Текст книги "Джек Потрошитель. Расследование XXI века"

Почему же своих внутренностей лишились только Чепмен и Эддоус? Ответ прост: остальные жертвы не были изувечены до такой степени, что органы можно было незаметно изъять до посмертной экспертизы.

Эту теорию подтверждает и тот факт, что незадолго до убийства Чепмен какой-то американец пытался купить в Англии человеческие органы и был готов хорошо за них заплатить. Для работника морга или другого человека это могло стать дополнительным поводом для кражи.

Глава 5
ЭЛИЗАБЕТ СТРАЙД

Сорокапятилетняя проститутка Элизабет Страйд стала первой жертвой так называемого «двойного убийства». Тридцатого сентября 1888 года приблизительно в час ночи ее тело было найдено на Датфилдс-Ярд, Бернер-стрит, торговцем, который возвращался домой на повозке, запряженной пони. Он собирался заехать во двор, но пони шарахнулся и остановился, будто что-то сильно его испугало.

Заподозрив неладное, мужчина слез с повозки, но не смог ничего разглядеть, поскольку было очень темно. Он стал прощупывать дорогу хлыстом и наткнулся на тело женщины, которая, как ему сначала показалось, либо была пьяна, либо заснула.

Торговец вошел в рабочий клуб[8]8
  В таких клубах организовывались семейные вечера, танцы и т. п.


[Закрыть], ближайший вход в который находился во дворе, чтобы попросить людей помочь ему разбудить лежащую на дороге. Когда он и еще двое мужчин вернулись, они обнаружили женщину, которую, как впоследствии выяснилось, звали Элизабет Страйд. Она была мертва: убийца перерезал ей горло. В левой руке она сжимала пакет с леденцами, которые используют курильщики, чтобы освежить дыхание, так что, скорее всего, она не сопротивлялась.

Было высказано предположение, что внезапное появление торговца испугало убийцу и он сбежал прежде, чем успел изувечить тело. Мужчина заявил, что, по его мнению, преступник мог находиться во дворе, когда он вошел, поскольку тело женщины было еще теплым, а его пони продолжал вести себя странно. Остается неясным, как преступнику удалось скрыться. Было бы логично предположить, что он воспользовался ситуацией, когда торговец ушел за помощью. Кроме того, злодей мог перепрыгнуть через забор в задней части двора. Есть и третий вариант, согласно которому на женщину напали раньше и оставили ее истекать кровью.

В последний раз Страйд видели живой приблизительно в 00:35. Ей перерезали горло, но тело не изуродовали. Это позволяет предположить, что убийце помешали закончить свое грязное дело.

Доктор Джордж Бегстер Филлипс, который вскрывал Энни Чепмен и позже участвовал в расследовании смерти Мэри Келли, провел посмертную экспертизу. Он прибыл на месте преступления и, осмотрев труп Страйд, сообщил следующее:

«Тело лежало на левой стороне дороги лицом к стене и ногами в сторону улицы. Левая рука была вытянута, никакого пакета с леденцами я не нашел.

Правая рука лежала на животе, тыльная сторона ладони и запястье покрыты сгустками крови. Ноги вытянуты так, что ступни почти касались стены. Тело и лицо были теплыми, а рука холодной. Ноги были достаточно теплыми.

На шее покойной был шелковый платок. Позже я установил, что он был разрезан ближе к правой стороне челюсти. На горле убитой я обнаружил глубокую рану, на коже под правой рукой – ссадину диаметром около 4 см с явными следами крови.

В три часа дня в понедельник в морге Святого Георгия мы с доктором Блэкуэллом провели посмертную экспертизу. Трупное окоченение распространилось на все тело. Левая сторона лица и свалявшиеся волосы были испачканы в грязи.

Убитая не отличалась худобой. На обоих плечах, под ключицей и на грудной клетке обнаружились кровоподтеки. Подобные отпечатки я потом видел еще на двух телах.

На шее четкий разрез длиной 15 см. Он начинался в 6 см от угла челюсти и не затрагивал мышцу; затем он становился глубже и проникал в соединительную ткань. Разрез был очень аккуратным и совсем немного отклонялся вниз. Артерии и другие сосуды шеи перерезаны.

