Текст книги "Тарантино. От криминального до омерзительного: все грани режиссера"

«Прирожденным убийцам» повезло меньше. После того как Тарантино попытался и провалился в том, чтобы самому быть режиссером фильма с бюджетом в 500 тысяч долларов, он потратил 1,5 года на попытки собрать денег. В конце концов он продал сценарий двум амбициозным выпускникам киношколы, Джейн Хэмшер и Дону Мерфи. Это произошло в 1991 году, продал он сценарий за 10 тысяч долларов, как раз тогда, когда начались съемки «Бешеных псов». Когда «Псы» стали неожиданным хитом, он попытался выкупить сценарий, но было слишком поздно: его продали Warner Bros для режиссера Оливера Стоуна, который попытался выманить половину актерского состава «Псов», включая Тима Рота, Стива Бушеми и Майкла Мэдсена. «Мне позвонил Оливер Стоун и сказал: «Если я сниму фильм с тобой, я получу 2,5 миллиона долларов, а бюджет фильма – 20 миллионов долларов, – вспоминает Мэдсен. – Но если я сниму фильм с Вуди Харрельсоном, я получу 30 миллионов, а моя доля – 5. Это-то я и собираюсь сделать. В то же время мне звонил Квентин со словами: «Не отдавайте «Прирожденных убийц» Оливеру; он все запортачит!»

Стоун переписал сценарий, сохранив некоторые из отличительных тарантиновских диалогов, например, считалка Мэллори: «Эни, мени, мини, мо» в открывающей сцене и разговор между Микки и Уэйном о рейтинге серийных убийц («Мэнсон тебя побил», «Да, довольно сложно выиграть у короля»). Но в версии Тарантино Микии и Мэллори всего лишь вспомогательные персонажи. Основное внимание было направлено на подобного Херальдо ТВ-журналиста, которого в фильме Стоуна сыграл Роберт Дауни Младший, на Уэйна Гейла и его съемочную группу: оператора, звукорежиссера, ассистента, которых звали Скотт, Роджер и Джули, в честь коллег Тарантино по работе в видеоархиве.

Интерьер – новостной фургон – движение – день

Роджер открывает коробку с пончиками. Скотт направляет на него камеру, потом начинает медленно приближать кадр.

Роджер:

Где, черт возьми, мой пончик с шоколадным кремом? Кто-то взял его?

Если да, то он мой.

КРУПНЫЙ ПЛАН с Роджером, смотрящим в КАМЕРУ.

Роджер:

Я прошу пончик с шоколадным кремом.

Вы меня слышите?

Уэйн начинает говорить. Переводим камеру от Роджера на КРУПНЫЙ ПЛАН Уэйна.

Уэйн:

Ты там был. Ты видел, как его положили его в коробку?

Переходим опять на КРУПНЫЙ ПЛАН Роджера.

Роджер:

В тот момент я был слишком занят, объясняя Скотту нюансы съемок.

Отдаляемся на общий план.

Скотт (за кадром):

Ага, ты знаешь, что он сказал? Что «Индиана Джонс и храм судьбы» – лучший фильм Спилберга.

Уэйн начинает смеяться. Мы слышим, что Скотт тоже смеется.

Уэйн:

(Роджеру)

Ты че, серьезно?

Роджер:

(задумавшись)

Я так же серьезен насчет этого, как насчет того, чтобы пойти обратно в пончиковый магазин и засунуть голову этого тупого мексикашки в тесто за то, что он забыл положить мой пончик с шоколадной начинкой. Дай-ка мне другую коробку.

Трудно поверить, что такая сцена с блистательным, но расслабленным юмором пережила полномасштабную, двоякую критику фильма Оливера Стоуна, снятого на 12 видов разной пленки. Тем не менее, насыщенный, многоуровневый коллаж операторского мастерства Роберта Ричардсона предвосхитил похожий витиеватый стиль съемок, который он привнес в свои последние работы с Тарантино – «Убить Билла», «Бесславные ублюдки», «Джанго освобожденный», – но, «как сатирик, Стоун больше похож на слона в посудной лавке», – написала Джанет Маслин в New York Times. «Снимите остервенелый, гиперактивный поверхностный слой с «Прирожденных убийц», и вы найдете невероятно банальные представления о Микки, Мэллори и демонизированных медиа», говорили другие. «Сатира предполагает определенный уровень холодной беспристрастности, а чувствительность Стоуна раскалена добела и донельзя субъективна», – написала Хал Хинсон для Washington Post. «Возможно, наша культура потихоньку двигается в сторону той катастрофы, которую описал Стоун в «Прирожденных убийцах», но истерия, которую он запечатлел, кажется, исходит только от него самого».

