Текст книги "Дейзи Джонс & The Six"

Но Дейзи с самого начала поставила себя как бы вне этой возни. Она словно заявляла: либо вы меня берете, либо все свободны.

Дейзи: Мне неважно было, прославлюсь я или нет. И совершенно не волновало, буду я петь на той пластинке или нет. Все, чего мне хотелось, – это делать нечто интересное, незаурядное, сногсшибательное!

Карен: Когда я только начинала заниматься музыкой, я хотела играть на электрогитаре. А папа вместо этого отправил меня на уроки фортепиано. Он ничего такого не имел в виду – просто он полагал, что девушки всегда играют на фоно.

И подобные вещи происходили всегда, когда я в чем-то себя пробовала.

Когда я собиралась на прослушивание в The Winters, у меня было совершенно классное мини-платье, которое я только что купила, – такое бледно-голубое, с широким поясом. Оно казалось мне счастливым. Так вот, в тот день, когда я отправилась на прослушивание, я его не надела. Потому что понимала, что они будут видеть во мне всего лишь девушку. А мне хотелось, чтобы во мне увидели хорошего клавишника. Поэтому я натянула джинсы и футболку с лого Чикагского университета, которую стащила у брата.

Дейзи же была не такая. Ей бы никогда и в голову не пришло всем этим заморачиваться.

Дейзи: Я надевала, что хотела и когда хотела. И делала всегда то, что хотела, и с теми, с кем хотела. И если кому-то это не нравилось – так и черт с ними!

Карен: Знаешь, бывает, встречаешь людей, которые сами собой плывут по жизни. А Дейзи так плыла себе по миру – не обращая внимания, как в нем вообще все устроено.

Наверно, меня это должно было в ней бесить – но ничего подобного не происходило. Мне такое ее качество очень нравилось. Потому что это означало, что Дейзи не станет мириться с тем дерьмом, которое я терпела уже годами. И когда она была рядом, мне тоже не приходилось его терпеть.

Дейзи: Карен была из тех людей, у которых в одном мизинце таланта больше, нежели у кого-то во всем их существе, и The Six использовали ее дар явно недостаточно. Впрочем, она потом это дело исправила. Но уже в следующей группе.

Билли: Когда пластинку уже должны были тиснуть, я сказал Тедди:

– Ты сделал так, что я ненавижу теперь собственную песню.

– Да, тебе будет очень нелегко преодолеть себя, – невозмутимо ответил он. – Но что-то мне подсказывает, что верхние позиции в хит-парадах немного облегчат твои страдания.

Ник Харрис (рок-критик): С «Медового рая», с того, как спелись в этой песне Билли и Дейзи, и началось то тесное сотрудничество, что так удачно сработало потом в «Дейзи Джонс & The Six».

Взаимодействие, созвучие двух голосов – с его ранимостью, с ее хрупкостью – захватывало с самых первых нот и уже не отпускало. Притом что его голос был густым и мягким, а ее – намного более высоким и резковатым, им как-то удалось без особого труда добиться слияния, словно они пели дуэтом уже немало лет. Вместе они создали нечто очень проникновенное, вызывающее искренний сердечный отклик – эту историю о романтическом и идеализированном будущем, которое, возможно, никогда не наступит.

В песне местами хватает слащавости, но концовка всю эту сладость довольно резко сводит на нет. Она вполне могла бы стать той песней, что подростки любят заказывать у себя на выпускном. И тем не менее перед нами было страстное уверение в том, что не все и не всегда получается как хочешь.

«Семь… Восемь… Девять» был очень хорошим альбомом. В каком-то отношении даже первоклассным. Он оказался однозначно более романтическим, нежели их дебют, – здесь, кстати, куда меньше было намеков на секс или наркотики. Хотя в то же время он по-прежнему выдерживался в стиле рока. Там была очень зажигательная ритм-секция и проникновенные гитарные риффы.

Но песня «Медовый рай» заметно отличалась от других. Она показала всему миру, что The Six способны еще и выдавать первоклассные шлягеры. Это был резкий, неожиданный разворот, если честно, – но с этого и начался их подъем к зениту славы.

