Текст книги "Дисциплина без драм. Как помочь ребенку воспитать характер"

Второй «кит»: мозг изменяем

То, что вы сейчас узнаете, вдохновит и обнадежит любого родителя: мозг не просто изменчив и развивается с течением времени, но и изменяем – то есть способен к целенаправленному формированию посредством опыта. Если вы знакомы с современной литературой на эту тему, то наверняка встречались с термином «нейропластичность». Он описывает способность мозга физически изменяться в соответствии с переживаемым нами опытом. Поэтому ученые называют мозг пластичным или формируемым, причем в прямом смысле. Физическое строение нашего головного мозга претерпевает изменения в ответ на то, что с нами происходит.

Возможно, вам знакомы научные исследования, продемонстрировавшие свойство нейропластичности. В книге «Воспитание с умом» мы рассказывали об исследовании, выявившем разрастание центров слуха у животных, успешность охоты которых зависит от хорошего слуха. Другое исследование зафиксировало, что у скрипачей размер зон коры, управляющих движениями левой руки, превышает среднестатистический, обеспечивая необычайно быструю работу пальцев.

Согласно свежим научным данным, мозг детей, которые учатся нотной грамоте и игре на пианино, также претерпевает существенные изменения, особенно в отношении способности к пространственному сенсомоторному картированию. Это значит, что мозг ребенка, осваивающего фортепианную игру даже на самом базовом уровне, развивается иначе, чем у сверстников, и такой ребенок лучше чувствует свое тело относительно окружающих объектов. Аналогичные результаты мы наблюдали в отношении людей, практикующих медитацию. Осознанные упражнения приводят к физическим изменениям нейронных связей, что оказывает огромное влияние на общение с другими людьми и умение справляться с трудностями.

Мозг в буквальном смысле меняется в соответствии с опытом

Разумеется, из этого не следует, что всех детей нужно учить играть на пианино или что каждый человек должен заниматься медитацией (хотя мы не отговариваем вас ни от того, ни от другого!). Суть в том, что любое обучение, скажем самопогружению (или игре на скрипке, или даже карате), приводит к фундаментальной физической перестройке пластичного мозга – особенно бурно развивающегося в детстве и молодости, но также и на протяжении всей жизни. Вот пример иного рода: дурное обращение с маленьким ребенком повышает риск развития психических заболеваний в дальнейшем. Недавние исследования с использованием МРТ выявили характерные изменения в определенных зонах гиппокампа у молодых совершеннолетних людей, в детстве переживших насилие. У них чаще наблюдались депрессии, наркотические зависимости и посттравматический синдром. Их мозг подвергся фундаментальной перестройке вследствие причиненной в детстве психической травмы.

Для нас, родителей, факт нейропластичности мозга имеет колоссальное значение. Если повторяющийся опыт меняет физическое строение мозга, первостепенное значение приобретает целенаправленность нашей воспитательной работы, продуманность опыта, который мы даем детям. Подумайте, как вы общаетесь с детьми. Учите ли вы их размышлять над своими поступками и поведением? Какие формируете представления о социальном взаимодействии – об уважении к людям, доверии? Какие возможности развития для них создаете? Какие значимые люди присутствуют в их жизни? Все, что видит, слышит, чувствует, осязает и даже обоняет ребенок, влияет на его мозг и, соответственно, на его представления о мире и взаимодействие с миром, включая членов семьи, соседей, незнакомых людей, друзей, одноклассников, да и его самого.

Все это следствие процессов, протекающих на клеточном уровне, в нейронах и местах контакта между ними, которые называются синапсами. Если два нейрона многократно возбуждаются одновременно, то между ними возникает и упрочивается связь. Эта аксиома, названная принципом Хебба в честь канадского нейропсихолога Дональда Хебба, фактически утверждает, что нейроны, которые одновременно возбуждаются в ответ на определенный опыт человека, связываются друг с другом и формируют цепь. При многократном повторении опыта эти связи упрочиваются и цепь крепнет. Таким образом, одновременная активизация это связь.