«Если вам нравятся мои фильмы, этот вам, вероятно, не понравится. Но, если вам нравятся фильмы Оливера, то, скорее всего, вы полюбите это кино».

Безусловно, лучший комментарий оставил сам Тарантино: «Было бы лучше, если бы Стоун просто это украл», – сказал Тарантино, когда его спросили, каково это, что его как автора сценария понизили до «автора сюжета». «Самая большая его проблема заключается в том, что очевидность его фильма сводит на нет его усилия, а его усилия повышают очевидность его работ. Он Стэнли Крамер со стилем» – анализ, достойный самой Полин Кейл.

Все это, включая вишневый Малибу, который Тарантино купил, и на котором Джон Траволта будет разъезжать в «Криминальном чтиве», должно было когда-нибудь случиться. В свои двадцать с хвостиком Тарантино не был счастливым человеком. Он жил в однокомнатной квартире, над которой летали самолеты из аэропорта Лос-Анджелеса, он водил раздолбанную Хонду Цивик, ходил на курсы актерского мастерства и коллекционировал отказы кинокомпаний. Когда 80-е подходили к концу, он был еще одним 25-летним несозревшим гением на задворках киноиндустрии. Среди его друзей ходила шутка, что если вы хотите отправить письмо Квентину, просто адресуйте его «Квентину Тарантино на окраину киноиндустрии». Оно до него дойдет. «Большую часть периода моей жизни от 20 до 30 лет я был озлобленным молодым человеком, потому что хотел, чтобы люди принимали всерьез меня и мою работу, и я был полон энергии для этого, – сказал он. – Из-за этой безвыходности я написал «Бешеных псов».

На барбекю у своего приятеля по актерским курсам Скотта Шпигеля 4 июля 1989 года Тарантино представили продюсеру Лоренсу Бендеру. Он был долговязым симпатичным евреем из Бронкса, который пробовал себя в балете, но травма заставила его уйти в актерство, а затем в продюсирование. Бендер тогда как раз собрал бюджет на слэшер Шпигеля «Незваный гость», он хотел увидеть, что получилось на видео, и подумывал о том, чтобы выйти из бизнеса. Другими словами, он чувствовал то же похмелье от разбитых амбиций и разочарование, которое испытывал и Тарантино. «Мы оба находились в сложном положении, – рассказывал Бендер. – Мы оба были аутсайдерами. Мы оба пытались пробить свой путь в системе».

«Мы оба были аутсайдерами. Мы оба пытались пробить свой путь в системе».

Лоуренс Бендер

Когда его представили 25-летнему Тарантино, он сделал паузу. «Тарантино, – сказал он. – Это имя мне кажется знакомым… Я читал сценарий, но думаю, что, мне кажется, это другой Тарантино, «Настоящая любовь» или что-то такое…»

«Это мой сценарий!» – закричал Тарантино.

«Да ладно! Это очень классный сценарий. Он действительно крутой».

Бендер спросил его, над чем он работает в данный момент. Тарантино показал ему свой сценарий «Прирожденных убийц» и рассказал ему о другой идее фильма о неудавшемся ограблении, рассказ в котором ведется с места встречи бандитов, и сюжет которого проигрывается в реальном времени. Постепенно появляются все действующие лица, и «кого-то застрелили, кого-то ранили, кто-то умер, кто-то из них – коп под прикрытием, но никто не видит самого ограбления».

«И он рассказал мне историю, и я сразу понял, что что-то происходит, и мы напали на что-то действительно великолепное», – рассказал Бендер, который посоветовал ему пойти и написать сценарий. Имея в тот момент остатки от гонорара за появление в «Золотых девочках», Тарантино пошел в канцелярский магазин и купил блокнот и набор фломастеров – два красных, два черных. Он написал сценарий к «Бешеным псам» за три с половиной недели, хотя идея этого сценария появилась во время его работы в видеоархиве, когда он организовывал полку с фильмами про ограбления, например, с «Мужскими разборками», «Топкапи» и «Аферой Томаса Крауна».