Гастрольный тур «Числа»

1976–1977

Альбом «Семь… Восемь… Девять…» вышел 1 июня 1976 года. Песня «Медовый рай», дебютировав, оказалась на 86-й позиции, однако стала неуклонно продвигаться в первую десятку чартов. Группа, неофициально обосновавшись в клубе Whisky, готовилась объявить о предстоящем гастрольном туре по всей стране.

Грэм: Мы еще какое-то время потусовались в Лос-Анджелесе, оттачивая свою программу, чтобы песни на сцене звучали единым потоком. Хотя, говоря это, я не имею в виду «Медовый рай». Билли записал еще одну версию, уже без Дейзи. Просто взял ее партию и спел так, как изначально собирался исполнять для альбома. Получилось хорошо, но теперь все же чувствовалась какая-то брешь, чего-то явно не хватало. Впрочем, остальной альбом звучал отлично. Мы классно, очень слаженно играли – каждую композицию, каждый такт. Контролировали все до последней ноты. Мы готовились к грандиозным выступлениям.

Билли: Бывало, что одни и те же люди приходили на наш концерт и по два, и по три раза за неделю. И чем дольше мы играли, тем больше росла перед сценой толпа.

Род: На некоторые из тех концертов в Лос-Анджелесе Билли, конечно же, следовало пригласить Дейзи. Я говорил ему об этом. Но у него это в одно ухо влетало, а из другого мигом вылетало.

Симона: Дейзи очень расстроилась, что ее оттерли. Так мне, во всяком случае, показалось, когда нам удалось с ней поговорить. А в последнее время – при моей гастрольной жизни с постоянными разъездами – такое выдавалось уже не часто. Но я по-прежнему старалась всегда быть в курсе того, что с нею происходит. Равно как и она в отношении меня.

Карен: В Whisky Дейзи знала всех и каждого. И вообще на Сансет-Стрип она знала куда больше людей, чем мы. Так что ее появление на нашем концерте было лишь вопросом времени.

Дейзи: Я не пыталась ничего крушить и портить. Если Билли не желал приглашать меня петь с ним дуэтом – ну и ладно. Но я не собиралась держаться на задворках просто потому, что они исполняли наш общий сингл без меня.

А еще я в ту пору начала спать с Хэнком, что для меня стало не самым, скажем, знаменательным прорывом, но, откровенно говоря, я тогда большую часть времени проводила или под градусом, или под кайфом, так что для меня вообще все происходило как в тумане. Не уверена, что меня влекло к Хэнку или что он мне как-то сильно нравился. Он немного низковат для меня, с тяжелой квадратной челюстью. Впрочем, у него, пожалуй, очень обаятельная улыбка. На самом деле он просто всегда вовремя оказывался под рукой.

Короче говоря, однажды мы с Хэнком отправились потусить в Rainbow и по дороге встретили возле Whisky нескольких его приятелей, а потому решили зайти туда.

Карен: Грэм кивнул мне и указал взглядом туда, где она стояла на танцполе. А потом мы увидели, что Билли тоже ее заметил.

Эдди: Все то время, что мы выступали тогда в Whisky – то есть почти что каждую ночь, – Билли следил, как я играю. Он же помешан у нас был на том, чтобы держать все под контролем! Но тут нарисовалась Дейзи – и вот этого-то он проконтролировать никак не мог.

И чел, как же отпадно она выглядела! На ней было такое малюсенькое платьице. Причем девчонки тогда лифчиков не носили – и это была просто вопиющая срамота.

Билли: И что мне оставалось? Не пригласить ее спеть со мною песню, притом что она стояла чуть не в двух шагах? Она не оставила мне никакого выбора.

Грэм: Тогда Билли произнес в микрофон:

– Дамы и господа! С нами сегодня сама Дейзи Джонс! Что вы скажете, если мы споем для вас песню под названием «Медовый рай»?

Дейзи: Когда Билли обратился с вопросом к залу, я подошла к микрофону и подумала вдруг: «Интересно, а Билли Данн когда-нибудь носит рубашки не из денима?»

Билли: Она вышла на сцену совершенно босой, и у меня в голове полыхнуло: «Что ж она делает, эта девица? Надела бы хоть какие туфли!»