Великий физиолог Иван Павлов по сути пришел к той же идее, когда заметил, что у его собак выделяется слюна не только при виде пищи, но и когда они слышат звонок, подающий сигнал к кормлению. У этих собак сформировалась цепь между нейронами, вызывающими реакцию слюноотделения, и нейронами, фиксирующими звонок. Более свежий пример можно наблюдать на бейсбольном стадионе «AT&T-парк» всякий раз, когда там играют «Сан-Франциско Джайентс». К концу игры налетают тучи чаек, ожидающих возможности поживиться остатками хот-догов, арахиса и крекеров, когда трибуны опустеют. Биологи ломают голову, откуда птицы узнают о начале девятого иннинга. Что служит им сигналом: усилившийся шум с трибун, свет прожекторов, звук электрооргана в музыкальном проигрыше во время седьмого иннинга? Как бы то ни было, птицы привыкли, или натренировались, ждать пищи по окончании матча. Соответствующие нейроны активизировались одновременно и постепенно оказались связанными друг с другом.

Принцип Хебба объясняет, почему ребенок одного-двух лет поднимает руки и лопочет: «На ручки?» – если хочет, чтобы его подняли. Едва ли он понимает значение этих слов и уж точно не умеет правильно произносить их. Но он знает, что если его спрашивают: «Взять тебя на ручки?» – то возьмут. И потому, просясь на руки, говорит эти слова. Активизация – повторение опыта – связь.

Способность нейронов к формированию цепей часто служит нам на пользу. Если ребенку нравится учительница математики, то возникающие нейронные связи могут «приравнять» математику к удовольствию, чувству гордости за свои достижения и самоуважению в качестве ученика. Но справедливо и обратное. Отрицательный опыт – нетерпимый учитель, проваленный тест и соответствующие переживания – грозит создать в мозге связи, которые помешают получать радость не только от математики, но и от любых экзаменов и школьных занятий в целом.

Зафиксируем этот простой, но очень важный факт: опыт человека перестраивает структуру его мозга. Для нас, родителей, это значит, что необходимо учитывать фактор нейропластичности при принятии любого решения, касающегося наших взаимоотношений с детьми и их времяпрепровождения. Необходимо обращать внимание на то, какие нейронные связи при этом образуются и какие последствия это будет иметь для будущего наших детей.

Например, какие фильмы, на ваш взгляд, должны смотреть ваши дети и какими развлечениями заполнять свободное время? Если знать, что пластичный мозг меняется в зависимости от получаемого опыта, уже нельзя благодушно относиться к многочасовому сидению за тупыми телешоу или жестокими компьютерными играми. Мы должны поощрять занятия, развивающие способность общаться и понимать других людей. Это могут быть и общение с друзьями, и игры с родственниками, и спортивные занятия или другие виды групповой деятельности, требующие работы в команде. Нужно даже умышленно давать ребенку возможность поскучать, чтобы он, стремясь занять себя, заглянул, например, в гараж и поломал голову над тем, что можно смастерить из роликового блока, веревки и клейкой ленты. (Забейте в Google «Парашют из клейкой ленты для маленького братика» и, возможно, вам захочется избавиться от игры «Монополия».)

Невозможно, да и не нужно, ограждать ребенка от любого негативного опыта. Такого рода переживания – важная часть взросления, они развивают жизнестойкость и внутренние силы, позволяющие справляться со стрессом и неудачами и гибко реагировать на жизненные вызовы. Но мы можем научить детей осмыслять опыт, чтобы пережитые трудности воспринимались мозгом как «полезный урок», а не испытания, непонятно зачем свалившиеся на голову, или даже психологические травмы, тормозящие дальнейшее развитие. Дети, с которыми родители обсуждают опыт и воспоминания, лучше запоминают пройденные уроки. Если обсуждать с детьми чувства, это развивает их эмоциональный интеллект – способность осознавать и понимать, что чувствуют они и другие люди. Соответствующие нейроны возбуждаются одновременно, соединяясь синапсами и перестраивая изменчивый мозг.

