Текст книги "Рыцарь пяти королей. История Уильяма Маршала, прославленного героя Средневековья"

БЕСПОКОЙНЫЙ НАСЛЕДНИК

Юный король той осенью был искушающе близок к власти. Генрих и свита готовились к его восхождению на престол. Вот-вот должен был родиться полноправный король Генрих III.

Хотя Генрих II в конце концов выздоровел, пережитое, должно быть, потрясло его до глубины души. Едва поправившись, он отправился в 300-мильное паломничество к святилищу Черной Мадонны в Рокамадуре – в Аквитании. В этом удаленном месте поклонения находилась знаменитая статуя Черной Мадонны, обладавшая особенно мощной силой. Также, предположительно, в этом месте был похоронен слуга Святой Девы Аматор (Амадур), который, согласно легенде, путешествовал из Палестины во Францию, живя отшельником в придорожных пещерах. Несмотря на еще не окрепшее здоровье, старый король совершил долгое утомительное путешествие, чтобы поклониться Святой Деве и вознести благодарственную молитву за свое выздоровление. По пути он щедро раздавал милостыню бедным. Возможно, он даже последовал местной традиции и поднялся по крутым ступенькам, ведущим к святилищу на вершине скалы, на коленях. Совершив сей благочестивый акт, Генрих II вернулся к управлению государством.

Юному Генриху пришлось остаться в тени отца – наследником и будущим королем – на все ближайшие годы. Историки традиционно считают его карьеру после лета 1170 года увядающей. Он обычно изображается красивым, но нерадивым денди, экстравагантным плейбоем, который, однажды лишившись шанса править самостоятельно, ударился в разгул. Опубликованная в 1973 году биография Генриха II, написанная профессором Льюисом Уорреном, до сих пор остается одним из основополагающих трудов на эту тему, и в нем автор оценивает юного короля очень низко. По его словам, это мелочный, тщеславный, легкомысленный, пустоголовый, некомпетентный, недальновидный и безответственный человек – настоящее средоточие пороков. Эта оценка привилась, и в результате юный Генрих до сего дня остается непонятой фигурой. Он – забытый король Англии.

Но близкое и более беспристрастное изучение жизни Генриха и его связи с Уильямом Маршалом показывает, что общепринятый взгляд является слишком упрощенным, а зачастую и вообще неверным. Большинство свидетельств современников указывают на то, что юный король был способным и политически грамотным членом Анжуйской династии и весь рассматриваемый период находился в тесном контакте с Уильямом Маршалом. Для начала, в 1170-х годах, юный Генрих помог отцу укрепить Анжуйскую империю во время двухлетнего кризиса, управляя Англией в отсутствие старого короля.

Исцелившись от тяжелой болезни, Генрих II, должно быть, решил, что худшее позади, но вскоре его радужные надежды развеял кризис. В конце 1170 года Томас Бекет, ссыльный архиепископ Кентерберийский, вернулся в Англию. Через несколько недель четыре рыцаря при дворе старого короля услышали его гневную тираду о продолжающейся непокорности Бекета. Ошибочно приняв эти слова за руководство к действию, они немедленно переправились через Канал и отправились в Кентербери. Возможно, первоначально они намеревались арестовать архиепископа, но, когда его загнали в угол в соборе за алтарем, последовала ожесточенная перебранка, и у рыцарей сдали нервы. Они накинулись с мечами на беззащитного прелата и зарубили его.

Скандал этого ужасного убийства вызвал негодование по всей Европе и стал определяющим моментом в правлении Генриха II. Неудивительно, что Римская церковь отреагировала на убийство одного из своих главных прелатов резким осуждением. Широкое международное распространение культа, посвященного архиепископу Томасу, было еще более примечательным. При жизни Томас Бекет был противоречивой фигурой, после смерти ему стали поклоняться, как благочестивому мученику. Вскоре появилось великое множество рассказов о чудесных исцелениях на его могиле в Кентербери, и в начале 1173 года он был официально канонизирован как святой. Старый король пережил эту бурю благодаря причудливой смеси защитительной дипломатии и абсентеизму. Он отправился покорять Ирландию, закрыв за собой все порты, чтобы приказы об отлучении от церкви не могли быть доставлены. К 1172 году ситуация несколько стабилизировалась, и в мае Генрих предстал перед судом папского легата в Нормандии и принял епитимью.