Дейзи: Группа тут же взялась играть, а я застыла в ожидании у микрофона. Первые строки должен был петь Билли, а потому я просто наблюдала за людьми в зале, когда он начал петь. Наблюдала за тем, как они глядели на него. Он был настоящим шоуменом!

Не знаю, снискал ли он этим себе достойное признание. Сейчас любят говорить, насколько мы с ним вместе были хороши, – но я видела Билли, когда он пел один, и могу сказать: этот человек по-настоящему талантлив. Он просто рожден, чтоб выходить перед огромной толпой.

Билли: Когда настал черед партии Дейзи, я к ней повернулся и стал смотреть, как она поет. Мы нисколько с ней не репетировали и вообще ни разу вместе не пели. Сперва я даже ожидал, что все закончится позором. Но спустя пару мгновений уже просто наблюдал за ней.

Голосом Дейзи обладала поистине мощным. И почти все то время, что пела, она улыбалась. Мне кажется, это всегда чувствуется, когда ее просто слушаешь. Ее улыбка проступает в звуке. В этом Дейзи вообще не имела равных. Ее улыбка ощущалась даже в самих словах.

Дейзи: Я подумала на втором повторе вернуть изначальный текст песни. Я знала, что Билли бесит то, как я переделала слова в вопросы. Но уже едва не начав петь эти строки, я подумала: «Я здесь не для того, чтобы понравиться Билли. Я должна делать свое дело», – и спела все так, как было на пластинке.

Билли: Я аж содрогнулся, услышав, как она это поет.

Карен: Дейзи и Билли стояли совсем рядом друг с другом и пели в один микрофон. И… то, как Билли смотрел на нее, когда она пела… И то, как она глядела на него… Там было невероятное напряжение.

Дейзи: К концу песни нам все же удалось прийти к гармонии. В записи получилось совсем не так. Это произошло лишь теперь, как-то само собой.

Билли: Не хвастаясь скажу, что пока мы пели, то завладели вниманием всех, кто там был. Когда песня закончилась, публика принялась вопить. То есть вопить в буквальном смысле.

Дейзи: На том выступлении я почувствовала, что нас объединяет нечто особое, нечто исключительное. Просто почувствовала это.

И неважно, каким стервецом я считала до этого Билли. Когда с кем-то так поешь, то ощущаешь, как некая частица тебя накрепко связывается с этим человеком. Эта связь словно проникает в плоть, пробирается под кожу – и так просто ее уже не вывести.

Билли был для меня точно острая заноза. Именно так – по-другому не скажешь.

* * *

Сразу после их сногсшибательного выступления в Whisky компания Runner объявила, что Дейзи Джонс будет открывать концерты мирового турне The Six, уже получившего название «Числа».

Билли безуспешно взывал к Роду, к Тедди, даже к Ричу Палентино, чтобы те изменили решение и убрали Дейзи с афиши, однако в итоге вынужден был согласиться с соседством ее имени, когда Тедди показал, сколь стремительно возросли после этого продажи билетов. И сам тур сразу же продлили.

Когда Дейзи Джонс и группа отправились на гастроли, композиция «Медовый рай» как раз попала в «лучшую двадцатку».

Билли: Я как-то не особо интересовался тем, кто у нас там будет петь на разогреве. Я сосредоточился на том, чтобы держаться трезвым на протяжении тура. Это ведь были мои первые гастроли после реабилитации.

Камилла: Билли говорил мне, что будет отзваниваться по три раза в день и будет вести дневник всего, что он делает. А я отвечала, что мне не требуется от него никаких проверок и доказательств. Это только добавит ему напряжения – а это ему нужно меньше всего на свете. Он просто должен знать, что я в него верю.

– Лучше скажи, что я могу сделать, чтобы облегчить твое состояние, а не ухудшить? – спросила я.

Билли: И я решил взять с собой в дорогу Камиллу с Джулией. Камилла тогда была уже где-то на третьем месяце беременности двойняшками. Мы понимали, что вскоре она не в состоянии будет подолгу сопровождать меня, но я хотел ее присутствия рядом, чтобы по крайней мере сделать удачный старт.

