Текст книги "Девочки с блестящим будущим"

6. Келли

Укрывшись в кабинете, Келли просматривала заметки о прошедшем в пятницу бейсбольном матче, на котором команда Эллиот-Бэй разгромила своего непримиримого соперника – частную школу «Олимпик». Она с удовлетворением отметила, что продажа товаров, подготовленных родительским комитетом: еды и особенно насаженных на палки надувных ладоней с фотографиями защитников и нападающих, призванных повысить боевой дух учеников-болельщиков, – превзошла все мыслимые ожидания. Единственное, что омрачало ее радость и мешало сосредоточиться, – это до сих пор звеневшие в ушах слова мисс Барстоу о единственном месте в Стэнфорде.

Потягивая остывший кофе, она оглядела со вкусом обставленный и художественно оформленный «приют родительского отдохновения», где за последние семь лет провела несметное количество часов (и где, без сомнения, продолжит тянуть лямку еще пять лет, пока ее младшенький не закончит школу), наивно полагая, что ей сполна воздастся за тяжкий и упорный труд. Она припомнила, как впервые очутилась в этой комнате: Крисси пошла в шестой класс, и родителей новичков пригласили для знакомства на дружеские, за чашечкой кофе, посиделки. Председатель родительского комитета застенчиво мялась и говорила намеками, но Келли уяснила главное: женщины (а на встрече присутствовали исключительно женщины) в ее положении (то есть мамочки-домохозяйки, у которых есть время, чтобы распивать кофе на дружеских посиделках, и средства, чтобы послать детей в академию, но нет возможности одаривать школу внушительными денежными суммами) должны (хотя и не обязаны) активно участвовать в волонтерской работе. Келли, давным-давно пожертвовавшая карьерой ради детей, живо смекнула, что, начав с самых низов и бескорыстно направив энергию и таланты на благо учебного сообщества, она, пожалуй, сможет проторить дорогу на вершину школьной иерархии.

Вскоре она обнаружила, что самые щедрые родители, ежегодно пополнявшие фонд школы и участвовавшие во всех чередующихся друг с другом кампаниях по сбору средств, вознаграждались тайными коктейльными вечеринками с директором, креслами в первом ряду на школьных аукционах, удобными местами на парковке и, наконец, лучшими университетскими кураторами для своих везунчиков-отпрысков. Рассчитывать на удачу, чтобы пролезть в это элитное общество, не приходилось, и Келли, не являвшаяся денежным тузом, а потому не замечаемая школьной администрацией, надрывалась на волонтерской работе, надеясь тем самым получить желаемые привилегии.

Однако, сколько бы она ни гнула спину, сколько бы пота и крови ни проливала, все было без толку, и никакая лепта, вносимая ею в общее дело, не шла ни в какое сравнение с финансовыми подачками родителей-толстосумов. Прошлой весной, отмечая вторую годовщину своего главенствования в родительском комитете (проще говоря, бесплатного впахивания пятьдесят часов в неделю), Келли с замиранием сердца ожидала признания заслуг на обеде триумфаторов, который руководство академии каждый год устраивало для особо отличившихся родителей в самом роскошном отеле в центре города. Она даже купила новое платье. И когда со сцены объявили номинацию «Родитель – волонтер года», она вскочила с кресла на глазах у всех и… замерла от ужаса, услышав не свое имя, а имя Дианы Тейлор! Келли не поверила своим ушам. Надо же, какие у людей загребущие руки! Мало Диане почетнейшей должности председателя попечительского совета, которую она отхватила, когда они с мужем пожертвовали один миллион долларов для оборудования столовой при спортзале! Подавай ей всего и побольше! Пусть теперь администрация школы в ножки ей кланяется, раздувая ее и без того раздутое самолюбие!

Келли, чей каторжный полупрофессиональный труд так и остался незамеченным школьным сообществом, вручили поощрительный приз и назначили председателем комитета «Прощай, детство!», или, сокращенно, КПД, который отвечал за планирование всех мероприятий для выпускников-старшеклассников и подготовку к последнему звонку. Странно, что вдобавок ей на лоб не налепили стикер «Неудачница». Но Келли подавила гордость. В конце концов, у нее в этой школе учились еще двое детей, да и предоставление Крисси университетского куратора, обычно приберегаемого для детей богатеев, пролило некоторый бальзам на ее раны. Кроме того, заведуя КПД, она держала под наблюдением самые могущественные семьи академии, что было отнюдь не лишним в этот последний, решающий для ее дочери год. Келли метнула взгляд на стену, где висели дорогие, середины прошлого столетия, часы – подарок одной из мамаш, избавившейся от «неподходящего хлама» после покупки современной кухни в стиле «модного и элегантного гламура», и отметила, что через пять минут должно начаться совещание комитета.

