Текст книги "Критическое мышление. Анализируй, сомневайся, формируй свое мнение"

Доступный индуктивному аргументу максимум – это предположить, что нечто весьма и весьма вероятно. Однако мы привыкли исходить из предпосылки, что очень вероятное фактически является обязательным. Рассмотрим знаменитый пример индуктивного аргумента.

Каждое утро в течение миллионов лет восходит солнце. Следовательно, солнце взойдет и завтра утром.

По замечанию философа XVIII в. Дэвида Юма[12]12
  «Предположение, что солнце завтра не взойдет, является не менее понятным и не более противоречивым, чем утверждение, что оно взойдет. Таким образом, напрасно было бы пытаться доказать его ложность. Если бы в нем присутствовала доступная для доказательства ложность, оно содержало бы противоречие и наш ум был бы не в состоянии его постичь». См.: Hume, D. (1772/1993). «Cause and effect: part I», An Enquiry Concerning Human Understanding. London: Hackett.


[Закрыть], все мы верим, что солнце взойдет завтра: мы ведем себя так, как если бы вероятность данного события равнялась 100 %. Однако этот очевидный факт невозможно доказать с абсолютной точностью – не более, чем следующее утверждение:

Я являюсь живым каждый день последние 10 000 дней; следовательно, я буду жить вечно.

Однажды я умру. Или, если неукоснительно следовать схеме индуктивного аргумента, вероятность того, что однажды я умру, намного, просто несоизмеримо больше вероятности, что я буду жить вечно. Аналогично почти наверняка настанет день, когда солнце перестанет существовать. Есть основания надеяться, что до наступления его еще много миллионов лет. Однако это может произойти и завтра.

Хотя утверждение «Солнце всходило миллионы лет; каждый день в будущем станет следовать этой схеме; таким образом, солнце будет всходить всегда» является безупречно валидным дедуктивным аргументом, но однажды этот дедуктивный аргумент перестанет быть обоснованным. Когда-нибудь предпосылка, что Солнечное завтра окажется таким же, каким было и вчера, уже не будет истинной.

Итак, если нечто имело место в прошлом, причем сколь угодно много раз, из этого еще не следует, что оно гарантированно случится в будущем. Данный факт иногда называют проблемой индукции{78}78
  Проблема индукции: как бы мы ни были уверены в истинности утверждения, индуктивный аргумент не может этого доказать.


[Закрыть]. Теоретически возможно, что я никогда не умру или что Солнце будет существовать вечно, но это крайне маловероятно в соответствии с нашими нынешними знаниями о Вселенной.

Возможно, вам кажется, что это высосанная из пальца проблема, важная лишь для философов. Действительно, никто – включая и самих философов – не рассуждает подобным образом: «Солнце, весьма вероятно, взойдет завтра утром, но имеется крохотный шанс, что миру настанет конец». Я не говорю: «Я почти убежден, что встречусь с тобой в кафе завтра в два часа дня, за вычетом небольшой вероятности скончаться или утратить дееспособность до этого времени».

Даже наука в данном случае не является исключением. Мы говорим «Пламя нагревает воду», а не «Пламя с большой степенью вероятности нагревает воду, как свидетельствует прошлый опыт». Мы считаем бесчисленное множество вещей фактами, опираясь на опыт и достигнутые в этом вопросе соглашения, не чувствуя потребности постоянно поминать вероятность. Зачем в таком случае вообще держать в уме, что индукция всегда имеет дело с вероятностью, а не с определенностью? Да затем, что это помогает лучше мыслить, проводить исследования и писать тексты. Причин тут по меньшей мере две.

1. Это показывает, что многие вещи, которые мы принимаем как данность, необязательно являются абсолютной истиной и что обыденное мышление часто игнорирует или недооценивает неопределенности, присутствующие в мире.