Дейзи: Я безумно была рада отправиться на гастроли. Я еще ни разу не участвовала ни в каком туре. Альбом мой расходился хорошо, и я уже пользовалась благосклонным вниманием публики. Да и «Медовый рай» тоже неплохо помогал моему альбому продаваться.

Грэм: Мы все очень обрадовались, что Дейзи едет с нами. С ней всегда можно весело потусить. Дейзи была классная, заводная девчонка.

У нас наступила тогда такая пора, когда про тебя делают радиоролики, когда тебя фотографируют для журналов, а твои лучшие песни поднимаются все выше и выше в хит-парадах и продаются все лучше. Меня даже несколько раз узнавали на улице. Прежде народ узнавал одного лишь Билли, но теперь стали признавать также и нас с Карен. Бывало даже, идешь по улице – и встречаешь кого-нибудь в футболке с надписью The Six.

Так что мне было все равно, с кем меня отправят в тур, пока все шло у нас так, как шло.

Билли: Первый наш концерт проходил в Exit Inn в Нэшвилле. И я был не против Дейзи в нашей компании, как принял бы любого, работавшего у нас на разогреве. Раньше мы сами разогревали, а теперь вот стали хедлайнером. Так что я старался вести себя с ней как можно более дружелюбно – так же, как другие группы когда-то относились к нам. Личные чувства в сторону.

Карен: Перед первым концертом, когда Дейзи уже нужно было скоро выходить, мы все собрались в помещении за кулисами.

И вот Дейзи торопится занюхать пару «дорожек». Уоррену делает массаж одна из групи, которая каким-то образом к нам туда пробилась. Эдди с Питом тоже чем-то заняты, Билли просто ушел в себя. Мы с Грэмом стоим болтаем… Кажется, это было как раз на том концерте. Грэм тогда коротко подстриг себе бороду – и надо было видеть, каким он симпатичным оказался под всей этой растительностью!

Внезапно раздается стук в дверь, и входят Камилла с Джулией. Они пришли пожелать Билли спокойной ночи.

Заметив Камиллу с Джулией, Дейзи мигом сует кокс в ящик стола, прочищает нос и отставляет стакан с виски или с бренди, или что она там тогда пила. Впервые я наблюдала у нее какое-то осознание реального мира. А не так, как обычно, – как будто она жила где-то на другой планете. Она пожала Камилле руку, помахала ладошкой Джулии. Помню, даже назвала ее синичкой.

Тут Дейзи пришло время идти петь, и она сказала:

– Пожелайте мне удачи!

Все вокруг были настолько заняты собой, что даже не обратили на это внимания. За исключением Камиллы. Она пожелала Дейзи удачи, причем очень искренне.

Камилла: Первый раз, когда я встретилась с Дейзи Джонс, я даже не знала, что о ней и думать. Мне она показалась совершенно развинченной, но в то же время очень милой. Я знала, что Билли ее недолюбливал, однако вовсе не считала, что у меня не может быть собственного мнения на ее счет.

Все же она была бесспорно красавицей. Такой же очаровательной – а может быть, даже еще очаровательнее, – как на журнальных фото.

Дейзи: В Нэшвилле я выходила на сцену, предваряя выступление группы, и чувствовала себя как на иголках. Обычно я не слишком слабонервная, но тут всем телом, каждым своим нервом ощущала волнение. К тому же я, наверно, чересчур накоксовалась. И вот я вышла перед зрителями, ожидая, что всем этим людям не терпится увидеть The Six. Тем не менее большая часть публики при виде меня оживилась, восторженно взревела, зааплодировала. Оказывается, они пришли туда ради меня!

На мне было черное платье-холтер[17]17
  Платье без спинки, закрепленное на задней части шеи и талии. – Прим. ред.


[Закрыть] и золотые браслеты, а также мои неизменные золотые кольца в ушах.

Если не считать репетиций, то я впервые в жизни вышла на сцену одна, лишь с аккомпанировавшей мне группой, что наскоро собрал Хэнк. Впервые я слышала, как толпа зрителей, увидев меня, испустила настоящий рев. Все эти люди, собравшиеся вместе, и выглядели, и вопили, точно единое живое существо. Гулко ревущее, живое существо.

И стоило мне однажды это испытать, как захотелось испытывать подобное снова и снова.

