Текст книги "186 суток на орбите (спросите у космонавта)"

На беговой дорожке T2 используется система ремней безопасности и бандажей, чтобы имитировать вес тела и удерживать космонавтов. Натяжение этих ремней регулируется путем простого добавления или открепления металлических крючков. Большинство космонавтов устанавливают нагрузку в 70 % от массы тела, хотя этот параметр может варьироваться в зависимости от типа запланированной тренировки. Этот тренажер можно использовать как в автоматическому режиме (как и большинство беговых тренажеров), так и в режиме свободного хода; в последнем случае космонавту приходится самому приводить в движение беговую дорожку, работая против значительного сопротивления – это очень тяжело. T2 – отличный тренажер для борьбы с сердечно-сосудистой, мышечной и костной дезадаптацией.

Третьим тренажером является CEVIS. Этот велотренажер используется преимущественно для поддержания состояния сердечно-сосудистой системы. Самое замечательное в этом велотренажере то, что вам не нужно сиденье. Вместо этого мы просто закрепляем ноги в велосипедной обуви в педалях, хватаемся за поручни, чтобы стабилизировать положение тела, и начинаем работать.

Для тех, кто впервые прибыл на борт МКС, требуется определенный период времени, чтобы привыкнуть к работе на тренажерах. Во-первых, надо приспособиться к системе ремней на Т2, а при работе с ARED необходимо соблюдать осторожность, так как большой вес при потере координации, которая наблюдается в первые дни в невесомости, может травмировать занимающегося. Обычно космонавты стараются увеличивать длительность и интенсивность тренировок, чтобы подойти к возвращению на Землю в отличной форме.

Мне всегда нравилось тренироваться, может, потому, что я и на Земле старался поддерживать себя в форме, и вторая причина – во время тренировки мозг расслабляется! Работа на МКС требует пристального внимания к деталям и чтения большого количества подробных протоколов, что невозможно без интенсивной умственной работы. Поэтому в конце рабочего дня нет ничего лучше, чем тяжелая физическая нагрузка под отличную музыку.

В: Тяжело было бежать Лондонский марафон в космосе?

О: Мне кажется, бежать марафон тяжело в любом месте! Пока я находился в космосе, Эди Иззард пробежал 27 марафонов за 27 дней, чтобы собрать средства для фонда Sport Relief.

Я был очень рад возможности позвонить Эдди с космической станции в ночь перед его заключительным двойным марафоном, чтобы поздравить с невероятным достижением. Эдди несомненно меня вдохновлял, хотя, конечно, несколько часов на беговой дорожке в воскресное утро, пусть даже и далеко от Земли, блекнут на фоне того, что сделал он.

Впервые я пробежал Лондонский марафон в 1999 году в счастливом возрасте 27 лет, и пробежал за 3 часа 15 минут. В моей памяти тот день остался в первую очередь благодаря переполнявшей всех радости. Это так приятно, когда тебя поддерживает толпа на протяжении всей дистанции! Так что я был очень рад, когда в день моего космического марафона мне сообщили из ЦУПа, что Би-би-си организует прямую трансляцию моего забега. Вау, значит, я смогу почувствовать себя частью события, происходящего на Земле! Я не планировал побивать какие-либо рекорды, так как пребывание в космосе ограничивает количество тренировок, а работа на беговой дорожке сопряжена с некоторыми трудностями. Я думал пробежать примерно за четыре часа – весьма достойный результат, – и моя команда в Европейском центре подготовке космонавтов составила план достижения цели.