2. Это заставляет нас отказаться от порочного метода исследования, сводящегося к поиску подтверждений нашей идеи, и вместо этого как следует поразмышлять о том, насколько вероятно, что идея верна, и как наиболее надежно проверить ее истинность, применяя критерий фальсифицируемости{79}79
  Фальсифицирование: опровержение чего-либо, ранее считавшегося истинным или очевидным.


[Закрыть].

Фальсифицирование не следует путать с фальсификацией!

История сохранила пример ошибки индукции вследствие излишнего доверия к прошлому опыту как основе для обобщающего вывода.

Каждый лебедь, которого люди когда-либо видели, был белым. Следовательно, все лебеди белые.

Много веков это утверждение считалось в Европе истинным, пока не была открыта Австралия, где европейцы увидели черных лебедей (первым стал в 1697 г. голландский путешественник, обследовавший западное побережье этого континента). Оказалось, что выборка лебедей, доступная европейцам, не была точной репрезентацией общемировой популяции лебедей. Совокупность лебедей всего мира охватывала больший спектр возможностей, чем принято было считать[13]13
  Пожалуй, самое известное обсуждение этого примера см.: Талеб Н. Черный лебедь. Под знаком непредсказуемости. – М.: Азбука-Аттикус, КоЛибри, 2018.


[Закрыть].

Достаточно одного по-настоящему убедительного контрпримера{80}80
  Контрпример: пример, заставляющий пересмотреть существующие взгляды, поскольку он противоречит обобщению, ранее считавшемуся истинным.


[Закрыть], чтобы опровергнуть всю индуктивную логическую цепочку.

Открытие черных лебедей заставило пересмотреть бытовавшие в Европе представления о том, какими они бывают. После 1697 г. возникла необходимость заменить предшествующее обобщение описанием следующего характера:

Каждый лебедь, которого когда-либо видели в Европе, является белым. Следовательно, все европейские лебеди, предположительно, являются белыми. Однако теперь нам известно о существовании в Австралии черных лебедей. Таким образом, белый цвет представляется отличительным признаком не всех лебедей вообще, но только тех, что обитают в Европе.

Многие предшествующие расчеты вероятности оказались совершенно ошибочными.

В этом примере очевидны как сильные, так и слабые стороны индукции. Олицетворением слабой ее стороны является понятие «черный лебедь»{81}81
  Эмпирический метод: способ познания и осмысления мира, основанный на точном наблюдении того, что можно подтвердить при помощи собственных органов чувств и исследовать путем опыта и наблюдения.


[Закрыть], которое в настоящее время используется для обозначения всего, настолько выходящего за рамки опыта и существующих представлений, что принятые обобщения становятся недействительными. Некоторые экономисты назвали «черным лебедем» финансовый кризис 2008 г., поскольку это событие оказалось совершенно вне ожиданий, сформированных имеющимся у них опытом.

Преимущества строгого подхода к индукции обеспечиваются тем, что даже событие-«черный лебедь» может быть использовано в качестве урока, после чего – подобно европейцам, пересмотревшим представление о лебедях после 1697 г., – мы создадим лучшее описание ситуации на основании новых свидетельств.

Мы можем сделать следующий шаг и заявить, что – с поправкой на недостижимость абсолютной уверенности индуктивными методами – самые ценные образчики индукции активно подталкивают нас подвергать их проверке, а не искать им подтверждения.

Почему фальсифицирование предпочтительнее подтверждения? Потому что можно подыскать свидетельство в поддержку любой теории, будь она истинной или ложной. Если я преисполнюсь решимости доказать, что все лебеди белого цвета, то могу сослаться на миллион белых особей этого биологического вида и проигнорировать все, что противоречит моему убеждению. Если нидерландский путешественник привезет из Австралии хвосты черных птиц, похожих на лебедей, я подниму его на смех и отмахнусь от его сообщения, заявив, что белизна лебяжьего оперения – общеизвестный факт. В конце концов, лично я видел миллион белых лебедей.

