Текст книги "Отель «Вкривь и вкось»"

Томас Монтасер
Отель «Вкривь и вкось»

MONSTERHOTEL

© 2017 by Thienemann in Thienemann-Esslinger Verlage GmbH, Stuttgart By Thomas Montasser (author),

Stefanie Reich (illustrator)

© Кулешова Ю.Г., перевод на русский язык, 2021

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021

* * *

Посвящается Мине,

родившейся под счастливой звездой

Чемоданное настроение

В газете, которую читал папа, большими жирными буквами было написано: «Жители Греции видели НЛО!»

– И мы увидим? – удивлённо спросила Валентина.

– Ну что за глупости?! – возмутился папа. – Никаких НЛО нет.

– Даже в Греции? – Нильс переминался с ноги на ногу, потому что от волнения ему, как всегда, захотелось в туалет. – Там, куда мы скоро поедем!

– Ни НЛО, ни привидений, ни монстров. К счастью, это всё выдумки, – сказал папа.

Он смял газету, а потом со смехом добавил:

– Или вы хотите, чтобы в Греции вас съели?

– Ты серьёзно? – спросил Нильс. – НЛО правда едят людей?

– НЛО нет, – объяснила Валентина, – но вот пришельцы или монстры…

– Которых нет, – перебил её папа. – Собирайте-ка лучше свои вещи.

Семья Глокеншпиль уже давно находилась в радостном предвкушении отпуска, который папа, мама, малыш Нильс и, конечно же, Валентина собирались провести вместе. И вот время каникул пришло. Дождь за окном лил не переставая, но это не могло им помешать уехать, а точнее сесть в самолёт и улететь!

Всё, что связано с полётами, восхищало Валентину (но, разумеется, восторг она испытывала не от мух, летающих по кухне и раздражающих всех своим гудением, а от путешествий на самолёте).

Мама волновалась не меньше Валентины. Она составила список необходимых вещей и вот уже несколько дней докупала то, чего не хватало. У мамы уже успел начаться традиционный насморк. Всякий раз, когда Глокеншпили отправлялись на отдых, насморк был тут как тут.

– Когда вы уже собдерётесь? Вдсё, что не успеете слобджить до вечера, прибдётся оставить бдома, – гнусавым голосом предупредила мама.

У Валентины, как и у её младшего брата, был небольшой рюкзак, который она укладывала сама. Чего только не взяла она с собой: и мягкую игрушку, и настольную игру, и талисман, и книгу, и даже маринованный огурец… (хорошо, про огурец она расскажет маме, но уже в самолёте). Валентина уже давно всё упаковала. Самое главное, что вместе с ней в путешествие отправлялся медведь-вонючка. Вообще-то это никакой не медведь, а самый настоящий заяц, очень милый на вид и вполне приятно пахнущий стиральным порошком. Но, с тех пор как заяц из любопытства пробрался на кухню, случайно упал в кастрюлю с гуляшом и Валентина на неделю спрятала его за шкаф, зайца почему-то прозвали медведем-вонючкой.

Медведь-вонючка свесил длинные уши из рюкзака Валентины, и хотя внутри ему было тесновато, эта теснота ему даже нравилась. К тому же в качестве утешения ему достался маринованный огурец (который, возможно, съест сама Валентина, если ему огурец придётся не по вкусу). Рюкзак висел на стуле, стоявшем у письменного стола. Валентина сидела за столом и представляла, как они все вместе будут ходить на море, есть мороженое, валяться на пляже и купаться. И так каждый день, с утра до вечера.

Полный вперёд!

К сожалению, планам Валентины было не суждено сбыться, хотя поначалу всё шло, как было задумано. Ярко светило солнце, папа в качестве исключения проснулся вовремя, в аэропорту все были к ней очень доброжелательны, Нильс только дважды попросился в туалет, и вот уже нужно было заходить в самолёт и рассаживаться по местам. Во время полёта дети получили мармеладных мишек (из которых можно слепить большого человечка и приклеить его к столику).