Однако, когда я пробежал примерно половину дистанции, ремни, удерживающие меня на беговой дорожке, начали натирать мне плечи и талию. Я бежал с нагрузкой порядка 70 % от массы тела, так что моим ногам было немного легче, чем ногам марафонцев на Земле. Должен отметить, что для работы на тренажере Т2 требуется выработать своеобразную «подпрыгивающую» технику бега, которая не является естественной для человека и требует дополнительных усилий. Чтобы избавиться от боли в плечах, я начал потихоньку ускоряться. Когда я преодолел расстояние в 18 миль, система ремней тренажера стала причинять сильную боль. Я понял, что если хочу закончить гонку, то это нужно сделать в максимально кратчайшие сроки, и побежал еще быстрее. Моя команда, наблюдавшая за мной из Кёльна, не догадывалась о моих болезненных ощущениях – они подумали, что я решил предпринять финишный рывок. Преодолеть последние несколько миль мне очень помогла прямая трансляция, благодаря которой я ощущал поддержку зрителей и других бегунов (в том числе и некоторых членов моей команды, которые пробежали дистанцию в стилизованных космических костюмах!). Как оказалось, я пробежал марафон за 3 часа 35 минут. Я испытал огромное облегчение после того, как избавился от ремней и воспарил в невесомости.

Так что да, марафон был довольно тяжелым, и я ухаживал за своими синяками и потертостями в течение трех дней, прежде чем смог снова надеть ремни и потренироваться! Тем не менее это было одним из ярчайших моментов моей миссии, и я горжусь тем, что принял участие в марафоне.

В: Мой вопрос может показаться немного глупым, но… когда я смотрела трансляцию Лондонского марафона, я подумала: что происходит с потом, который выделял ваш организм? Он начинает парить в виде капелек или остается на поверхности тела, тем самым повышая его температуру, вместо того чтобы остудить? – Кэролин Мэллендер

О: Это вовсе не глупый вопрос! Сам я думал, что во время марафона капли пота останутся на моей коже, ведь без гравитации они не упадут. Для ног и рук это предположение оказалось верным. Однако в случае головы и лица ситуация была куда интереснее.

Капли во время бега соединялись в огромный пузырь пота, который перемещался к верхней точке моей головы. Примерно каждые двадцать минут я начинал чувствовать, как этот пузырь качается у меня в волосах, так что приходилось вытирать голову полотенцем. Как по мне, на МКС слишком тепло для тренировок. Мне всегда нравилось бегать при холодной и влажной погоде (идеальная погода – старый добрый британский дождь!), и я, вероятно, потел больше обычного, тренируясь на МКС при 21 градусе тепла, поэтому для меня было очень важно выпить достаточное количество воды, чтобы восстановить уровень жидкости в организме после тренировки.

В: Что вы взяли с собой в космос?

О: Космонавты начинают упаковывать вещи задолго до запуска, и к этому вопросу надо подойти со всей предусмотрительностью. Бóльшая часть предметов, которые понадобятся нам в космосе (например, «бонусная» пища, одежда, туалетные принадлежности, что-то из индивидуального снаряжения, скажем, многофункциональный нож, карманный фонарь и канцелярские принадлежности), отправляются на станцию на грузовых кораблях примерно за 18 месяцев до полета, чтобы к моменту прибытия экипажа на борту было все необходимое. Также грузовые корабли заранее доставляют индивидуальную систему ремней для тренажера T2, велосипедную обувь и беговые кроссовки.

Космонавтам предоставляется возможность взять с собой некоторые личные вещи. Обычно в полет берут предметы, связанные с семьей и друзьями, иногда – с организациями, которые представляют космонавты.

Самое главное, не увлечься. Я знал, что хочу пробежать в космосе Лондонский марафон 2016 года, поэтому мне нужна была футболка участника марафона – больше чем за год до самого события! Еще я являюсь большим фанатом регби, поэтому в преддверии Кубка шести наций упаковал футболку сборной Англии. Также я взял футболки от благотворительных организаций с надписями «Help for Heroes», «Raleigh International» и «The Prince’s Trust».