Все это означает, что Генрих II не возвращался в Англию до лета 1172 года, и все это продолжительное время юный король правил вместо него, не испытывая явных затруднений. Сохранились некоторые свидетельства о том, что он жил не по средствам, учитывая, что он не имел независимого состояния или собственного дохода. В «Истории Уильяма Маршала» говорится, что в те годы, когда Уильям обучал юного Генриха военному искусству, тот много тратил, но указывается, что иного и нельзя было ожидать от «короля и сына короля». В конце 1171 года Генрих переправился в Нормандию, чтобы отпраздновать Рождество со своим двором возле Байё. Один современник отметил, что юный король желал встретить праздник с большой пышностью, – это был шанс показать щедрость, ожидаемую от любого лорда рыцарей, не говоря уже о коронованном монархе. На празднике было так много людей, что, когда Уильям Сент-Джон шутливо провозгласил, что сидеть с ним за одним столом могут только те, кто носят имя Уильям, в комнате осталось 110 человек, среди них, предположительно, был и Уильям Маршал.

По настоянию Людовика VII юный Генрих в августе 1172 года прошел еще одну церемонию коронации, на этот раз вместе со своей супругой – Маргаритой Французской. Торжественная церемония была проведена в Винчестерском соборе епископом Ротру из Руана. Несмотря на то что пара официально состояла в браке больше десяти лет, только после вторичной коронации юный Генрих стал жить вместе с супругой. Его статус короля теперь был подтвержден дважды, но у него все еще не было своих владений, а учитывая, что здоровье и политическое положение старого короля существенно упрочились, он не имел перспектив унаследовать королевство в обозримом будущем. Разница между королевским титулом и реальным положением юного Генриха не могла не раздражать.

Юный король в этот период, как правило, изображается вздорным, нетерпеливым и непокорным подростком, не желающим ждать своей очереди. Но такой акцент игнорирует возросшее финансовое и социальное давление, которое Генрих испытывал, став взрослым. Теперь у него была супруга – королева, которую он должен был обеспечивать, и, хотя Маргарита принесла богатое приданое – земли и денежные средства, оно оставалось в руках старого короля. Даже современники, весьма благоволившие юному Генриху, отмечали недовольство юного короля тем, что Генрих II не желал выделить сыну территорию, где тот мог бы жить со своей королевой. Юному королю приходилось думать и о своих рыцарях, которые, естественно, ожидали награды за свою преданную службу.

После своей первой коронации в 1170 году Генрих собрал вокруг себя группу рыцарей. Центром его mesnie было пять человек: три рыцаря из Нормандии – Адам Икебеф, Жерар Тальбот и Робер Трегоз, и два из Англии – Симон Марш и Уильям Маршал. По культурным нормам того времени, человек такого положения, как юный Генрих, должен был дать своим людям защиту, продвижение по службе и, в конце концов, землю. Неспособность сделать это считалась постыдной. Рыцари того времени – и Маршал не исключение – ожидали от своих лордов всяческих проявлений благосклонности – выделения им собственности и даже руки богатой наследницы. Все это была обычная практика. Но пока Генриху Молодому нечего было дать своим людям.

На все это в той или иной степени указывается в «Истории Уильяма Маршала», а другие современные источники предполагают, что к концу 1172 года сторонники юного короля стали подталкивать его к действиям. Один хронист отмечает: некоторые лица стали нашептывать Генриху, что он должен править страной вместе с отцом или даже самостоятельно, поскольку после коронации эпоха правления его отца, по сути, подошла к концу. Мы не знаем, участвовал ли в этом Уильям Маршал. Но информация о том, что в mesnie юного короля зреет заговор, определенно достигла ушей Генриха II. Он немедленно вмешался и убрал воина Аскульфа Сент-Илера и других молодых рыцарей из числа советников и домочадцев своего сына.