Возле Валентины сидела полная пожилая женщина. Какое-то время она дружелюбно смотрела на медведя-вонючку, а когда Валентина собралась приклеить на стол очередного мармеладного мишку, спросила у девочки:

– А ты уже бывала в Исландии?

Мама чем-то поперхнулась и закашляла.

– В Исланбдии? Почему в Исланбдии? – тяжело дыша, спросила она.

– Нет, – вежливо ответила Валентина и незаметно положила одного мармеладного мишку в рюкзак. – А вы?

– О, я часто бываю в Исландии, – сказала пожилая дама и ласково потрепала девочку по волосам (этот жест не очень нравился Валентине, и она всегда задавалась вопросом, нужно ли совершать ответный).

– Но сегодня вы летите в Грецию, – заявила Валентина. – Это ваш первый раз?

– В Грецию? Шутишь, что ли? Эх ты, проказница! – Женщина рассмеялась, пригрозила Валентине указательным пальцем и обратилась к маме: – А у вас дерзкая дочка!

– Не зднаю, – неуверенно ответила в нос мама и украдкой посмотрела в окно. – Мы же летим в Грецию, не бтак ли?

– Не бтак ли? – в растерянности переспросила пожилая дама.

– Не так ли, у мамы сопли, – объяснила Валентина.

– Ах вот оно что, поправляйтесь. Нет, мы летим не в Грецию, а в Рейкьявик, это столица Исландии. Не бтак ли?

– В Рейкьявик? – удивилась мама и тотчас же побледнела.

Папа сидел в кресле впереди них. Валентина толкнула его, но так как спал папа довольно крепко, то пришлось запустить ему в голову медведем-вонючкой. Это помогло.

– Эй!

– Папа!

– Что случилось, мышонок?

Валентина ненавидела, когда он так называл её при посторонних. Но в этот раз решила не возмущаться, так как могло быть и хуже: иногда папа говорил «мой поросёночек».

– Мы летим в Исландию, – шёпотом сказала она.

– Нет, мышонок, мы летим в Грецию.

– Если бы…

Какое-то время папа не отвечал, поэтому Валентина даже подумала, что он снова уснул (папа мог погрузиться в сон абсолютно всегда и везде). Но вдруг он подскочил и сел очень ровно, как будто его укусил за пятую точку хомяк.

– Исландия? – спросил он так громко, что все вокруг удивлённо на него посмотрели. – Почему Исландия?

Папа обернулся к Валентине, маме и пожилой даме.

– Рейкьявик, – приветливо, но твёрдо сказала она и в качестве подтверждения помахала в воздухе своим билетом. – Смёрребрёд!

– Это же по-шведски! – сказал папа и объяснил Валентине, что это такой бутерброд.

– Ну и что, – сказала пожилая полная женщина. – В Исландии их тоже любят.

Папа не стал спорить. Мама тоже. И даже Валентина, про которую все говорили, будто в младенчестве она упала в котёл с красноречием, не сказала ни слова и выглядела, вероятно, так же глупо, как и остальные.

В этот момент по громкой связи раздался голос пилота:

– Дорогие пассажиры, прямо под нами по левому борту вы можете увидеть горы Шотландии. Над Атлантическим океаном нас ожидает несколько зон турбулентности. Пожалуйста, оставайтесь на своих местах и пристегните ремни. Большое спасибо.

И действительно, в самолёте вдруг стало очень неспокойно, потому что папа начал кричать:

– Я хочу выйти, разверните самолёт!

Естественно, его желание было невозможно осуществить в открытом небе над Шотландией (куда они, собственно, даже не собирались).

И вот Валентина вместе с родителями, Нильсом и медведем-вонючкой летела не в Афины, а в Рейкьявик.