Если же я искренне заинтересован в нахождении наилучшего возможного описания, что есть лебедь, то вероятное открытие черного лебедя предоставит мне великолепную возможность усовершенствовать представление об этой птице. Подвергая сомнению существующее понятие, я получаю шанс создать новое, более близкое к реальности.

ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ. Какие примеры события «черный лебедь» из истории или собственного опыта вы можете привести? В каких случаях новая информация совершенно опровергала то, что было принято считать истинным?

Памятуя о том, что самые ценные свидетельства – те, что позволяют проверить теорию на фальсифицируемость, попробуйте решить известную головоломку. Перед вами выложены в ряд четыре карточки. У каждой из них одна сторона окрашена в какой-либо цвет, а на обороте написано целое число, но вы видите только обращенную к вам сторону.

Посмотрите на рисунок: первые две карточки белые, и на них видны соответственно цифры 8 и 3; третья карточка желтая, а последняя – черная. Вы можете перевернуть столько карточек, сколько сочтете нужным, чтобы проверить, всегда ли выполняется следующее правило:

Если на одной стороне карточки написано четное число, то другая ее сторона желтая.

Итак, какую карточку (или какие карточки) следует перевернуть, чтобы за наименьшее число шагов подтвердить или опровергнуть эту теорию?

Прежде чем сообщить правильный ответ, добавлю, что, когда данный эксперимент впервые проводился в 1966 г., 90 % участников ошиблись. Этот тест назван «Задачей выбора Уэйсона» в честь специалиста по когнитивной психологии Питера Каткарта Уэйсона, разработавшего его с целью изучить пути овладения логическим мышлением[14]14
  Wason, P. C. (1968). «Reasoning about a rule», Quarterly Journal of Experimental Psychology, 20 (3): 273–281. Как отмечалось выше, Уэйсон также ввел понятие «предвзятость подтверждения».


[Закрыть].

Тем, кто незнаком с этим тестом и еще не заглянул в ответ, даю подсказку: нужно перевернуть две, и только две, карточки, одну цветную, другую с цифрой. Вы ответили так же? Если нет, вернитесь к условию задачи и подумайте еще раз, прежде чем читать следующий абзац.

Я в первый раз тоже ошибся!

Готовы? Нужно перевернуть карточку с цифрой 8 и черную карточку. Почему? Потому что только они позволяют фальсифицировать – оспорить – правило.

Дано, что карточка с четным числом должна быть желтой. Число 3 нечетное, и эта карточка для проверки не годится: оно ничего не сообщает о нечетных числах, в том числе и написанных на обороте желтых карточек.

Аналогично не важно, какое число значится на обратной стороне желтой карточки, ибо оно не позволяет проверить правило. Если число четное, то правило выполнено; если нечетное, то это всего лишь пример нечетного числа, также имеющего на обороте желтый цвет.

Однако две оставшиеся карточки позволяют фальсифицировать теорию, и мы должны проверить их обе. Если обратная сторона карточки с восьмеркой имеет любой другой цвет, кроме желтого, то правило не выполнено, поэтому ее необходимо перевернуть и посмотреть. Если на обороте черной карточки обнаружится четное число, правило также нарушается, поскольку оно утверждает, что четным числам обязательно должен соответствовать именно желтый цвет.

«Задача выбора Уэйсона» представляет собой одновременно непростой логический тест и упражнение на поиск свидетельств для проверки теории. От нее полезно отталкиваться, размышляя о том, что такое индукция и как перейти от прямолинейной индукции к научным понятиям теории и доказательства – предмету нашей следующей главы.

Применяя индукцию, вы работаете со степенями уверенности, а не с абсолютной убежденностью. Вы ищете причины, по которым вывод скорее верен. Индуктивное мышление иногда также называют развивающим, поскольку его выводы «развивают» предпосылки. При этом:

• важным навыком является умение ранжировать аргументы в соответствии с мерой их убедительности;

• сильное индуктивное суждение опирается на прочно укоренившиеся паттерны, подкрепленные непротиворечивыми свидетельствами, а слабое – на неубедительные свидетельства, неочевидные паттерны, отличается непредсказуемостью и является довольно сложным для восприятия.

