Текст книги "Период распада. Апофеоз войны"

Глава 5. Заражение

Второй день распространения

Рейс задержали.

Серый долго и жарко выяснял отношения с диспетчером, пытаясь выяснить, по какой причине задержали вылет, но, неизменно натыкаясь на одну и ту же дежурную фразу о том, что проблема связана с техническими моментами и скоро будет посадка, наконец отступил. Сильно болело в груди. На продолжение спора уже просто не осталось сил.

Серый устало сел на место, вытер взмокший лоб. Три часа в ожидании. Нервозность, давка, ругань. Не самый лучший день. Хотелось выпить, да только цены в аэропорту были запредельные, а у него с собой наличности совсем не осталось – потратил на другие, более важные дела.

Цепкий взгляд бывшего военного легко вычленил из толпы двоих типов, которых к категории пассажиров отнести было сложно. «Служба безопасности? – размышлял Серый. – Да, кажется, они. Нельзя подавать виду. Наверняка выискивают подозрительных элементов. Может, усиление. В связи с этой новой болезнью».

Серега кашлянул, поправил пиджак. Там, во внутреннем кармане, лежал смысл всей его жизни, прошлой и будущей. Два небольших смарагдовых камешка, по форме и размеру напоминающих спичечный коробок. Артефакты «зеленка». Дорогая вещь. За каждую можно было получить по двести тыщ бакинских. Все, что сумел накопить за годы работы в Зоне на этого урода Кропоткина. И если бы не эти волшебные камешки, где бы он сейчас был? Кропоткин, несмотря на все свои регалии, авторитет и связи, был мертв. А он, Серега Барабуль, подался в бега прямиком из Зоны, где сейчас совсем тревожно стало. Вот такой расклад.

Арты можно было толкнуть нужных людям, получить «бабки» и жить припеваючи, вдали от всего того, что набило оскомину и ничего, кроме изжоги и плохого настроения, уже не вызывало.

Чуяло его сердце – надо валить, пока не поздно. Серый был на чуйку хорошо подкован. Шестое чувство не дало погибнуть в девяносто пятом, в Афгане, спасло и в Зоне, когда, почти потерявший всякую надежду на жизнь, он прибился к отряду бандита Кропоткина. А там поднялся, на темных делах. Ну ничего, победителей не судят. Жизнь такая, не он.

Рубил бы и дальше «капусту», да только какой-то кипиш нездоровый пошел от этого самого Кропоткина. Зараза какая-то вырвалась на свободу. Братва называла эту гадость «пыльный владыка». Поговаривали, что жутко опасная это холера. И едва только прозвенел тревожный звоночек, Серега схватил свои заныканные «зеленки» – и в бега. В Ялту. Там у него братишка жил.

«Пора уже на старости лет и отдохнуть как следует, – думал Серый, – ноги в море помочить, баб вдоволь потискать. Хотя в Ялте тоже задерживаться надолго не стоит. Надо будет дня через три и за бугор лыжи вострить. Там уж точно никто не поймает. Схорониться где-нибудь в тихом местечке, в глубинке, вискарик попивать в баре».

Серега вновь закашлялся. Кто-то из сидящих рядом с подозрением посмотрел на него. Серый зажал рот рукой, со всех сил пытаясь побороть кашель. Едкая боль обожгла нутро, но он, привыкший терпеть и не такое, сдержался. Лишь когда утих кашель, бывший военный не смог сдержать вздоха удивления, увидев на ладони капельки крови.

«Это ничего, это старые болячки, наверное, обострились», – начал успокаивать себя Серега, вспоминая давно вроде бы как излеченный бронхит.

Двое в штатском прошли мимо, мельком глянув на него.

«Кажется, обошлось», – выдохнул Сергей и посмотрел на информационное табло.

Там по-прежнему значилось:

РЕЙС ЗАДЕРЖИВАЕТСЯ

«Черти вас дери!» – выругался мысленно Серый и попытался встать, чтобы привести себя в порядок в туалете.

Не хватило сил. Ноги, словно ватные, отказывались слушаться.

«Да что же это такое?»

