Текст книги "Конг: Остров Черепа"

Глава девятая

Следуя командам Коула, Миллс выполнял предполетную подготовку. Он был на взводе и слегка нервничал. Все были очень удивлены тем, что старик согласился поднять своих птичек в воздух в такую погоду, хотя бывало и хуже. Вроде бы. Только вот сейчас было никак не вспомнить, когда.

– Аккумуляторы. Генераторы. Холодная прокрутка.

Коул был их пилотом. На его шлеме красовалась трафаретная надпись «Изгой», и Миллс считал, что ничего более подходящего и выдумать нельзя.

Сам Миллс носил прозвище «Дитя Любви». Пожалуй, не такое уж подходящее, судя по тому немногому, что помнилось о родителях. Они либо дрались, либо напивались в стельку, а чаще всего – и то и другое разом. Поэтому его настоящая семья была здесь. Никого и ничего роднее и ближе «Небесных Дьяволов» для него на всем белом свете не было.

Заработали турбины, и Миллс выглянул наружу, в непрестанно трепавший «Афину» шторм.

– Во что старик втравил нас на этот раз?

– Да ни во что, чего не сделал бы сам, – ответил Коул, кивнув влево.

Паккард, уже в шлеме, готовый к взлету, вышагивал вокруг своего «Хьюи», выполняя предстартовый визуальный осмотр.

– Ну да, – сказал Миллс. – Этот, пожалуй, сделает уйму такого, от чего я лично предпочел бы держаться подальше.

Тем временем матросы из палубной команды погрузили в вертолеты последние ящики с припасами и снаряжением и очистили взлетную палубу. Большая часть экипажей уже расселась по машинам и пристегнулась. Ранда, единственный пассажир Миллса и Коула, уселся позади, угнездив на коленях портативную кинокамеру. Он явно был взволнован и уже успел заснять, как они готовились к взлету. Хорошо хоть не болтал попусту.

Последним из «Небесных Дьяволов» поднялся на борт своей «пташки» Паккард.

– Корабль разворачивается к ветру, – сказал Коул.

Волны, бившие в правый борт, мало-помалу начали разбиваться о форштевень – капитан развернул судно навстречу шторму. От каждого удара волн по «Афине» пробегала дрожь – вибрация ощущалась даже на борту вертолета.

– Мы же вправду летим, – сказал Миллс.

– Ничего сложного, – ответил Коул – возможно, стараясь убедить в этом самого себя.

* * *

Ранда поспешно шагал к своему вертолету. Брукс тащился сзади. Наконец-то! Несмотря ни на какие препоны, экспедиция вот-вот поднимется в воздух, и, как только они пробьются сквозь грозовой фронт, пути назад не будет. Цель всей его жизни была совсем рядом.

– Ведь вертолеты вооружены по нашей просьбе, – сказал Брукс. – Может, стоит сказать всем, почему?

Собрав волю в кулак, Ранда сдержал злость на юнца, едва не испортившего такой великий момент.

– И вызвать всеобщий переполох? – саркастически спросил он, остановившись у люка. – Брукс, это всего лишь мера предосторожности.

От души хлопнув Брукса по спине, он поднялся на борт и обернулся. Брукс, Сан и Нивс погрузились в другой вертолет, пилотируемый Сливко.

По крайней мере, в полете Брукс не будет ныть у него над ухом.

* * *

Как только матросы из палубной команды убрали последний страховочный трос, Конрад и Уивер, пригнувшись, побежали к машине Сливко. Проследив, как Ранда поднялся на борт к Коулу с Миллсом, а Брукс, Сан и Нивс сели в вертолет, отведенный ландсатовцам, Конрад сообразил, что они с Уивер опаздывают. Все ждали только их двоих, и это с большой вероятностью могло вызвать подозрения.

По пути Уивер непрестанно щелкала затвором фотоаппарата – снимала подготовку к запуску, невзирая на шторм, грозивший в любой момент смыть ее за борт. Ее самоотверженностью оставалось только восхищаться.

Взобравшись в вертолет Сливко, они сели, пристегнулись и надели шлемофоны. Уивер проверила, надежно ли закреплен кофр под сиденьем. Одну из камер она оставила на коленях, захлестнув ремешок футляра вокруг левого запястья.