Говоря об убедительности индуктивного аргумента, мы пользуемся понятием индуктивной силы:

• когентный индуктивный аргумент имеет верную структуру, но его вывод не обязательно будет принят нами за истину, поскольку мы не уверены в истинности его предпосылок (аналог валидного дедуктивного аргумента);

• индуктивно сильный аргумент имеет как верную структуру, так и предпосылки, которые мы считаем истинными; это означает, что у нас есть достаточные основания считать таковым и вывод (аналог обоснованного дедуктивного аргумента).

Индукция требует озвучивать имплицитные уточнения, присутствующие в предпосылках: если общее утверждение не следует понимать буквально, нужно указать, применимо ли оно к немногим, многим или некоторым случаям, либо выполняется часто, иногда или редко.

Вероятность – это степень возможности наступления события или истинности утверждения.

• Вероятность обычно задается на шкале от 0 до 1, где 0 соответствует практически полной невозможности, а 1 – почти бесспорной возможности. Вероятность 0,5 указывает на равные шансы того, что событие произойдет или не произойдет. Если она превышает 0,5, то событие скорее возможно; если составляет менее 0,5, то оно скорее невозможно.

• Рациональные ожидания – главный элемент в оценке индуктивного аргумента. При условии истинности предпосылок эта величина показывает, что́ более рационально: считать вывод индуктивного аргумента истинным или ложным.

Использование выборок при индуктивном умозаключении обязательно. Выборка состоит из конкретных случаев, исследуемых с целью обобщения.

• Как правило, чем масштабнее выборка, тем лучше. В научной литературе объем выборки принято обозначать буквой n, причем n = 1 соответствует выборке из одного элемента – казусу или курьезу, единичному случаю.

• Репрезентативная выборка по своим характеристикам близко воспроизводит более обширную группу, из которой выделена, тогда как нерепрезентативная выборка не удовлетворяет этому условию. Индуктивные выводы на основе нерепрезентативной выборки, скорее всего, искажают реальность.

• Правильная рандомизация выборки является одним из лучших способов избежать ошибок отбора и осуществляется путем выбора элементов случайным образом из всей изучаемой совокупности, чтобы никакой элемент не получил чрезмерной представленности, вводящей исследователя в заблуждение.

• Поскольку никакая выборка не может быть идеально репрезентативной, важно учитывать предел погрешности (вероятность того, что результаты, полученные в ходе исследования, адекватны результатам по всей совокупности) и погрешность измерения (точность используемой системы измерений).

Проблема индукции заключается в том, что, сколь бы вероятным мы ни считали вывод, никакой индуктивный аргумент не может быть в полной мере подтвержден. Можно лишь стремиться к фальсифицированию (опровержению) теории и поиску контрпримеров.

• Фальсифицирование – важный для индукции процесс исследования, поскольку один-единственный контрпример способен показать ложность индуктивной логической цепочки, тогда как никакое количество подтверждающих примеров не доказывает ее истинности.

• «Черный лебедь» – событие, опровергающее как предыдущий опыт, так и основанные на нем ожидания, вследствие чего его практически невозможно спрогнозировать.

Глава 5. Ищем объяснения и выстраиваем теории

1. В чем заключается отличие между объяснением, теорией и гипотезой.

2. Как применять критерии доказанности и значимости.

3. Как не перепутать корреляцию и каузальность.

4. Как правильно анализировать и применять научный метод.

5. Как сформулировать исследовательский вопрос и выдвинуть собственную идею.