Страх начал заполнять разум, блокируя все остальное, а самое главное – способность трезво мыслить.

«Так, не паниковать. Это просто волнение. Обычное волнение. Надо взять себя в руки. Черт, хлебнуть бы чего покрепче! Для успокоения».

– ОБЪЯВЛЯЕТСЯ ПОСАДКА НА РЕЙС НОМЕР ТРИДЦАТЬ СЕМЬ…

Cерый аж вздрогнул. Рейс 37 – его!

Собрав всю волю в кулак, мужчина встал. Сделал неуверенный шаг. Еще один. Еще. Ближе и ближе к пункту досмотра. Там будет стоять нужный человек, на груди табличка «Федор». С ним договорено. Нехилые бабки заплачены, чтобы этот самый Федор не лез к нему во внутренний карман куртки. Все схвачено. Все в ажуре. Должно прокатить.

Выглядел Серый сейчас, наверное, смешно. Он едва тащился, тяжело переставляя ноги – ей-богу, зомби из Зоны.

– Пожалуйста, все металлические вещи положите вот сюда, в корзину, – произнесла девушка, поигрывая ручным металлоискателем.

– Я… – запнулся Сергей, растерянно глядя на сотрудницу аэропорта.

– Вот сюда, пожалуйста, – с напором повторила та, указывая на пластмассовую корзину.

– Я просто… да, конечно.

Серега стал неуверенно расстегивать ремень.

– Курточку, пожалуйста, тоже снимите и на сканер положите.

– Так ведь… так это… я…

Все внутри оборвалось. Барабуль вдруг отчетливо представил, как эта соплюха натыкается на его камешки, как машет рукой охране, как его вяжут, прямо тут, на полу, как щелкают железные браслеты на запястьях…

– Все в порядке, – подскочил к девушке парень, точно в такой же форме, что и она. На груди у него был прикреплен бейдж с именем «ФЕДОР». – Света, я проверю. Ты иди, помоги Русику. Он опять ленты спутал.

– Хорошо, – кивнула девушка и ушла, напоследок кинув на Серого подозрительный взгляд.

Мужчина облегченно выдохнул.

– Проходите, все нормально, – стараясь не смотреть ему в глаза, кивнул Федор и поспешно махнул другим пассажирам: – Здесь свободно, сюда проходим. Не толкаемся.

Серый миновал досмотр. Медленно, на трясущихся ногах, прошел к дверям выхода на полосу – там уже ждал автобус.

До трапа самолета Серега не помнил, как добрался, – все перед глазами уже плыло.

«Неужели получилось? – крутилась в голове, как в густом киселе, одна и та же мысль. – Получилось. Получилось. Получилось».

… Самолет набирал высоту. Весь оставшийся путь до Ялты Серый не переставая кашлял.

* * *

Тропа, по которой повел команду Остроушко, вывела их к небольшому ветхому зданию, разрушенному почти полностью, и только часть несущей стены да кирпичная кладка одной из комнат еще оставались целыми. В углу чернело кострище, там же – банки из-под тушенки, битая водочная бутылка.

– Давайте отдохнем? – робко предложил Березин, тяжело дыша.

Его тут же поддержала Аглая, все это время стойко державшаяся, но тоже очень уставшая – физическая работа была явно не ее коньком.

– Рано еще, – сдувая каплю пота с носа, сказал Макс, хотя и сам мечтал дать ногам отдых, хотя бы на пять минут.

Остроушко пожал плечами, давая понять, что он не против этой затеи.

– Сколько еще топать? – спросил Макс у вояки.

– Километра четыре.

– Три и семь, – уточнил Березин, сверяясь с данными планшета.

– Ладно, отдохнем, – решил наконец Макс и сбросил тяжелую ношу на землю.

Команда рассредоточилась в тени здания, некоторое время все, рассевшись кто куда, молчали, переводя дыхание. Солнце, до этого прятавшееся в рваных облаках, вышло из своего укрытия и начало жарить во всю свою мощь. В плотных пластиковых костюмах тело в мгновение покрывалось потом и становилось тяжело дышать.

