Текст книги "Тайная жизнь морга. Откровения гробовщиков"

6. Бабушка болтушка

Рассказ предпринимателя

Смерть – это дело моей жизни. Я окружен ею целый день, сутки напролет. Но до того как умерла бабушка, я никогда не хоронил членов собственной семьи.

Когда она ушла, мои отношения со смертью стали иными: профессиональная отстраненность сменилась настоящей человеческой скорбью. Хоронить бабушку было необыкновенным и смиряющим опытом. И самое удивительное, что я сумел пройти испытание именно благодаря этой женщине.

Бабушка Болтушка помогала растить нас с сестрой и по-настоящему присутствовала в нашей жизни. Она проделывала все эти бабушкины штучки: разрешала не спать допоздна (и оставлять дорожки из конфетных фантиков на ее уютных ковриках), выдавала по доллару, который мы могли потратить, опять же, на сладости. Но она также делала вещи, смысл которых я постиг намного позже.

Она побуждала меня следовать за моими мечтами. Когда я заявил, что хочу стать похоронным директором, бабушка сказала: «Кенни, открой свое бюро. Я знаю, ты сможешь. Сделай что-то свое, и тебе не придется работать на других».

Я последовал ее совету, и теперь у меня собственный успешный бизнес.

Когда моей сестре было пять лет, она сказала о бабушке: «Она все время болтает, болтает, болтает…» И с тех пор бабушку стали называть Болтушкой. В ее речи присутствовал тот же акцент, что у Бланш из сериала «Золотые девочки»[9]9
  The Golden Girls (англ.) – американский телесериал, стартовавший на канале NBC в 1985 году и посвященный жизни четырех пожилых женщин, проживающих в одном доме. – Прим. ред.


[Закрыть], только бабушка говорила более жестко. Манера речи соответствовала ее едкому юмору. Она перемещалась в элегантном танце от одного предмета разговора к следующему, не тратя времени на то, чтобы перевести дыхание. Ее «болтовня» никому не оставляла шансов вставить хотя бы слово.

Когда в похоронном бюро звонил телефон, и это была Бабушка Болтушка, я знал, что нужно выкроить в своем расписании примерно час. Я выслушивал, какая еда подавалась на обед в пансионате для престарелых, каких птиц она заметила утром, что натворили эти «мерзавцы республиканцы». И никогда она не упускала случая произнести фразу: «Кенни, я хочу, чтобы после моей смерти ты обо мне позаботился. Не перекладывай свою работу на какого-нибудь чужака. Обещаешь?» Эта тема всегда коробила меня, но, к счастью, бабушка быстро ее меняла.

Похороны члена семьи оставались для меня абстракцией. Друзья и соседи – да, но семья? Я знал, что Бабушка Болтушка всегда была со мной – и всегда будет.

А потом наступил день, когда я впервые осознал, что она не вечна. Мне позвонили из пансионата и сообщили, что бабушка в медицинском центре и быстро угасает.

Ее пансионат находился в семи часах езды к югу от моего жилья. Погрузив в машину каталку и свою собаку Рокси, я скрепя сердце отправился в путь. Когда мы с Рокси уже двигались какое-то время по автомагистрали и я начал замечать проносящиеся со свистом дорожные сигнальные столбики, у меня засосало под ложечкой и жутко захотелось повернуть назад. Однако вместо того, чтобы сбежать, я сделал несколько глубоких вдохов и сбросил скорость. Возможно, я не был готов сделать это, но понимал, что обязан. Мне предстояло воздать должное женщине, которая так много мне дала.

Вспомнились наши поездки на пляж с бабушкой и сестрой. Сидя за рулем, Бабушка Болтушка не интересовалась скоростным режимом. Ее гигантский «Кадиллак» с огромным передним сиденьем, на котором мы помещались втроем, тащился со скоростью семь миль в час[10]10
  Около 11 км/час. – Прим. ред.


[Закрыть], а она говорила без умолку. Мы с сестрой высовывали в окно головы, как счастливые собачонки.