Их не встретит автобус, а в гостинице не забронирован номер, одним словом, в Рейкьявике их ждала полная неизвестность. Но, как выяснилось позже, этой ситуации было суждено обернуться большой удачей!

Короткие шорты, унылые лица

В Рейкьявике было холодно. Папа, который готовился к радостной встрече с Грецией, оделся совершенно по-летнему и дрожал, когда они выходили из самолёта. Дождь лил как из ведра, поэтому его носки мгновенно намокли, а шорты трепал ветер.

У мамы дела обстояли немногим лучше: её летнее платье дрожало на ветру не меньше, чем она сама и Нильс, прижавшийся к ней всем телом. Валентину тоже немного трясло от холода. Вот только медведь-вонючка не жаловался, ведь у него такая уютная мохнатая шерсть. Пока они спускались по трапу и бежали к автобусу для перевозки пассажиров по аэродрому, Валентина обнимала игрушку обеими руками, от этого ей самой становилось немного теплее. Казалось, другие пассажиры не испытывали к их семье особого интереса. Кто-то смотрел в окно, кто-то был занят своим телефоном, а кто-то читал газету.

Папа молчал. А что ему было говорить? В конце концов, он был абсолютно растерян и не знал, что теперь делать. Сесть в ближайший самолёт до Греции? Во-первых, это дорого, а во‐вторых, непонятно, будут ли места. Слетать домой за тёплыми вещами?

– Что за бредовая идея! – возмутилась мама. – Скажи, забчем нам тогда сюбда вообдще воздвращаться? В эту Исланбдию?

Мама говорила так, будто в том, что самолёт приземлился здесь, а не в Афинах, был виноват именно папа. Возможно, им стоило просто вернуться домой и остаток отпуска провести там.

– Мы бы могли полететь в Грецию на НЛО! – предложил Нильс. – Они же туда летают.

Папа закатил глаза:

– Если увидишь хоть одно НЛО, спроси, не подхватят ли они нас.

Нильс быстро догадался, что эта была шутка.

– А если нам остаться здесь? – предложила Валентина.

Мама, папа, Нильс и медведь-вонючка ошеломлённо на неё посмотрели:

– Здесь?

– Ну а почему нет? Наверняка есть люди, которые и сюда прилетают в отпуск.

Конечно, есть и такие, но они не в шортах и сандалиях, и в чемоданах у них побольше вещей, чем купальные принадлежности, игрушки для пляжа и крем для загара.

– А Тина права! – согласилась мама. – Подчему бы нам не обстаться здесь, Гуппи?

Так она называла папу, когда ей что-то было от него нужно. Хотя вообще-то его звали Гупперт.

– Гм, – задумался папа. – Прямо здесь? Ну…

Папа неуверенно посмотрел по сторонам. Люди здесь немногим отличались от людей в каком-то другом городе мира. Должно быть, и от греков тоже они мало отличались. Разве что немного более блондинистые и светлокожие, как он сам. Из-под шортов виднелись папины белые ноги.

– Н-да… Что скажешь, Тина?

Валентина переглянулась с медведем-вонючкой. Тот намок и хмурился чуть больше обычного, но не так сильно, как после стирки, конечно.

– Если медведя-вонючку чем-нибудь накормят, то я согласна, – сказала она. При мысли о гуляше у неё сильно заурчал живот.

– Нильс?

– Мне всё равно. Главное, чтобы мы побыстрее добрались до туалета.

Папа пожал плечами:

– Ну ладно. Купим кое-какие тёплые вещи, они нам потом и дома пригодятся.

Ещё им непременно нужно было отыскать отель, что оказалось очень непросто.

Самый маленький в мире отель

В аэропорту папе дали несколько номеров телефонов отелей, но свободных мест там не оказалось. По одному номеру сказали: «Извините, у нас сейчас остановились участники конкурса «Мистер Нижнее Бельё», поэтому отель переполнен трусами – ой! – то есть гостями».