«Я это ненавидел. Где у них будет ограбление, и по какой такой причуде в игру вступит судьба и кинет их», – говорил Тарантино. Между тем, в стиле, который он позже охарактеризует как «сначала ответы, потом вопросы», крушение планов банды станет для него отправной точкой. Каждый персонаж впоследствии получит свою собственную «главу», каждый даст частичный ответ на тайну сюжета. «Я всегда считал «Бешеных псов» бульварным романом, который я никогда не напишу, – говорил Тарантино. – Я не знал, сработает ли драматургическая структура. У меня была лишь теория о том, что, если взять структуру романа и поместить ее в фильм, получится что-то очень кинематографичное. Потом надо это смонтировать. И именно так рассказать историю».

Однажды вечером несколько недель спустя Тарантино позвонил Бендеру в Восточный Голливуд, где у него была квартира. «У него не было машины, а у меня – денег на распечатку, так что я поехал к нему», – рассказывает Бендер. Приехав, он обнаружил, что Тарантино согнулся над старой печатной машинкой Smith Corona своей девушки и кропотливо печатает страницу за страницей. Друзья, у которых он раньше распечатывал свои сценарии, иссякли. То, что прочитал Бендер, было наполнено кучей орфографических ошибок, там совершенно не было форматирования, местами невозможно было ничего разобрать, но было очевидно, что это гениально.

«Вау, это невероятно, – сказал он. – Дай мне время, я соберу денег».

«Нет, я это уже слышал, – сказал Тарантино, который уже слишком много раз обжигался. – Забудь об этом, я в это не верю».

Он сам хотел финансировать «Бешеных псов» и сделать супернизкобюджетный черно-белый фильм, снять его на 16-мм с бюджетом в 10 тысяч долларов, пригласив на главные роли друзей. Сам он хотел сыграть мистера Розового, а Бендеру отдать роль Хорошего парня Эдди. «Никто не собирался давать мне денег, а я не собирался тратить еще один чертов год, болтая о съемках кино, – вспоминает он. – Я шесть лет тянул лямку, чтобы получить представление о кино. Никто не собирался рисковать и вкладываться: «Вот тебе миллион долларов».

Бендер просил о шести месяцах.

«Нет. Я даю тебе два месяца с опцией продлить еще на месяц».

Они подписали соглашение на бумажной салфетке. Тарантино снова переехал к матери, чтобы экономить деньги на аренде квартиры, пока Бендер наворачивал круги с его сценарием. Один инвестор предложил им 1,6 миллиона долларов, если они сделают концовку как в фильме «Афера», где все, кто умер, оказались живыми. Другой был готов дать им 500 тысяч долларов, но только если его девушка сыграет роль Мистера Блондина. Говорят, что один инвестор был готов заложить свой дом, но только если он сам будет режиссером. «Внутри у меня было чувство, что я не должен забывать о том, что мы собираемся сделать что-то действительно великолепное, – вспоминает Бендер. – Это ощущение не вязалось с моим опытом. Но я чувствовал это нутром».

В течение семи месяцев они будут искать спонсоров. «Я уже собирался начать подпольную работу, как это сделал Ник Гомес с «Законом Неизбежности», – говорил Тарантино. – Я потерял веру в любого, кто предлагал мне деньги… и именно в этот момент я их получил».

Режиссер

Бешеные псы
1992

«ЭТО КИНО посвящается следующим источникам вдохновения: Тимоти Кэри, Роджер Корман, Андре де Тот, Чоу Юньфат, Жан-Люк Годар, Жан-Пьер Мельвиль, Лоуренс Тирни, Лайонел Уайт…»

На первой странице сценария «Бешеных псов» упоминаются, без всяких экивоков по поводу заимствований, Лайонел Уайт, написавший роман, по которому Кубрик снял «Убийство», и Тимоти Кэри, который снялся в фильме; Чоу Юньфат, который в фильме 1987 года «Город в огне» играет полицейского под прикрытием, внедряющегося в банду грабителей, которые готовят ограбление ювелирного магазина под руководством лысеющего патриархального босса; имеющий большой опыт в ролях такого типажа и звезда фильма «Диллинджер» 1945 года Лоуренс Тирни, которому Тарантино отдал роль криминального авторитета Джо Кэббота; французский режиссер Жан-Пьер Мельвиль (Годар, из которого я не вырос), чьи элегантные гангстеры в плащах были образчиками шика новой волны; и, конечно, сам Годар, чьи «На последнем дыхании» (1960) и «Посторонние» (1964) сформировали тарантиновскую эстетику смешения и схожести.