Костяк КПД составляли парочка светских львиц: Диана Тейлор и Августа Вэгенер, знойная красотка и жена исполнительного директора авиакомпании «Каскадия Эйрлайнс», – и несколько трудолюбивых рабочих пчелок: Дженнифер Тан, Аманда Расселл и Сара Силвер, претворявших в жизнь великие задумки великих (и богатых) женщин. Позже Келли, постоянно радевшая об интересах Крисси, заманила в комитет Алисию Стоун, чтобы, если приспичит, поднажать на нее и с этой стороны. Келли пообещала, что Алисии ничего не придется делать.

Алисия ничего и не делала и вместо себя посылала на все встречи Марен, которая стала для Келли поистине даром небес. Келли, для которой даже няни или приходящие уборщицы казались непозволительной роскошью (о личной помощнице она и не мечтала), тотчас взяла Марен в оборот и, внушив себе, что сама же ее наняла, взвалила на нее почти всю работу. И надо же, как вовремя Марен оказалась в ее власти: именно теперь, когда ей надо выведать, куда поступает Винни. Знак судьбы, не иначе!

Сегодняшнюю встречу Келли собиралась посвятить окончательному решению всех вопросов, связанных с грядущим на следующей неделе Днем милах, который праздновали в академии испокон веку. В этот день старшеклассникам, дабы унять нервы, расшалившиеся перед подачей вступительных документов в университеты, разрешалось прийти в школу вместе с домашними питомцами. Само собой, чтобы никого не обделить и не обидеть, КПД поручалось найти в местных приютах и зоомагазинах зверушек для тех учеников, которые пока не обзавелись собственными животинками или не могли их принести. «Переносимость» питомцев стала краеугольным камнем после того, как в прошлом году территория академии запестрела кучами лошадиного навоза и обслуживающий персонал, ополчившись на учеников и школьную администрацию, наотрез отказался убирать этот «скотный двор». С тех пор лошади получили официальный статус животных «непереносимых» и впали в немилость.

Распахнув дверь в конференц-зал «Семейка Тейлоров», названный так, разумеется, в честь Майкла, Дианы и Тенли Тейлор, Келли немало удивилась, застав там Марен. Сидя за столом, женщина таращилась в экран телефона.

– Доброе утро, Марен, – резче, чем ей хотелось бы, поздоровалась Келли, занимая место во главе стола.

– Привет, – мотнула головой та, не поднимая глаз от смартфона.

– Марен, пока никого нет, сделай милость, сбегай вниз в кабинет и попинай их там, чтобы приготовили кофе. Я заказала кофе, когда бронировала зал, но, смотрю, они так и не почесались…

Келли театрально повела рукой. Никакого кофе она, конечно же, не заказывала, но ей надо было отослать Марен на довольно продолжительное время, чтобы успеть заручиться поддержкой остальных матерей КПД.

– Хорошо…

– Доброе утро, дамы, – пропела Келли, отворачиваясь от нее и приветствуя вошедшую в зал Августу и семенивших за ней Дженнифер, Аманду и Сару.

Как только дверь за Марен закрылась, Аманда заверещала:

– Бог мой, Келли, мы только что узнали про Стэнфорд! Ты, наверное, рвешь и мечешь?

– Нет, – дернула плечами уязвленная Келли. – Это ничего не меняет.

– Ах, какая ты отважная, – восхищенно округлила ротик Сара. – Я бы умерла от страха.

Краем глаза Келли заметила ухмылявшуюся Августу – единственную среди них амазонку, искушенную в боях с приемными комиссиями. Настоящего ветерана. Но Августе легко потешаться над их треволнениями, ее дочь Грир – безусловный фаворит в гонке за Вандербильт и непременно туда поступит, как поступили оба ее старших брата, а до них – несметное количество отпрысков из рода Вэгенеров.

– При чем тут отвага? – ответила Келли. – Крисси – вторая по успеваемости в классе и получила тридцать четыре балла за общий тест. К тому же она полуфиналист национальной «Почетной стипендии», двойная «наследница» и «Женщина-ученый».