Меня пугали ближайшие дни. Как же теперь станет тихо. Мне ни разу не доводилось оказаться рядом с бабушкой без ее трескотни. Рокси сидела на пассажирском месте, уставившись на меня. Ей нравилось выглядывать из окна машины, но сегодня, несмотря на то что я несколько раз призывно опускал стекло, она просто сидела рядом.

Когда мы приехали, Бабушка Болтушка уже умерла.

Мама и сестра встретили меня у входа в палату.

– Кенни, – сказала мама, обнимая меня, – Бабушка Болтушка ушла.

Я кивнул, ничего не ответил и открыл дверь. Электрический свет не горел, комната была залита солнцем. В воздухе висел тяжелый запах дезинфектантов и смерти. Пылинки кружились в лучах света. Кислородный аппарат был отключен. В комнате стояла тишина. Я видел тысячи умерших за годы работы. И это был единственный человек, на которого мне было страшно взглянуть.

Я медленно подошел к постели и откинул простыню, покрывавшую неподвижное тело. Бабушка Болтушка лежала спокойно, словно спала. Увидеть ее оказалось не так тяжело, как мне представлялось. Казалось, она улыбается во сне. Я вздохнул с облегчением и закрыл ее лицо простыней.

Пока я выполнял свою работу, сестра вывела Рокси на прогулку. Я не хотел терять времени, в бюро меня ждала куча дел. Через полчаса после прибытия в пансионат я уже выехал с парковки, крикнув матери и сестре:

– Позвоню завтра!

Рокси чуяла неладное. Она лежала на переднем сиденье, положив голову на лапы, чего прежде с ней никогда не бывало. Опустились сумерки, и я ехал домой с мертвой бабушкой в фургоне.

Когда я очутился на кольцевой и движение стало плотным, в голове прозвучал голос бабушки: «Кенни, езжай по полосе для машин с пассажирами. Тебе можно. Нас же трое».

Я включил радио, пытаясь заполнить пустоту, но, как бы громко ни играла музыка, она не могла заменить ее болтовню. Вздохнув, я выключил радио и поехал дальше в оглушительной тишине.

Когда я очутился на кольцевой и движение стало плотным, в голове прозвучал голос бабушки:

– Кенни, езжай по полосе для машин с пассажирами. Тебе можно. Нас же трое.

– Действительно, какого черта! – пробормотал я.

Тишина уже не была такой гнетущей, когда я вырулил на полосу, о которой мне напомнила Бабушка Болтушка.

7. Чужой покойник

Рассказ фанатки «Ред сокс»[11]11
  Бейсбольная команда из Бостона. – Прим. ред.


[Закрыть]

Моя сфера деятельности традиционно считается мужской, и, хотя я всего лишь маленькая девочка, играющая в клубе для взрослых мальчиков, мне как-то удается с этим справляться. Я из Южного Бостона, а те, кто оттуда родом, – крепкие орешки.

В Южном Бостоне каждая этническая группа держится особняком. Это больше вопрос комфорта, нежели национальные предрассудки. Евреи идут к еврейскому похоронщику, афроамериканцы – к афроамериканцу, азиаты – к азиату и так далее. Распорядители похорон в каждой группе знакомы с традициями, ритуалами и процедурами в соответствующих культовых сооружениях.

Наше бюро обслуживает ирландских католиков. И точка. Не поймите меня неправильно. Изредка нам случается иметь дело с семьями итальянских католиков, ирландских протестантов и даже православных русских, и мы рады оказать им услугу. Но реальность такова, что когда семья звонит в похоронное бюро, то это офис с соседней улицы, а не с другого конца города.

Я принадлежу к третьему поколению иммигрантов. Мои бабушка и дедушка приехали из городка Каррик-он-Шеннон, графство Литрим[12]12
  Графство на севере Ирландии с административным центром Каррик-он-Шеннон. – Прим. ред.