«Величайшие художники воруют, они не отдают дань уважения», – провозглашал Тарантино.

«Если в моих работах и есть что-то, то это потому, что я беру что-то отсюда, что-то оттуда и смешиваю это вместе, и если это кому-то не нравится, то хреново, не ходите и не смотрите, окей?»

«Никогда не предполагалось, что это кино станет всем для всех. Я не хочу ни на кого наезжать. Я имею в виду, что я делаю фильмы для себя, и все остальные тоже приглашены».

Метод, который породил ранние сценарии Тарантино, сейчас развился в творческий стиль, который станет его стержнем в последующие три десятилетия. Черпая вдохновение и иногда даже идею для целого сюжета из банка сюжетов в такой степени, что некоторые писатели могут покрыться испариной, Тарантино затем приступает к созданию своей версии, настолько отличной от всего, что обвинения в плагиате становятся недееспособными, и появляется прилагательное «тарантиновский». Подтасовщики, смешивающие уже известное, Энди Уорхол и Жан Люк Годар поняли бы его. Например, из фильма «Захват поезда Пелэм 1-2-3» (1974) он взял идею банды грабителей, названных по цветам, но Тарантино настраивает их против друг друга, они спорят о том, кто каким цветом должен быть. На самом деле, по его мнению, это сделал не он. «Персонажи начали препираться о том, кому какой цвет достанется, как школьники, – сказал он. – Они просто говорили друг с другом, а я это записывал. В какой-то момент я сказал себе: «Вау». Тарантино позволяет своим персонажам свободно играть в пинбол словами внутри своего строго контролируемого нарратива: «Если персонаж делает что-то реальное, что не вписывается в план, что ж, это то, что он делает. Я не играю в бога и не тягаюсь с ним. Я так работаю: даю персонажам право импровизировать, а я как стенограф суда все это записываю».

Кто-то может планировать ограбление. Настолько много режиссеров дебютировали с фильмами-ограблениями – не только Тарантино с «Бешеными псами», но и Вуди Аллен с «Хватай деньги и беги», Майкл Манн с «Вором», Уэс Андерсон с «Бутылочной ракетой», Брайан Сингер с «Подозрительными лицами» – что начинает проявляться неявное сходство между крупной кражей и эстетикой наскока-отхода первых в истории режиссеров. И то, и то включает в себя банду незнакомцев, собирающихся вместе, чтобы исполнить долго вынашиваемый план, который зависит от того, смогут ли исполнители остаться незамеченными. В обоих сюжетах план срывается из-за непредвиденных обстоятельств и случайностей, которые происходят в этот же самый день, из-за этого члены банды должны проявить мастерство импровизации и быстро приспособиться к событиям по мере их развертывания. Оба, в случае успеха, связаны с побегом с огромной суммой денег, хотя и оба из них продиктованы законом Мерфи: если что-то должно пойти не так, оно пойдет не так.

Если первым членом банды Тарантино был Лоуренс Бендер, вторым был Монте Хеллман – культовый режиссер двух любимых вестернов Тарантино: «Перестрелка» и «Побег в никуда». Через связи Бендера Тарантино встретился с Хеллманом в кафе-мороженом под названием С. C. Browns на Голливудском бульваре, Хеллман сначала подумал, что ему предлагают стать режиссером фильма. Ободренный недавней продажей сценария к «Настоящей любви», Тарантино настоял на своем: эта роль уже принадлежала ему. Хеллман же принял на себя роль исполнительного продюсера и обратился к бывшему дистрибьютору порно Live Entertainment, в котором продюсер Ричард Гладштейн взялся за проект. Он дал им список с именами 10 актеров: если им удастся пригласить одного актера из списка, он даст им 1,3 миллиона долларов, если двоих – 2 миллиона. В списке были имена Кристофера Уокена, Денниса Хоппера и Харви Кейтеля. Оказалось, что жена педагога Бендера по актерскому мастерству, Лили Паркер, знакома с Кейтелем по актерской студии и обещала отослать копию сценария актеру. «Она просто сказала: «У меня есть сценарий, который, мне кажется, тебе понравится», – рассказывает Кейтель. – Когда я его читал, я чувствовал волнение. У Квентина был новый взгляд на все эти древние темы товарищества, доверия, предательства, искупления».

