Текст книги "Летний дракон. Первая книга Вечнолива"

9

Когда мы приземлились в загоне, я выпестовала в себе плотный, колючий комок злости, который помогал мне сдерживать слезы. В твердом намерении хотя бы внешне быть смелой, несмотря на внутреннюю боль, я стиснула зубы и тотчас принялась расседлывать драконов и кормить детенышей. Остальные тоже погрузились в привычные заботы и полностью переключились на драконов. Может, про меня уже забыли, а может, просто делали вид, что ничего не произошло.

Впрочем, со мной никто не заговаривал. Вот и хорошо. Я избегала случайных взглядов и изо всех сил старалась не искать свою малышку, уверенная, что утрачу самообладание, едва ее замечу.

Я все больше убеждалась: каждый из присутствующих трактовал мою историю лишь так, как было ему выгодно. Роув соглашался с тем, что позволяло ему реквизировать детенышей. Мабир пытался сохранить ту каплю власти, которой обладал – так называемый «контекст» должен был включать в себя его паству. А когда Мабир, казалось, вот-вот за меня вступится… однако ничего подобного не случилось!

Он проявил себя как дипломат, заняв самую выгодную позицию и не вмешиваясь в дрязги и ссоры.

А Беллуа стремился заставить Мабира склониться перед его властью и превратить Гетига лишь в отражение Коррузона. Что еще хуже, Беллуа угрожал утащить меня в Авигал, в столицу, на допрос к таким же, как и он. Когда я вспоминала, как он пялился на мою грудь, меня охватывали гнев и страх.

Отец сказал, что спор еще не закончен, но его целиком и полностью поглотили дела. Гнездовье ведь гораздо важнее, чем я. А что тогда я? Его имущество, невольница? Я сглотнула. Если Беллуа увезет меня из Риата, случится что угодно. Он говорил, будто это требование Коррузона, но в действительности мог просто лукавить.

Меня сделают рабыней? Изнасилуют? Как далеко способен зайти Беллуа, лишь бы похоронить мою историю поглубже?

Даже Дариан упомянул меня, лишь когда ему было нужно с кем-то разделить вину.

Только один миг разговора показался мне разумным: когда отец предложил помочь Френу. Он исцелит рану заботой, искоренит плохой знак добрым поступком.

«Вот, смотрите, – сказал отец тогда, – я отменяю одно из ваших дурных знамений».

А теперь я познакомилась с миром политики, промысла и религии. Меня как будто предали. И что самое страшное – все сделал Летний дракон. Он буквально подтолкнул меня к проклятию.

Когда все были накормлены, я принялась подметать загон. Отец же направился к ватаге драконят.

– Дариан! Покажи своего.

Дариан покосился на меня, опустив уголки рта, но потом осторожно прошел мимо резвящихся малышей к черно-медному детенышу, которого выбрал заранее.

Дариан опустился перед драконенком на колени и неуверенно протянул руку. Малыш понюхал его пальцы.

– Все хорошо, сын. Можешь его коснуться.

Дариан обхватил мордочку малыша ладонью. Остальные тут же сгрудились вокруг, врезаясь в ноги Дариана и тоже его обнюхивая, как окружающая моего брата невидимая преграда вдруг рухнула. Дариан улыбнулся, вновь взглянул на меня, и его улыбка померкла.

– Не обращай на них внимания, Дариан. Смотри лишь на своего. Прикасайся лишь к нему.

Дариан так и поступил, и вскоре остальные малыши опять вернулись к своим играм в догонялки.

– Говори с ним, сын.

– А что мне сказать?

– Неважно. Расскажи ему сказку. Опиши, какая сегодня погода. Болтай как безумный.

Я поняла, что неосознанно пятилась, только когда наткнулась спиной на дверь в драконятню. В мои ладони упирались старые, жесткие доски.

Дариан ласкал пальцами гладкую, теплую мордочку. Внутри меня вскипела зависть. Я ее усмирила. Зависть мне ни к чему. Я хотела испытывать лишь свой горячий гнев.

Отец подозвал всадников дракониц-нянек, Джанно и Мэрита.

– Господа, нужна ваша помощь. Пора увести дитей от родителей.

Двое пожилых солдат кивнули и подозвали своих драконов. Для опытных самок это была повседневная работа – они принялись направлять драконят крыльями и передними лапами. Я заметила, как орехово-желтая малышка с восторгом в карих глазенках налетела на собрата.

Нет! Только гнев.

Отец свистнул.