В 1620 г. английский философ Фрэнсис Бэкон издал на латыни книгу под названием «Новый органон» (Novum Organum scientiarum), в которой утверждал, что логическое мышление на основе укоренившихся идей и существующих текстов неэффективно для постижения мира. Для решения этой проблемы Бэкон разработал эмпирический метод[15]15
  Эмпирический метод: способ познания и осмысления мира, основанный на точном наблюдении того, что можно подтвердить при помощи собственных органов чувств и исследовать путем опыта и наблюдения.
  См.: Бэкон Ф. Великое восстановление наук. Новый органон. – М.: Мысль, 1978. Термин «эмпирический» происходит от греч. empeiria – «опыт»; в аналогичном значении употреблялся в названии древнегреческой школы врачей-эмпириков, основывавших свои методы на практике, в противоположность приверженцам догматической школы, которые, хотя и считали своим отцом Гиппократа, старались применить к медицине господствовавшие тогда философские учения.


[Закрыть].

Согласно Бэкону, источником знания является непосредственный опыт чувственного восприятия. Эмпирический метод познания предполагает использование индукции – поиск убедительных подтверждений выводов на основе внимательного наблюдения и экстраполяции. Не менее важна логика иного типа, имеющая принципиальное значение как для современного научного метода, так и для наших с вами размышлений о мире. Ее задача – выработка теорий, описывающих тенденции, причины и законы материального мира, и проверка этих теорий путем последующих наблюдений.

XVII столетие стало золотым веком научных открытий, ознаменовавшимся такими достижениями, как обнаружение Галилео Галилеем спутников Юпитера, формулирование Исааком Ньютоном законов движения и тяготения, открытие Уильямом Гарвеем кровообращения, написание Робертом Бойлем фундаментального труда по химии, открытие и изучение Робертом Гуком с помощью усовершенствованного им микроскопа живых клеток, основание Лондонского королевского научного общества. Новые наблюдения и способы мышления способствовали появлению новаторских идей о природе и Вселенной и пришествию научной революции.

Способ теоретизирования, обеспечивший эти достижения человеческого познания, иногда называют абдукцией{82}82
  Абдукция: познавательная процедура выдвижения гипотез, иногда называемая «выведением наилучшего объяснения»; метод логического мышления, цель которого – дать максимально правдоподобную интерпретацию тому, что считается истинным.


[Закрыть] (от лат. ab – «от» и ducere – «водить»). Этот метод логического мышления стремится к поиску наилучших объяснений фактов и явлений, двигаясь от конкретного свидетельства к теории, объясняющей, почему вещи таковы, какими они являются[16]16
  Американский философ-прагматик Чарльз Сандерс Пирс ввел понятие «абдуктивное мышление», в дополнение к упоминавшемуся уже ранее понятию «развивающего мышления». Именно Пирс провел различие между дедукцией, индукцией и абдукцией, к которому я прибегаю в этой книге. Он также разработал теорию, согласно которой эти три способа мышления совместно задают схему научного метода: сначала, прибегая к абдукции, выдвигается гипотеза; затем с помощью дедукции осуществляется вывод (истинный, если гипотеза верна); наконец, посредством индукции делаются прогнозы, позволяющие протестировать и уточнить начальную гипотезу.


[Закрыть].

Если есть нечто, что мы считаем истиной, абдуктивная логика ставит перед нами вопрос: «Какова самая вероятная причина этого?» Одни считают абдукцию разновидностью аргумента и пользуются понятием «абдуктивного аргумента», другие относят ее к формам логического мышления. В этой книге абдукция рассматривается как форма обоснованного объяснения.

Подобно индукции, абдукция работает с неопределенностью и разрывами в умозаключениях, а не с чистой логикой. Однако если индуктивный аргумент делает рациональное обобщение на основе предпосылок, то абдуктивная логика стремится к разумному объяснению. Можно сказать, что абдукция – своего рода подсказанная логикой догадка, интуитивный скачок на основе самых надежных из имеющихся свидетельств, создающий объяснительную модель, которую затем можно подвергнуть дедуктивному анализу и сделать основой для индуктивного прогноза. Приведу один из самых известных в истории примеров абдукции в действии.