До взлета Конрад проверил надежность ремня безопасности раз десять.

– Да ладно вам, – сказала Уивер. – Летать – это же здорово!

– Предпочитаю земную твердь, – возразил он. – Воду, на худой конец. А вот воздух…

С этими словами следопыт помахал ладонью из стороны в сторону.

В наушниках раздался голос Паккарда:

– Пора еще раз показать рожденным ползать, на что мы способны. За мной, плотным строем! Делай, как я!

Машина Паккарда за лобовым стеклом кабины оторвалась от палубы, вздрогнула под внезапным порывом ветра и поплыла к правому борту, набирая высоту. Вертолет Сливко взлетел, и его тоже затрясло. Брызги, поднятые штормовым ветром, и струи проливного дождя хлестнули по обшивке, словно пулеметная очередь.

Конрад вцепился в подлокотники – крепко, до боли в пальцах.

Шесть лет назад, в Малайзии, ему довелось оказаться в вертолете, рухнувшем вниз при столкновении со стаей птиц. Кроме него не выжил никто. Три дня, до прибытия спасательной группы, он пролежал бок о бок с медленно разлагавшимися останками экипажа. Обычный солдат на его месте был бы отмечен в приказе, а то и получил бы медаль. Ему же после разбора полетов дали четверо суток отпуска по болезни и отправили обратно в зону боевых действий. Конечно, с него и спрос другой, но от этого было не легче.

– «Лис-первый» – группе, – хрюкнул в наушниках голос Паккарда. – Набирай чуть высоты и стройся в хвост за мной.

– Он в своей стихии, – заметила Уивер.

В этом Конрад ничуть не сомневался. Судя по тону полковника, здесь, в воздухе, был его мир.

– Следуем разомкнутым боевым порядком, – продолжал Паккард. – Держать всех в виду. «Лис-шесть», дай знать, когда встанешь на место.

– «Лис-шесть», строй замкнул, – невозмутимо ответил Коул.

– Потеряем друг друга из виду – просто держите курс. Ничего нового, все это мы уже делали не раз.

– Что не может не радовать, – пробормотал Конрад.

В бортовые иллюминаторы был виден грозовой фронт впереди – огромный, непроницаемый, точно отвесная скала. По стеклам иллюминаторов косо хлестал ливень. Извернувшись в кресле, Конрад увидел позади и внизу «Афину», медленно разворачивавшуюся по широкой дуге, уходящую от шторма ждать их возвращения в более тихих водах. В глубине души он слегка жалел, что не остался на борту корабля. Но все его существо – то, главное, что удерживало здесь, несмотря на конец войны, что заставляло снова и снова дергать смерть за усы по причинам, которые он никогда не смог бы объяснить, – стремилось к тому, что ждет впереди. Ну, после благополучного приземления, конечно.

Он вновь сел прямо – и увидел, что Уивер отстегивает ремень безопасности.

– Уивер, куда вас черт понес?

– Сходить кой-куда, повидать кой-кого, – ответила журналистка, протискиваясь между креслами пилота и второго пилота.

Оба оглянулись на нее. Сливко закатил глаза и вновь устремил взгляд вперед, на приборную доску, готовясь к встрече с надвигавшейся громадой грозового фронта.

Стало темнее, вертолет завибрировал. Ощущения и звук не внушали доверия. Конрад открыл было рот, но тут машина словно провалилась в глубокую темную яму.

Вертолет затрясся, заплясал в воздухе.

Уивер продолжала снимать. Конрад заметил, что объектив камеры нацелен не наружу, а на Сливко и его напарника, выравнивавших машину. Пожалуй, эти застывшие кадры могли бы сказать об опасности полета и мастерстве пилотов очень многое.

За окнами, залитыми ливнем, то тут, то там вспыхивали на краткий миг едва различимые бортовые огни остальных машин.

– В джунглях вам наверняка пришлось пережить еще и не то! – крикнула Уивер, обернувшись к нему.

Вертолет вновь рухнул в воздушную яму. Конрад еще крепче вцепился в подлокотники:

– Ключевое слово – «пережить»…

– Дорогой Билли, – заговорил Сливко. – Сегодня я видел ураган и врезался прямо в него.