Разрез на правой стороне был не столь глубоким и заканчивался примерно в 5 см от правого угла челюсти. Глубоко расположенные сосуды на той стороне не пострадали. Кровотечение вызвал частичный разрез левой сонной артерии. Возможно, преступник использовал нож с небольшим лезвием.

На коже появились следы разложения. На передней поверхности левой стороны подбородка были темно-коричневые пятна. Кости правой ноги деформированы: она была слегка выгнута вперед. На шее не сохранилось никаких следов недавних поверхностных повреждений.

Когда тело тщательно вымыли, я смог заметить несколько полузаживших ранок. Мочка левого уха была надорвана, как будто ее повредили серьгой, но эта рана полностью зажила. После удаления скальпа не было обнаружено никаких признаков кровоизлияния.

Сердце небольшого размера, левый желудочек сильно сжат, а правый – слегка. В легочной артерии тромбов не обнаружено, но в правом желудочке мы нашли много темных сгустков, а левый был абсолютно пуст.

Крупный желудок заполнен массой из частично переваренной пищи, по-видимому состоящей из сыра, картофеля и мучных изделий. Зубы на левой стороне нижней челюсти отсутствуют».

Расследование обстоятельств смерти Элизабет Страйд проходило под руководством мистера Винна Е. Бакстера, коронера юго-восточного отделения Мидлсекса. В материалах из отчета следствия указано следующее.

День первый: понедельник, 1 октября 1888 года

В самом начале расследования покойную опознали как Элизабет Страйд, но впоследствии выяснилось, что на самом деле ее личность не установлена…

Уильям Уэст. Я проживаю в доме № 2 на Уильям-стрит, Кэннон-стрит-роуд. Работаю контролером в типографии, примыкающей к дому № 40 на Бернер-стрит, Коммершиал-роуд. Это здание занимает Международное общество обучения рабочих, там расположен их клуб…

Прошлую субботу я провел в типографии, а вечером пошел в клуб. С девяти часов до половины одиннадцатого был дома у друга, затем вернулся в клуб и был там до 00:15. Мы сидели в аудитории, окна которой выходят во двор. Там проходила дискуссия, в которой принимали участие почти сто человек. Все закончилось ближе к полуночи, когда большинство людей ушли через дверь, ведущую на улицу. Осталось где-то двадцать членов общества: кто-то сидел в аудитории, кто-то спустился вниз. Несколько человек продолжили обсуждение, остальные что-то пели. Окна аудитории были приоткрыты.

Коронер. Откуда вы знаете, что ушли именно в 00:15?

Уэст. Я посмотрел на часы, когда вернулся в ночлежный дом. После клуба я заглянул в типографию, чтобы оставить там несколько книг. На обратном пути я заметил, что входная дверь открыта. Во дворе нет ламп, а уличные фонари горят в стороне. Так что двор освещался только светом из окон клуба и многоквартирных домов на противоположной стороне. Что касается этих домов, я заметил огни лишь в двух окнах на втором этаже. Кроме того, свет горел в типографии: редактор работал в своем кабинете.

Коронер. В клубе было очень шумно?

Уэст. Нет, но я слышал пение, когда находился во дворе.

Коронер. Вы смотрели в сторону дворовых ворот?

Уэст. Я смотрел не столько на ворота, сколько на землю, но не заметил ничего необычного.

Коронер. Вы уверены, что на земле ничего не было?

Уэст. Боюсь, что нет.

Коронер. Вы полагаете, что могли что-то не заметить?

Уэст. Не исключено, поскольку было темно, а я слегка близорук. От ворот до двери в кухню примерно пять метров.

Коронер. Что же все-таки заставило вас взглянуть на ворота?

Уэст. Они были открыты. Я вернулся в клуб, позвал брата, и мы вместе вышли через переднюю дверь.

Коронер. Вы никого не заметили, когда шли через двор?

Уэст. Нет.

Коронер. Может, видели кого-нибудь на улице?

Уэст. Нет, не припоминаю. Я вернулся домой между двенадцатью и часом ночи.

Коронер. На Бернер-стрит часто встречаются женщины непристойного поведения?

Уэст. Я видел мужчин и женщин, которые стояли на Фейрклаф-стрит и разговаривали друг с другом.

Коронер. Но видели ли вы их рядом с клубом?

Уэст. Нет.