– Шуджа! Грюс! Идите ко мне. У меня для вас сюрприз.

Шуджа поковылял к отцу, следом шагнула его самка с медной чешуей.

– Видите? Один из ваших малышей останется с нами.

– Ха-а! – Шуджа вскинул голову. – Шу-у-уша, фр-р-р.

Он был счастлив.

– Дить, – отозвалась Грюс, но тише и прижалась щекой к шее Шуджи.

– Томан! Джем! Зовите свои пары! Пора.

Вскоре все шесть драконов-родителей собрались вокруг черно-медного малыша. Я увидела, как он мелькнул между их лап, ползая туда-сюда по коленям Дариана.

– Их утешит то, что в стойле будет хотя бы один детеныш, – донесся голос отца.

Няньки уже начали отводить остальных от родителей. Драконица Беллуа держалась особняком. Мерихем шагнул в мою сторону. Я вжалась в двери драконятни, словно желая с ней слиться, а потом просочиться сквозь нее и очутиться с другой стороны.

Меня окружил поток повизгивающих от радости драконят. Орехово-желтая малышка вдруг замерла – прямо напротив меня. Наши взгляды встретились, и меня охватили сомнения. Однако протянуть руку за запретным прикосновением я не успела – малышка ускакала играть и покусывать собратьев.

Моя родня вместе с драконами направилась к мосту. Последние теперь перейдут в так называемое зимнее стойло, которое располагалось в горном поместье. Драконятня будет пустовать до весны, когда настанет пора откладывать новые яйца. Я проследила взглядом за уходящим семейством, пока их не загородили драконы-няньки. Между дитями бродил, убрав руки за спину, Беллуа. Он вдруг уставился прямо на меня, вскинув брови в притворном, якобы примирительном сочувствии, и открыл было рот, чтобы заговорить. Но я сбежала в драконятню через дверку для людей, разъяренная, сбитая с толку.

Я с трудом сдерживала рыдания.

Гнезда пустовали. Не было ни возни, ни повизгиваний, ни мурлыканья, ни беготни и игривой борьбы. Только приглушенные отголоски с другой стороны ворот.

Пустота была огромной, а я – крошечной.

Джем нашла меня, когда я уже успела вычистить все гнезда, кроме одного. Ворота со стороны обрыва были открыты, я сбрасывала туда грязную щепу. Джем, взявшись за метлу, принялась смахивать остатки пыли у дальнего края. Работали мы в молчании. Я была слишком потрясена и не ощущала ни гнева, ни скорби – ничего. Опустошенная.

Орудовать метлой было проще и быстрее, чем лопатой. Мы сошлись с Джем у последнего пустого гнезда, принадлежавшего Одаксу и Колувер. Я присела на край, уперев локти в колени. Джем, прислонив метлу к стене, опустилась рядом со мной, обняв меня за плечи, и тихо заговорила.

– Твой отец оказался в сложном положении, Майя. Он сделает все, что в его силах, чтобы тебя защитить, но что Министерство захочет, то Министерство и прикажет.

Я сунула ладони под мышки, пытаясь унять в них дрожь.

– Где Дариан?

– В зимнем стойле. Твой отец хотел, чтобы он как можно быстрее начал работу с дитем, пока Роув или Беллуа не успели передумать. Дариан уже дал ему имя – Нитак Ару, «знак победы», чтобы почтить Летнего дракона и привлечь добрые силы. После пиршества Мабир нанесет им первые насечки.

Я должна была обливаться слезами, но глаза оставались сухими.

– Привлечь добрые силы. Смешно!

– Дариан просил меня передать, что ему жаль, что так вышло…

– Ага, мне вот сразу полегчало.

– И что он переживает. Не злись на него, Майя. Он старается, пусть и по-своему.

Я смахнула с лица упавшие пряди волос.

– И что мне теперь делать?

– Оставайся храброй. Ты дочь Маджи.

Я обхватила себя руками поверх рук Джем.

– Если бы не Летний дракон, забрали бы всех малышей. Теперь нам отдали одного, значит, именно я стала главным источником проблем, – я застонала. – Беллуа сказал, что я навлеку проклятие… – Я чуть не подавилась последним словом.

– Не думай о таком, Майя. Здесь побывал сам Гетиг. Мне плевать, что говорит Беллуа или Мабир, я черпаю в этом событии надежду. Оно подарило нам и время, и шанс. Беллуа отправится в путь, но не сразу, они с Мабиром еще должны состряпать свою версию твоей истории.

Джем уложила мою голову себе на плечо.