Прочитав сценарий за одну субботнюю ночь, утром в воскресенье Кейтель позвонил Бендеру и оставил на его автоответчике сообщение со своим легко узнаваемым бруклинским акцентом. «Здравствуйте. Я звоню Лоуренсу Бендеру. Говорит Харви Кейтель. Я прочел сценарий «Бешеных псов» и я хочу с вами об этом поговорить…»

Когда Тарантино приехал, чтобы прослушать его для фильма, актер «открыл дверь, а за ней стоял этот высокий, неуклюжий парень, он вылупился на меня и сказал: «Харви Китель?» И я ответил: «Правильно Кей-тель». Все началось с этого. Я предложил ему поесть, и он съел много. Я сказал: «Как у тебя получилось написать этот сценарий? Ты вырос с гангстерами по соседству?» Он ответил нет. Я сказал: «Кто-нибудь из твоей семьи связан с бандитами?» Он ответил нет. Я сказал: «Ну так как же тогда ты умудрился написать такое?» А он ответил: «Я смотрю кино».

«Мне нравятся ситуации когда аудитория смеется, а в следующий момент: “БУМ!” – а повсюду кровь».

У них в кармане был их Мистер Белый. И не только это, получив Кейтеля, Тарантино и Бендер смогли получить 1,5 миллиона долларов, сохранив за Тарантино место режиссера, и начали собирать оставшуюся часть банды. Зная и Кристофера Уокена, и Денниса Хоппера, Кейтель попытался привлечь и их в команду. Оба они отказались, но сценарий уже ходил по рукам менеджеров и актеров, приобретая репутацию крутого сценария. Заплатив из собственного кармана, Кейтель полетел вместе с ними в Нью-Йорк – он сам в первом классе, а Тарантино и Бендер во втором. Там они провели кастинг в маленьком офисе на Пятьдесят Седьмой улице. Пришли более 60 актеров, они по очереди надругались над привязанным Бендером, который играл захваченного копа. В число кандидатов входили Джордж Клуни, Сэмюэл Л. Джексон, Роберт Фостер и Винсент Галло. Говорят, что Джеймсу Вудсу предложили роль Мистера Оранжевого. Позже он якобы был взбешен, что его менеджер отказался принимать гонорар наличными. «Мы вымотались, подбирая правильный набор парней», – говорил Тарантино.

Майкл Мэдсен изначально читал партию Мистера Розового, которую Тарантино написал для себя. Он никогда раньше не встречался с режиссером. «Он стоял со скрещенными руками, Харви с босыми ногами сидел на диване, – вспоминает Мэдсен. – Я выбрал Мистера Розового, и Квентин сказал: «Окей, покажи, на что ты способен». Я репетировал этот диалог один единственный раз в моей жизни, я прочел пару реплик Мистера Розового. Когда я закончил, Квентин посмотрел на меня и сказал: «Это все? Окей, хорошо. Ты не Мистер Розовый, ты Мистер Блондин – и, если ты не Мистер Блондин, ты не снимаешься».

Стив Бушеми изначально подумывал о роли Хорошего парня Эдди и Мистера Оранжевого, но после прочтения сценария захотел роль Мистера Розового. В последний день прослушивания Тарантино вышел в приемную, чтобы встретить Стива Бушеми, он ему сказал: «Я написал роль Мистера Розового под себя, так что ты должен туда пойти и справиться с задачей. Иначе ты эту роль не получишь. Пока что я не собираюсь тебя обламывать, но я тебе и ни хрена не дам. Ты должен сам взять эту роль от меня. Теперь иди туда и сделай это». И он справился. Тарантино сказал ему, что он получил роль, забежав в мужской туалет позже в тот же день. «Квентин вошел и начал писать в соседний писсуар, в тот же момент он говорил: «А, кстати, я тебя беру на роль Мистера Розового», – рассказывает актер.