Коронер. А во дворе клуба?

Уэст. Только однажды, примерно год назад. Где-то за час до полуночи. Они болтали возле ворот. На моей памяти больше такого не случалось.

День второй: вторник, 2 октября 1888 года

Констебль Генри Лэмб (отдел «Н»). В минувшее воскресенье я дежурил на Коммершиал-роуд, между Кристиан-стрит и Бэтти-стрит. Примерно в час ночи ко мне подбежали двое явно взволнованных мужчин. Они закричали: «Пойдемте, произошло еще одно убийство!» Они отвели меня на угол Бернер-стрит; я увидел, что у ворот дома № 40 суетятся люди. Я побежал туда, за мной последовал еще один констебль – из отдела «Н 426». Включив фонарь, я обнаружил, что справа у ворот лежит женщина с перерезанным горлом. Очевидно, она была мертва. Я послал констебля за врачом, а молодого человека, который стоял рядом, – в полицейский участок, чтобы сообщить инспектору о случившемся. Когда я вернулся, во дворе уже было около тридцати человек. Но к убитой никто не приближался. Пока я изучал тело, вокруг собралась толпа; я попросил их держаться подальше, иначе они могли испачкать свою одежду кровью, что привело бы к неприятностям.

Коронер. До этого момента вы прикасались к телу?

Констебль Лэмб. Я положил руку на лицо убитой.

Коронер. Оно было еще теплым?

Констебль Лэмб. Немного. Я потрогал запястье, но не смог нащупать пульс. Тогда я дунул в свисток, чтобы позвать на помощь.

Коронер. Вы заметили, как лежала покойная?

Констебль Лэмб. Она лежала на левом боку, а левая рука была на земле.

Коронер. В этой руке у нее что-нибудь было?

Констебль Лэмб. Я ничего не заметил. Правая рука лежала на груди. Голова женщины находилась на расстоянии не более 15 см от стены клуба.

Коронер. Ее одежда была в беспорядке?

Констебль Лэмб. Нет.

Коронер. Были видны только ее сапоги?

Констебль Лэмб. Да, и то лишь подошвы. Не было никаких признаков борьбы. Некоторое количество крови еще не свернулось, и она текла в сторону кухонной двери клуба. Пятна крови на земле рядом с телом уже засохли. Мне трудно сказать, текла ли еще кровь из горла. Минут через десять – точнее сказать не могу, у меня с собой не было часов – на место преступления прибыл доктор Блэкуэлл.

Коронер. Может, кто-нибудь из толпы сообщил вам, что тело трогали до вашего появления?

Констебль Лэмб. Нет, ничего такого не было. Доктор Блэкуэлл осмотрел убитую и место преступления. Через десять минут пришел доктор Филлипс. Инспектор Пинхорн прибыл сразу после Блэкуэлла. Когда я дунул в свисток, прибежали другие констебли, и я закрыл вход во двор. В это время доктор Блэкуэлл осматривал тело. Я пошел в клуб, оставив у ворот констебля, чтобы никто не мог войти или выйти. Я осмотрел руки и одежду всех членов клуба. Там было человек пятнадцать или двадцать, и все они находились на первом этаже.

Коронер. Вы обнаружили где-нибудь в клубе следы крови?

Констебль Лэмб. Нет.

Коронер. Управляющий был там?

Констебль Лэмб. Да.

Коронер. Вы просили его запереть входную дверь?

Констебль Лэмб. Нет. Это сделали потом, а на тот момент все были слишком заняты.

Коронер. Нам важно знать точное время.

Констебль Лэмб. Я не видел, чтобы кто-то выходил из клуба. И не проверял, закрыта входная дверь или нет. В жилой части дома все уже спали. Дверь мне открыл полуодетый человек. Что касается туалетов во дворе, один из них был заперт, а другой открыт, но там никого не было. Рядом с мусорным баком мы нашли отхожее место.

Коронер. Вы ходили туда?

Констебль Лэмб. Да, но позже, вместе с доктором Филлипсом. Не помню, заглянул ли я за деревянную перегородку. Я совершенно точно осмотрел склад, принадлежащий господам Хиндли, производителям мешков, но ничего там не нашел.

Коронер. Как долго жильцы открывали вам дверь?