[Закрыть], в конце 1940-х, после войны, и поселились на юге Бостона. Дедушка работал машинистом, а бабушка экономкой. Дед вышел на пенсию, но пить продолжает ежедневно, а бабуля не пропустила ни одного рабочего дня в течение почти двадцати лет. Мой отец, с которым я никогда не встречалась, по слухам, был как-то связан с ИРА. Этот проходимец (опустим эпитет, который я обычно использую, говоря о нем) исчез еще до моего рождения. Мать проработала несколько лет на мясокомбинате, а когда мне было пять, угодила в тюрьму. Из тех лет, что она была рядом, я помню только, как мы каждый вечер уплетали в нашей грязной квартирке первоклассные стейки. Когда матери не стало, я переехала к дедушке с бабушкой, и они меня вырастили.

Я пришла работать в ирландское католическое похоронное бюро сразу после окончания курсов. За пятьдесят с лишним лет существования бизнеса я оказалась у них первой женщиной – похоронным директором. В каком-то отношении мне было легко, потому что мужчины с готовностью отвлекались от своих дел, спеша на помощь «слабой» женщине, но в других вещах приходилось непросто. Пришлось постараться, чтобы зарекомендовать себя в этом мальчишеском клубе.

Однажды утром – в то время я еще была новичком и не имела особого опыта – Кевин, управляющий похоронного агентства, явился с распоряжениями:

– Кэти! – гаркнул он. – Мне нужно, чтобы ты сегодня съездила в Лоуренс и заключила сделку, о которой мы договорились вчера вечером.

Кевин никогда не разговаривал, он вечно кричал.

– С кем договорились? – поинтересовалась я.

– С фирмой, с которой мы всегда там работаем. – Он посмотрел на меня, как на слабоумную, а его нос торчал на плоской физиономии, словно свекла. – Похоронное бюро Тернбулла.

Хотя Кевин и был болваном, одевался этот тип безупречно. В тот день он уже снял свой пошитый на заказ кембриджский пиджак, а рубашка его насквозь промокла. Типичный потливый парень.

До этого случая я была там всего один раз и понятия не имела, что с бюро Тернбулла мы всегда работаем. Но я сдержалась и просто приняла это к сведению.

– Документы у тебя?

– Вот, – сказал Кевин, протягивая мне листок бумаги и двадцатидолларовую купюру. – На дорожные расходы, – пояснил он и подмигнул.

Хотя Кевин временами демонстрировал темперамент разбуженного посреди зимы медведя, он мог быть настоящим душкой.

– Спасибо, Кевин, – улыбнулась я. – Ты супер.

Мы оба знали, что, выйдя из офиса, я сразу отправлюсь в «Севен-элевен», чтобы заправиться кофе и купить сигарет.

Он просиял в ответ на мой комплимент, и его толстый нос сморщился.

Я погрузила каталку в минивэн и, конечно же, прежде всего завернув в «Севен-элевен», двинулась в путь. Погребальное агентство, в котором я работала, находилось за пределами Бостона, в одном из многочисленных пригородов. Поэтому, когда сообщение о смерти поступало поздно ночью и откуда-то издалека, вроде Лоуренса, мы звонили местному похоронщику того района, чтобы он вывез тело и, если нужно, произвел бальзамирование. Не было смысла выдергивать кого-то из наших сотрудников на три часа или больше посреди ночи, особенно если звонок поступал из дома. Дежурный сотрудник никак не мог поспеть вовремя, чтобы осуществить быструю перевозку. Кроме того, в похоронном бюро, с которым мы работали, знали все больничные процедуры и могли выполнить вывоз тела намного эффективнее.

Дорога заняла у меня почти час, за который я со скуки выкурила почти полпачки. Въехав на круговую дорожку у перестроенного викторианского особняка, я подрулила к заднему входу. Газоны, обрамлявшие дорожку, были очень ухоженными, и я бы не удивилась, узнав, что здесь есть штатный садовник.

Я подогнала фургон к пандусу, ведшему в цокольный этаж, и вышла из машины. Заскочив в офис, чтобы дать о себе знать, я вышла на улицу и стала ждать. Появился один из сотрудников, молодой парень, с которым я познакомилась в предыдущий раз.