Грэм: Дейзи выступила отлично. Она обладала потрясающим голосом, да и песни ее неплохи. Она была из тех, кто способен, что называется, держать толпу. Так что к тому времени, как на сцену вышли мы, публика уже вовсю кипела. Они уже успели получить заряд и удовольствие.

Уоррен: В том заведении буквально в каждом углу припахивало травкой. А края зала вообще едва просматривались из-за дыма.

Карен: В тот момент, когда мы только ступили на сцену, сразу стало ясно, что перед нами… совсем не та категория людей, что слушали нас в первом туре. Да и для новичков их там оказалось слишком много. Те фанаты, что ходили на нас изначально, тоже, конечно, присутствовали, но теперь перед нами было очень много подростков и их родителей, а еще очень много женщин.

Билли: Трезвый как стеклышко, я стоял перед этой толпой, ощущая ее искрящееся возбуждение и зная, что «Медовый рай» стремительно поднимается к первой десятке в чартах. Я чувствовал, что все эти люди уже у меня в ладони. Что они уже готовы нас полюбить. Вернее, уже нас полюбили. И мне даже не пришлось их покорять. Я стоял на сцене, понимая… что мы уже их покорили.

Эдди: В ту ночь мы оторвались на всю катушку, выложились для них по полной.

Билли: В самом конце выступления я произнес в микрофон:

– Что вы скажете, если я снова позову на сцену Дейзи Джонс и мы исполним для вас «Медовый рай»?

Дейзи: Публика просто взорвалась. По всему залу прокатился восторженный рев.

Билли: Я почувствовал, как от их криков и топота вибрирует микрофон, и подумал: «Черт, а ведь мы настоящие рок-звезды!»

К концу 1976 года «Медовый рай» занял третью позицию в «Горячей сотне» еженедельника Billboard. Вместе с Дейзи Джонс группа выступила в телепрограмме «Рок-концерт от Рона Киршнера», а также приняла участие в «Вечернем шоу Джонни Карсона». Завершив свою гастрольную программу по Северной Америке, группа готовилась к короткому европейскому этапу тура. Камилла Данн, будучи уже на четвертом месяце беременности, вернулась с Джулией в Лос-Анджелес.

Билли: Я не мог бесконечно держать при себе на гастролях Камиллу с Джулией. Я должен был уметь сам себя контролировать.

Камилла: Я знала его достаточно хорошо для того, чтобы понимать, когда мне необходимо остаться, а когда я спокойно могу уехать.

Билли: Первая ночь без них оказалась ужасно тяжелой. Помню, сижу на балконе своего номера после концерта, слыша творящийся в клубе гудеж и желая тоже быть частью этого бедлама. И голос в голове долдонит: «Тебе нельзя, там ты долго трезвым не продержишься».

Кончилось тем, что я позвонил Тедди. Было уже сильно за полночь – хотя для него, пожалуй, еще только наступало время ужина. Я придумал какой-то предлог, чтоб с ним поболтать. [Усмехается. ] Кажется, в итоге мы стали обсуждать, следует ли ему жениться на Ясмин. Тедди беспокоило то, что он для нее слишком старый. Я стал советовать ему по-любому пойти на этот шаг. Короче, к концу разговора я чувствовал себя совершенно вымотанным и готов был хоть сию секунду лечь и уснуть. И встретить новый день.

Когда мы уже прощались, Тедди спросил:

– Ну что, Билли, теперь тебе лучше?

– Ага, теперь лучше, – отозвался я.

После того как я сумел пережить ту первую ночь, я почувствовал себя намного бодрее. Теперь я всегда придерживался заведенного порядка, держась подальше от пирушек. Когда концерт заканчивался, я возвращался в свой номер в отеле, слушал пластинки или же шел куда-нибудь в тихую кафешку, заказывал себе кофе без кофеина и читал газету. Иногда мне составляли компанию Пит или Грэм. Хотя, видит бог, чаще всего Грэм таскался где-нибудь за Карен.

Я же просто вел такой образ жизни, как будто Камилла с Джулией по-прежнему рядом со мной. Держась тех же границ.

Грэм: Без разницы – что с Камиллой, что без Камиллы, – Билли оставался с группой, пока не заканчивалось выступление. А Дейзи оставалась с группой, пока не заканчивались посиделки. И эти двое никогда не встречались – или что еще о них там говорили.