Констебль Лэмб. Мне открыли через несколько минут; люди выглядели перепуганными и не понимали, что происходит. Когда я вернулся, пришли доктор Филлипс и главный инспектор Уэст.

Коронер. Мог ли преступник скрыться, пока вы осматривали тело?

Констебль Лэмб. Во дворе и за воротами стояли несколько человек; они обязательно заметили бы кого-нибудь со следами крови.

Коронер. А если предположить, что на нем не было крови?

Констебль Лэмб. Тогда он вполне мог скрыться, пока я осматривал труп. Почти все смотрели на тело. Во дворе царил сущий хаос.

Коронер. Как вы думаете, преступник мог скрыться еще до вашего появления?

Констебль Лэмб. Я полагаю, именно так и случилось.

Детектив-инспектор Рид. Сколько времени прошло после вашего последнего обхода и до происшествия?

Констебль Лэмб. Я не дежурил на Бернер-стрит, но проходил в конце Коммершиал-стрит за шесть-семь минут до этого.

Коронер. Когда вас позвали, в каком направлении вы двигались?

Констебль Лэмб. Я шел к Бернер-стрит. Там совершал обход констебль Смит. Он сопровождал не меня, а констебля, который дежурил на Коммершиал-роуд между Гроув-стрит и Кристиан-стрит. Констебли, дежурящие на улице на одном посту, покидают его в час ночи. Полагаю, такая практика распространенна почти по всему Лондону.

Коронер. Я думаю, что это важно. Об убийстве на Ханбери-стрит стало известно, когда ночной полицейский собирался оставить пост. (Обращаясь к свидетелю.) Вы видели что-нибудь подозрительное?

Констебль Лэмб. Ничего. Несколько обычных скандалов и потасовок на улице, но не более того.

Старшина присяжных. Освещение было достаточным для того, чтобы вы, спускаясь по Бернер-стрит, смогли увидеть человека, выбегающего из дома № 40?

Констебль Лэмб. Там было довольно темно, но бегущего человека я бы увидел.

Эдвард Спунер. Я живу на Фейрклаф-стрит, 26, и слежу за лошадьми господ Мередит, булочников. В воскресенье между 00:30 и 01:00 я стоял с молодой женщиной перед трактиром «Улей», что на углу Кристиан-стрит. Мы покинули трактир на Коммершиал-роуд в полночь, потому что он закрывался, и спокойно дошли до вышеуказанного места. Мы стояли рядом с «Ульем» где-то полчаса, когда мимо нас с криками «Убийство!» и «Полиция!» пробежали два еврея. У Гроув-стрит они повернули назад. Я остановил их и спросил, в чем дело, а они ответили, что была убита женщина. После этого я пошел вниз по Бернер-стрит к Датфилдс-Ярд, прилегающей к зданию Международного клуба рабочих, и увидел там женщину, лежавшую прямо за воротами.

Коронер. С ней кто-нибудь был?

Спунер. Вокруг женщины собралось около пятнадцати человек.

Коронер. Они прикасались к ней?

Спунер. Нет. Один мужчина чиркнул спичкой, но я смог увидеть женщину еще до того, как он сделал это. Я коснулся ее подбородка, когда спичка загорелась.

Коронер. Подбородок был теплым?

Спунер. Немного.

Коронер. Из горла текла кровь?

Спунер. Да, кровь все еще текла. Я заметил, что в правой руке у нее был зажат лист бумаги, сложенный вдвое, а на груди лежали несколько красных и белых цветов. Я не прикасался к телу или голове. Я уверен в этом. Ее лицо было повернуто в сторону здания клуба.

Коронер. Вы не заметили, кровь текла по земле?

Спунер. Она стекала в канаву. Я находился рядом с телом минут пять, пока не появился предыдущий свидетель.

Коронер. Кто-нибудь покидал двор, пока вы были там?

Спунер. Нет.

Коронер. Кто-нибудь мог уйти незаметно?

Спунер. Вокруг было слишком много народу, так что вполне возможно. Полагаю, я пришел во двор в тридцать пять минут первого.

Коронер. Как вы думаете, люди могли передвинуть тело до вашего прихода?

Спунер. Нет.

Старшина присяжных. Евреи, как правило, стараются не прикасаться к мертвым.