Разумеется, я взял предметы, необходимые для проведения многочисленных образовательных программ в ходе моей миссии: «Миссия Х», «Астро Пи», «Наука о ракетах», «Безграничное космическое агентство», «Космическая академия» и так далее. Чтобы отметить День святого Георгия, День святого Патрика, День святого Андрея и День святого Давида, я взял флаги Англии, Ирландии, Шотландии и Уэльса. В каждый из этих дней я записывал небольшое видеообращение на фоне соответствующего национального флага.

Наконец, будучи британцем, я решил, что должен быть готов к более формальному мероприятию, и на всякий случай прихватил футболку с принтом смокинга. Как оказалось, я попал в точку: меня попросили представить Адель из космоса при вручении ей награды Global Success BRIT Award.

Упаковав все это в сумку объемом в две коробки для обуви (именно столько полагался космонавтам под личные вещи), я осознал, что места почти не осталось, и все же мне удалось запихнуть несколько фотографий семьи и друзей, чтобы потом разместить их в своем отсеке. Кроме того, моя невероятно заботливая жена отрезала уголки от одеял, под которыми спали мои мальчики (Томас и Оливер, тогда им было шесть и четыре года), чтобы я взял их с собой.

Для полета в «Союзе» русские выдали нам небольшую персональную сумку (вместимостью 1,5 кг). Отлично, это расширило наши возможности. Я взял автобиографию советского космонавта Юрия Гагарина «Дорога в космос». Эта книга уже побывала в космосе, в 1991 году ее брала с собой Хелен Шарман, но я об этом уже говорил. Мы все взяли с собой немного персональных лекарственных средств, несмотря на то что на МКС лекарств достаточно. А самое главное – вместе с нами полетели перчатки от скафандра для выхода в открытый космос. Сам скафандр находится на МКС, и его можно подогнать под размеры космонавта, но перчатки изготавливаются индивидуально, и обычно на станцию их доставляет владелец.

В: Какое происшествие было самым веселым в космосе?

О: Одно из самых сильных воспоминаний о космосе – это не потрясающие виды Земли и не чувство невесомости, а опыт общения с товарищами по команде. В этом отношении, я считаю, мне очень повезло, что я провел время на МКС с таким выдающимся экипажем. Командир МКС часто задает тон работе, и когда я прибыл, командиром был Скотт Келли, который провел на МКС уже девять месяцев. Скотт – просто замечательный парень, и с ним можно лететь куда угодно. Он трудолюбивый, остроумный, прекрасно знающий свое дело. И у него отличное чувство юмора.

Каким-то образом Скотту удалось доставить на МКС костюм гориллы, и об этом мало кто знал. Когда он сказал мне об этом по секрету, я подумал, что он шутит. Должно быть, в лучшем случае, речь идет о маске гориллы? Как это – доставить целый костюм гориллы в космос? Но в тот же день я увидел гориллу в узле № 3!

Скотт хотел спрятаться в отсеке Тима Копра, а затем внезапно выскочить и напугать его. Он попросил меня сказать Тиму, что тому необходимо срочно связаться с ЦУПом, зная, что проще всего это сделать из отсека для экипажа. Когда Скотт спрятался, я нашел Тима и сообщил ему, что его просят выйти на связь. Разумеется, он сразу направился в свой отсек и… столкнулся там с огромной волосатой ревущей гориллой – это выглядело невероятно весело! Вероятно, это был самый веселый момент… по крайней мере, самый веселый, о котором я могу рассказать.

Несколько быстрых вопросов

В: Какие часы носят космонавты?

О: В настоящее время космонавты ЕКА пользуются Omega Speedmaster X-33 Skywalker. Они идеально подходят для космических полетов, например, в них есть сигнал тревоги (сверхсильный, способный преодолеть фоновый шум!). На самом деле космонавты могут носить практически любые часы, которые им нравятся, при условии соблюдения требований безопасности НАСА. Не допускаются батарейки некоторых видов, а также часы, которые могут разбиться при ударе, например часы с сапфировым стеклом. Это представляет серьезный риск повреждения глаз в условиях невесомости, поэтому в часах используются прочные и взрывобезопасные материалы, такие как хезалит.