Род: Перед тем как вылететь в Швецию, я сообщил Билли с Грэмом, что Runner подумывает о том, чтобы немного продлить их гастроли по возвращении из Европы. Мол, как насчет того, чтобы прихватить еще пару неделек после возвращения в Штаты?

Это оказался безнадежный вариант. Когда мы предполагали вернуться, у Камиллы уже подходил срок, и Билли из-за этого, похоже, очень сильно переживал.

Грэм: Разговор был недолгим. Хотел бы я продолжить тур? Разумеется. Но не влипнем ли мы в неловкое положение, если Билли придется вернуться домой? Естественно, влипнем. Но ведь Билли и впрямь нужно будет лететь домой. Вот и всё, конец дискуссии.

Уоррен: Нам всем хотелось продолжения гастролей, но мы же не могли выступать без Билли. Можно еще на несколько концертов взять других гитаристов или клавишника, но Билли не заменишь.

Дейзи: Мы делали тогда аншлаговые концерты, и во многом это была моя заслуга.

Кстати сказать, альбом группы продавался куда лучше моего. Конечно, их альбом был лучше моего – так что это было вполне объяснимо, – и все же, когда речь шла о выступлении вживую, то многие люди приходили, чтобы увидеть именно меня. И даже те, что прежде, до прихода на концерт, и понятия не имели, кто я такая, уходили оттуда с футболкой, на которой было написано «Дейзи Джонс».

Я испытывала настоящий кайф! Попутно я еще работала над парой очень хороших песен своего сочинения. Была одна готовая – с предельно простой мелодией и не слишком мудреным текстом, но вполне достойная. Она называлась «Когда низко летишь». Я написала ее о том, как продаешь себя за бесценок и как некоторые люди пытаются принизить твои возможности.

 
Тебя хотят видеть безропотным, вялым,
Уже неспособным расправить крылья,
И чтобы зачах ты в пустой суете,
И сдался, сломался и ввысь не стремился.
Хотят, чтобы впредь только низко летел.
 

Я все напоминала Хэнку, что пора бы уже переговорить с Тедди насчет моего нового альбома. А он всякий раз отвечал, чтобы я малость притормозила. У меня сложилось впечатление, будто он считал, что я слишком много запрашиваю. Будто бы я решила, что заслуживаю больше, нежели есть на самом деле.

Наши с ним отношения оставляли желать лучшего. Мне бы, конечно, ни за что не следовало связываться с таким типом.

Почему-то об этом никто и никогда не заикается, увещевая воздерживаться от наркотиков. Никто не предупреждает: «Из-за наркотиков ты станешь спать с настоящими негодяями». А очень даже зря не говорят!

Я впустила Хэнка буквально в каждую составляющую своей жизни: он часто вклинивался между мной и Тедди, именно он нанимал почти всех подыгрывавших мне музыкантов, именно через него шли мои финансы. И еще он успел обосноваться в моей постели.

Карен: Когда мы направлялись в Стокгольм, то летели на частном самолете компании Runner.

Дейзи: Хэнк со своими людьми вылетел еще накануне. Я же выждала денек и отправилась за компанию с группой. Я обставила это так, будто хочу пообщаться с ними в самолете, однако на самом деле мне просто не хотелось лететь вместе с Хэнком.

Эдди: Мы уже были на борту, когда я краем уха услышал, как Грэм говорит Карен об отказе продлить гастроли. Прикинь, чел, я впервые тогда об этом услышал! Ни мне, ни Питу никто ничего даже не сказал!

У нас есть суперхит, на наших с Дейзи концертах всякий раз полный аншлаг. Куча людей зарабатывает себе кучу бабла! И группа, и роуди, и вообще все, кто обслуживает наш тур и готовит концертные площадки. И все мы вынуждены теперь сворачивать манатки только потому, что у Билли, видите ли, жена на сносях!

Это даже не выносилось на голосование. Предполагалось, что мы узнаем об этом уже после принятия решения.

Карен: Любопытный был перелет. Кажется, именно на том рейсе Уоррен схлопотал пощечину от стюардессы. Я, правда, сама не видела – только слышала звонкий шлепок.