Одну маленькую гостиницу полностью забронировал международный союз производителей резиновых уточек, а в большую и роскошную заселились участники комиссии, которые должны были этих производителей аттестовывать.

Папа уже почти опустил руки, когда один из его телефонных собеседников кое-что робко посоветовал. Вероятно, папе следовало заподозрить, что за этой нерешительностью скрывалась какая-то загвоздка, причём довольно большая.

– Можете попробовать позвонить во «Вкривь и вкось», – порекомендовал портье одного отеля, который был занят туристической группой голландских вулканологов.

– «Вкривь и вкось»? – переспросил папа. – Хм… А не подскажете их номер?

– Отель… – снова помедлил портье, – находится немного далековато, но там вполне мило. – Портье продиктовал папе номер и добавил: – Очень мило. Несмотря на всё…

– Несмотря на всё? – переспросил папа. – Что вы имеете в виду?

Но портье уже положил трубку.

– Отель «Вкривь и вкось», – пробормотал папа. – Странное название.

Возможно, всё сложилось бы совсем иначе, если бы Нильс в тот момент не прокричал:

– Вау! «Вкривь и вкось»! Хочу туда! Это точно отличное место!

Дело в том, что у Нильса был игрушечный монстр, чьи волосы торчали во все стороны, выглядел он при этом как робот-горилла, а на упаковке было написано «Фудзи-лама». Нильс захватил монстра с собой, хотя батарейки в нём давно уже сели.

Папа позвонил в отель. Ему очень вежливо объяснили, что одна комната ещё свободна, но она очень маленькая и находится прямо под крышей.

– Если мы поместимся вчетвером, то я согласен, – сказал папа.

– Впятером, – шёпотом поправила его Валентина и указала на медведя-вонючку.

– Двое взрослых, пара детей и мягкая игрушка, – объяснил папа.

– Если вы не будете устраивать состязания в бросках на дальность, то места для всех монстров должно хватить, – сказал приветливый мужчина на другом конце провода.

Ни Валентина, ни мама и ни папа тогда даже предположить не могли, что это была вовсе не шутка. Только медведь-вонючка что-то заподозрил, но промолчал.

Отель был настолько маленьким, что водитель такси дважды его не заметил. Проезжая по одной и той же улице в третий раз, они увидели, как в домике с косыми окнами загорелся свет. Они решили, что это знак.

Таксист тоже обратил на это внимание и сказал:

– Ну вот и приехали.

Косыми были не только окна, но и двери и стены. Всё вокруг было настолько кривым, что казалось, будто кривым становишься и ты сам.

Первым осторожно вошёл папа, остальные последовали за ним. Внутри было довольно темно и играла музыка, а точнее сказать, несколько разных мелодий одновременно. Казалось, что откуда-то снизу доносились звуки вальса, а сверху – марша. Ото всех этих звуков даже немного кружилась голова.

Глокеншпили подошли к стойке регистрации, где никого не было. На стойке стоял звонок, и папа уже протянул руку, чтобы на него нажать, когда Валентина крикнула:

– Подожди! Я сама хочу!

Она сделала шаг вперёд и ударила по звонку, как целая банда разбойников.

Издалека послышался чей-то кашель, звук начал приближаться и вскоре заполнил весь холл гостиницы. Только теперь Валентина заметила, какой этот холл был огромный. Потолок был настолько высоким, что его было не разглядеть. Вправо и влево раскачивалась гигантская лестница. Как только в таком маленьком доме мог поместиться такой большой зал?

Казалось, все задавались этим вопросом, когда подошёл кашляющий. Это был пожилой мужчина маленького роста с удивительно пухлым носом, который вполне можно было принять за картошку. На голове у него была лохматая шевелюра, на лице смешные усики, и только одна нога, на которой он с трудом передвигался вприпрыжку. Папа сморщил нос, чтобы не чихнуть.