В: Какой предмет/инструмент был самым важным на борту?

О: Я всегда носил при себе маленький фонарик и многофункциональный нож Leatherman. Оба предмета я использовал по нескольку раз в день. Часто нам приходится искать предметы в темных углах космической станции, поэтому фонарик нужен всегда.

Выход в открытый космос

В: Какое событие было самым захватывающим на МКС? – Стеф Уэбб

О: Пятнадцатого января 2016 года, в пятницу, в 12 часов 55 минут мы с Тимом Копра получили сообщение из Управления полетами, что нам предстоит покинуть шлюзовой отсек модуля «Квест». Держа в руках сумку для инструментов и запасной регулятор напряжения (размером с небольшой морозильник), мы отправились чинить солнечную панель – обычное дело для любого электрика на Земле. С одной только разницей – нам надо было выйти в безграничный космос. Оставив безопасную гавань Международной космической станции, мы собирались выйти в среду, где температура настолько экстремальна, что может колебаться от плюс 200 до минус 200 градусов по Цельсию, где ночь сменяет день всего за 45 минут и где в любой момент в нас мог врезаться микрометеорит. Возможен и худший вариант – вы теряете соединение с МКС и уплываете в открытый космос. Занавес.

Моя первая внекорабельная деятельность (ВКД) – так называется выход в открытый космос, – безусловно, самое яркое впечатление. Это продолжалось 4 часа 43 минуты, но я годами готовился к этому дню и, конечно, никогда его не забуду. Знаете, это было сюрреалистично и захватывающе – висеть высоко над планетой, работать в крайне опасных условиях и при этом наблюдать красоту Земли. Лишь несколько человек в истории совершили подобное.

Но прежде чем мы углубимся в детали, как это происходит на самом деле, я бы хотел вернуться в один из дней перед запуском, чтобы рассказать вам историю пионера в этой области.

В: Когда был совершен первый выход в открытый космос?

О: Тридцатого ноября 2015 года, в понедельник, мы с Юрием Маленченко и Тимом Копра сидели за столом, наслаждаясь великолепным русским завтраком: мясная нарезка, сыры, хлеб, фрукты и выпечка. Было всего лишь восемь часов утра, ну, может, чуть больше. Я держал в руке стопочку с водкой и внимательно слушал тост одного русского джентльмена. Причина столь раннего застолья была уважительная. Одна из многих русских традиций перед запуском – праздничный завтрак в Звездном городке. На самом деле это последняя возможность для друзей и коллег попрощаться с экипажем, перед тем как он отправится на Байконур. Так вот, этот русский джентльмен, несмотря на то что ему перевалило за восемьдесят, говорил сильным голосом, и мы ловили каждое его слово. Тишина в переполненной комнате была нарушена лишь после того, как Алексей Леонов, дважды Герой Советского Союза, первый человек, совершивший выход в открытый космос (более пятидесяти лет назад), пожелал нам удачи в предстоящем полете.

Восемнадцатого марта 1965 года Алексей Леонов, бывший летчик-истребитель советских ВВС, отправился в неизвестность из своего относительно безопасного космического корабля «Восход-2» – достижение, которое в моем представлении стоит вровень с первым полетом в космос Юрия Гагарина почти за четыре года до этого; и это был еще один важный ход в космической гонке Советов и США.

Хотя Леонов пробыл в открытом космосе всего лишь 12 минут 9 секунд, его достижение было в равной степени и революционным и опасным. В космическом вакууме скафандр «Беркут» надулся до такой степени, что Леонов не смог протиснуться в люк шлюза. Не желая уведомлять об этом Центр управления полетами, он сделал единственное, что ему оставалось: дотянулся до регулятора на своем скафандре и стал сбрасывать давление.