Одним теплым вечером Исаак Ньютон вышел после обеда в сад, чтобы в обществе друга выпить чаю в тени яблоневых деревьев. «Почему, – задумался он, – яблоки, сорвавшись с дерева, всегда падают на землю под прямым углом? Почему они не летят в сторону – или вверх? Чем вызвано это неуклонное стремление двигаться точно в направлении центра Земли?»

В мемуарах, оставленных в 1752 г. Уильямом Стьюкли, другом Ньютона, разделившим с ним чаепитие в тот памятный день, описывается момент, когда наблюдение за падением яблок с дерева вдохновило ученого на создание классической теории тяготения[17]17
  Уильям Стьюкли рассказал об этом случае в «Воспоминаниях о жизни сэра Исаака Ньютона» (1752). Рукопись была выложена в интернет Лондонским королевским обществом и впоследствии использовалась многими авторами, в том числе см.: Chown, M. (2017). The Ascent of Gravity: The Quest to Understand the Force that Explains Everything. London: Weidenfeld & Nicolson.


[Закрыть]. Ньютон заинтересовался возможным объяснением того факта, что буквально каждый объект – в том числе и яблоко – падает на землю перпендикулярно, а не под углом. Возможно, между поверхностью Земли и яблоками, а также любыми другими двумя объектами существует взаимное притяжение, обусловленное таинственным свойством самой материи?

Как любой ученый, Ньютон опирался на результаты совокупных усилий многих умов.

Разумеется, для того чтобы прийти к такому вопросу, одного лишь созерцания падающих фруктов совершенно недостаточно. Но способность Ньютона ставить верные вопросы, а затем давать на них строго научные и в то же время изящные ответы получила воплощение в теории, далеко превосходящей все предшествующие своими возможностями и точностью, – и продержавшейся несколько столетий, прежде чем ее сместили с пьедестала.

Рассмотрим, как работают три способа логического мышления, описанные в этой и предыдущих главах, применительно к «яблоку Ньютона».

Дадим общую характеристику данных типов логического мышления.

Обратите внимание, что обоснованный дедуктивный аргумент, сильный индуктивный аргумент и успешное абдуктивное объяснение имеют общую черту – они соответствуют тому, что согласно имеющимся знаниям является истинным, и побуждают к поиску других истин, которым служат основой.

Все эти процессы идут рука об руку!

Эти три метода логического мышления не только не являются противоборствующими или взаимоисключающими, но переплетаются друг с другом в любом научном исследовании. Во-первых, путем абдуктивного скачка формируется теория или гипотеза. Во-вторых, при помощи дедукции тщательно анализируются логические следствия этой теории. В-третьих, делаются индуктивные прогнозы, позволяющие проверить теорию и ее следствия. Наконец, результаты проверок воздействуют на модель, что приводит к ее совершенствованию, отрицанию или принятию.

Обучение с умом: восемь простых шагов по применению абдукции

Всякий раз, задаваясь вопросом о наилучшем объяснении происходящего, вы применяете абдукцию. Ее эффективное использование при написании текста или в процессе научных изысканий может включать некоторые или все из следующих шагов, задающих структуру базовой методики исследования. Пользуйтесь этой схемой как своего рода строительными лесами, возводя здание своей научной работы, раздел за разделом.

1. Начните с возможно более точного описания предмета, требующего изучения.

2. Обоснуйте, почему его изучение важно или представляет интерес.

3. Предложите его возможное объяснение в форме теории или гипотезы.

4. Предложите экспериментальный метод или неэкспериментальный подход с опорой на разнородные свидетельства, пригодные для проверки вашей теории/гипотезы.

5. Проверьте, способна ли ваша теория/гипотеза объяснить (или успешно спрогнозировать) собранные вами свидетельства.

Это универсальная модель исследования.

6. Перечислите другие, возможно, более убедительные объяснения ваших свидетельств или результатов.

7. Сообщите об ограничениях своего исследования.

8. Обрисуйте направления возможного исследования для дальнейшей проверки и уточнения своей теории или поиска другой, если ваша собственная окажется неудачной.