– Я никуда не поеду. Он на меня так пялился…

Как будто оценивал вещь. Правда, потом смутился. Чуть-чуть.

Джем – со скатившейся по щеке слезой – коснулась моего лба губами.

– Еще не все кончено.

В драконятню вошли отец и Томан. Заметив нас, они осторожно приблизились. Я выпрямилась. Я была в окружении своей семьи.

Отец вытер лоб тыльной стороной ладони.

– Ох, Высшие, ну и денек!

Томан скрестил руки на груди.

– Кто из нас, кроме Майи, встречал Высшего? Я вот – нет.

– И я нет, – Джем пригладила мои волосы.

Отец присел на край пустого гнезда.

– Когда я служил в драконерии, то во время учений в Авигале я издалека увидел Коррузона. В жизни больше не встречал никого подобного. Он великолепен. Огромный, черный, с крыльями цвета огня и алыми, похожими на всполохи полосами на груди и лапах. Яркие глазищи – прямо как два пылающих солнца! Да, я действительно видел его, а иначе я, наверное, не стал бы даже слушать ваши россказни о Высших драконах.

Томан и Джем переглянулись.

– Но так случилось. На самом деле, – произнесла Джем. – Вопрос: почему здесь? Почему Майя, если это не имеет какого-то особого значения?

– Ты ведь слышала, – Отец окинул пристальным взором нас обеих, но задержал свой взгляд на мне чуть дольше. – Он явился Дариану. Из-за того, что рядом находилась Майя, Коррузону пришлось сделать специальный знак «не для тебя», а лично для нее, дабы разбить ей сердце и освободить ее от обязательств – для дальнейшего, в общем-то, похищения.

Я стиснула пальцы Джем. Она сжала мою ладонь в ответ.

– Он отвратителен.

Томан покачал головой, отгоняя противоречивые мысли.

– Мабир не опроверг толкование Белл…

– Конечно, нет! – воскликнул отец. – Что еще ему оставалось делать? Беллуа стоит выше по иерархии. А от Авигала напрямую зависят наши кошельки. Что Министерство захочет, то и прикажет.

Почти слово в слово эту фразу минуту назад сказала мне Джем.

Отец вздохнул.

– Мы с Мабиром сделали что могли, но почти ничего не добились. Я вернул бы дитя, если бы верил, что это спасет Майю, но тогда Беллуа получит возможность забрать и Дариана. У Беллуа достаточно власти, чтобы получить то, что ему нужно.

Когда я заговорила, голос мой прозвучал еле слышно:

– Никуда я не поеду.

Отец опустил ладонь мне на плечо.

– Я не позволю ему тебя увезти.

– Я ему не доверяю. Если он меня заберет, то не даст вернуться. Я уверена.

– Чего опасаюсь и я, – кивнул отец. – Ему незачем показывать тебя Совету. Он просто придумал предлог. Что он хочет, так это укрепить свое влияние.

– Думаю, правильнее сказать – взять заложника, – Джем стиснула зубы.

– Но дело ведь даже не во мне, – произнесла я, не спрашивая, а утверждая. – Он использует меня, чтобы запугать нас. Дело в Расаале и в том, кто может толковать, а кто нет.

– Ты тоже имеешь значение, – возразила Джем. – Была бы ты уродиной, ему пришлось бы выдумывать другой повод.

Отец задумчиво покачал головой, и уголки его рта опустились еще ниже.

– Джем права. Он отвратителен. Но и Майя права… он хочет зарыть истории поглубже. Это не мог быть Гетиг, только иная ипостась или обличье Коррузона.

– Ценой будущего разведения? – воскликнула Джем. – Сегодня потеряли самое плодовитое гнездовье! Беллуа на все пойдет ради того, чтобы упрочить свое положение! Проклятье! Казалось бы, Министерство должно само стремиться дать нам возможность поставлять им больше дитей, но…

Отец стиснул кулаки. Наверное, единственный ответ, который он мог дать, был почему-то неприемлемым. Наконец, опустил голову и пробормотал:

– Увидев среди руин отпечаток лапы, Беллуа вроде бы начал колебаться. Он не знает, как это истолковать, но отрицать, что в нашей долине побывал Высший дракон, явно не может. Он то ли сбит с толку, то ли завидует. Может, он вообще испуган. Он выдал больше, чем намеревался. Он злится, когда его догму ставят под сомнение, поэтому и устроил ловушку с единственным дитем в виде приманки. И я с радостью шагнул в его силки.