«Вот это прогулочка, – невесело подумал Макс, пытаясь вытереть пот с шеи. Безуспешно. Пластик влагу не впитывал. – А ведь еще несколько часов назад я сидел на берегу реки и ловил рыбу. А в холодильнике, помнится, у меня еще оставалась бутылочка пенного. М-да, где же нагрешил это я так, что вместо отпуска я сейчас сижу на кирпичике возле разрушенного обоссанного здания посреди Аномальной Зоны?»

– Сколько еще по времени до цели? – спросил он у Березина.

Тот вновь достал планшет из кармана, начал в нем что-то искать.

– Часа три будем идти, не меньше, – ответил за Доцента Остроушко.

– Не многовато? – поинтересовался Макс.

– Поверь моему опыту.

– Программа показывает, что осталось два часа сорок пять минут. А, нет, погодите, три часа сорок две минуты. Нет, опять ошибся – семь часов.

– Чего?! – повернулся к компьютерщику Макс. – На солнце твой аппарат перегрелся, что ли? Какие семь часов?

– Чертовщина какая-то! – растерянный Березин потряс планшет. – Все время обновляются данные, нет четких показателей. Может, буря магнитная? Или аномальные завихрения? Словно сбрендила техника!

– В Зоне не стоит доверять технике, – загадочно произнес Остроушко.

Макс хрустнул костяшками пальцев. Вояка начинал откровенно его раздражать.

– Карту хоть показывает твой аппарат высокотехнологичный? – спросил Николай, смотря, однако, не на Березина, а на Огнева. Тонкий прищур волчьих выцветших глаз военного пронзал парня насквозь.

«Похоже, это взаимно», – вздохнул Макс, отвернувшись.

– Что там со связью? – спросил он, наблюдая за тем, как Березин тщетно пытается реанимировать планшет – гаджет категорично не хотел ловить сеть и издавал странные сигналы, похожие на азбуку Морзе.

– Пока никак, – честно признался здоровяк. – Очень сильные помехи.

– Аномалии?

– Если честно, то не знаю. Вообще эта аппаратура рассчитана на работу как раз в таких экстремальных условиях, последняя разработка нашего отдела, защита от воздействия различных видов излучения, электрического, магнитного, электромагнитного полей, электрических токов, различных напряжений внешнего и внутреннего источников. Но сейчас вот не работает. Честно – ума не приложу почему. Может, какая-то новая аномалия образовалась? Николай? – обратился он к проводнику.

– Что?

– В Зоне могут образовываться новые аномалии, раньше не исследованные?

– В Зоне все может быть, – зловеще ответил тот, в очередной раз проверяя магазин с патронами.

Березин вновь повернулся к Максу.

– Вот видишь, значит это, скорее всего, какая-то аномалия.

– Ладно, пока без связи будем. Но как только появится – обязательно дай знать. – Огнев поднялся с места.

Было у него как-то неспокойно на душе. Без связи с материком быть в Зоне – последнее дело. Ведь тогда, в прошлый раз, его группа тоже лишилась рации и не смогла сообщить свои координаты. И чем это все закончилось? Конечно, напрямую отсутствие связи не повлияло на появление тех мутантов на их пути, но все же…

«Да и Маринка волноваться будет, – нервничал Максим. – Дозвонился ли Большаков до нее? Уже, наверное, приехали с гостей. Хорошо, что хоть записку оставил. Ругаться опять будет, как вернусь. Ладно, решим как-нибудь. Главное – вернуться».

Макс окинул команду взглядом и сказал:

– Отдохнули – пора снова в путь идти.

Команда послушно поднялась, собралась и вновь двинулась в путь. Огибая подозрительные кусты, подрагивающие и издающие странный гул при каждом к ним приближении, группа вышла к небольшому ручью.

– Эх, искупаться бы сейчас! – не сдержал эмоций Березин, поглядывая на воду.

– Лучше не стоит, – хмуро возразил ему Макс.

– Опасно? Пираньи какие-нибудь водятся?

– Нет там никаких пираний. Вообще никакой живности. Измерь счетчиком Гейгера – поймешь.

Доцент послушно достал прибор, включил его – и в ту же секунду счетчик жалобно заскрипел и захрустел, показывая, что уровень радиации предельно высок.