Снижение давления в скафандре – огромный риск, это ведет к декомпрессии, а декомпрессия – это смерть. Но Леонов рассудил, что если у него не получится вернуться на корабль, то он точно погибнет. Когда он наконец дотянулся до шлюза, он уже ощущал покалывание – первый симптом декомпрессионной болезни, а из-за колоссальной физической нагрузки стремительно росла температура тела.

А ВЫ ЗНАЛИ?

Вот список космонавтов, которые являются лидерами по количеству выходов в открытый космос и суммарному времени работы в открытом космосе[2]2
  По состоянию на июль 2017 года.


[Закрыть]:

Космонавт забрался в шлюз единственно возможным на тот момент способом – головой вперед, хотя по инструкции должен был делать это только ногами вперед, чтобы была возможность закрыть люк, если не сработает автоматика. Диаметра шлюза едва хватало, чтобы протиснуться, о повороте внутри, чтобы закрыть люк, и речи не было. Леонов был близок к тепловому удару, он ничего не видел из-за запотевшего стекла шлема, но… все-таки сумел каким-то образом повернуться и справиться с люком.

Когда я пожал руку этому замечательному человеку, я еще не знал, будет ли у меня возможность последовать его примеру и выйти за пределы МКС. Ответа долго ждать не пришлось. Вскоре после начала нашей миссии мы с Тимом Копра были назначены в 192-й выход в открытый космос. Мне выпала возможность исполнить мечту всей жизни.

В: Что было лучшей частью вашего выхода в открытый космос?

О: Когда мы с Тимом Копра покинули шлюз 15 января 2016 года, наша главная цель состояла в том, чтобы заменить неисправный блок последовательных шунтов (SSU), расположенный у основания одной из солнечных панелей на самом дальнем краю космической станции. Напряжение от солнечных батарей идет на SSU – этот блок осуществляет регуляцию работы батарей, благодаря чему на станции поддерживается напряжение. Когда SSU вышел из строя, станция потеряла ¹/₈ часть своей электрической мощности, и починить его было необходимо.

Мы с Тимом должны были добраться до места поломки быстро, но в то же время соблюдая все меры безопасности. Пока SSU подпитывается от солнечных батарей выключить его невозможно. Единственный способ заменить блок – подождать, пока Солнце зайдет… нет Солнца – нет энергии. Мы рассчитали время таким образом, чтобы быть у блока перед самым заходом Солнца, но так получилось, что немного опередили график и прибыли на место на 10 минут раньше. В Управлении полетами решили не давать нам дополнительных заданий, чтобы не рисковать выполнением основного. «Ждите темноты», – вот такое было указание. Это неслыханно – иметь возможность в течение десяти минут наблюдать заход Солнца из открытого космоса! Я воспользовался такой возможностью, чтобы сделать несколько фотографий (в том числе обязательное селфи из открытого космоса), и у меня оставалось еще около пяти минут, чтобы насладиться моментом.

Лучшее, что случилось во время моего выхода в открытый космос, пожалуй, ощущение благоговения, какого-то священного трепета, которое я испытал в течение тех драгоценных минут, что мне выпали. Как будто я сидел в первом ряду кинотеатра IMAX, а фильмы в нем показывала сама природа. У меня было такое же чувство, когда я впервые вышел в купол, с его панорамными окнами. Но здесь был открытый космос, и это совсем другое. Я мог свободно поворачиваться в любом направлении; в одну минуту я мог удивляться тому, какая хрупкая и красивая наша Земля, а в следующую, когда Земля скользнула в тень, испытывать сакральный ужас перед чернотой космоса. После всего этого слово «перспектива» приобрело в моем сознании новый смысл. Не испытывая силу тяжести, не чувствуя веса скафандра, я ощущал себя полностью оторванным от Земли, от цивилизации и от космической станции. Мне казалось, что я крошечная песчинка в огромной Вселенной, и мною одновременно овладели и изумление и смирение.