Все это возвращает нас к тому факту, что мозг меняется в соответствии с опытом. Какой опыт, на ваш взгляд, должен участвовать в формировании мозга ваших детей? Какие нейронные связи вы желали бы укрепить? И еще: теперь, когда вы знаете, что мозг ребенка изменчив, как бы вы хотели откликаться на его плохое поведение? Это важный вопрос, ведь многократно повторяющийся опыт приучения к дисциплине в буквальном смысле «впечатывается» в его мозг!

Третий «кит»: мозг сложен

Итак, мозг человека изменчив и изменяем. Кроме того, это сложная и многоплановая структура, разные отделы которой отвечают за различные функции: одни за память, другие за владение речью, третьи за эмпатию и т. д.

Это крайне важно учитывать при приучении ребенка к дисциплине. Когда ребенок выходит из себя или делает что-то, что нам не нравится, мы можем апеллировать к разным частям его мозга – к разным зонам, каждая из них – со своей функцией, причем в зависимости от реакции родителя будет возбуждаться та или иная нервная цепь. От того, какая зона мозга активизируется, зависит, каким будет результат.

Давайте вернемся к высшему и низшему мозгу. Когда ребенок скандалит, к какой части его мозга лучше обратиться? К примитивной? Или к более развитой и способной к логическому мышлению, состраданию и самопостижению? До какого мозга ребенка мы пытаемся достучаться: до низшего, реакции которого не отличаются от реакций рептилии – атака и защита, – или до высшего, умеющего восстанавливать внутреннее равновесие, решать проблемы и даже извиняться за ошибки? Ответ очевиден. Мы хотели бы активировать высший мозг, а не запустить реакцию первобытного низшего. Тогда более развитые зоны коры, приняв участие в коммуникации, помогли бы взять под контроль нижележащую подкорковую область.

Если в качестве дисциплинарного воздействия мы прибегаем к угрозам – открыто выраженным словами или проявляющимся в интонациях, позе и выражении лица, – то возбуждаем в импульсивной древней части мозга ребенка структуры, отвечающие за защитную реакцию. Фактически мы дразним ящера, чего делать не стоит, поскольку обычно это приводит к повышению градуса эмоций как у родителя, так и у ребенка. Когда ребенок закатывает истерику в магазине, а вы, нависнув над ним и тыча в него пальцем, шипите сквозь зубы: «Уймись сию секунду!» – вы дразните рептилию. Вы запускаете реакцию низшего мозга, что не влечет за собой ничего хорошего ни для кого из участников конфликта. Ребенок реагирует на язык вашего тела и на слова как на угрозу, вследствие чего инстинктивно активизируется нервная цепь, отвечающая за простейшие биологические реакции выживания во враждебной среде: драться, спасаться бегством, замереть или притвориться мертвым. Низший мозг ребенка перехватывает управление, а его поле деятельности – это моментальный реактивный отклик, а не всесторонний анализ имеющихся альтернатив и осмысленное взаимодействие с окружением. Мышцы ребенка могут напрячься – тело инстинктивно готовится к самозащите, чтобы при необходимости взорваться яростной атакой. Или же он кинется спасаться бегством, а может, застынет. Все это базовые реактивные формы поведения, диктуемые низшим мозгом. При этом мыслящая, рациональная, способная к самоконтролю нейронная сеть высшего мозга отключается, на время становясь недоступной. В этом вся суть: невозможно одновременно находиться на верхнем и нижнем этажах. Активизируясь, нижний мозг на время отсекает высший.

В такой ситуации можно обратиться к более совершенному высшему мозгу ребенка и дать ему возможность вернуть контроль над импульсивным низшим. Проявите уважение к ребенку, отнеситесь к нему с подлинной эмпатией, продемонстрируйте готовность к сотрудничеству и взаимному обсуждению ситуации, и вы подадите сигнал – «угрозы нет». Тогда «рептильный» мозг сможет «расслабиться». Таким образом, вы активизируете надстройку, в том числе исключительно важную префронтальную кору, отвечающую за хладнокровное принятие решений, контроль эмоций и импульсов. Именно так человек переходит от реактивности к восприимчивости. И этому мы должны научить детей.