– Дорогой Билли, – подхватил голос Миллса в наушниках, – приходилось ли тебе хоть раз смотреть в темноту и чувствовать, как ледяная рука смерти сжимает брюхо, пока не перестанешь чуять ног под собой?

Как ни хотелось Конраду проникнуться их игривым настроением, у него ничего не вышло. Он мог оценить этот черный юмор, юмор боевого братства, но был чужим, не принадлежал к их крепко спаянной группе. «Дорогой Билли» был шуткой личной, только для своих, звеном цепи, связывавшей их друг с другом даже вне прямой видимости, в шторм, силящийся разъединить и разметать их строй. Той самой, что соединяла их и в бою, под пулями и ракетами.

Порой он очень жалел, что ему самому не с кем писать вот такие «письма дорогому Билли».

Он взглянул на Уивер. Та сосредоточенно пыталась поймать в кадр лобовое стекло вместе с лицом и шлемофоном пилота. Искала кадр, который не удалось снять еще никому.

«Может быть, в этой экспедиции такой кадр и найдется», – подумал Конрад, охваченный странным мрачным предчувствием. Пожалуй, это предчувствие было вызвано вовсе не боязнью высоты. Скорее – тем, что могло ожидать их впереди, внизу. Да, там была земная твердь. Но на нее еще не ступала нога человека.

– Компас совсем взбесился – показывает черт знает что, – сказал кто-то в наушниках.

– «Лис-первый» – всем, – откликнулся Паккард. – Перейти на инерциальную навигацию. И помните историю Икара. Отец дал ему крылья, склеенные воском, и предостерег: не поднимайся слишком близко к солнцу. Но радость полета оказалась так сильна, что Икар поднимался все выше и выше, пока солнце не растопило воск и он не рухнул в море. Но, джентльмены, армия Соединенных Штатов – не какой-то безответственный папаша. Она снабдила нас крыльями из раскаленной добела пенсильванской стали холодной прокатки.

– Очень поэтично, – буркнул Конрад, не заботясь о том, слышит ли его кто-нибудь.

Еще несколько секунд – и они прорвались сквозь грозу. Тряска и качка пропали так же мгновенно, как начались. В иллюминаторы, ненадолго ослепив Конрада, хлынул яркий солнечный свет, преломленный потоками ливня. Его пальцы на подлокотниках ослабили хватку.

– Эй, Конрад, наш праздник начался! – сказала Уивер.

– Снижаемся до предельно малой высоты. Держать плотный строй! – приказал Паккард.

Конрад распахнул бортовой люк «Хьюи». Воздух с оглушительным ревом ринулся внутрь, но открывшийся вид оказался потрясающим.

Внизу катились синие океанские волны. Темные тени отмечали перепады глубин, а белые ломаные линии означали верхушки рифов, скрывавшихся под поверхностью. Впереди волны разбивались о берег огромного острова, выступившего из тумана.

У Конрада перехватило дух. Как странно это было – нырнуть в грозу, пройти ее насквозь и оказаться лицом к лицу с таким пейзажем. Ошеломляюще прекрасная, нетронутая, неизведанная земля дышала первозданной, едва ли не пугающей дикостью. Если все, что говорил Ранда, было правдой, возможно, на этом таинственном острове не бывал еще никто за всю историю человечества.

Изогнутая полумесяцем полоса прибрежных пляжей сменялась темными джунглями. В глубине острова виднелись заросшие деревьями холмы и горы, острые каменные гребни и шрамы глубоких ущелий, куда не мог заглянуть не только глаз человека, но даже солнечный луч.

Перегнувшись через Конрада, Уивер взглянула вниз и тут же защелкала затвором фотоаппарата. Искоса взглянув на Конрада, она ухмыльнулась.

– Вы вообще ничего не боитесь? – спросил он.

– Только клоунов.

– Буду иметь в виду.