– Нам нельзя ждать еще одного дитя целый год, – произнесла Джем. – Беллуа это знает. Если дракон Дариана не сумеет сблизиться с выбранной самкой…

Отец кивнул.

– Разумеется, знает. Но власть позволяет ему опровергать все наши доводы. Он разрешил нам оставить дитя, и теперь мы в долгу перед Министерством. Он может дергать за ниточки.

– Но зачем?

– Здесь замешано кое-что еще. Что подумают верующие, если в какой-то далекой провинции появится другой Высший дракон, помимо Коррузона? Авигал не намерен делиться властью с провинцией, и уж тем более в рамках религии. Если Беллуа не сумеет переделать историю под себя, то все равно попытается вывернуть ее в нечто мрачное. Или зарубить ее на корню.

– А что насчет Роува? – спросил Томан. – Можем ли мы уговорить его дать нам еще одного дитя? Решение же, в конце концов, принимает он.

Отец тяжело вздохнул.

– Он не пойдет против Драконьего Храма в вопросах веры.

– Тогда кто здесь главный? Роув? Или Беллуа? – в голосе Томана прорезалось раздражение.

– В любой другой год был бы Роув, конечно. Но Летний дракон – это существо, которое совершенно не вписывается в его планы. И, кроме того, изначально Роув хотел забрать всех дитей. Не стал бы давать ему возможность передумать.

– И что нам делать? – Джем до боли сжала мою ладонь. – Нельзя позволить этому напыщенному мерихему забрать Майю в Авигал. Когда ее вырвут из наших рук…

Я вспомнила наглый взгляд Беллуа и встала, расправив плечи.

– Мы будем бороться!

– И что ты предлагаешь? – фыркнул Томан. – Начать восстание? Воевать с Расаалом?

Джем рассердилась.

– У нас есть, наверное, день, чтобы переубедить Роува или Мабира…

– Этому не бывать, Джем. Как сказал отец, мы находимся под властью Министерства. На нас давит не только Беллуа: в переговорах проявил себя и Роув. Большего, хоть мы и надеялись, мы не получим. Но Беллуа использует историю в своих целях.

– Джем и Майя правы, – произнес отец. – Мы не можем все вот так оставить.

– Мы проиграем! – подался вперед Томан. – Речь идет о Министерстве! Здесь и сейчас от его имени говорит Роув, за которого решает Беллуа. Разве это неправильно – подумать, как извлечь для себя выгоду из женитьбы?

– Чего?! – рявкнула Джем.

Томан продолжил – медленно и разборчиво, как будто объясняя слабоумному:

– Нам лучше решить, какую выгоду мы еще можем…

– Ты говоришь о своей сестре так, словно она товар на продажу? – прошептала Джем.

– Эй, я никуда не поеду!

Томан даже не глянул в мою сторону.

– Вы дадите мне закончить? Будем прагматичными. На нас лежит забота о целой деревне. И о целой провинции.

Джем оцепенела.

– Ушам своим не верю! Майя – твоя кровь, родня…

– Я не предлагаю выдать ее замуж за мерихема, но кто-то из других гнездовий может…

Я врезала ему кулаком по руке.

– Ах ты корыстный свин! Ненавижу тебя!

Мой собственный брат хотел продать меня ради толики безопасности. Неужели я, по его мнению, гожусь только на это? Томан отшатнулся, и я стукнула его еще разок. Мне стало получше.

– Угомонись, девочка, или…

– Довольно! – гаркнул отец. – Хватит!

Я зло уставилась на Томана. Мои костяшки пальцев побелели.

Томан лишь взглянул в мою сторону, избегая смотреть мне в глаза.

Джем крепко меня обняла.

– А что тогда Гетиг? – в ее голосе послышалась нотка презрения. – Почему так? Почему Майя?

Отец повернулся к нам. Его лицо осунулось, посерело. Я не видела его таким печальным со смерти матери.

– Что тогда Гетиг? – повторил он тихо. – Что Гетиг? – отец ссутулился. – Майя, я сожалею, что был вчера груб с тобой. Твоя мать часто предупреждала меня, что я слишком быстро вспыхиваю. И это по-прежнему так. – Он горестно покачал головой, подыскивая слова. – Знаешь, ты на нее похожа. Она тоже была мечтательницей. Я любил в ней эту черту. Но иногда я о тебе беспокоюсь. Мир меняется, и нужно смотреть на него ясным взглядом.