– Ого! – только и смог вымолвить здоровяк. – Шкалит! Давайте уходить отсюда поскорее?

– Давайте, – согласился Макс. Глянув на Остроушко, добавил: – Только хотелось бы спросить у нашего проводника, на кой ляд мы вообще зашли в такие опасные места?

– Разовая доза не смертельна, – не растерялся тот. – А пройдя через Мертвый ручей, мы сэкономим полчаса времени.

– Ого! У него даже и название есть? – хмыкнула Аглая. – Мертвый ручей.

– Ну, так что, идем? – нетерпеливо спросил Остроушко и первым шагнул вперед. – Или будем порожняком дозу получать?

– Сколько там? – Макс глянул на показания прибора, быстро прикинул в уме. – Ладно, только очень быстро, нигде не задерживаемся, ни к чему не прикасаемся.

И в который уже раз шепотом выругался.

– Максим Александрович, – хихикнула Аглая. – Вас все равно слышно – микрофон ловит даже тихие звуки.

– Я знаю, – буркнул парень и отключил связь – не хотел отвлекаться на разговоры.

Шлепая по грязи, группа спустилась к ручью.

– Неглубокий, – пробормотал себе под нос Остроушко, высматривая что-то на дне водоема. – За мной след в след идите.

Проводник сделал шаг в воду, второй, третий. Махнул остальным.

– Течение слабое. Только дно немного скользкое.

Следующим в ручей зашел Березин. Пыхтя и тяжело дыша, стараясь не намочить тяжелые ящики, он быстро преодолел препятствие и кивнул с другого берега:

– Все нормально, не страшно.

Макс кивнул девушке.

Та нехотя вошла в воду. Осторожно переставляя ноги по поросшим илом и мхом камням, недовольно произнесла:

– Прохладная водичка.

– В самый раз! – одобрительно улыбнулся Березин.

– Тут на дне какие-то банки железные.

– Это, скорее всего, отходы с рудника, – включил связь Максим. – Поэтому и фонит так.

– А что за рудник?

– Одно время тут работы по добыче проводились, – пояснил Огнев, заходя в ручей. Вода и в самом деле оказалась холодной, но после душной жары из-за прорезиненного костюма она приятно остудила гудящие ноги.

– А что добывали? Уран? – спросил Березин, подавая руку Аглае.

– Не знаю. Может, и уран. Засекречено все было.

– Да какой тут уран? – хмыкнула девушка. – Что-то другое, потому что… Ой!

Макс обернулся, но успел лишь только увидеть ноги Аглаи, взметнувшиеся почему-то вверх.

– Что? – ошарашенно произнес Березин, глядя, как течение потащило по склизким камням девушку.

Остроушко бросился в сторону, к деревьям. Макс выругался, крикнул здоровяку:

– Держи!

И, бросив тому в руки ящик с оборудованием, побежал за Полуновой. Ловко прыгая по камням, он настиг Аглаю почти у самого порога, испещренного острым скальником. Врежься в такой, даже не сильно, – и изорвешь костюм на лоскуты. Еще и сам изрежешься.

Вытащив перепуганную девушку на берег, Огнев рявкнул:

– Аккуратнее надо быть!

– Я аккуратно, – звенящим от накативших слез голосом произнесла та. – Шаг сделала – и поскользнулась!

– Ладно, идем, – не желая ввязываться в бессмысленный спор, сказал Макс.

Запоздало подскочил Остроушко, держа в руках огромную ветку.

– Справились уже, – пробурчал парень, возвращаясь на точку переправы. Вояка и девушка последовали за ним.

– Сильно вымокли? – обеспокоенно спросил Березин, внимательно оглядывая Аглаю и Макса.

– Обсохнет, – отмахнулся молодой ученый.

– Да я не о том. Радиация все-таки в воде, облучение, все дела.

Вновь затрещал счетчик Гейгера, которым Доцент начал тыкать в ноги руководителя группы.

– Выключи, – хмуро приказал Макс, отмахиваясь от здоровяка как от назойливой мухи. – Проверь лучше – нет ли повреждения целостности костюма?