Вертолеты с ревом прошли над берегом. Казалось, джунглям, лежащим внизу, миллионы лет. Девственные заросли… Нигде, куда хватало глаз, не было видно ни единого признака присутствия человека – ни дорог, ни просек, ни зданий, ни линий электропередач. Ни намека на вырубки, тропы или населенные пункты. Глядя назад, Конрад видел лишь листву, потревоженную струями воздуха от винтов, да стаи птиц, вспугнутых поднятым неведомыми пришельцами шумом. Земля резко пошла на подъем, затем – снова на спуск. Дальше лежала долина, дно ее рассекала темная извилистая черта – может, река, может, еще более глубокий спуск в темноту.

Остров простирался направо и налево, а впереди, в глубине его, поднимались к небу каменные пики и линии горных хребтов. Он был огромен. Конрад даже не представлял себе, как такая громада могла существовать на планете никем не замеченной. От этой мысли он почувствовал себя совсем крохотным и незаметным. Обычно это чувство радовало, обнадеживало: затеряться на просторах мира – что может быть спокойнее и уютнее? Но это место навевало ощущение, будто он заблудился в самом себе. Сам Конрад не был верующим, но подозревал, что некоторые – и военные и штатские – сейчас наверняка шепчут молитвы.

– «Лис-первый» – всем, – сказал Паккард. – Разбиться на две группы. Осмотреть свои сектора. Работаем!

Конрад снова ухватился за подлокотники покрепче: их «Хьюи» накренился, поворачивая вправо, вместе с двумя другими ухнул вниз, в долину, и пошел вдоль бурной реки, вверх по течению. Здесь, в долине, вой двигателей, назойливым эхом отражаясь от крутых склонов, зазвучал еще громче. Невольно думалось, что он вот-вот разбудит нечто, спящее безмятежным, спокойным сном.

Уивер, точно в трансе, щелкала камерой, свесившись в открытый люк. Что такого, недоступного его зрению, она видит сквозь объектив? Конрад решил спросить ее об этом, когда представится случай.

– Первый заряд к сбросу готов, – доложил по радио Чепмен.

«Значит, сейчас они начнут бомбить, – подумал Конрад. – Вот сейчас и увидим, что это за остров».

Глава десятая

«Хьюи» Ландсата опустился на небольшую полянку у реки. Ранда запечатлел их приземление с борта своего вертолета, зависшего в воздухе неподалеку. То был судьбоносный момент, кульминация всех его надежд и мечтаний, однако он понимал, что и о деле забывать нельзя. Там, внизу, из приземлившегося вертолета выпрыгнули Брукс с Сан, и ландсатовцы принялись за выгрузку регистрирующей аппаратуры и прочего оборудования. Процесс, отточенный множеством репетиций, шел как по маслу, и вскоре они взлетели. Ранда помахал им рукой.

Его вертолет тоже набрал высоту и отправился дальше, вверх по реке. Он продолжал снимать. Долина сделалась шире и глубже, и вскоре они свернули налево, к первой намеченной точке.

– К приему данных с сейсмических источников готов, – сообщил по радио Нивс.

Проверив ремень безопасности, Ранда наклонился поближе к открытому люку. Он понимал необходимость соблюдения безопасной дистанции, но сгорал от желания заснять то, что должно было вот-вот произойти. Конечно, это было чисто научное мероприятие, однако оно обещало быть весьма зрелищным.

Впереди был виден «Хьюи», круживший над намеченной точкой сброса. Должно быть, там, внутри, солдаты готовили первый из сейсмических зарядов. И верно: через пару секунд Ранда увидел выпавший из люка цилиндрический предмет, над которым тут же раскрылся купол маленького парашюта, и услышал сквозь треск статических разрядов голос по радио.

– Добро пожаловать в мир людей, – сказал кто-то из солдат.

Не прекращая съемки, Ранда нахмурился. Любопытный выбор слов. Показательный. «Нет, мы – не обычные люди, – подумал он. – Мы пришли изучать, а не разрушать». Однако там, на борту, были солдаты, а не ученые…

Он проследил, как цилиндр спускается и исчезает в сомкнутом покрове джунглей. Сердце затрепетало в предвкушении. Еще несколько секунд – и первый заряд сработал.

Взрыв пригнул деревья к земле. Расщепленные стволы и сломанные сучья взлетели к небу в кипящем облаке дыма и огня. Взрывная волна всколыхнула покров джунглей, точно брошенный камень – воду, вспугнув птиц и уйдя вдаль широким, переливающимся кольцом.