Спунер. Ноги потерпевшей были вытянуты, но одежда была в полном порядке. Когда пришел констебль Лэмб, я помог ему закрыть ворота во двор, а потом ушел через клуб.

Инспектор Рид. Полагаю, это случилось после того, как вы представились полиции и назвали свой адрес?

Спунер. Да.

Инспектор Рид. После того как вас обыскали?

Спунер. Да.

Инспектор Рид. После того как вас осмотрел доктор Филлипс?

Спунер. Да.

Коронер. На ваших руках не было крови?

Спунер. Нет.

Коронер. То есть на подбородке покойной тоже не было крови?

Спунер. Нет…

Мэри Малькольм. Я живу в доме № 50, на Игл-стрит, Рэд-Лайон-сквер, Холборн. Мой муж Эндрю Малькольм работает портным. Я видела тело в морге. С этой женщиной я вчера встречалась дважды.

Коронер. Кто она?

Малькольм. Моя сестра, Элизабет Уоттс.

Коронер. У вас нет сомнений по этому поводу?

Малькольм. Ни малейших…

Доктор Фридрих Уильям Блэкуэлл. Я проживаю в доме № 100 на Коммершиал-роуд и работаю врачом и хирургом. В воскресенье ночью, примерно в 1:10, полицейский вызвал меня на Бернер-стрит. Мой помощник, мистер Джонстон, ушел с констеблем, а я оделся и тут же отправился следом за ними. Придя на место, я посмотрел на часы: было шестнадцать минут второго. Пострадавшая лежала на левом боку поперек прохода, ее лицо было повернуто к правой стене. Ноги вытянуты, ступни находились близко к правой стене. Голова лежала за дорожной колеей, а шея была над этой колеей. Расстояние от ног до ворот составляло почти три метра. Платье убитой было расстегнуто сверху. Шея, грудь и ноги еще не остыли, в отличие от рук и лица. Испачканная кровью раскрытая правая кисть лежала на груди. Левая рука лежала на земле и была слегка сжата: покойная держала небольшой пакет с леденцами, завернутыми в папиросную бумагу. На пальцах мы не обнаружили ни колец, ни следов от них. Выражение лица убитой было совершенно спокойным. Рот слегка приоткрыт. На шее был клетчатый шелковый платок, бант которого был сдвинут влево и очень плотно затянут. Длинный надрез на горле совпадал с нижним краем платка. Ткань была слегка растрепана, как будто ее разрезали острым ножом. Рана на шее начиналась с левой стороны на 5 см ниже угла челюсти, проходила по почти прямой линии, практически разрывая сосуды, и разделяла трахею на две части. Заканчивалась она на противоположной стороне шеи на 2,5 см ниже угла правой челюсти, но без повреждения сосудов на той стороне. Не могу сказать точно, двигал ли кто-нибудь испачканную кровью руку. Кровь текла по колее в сток в противоположном от ног направлении и в сторону задней двери клуба. Всего рядом с телом было около полулитра свернувшейся крови.

Коронер. Вокруг больше не было пятен крови?

Доктор Блэкуэлл. Нет, только пара отпечатков испачканных кровью подошв.

Коронер. На обуви убитой была кровь?

Доктор Блэкуэлл. Нет.

Коронер. А на стене?

Доктор Блэкуэлл. Там было очень темно, и увидеть что-то можно было только с помощью фонарика. Я проверил одежду женщины, но не нашел никаких следов крови. Шляпка убитой лежала на земле в нескольких сантиметрах от ее головы. Платье было расстегнуто сверху на несколько пуговиц.

Коронер. Как вы считаете, она могла сама нанести себе подобные травмы?

Доктор Блэкуэлл. Нет, это просто невозможно.

Коронер. Вы уже составили мнение относительно времени убийства?

Доктор Блэкуэлл. Это произошло примерно за полчаса до того, как я пришел туда. Ее одежда не была мокрой от дождя. Она умирала от потери крови довольно медленно, поскольку преступник повредил сосуды только с одной стороны шеи, и артерия не была полностью перерезана.

Коронер. После нанесения таких травм была ли у потерпевшей хоть малейшая возможность закричать?

Доктор Блэкуэлл. Нет, никакой возможности. Доктор Филлипс прибыл через полчаса после меня. Двустворчатые двери во дворе были закрыты, когда я пришел, так что предыдущий свидетель, должно быть, ошибся в своих показаниях.

