но с некоторой долей заинтересованности. Они уже встречались с Нянюшкой раньше и та ей даже нравилась, но мисс Тенета мрачно заявила, что Нянюшка Огг была «отвратительной старой кошелкой». Такого рода замечания не могут не привлекать внимания.

Тиффани обхватила рукой блюдо с мясом, на что Нянюшка ответила:

– Вот и ладушки. Ты хорошо поработала сегодня, Тифф. Мы это заметили.

Нянюшка удалилась, прежде чем Тиффани пришла в себя. Одна из них чуть ли не поблагодарила ее! Изумительно!

Петулия помогла ей занести в дом большой стол и закончить с уборкой. Перед уходом она замешкалась.

– Ммм… С тобой все будет хорошо, правда? – спросила она. – Это все немного… непонятно.

– Считается, что мы должны понимать непонятности, – чопорно ответила Тиффани. – Ну да ладно. Ты ведь приходилось уже сидеть с мертвыми или умирающими?

– О, да. Правда, в основном со свиньями. Пару раз с людьми. Ммм… Я не против остаться, если ты хочешь, – добавила Петулия голосом, в котором звучало желание убраться отсюда как можно быстрее.

– Спасибо. В конце концов, что самое плохое, что может случиться?

Петулия уставилась на нее и затем сказала:

– Дай я подумаю… тысяча демонов-вампиров с огромадными…

– Все будет хорошо, – быстро прервала ее Тиффани. – Беспокоиться совершенно не о чем. Доброй ночи.