Березин пристально изучил с ног до головы парня, радостно подытожил:

– Дыр нет! Аглая, теперь ты.

С костюмом девушки вышло не все так гладко. В складке штанины, почти у самого ботинка, Березин обнаружил небольшую трещину.

– Да она не сквозная! – в который раз уже повторила Полунова, отстраняясь от остальных членов группы. – Все нормально! Не надо так беспокоиться.

– Радиация – это тебе не шутки! – осадил ее компьютерщик.

Аглая смерила его презрительным взглядом, шикнула:

– Отстань!

Макс подошел к ящикам, спросил:

– Целые?

– А что с ними сделается? – ответил Березин.

– Тогда берем – и идем дальше. Николай, веди.

Группа, уже изрядно вымотанная, продолжила путь: впереди Остроушко, в центре Березин и Макс, позади семенила Аглая. Девушка то и дело украдкой поглядывала на рукав защитного костюма, в рукаве которого виднелась маленькая, почти незаметная дырочка.

* * *

Спецкоманда Кузьмина была в Зоне уже в половине первого пополудни. Добирались до первого перевалочного места они при помощи Ми-28Н «Ночного охотника» и вертолет ученых заприметили довольно быстро.

В паре километров севернее посадки вертушки преследуемой группы приземлился и отряд наемников. Там находилась небольшая база Кузьмина. Так, ничего серьезного – пара гаражей да спортивная площадка. Здесь они со своей командой в основном оттачивали технику кулачных боев в свободное от работы время. Тут же сейчас и взяли внедорожник, чтобы доехать до КПП.

Добравшись до пятнадцатой заставы на бронированном джипе, группа, с целью не быть обнаруженной, решила по самой аномальной территории передвигаться пешим порядком и поэтому оставила транспорт в кустах, закидав его ветками. Бесшумными тенями наемники двинулись к проходному пункту.

Первые сюрпризы их поджидали уже на самой заставе – там никого не оказалось.

– А охрана? Везунчик, где охрана? – растерянно спросил боец со шрамом у Кузьмина.

Командир лишь пожал плечами. Дежурка была пустой. На вышке тоже никого не было.

– Борман, – шепнул Кузьмин солдату с изуродованным лицом. – Иди, проверь внутри. Нестор и Чиж – прикрывайте его. Шерлок, Ярый – за мной.

Группа двинулась в сторону заставы. Там было тихо. Как в склепе.

Оставление контрольно-пропускного пункта – одно из тягчайших преступлений, которые можно только совершить, проходя службу в охранных войсках Периметра Аномальной Зоны. Об этом знал любой мало-мальски подкованный в делах Зоны человек. Поэтому пустой КПП вызвал среди команды Везунчика столь бурную реакцию. Они не понимали, что такое должно было произойти, чтобы бойцы покинули пост? Или был приказ?

Борман, крадучись по-кошачьи, проследовал вперед, аккуратно толкнул дверь. Та со скрипом отворилась. Пахнуло пылью и гнилью.

Кузьмин качнул головой, жестом спрашивая обстановку. Борман неопределенно пожал плечами. Зашел внутрь здания. Нестор юркнул следом.

– Чисто, – раздалось из дежурки.

Вся группа зашла внутрь.

– Странно, – проскрежетал Кузьмин, поглядывая на двери. Ни следов от пуль, ни борьбы.

– Внутри тоже чисто, – отрапортовал Шерлок, уже успевший выйти во внутренний дворик и просматривая территорию за КПП, со стороны самой Зоны. – Но техники нет.

– «Зилок» был? – догадался Чиж – он был спец по транспорту.

– Да, судя по следу протектора – он самый, – подтвердил Шерлок и закашлялся.

Кузьмин, обладающий невероятным чутьем, вдруг насторожился. Что-то будто кольнуло его, словно бы какая-то догадка, которую еще даже не успел сформировать мозг. Командир отряда глянул в мутное стекло окна.

– Даже ржавый прицеп…

Шерлок не договорил, вновь закашлялся, да так, что переломился пополам, пытаясь отхаркнуть мокроту.