Присяжный. Как вы считаете, преступник перерезал жертве горло до того, как она упала на землю, или после?

Доктор Блэкуэлл. У меня сложилось мнение, что убийца ухватился за шелковый платок и потянул женщину назад, одновременно перерезая ей горло. Он мог проделать это, когда жертва падала или же когда она оказалась на земле. Если бы убийца перерезал ей горло, пока она стояла, тогда кровь била бы струей из раны.

Коронер. Шелковый платок был завязан достаточно туго, чтобы не позволить ей закричать?

Доктор Блэкуэлл. Я не могу этого утверждать.

Коронер. Возможно ли, что преступник зажал ей нос и рот рукой?

Доктор Блэкуэлл. Да, и, скорее всего, он мгновенно перерезал ей горло.

День третий: понедельник, 3 октября 1888 года

Элизабет Таннер. Я управляющая ночлежного дома № 32, на Флауэр-энд-Дин-стрит. Видела тело погибшей в морге Святого Георгия и опознала ее. Эта женщина на протяжении последних шести лет время от времени проживала в нашем доме.

Коронер. Кто она?

Таннер. Все звали ее Долговязая Лиз.

Коронер. Вам известно настоящее имя убитой?

Таннер. Нет.

Коронер. Была ли она англичанкой?

Таннер. Она говорила, что была шведкой, но никогда не рассказывала, где родилась. Знаю только, что она была замужем, но ее муж и дети утонули на корабле «Принцесса Элис»…

Коронер. Вы совершенно уверены, что правильно опознали убитую?

Таннер. Да. У нее повреждено верхнее нёбо: она пострадала при кораблекрушении «Принцессы Элис»…

Коронер. Какой женщиной она была?

Таннер. Очень тихой.

Коронер. Выпивала?

Таннер. Нет…

Коронер. Вы узнали ее одежду?

Таннер. Да. Особенно длинный плащ. Но в прошлую субботу на ней была другая одежда…

Коронер. Что тогда заставило вас пойти в морг?

Таннер. Меня вызвали. Я не могу вспомнить, в котором часу она пришла в ночлежный дом в прошлый четверг. Тогда на ней тоже был длинный плащ…

Кэтрин Лейн. Я живу на Флауэр-энд-Дин-стрит, работаю уборщицей. Мой муж – портовый рабочий, он живет со мной в ночлежном доме, управляющим которого является предыдущий свидетель. Я снимаю там комнату с прошлого февраля. Я видела тело умершей в морге.

Коронер. Вы узнали ее?

Лейн. Да, это Долговязая Лиз, которая порой жила в ночлежном доме. Она приходила туда в прошлый четверг…

Коронер. Она не упоминала о каком-нибудь человеке, с которым жила?

Лейн. Нет. Я слышала только, что она шведка, одно время жила на Девоншир-стрит, Коммершиал-роуд.

Коронер. Она говорила что-нибудь о своем муже?

Лейн. Что он погиб. Она никогда не говорила, что чего-то боится или кто-то угрожает ее жизни. Я уверена, что это была Лиз…

Майкл Кидни. Я живу в доме № 38, на Дорсет-стрит, в Спиталфилдсе, и работаю в порту. Я видел тело умершей в морге.

Коронер. Это та женщина, с которой вы жили?

Кидни. Да.

Коронер. У вас нет в этом сомнений?

Кидни. Это точно она.

Коронер. Как ее звали?

Кидни. Элизабет Страйд.

Коронер. Как давно вы знакомы?

Кидни. Около трех лет.

Коронер. Как долго она жила с вами?

Кидни. Почти все это время.

Коронер. Сколько ей было лет?

Кидни. Примерно тридцать восемь лет…

Коронер. В четверг вы с ней не ссорились?

Кидни. В четверг мы не встречались.

Коронер. Когда вы видели умершую в последний раз?

Кидни. Во вторник, часов в десять вечера, – я как раз возвращался с работы. Мы тогда мирно расстались на Коммершиал-роуд.

Коронер. Вы ждали ее дома?

Кидни. Я ждал, что она вернется через полчаса. Потом выяснилось, что она заходила и снова ушла, но больше я не видел ее живой.