Старый король не имел намерения делить реальную власть с сыном. С его точки зрения, Генрих Молодой был королем только номинально, фигурой, которую можно показать и которой, при необходимости, можно манипулировать. Ему выплачивали щедрое (хотя и ограниченное) содержание, но не давали реальной независимой власти. Мальчик должен был оставаться наготове и покорно ждать – желательно бесконечно долго. Такой подход к делу управления государством был «фирменным знаком» старого короля. Генрих II был феноменально искусным монархом и правителем, но также маниакальным скопидомом, когда речь шла о власти. Он был готов делиться средствами, но не властью. Возможно, это было проявление жадности, или Генрих считал немыслимым, что кто-то другой способен выполнить геркулесову задачу управления империей. Значительную часть своей карьеры он действовал как шахматный игрок, сидящий перед доской и стремящийся во что бы то ни стало каждую пешку передвинуть собственной рукой. Только под большим давлением старый король мог прибегнуть к помощи доверенного лица: так Генрих Молодой правил Англией вместо отца после кризиса 1170 года, а его младшие сыновья должны были со временем надзирать за Аквитанией и Бретанью. Однако Генрих II категорически не желал никому отдавать неограниченную власть над Англией или любой другой частью Анжуйской империи. В 1150 году, когда Генриху II было всего шестнадцать лет, его собственный отец, Жоффруа Плантагенет, счел возможным отдать ему права на герцогство Нормандское. Теперь, двадцать лет спустя, старый король не мог заставить себя сделать то же самое для своего старшего сына.

Вальтер Мап, один из придворных Генриха II, позднее утверждал, что грозная мать старого короля, императрица Матильда, учила сына внушать преданность, ни к кому не проявляя благосклонности. Говорят, он утверждала, что «неуправляемого ястреба» можно приручить, только держа его впроголодь. По ее мнению, секрет заключался в том, чтобы все время показывать хищнику мясо, но в последний момент убирать его, не давая схватить. После такого воспитания хищная птица становится более бдительной, внимательной и послушной. Конечно, сохраняется опасность, и Мап это хорошо знал, что голодающий хищник может наброситься на хозяина.

Дорога к мятежу

Первые признаки надвигающейся бури были заметны уже в конце 1172 года. В ноябре Генрих Молодой и королева Маргарита прибыли в Париж, чтобы встретиться с ее отцом Людовиком VII. Говорят, что он отнесся к обоим как к детям. Юный король и его супруга провели рождественские праздники в Бонвиле, что в северной части Нормандии, и Уильям Маршал, разумеется, был с ними, а Генрих II и Элеонора Аквитанская встретились в большой анжуйской крепости Шинон, что более чем на 200 миль южнее. Вероятнее всего, юный Генрих уже готовился бросить вызов власти отца. Возможно, он даже сговорился со своим тестем из Капетингов. Должно быть, старый король чувствовал растущее недовольство сына, но он все же не предвидел взрыва, которому предстояло разорвать на части Анжуйскую империю.

Генрих II собрал жену и четырех сыновей на встречу, состоявшуюся 25 февраля в Лиможе, столице региона Лимузен, что в центральной части Аквитании. Туда также съехались ведущие представители знати из Южной Франции и Иберии, а также прибыл граф Тулузский и король Арагонский. Старый король наметил это большое собрание анжуйцев как подтверждение династического превосходства и регионального господства. Но все пошло не по плану, и оно послужило искрой, зажегшей пламя самого крупного мятежа за период его правления. Проблемы начались, когда Генрих гордо объявил об устройстве очередного выгодного брака – его младшего сына Иоанна, которому не было еще и пяти лет, и дочери французского магната Гумберта, графа Морьена, счастливого обладателя трех самых важных замков в Анжу – Шинона, Людона и Мирабо. Это был искусный маневр. Понятно, что Иоанн не мог управлять этими крепостями лично, а значит, ими будет управлять старый король и держать их за пределами досягаемости Генриха Молодого, номинального «графа Анжу». Да, старший сын будет недоволен, но старый король, вероятно, посчитал, что Генрих будет вынужден проглотить гнев. Он ошибся.

Генрих Молодой открыто выразил недовольство, решительно заявив, что этот план нарушает его права как графа Анжуйского, а значит, никогда не будет принят. Более того, он потребовал, чтобы его отец передал ему в полное владение Анжу, Нормандию или Англию. Всем присутствующим стало ясно, какая глубокая пропасть разделяет отца и старшего сына. Короли разошлись, кипя от гнева, не в силах разговаривать друг с другом спокойно. Тем вечером Генрих II обнаружил, что началась большая игра. В личной аудиенции граф Тулузский сообщил королю, что два его младших сына, Ричард и Джеффри, и даже – немыслимо! – его супруга Элеонора, по слухам, готовят его свержение. Оказывается, уже много недель, может, даже месяцев в его доме зрел заговор, который угрожал потрясти до основания возлюбленную империю старого короля.