В: Вам было страшно?

О: Любая деятельность, связанная с преодолением границ, невероятно увлекательна – и да, она сопряжена с опасностями. Мое волнение перед выходом в открытый космос компенсировалось осознанием того, что я хорошо подготовлен к тому, что собираюсь делать. Но все же нет ничего хуже ожидания, будь то ожидание экзамена, собеседования при приеме на работу или выхода в открытый космос. Мне всегда казалось, что само действие успокаивает, и мое волнение исчезло в тот момент, когда Тим открыл шлюз. Надвигалась ночь, и Солнце было низко над горизонтом. Внезапно солнечный луч попал в открытый шлюз, и я подумал: «Что ж, пора за работу!»

Неважно, насколько нам удалось расслабиться, перед тем как сделать шаг в пустоту, все равно мы должны были очень внимательно следить за тем, все ли идет по плану. Я вынес одну важную мысль, беседуя с другими космонавтами о выходе в открытый космос, – необходимо четко понимать, в насколько экстремальных условиях вы находитесь. Один мой товарищ назвал чувство опасности осязаемым. Это не означает, что космонавты – это искатели острых ощущений или адреналина, но редко в моей жизни я чувствовал себя в такой опасности, как в те несколько часов, проведенных за пределами космической станции. Однако это не отменяет возбуждения от выхода в открытый космос!

В: Каково это – быть первым представителем Великобритании, совершившим выход в открытый космос?

О: Космическая станция – это международный проект, и космонавты являются частью сплоченной интернациональной команды. Тем не менее есть и моменты, которые напоминают о важности и чести представлять свою страну в таких важных для человечества исследованиях.

Острее всего я это почувствовал, когда вышел в открытый космос с флагом Британии на скафандре. Я думаю, Скотт Келли прекрасно понимал важность этого момента для меня, когда сказал: «Эй, Тим, здорово видеть, что британский флаг выбрался наружу. Он побывал везде в мире, а теперь побывал и в космосе». Это был один самых торжественных моментов в моей жизни – момент, которым я гордился.

Когда мы с Тимом благополучно вернулись на станцию, мы сразу занялись уборкой оборудования и составлением отчета о проделанной работе. Только поздно вечером я осознал, насколько мощную поддержку получил из дома. Мне переслали некоторые из множества сообщений, что приходили в течение всего дня. Представляете, я даже от сэра Пола Маккартни получил сообщение в Твиттере: «Удачи! Мы все смотрим на тебя, не волнуйся! Желаю хорошей прогулки по Вселенной»!

Это было ошеломляюще – осознавать, что мечта, над достижением которой ты долго и упорно работал, значит столь же много и для большого числа людей в твоей родной стране. В тот вечер я чувствовал себя очень гордым британцем, а флаг Соединенного Королевства с моего скафандра я прилепил на стенку в своем отсеке.

В: Я слышал, что у космонавтов может развиться кессонная болезнь при выходе в космос. Как вы с ней боретесь?

О: Чтобы ответить на этот вопрос, нам нужно немного поговорить о давлении внутри скафандра. Если бы его не было, то, попав в открытый космос, мы бы потеряли сознание примерно через 15 секунд и вскоре умерли. Давление удерживает газы. В нашем организме присутствует большое количество газов, в основном это азот и кислород в кровотоке и тканях. Давление на Земле способствует тому, что мы эти газы никак не чувствуем – есть и есть. Если же давления не будет, начнут образовываться опасные пузырьки. В лучшем случае это вызовет зуд и боль в суставах, в худшем – пузырьки с кровотоком попадут в мозг, что приведет к параличу и смерти. Это явление известно как декомпрессионная, или кессонная, болезнь. Так что давление внутри скафандра необходимо.