– Мои приветствия! – сказал приятным голосом мужчина. – Добро пожаловать в отель «Вкривь и вкось». Надеюсь, вы хорошо добрались?

– Вообще-то… – начал было папа, так как ему действительно было что сказать.

– Вы не поверите, – перебил его мужчина, – но мы можем предложить вам комнату побольше, всё-таки вы, как я вижу, впятером.

– Вчетвером… – возразил папа.

– Ну да, заяц и четверо… – Маленький пожилой человечек сморщил лоб. – Вашего вида, верно?

– Медведь-вонючка, – поправила Валентина.

– Вас так называют? – удивлённо спросил человечек.

– Нет, – сказал папа, – так мы называем зайца.

– Понятно. Меня зовут месье Мата, и я полностью в вашем распоряжении. Если что-то понадобится, вызывайте. Звонком, как я мог убедиться, вы уже умеете пользоваться.

Валентина немного пристыженно опустила глаза в пол.

– Можете проследовать за мной, – месье Мата не стал подниматься по лестнице, а прошёл мимо по направлению к задней части дома, где в нише на петлях висела кривая калитка. – Проходите сюда, пожалуйста.

Калитка открылась с таким скрипом, что у всех по спине пробежали мурашки. За ней было темно, как в самом дремучем лесу, но месье Мата просто поднял руку – и загорелся свет (при этом ни лампы, ни свечей видно не было); они продолжили идти вперёд.

Дальше предстояло подняться на несколько пролётов и свернуть за несколько углов. У Валентины было ощущение, что становится всё темнее и темнее.

– Вам не кажется, что лучше нам было согласиться на комнату на чердаке? – спросил папа.

– Не кажется, – ответил мужчина и так широко улыбнулся, что стали видны все его острые зубы.

Но острыми, как успела заметить Валентина, у него были не только зубы, но и уши.

– Очень большой дом, – заметила она.

– Самый большой во всём Рейкьявике, – отметил месье Мата.

– Снабружи этого не скажешь, – заметила мама. Вроде бы её насморк немного прошёл, поэтому она уже на так сильно гнусавила, как раньше.

– Вы так считаете? – вдруг месье Мата остановился. – Ну вот мы и пришли.

Мужчина указал на совершенно голую стену, в которой даже двери не было.

– Только после вас, – сказал месье Мата, указав на стену.

Папа медленно перевёл взгляд с мужчины на стену и сказал:

– Только после вас.

– Как скажете, – месье Мата сделал шаг к стене и исчез в следующую секунду.

«Вкривь и вкось»

Удивлённые и растерянные, Глокеншпили стояли у голой стены – ни дверей, ни занавесок.

– Ты пойдёшь первым или мы? – переминаясь с ноги на ногу, спросил папу Нильс (видимо, ему снова хотелось в туалет).

Папа посмотрел на Нильса, на Валентину, а потом на маму:

– Даже не знаю…

Тут Валентине пришла в голову мысль взяться всем вместе за руки. Во главе с папой они гуськом приблизились к стене: раз – и вот они уже по ту сторону. Казалось, будто они просто прошли через густой туман.

Валентина не верила своим глазам – перед ними была крохотная комната с кривыми стенами, косыми балками и длинным узким окном, за которым виднелось безоблачное небо. Она подошла поближе и выглянула на улицу. Значительно ниже уровня её глаз раскинулся город, на дома можно было смотреть сверху, а если захотеть, то можно было и плюнуть на каждую крышу. Вдалеке виднелось море и пара дымящихся вулканов.

– Как такое возможно? – озадаченно пробормотала она.

– Что вы имеете в виду, милая дама? – услышала у себя за спиной чей-то голос Валентина.

Девочка обернулась и увидела коридорного в лимонно-жёлтой форме с отполированными пуговицами. Валентина могла поклясться, что эти пуговицы как глаза смотрели на неё и даже моргали время от времени.