Генрих II не стал медлить. Он, судя по всему, отнесся скептически к рассказу о попустительстве Элеоноры, поскольку предоставил Ричарда и Джеффри ее заботам. В конце концов, и в этом все более поздние хронисты едины, ни одна королева в анналах истории никогда не предавала короля, да еще таким предательским образом. Но Генрих Молодой – другое дело. Теперь его встреча с Людовиком VII, прошедшая в ноябре, приобрела совсем иной смысл. Старый король поспешно отбыл на север, забрав Генриха и Маргариту с собой, и отдал тайный приказ готовить замки к войне. Юный Генрих, вероятно, следовал в сопровождении своей свиты, а значит, вместе с Уильямом Маршалом, но неясно, последовал ли он за отцом по собственной воле или по принуждению. По сообщению одного из местных хронистов, Генрих II сделал вид, что собирается на охоту, но, учитывая, что проехать надо было 150 миль, это объяснение не могло продержаться долго. Вероятнее всего, молодого короля проинформировали, что он должен сопровождать старого короля, но открытого разрыва пока не было.

Юный Генрих, наконец, начал действовать в Шиноне. Он среди ночи сбежал из замка в сопровождении только private familia – своих самых верных приближенных. В спешке даже Маргариту оставил в замке. И слуги вначале не поняли, что происходит. Хотя рыцари, и в том числе Уильям Маршал, сопровождали короля. Когда отряд удалился от Шинона и продолжал движение в ночи, стало очевидно, что Генрих хочет открыто выступить против отца, и каждому члену свиты необходимо сделать свой выбор. Кому они преданы? Генриху Молодому, своему господину, или его отцу, Генриху II, великому анжуйскому монарху? Неверное решение могло положить конец карьере, а может быть, и жизни рыцаря. Ричард Бар, хранитель королевской печати Генриха Молодого, решил вернуться в Шинон. Печать он забрал с собой. Унизительно, но домашняя челядь, включая ответственных за гардероб Генриха, последовала его примеру. Правда, когда слуги предстали перед старым королем, он отправил их обратно к сыну, вместе с богатыми дарами – серебряными чашами, лошадьми и богатыми одеждами. Пусть Генрих Молодой теперь был его противником, но он оставался анжуйцем и должен был сохранять королевское достоинство. Королевскую печать, однако, не вернули.

После того как недовольные уехали, юный король потребовал от оставшейся свиты официальной клятвы верности. Он понимал, что ждет впереди, и хотел окружить себя только теми людьми, в ком мог быть уверен. Согласились не все. Например, королевский сенешаль Уильям Бланд отказался дать клятву, и ему позволили вернуться в Шинон. Но большинство рыцарей, в том числе Уильям Маршал, остались. Вместе с молодым королем они отправились на встречу с Людовиком VII, которая должна была состояться в пригороде Парижа. Преодолеть надо было 180 миль. По мнению Генриха Молодого, его рыцари подтвердили свою преданность, и он мог на них во всем положиться. Но в глазах Генриха II они были виновны в самом чудовищном преступлении – государственной измене. Был составлен официальный список предателей, в котором перечислялись пять главных членов mesnie молодого короля. Этот список дошел до наших дней, скопированный великим историком XII века Роджером Ховеденским в повествовании о правлении короля Генриха II. Таково было первое упоминание об Уильяме Маршале в современных хрониках. Человека, который в будущем станет самым отважным рыцарем Англии, назвали врагом государства.

ВОЙНА БЕЗ ЛЮБВИ

Король Генрих II еще до начала встречи в Лиможе понимал, что конфронтация со старшим сыном в той или иной степени неизбежна. Но он и предположить не мог, что бунт Генриха Молодого станет искрой, из которой разгорится массовое восстание, и его власти будет брошен вызов почти во всех частях Анжуйской империи. Сразу после побега Генриха Молодого из Шинона его братья Ричард и Джеффри отправились в Иль-де-Франс, чтобы присоединиться к нему, и раскрылось участие в деле Элеоноры. Королева, судя по всему, приняла продуманное решение пойти против мужа, но ее мотивы остаются неясными. Некоторые предполагают, что причина – ревность, вызванная многочисленными любовными похождениями Генриха II. Якобы последней каплей стала его связь с красивой англичанкой Прекрасной Розамундой – Розамундой Клиффорд. Впоследствии легенды утверждали, что Элеонора в 1176 году организовала убийство Розамунды. Однако представляется, что такое объяснение является вымыслом, весьма далеким от реальности. Пятидесятилетнюю Элеонору, конечно, беспокоил тот факт, что ее не допускали, но речь шла вовсе не о спальне короля. Как и супруг, Элеонора была политической фигурой, не желающей, чтобы ее отстраняли от власти. В 1173 году ее беспокоило прежде всего собственное положение в Аквитании и помощь возвышению сыновей.