Однако если мы создадим внутри скафандра давление, равное обычному давлению на Земле (на уровне моря), то будем похожи на человека из рекламы Michelin. Видели, да? В таком скафандре будет очень тяжело двигаться, не говоря уже о его структурной прочности. Поэтому в скафандре создается давление в 4,3 psi (0, 29 атм; 222,37 мм рт. столба), что обеспечивает оптимальное соотношение между подвижностью и надежностью. Этого давления достаточно, чтобы газы вели себя относительно спокойно, но все же оно довольно низкое, и в какой-то момент азот, присутствующий в крови, начнет образовывать мини-пузырьки, вызывая боль в суставах.

Чтобы снизить риски, космонавты перед выходом в открытый космос вымывают из организма как можно больше азота. Утром в день выхода в космос мы надеваем специальные маски, соединенные длинным шлангом с запасами кислорода, и дышим 100 %-ным кислородом. В процессе облачения в скафандры давление в шлюзе понижается до 10,2 psi (0,69 атм; 527,4 мм рт. столба), и мы в течение пятидесяти минут обязательно выполняем серию легких упражнений. Эти меры помогают снизить риск возникновения болезненных ощущений при выходе в открытый космос. Тем не менее космонавты должны очень внимательно относиться к своему состоянию.

А ВЫ ЗНАЛИ?

• Давление внутри скафандра (4,3 psi) эквивалентно давлению на высоте выше 9000 метров на Земле, но при этом ниже, чем на Эвересте (8848 м – 4,89 psi). В скафандр космонавта подается 100 %-ный кислород, что позволяет поддерживать активность мозга в условиях столь низкого давления.

Если космонавт начинает чувствовать боль, то – в зависимости от серьезности ситуации – его возвращают на космическую станцию и увеличивают давление в скафандре до уровня стандартного давления на МКС. В таком случае пузырьки газов благополучно растворятся в крови. По сути, скафандр используется как личная камера декомпрессии для лечения болевых ощущений – на Земле пациентов с декомпрессионной болезнью лечат примерно так же.

Правда или вымысел?

• Правда ли, что без скафандра в открытом космосе кровь закипает?

Строго говоря, нет – в условиях открытого космоса газы, находящиеся в кровотоке, будут образовывать пузырьки, со стороны это действительно похоже на кипящую жидкость, однако в прямом смысле слова плазма не будет кипеть. Имейте в виду, что долго вы не протянете, потому что параллельно будет происходить множество несовместимых с жизнью процессов.

В: У каждого космонавта есть персональный скафандр, или им могут пользоваться и другие космонавты?

О: Есть два типа скафандров. Внутри космического корабля, в котором мы совершаем полет до МКС и обратно, используется более легкий, «мягкий» скафандр, разработанный специально для взлета и посадки. Обычно для вентиляции такого скафандра используется воздух или кислород космического корабля.

Давление в легком скафандре создается только в аварийной ситуации, когда внешняя среда не способна поддерживать давление, приемлемое для жизни экипажа.

На космическом корабле «Союз» используется скафандр «Сокол». Для каждого члена экипажа изготавливается индивидуальный, «по мерке сшитый» скафандр – это очень важно для того, чтобы космонавты чувствовали себя комфортно в ограниченном пространстве космического корабля. Есть также регулировочные ремни на руках, ногах, груди и животе.

Перед полетом в космос проводится подгонка: мы в течение двух часов сидим в герметичном скафандре «Сокол» в кресле «Союза». После того как в скафандре устанавливается определенное давление, он немного раздувается и становится неудобным. Здесь важно понимать – то, что может вызывать незначительное раздражение через пять минут, через час будет причиной серьезного дискомфорта. Поэтому цель подгонки – исправить подобные недочеты. Мне очень повезло (может, дело в том, что я ростом 5 футов 8 дюймов, не так много) – мой скафандр был настолько удобный, что я проспал почти всю подгонку.