– Гм… – задумчиво сказала она. – Как может быть, что мы спускались в подвал, а теперь смотрим на город из окна на чердаке?

– Видите ли, сударыня, – сказал коридорный, почесав за одним из своих четырёх ушей, – маршруты у нас в отеле иногда несколько запутанные, особенно для гостей, которые останавливаются здесь впервые.

– Вид и правда чудесный, – сказала мама и прислонилась к окну, слегка наклонившись, так что окно сразу стало казаться ровнее.

– Это ваш коллега месье Мата предложил нам комнату «получше». Куда он вообще подевался? – довольно резко спросил папа.

Месье Мата действительно куда-то бесследно исчез. Коридорный молча шаркал копытом о ковёр.

– Эта комната лучше? Я бы с удовольствием взглянул на вторую.

– Уверяю вас, мой господин, не стоит этого делать.

– Перестань, Гуппи. Это замечательное место. И наверняка по приятной цене, не так ли? – обратилась к коридорному мама. Её насморк почти совсем прошёл.

– Нет, – возразил коридорный. – Мы не сможем вам много заплатить.

– Что, простите? – переспросил папа. – Заплатить?

– Вы будете получать за эту комнату по одному золотому плюнцу в неделю.

– Золотому чему?

– Плюнцу. Такая у нас тут валюта.

– Где? В Исландии?!

– Ну конечно, нет – в Исландии кроны! Это мы здесь, в отеле, рассчитываемся золотыми и серебряными плюнцами. А ещё есть козюли.

Папа от удивления отшатнулся:

– Козюли?

– Да, десять козюлей – это один плюнц, – с достоинством объяснил слуга и провёл когтями по зелёным волосам. – Десять серебряных плюнцев – это золотой плюнц. Как и в любом другом отеле монстр-класса.

– Монстр-класса?!

Валентине показалось, что папа немного побледнел. Он огляделся по сторонам, а потом взял за руку маму, которая в этот момент как раз пыталась снять с потолка пару трёхногих пауков и посадить их на карниз за окном.

– Могу я ещё что-то для вас сделать? – широко улыбнулся коридорный, так что сразу стали видны его сверкающие синие зубы.

– Думаю, что… – запнулся папа, – что нет.

– Тогда… – коридорный сделал лёгкий поклон и протянул руку.

Насколько Валентина знала, слуги обычно так делают, когда хотят получить чаевые.

– Мне очень жаль, – запинаясь, продолжал папа, – но боюсь, у меня нет… ни единого плюнца. И… козюлей… тоже нет.

– Уже есть, – выпрямившись, сказал слуга и элегантно сделал шаг назад, чтобы сразу закрыть за собой дверь, которая, как обычно и бывает, находилась в стенном проёме.

В руке у папы остались две замечательные зелёные козюли довольно большого размера.

Господин Бюкенбрюк и его скрипка

После того как Валентина отмыла папе руку от козюлей, а медведь-вонючка своим поцелуем привёл его в чувства, папа присел на маленький диван, над которым висели два симпатичных портрета.

– Я правильно поняла, что они хотят платить нам за то, что мы здесь ночуем, Гуппи? – спросила мама.

– Чем больше я смотрю на эту хибару, тем более правильным кажется мне это решение, – вздохнул папа и встал на ноги.

Он подошёл к окну, половица скрипнула, как дверной замок из фильмов ужасов. Папа сердито выглянул в окно. Валентина заметила, как он сморщил лоб. Так он делал всегда, когда о чём-то серьёзно думал.

– Папа?

– Да, мышонок…

– О чём ты думаешь?

– Думаю, как мы будем отсюда выбираться.

– Но, Гуппи, – вмешалась мама, – мы ведь только приехали.

– Извини, Кларисса, не хочешь ли ты сказать, что нам стоит остаться в этом сомнительном месте? Здание может в любой момент рухнуть.