– Привет, Чарли! – поздоровалась я и приосанилась.

Чарли мне очень нравился. Он был примерно моего возраста, лет двадцати двух, и выглядел так, словно состоял в футбольной команде старшей школы. Люблю крепких парней.

– Привет, – одарил он меня улыбкой. – Напомни, как тебя зовут?

– Кэти, – огорчившись, ответила я. В прошлый раз мы проболтали минимум двадцать минут. Очевидно, мои чары не подействовали должным образом.

– А, точно, – бросил он. – За кем ты?

Мне не хотелось говорить об этом. Гораздо приятнее было бы просто перекинуться парой слов и оставить ему свой номер телефона. Но вместо этого мне пришлось сказать:

– За миссис Уолтерс.

Он нахмурился и пробормотал:

– О, я привез ее этой ночью. Ну и ночка…

Я сменила тему на что-то более легкомысленное, выкатила тележку из фургона и направилась вслед за Чарли к пандусу.

Он не поддержал разговор. Его интересовала только работа. «Вот она», – сказал он и откинул простыню с одного из тел в морге так, чтобы был видел ярлычок на запястье. Я отметила, что миссис Уолтерс – миловидная афроамериканка, но была слишком занята флиртом с Чарли, чтобы взглянуть на ярлык, и просто кивнула.

Он натянул простыню.

Я цеплялась за соломинку: уже упомянула погоду, пробки и работу.

– Извини, что подняли среди ночи сегодня, – сказала я и услышала собственный глупый смех.

Чарли скривил очередную гримасу:

– Да ладно, ничего страшного.

Я улыбнулась во весь рот.

– Давай выкатим ее. – Чарли взглянул на часы. – Прощание с покойным заканчивается через двадцать минут.

«Черт, он слишком озабочен работой, чтобы думать обо мне», – уныло подумала я.

Мы перевезли миссис Уолтерс, и вот я уже ехала обратно, а номера Чарли у меня так и не было… В следующий раз, пообещала я себе. Мне действительно нужно было встретиться с ним в каком-то более подходящем для игривой беседы месте, чем морг. Но пока у меня не было ни одной стоящей идеи, как это устроить. Не столкнуться же случайно в баре у его дома… Я выкурила вторую половину пачки на обратном пути, пытаясь придумать план.

– Маккаллоу, ты тупица! – заорал он. – Ты привезла не того человека!

Вернувшись в похоронное бюро, я выгрузила миссис Уолтерс и откатила ее в наш морг.

– Привет, Кевин, – крикнула я, проходя мимо него через холл.

– Все прошло нормально? – спросил он, не поднимая головы.

Настала та часть дня, когда его отутюженная одежда окончательно утратила свой изначальный опрятный вид.

Я пожала плечами:

– Да, отлично. Это первая чернокожая женщина с тех пор, как я здесь работаю.

Он замер, потом повернулся и уставился на меня. Его лицо побагровело.

– Маккаллоу, ты тупица! – заорал он. – Ты привезла не того человека!

– Что? – остолбенев, тупо переспросила я. Миллион мыслей крутилось в моей голове. Я была невнимательна и не проверила ярлыки, как следовало. Чересчур увлеклась флиртом. И Чарли выдал мне не то тело!

– Ты уверен?

– Да! – выкрикнул Кевин. – Я только что встречался с семьей. И они белые! А теперь поезжай обратно и привези сюда кого нужно, пока нас не лишили лицензии!

Он повернулся и зашагал к своему кабинету, изрыгая яростные ругательства.

Я бросилась в морг, сорвала простыню и проверила госпитальный браслет миссис Уолтерс – главный идентификатор. Я прочитала и перечитала имя: Джоан Уолтерс. Они неправильно маркировали ее!

Я рванула обратно в офис.

– Кевин, в госпитале ей прикрепили неправильный ярлык! Видимо, настоящая миссис Уолтерс все еще в больничном морге!

Он уставился на меня своими глазами-бусинками. За своим столом он выглядел как большая красная жаба, весь раздутый и злобный.