Коронер. Она была пьяна, когда вы видели ее в последний раз?

Кидни. Она была совершенно трезвой.

Коронер. Вы можете назвать какие-нибудь причины ее внезапного ухода?

Кидни. Она и прежде могла неожиданно уйти.

Коронер. О, она оставляла вас и раньше?

Кидни. В течение трех лет, что я ее знаю, она месяцев пять прожила отдельно от меня.

Коронер. Она поступала так без каких-либо причин?

Кидни. Насколько я знаю – да. Я относился к ней так же, как если бы она была моей женой.

Коронер. Вы знаете, была ли у нее связь с кем-нибудь?

Кидни. У меня был адрес брата того джентльмена, у которого она работала прислугой. Он жил неподалеку от Гайд-парка, но я не могу найти его сейчас.

Коронер. У нее имелись основания, чтобы уйти от вас?

Кидни. В предыдущих случаях именно алкоголь заставлял ее уходить от меня. Но она всегда возвращалась. Думаю, я нравился ей больше, чем любой другой человек. Не верю, что она оставила меня во вторник, чтобы встретиться с другим человеком.

Коронер. У нее были деньги?

Кидни. Если она не потратила все на выпивку – да. Я регулярно давал ей деньги.

Коронер. Вы не знаете никого, с кем она могла бы поссориться?

Кидни. Нет…

Доктор Джордж Бегстер Филлипс. Я живу в доме № 2 на Спитал-сквер и работаю полицейским врачом в отделе «Н». В прошлое воскресенье меня вызвали примерно в 01:20 в полицейский участок на Леман-стрит, а потом направили на Бернер-стрит, во двор, с одной стороны которого располагался клуб. Я обнаружил инспектора Пинхорна и исполняющего обязанности суперинтенданта Веста рядом с телом, которое уже осматривал доктор Блэкуэлл, прибывший за несколько минут до меня. Тело лежало на левом боку лицом к стене, голова была повернута в сторону двора, а ноги вытянуты по направлению к улице. Левая рука была выпрямлена в локте, и в ней был зажат пакет с леденцами. Я отдал их доктору Блэкуэллу. Правая рука лежала на теле, на ладони и запястье виднелась свернувшаяся кровь. Ноги были вытянуты, ступни находились почти у стены, тело и лицо были еще теплыми, а руки – холодными. На шее убитой был повязан надрезанный шелковый платок. Повреждение на нем соответствует правому углу челюсти. Горло глубоко разрезано, а на коже под правой ключицей была ссадина диаметром около 3 см. Первого октября в три часа дня в морге Святого Георгия мы с доктором Блэкуэллом провели посмертную экспертизу.

В отчете о вскрытии значится следующее: «Трупное окоченение распространилось на все тело. На лице и левой стороне головы – грязь. Волосы на левой стороне спутаны. Мы раздели убитую. Тело достаточно упитанное. На плечах, особенно на правом, на передней стороне под ключицами и грудной клетке имеются голубоватые пятна. На шее чистый разрез слева направо длиной примерно 15 см. Он начинается на 6 см ниже угла челюсти. Проходя сначала в 2 см над неразделенной мышцей, разрез становится глубже, повреждает соединительную ткань и сосуды, затем глубина уменьшается, а потом разрез проходит частично по мышце с внешней стороны хряща на левой стороне шеи. Сонная артерия на левой стороне и другие прилегающие к ней сосуды были разрезаны, неповрежденной осталась лишь задняя стенка сонной артерии. Повреждение тканей на правой стороне хрящей поверхностное, надрез завершается примерно на 5 см ниже правого угла челюсти. Очевидно, что кровопотеря, ставшая причиной смерти, была вызвана частичным разрывом левой сонной артерии. Также мы обнаружили легкую деформацию нижней части костей правой ноги. Над левой лодыжкой есть утолщение. На шее не сохранилось никаких следов недавних внешних повреждений. Мочка уха была разорвана, словно с нее насильно сорвали серьгу, но эта рана уже полностью зажила. Правое ухо было проколото, но повреждений на нем нет. После удаления скальпа не обнаружено никаких признаков ушиба или кровоизлияния. Структура черепа плотная. Состояние мозга нормальное. Оба легких необычайно бледные. Сердце маленького размера, левый желудочек сжат крепко, правый – в меньшей степени. Правый желудочек полон темных сгустков, левый абсолютно пуст. В желудке имеется частично переваренная пища, состоявшая из сыра, картофеля и мучных изделий. Зубы на левой стороне нижней челюсти отсутствуют». Во вторник, в морге, я выяснил, что окружность шеи составляет 30 см. В кармане нижней юбки умершей я обнаружил ключ (как будто от висячего замка), небольшой кусок графитового карандаша, расческу, обломок гребня, металлическую ложку, полдюжины больших и одну маленькую кнопку, крючок (похоже, что от платья), кусок муслина и один или два клочка бумаги. Рассматривая ее куртку, я заметил, что с левой стороны она была сильно испачкана, а справа грязи было немного.