Ранда продолжал съемку. Нараставшее ощущение чуда сменилось странным предчувствием – неотвязным и тревожным. Как там ни называй эти штуки – сейсмическими зарядами, исследовательским оборудованием, – на самом деле это были бомбы.

Их вертолет кружил над местом взрыва, и он продолжал снимать клубившийся в воздухе дым. Вскоре все улеглось, и джунгли оказались практически невредимыми. Заросли словно поглотили взрыв и скрыли его следы. Та легкость, с которой джунгли оправились от удара, повергла Ранду в благоговейный ужас. У него не было ни малейшего желания крушить и ломать, но ведь он должен был оставить здесь свой след!

Но то, что последовало дальше, наконец-то принесло триумфальное чувство, которое он с нетерпением предвкушал с той минуты, как они пробились сквозь грозовой фронт.

– Ранда, скальное основание! – раздался в наушниках вопль Брукса. – Это надо видеть – там огромная полость!

Ранда улыбнулся, не прекращая снимать дым над местом первого взрыва.

– Ну-с, юноша, и что вы в данный момент чувствуете? – спросил он.

– Идем на второй заход, заряд номер два к спуску готов, – сообщили с одного из вертолетов, круживших ниже.

Брукс не отвечал. Вероятно, сейчас он взахлеб изучал полученные данные и, вместе с Сан глядя на мониторы, проверял, все ли записывающие устройства работают штатно. Но Ранда вполне мог представить себе его смешанные чувства – и был рад. Не стоило этому Бруксу сомневаться в нем.

Конечно, он прекрасно понимал, что это – лишь предварительный результат, что показания сняты только с одной точки, и тем не менее восторг его нарастал. Устроившись поудобнее, он вновь приник к видоискателю кинокамеры. Перед ее объективом – здесь и сейчас – творилась История.

* * *

Еще три взрыва разорвали полог джунглей, взметнув в небо указующие персты огня и дыма. Как же Уивер жалела, что не сама управляет этой железякой! Какие бы ракурсы могли получиться! Впрочем, она и без того старалась, как могла. Серия снимков: вид из кабины, в центре – чудовищный взрыв, по бокам – силуэты пилотов. Бесстрастное лицо пилота; в стеклах летных очков – отражение взрыва. Кадры, сделанные из распахнутого бортового люка: взрывная волна гнет деревья, взбегает вверх по склонам и теряется в тенистых ущельях. На ум поневоле приходило сходство с прудом, в который бросили камень – всплеск, круги разбегаются по воде, постепенно сходят на нет, и вскоре на поверхности не остается ни следа. Остров словно поглощал взрывы, и Уивер надеялась, что сделанные серии кадров наглядно проиллюстрируют этот странный эффект.

Страха не было – только радостное волнение. Она давно отвыкла от таких командировок и теперь, снимая взрывы, предназначенные не для убийства, а для науки, чувствовала себя на редкость легко и свободно.

Обернувшись, она взглянула на Конрада. Тот все так же сидел у открытого люка, уставившись вниз, и явно был чем-то встревожен. Наверное, его страх перед полетами был намного серьезнее, чем она думала. Почувствовав ее взгляд, он повернулся к ней.

– Выйдет прекрасный фотоальбом, – сказала она, поймав его в кадр и щелкнув затвором.

Снаружи раздался еще один взрыв – совсем не такой, как прежние. Подрывы сейсмических зарядов начинались с оглушительного грохота, звук раскатывался по долине и постепенно угасал, отражаясь от склонов затихающим эхом. Теперь же рокот, вначале негромкий, нарастал. Судя по реакции Конрада, он тоже уловил разницу. Оба они подались к люку. Ухватившись за потолочную петлю, Уивер высунулась наружу.

– Что за чертовщина? – спросил Конрад. Но, если кто-то его и услышал, ответа не последовало.

Заглушив отголоски взрывов сейсмических зарядов, рокот продолжал нарастать. Его первозданная мощь повергала в трепет – казалось, то встряхивается и злобно рычит сам остров, разбуженный вторжением непрошеных гостей.