– Я серьезно! На браслете написано… – Тут у меня пропал голос.

Кевин встал, продолжая таращиться на меня, и вышел из кабинета.

Я собиралась последовать за ним, но он жестом приказал мне ждать. Через несколько секунд, показавшихся мне вечностью, Кевин вернулся, посмеиваясь.

– Все нормально, это она.

– Что? – переспросила я, ничего не понимая. – Ты же сказал, она белая.

– Белая.

– Как это?

– Желтуха. Иногда она придает коже такой оттенок.

– Такой? – Я чувствовала облегчение, но была ошарашена.

– Ты знаешь, что происходит с кожей при желтухе? – спросил Кевин, продолжая смеяться.

– Конечно.

– Ну, а иногда бальзамирующие вещества вступают в реакцию с веществами, вызывающими желтуху, и это придает коже другие оттенки.

– О боже, минуту назад ты почти довел меня до сердечного приступа, – сказала я.

– Тебя? А как насчет меня?

– Я не хотела, – запротестовала я.

– Ошибка новичка, – засмеялся он. – Черт, Маккаллоу, убирайся отсюда. Иди домой и налей себе выпить. Спишем это на твою неопытность, и я не расскажу парням, – усмехнулся он, имея в виду других сотрудников.

– Спасибо, – пробормотала я, действительно испытывая чувство благодарности. – Этого бы я не пережила.

– Они тоже когда-то были новичками. Все мы с чего-то начинали.

Хотя Кевин пытался быть милым, я все еще ужасно злилась на себя. Фокусник, помимо ловкости рук, использует психологию. Отвлекая ваше внимание, он или она совершают свои манипуляции. Я проделала фокус сама с собой, прямо перед собственными глазами, не осознавая этого, так меня увлек флирт.

Мертвые не могут рассказать, кто они. И моя обязанность – узнать, удостовериться, проверить все снова и снова. В тот день я получила важный урок, как нужно выполнять свою работу. Неважно, чем вы занимаетесь, делайте это как следует, всегда. Без исключений.

Жители Южного Бостона не придумывают себе оправданий.

8. Ленивый коронер

Рассказ баскетбольного фаната

У меня заключен контракт с нашим округом на вывоз тел для офиса коронера. Когда обстоятельства смерти не самые обычные, то есть человек умирает не в больнице, реабилитационном центре или дома под медицинским присмотром, то для расследования вызывают коронера. Его работа заключается в том, чтобы на месте определить, куда мне доставить тело. Если коронер считает, что смерть не произошла естественным путем (иногда – в результате несчастного случая), я везу тело в его лабораторию, где патологоанатом производит вскрытие. Если же он полагает, что смерть естественная, я забираю тело в свое похоронное бюро или отвожу в другое, выбранное семьей покойного, и там делается все необходимое. Платили за это копейки, но поначалу эти деньги помогали мне удерживать свой бизнес на плаву, если наступали тяжелые времена.

До того как штат выделил средства на официальное здание коронера округа, вскрытия производились в моем похоронном бюро. К моему облегчению, через какое-то время финансирование стало достаточным, и нам больше не нужно было заниматься этим делом в своем морге, числясь полугосударственным подразделением. Патологоанатом вечно оставлял после себя беспорядок.

Иногда это была тяжелая работа – осуществлять перевозку тел для коронера. Меня вызывали в любое время дня и ночи, в любую погоду, в самые разные места. Нам приходилось видеть тела в весьма плачевном состоянии. Коронеру не звонили, когда какая-нибудь милая старая леди умирала от сердечного приступа дома под присмотром медиков. Нет, его вызывали, если предстояло разбираться с какими-то неприятностями. А когда вызывали его, он звонил мне.

Сейчас уже не возьмусь сказать, сколько раз мне довелось побывать на месте автомобильных аварий, где приходилось раскладывать мешки для трупов вдоль обочины, пока помощники шерифа и пожарные собирали части тел; или на месте убийства, произошедшего так недавно, что кровь еще не успела свернуться и тяжелый сладковатый запах железа висел в воздухе. Самоубийства заставляли меня задуматься о смысле жизни, а нелепые несчастные случаи превращали в экзистенциалиста, но в целом все это выматывало. Мой контракт с округом действовал семь лет, но в конце концов напряжение стало слишком велико, и я с этим покончил. Трагедии разбитых человеческих жизней опустошали меня эмоционально и физически.