В Лос-Анджелесе британскому актеру Тиму Роту понравилась роль Мистера Оранжевого, но он отказался готовиться к ней. Кейтель привел его в буфет и постарался убедить, но он по-прежнему отказывался. В конце концов, Тарантино привел Рота в его самый любимый бар – Coach and Horses на Бульваре Сансет, и эти двое напились в стельку. «Я все что угодно для тебя отрепетирую!» – провозглашал Рот в два часа ночи, Тарантино начал записывать диалог на подставках для пива, они ушли, взяли еще пива из 7-Eleven и переместились в квартиру актера, где они пять раз прочитали сценарий от начала до конца. «Мы были такими пьяными, – вспоминал позже Рот. – Я готовился к съемкам впервые за долгие годы». Он получил роль.

Последним членом банды стала монтажер Салли Менке, ее самым большим вкладом к тому моменту был монтаж «Черепашек-ниндзя». «Я позвонила, и Тарантино отправил мне сценарий к фильму под названием «Бешеные псы», и мне он показался прекрасным, – сказала она. – Это меня сразило наповал. Моим героем был Скорсезе, в особенности потому, что у него в монтажерах была женщина Тельма Шунмейкер, и у этого сценария было похожее настроение. Позже, когда я узнала, что там будет Харви Кейтель, я больше, чем когда-либо, была уверена, что должна получить эту работу. Я поднималась на отдаленную гору в Банффе и увидела телефонную будку. Я остановилась, чтобы позвонить в Лос-Анджелес, и там мне подтвердили, что я получила эту работу. Я закричала так громко, что услышала эхо в горах».

Вся команда собралась в доме Харви Кейтеля в Малибу, некоторые актеры – Эдди Банкер (Мистер Синий) и Лоуренс Тирни – начали рассказывать истории из своих тюремных воспоминаний. «Ричард Гладштейн и я смотрели друг на друга и говорили: «Вот оно. Вот это кино, и мы в этом участвуем», – рассказывает Бендер. Группа настолько хорошо спелась, что Кейтель сравнивал их с 12 апостолами в «Последнем искушении Христа». Позже Тарантино вернулся в свою квартиру в Глендейле, немного пьяный и счастливый как никогда. «Если я буду держать этот фильм в фокусе, у меня будет потрясающий фильм, – думал он про себя. – Я могу одеть этих засранцев в белые рубашки и поставить их к белым стенам, и у меня все равно будет кино».

Съемки начались 19 июля 1991 года, «Бешеные псы» были сняты всего за пять недель – 30 дней – в долине Сан-Фернандо. Первую неделю они снимали открывающую сцену в кафе «Блинчики дяди Боба» и сцену в офисе; вторую неделю – натурные эпизоды – погоню, перестрелку и угон автомобиля Мистером Розовым; неделя три и четыре были посвящены сценам на складе, который на самом деле был заброшенным моргом на углу Норс Фигероа и 59-й улицы в Хайлэнд парке. Оператор Анджей Секула снимал на самую низкочувствительную пленку, которая была у Kodak – 50 ASA, – потому что она могла сделать цвета ярче, как хотел Тарантино. Им пришлось затопить печи на складе, чтобы поднять температуру до 110 градусов по Фаренгейту. Там было так жарко, что кровь, разлитая вокруг Тима Рота – которая на самом деле была сиропом, ее количество регулировал приглашенный медик («Окей, еще одна пинта и он мертв») – высохла и прилепила актера к полу. Пришлось потратить 15 минут, чтобы отлепить его.

«Я хотел, чтобы красный был сногсшибательным красным, синий – синим, черный – черным, а не серым, – сказал Тарантино. – Каждый кадр в фильме давался с большим трудом. Я имею в виду, что склад стал печкой. Она жарила нас, но это стоило того, потому что это давало нам глубокие, глубокие цвета».