Глядя вниз, в сторону тройки «Хьюи», круживших над дымящимися местами взрывов, Уивер с Конрадом увидели нечто темное, взлетевшее вверх со дна долины, из гущи зарослей.

Тело сидевшего рядом Конрада напружинилось, и в наушниках Уивер раздался отчаянный крик одного из пилотов:

– Внимание! Маневр!

Но маневрировать было поздно. Массивный ствол сломанного дерева, ударивший «Хьюи» прямо в лоб и пронзивший фюзеляж, словно копье, вдребезги разнес кабину и превратил пилота в фарш. Машина свалилась в губительный неуправляемый штопор.

– Замедленный взрыв? – предположила Уивер.

– Там не было никакого взрыва, – ответил Конрад.

Это не проясняло дела. Уивер ничего не понимала. Не было взрыва? Но тогда как же?..

Эфир переполнился встревоженными возгласами. Под этот хаотический гвалт сбитый вертолет рухнул в джунгли и вспыхнул.

– «Лис-четвертый» подбит, падает! – крикнул кто-то.

Рука Конрада стиснула плечо Уивер, словно спасительный якорь, зацепку, позволяющую не утратить связи с реальностью. Самой Уивер таким якорем послужила фотокамера.

Непонятная штука, взвившаяся над пологом джунглей и ударившая второй «Хьюи», больше всего походила на огромную черную ручищу.

От удара вертолет завертелся. Бешено вращаясь, отлетел в сторону рулевой винт. Кто-то выпал из открытого бортового люка, рухнул вниз, отчаянно размахивая руками, и исчез в сделавшихся вдруг смертельно опасными джунглях. Следом пошел вниз потерявший управление «Хьюи». Пилот явно пытался выровнять машину и набрать высоту, но дело было безнадежным.

– Мэйдэй[32]32
  Мэйдэй – международный сигнал бедствия, голосовой аналог сигнала SOS.


[Закрыть], мэйдэй, падаем! – крикнул он в эфир.

Привстав, Конрад еще крепче стиснул ее плечо:

– Вы видели?..

– Да. Но не верю собственным глазам.

Терявший высоту «Хьюи» достиг полога леса и повис, подхваченный вершинами деревьев, точно мощными щупальцами. Глядя вниз из своей машины, кружившей над местом аварии, Уивер надеялась, что оставшихся на борту можно будет спасти. Вот кто-то выбрался наружу, обвив руками и ногами стойку, соскользнул на полоз шасси и огляделся, силясь понять причину своего чудесного спасения…

Джунгли под упавшим вертолетом точно взорвались. Массивная темная фигура, поднявшаяся снизу, из глубокой расщелины в зарослях, подхватила подбитую машину гигантской ручищей и взметнула к небу. Следом в воздух тучей взвились сломанные деревья и мириады оборванных листьев. Уивер изо всех сил пыталась понять, что происходит, хоть как-то связать увиденное со знакомым реальным миром.

Без толку.

Над джунглями возвышалась невероятная, небывало огромная горилла ростом в добрую сотню футов. Могучая рука встряхнула «Хьюи». Человек, цеплявшийся за стойку шасси, не удержался и сорвался вниз – в ревущую разинутую пасть.

Уивер захлестнула волна холодного ужаса, от которого застыло сердце, а желудок – словно наполнился льдом. Забыв о камере, забыв обо всем, кроме того, что она только что видела, женщина тяжко опустилась в кресло рядом с Конрадом. Сейчас для нее не осталось ни прошлого, ни будущего – одно лишь жуткое, невероятное настоящее.

На миг забылось даже собственное имя.

* * *

Конрад прекрасно понимал, что последует дальше. Еще год назад и сам он поступил бы так же. Но здесь не было войны, а перед ними был не враг. По крайней мере, не тот враг, с каким человеку доводилось встречаться до сих пор. Капитан представления не имел, что перед ним. Но страх и растерянность следовало отставить до лучших времен, иначе до этих лучших времен просто не дожить.

Паккард и уцелевшие «Небесные Дьяволы» переключились в боевой режим.

– «Лис-семь» – к бою! – кричал полковник из своей машины. – «Лис-шесть» сбит, «Лис-пять» сбит! «Лис-три», ответь!