Итак, вместо того чтобы в ярости требовать от пятилетнего ребенка уняться, помогите ему успокоить и деактивировать низший мозг и вновь ввести в действие высший. Мягко привлеките его к себе, дайте почувствовать свою близость и внимательно выслушайте, чем он расстроен. (Если вы находитесь в общественном месте и поведение ребенка мешает окружающим, возможно, придется прежде всего вывести его оттуда.)

Исследования доказывают, что обращение к высшему мозгу более продуктивно, чем активация низшего. Например, по нашим наблюдениям, если показать человеку фотографию рассерженного или испуганного лица, у него в низшем мозге активизируется амигдала, или мозжечковая миндалина, – источник быстро возникающих и проявляющихся сильных эмоций, прежде всего злости и страха. Одна из главных задач амигдалы – всегда быть начеку и подавать сигнал тревоги, как только нас что-то напугает, чтобы мы могли быстро отреагировать каким-то действием. Что любопытно, человеку достаточно просто взглянуть на изображение злобного или испуганного лица, чтобы мозжечковая миндалина возбудилась. Даже если демонстрировать фотографию совсем недолго, так, что испытуемый не успеет осознать, что именно он видел, его подсознательная, инстинктивная эмоциональная реакция заставляет амигдалу возбудиться.

Еще более интересное наблюдение: если испытуемым предлагалось определить эмоцию изображенного на фото человека – страх это или злость, – активность мозжечковой миндалины сразу же снижалась. Почему? Потому что часть высшего мозга – вентролатеральная префронтальная кора – принималась за работу, анализируя информацию, благодаря чему мыслящий, аналитический мозг брал управление на себя и успокаивал перевозбужденные нижние зоны, которые до сих пор доминировали, предопределяя переживания и реакции человека. Это классический пример применения стратегии «назови, чтобы укротить», которую мы подробно рассматривали в книге «Воспитание с умом». Достаточно было назвать эмоцию, чтобы уровень страха или агрессии снизился. Так высший мозг приводит в спокойное состояние низший, и такой навык будет востребован всю жизнь.

Этого мы и хотим для наших детей, когда они выходят из себя, – помочь им активизировать высший мозг. В его префронтальной части есть нервные волокна-«миротворцы», способные утихомирить нижние отделы мозга. Главное – развить их у наших детей и активировать в стрессовых ситуациях, сначала установив с ребенком эмоциональный контакт, а затем перенаправив его энергию и внимание. Мы хотим, чтобы у наших детей выработалось умение успокаивать разбушевавшуюся эмоциональную бурю и анализировать свои внутренние побуждения.

Вместо того чтобы активизировать низший мозг…

…активизируйте высший

Битва амигдал: победителя не будет

Давайте снова вспомним «зоны ответственности» высшего мозга: разумное принятие решений, контроль над телом и эмоциями, психологическая гибкость, эмпатия, самопостижение и способность регулировать свое поведение, руководствуясь моральными принципами. Эти черты в характере ребенка мы и стремимся развить, не так ли? Как отмечалось в книге «Воспитание с умом», цель родителя – «достучаться» до высшего мозга, а не растормозить низший. Когда своими словами и действиями мы активизируем низший мозг ребенка, обычно это происходит вследствие возбуждения мозжечковой миндалины, или амигдалы, в нашем мозге. А чего, как вы думаете, «хочет» мозжечковая миндалина? Победить! Итак, когда в мозге родителя и ребенка активируется амигдала, толкая обоих к победе любой ценой, почти неизбежна эпическая битва, итогом которой станет проигрыш обеих сторон. Победителей не будет, на поле брани останутся только руины теплых отношений. И все лишь потому, что мы спровоцировали на реакцию низший мозг, вместо того чтобы привлечь к сотрудничеству высший.