Весной 1173 года «повстанцы» собрались в Париже. Встречу устроил Людовик VII. Генрих Молодой был провозглашен Генрихом III, полноправным королем Англии. Используя новую королевскую печать, любезно предоставленную французским монархом, он начал с привлечения на свою сторону влиятельных союзников. Были составлены документы, обещавшие богатое вознаграждение в виде земель и доходов таким людям, как кузен молодого короля Филипп Эльзасский, граф Фландрии – один из самых могущественных людей в Северной Франции. В возрасте тридцати одного года он быстро завоевывал репутацию грозного воина и хитроумного политика. Также в конфликт оказался втянутым брат Филиппа Мэттью Булонский, а также граф Блуаский и шотландский король Вильгельм. Иными словами, Генрих Молодой создавал могущественный союз, но с какой целью и по чьему приказу?

Многие историки предполагают, что все дело организовали или Элеонора, или Людовик VII, даже не рассматривая возможность того, что Генрих Молодой, бездумный плейбой, может быть архитектором собственной судьбы. А ведь ему в то время было уже восемнадцать. Визит Генриха в Париж в 1172 году и его связь с Людовиком через супругу действительно указывают на участие в заговоре Капетинга. Но даже если Людовик действительно был участником, это еще не делает его главным организатором заговора. Влияние королевы представляется еще более интригующим, тем более что у нее вполне мог быть свой агент в свите Генриха Молодого – не кто иной, как Уильям Маршал, ранее входивший в ее свиту. К сожалению, точная роль Маршала в этих событиях неизвестна. Как ведущий член свиты молодого короля, Уильям мог обладать влиятельным голосом и подтолкнуть заговорщиков к действию. А Генрих Молодой, судя по всему, играл весьма важную роль в планировании и практическом осуществлении мятежа против своего отца. Во всяком случае, представляется крайне маловероятным, что он оставался простой марионеткой, которой манипулировали другие.

Бросая вызов отцу, молодой король желал получить не просто земельный надел или увеличенное содержание. Его целью было свержение старого короля и захват Анжуйской империи, и его поддержали на удивление многие. Молодой король и его союзники подняли восстание по всей империи. Вскоре король Генрих II столкнулся с набегами вдоль шотландской границы, беспорядками в Англии и мятежом в Аквитании. К лету 1173 года вся империя оказалась во власти разрушительной гражданской войны. Дело шло к возвращению мрачных дней правления короля Стефана.

Один из современников назвал эту отчаянную междоусобную борьбу «войной без любви». Некоторые очевидцы понимали ее глубинные причины и симпатизировали Генриху Молодому. Богослов Иордан де Фантом, тогда живший в Южной Англии, заметил, что король без королевства не понимает, что делать; не понимал этого и «благородный и милостивый молодой король». Несмотря на то что Иордан широко поддерживал в своих хрониках Генриха II, он возлагал большую часть вины за конфликт на старого короля. Описав коронацию Генриха Молодого, он обращается с прямым увещеванием к Генриху II, заявляя, что «после коронации и прихода к власти ты отобрал у сына полномочия, расстроил его желания, и он не мог осуществлять свою власть. Ты сам посеял семена безжалостной войны».

Об участии Уильяма Маршала в этом конфликте известно очень мало. Мы только знаем, что он остался верным Генриху Молодому. Автор «Истории» предлагает нам осторожный и весьма туманный рассказ о мятеже. Возможно, он передает двусмысленное положение Маршала, оглядываясь назад, на эту предательскую борьбу. В биографии высказывается сожаление, что «многие знатные люди погибли в конфликте», утверждение, что земля была разорена войной, и у обеих сторон имелись перегибы. Говорится о физическом ущербе ландшафту – многие замки и города сравнялись с землей, и уродливые шрамы на земле остались на многие десятилетия. Упоминается также, что во многих местах до сих пор видны следы войны.