Присяжный. Вы ничего не сказали о нёбе. Один из свидетелей вспомнил, что у умершей повреждено нёбо.

Доктор Филлипс. Это мы не заметили.

Коронер. Что послужило причиной смерти?

Доктор Филлипс. Несомненно, сильная кровопотеря в результате повреждения левой сонной артерии и дыхательных путей.

Коронер. А вы тщательно изучили кровь на Бернер-стрит: в каком направлении она текла и так далее?

Доктор Филлипс. Да. Кровь рядом с шеей и в нескольких сантиметрах слева была довольно густой, она также текла по водостоку у бокового входа в клуб.

Коронер. Где-нибудь еще были найдены пятна крови?

Доктор Филлипс. Я не обнаружил никаких следов, кроме тех, которые, я считаю, были «трансплантированы» – если можно использовать такой термин – от потока крови из раны в шее.

День четвертый: понедельник, 5 октября 1888 года

Доктор Филлипс. Ко мне обратились с просьбой провести повторный осмотр тела, обратив особое внимание на нёбо умершей, что я и сделал в морге вместе с доктором Блэкуэллом и доктором Гордоном Брауном. Мне не удалось обнаружить какие-либо повреждения твердого или мягкого нёба или отсутствие какой-либо его части. Коронер попросил меня также обследовать два носовых платка, которые были найдены у покойной. Крови я на них не обнаружил; полагаю, что большой платок был испачкан в виноградном соке. Ни на теле, ни рядом с ним следов винограда я не нашел. Я утверждаю, что потерпевшая не ела виноград в течение нескольких часов до смерти. Ее шейный платок был не разорван, а разрезан. Ссадины на правой стороне шеи, о которых я говорил, появились из-за натирания кожи, потому что, когда тело вымыли, эти следы исчезли, а кожа была неповрежденной. Представленный в последнем деле нож был доставлен мне и охранялся констеблем надлежащим образом; такие ножи используют в лавках и называют их ножами для нарезания. На нем была кровь, по своим характеристикам похожая на человеческую. Он недавно затупился, а края лезвия были слегка загнуты, что доказывает, что его точили о камень, например о бордюрный. Очевидно, раньше нож был очень острым.

Коронер. Как вы считаете, раны, обнаруженные на теле убитой, могли быть нанесены при помощи этого ножа?

Доктор Филлипс. Таким ножом можно перерезать горло, но, боюсь, к данному случаю он не имеет никакого отношения. Подобные раны им нанести невозможно.

Коронер. Как вы считаете, в каком положении находилось тело, когда было совершено преступление?

Доктор Филлипс. Я считаю, что убийца схватил женщину за плечи и прижал к земле. Он находился справа от нее, когда разрезал горло.

Коронер. Нож, недавно представленный следствию, не был остроконечным, не так ли?

Доктор Филлипс. Нет, у него закругленный конец.

Коронер. Есть ли какие-нибудь признаки того, что разрез на шее умершей был сделан острым ножом?

Доктор Филлипс. Ни одного.

Коронер. Как вы думаете, почему правая рука покойной оказалась испачкана в крови?

Доктор Филлипс. Не имею ни малейшего представления. На тыльной стороне ладони мы обнаружили небольшие продолговатые сгустки. Могу лишь утверждать, что после смерти рука лежала поперек тела – именно в таком положении я нашел ее, когда прибыл на место преступления.

Коронер. Как вы думаете, как долго женщина уже была мертва на тот момент?

Доктор Филлипс. За час до этого она была еще жива.