Вот другое сравнение. Представьте, что у вас есть дистанционный пульт управления ребенком и в вашей власти в какой-то мере программировать его отклик при вашем взаимодействии. Нажмите кнопку активности и сотрудничества – «успокойся и подумай», – и вы обратитесь к высшему мозгу, активировав умиротворяющий отклик. Но стоит нажать на кнопку эмоциональной расторможенности – «нападай и защищайся» (а для этого достаточно угроз и претензий), – и вы включите воинственную часть мозга. Вы «раздразните ящера» и получите ответ на уровне реакций древней рептилии. Какую кнопку нажать? Выбор за вами!

Все это не освобождает вас от обязанности устанавливать для ребенка границы допустимого и ясно излагать свои ожидания. Далее мы дадим вам множество советов, как это можно делать на практике. Но устанавливая границы и сообщая ребенку, какого поведения вы от него ждете, обращайтесь к мудрой и восприимчивой части его личности, к высшему мозгу, а не к унаследованному от доисторических предков низшему. Тогда и вам самим, и ребенку, и окружающим станет гораздо легче.

Однако самое интересное начинается после того, как вы обратились к высшему мозгу ребенка. Многократно повторяющаяся активизация тренирует его. Нейроны, возбуждающиеся одновременно, связываются друг с другом. И когда мы апеллируем к высшему мозгу расстроенного или рассерженного ребенка, то создаем функциональную связь между его неуравновешенным состоянием и активизацией той части мозга, которая возвращает его в состояние спокойствия и самообладания. Мы можем способствовать укреплению нервных волокон-«миротворцев», тянущихся от префронтальных зон к низшему мозгу.

Значит, чем чаще мы обращаемся к более развитой части личности ребенка – чем чаще призываем сначала думать, а потом делать и считаться с чувствами других, а также руководствоваться моральными нормами и проявлять эмпатию, – тем активнее он будет задействовать высший мозг и тем самым развивать его за счет формирования соответствующих нейронных связей. Обращение к высшему мозгу станет для ребенка естественным и привычным делом, выбором по умолчанию даже во взвинченном состоянии. Благодаря этому ему будет все легче даваться принятие верных решений, контроль эмоций и забота о чувствах окружающих.

Опирайтесь на «трех китов»

А теперь давайте научимся использовать знание о том, что головной мозг изменчив, изменяем и сложен. Когда Нина закатила скандал на крыльце, первым побуждением Лиз было попробовать объяснить ей логически, почему детей было решено везти так, а не иначе: «Школа твоей сестры как раз возле моей работы». Она могла бы добавить, что у Тима больше времени на то, чтобы доставить Нину в детский сад, а также напомнить дочери, что она сама только вчера говорила, что хотела бы чаще проводить время с папой. Все это было верно и совершенно логично.

Однако, как мы уже объясняли, когда ребенок бьется в истерике, логика бессильна, а порой даже вредна. И Лиз поняла это, посмотрев на свою кипящую от праведного гнева дочь. Фактически она осознала первый из трех фактов: мозг Нины меняется. Он еще не развит, он только развивается. А значит, нужно проявлять терпение и не рассчитывать, что малышка сможет всегда держать себя в руках как взрослая или хотя бы как ребенок постарше. Лиз перевела дыхание и сумела сохранить самообладание, хотя это было нелегко: младшая дочь не хотела ничего понимать, старшая проявляла нетерпение, а время шло.

Не менее значимым в этой ситуации оказался второй «кит»: мозг изменяем. Лиз поняла, что их с мужем поведение в любом взаимодействии с дочерьми формирует определенные связи в мозге каждой, желательные или нежелательные. Это понимание позволило ей справиться с импульсивным порывом быстро и даже агрессивно схватить ревущую дочь, с непреклонным видом отволочь ее к машине Тима, всунуть в салон и захлопнуть дверцу.