«Что могло так напугать бойцов караула, что они в нарушение устава бросили КПП?» – сам себя спросил Везунчик, глядя как Шерлок отхаркивает красную слюну. И сразу же вспомнились последние новости, просмотренные на планшете как раз во врем полета – чтобы скоротать время.

– Внимание! – рявкнул Кузьмин, отстраняясь от окна. – Слушай команду! Срочно надеть защитные противогазы.

Слава всевышнему, они захватили их. И вновь благодаря чутью командира. Именно он настоял взять эту защиту, потому что знал: в Зоне такие вещи пригождаются довольно часто.

Без лишних вопросов все повиновались.

Шерлок потянулся к нагрудному карману, где хранился противогаз, да так и застыл, словно увидев что-то невообразимое на горизонте.

– Братишка, ты чего? – спросил его Чиж, постучав по раме окна.

Но Шерлок его уже не слышал. Повалившись на землю, он начал дергаться и хрипеть.

– Ох ты ж! – резко двинул в сторону дверей Чиж, но Кузьмин закричал:

– Стоять! Двери не открывать!

– Что? Почему? – обернулся боец.

– Эта гнида Своркин, кажется, не всю информацию нам передал.

– Это зараза, про которую в телике все время талдычат? – сообразил Борман.

– Похоже на то, – кивнул Кузьмин.

– Мы тоже, получается, заражены? – стараясь не выдать испуг, спросил Нестор.

– Не знаю, – честно ответил Везунчик. Врать, по крайней мере, своим бойцам, он не любил. – Возможно, что еще нет. Сюда мы шли с подветренной стороны. Если зараза в Зоне, то нас не должно было задеть. Шерлок вошел в Зону без защиты – и его сразу же зацепило.

Все посмотрели на лежащий в пыли труп.

– Мы в дежурке. Двери закрыты. Пока никто не кашляет. Значит, есть мало-мальская защита, пока мы тут находимся.

– Возвращаемся? – тихо спросил Нестор.

– Нет, – полным ледяного холода голосом ответил Кузьмин. – Была команда от шефа. Надо выполнять. А Своркина, как только увижу, лично придушу – за Шерлока. Все, хватит базарить. Выходим.

Все глянули на дверь. Никто не решался открыть ее первым.

Кузьмин ехидно хмыкнул, шагнул вперед. Еще раз проверил на герметичность противогаз и дернул ручку двери. Кожей почувствовал неприятный сквозняк, лизнувший руки и шею. Ставки возросли, но не был бы он тем, кем являлся, если бы испугался.

Везунчик ступил на территорию Зоны. Охота началась.

* * *

– Вот, почитай.

– Что это? – Большаков мельком глянул на принесенный начальником лист, заполненный мелким печатным шрифтом. Пришлось искать очки.

– Отчет из соседней области, – пояснил Владимир Филиппович, вытирая взмокшую лысину. – Ты почитай, почитай. Там интересно.

Семен Павлович надел очки, нахмурился. С каждой прочитанной строчкой брови его все сильнее упирались в переносицу, образуя на лбу глубокую складку.

Начальнику администрации Управления МО

Золотареву Б. А.

от начальника Департамента ПР и ООС

Звинягина М. В.

ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА

Довожу до Вашего сведения информацию, полученную в ходе мониторинга специалистами нашего Департамента, а также данные от стационарных и передвижных систем типа СПЛИТ-2 и ГАНК-4 окружающей среды за истекший первый декадный период этого года.

Превышений ПДК по загрязнению атмосферного воздуха за обозначенный период не выявлено. Наличие благоприятных погодных условий (ветер) обеспечивает рассеивание загрязняющих веществ от промышленных предприятий и передвижных источников в полном объеме. Фоновый уровень ЗВ в пределах нормы.

Стоить отметить следующие факты по смертности среди представителей фауны. Регистрируется массовая гибель птиц. В частности: домовых воробьев (passeridae). По городу не осталось практически ни одной особи. Также повсеместно специалистами Отдела мониторинга отмечаются факты гибели синиц (parus), голубей (сolumba), сорок (pica pica), галок (сoloeus monedula), грачей (сorvus frugilegus), частично – ворон (corvus corax).