Отец никогда не извинялся. Никогда. Происходящее походило на подготовку к моему отъезду. Как будто нужно ситуацию исправить, пока не стало слишком поздно. Мой отец, могучий Маджа, прогибается под давлением Министерства. Вот что выбило меня из колеи окончательно. В мой гнев вгрызлось отчаяние.

Воцарилось молчание. Отец встал и махнул Томану.

– Пойдем. И вы тоже. Скоро прибудут гости из деревни, – отец опустил руки мне на плечи. – Майя, я хочу, чтобы на твоем лице была смелость. Сможешь?

Я кивнула, еле-еле сдерживая слезы.

– Молодец. Мы что-нибудь придумаем. Пока ты с нами, у нас еще есть время. Но сперва нам нужно устроить пиршество и выполнить последнее на сегодня задание.

Отец вышел из драконятни, Томан поплелся за ним.

Со стороны загона в ворота врезался кто-то маленький и боевой – с такой силой, что они затряслись. Раздалось довольное урчание.

Мы с Джем сдвинули выходящие к обрыву створки. В следующий раз их откроют лишь спустя долгие месяцы.

10

Я пробралась в поместье незамеченной, быстро вымылась и переоделась в свой лучший наряд из шелка и кожи. Шагнув к двери, я передумала и замерла в полумраке коридора, откуда можно было тайком понаблюдать.

Семья Кайси приходила к нам каждый День выводка – помочь с приготовлениями и готовкой.

Именно они вынесли в главный двор, располагающийся между домом и зимним стойлом, длинный стол, расставили посуду и приборы, вазы с цветами. Среди многих яств самым главным деликатесом будет наверняка оленина со вчерашней охоты.

Я опоздала: уже убирали первое – сезонные овощи. Капитан Роув только садился за стол. Судя по выражениям лиц собравшихся, сперва они обсудили новости из Кулоды. Я заметила Дрена, главу Рыбацкой гильдии, с обгоревшей на солнце шеей и всклокоченной бородой. За ним маячили местные фермеры с женами, плачущие открыто или прикрыв лица ладонями. Бек, кузнец, сидел, скрестив огромные ручищи на груди и опустив подбородок. Плотники и кожевники, чьи имена я не могла вспомнить, потрясенно качали головами.

Во главе стола был мой отец, облаченный в парадное черно-фиолетовое одеяние – в тон шкуры Шуджи. Мое место располагалось через три стула – по его левую руку – после Томана, Джем и Дариана. А стул справа пустовал – раньше его занимала мама. От этого зрелища меня вновь охватила тоска. Я вспомнила о маме.

Что бы она сказала в утреннем споре? Вступилась бы за меня?..

Цепочка мыслей вызывала призраков, которые чуть было не всколыхнули мою скорбь. Я оттолкнула их и собрала храбрость в кулак.

Далее сидел Мабир, духовный пастырь Риата. Справа от него – самый почетный гость, Роув, командующий реквизицией. Следом Беллуа, а за ним – Мэрит и Джанно. Остальные места занимали местные жители с семьями. Я с отвращением поняла, что за столом окажусь прямо напротив Беллуа, и отступила назад, глубже в тень.

Отец поднял ладони, ожидая, пока стихнут разговоры.

– Однако не все известия печальны. Как некоторые из вас уже знают, произошло нечто удивительное. Возможно, это благой знак не только для Гурваана, но и для Риата. Надеюсь, он уравновесит собой дурные вести, которые принес нам капитан Роув. Я не приучен к подобным речам, поэтому дам слово нашему доброму дхалле, Мабиру.

Пока наш древний Мабир поднимался, над столом пронесся гул приглушенных голосов.

– Друзья! Тише, тише! Внемлите! Настали поистине благоприятные для Риата и всего Гурваана времена. Случилось событие, в которое трудно поверить даже мне – но я увидел доказательство собственными глазами. Юный сын мастера-разводчика стал частью невероятного происшествия, подобные которому встречаются лишь в песнопениях и священных книгах.

А Мабир вычеркнул меня из новой легенды. Но почему? Чтобы защитить? Скрыть мои дурные знамения? Или из страха перед Министерством?

– Высший снисходит к верующим лишь раз за многие поколения. Но вчера, во время вылазки в лес – вернее, к руинам древнего Храма Кинвата – юный Дариан ад-Маджа увидел Гетига, Летнего дракона, чей след я изучил собственными глазами буквально этим утром!