Тарантино снимает большую часть фильмов, ожидая, что его вот-вот похлопают по плечу и попросят уйти со съемок. Он и Бендер шутили, что они были самыми неопытными людьми. Во время съемки перестрелки с участием Мистера Розового и его побег, у них не было денег на то, чтобы оцепить целую улицу, и у них было только два полицейских, направляющих движение. Тарантино сказал изумленному Бушеми: «Окей, вот, что должно произойти: ты возьмешь пистолет, будешь стрелять в копов до последнего патрона, и, если будет гореть зеленый, ты уедешь».

«Если будет гореть зеленый? – повторил Бушеми. – Ты хочешь сказать, что вы не остановили движение?»

«Ну, почти что. Мы остановили его с этой и с той стороны. И копы нам сказали: «Если вы поедете на зеленый, то езжайте».

В конце концов, Бушеми поехал на стоп-сигнал. Присев на заднем сидении автомобиля, Тарантино услышал звук, доносящийся из его рации: «Это абсолютно противозаконно! Вы поехали на красный; копы очень злы!»

Они ставили сцену ограбления во время репетиции, чтобы каждый знал, что происходит, но они ее не снимали. В сцене пыток Тарантино попросил актера, игравшего копа Кирка Балца, импровизировать во время речи, в которой он просит Майкла Мэдсена не поджигать его. Этот диалог не был прописан в сценарии. «Я знаю, что у этого парня [Мэдсена] только что родился ребенок, – рассказывает Балц. – И как-то раз на репетиции в своей реплике я сказал: «У меня есть ребенок…» и как только я это сказал, Майкл остолбенел. Он просто замер. Он повернулся ко мне, повернулся к Квентину и сказал: «Я не хочу, чтобы он это говорил», а Квентин сказал: «Мне нравится; мы это сохраним».

Единственный член команды, с которым у режиссера были проблемы, – Тирни, для которого Тарантино специально прописал роль в сценарии (в которой он произносит строку «мертв как Диллинджер»). Тирни сидел в тюрьме за вождение в нетрезвом виде и драку. До начала съемок Тарантино встретился с Норманом Мейлером, который взял Тирни в адаптацию своего собственного романа «Крутые ребята не танцуют», на вечеринке в актерской студии в Нью-Йорке. Тарантино вспоминает: «Я сказал: «Привет, ты работал с Лоуренсом Тирни, я думаю о том, чтобы нанять его». Он сказал, что он проблемный: «Слушай, Лоуренс замедлит вашу работу на 20 %. Если вы это примете во внимание, все будет в порядке». Пошел ты, Норман Мейлер! Он замедлит вас на 80 %! Что за херня с 20 %? Мой друг спросил: «Он лично тебя провоцирует?» Нет, я нравлюсь Лоуренсу. Он хороший парень. Дело не в том, что он меня провоцирует; он провоцирует вообще весь концепт кино».

Спустя несколько дней съемок Тирни начал обвинять Майкла Мэдсона, что тот виноват в том, что Тирни забывает свои реплики.

«Вот, в чем дело, – сказал Тарантино. – Я хочу, чтобы ты пошел и порепетировал с Майклом, и тогда у нас все получится».

«Мне не нужны твои советы, членосос», – прорычал 72-летний актер.

«Пошел на хер, Ларри», – парировал Тарантино.

В другой раз, после окончание дневных съемок, Тирни пришел домой, напился и расстрелял .357 Магнум в своей квартире, пули застряли в дверях соседней квартиры, где спала семья. Его бросили в тюрьму, а потом под залог привезли на съемки. «Пять лет тюрьмы сейчас висят над его головой, – ругался Тарантино. – У него есть запись, сделанная 40 лет назад. Он уголовник; в первую очередь у него не должно быть оружия». К концу съемок у него лопнуло терпение. «Я не могу выносить этого парня», – признался он Крису Пенну, который сыграл Хорошего парня Эдди.

Они закончили монтаж за три дня до фестиваля Сандэнс в 1992 году, прислав копии, которые еще не успели просохнуть. Программа описывала фильм как «Джим Томпсон и Сэмюэл Беккет». Гладштейн видел, как сцена с отрезанием уха вызывает протестный шторм. «Приезжая, я не осознавал – глупо, тупо и невежественно, – что Сандэнс не показывает фильмы в этом жанре, – сказал Гладштейн писателю Питеру Бискинду. – Смотреть это кино с такой аудиторией было шокирующе. Вы слышали эти охи».