Уоррен: Я только спросил, натуральная ли она блондинка. Мне урок. Не все женщины, оказывается, находят это забавным.

Карен: Большую часть полета мы с Дейзи просидели позади салона, занимаясь каждая своим делом. Мы заняли два кресла лицом друг к другу, взяли пару коктейлей, поглядели в иллюминатор. Помню, как Дейзи выудила из кармана коробочку с таблетками, вытряхнула две, запила из своего бокала.

Она в ту пору стала буквально унизывать руки браслетами – надевала их столько, сколько помещалось на руках. И при каждом ее движении все это дело звякало. Так что, когда Дейзи стала засовывать коробочку обратно в карман, браслеты на ней зазвякали, и я что-то пошутила насчет «встроенных тамбуринов». А она решила, что тамбурин – это вообще классная мысль. Даже достала ручку и записала себе на ладони.

А потом, отложив ручку, снова достала коробочку с таблетками, достала две и сунула в рот.

– Дейзи, ты же только что приняла две, – заметила я.

– В самом деле?

– Ну да.

Она лишь пожала плечами и проглотила таблетки.

– Слушай, не будь ты как все эти… – не удержалась я.

Дейзи: Меня даже досада взяла. Я сунула коробочку ей в руку и сказала:

– На, забери, если тебя это так сильно беспокоит. Мне они не особо и нужны.

Карен: Она чуть не швырнула в меня этими таблетками.

Дейзи: Однако в тот момент, когда я всучила ей коробочку и увидела, как Карен отправила ее в задний карман, меня охватила паника. Ладно бы еще дексис – если что, могла бы вместо них занюхать «снега». Но без секонала я просто не могла уснуть.

Карен: Меня изумило, с какой легкостью она это сделала. Просто сдать все кому-то на руки и завязать!

Дейзи: Когда мы прибыли в отель, Хэнк был уже в моем номере.

– У меня кончились «красненькие», – с ходу сказала я ему.

Хэнк просто кивнул, взялся за телефон. К тому времени, как я решила пойти спать, у меня уже была другая упаковка. На меня даже немного удручающе подействовало то, как легко это оказалось сделать. Не пойми меня неправильно: мне хотелось принять эти таблетки. Мне они были необходимы. Но это было так тоскливо, так однообразно – что я могла заполучить любую опасную дрянь в любое время суток, и никто на самом деле не мог меня остановить.

Когда в ту ночь я уже засыпала – кажется, у меня в руке еще оставался стакан с бренди, – я вдруг услышала собственные же слова:

– Хэнк, я больше не хочу быть с тобой.

Сперва мне даже показалось, что в номере есть еще какая-то женщина, говорящая эти слова, но потом я поняла, что сама их произношу. Хэнк ответил, чтобы я уже засыпала. Причем я не столько засыпала, сколько чувствовала, будто исчезаю, растворяюсь.

Когда я утром проснулась, то сразу вспомнила, что произошло. Я ощутила неловкость – и в то же время облегчение от того, что сумела сказать это.

– Нам надо поговорить о том, что я тебе сказала прошлой ночью, – заявила я Хэнку.

– Ты ничего такого ночью не говорила, – отозвался он.

– Я тебе сказала, что больше не желаю быть с тобой.

– Ну да, сказала, – пожал он плечами. – Но ты говоришь мне это всякий раз, как отрубаешься.

Вот так. А я о том и знать не знала!

Грэм: Это ж было ясно как божий день, что Дейзи должна бросить Хэнка.

Род: На свете немало таких вот скользких и отвратительных менеджеров, из-за которых мы все предстаем в дурном свете. Хэнк явно злоупотреблял доверием Дейзи, это было совершенно очевидно. Но все же ей необходим был человек, готовый соблюдать ее интересы. И я предложил однажды:

– Дейзи, если тебе нужна моя помощь, то я всегда к твоим услугам.

Грэм: Думаю, Дейзи понимала, что делал для нас Род – как он следил, чтобы в отношении нас все всегда было схвачено. Род больше всех трубил о том, что мы должны стремиться править миром. Он велел нам не радоваться уже достигнутому и сидеть себе помалкивать. А еще, чтоб не поступать как отдельные ублюдки… он не спал ни с кем из нас и не держал нас постоянно под кайфом, чтобы мы не соображали, что делаем.