Так же выявлены многочисленные факты болезни у животных городского зоопарка. Погибло порядка 90 % особей. У оставшихся в живых отмечаются признаки начинающейся неизвестной болезни, предположительно, легочной инфекции. Вследствие нехватки обслуживающего персонала и ветеринаров зоопарка (порядка 70 % находятся в больничном отпуске), отмечаются попытки оказания неквалифицированной помощи и нарушения правил захоронения зараженных тел умерших животных. Санитарно-эпидемиологической службой города по данному факту открыта внеплановая проверка.

– Это что? – спросил Большаков.

– Это мне начальник Департамента природных ресурсов и охраны окружающей среды Звинягин выслал, по старой дружбе. Посмотри, говорит, так, на всякий случай. Такую же депешу он отправил наверх.

– Куда наверх? – не понял профессор.

– Туда, – ответил шеф и многозначительно показал пальцем в потолок.

– Но я не эколог, – попытался возразить Большаков, уже сознавая, что это не поможет. – Я не специалист по воробьям.

– Ты мне комедию тут не валяй! – резко сменил тон главный. – Это все звенья одной цепи. Сегодня птицы, завтра – люди. Хотя какое завтра? Уже сегодня. Про птиц не скажу, а вот у макак и гориллы из зоопарка точно такие же симптомы болезни, что и у людей. Я сегодня с директором связывался, просил, чтобы тот в прессу никаких заявлений не делал.

– Владимир Филиппович, – произнес ошарашенный Большаков. – По этому моменту необходимо доложить, как вы выразились, наверх.

– Что докладывать? – насторожился шеф. – Что обезьяны у нас дохнут? Тут с людьми не знаем, как быть, а ты за приматов беспокоишься.

– Нужно вводить режим ЧС. Слишком большая опасность! И скорость течения…

– Уже ввели, – перебил профессора начальник. – Третий уровень.

– Недостаточно третьего уровня! У нас же не лес горит. У нас эпидемия смертельная гуляет по стране! Первый! Только первый! – пылко возразил Большаков и даже привстал. – Нужно перекрыть границы, чтобы не допустить распространение болезни за пределы…

– Да ты спятил?!

Владимир Филиппович понизил голос до зловещего шепота:

– Какие границы? Ты кто такой вообще, чтобы такие слова вслух произносить? Не тебе про границы думать! Безумец!

– Это я-то безумец?! – воскликнул Большаков, в упор глядя на шефа.

Они работали в этом институте с самого его открытия и за долгие годы службы стали закадычными друзьями, поэтому Семен Павлович позволял себе порой в такой резкой форме разговаривать со своим начальником.

– Я говорю о стандартных мерах безопасности, – продолжил профессор на повышенных тонах. – Филиппыч, мне каждые полчаса на стол рапорт приходит. Да ты сам его тоже видишь, в рассылке стоишь. Там уже на сотни счет пошел по людям, которых в стационары разместили. У всех одно и то же. Два-три часа – и смерть. Тех, кто первыми обратились, – уже никого нет в живых. Вторая волна тоже вся в морозильниках лежит. Страшная эпидемия назревает! Уже идет. Только никто не видит. Или не хочет видеть! Все за свои задницы переживают, за кресла свои держатся, чтобы должность не потерять. С такой скоростью даже чума не распространялась! Если мы…

– Семен, – перебил его шеф. – Ты не думай, что я из вредности с тобой тут собачусь. Ты просто со своей колокольни на всю ситуацию смотришь.

– С какой бы ни смотрел – обезопасить надо…

– Я уже предлагал, – устало произнес Владимир Филиппович, грузно плюхнувшись на стул. От шефа пахнуло спиртным.

– Уже?

– Да.

– И что?

– А ничего!

Начальник вздохнул, начал рассеянным взглядом осматривать стол ученого, рабочий компьютер, микроскоп – словно пытаясь найти что-то.