Теперь я счастлив тем, что сижу в своем директорском кабинете, облачившись в отличный костюм, и спокойно занимаюсь делами. А в это самое время голодные новички делают всю грязную работу для офиса коронера. За те семь лет я повидал немало, но один выезд, случившийся в первый год моего контракта, запомнил навсегда.

В мое похоронное бюро поступало тогда не так уж много обращений. Как-то утром буднего дня я пил кофе и просматривал результаты спортивных соревнований, когда зазвонил телефон. Звонили из офиса коронера: у подножия горы нашли тело. Я выяснил у дежурной местоположение, поблагодарил ее и повесил трубку. Потом я набрал номер своего помощника Пола, работавшего у меня неполный день, и он согласился встретиться в бюро.

Мы сели в наш старенький фургон «Шевроле» и выехали по указанному адресу. Я живу у подножия Сьерра-Невады. Атмосферный фронт, идущий с Тихого океана, упирается в горы, и ему некуда деваться, поэтому он вываливает на нас все, что скопилось. Обычно в нашей глухомани льет дождь, и тот день не стал исключением. Впрочем, это был скорее густой туман, нежели полноценный дождь, но в сочетании с холодным воздухом он делал день совершенно отвратительным. Один из помощников шерифа узнал мою машину и помахал нам из-за ограничительных конусов, которые они выставили на безлюдной горной дороге.

Выйдя из машины, я поднял воротник. Особого толку от этого не было. Ветер продувал ткань насквозь. Место, где нашли тело, находилось на изгибе второстепенной дороги, идущей в направлении гор. С одной стороны дороги высился густой лес, а с другой виднелся обрыв. Я подошел к ограждению, у которого стоял коронер, пристально рассматривавший что-то внизу.

– Привет, Джо, – сказал я, нащупывая в кармане сигареты замерзшими пальцами.

Он глянул на меня, что-то буркнул, не выпуская сигару изо рта, и снова уставился в пропасть.

Я достал сигарету и сунул ее в рот.

– Жуткое падение, да? – заметил я, проследив его взгляд вдоль крутого обрыва. Там два сотрудника продирались сквозь кустарник, которым поросли берега небольшого ручья на дне ущелья.

Джо опять что-то пробормотал и достал сигару изо рта своими толстыми пальцами.

Я попытался зажечь спичку, но влажность обрекала все мои попытки на неудачу. Я попробовал несколько раз, а потом сдался и брезгливо бросил сигарету вниз с обрыва.

– Так что тут произошло?

Джо издевательски ухмыльнулся.

– А на что это похоже? – поинтересовался он. – Чертово падение. Получил по заслугам, разгуливая здесь посреди ночи. Фонарей в этой дыре нет.

Я посмотрел на небольшой ручей, бежавший на дне ущелья, под глинистым обрывом, и подумал, что надеть один из моих немногих костюмов было плохой идеей. Работенка обещала быть грязной.

– Эй, парни! Нашли что-нибудь там? – крикнул Джо.

Помощники шерифа посмотрели вверх и помотали головами. Нельзя сказать, что эти парни усиленно искали разгадку. Они просто топтались в высокой траве, пытаясь не вымазаться в грязи и не намокнуть.

– Ладно, Тоулс, это однозначно выглядит несчастным случаем. – Джо оттолкнулся от ограждения, на которое поставил ногу, используя коленку как точку опоры.

– Вы же спуститесь и осмотрите все сами? – недоверчиво спросил я. Джо был ленив и наделен сочетанием тупости и хитроумия, которое может создать вам проблемы, окажись вы у него на пути. Его приняли на работу миллион лет назад и просто автоматически переизбирали. Было ощущение, что его используют принудительно. Чем дольше его назначали на эту должность, тем ленивее он становился.