Конрад взглянул в иллюминатор. Несколько «Хьюи», рассредоточившись, вились в воздухе, как вспугнутые птицы. Их пилоты выполняли классические маневры уклонения. Беда была в том, что они не знали, от чего уклоняться, и не представляли себе, что выкинет гигантский зверь в следующую секунду.

Коул занял место в строю «Небесных Дьяволов» и направил машину к высившемуся впереди зверю, силуэт которого рос по мере приближения и в конце концов полностью заслонил солнце.

– Что же это за дьявольщина такая? – спросил Миллс, высказав вслух то, о чем думали все. Но этого не знал и не мог знать никто.

«Это горилла», – подумал Конрад. Однако произнести это вслух означало бы смириться с невероятной, потрясающей истиной.

Вертолет приблизился к исполину, и Конрад наконец-то сумел по-настоящему оценить величину и мощь зверя. Тот возвышался впереди горой мускулов, кипящей неистовой яростью. Казалось, Конрад чувствует волны этой ярости кожей. Что ж, неудивительно. В конце концов, это они явились с бомбами на его территорию…

При приближении вертолетов зверь отшвырнул изувеченную машину в сторону, точно ребенок – сломанную игрушку, и развернулся им навстречу.

– Стрелкам приготовиться! – приказал Паккард.

Даже по радио Конрад расслышал лязг затворов и щелчки пулеметов, разворачивавшихся на турелях. Стрелки у бортовых люков готовились открыть огонь.

Конрад почувствовал, что наконец-то готов действовать – отбросить прочь недоверие и положиться на инстинкт самосохранения. Именно он вызволил его из множества передряг живым и практически невредимым. Протиснувшись мимо Уивер к креслам пилотов, он заорал:

– Не стрелять! Отводите машины! Прикажите всем выйти из боя!

– Не слушать его! – крикнул в ответ Паккард. – Прикройте тех, кто подбирает сбитых!

Склонившись вперед между пилотскими креслами, Конрад отыскал взглядом место падения. Над ним завис один из «Хьюи», из люка на тросе скользнул вниз человек. Отстегнув трос еще на высоте нескольких футов, он приземлился на ноги и бросился к сбитой машине.

– Быстрей! – крикнул Паккард. – Шевелись!

– Ага, шевелись, – негромко сказал Конрад. Он уже видел, что сейчас произойдет.

Огромный зверь присел к самой земле – словно утес рухнул – и опустил сжатую в кулак ручищу на упавший вертолет. Удар накрыл всех уцелевших вместе с тем, кто пришел им на выручку.

Конрад повидал на своем веку множество убитых, но никогда еще на его глазах людей не лишали жизни вот так – размазав по земле, смешав с грязью легким движением руки.

– «Лис-первый» – всем, – зазвучал в наушниках негромкий ровный голос Паккарда. – Товсь. Беглым. Огонь по готовности. Повторяю: огонь по готовности. – Последовала пауза. Вокруг затрещали выстрелы. – Вот же сукин сын… – негромко пробормотал полковник.

Эфир наполнился грохотом пулеметных очередей – заработал полудюймовый калибр. «Хьюи» пошли на боевой разворот, и Конраду пришлось ухватиться за спинки пилотских кресел – его машина нырнула вниз и развернулась, обеспечивая стрелку сектор обстрела.

Он оглянулся и встретился взглядом с Уивер. Та захлестнула запястье левой руки потолочной петлей и снимала, держа камеру в правой. Глаза ее были широко распахнуты, взгляд застыл. Ни он, ни она не знали, что сказать – даже если бы могли расслышать друг друга в таком грохоте.

Конрад вновь повернулся вперед – как раз вовремя, чтобы увидеть, как огромный зверь прыгнул, уйдя из-под обстрела с невероятной, учитывая его величину, ловкостью и проворством.

– Левее, полковник, мы же сейчас!.. – закричал кто-то.

Но поздно. Два «Хьюи», зашедших на цель встречными курсами, столкнулись в воздухе лоб в лоб. Да, их пилоты имели немалый боевой опыт, но в создавшейся ситуации зазевались и забыли об осторожности.

– Полковник падает! – крикнул Сливко.