– Брось ты этого Хэнка, – посоветовал я Дейзи, – и перейди к Роду. Он тебя всегда прикроет.

Род: Я по-любому уже много чего делал для Дейзи. Успел, к примеру, заарканить к нам на концерт британский журнал Rolling Stone. Они направили к нам своего человека, Иону Берга, дабы тот посмотрел выступление и после потусовался с группой. Наклевывалась главная статья номера с фото на обложке. И я намеренно включил в это дело Дейзи. Хотя, может, и не следовало этого делать. Я мог бы это подать как просто историю о группе, но потом рассудил: что годится для гусыни, и гусаку будет неплохо.

Карен: В тот день, когда к нам должен был явиться Иона Берг, мы выступали в Глазго.

Дейзи: Я невероятно сглупила тогда. Затеяла ссору с Хэнком в тот день прямо после саундчека.

Карен: Грэм зашел вечером в мой номер, принеся один из моих чемоданов. Каким-то образом мои вещички оказались среди его багажа. И вот он стоял в коридоре отеля у моей двери, держа в руках небольшой баул с моими трусами и лифчиками.

– Надеюсь, это все же твое, – сказал он.

Я выхватила у него сумку и закатила глаза:

– О, держу пари, тебе просто нравится шариться по моим трусикам.

Я-то просто прикалывалась! А он покачал головой и ответил:

– Знаешь, если моим рукам суждено добраться до этих трусиков, я бы предпочел заслужить это более старомодным путем.

Я рассмеялась и сказала:

– Иди давай отсюда.

– Слушаюсь, мэм, – кивнул он. И отправился обратно к себе в номер.

Но как только я закрыла дверь, то… даже не знаю…

Дейзи: Я объявила это Хэнку, когда мы оказались с ним наедине в моем номере отеля. Он хотел было меня схватить, попытался обнять. А я уже решила поставить точку. Стала уворачиваться, огрызаться. Тогда он спросил, что на меня вдруг нашло.

– Я думаю, нам просто пора разойтись.

Хэнк попытался проигнорировать мои слова – мол, я сама не понимаю, что говорю. И тогда я высказалась предельно ясно:

– Хэнк, ты уволен. Тебе следует уйти.

Ну, на сей раз он наконец меня услышал.

Грэм: Мы с Билли планировали сходить куда-нибудь перекусить. Бьюсь об заклад, он ни за что не стал бы есть тамошний хаггис[18]18
  Хаггис – национальное шотландское блюдо, представляющее собой вареный бараний или телячий рубец, начиненный бараньими (телячьими) потрохами с луком, мукой и специями. – Прим. перев.


[Закрыть].

Дейзи: Хэнк принялся на меня орать. Он был так зол и стоял настолько близко ко мне, что, когда кричал, его слюна брызгала мне на плечо.

– Ты бы до сих пор оставалась лишь подстилкой для рок-звезд, если бы я тебя не подобрал! – заявил он мне.

А когда я ничего ему не ответила, Хэнк припер меня в угол, к самой стенке. Я не знала, что он собирается делать. И не уверена, что он сам знал.

Когда оказываешься в подобной ситуации, когда над тобою грозно нависает мужчина, то кажется, будто перед глазами быстрой вереницей вспыхивает каждое принятое тобой решение из тех, что привели тебя к этому моменту, – когда ты одна перед человеком, которому не доверяешь.

Что-то мне подсказывает, что мужчины ничем таким не заморачиваются. Когда они стоят вот так, угрожая женщине, то сильно сомневаюсь, что они припоминают каждый свой неверный шаг, который превратил их в подобных негодяев. Хотя и стоило бы.

Я вся выпрямилась и напряглась – даже как-то резко протрезвела, – и вытянула вперед руки, стараясь сохранить хоть какое-то пространство, что я могла бы попытаться защитить.

Какое-то время Хэнк просто сверлил меня взглядом. Не уверена, что я вообще в эти мгновения способна была дышать. А потом он с силой ударил кулаком по стене и вышел из номера, громко хлопнув дверью.