Кстати, если в описании раздраженного поведения, от которого в этой ситуации сумела удержаться Лиз, вы узнали самих себя, то вы не одиноки. Это случается и с нами. (См. раздел «Эксперты по воспитанию – тоже люди» в конце книги.) Заботливые родители склонны корить себя за малейшую ошибку, за каждую упущенную возможность разрешить конфликтную ситуацию с помощью рационально-эмоционального подхода. Мы призываем вас слушать этого внутреннего критика лишь постольку, поскольку это помогает вам осознать случившееся, чтобы в следующий раз поступить разумнее. Однако после этого следует проявить великодушие к самому себе и простить себя. Разумеется, вы желаете своим детям самого лучшего и хотите быть хорошим родителем. Но как мы подробно объясним в заключительной части книги, даже ошибки родителей могут быть чрезвычайно ценными. Ведь они дают нашим детям возможность увидеть, что все мы люди и что каждый способен принять на себя ответственность за ошибку и все исправить. Это бесценный урок для любого ребенка.

Лиз, конечно, совершает ошибки, как любой из нас. Но в той ситуации она сумела удержаться в рамках рационально-эмоционального подхода и приняла осознанное решение потратить минуту-другую и установить эмоциональный контакт со своей маленькой дочерью. Семейство еще не очень опаздывало, а горе Нины, пусть она и делала из мухи слона, было совершенно реальным. Она остро нуждалась во внимании мамы. Поэтому Лиз подавила порыв решить дело самым примитивным и быстрым образом и снова обняла девочку.

В поиске решения конкретной проблемы она учла третью особенность мозга – его сложность. Лиз достаточно хорошо понимала свою дочку, чтобы попытаться найти лучший выход, чем «дразнить ящера». Низший мозг ребенка и так уже был чересчур активен. Было ясно, что следует попытаться вызвать реакцию ее высшего мозга. Итак, первой задачей Лиз было установить эмоциональный контакт с ребенком. Прежде чем перенаправлять, нужно сначала добиться контакта. Это Лиз и начала делать, обнимая и прижимая к себе девочку. Время поджимало, но дело все равно не сдвинулось бы с мертвой точки, пока Нина не успокоилась бы, а как только она оказалась в объятиях матери, это произошло достаточно быстро. Через считаные мгновения Лиз почувствовала, как Нина глубоко вздохнула и ее тельце немного расслабилось.

Если бы Нина была вашим ребенком, то вы бы выбирали способ решения конфликта в зависимости от вашего стиля воспитания и темперамента девочки. Подобно Лиз вы, наверное, в первую очередь постарались бы помочь малышке успокоиться, чтобы ее высший мозг снова включился, и она смогла бы воспринимать ваши аргументы. А дальше вы могли бы предложить ей завтра утром встать раньше, чтобы у вас было время отвезти ее в детский сад. А может, пообещали бы отпроситься сегодня пораньше с работы и уделить свободное время лично ей. Либо спросили бы, не хочет ли она, сидя в папиной машине, всю дорогу слушать по телефону сказку, которую вы будете ей рассказывать.

Что касается Лиз, она испробовала все эти варианты. И все без толку. Ни одно ее изобретательное предложение не подействовало. Нина так и не купилась.

Итак, мы обошлись без хеппи-энда – и правильно сделали, не так ли? Разве не облегчение узнать, что и у других родителей далеко не всегда все идет по плану? Как бы умело мы ни разруливали ситуацию, как бы ни владели важной информацией об особенностях человеческого мозга, время от времени наши дети остаются глухи ко всем нашим усилиям. Игрушки так и остаются разбросанными. Младший брат так и не извиняется перед старшим. Маленькая скандалистка упорно отказывается успокаиваться. Собственно, в тот раз так и произошло. Нина не пожелала сотрудничать. Ее выслушали, приласкали, засыпали соблазнительными предложениями… И хоть бы что!