В «Истории Уильяма Маршала» вина за развязывание войны не возлагается прямо ни на старого, ни на молодого короля. Генриха II биограф называет «очень мудрым и учтивым». Столь же ловкий уход от критики виден в повествовании о времени, проведенном маленьким Уильямом в заложниках у короля Стефана в 1152 году. Биограф возложил вину на losengiers (обманщиков), которые давали плохие советы и отцу, и сыну. В «Истории» сказано, что в свите молодого короля существовали разные мнения. Одни советовали Генриху идти против отца и свергнуть его силой, другие предостерегали против таких действий. Собственное мнение Маршала не приводится. Возможно, это означает, что Уильям выступал в качестве голоса разума и пытался примирить стороны. Хотя, возможно, нам предлагается «санированный» вариант событий, какой он предпочитал вспоминать. В ходе войны Маршал определенно сражался на передовой и давал военные советы, но только он оставался несведущим в некоторых аспектах военного дела, например в ведении осадной войны, а значит, нужны были и другие советники, такие как Филипп Фландрский и Людовик VII.

«История Уильяма Маршала» более или менее подробно описывает только одно важное деяние во время мятежа: в разгар конфликта Уильям, предположительно, посвятил в рыцари молодого короля. До этого не упоминает, что у Генриха не было рыцарского статуса, поэтому все дело представляется сомнительным. Крайне маловероятно, что молодой король до коронации не прошел церемонию посвящения. Тем более что в другом источнике говорится о посвящении юного Генриха в рыцари отцом в июне 1170 года. «Посвящение в рыцари» 1173 года, вероятно, было вымышлено ради репутации Маршала. Кроме того, здесь содержится намек на то, что в разгар довольно-таки бесчестного конфликта Маршал «облагородил» молодого короля. На посвящении якобы настаивала свита, поскольку отсутствие статуса рыцаря не всем нравилось, добавляя при этом, что «мы все будем более эффективной силой, если ты будешь опоясан мечом». Биограф Уильяма не уставал подчеркивать его героизм и славу. Несмотря на то что в его свите были графы и бароны, Генрих якобы выбрал Маршала для церемонии, потому что тот был «лучшим рыцарем из всех, кто есть и будут», что является существенной переоценкой его репутации и достижений в то время. В итоге Уильям «опоясал его мечом и поцеловал, и молодой король стал рыцарем». По мнению биографа, Маршал повысил статус молодого короля, хотя сам не имел ни клочка земли, ни какой-либо собственности – только рыцарские качества.

Большое восстание

Молодой король и его союзники предприняли первые действия в июле 1173 года, начав скоординированное вторжение в Нормандию. Имея целью захватить герцогскую столицу Руан двойным охватом, король Людовик VII возглавил атаку на приграничную крепость Вернёй с юга, а молодой король наступал с северо-востока во главе крупных коалиционных сил, в которые входили его братья Ричард и Джеффри, а также графы Фландрии и Булони. К этому времени бывший покровитель Уильяма, лорд Танкарвиль, тоже присоединился к молодому королю и привел с собой сотню рыцарей.

Генриху Молодому сначала сопутствовал успех. Он почти сразу захватил крепость Омаль, что на восточной границе Нормандии (не исключено, что командир гарнизона перешел на его сторону), а потом повел свои войска на Нефшатель-ан-Бре. Это было странное возвращение для Уильяма Маршала. Семью годами раньше в этом городе он вступил в свой первый бой, сражаясь плечом к плечу с лордом Танкарвилем, чтобы защитить Нормандию от вторжения. Теперь, когда Уильям вернулся в компании своего бывшего хозяина и рядом с молодым королем, он сам был захватчиком.

До этого времени Маршал определенно был свидетелем одной осады: он был заложником, когда король Стефан в 1152 году хотел захватить замок Ньюбери. Но в Нефшателе он впервые непосредственно участвовал в осаде. Как и конные рейды – chevauchée, – осада была важнейшей составляющей средневековой войны. В мире Уильяма замки были везде. Правящая элита использовала крепости для стратегического, экономического и административного контроля территории, и почти каждый город был в той или иной степени укреплен. Спорные территории, такие как приграничные регионы Нормандии, имели густую сеть фортов – к середине XII века по большей части каменных. В результате территориальные войны в основном сводились к ожесточенным сражениям за контроль над крепостями, и на протяжении своей долгой жизни Уильяму Маршалу придется участвовать в бесчисленных осадах (в качестве как защитника, так и нападающего).