– Мне кажется, папа, что оно в таком состоянии уже давно, – заметила Валентина.

– Слишком давно.

– Но в нём есть своё очарование, – сказала мама таким тоном, чтобы дать понять, что дискуссия окончена.

Папа некоторое время молчал. Пока он о чём-то размышлял, мама разбирала один из двух чемоданов и складывала вещи в шкаф, что было непросто, потому что внутри шкафа стоял тонкий как щепка маленький человечек со скрипкой. И как только мама открыла створку шкафа, он тут же начал пиликать.

Все испугались, а папа чуть не выпал из окна. Мама быстро закрыла шкаф, а потом стала снова медленно его открывать. Человечек снова стал пиликать на скрипке, но теперь это уже не стало ни для кого неожиданностью, даже папа почти не упал в обморок.

Из любопытства Валентина подошла ближе. Вокруг горе-скрипача в воздухе порхала куча нотных листов.

Он играл мелодию, которая показалась ей знакомой. Как ни странно, но вместо смычка он удивительно ловко пользовался своим длинным тонким носом. Скрипач постоянно подёргивал головой, поэтому из-за колышущихся волос его глаз было не разглядеть.

Папа поднялся, глубоко вздохнул и приблизился к человечку.

– Простите, что вы делаете у нас в комнате? – строго спросил он.

– Играю, разве вы не слышите?

– Я уже наслушался, – папа всё ещё был очень серьёзен.

– Просто вы спросили, поэтому я ответил, – человечек выбрался из шкафа и почтенно поклонился. – Позвольте представиться, Амадей фон Бюкенбрюк, домашнее музицирование и придворная музыка.

– Думаю, вы ошиблись комнатой, господин фон Мюкенпюк. Эта комната наша.

– Может быть, это и ваша комната, почтенный господин, но и моя тоже, – в этот раз скрипач поклонился так низко, что его длинный нос уколол ступню.

– Не хотите ли вы сказать, что будете занимать эти апартаменты с нами? – в негодовании папа сделал шаг назад.

– Занимать? Нет, так бы я не сказал. Я здесь.

– Не хотите присесть, господин фон Бюкенбрюк? – спросила мама, указав на диван. – Должно быть, вам в шкафу жутко неудобно?

– О, к этому привыкаешь, – ответил человек, неуклюже передвигая свои тонкие паучьи ноги по направлению к дивану, и осторожно присел.

Сидел он так прямо, что его вполне можно было принять за напольную лампу.

– Значит, вы будете здесь жить? – спросил он. – Очень хорошо. Правда, очень хорошо. Все обрадуются.

– Все? Кто все?! – папа испуганно посмотрел вокруг. – Здесь есть кто-то ещё, кто вдруг может выскочить из самого неожиданного места и начать вытворять всякие глупости?

Он отскочил в сторону, заглянул под кровать, раздвинул занавески, немного отодвинул диван от стены, как будто каждую секунду ожидал обнаружить других странных существ.

Амадей фон Бюкенбрюк с усмешкой наблюдал за происходящим.

– Если вы ищете маэстро Шашлыка, то он живёт этажом выше.

– Маэстро Шашлык?

– Да, он специалист по приготовлению огурцов.

– Огу-гу-гур… – стал заикаться папа.

Валентина вспомнила о своём прекрасном маринованном огурце и сразу захотела есть.

– Или мистера Пожарного.

– Здесь есть пожарная команда?

– Нет, только огнеглотатель.

Папа сглотнул, а господин фон Бюкенбрюк прижал скрипку к подбородку и стал играть так быстро, что начинала кружиться голова. Теперь Валентина поняла, почему музыка казалась ей знакомой. Это была одна из тех мелодий, которую они слышали в большом холле, когда только приехали. Музыкант одновременно играл две мелодии: вальс и марш! Он действительно гений! При звуке последнего аккорда двери шкафа неожиданно захлопнулись, а папа упал на пол.