Другой скафандр, который используется для выходов в открытый космос, является космической станцией в миниатюре. НАСА для внекорабельной деятельности использует скафандр EMU, который весит 145 кг. Этот скафандр способен сохранять жизнь космонавту в суровых условиях космоса в течение восьми часов (иногда и дольше). У нас не было персональных скафандров EMU (это было бы слишком дорого и непрактично), они «общие», но эти скафандры можно практически идеально подогнать под любые размеры. Например, для жесткой верхней туловищной части было доступно четыре размера: маленький, средний, большой и очень большой, хотя маленький размер в космосе еще никто не использовал. В случае ботинок было доступно лишь два размера – средний и большой. Однако было порядка 50-60 размеров перчаток, так как это очень важно – подобрать перчатки, удобные именно для ваших рук, это влияет на четкость работы в открытом космосе. Чтобы иметь представление, каково это – работать в перчатках для ВКД, – попробуйте завязать шнурки в рукавицах! Длина «ног» и «рук» скафандра регулируется с помощью металлических колец и тканевых застежек, а шлемы все одного размера.

Космонавты проводят много тренировок в бассейне в скафандрах EMU, и инженеры всегда стараются что-то улучшить. Непосредственно перед миссией мы примеряем скафандр EMU Class I (это настоящая вещь, проверенная в космосе, в отличие от тренировочных скафандров, которые мы используем в бассейне). Чтобы скафандр хорошо сидел, необходимо максимально достоверно воссоздать космические условия. С этой целью используют вакуумную камеру в Космическом центре Джонсона в Хьюстоне – там можно «прорепетировать» все, вплоть до выхода в открытый космос.

А ВЫ ЗНАЛИ?

• У русских есть свой скафандр для выходов в открытый космос – «Орлан». Как и EMU, он позволяет находиться в открытом космосе в течение порядка семи часов и весит 120 кг. В этом скафандре создается давление 5,8 psi (300,025 мм рт. столба) – работать в нем тяжелее, но ниже риск возникновения декомпрессионной болезни.

• Как правило, российские космонавты используют скафандр «Орлан» для выходов в открытый космос в российском сегменте МКС, а американские, канадские, японские и европейские космонавты – EMU, совершая выход в американском сегменте МКС. Однако было несколько исключений из этого правила. Мне посчастливилось пройти подготовку в обоих скафандрах, но выход в открытый космос я совершил в скафандре EMU.

Я помню три очень крутые вещи, случившиеся в ходе тренировок в Хьюстоне. Первая – мой скафандр идеально мне подошел, что было большим облегчением. Вторая – на пол камеры ставили бутылку воды, чтобы продемонстрировать, что происходит с водой в вакууме. Когда давление внутри камеры уменьшилось, вода внезапно начала сильно кипеть, затем застыла и сублимировалась (в ходе сублимации твердое вещество превращается непосредственно в газ без предварительного перехода в жидкое состояние) – такое я видел впервые. Третья – я взял с собой в камеру перо и монету. Когда в камере был вакуум, я одновременно отпустил оба предмета. В падении монеты на пол не было ничего необычного, но вот то, что перо упало с такой же скоростью, было поистине невероятно. Я знал, что это произойдет, потому что не было воздуха, который замедляет падение пера на пол, но все-таки было необычно наблюдать за тем, как перо падает вниз, как кирпич!

В: Как происходит выбор маршрута при выходе в открытый космос?

О: Мы называем это «маршрут перехода». Как вы понимаете, выбор маршрута проходит очень тщательно. По инструкции мы не можем отрываться от станции. Обычно каждый выход в открытый космос много раз отрабатывается в бассейне, и в ходе этих тренировочных мероприятий задачей наземной команды, обеспечивающей подготовку ВКД (в нее входят опытные космонавты), является разработка максимально безопасного и эффективного маршрута перехода. Все маршруты досконально изучаются и отрабатываются, и только потом их передают экипажу на борту МКС.