Мабир использовал слово «Высший», под которым можно было понять как одного Коррузона, так и древний пантеон целиком – осторожный выбор, чтобы одновременно и не оспорить, и не подтвердить взгляды Беллуа. Тот, впрочем, помрачнел, стоило окружающим мгновенно разразиться вопросами, и вскочил на ноги.

– Добрые люди! Прошу! Мы ответим на то, что сможем. И сейчас мы понимаем – в вашей долине побывал облаченный в цвета и ароматы лета Высочайший и Милостивейший Коррузон в обличье Летнего дракона! Пусть и недолгое, но Его явление не вызывает никаких сомнений. Юный мастер сразу вернулся домой и поведал нам свой удивительный рассказ, и сегодня в подтверждение истинности его истории мы обнаружили в руинах Храма свидетельство. Прямого контакта не было, однако даже само явление – это послание Гурваану.

Гости возбужденно загудели. Я не могла пошевельнуться, охваченная новой вспышкой гнева. Похоже, меня полностью вычеркнули из истории с Высшим. Прямого контакта не было? Да меня до сих пор до глубины души пронизывал взгляд Гетига, пусть лишь в воспоминаниях.

Все случилось совсем недавно, но, по-моему, уже превратилось в легенду…

Пульсирующая в голове ярость заглушила голос Беллуа. Я вжалась в стену – мимо в спешке пробежала одна из сестер Кайси с пустым подносом.

– Вы опоздали, мисс, пора бы вам… – и конец фразы растаял в воздухе.

Долг требовал, чтобы я заняла свое место за столом, но мне хотелось лишь сбросить Беллуа со скалы. Я оказалась в ловушке между долгом перед семьей и Храмом, между яростью и страхом. Я затаила дыхание.

Голос Беллуа усилился – он готовил жителей деревни к моему грядущему отъезду, прежде чем утащить меня в Авигал, чтобы исказить мои слова перед лицом Совета или же самого Коррузона. А после что?..

Не поеду.

Я развернулась и шагнула в дом, чуть не столкнувшись с сестрой Кайси, которая несла уставленный мясом поднос.

– Мисс Майя! Куда вы?..

Я прошла по коридору, нырнула в свою спальню и схватила со стены заплечный мешок.

Снаружи донеслись радостные возгласы и похожий на грозовые раскаты грохот – деревенские жители застучали по столу кулаками. Одобрение. Мабир или, может, Беллуа объявил, что Дариан получит собственного дитя. У меня вспыхнули щеки, но я направилась к окну, откуда открывался отличный вид во двор.

В свете жутких новостей от Роува наши соседи и друзья, наверное, просто стремились найти хоть что-нибудь обнадеживающее и воодушевляющее. Теперь они стояли, я даже отсюда видела, как зарделся Дариан. Происходящее казалось мне каким-то сном.

Мабир поднял руки, призывая к тишине.

– Друзья мои, народ Риата, мастер-разводчик Маджа и семья, почтенные гости. Воздадим благодарность молитвой.

Люди склонили головы. Мабир смежил веки.

– Высочайший, мы принимаем Твое послание с верой в Твою милость, восхваляем Твою мудрость и благоговеем перед Твоей силой. Могучие крылья Твои хранят нас. Когти Твои, подобные копьям, нас защищают. Твои глаза, подобные огненным молниям, взирают на нас с любовью и благосклонностью. Ты есть Изначальное Пламя, пылающее в наших сердцах. Мы – слуги Твои в порочном мире, а значит, смиренно живем по Твоим заветам. Твои пути неисповедимы, не нам о них вопрошать. Исходишь ты из бесконечности, а от Тебя исходит все сущее. И яко Ты повелел – да будет так.

– Да будет так, – повторили остальные хором.

Я покачала головой, скривив губы. Кто яко повелел? Какой обман! Вот и первый шаг к еще большей лжи.

– Тост! – Томан взял кубок. – За Коррузона и Императора, за страну и деревню, за гнездовье и Дариана!

Я уже не могла вынести это представление, поэтому принялась собирать пожитки. Без некоторых вещей мне явно не обойтись: запасная одежда, еда… похоже, нужно улучить момент и совершить набег на кухню – и нож. Еще мне не помешает захватить арбалет из оружейной. Придется ждать темноты.

А потом? Я села на постель, бросив мешок с наполовину засунутой в него курткой. Я понятия не имела ни что делать, ни куда бежать. Пока что. У меня осталось лишь воспоминание о бездонном взгляде Летнего дракона.

Что мне действительно нужно – это хороший план. Снаружи доносились возгласы и смех, а я сидела, обхватив голову руками, и напряженно думала.