– Отчитали меня, как студента. Там у них такая внутренняя подковерная игра в самом разгаре, что тебе и не снилась! Политика – грязная штука. Аж противно стало! В общем, послали меня куда подальше. Сказали, чтобы мы справлялись своими силами. И желательно тихо, чтобы мировая общественность не пронюхала, чтобы в новости мировые не попало. Сам же понимаешь: им только дай повод полить грязью – припомнят и за кузькину мать, и за прочие вещи. Понял, да? Боятся наши, что кто-то со стороны увидит, что не все тут так гладко и слаженно. У тебя выпить нету?

– Чистое безумие! – сплюнул Большаков, шаркающей походкой подходя к настенному шкафу. – Спирт только остался. Будешь?

– Буду. Себе тоже плесни.

– У меня работа… – попытался отказаться ученый, но больше для порядка, сам уже доставая закупоренную пузатую колбу и два стакана.

Выпили. Закусили заветренными бутербродами с колбасой. Еще выпили.

– Знакомый один звонил, из Ялты, – мы с ним на конференции одной познакомились. Он главврач одной больницы там. Часто звонит, консультируется. Нормальный мужик. Так вот, – Филиппыч грустно заглянул в пустой стакан, вздохнул. – Звонил сейчас, спрашивал, не сталкивался ли я в своей практике со случаями болезни, и описывает мне картину один в один с нашей. Я ничего пока говорить ему не стал. Но в Ялте, Палыч!

– А чему ты удивляешься? – едва сдерживая гнев, проворчал ученый. – Подцепил кто-то нашу заразу…

– Не нашу! – оскалился Филиппыч.

– Чего ты к словам придираешься? Заразился какой-то человек и, еще не зная этого, рванул на отдых – от греха подальше, видя, что в городе и по области творится. Вот тебе и пожалуйста – новый очаг распространения. А из Ялты сколько еще туристов по домам поедет, уже инфицированные?

Семен Павлович налил еще спирта. Выпили.

– Что там у тебя с группой, которую ты в Зону отправил? – спросил раскрасневшийся шеф.

– Нормально, – кивнул Большаков. – Полчаса назад выходил с ними на связь. Есть некоторые отклонения от маршрута, но все в пределах установленного плана. Образцы должны сегодня доставить мне. Проведем анализ. Надеюсь, это хоть как-то разъяснит картину.

– Понятно, – Владимир Филиппович тяжело задумался. – Ты это, предупреди их там, скажи, чтобы осторожнее были.

– Ясно дело, это же Зона.

– Да я не об этом.

– А о чем тогда? – насторожился Большаков.

Захмелевший начальник мялся, словно не решаясь – говорить или нет. Большаков налил еще спирту. Шеф залпом выпил, утер навернувшуюся слезу, произнес:

– Я когда на прием ходил туда, – он вновь показал пальцем в потолок. – Докладывал о состоянии дел. Там целая делегация всякого разношерстного начальства была. Очень высокого начальства, скажу я тебе. Едва они услышали про Зону, как такой гвалт поднялся! Словно это я там всех бед натворил. А потом один, Петр Андреевич, важный такой тип, мне и говорит: ты, мол, не лезь куда не надо, чтобы еще больших проблем не огрести. Вот так, в открытую, при всех.

– А ты?

– А что – я? Покивал, как та собачка, безделушка такая, знаешь, в машинах клеят? Едешь – а она башкой мотает в разные стороны и вверх-вниз. И все. Что мне еще ему сказать? Ну понятно дело, про твой план посетить Зону никому не сказал. Так что смотри – сам тоже не проболтайся. Это так, полулегально все. Для общего дела.

Большаков задумался.

– А что вы раньше-то не говорили про это?

– Так я сейчас только с совещания этого проклятого и пришел, – произнес уже изрядно пьяный шеф. – Так что позвони, а то мало ли, предупреди, чтоб от греха подальше.

– Хорошо, – устало кивнул Большаков. – Сейчас позвоню.

– Ладно, докладывай, что там да как. – Владимир Филиппович с трудом поднялся со скрипучего стула. – А я пока пойду, покемарю маленько, всю ночь не спал – к совещанию этому проклятому готовился.

Он медленно побрел прочь, оставляя старого друга наедине со своими невеселыми мыслями.