Конрад мог лишь с ужасом наблюдать, как «Хьюи» Паккарда, медленно вращаясь в воздухе, летит вниз. Прошив насквозь заросли, он ударился оземь, перевернулся и вспыхнул. Пожалуй, при таком падении не смог бы выжить никто. А если бы и выжил – что толку?

Огромный зверь тем временем пустился за уцелевшими при падении первых двух вертолетов. Те кинулись от него врассыпную. С маху прыгнув на одну из сбитых машин, монстр притопнул, отскочил и обрушил на нее сжатые кулаки. «Хьюи» взорвался, взметнув ввысь облако горящих обломков. Но если исполинская горилла и почувствовала боль, это лишь усилило ее ярость.

Подняв лицо к небу, обезьяна взревела. Казалось, ее рев расколол воздух на части, будто удар грома.

– Плотнее огонь! – заорал Сливко.

Сомкнув строй со вторым вертолетом, их «Хьюи» атаковал противника всей огневой мощью. Очереди перечеркнули густую шерсть чудовища. Пройдясь поперек груди, стрелки сместили прицел выше – к шее и морде. Могучее тело расцвело кровавыми кляксами.

И это, конечно же, не могло не привлечь внимания зверя.

Гигант вновь опустил руки к земле – на сей раз растопырив пальцы, и Конрад немедленно понял, что сейчас произойдет.

– Сливко, назад! – закричал он. Но было поздно.

На атакующие машины обрушился град камней, комьев земли и сломанных сучьев, тут же окутавших вертолеты густым облаком. Они забарабанили по обшивке, словно пули. Камни, попавшие в лопасти винтов, буквально взорвались. Осколки рикошетом хлестнули по лобовому стеклу, тут же покрывшемуся трещинами, и свистнули в распахнутом люке, оставив кровавую отметину на тыльной стороне ладони Конрада.

В винты ударило чье-то тело.

Никто не успел разглядеть, чье. В секунду его рассекло на мелкие куски. Осколки костей, кровавые ошметки кишок и плоти хлестнули по разбитому лобовому стеклу. Брызги крови оросили приборную доску и грудь Сливко.

Машина опасно накренилась. Движки заработали с перебоями, напряжение в сети упало. Отчаянно заверещала аварийная сигнализация.

– Пристегнуться! – заорал Сливко, оглянувшись на Уивер и Конрада. – Будем падать.

Рухнув в кресло, Конрад принялся судорожно затягивать ремень. Вдруг стало тяжело дышать. Снова вспомнился тот случай шестилетней давности… Ну, на этот раз все будет иначе. Если кому-то из них и удастся пережить падение, раздразненный ими зверь живо исправит это.

Уивер крепко стиснула его руку, и он обрадовался этому. Неизвестно, кому из них это было нужнее, однако ему отчего-то стало легче.

– Я – «Лис-четыре», иду на вынужденную, – крикнул Сливко в микрофон. И чуть тише добавил: – Постараюсь уйти подальше.

Двигатели захлебывались. Сквозь заляпанное кровью лобовое стекло Конрад увидел быстро приближавшийся склон заросшего лесом холма. Пилоту кое-как, бороздя полозьями шасси верхушки деревьев, удалось перевалить через гребень. В ноздри ударил свежий, резкий аромат срезанных листьев.

– Впереди есть место для посадки, – сказал Сливко. – Нам бы только…

Верхушки деревьев поднялись навстречу «Хьюи», словно стремясь схватить его с той же яростью, что и рука исполинского зверя. Ветка, попавшая в распахнутый люк, хлестнула Конрада по бедру. Они с Уивер наклонились вперед, опустив головы пониже и обхватив их руками. Стараясь не напрягаться, Конрад приготовился к удару.

Машина словно налетела на непреодолимую стену. Удар вышиб воздух из легких, встряска смешала и перевернула все внутренности, ремень так жестко врезался в живот, что Конрада стошнило. Окружающий мир взорвался – капитан отчетливо ощутил, как все вокруг разлетается на части. На миг вспомнилась мертвая малютка Дженни. Может, и ее мир вот так же рухнул, рассыпался в прах в момент ее гибели?

Потом лицо залило кровью – теплой, липкой, густой. Но не его кровью. Чужой.