Тем не менее Лиз все-таки нужно было попасть на работу, а детям – в школу и в детский сад. Поэтому, оставаясь благожелательной и эмпатичной – это задача каждого из нас! – она объяснила Нине, что всем им пора ехать и что сегодня, как и было запланировано, ее отвезет Тим: «Я понимаю, что ты расстроена и хотела бы поехать со мной. Мне бы тоже этого хотелось. Но сегодня это невозможно. Ты сама заберешься в машину, или пусть лучше тебя посадит папа? Он всю дорогу будет тебя развлекать. Я тебя очень люблю, и вечером мы снова увидимся». На этом сцена на крыльце завершилась, поскольку Тим взял плачущую Нину на руки и унес в свою машину.

Этим примером мы хотим обратить ваше внимание вот на что. Дисциплина без драм не гарантирует, что ваши дети будут всегда вести себя в соответствии с вашими ожиданиями, стоит вам попросить их изменить поведение. Рационально-эмоциональный подход, бесспорно, значительно повышает шансы решить сиюминутную задачу – побудить ребенка к сотрудничеству. Он также помогает разрешить конфликтную ситуацию, снизив накал страстей, а значит, избавляет ребенка от того вреда, который нанесли бы ему родительские крики и унижения. Но и этот подход не всегда обеспечит вам такое изменение поведения ребенка, на которое вы рассчитываете. В конце концов, дети тоже люди – у них есть свои эмоции, стремления и задачи. Это не компьютеры, которые можно запрограммировать так, как нам хочется. Но – надеемся, что, прочитав последующие главы, вы с этим согласитесь – дисциплина без драм значительно повышает вероятность нормального диалога с ребенком. Этот диалог пойдет на пользу вам обоим, укрепит ваше взаимное доверие и уважение и снизит эмоциональный градус в большинстве конфликтных ситуаций, возникающих из-за плохого поведения.

Более того, метод «Дисциплина без драм» позволяет нам показать детям, как сильно мы их любим и уважаем, даже когда приходится принимать меры воспитательного воздействия. Дети знают – и эта убежденность с годами только крепнет, – если тебе больно и тяжело, и даже если ты сбился с пути, родители всегда будут рядом. Они не отвернутся и не отвергнут их в трудную минуту. Родители никогда не скажут и даже не помыслят, что дети заслуживают их любви, лишь когда с ними легко и комфортно. Дисциплина без драм позволяет нам сказать ребенку: «Я с тобой. Я всегда тебя поддержу. Даже если ты ведешь себя хуже некуда и меня расстраивают твои поступки, я все равно люблю и никогда не предам. Я понимаю, что тебе сейчас трудно, и я здесь, чтобы ты мог на меня опереться». Никто из родителей не способен вложить этот посыл в каждую коммуникацию с ребенком в любой ситуации. Но мы можем многократно и последовательно транслировать его, и тогда у ребенка никогда не возникнет ни малейших сомнений в нашем отношении к нему.

Если приучать ребенка к дисциплине подобным образом – предсказуемо, чутко, с любовью и с учетом ситуации, – он чувствует себя защищенным. А значит, может без страха развивать свою индивидуальность, выстраивая в мозге такие нейронные связи, благодаря которым ему будет легче принимать обдуманные решения, всегда отдавать себе отчет в своих чувствах, считаться с чувствами других и опираться на собственные выводы. Иными словами, ощущение эмоциональной и физической защищенности наделяет ребенка способностью вести себя ответственно и выбирать хорошее. Если же воспитательный подход основывается на принуждении и устрашении, на убеждении, будто ребенка всегда нужно держать на коротком поводке, он не чувствует себя защищенным. Живя в постоянном страхе сделать что-нибудь не то и разочаровать родителей или получить наказание, он попросту не осмеливается на все то, что необходимо делать, чтобы развивать и укреплять высший мозг: считаться с окружающими, пробовать различные схемы поведения, познавать себя и пытаться самостоятельно найти наилучшее решение в конкретной ситуации. Мы же не хотим, чтобы в результате наших воспитательных усилий дети сосредоточили всю свою энергию и душевные силы лишь на том, чтобы угождать нам и таким образом избегать наказания! Наша цель в воспитании – способствовать развитию высшего мозга ребенка. Этим и занимается дисциплина без драм.