– Отсюда прекрасно видно, что произошло. Явно несчастный случай.

Я наклонился над обрывом и с сомнением переспросил:

– Вы уверены?

– Он упал.

– Упал через ограждение?

Джо вытащил изо рта окурок и бросил его к моим ногам.

– Что за дела? Ты сегодня хочешь поиграть в коронера, Тоулс? Моя работа здесь закончена. Ты и твой дружок, любитель трупов, спуститесь вниз и вытащите тело из воды, постаравшись не замочить свои прекрасные туфли, – он похлопал меня по спине и мерзко рассмеялся, – а я заеду попозже, чтобы провести опознание.

– …Моя работа здесь закончена. Ты и твой дружок, любитель трупов, спуститесь вниз и вытащите тело из воды, постаравшись не замочить свои прекрасные туфли, – он похлопал меня по спине и мерзко рассмеялся…

«Сволочь», – подумал я, когда Джо уселся в свой служебный седан и шины взвизгнули.

– Он вообще что-нибудь делает? – спросил Пол, когда я подошел к фургону.

– Нет, только отъедает физиономию в «Смайлиз дайнер»[13]13
  Smiley’s Diner (англ.) – американская сеть ресторанов быстрого питания. – Прим. ред.


[Закрыть].

Мы засмеялись.

– Ну, давай разбираться с этим, – вздохнул я.

– Дело дрянь?

– Придется повозиться.

Я натянул резиновые галоши, чтобы защитить обувь, и желтые резиновые перчатки, длиной почти до локтя. Мы всегда держали эти перчатки в машине на случай работы с коронером, потому что не знали, с какими неприятностями придется столкнуться, а они защищали чуть лучше, чем обычные латексные. Пол достал из фургона каталку. Я прихватил черный мешок для тела и моток веревки. Отдав веревку напарнику, я перепрыгнул через ограждение и, нелепо размахивая руками, заскользил вниз по глинистому склону. К счастью, мне удалось доехать до самого низа не упав. Полу повезло меньше.

Я остановился в шестнадцати дюймах[14]14
  Примерно 40 см. – Прим. ред.


[Закрыть] от грязной воды, а он – сидя в ней. Чертыхаясь, мы приступили к работе. Я развернул плотный мешок в высокой траве на берегу ручья, параллельно телу мужчины, который лежал ничком.

Теперь мы оба стояли в потоке. Я взялся за руки, Пол – за ноги, и мы вытащили тело из воды, а затем переложили его в мешок. После того как я застегнул молнию, мы перевернули тело, чтобы не волочить человека вниз лицом. Пол привязал веревку к одной из крепких нейлоновых ручек мешка и начал карабкаться вверх по склону. Пару раз он соскальзывал, и каждый раз крепкое бранное словцо, словно выстрел, раскатисто разносилось в горном воздухе. Добравшись до верха, Пол обвязал веревку вокруг дорожного ограждения. Потом он стал тянуть за нее, а я взялся за ручку и помогал затаскивать тело вверх по скользкому откосу.

Мы погрузили тело на каталку и поставили ее в фургон. Потом помахали сотрудникам шерифа и уехали.

Через пару часов, когда я уже успел сменить свой испорченный костюм и плащ, мы с Полом пришли в морг и выложили мешок с телом на стол для бальзамирования. Поскольку молния оказалась у мужчины на спине, я взял ножницы и разрезал мешок прямо по центру.

И тут мы оба отшатнулись от удивления. Пол сумел выразить наши чувства забористым ругательством. Затем, прикрыв рот рукой в перчатке, он сдавленно произнес: «О черт!»

Человек на столе смотрел на нас удивленными пустыми глазами. Из туловища торчал десятидюймовый[15]15
  Около 64 см. – Прим. ред.


[Закрыть] кусок хромированного бампера. Вне всяких сомнений, погибший стал жертвой наезда, а виновник бежал с места происшествия.

Через несколько минут я звонил властям. Спустя пару дней коронера Джо уволили.