Летом 1173 года, когда Уильям и молодой король прибыли со своими союзниками к Нефшателю, им было доступно две стратегии. Уильям знал не понаслышке, что в городе есть прочная каменная крепость, которую будет очень трудно захватить. Можно было взять город в блокадное кольцо, устроить кордоны и отрезать его от снабжения, так что рано или поздно гарнизон будет вынужден сдаться. Это была очень эффективная стратегия, хотя и часто сводившаяся к испытанию силы воли, однако она требовала длительного времени и нередко становилась опасной для нападавших, поскольку к защитникам города могла подойти помощь.

Желая как можно быстрее подойти к Руану, молодой король решил атаковать. Изучив фортификационные сооружения Нефшателя, союзники развернули большое количество осадных машин (вероятно, обычные катапульты, бросающие камни весом 10–20 фунтов) и начали массированный обстрел города. Каменные ядра могли нанести некоторый ущерб стенам, даже пробить брешь, но такой обстрел также являлся прикрытием для атакующих, использовавших боевые тараны и осадные лестницы. Подобные атаки были очень опасны для нападающих, поскольку защитники использовали все возможные средства, чтобы не позволить им забраться на стены, – обстреливали врага из луков и арбалетов, лили им на головы кипящую смолу и т. д. Уильям и молодой король в первой атаке не пострадали, но графу Булонскому повезло меньше. Во время атаки он был ранен стрелой в ногу, рана воспалилась, и ему пришлось очень нелегко.

Атака велась не только на земле, но и под ней. Союзники отправили саперов, чтобы вести подкопы под укреплениями Нефшателя. Эти осадные специалисты копали тоннели под стенами, аккуратно подкрепляя их деревянными стойками, чтобы не засыпало. Завершив работу, саперы набивали тоннели ветками и другим горючим материалом, поджигали его и оставляли, ожидая, пока дерево сгорит, тоннели обрушатся, а с ними и соответствующие участки стен. Правда, в этом случае тоннели не поджигали. Столкнувшись с такой мощной комбинированной атакой, гарнизон Нефшателя решил, что дальнейшее сопротивление бесполезно, и капитулировал. Этот важный успех был омрачен смертью графа Булонского. Это был настоящий шок для всего фламандского контингента. Филипп Фландрский был настолько убит горем, что не мог продолжать военные действия. Когда он отошел, наступление Генриха Молодого замедлилось. Заминка усугубилась отсутствием каких бы то ни было успехов короля Людовика на юге, где его армию отбросили от Вернёя и обратили в бегство. Таким образом, первый этап восстания завершился неудачей. Король Генрих II показал себя опытным и искушенным командующим. Столкнувшись с нарастающей волной беспорядков, вынужденный сражаться на нескольких фронтах, он остался спокойным и осторожным. Решив, что бароны, сохранившие верность короне, смогут удержать провинции, старый король не позволил втянуть себя в поспешные действия. Как и всякий средневековый военный лидер, Генрих опасался ввязываться в генеральные сражения, поскольку такие открытые конфронтации были в высшей степени непредсказуемыми. Большинство военачальников XII века избегали масштабных столкновений такого типа, если, конечно, не имели подавляющего численного преимущества. В результате в эту эпоху сражения были на удивление редкими. За всю свою жизнь Уильяму Маршалу довелось участвовать лишь в одном сражении, которое можно было назвать генеральным, да и то имело место в рамках осады.

В 1173 году король Генрих II вводил в дело свои силы только при наличии смертельной угрозы и, если возможно, старался находиться как можно дальше от передовой. Он использовал денежные средства, в которых не испытывал недостатка, чтобы нанять 20 тысяч брабансонов – наемников, сражавшихся от его имени. Генрих II понимал, что плен станет для него катастрофой. Причем он опасался не казни – хладнокровный акт убийства короля был попросту немыслимым, – а отстранения от власти. Семьюдесятью годами ранее двоюродный дед Генриха II Роберт Куртгёз был отстранен от власти подобным образом и провел оставшиеся дни в тюрьме. Старый король не имел намерения следовать по его стопам.