Тарантино отказывался отступать. На последнем показе в Египетском театре его спросили: «Вы как-нибудь оправдываете насилие в этом фильме?»

Он ответил: «Не знаю, как вы, а я люблю кино с насилием. А оскорбительным мне кажется дерьмо от Merchant Ivory».

Фильм не получил никаких призов, но легко стал «самым обсуждаемым фильмом фестиваля», как написали в Los Angeles Times. «Это было крайне дико, – сказал Рот. – Билеты продавали в автобусах за 100 долларов». Фильму по-прежнему не хватало дистрибьютора, а продюсер Miramax Харви Вайнштейн вертелся вокруг, переживая по поводу сцены с отрезанием уха. «Без этой сцены у тебя будет мейнстримовое кино, – говорил Харви Тарантино. – С этой сценой ты просто откладываешь все в долгий ящик. Я могу показать этот фильм в 300 кинотеатрах, а не в одном. 30 секунд могут изменить кино на американских рынках».

Вайнштейн использовал свою жену Еву и ее сестру Мод в качестве подопытных кроликов: «Когда начнется сцена с ухом, они выпрыгнут из своих мест, как марионетки, – сказал он. – Забудь об этой сцене, ведь речь идет о женщинах».

Выходя из зала, Ева обернулась на своего мужа и сказала: «Мне все равно, насколько хорош этот фильм, он отвратительный!»

Вайнштейн вспоминает: «Выйдя из кинозала, они бегали по кругу, они злились на меня, они злились на Квентина, злились на фильм. Они были в бешенстве». Смущенный, Вайнштейн извинился перед режиссером. «Я делал это не для твоей жены», – огрызнулся Тарантино.

«Эта сцена не была бы такой возмутительной без песни, потому что вы слышите гитарную мелодию, вы поглощены этим, вы притоптываете в такт, и вам нравится танец Майкла Мэдсона, а потом – бах! – слишком поздно, вы соучастник».

«Я хочу делать фильмы со стальными яйцами, и я хочу, чтобы все они выходили из того же места, что и «Бешеные псы»; от того же художника, от того же человека».

Ева и Мод вышли из кинотеатра на 15 минут, а потом вернулись и досмотрели фильм. «Я думал, вы возненавидели этот фильм; как так вышло, что вы вернулись?» – спросил он. «Мы хотели узнать, что случилось», – ответила Ева.

Сцену не вырезали.

«Бешеные псы» вышли 23 октября 1992 года. Это мы знаем. Но все попытки определить, в каком времени происходит действие фильма, появляются с оговорками. Да, гангстеры Тарантино сидят в кофейнях и обсуждают значение песни Мадонны Like a Virgin, но в остальном их увлечение поп-культурой – Stealers Wheel, фильмы с Пэм Гриер, сериалы «Завоюй любовь Кристи» и «Хани Вест» – отсылает к детству Тарантино, к 70-м, тогда как их изящные черные костюмы отсылают на десятилетие раньше. Они выглядят как гангстеры из 60-х, воспитанные на музыке из 70-х, но они привлекают внимание как философы из кофеен 90-х. Кажется, мы уже вошли в барахолку поп-культуры из воображения Тарантино, то же самое представлено и рестораном «Джек Рэббит Слимс» из «Криминального чтива», где Мэрилин Монро задевает плечом Бадди Холли, только потому, что у Джейн Мэнсфилд выходной – «Музей восковых фигур с ожившими экспонатами», как говорит Винсент Вега Траволты, давая самое точное определение фильмам Квентина Тарантино, которое сам режиссер нам бы не дал.

Время в «Бешеных псах» определить не так-то просто, но, с другой стороны, рецензии – Боже правый! Рецензии, сделанные в 1992, звучат как будто они из 1892. Когда-то был неопределенный и давний период, когда Боб Доул ругал Голливуд за то, что тот является «греховным кошмаром», академики публиковали научные статьи о «новой жестокости» в кино, а Майкл Медвед все ночи напролет терзался из-за демонстрации жестоких фильмов, унижающих христианские ценности, пропагандирующих внебрачный секс и употребляющих нецензурную брань, пока честные, боящиеся бога американцы натягивают простыни по самые уши, чтобы защититься. В подобной атмосфере вышел и фильм Тарантино.