– Да, да, Крисси просто душка. Но если осталось всего одно место, и на него претендует Брук… – Аманда замолчала, озабоченно нахмурившись, и незаконченная ею фраза многозначительно повисла в воздухе. Женщины остерегались обсуждать Алисию и Брук при Марен, полагая, что та доносит начальнице о каждом сказанном ими слове. – И как насчет Винни? Ты что-нибудь о ней слышала?

– Нет, но, может, одна из вас спросит об этом Марен? – Келли вопросительно поглядела на Аманду. – Не в лоб, конечно, а… – Она запнулась: распахнулась дверь, и в зал с подносом, уставленным стаканчиками кофе, вошла Марен. – Ого, ну и метеор же ты, Марен. Спасибо!

– Послушайте! – торжественно объявила Сара. – На выходных Ханна подбрасывала монетку, чтобы окончательно решить, какой из трех университетов выбрать. И теперь она подает документы в Миддлберийский колледж!

– Чудесно! – всплеснула руками Аманда. – Но ведь в Вермонте жуткая холодрыга, разве нет?

– Ну да, однако мы в состоянии купить ей зимнюю куртку и ботинки, если она туда переедет. – Сара трагически закатила глаза.

Марен уселась за стол, и все взгляды обратились к ней.

– Итак, Марен, – с места в карьер начала Аманда, – Винни уже надумала, куда собирается поступать?

– В Вашингтонский университет по программе для отличников, – сухо отозвалась Марен.

– Ах, ну разве это не прекрасно? – восхитилась Аманда, многозначительно приподнимая бровь в сторону Келли.

И хотя метод Аманды узнавать новости был прост и непритязателен, он тем не менее приносил плоды. Келли стиснула губы, подавляя улыбку. Одно дело – предполагать, что Винни не осмелится бросить перчатку в лицо Брук и пойти наперекор Алисии, и совсем другое – услышать это из уст самой Марен! Келли возликовала. Стоило Винни переступить порог академии, и она превратилась в заклятого врага Крисси. Она опережала Крисси во всем, уводя у нее из-под носа причитавшиеся ей награды, премии и первые места. Но права пословица «отольются кошке мышкины слезки». Винни выбыла из игры, и Келли могла с чистым сердцем сосредоточиться на главной цели – победе за место в Стэнфорде. Да она просто не пережила бы, если бы это место досталось Винни! Проиграть Марен после того, как она, Келли, принесла себя всю без остатка в жертву семье и Крисси? Не дождетесь!

– Повезло Вашингтонскому университету, ничего не скажешь. А что решила Лили? – спросила Аманда, оборачиваясь к Дженнифер.

Дженнифер мгновенно погасила улыбку, и лицо ее превратилось в непроницаемую маску.

– Мы уважаем право Лили на личную жизнь и не посягаем на ее независимость в выборе университета, – отчеканила она, теребя свитер.

Женщины онемели. Но разве могли они хоть что-нибудь ей возразить? Дженнифер просто следовала «этическим нормам школы». Однако ее заученно оттарабаненная речь оставила в душе Келли неприятный осадок. Возможно, виной тому послужили самодовольный тон и поджатые губы Дженнифер. Келли не покидало ощущение, что та считает их открытое обсуждение выбора детей праздным и недопустимым сплетничеством. С другой стороны, Лили не тянула даже на расширенную Лигу плюща, так что Дженнифер ничего другого не оставалось, как искать утешения в глупейших школьных правилах.

– Вот и славно, – подала голос Августа. – Каждый ребенок имеет право поступать туда, куда ему хочется…

– Всем привет! – вскричала Диана, вихрем врываясь в зал. Из-под мышки у нее выглядывал маленький белый меховой клубок под названием «собака». – Простите, что опоздала! Мисс Фу-ты Ну-ты ни в какую не желала надевать жемчужное ожерелье. Пришлось взять ее с собой. Мы ведь все равно обсуждаем День милах, верно?

Поднеся собачонку прямо к своему носу, она визгливо засюсюкала:

– Тебя выберут королевой милах! Да-да, не сомневайся!

Особой любви к животным Келли не питала. Как не питала она особой любви и к тем их хозяевам, для которых законы были не писаны, а таблички «Вход с собаками запрещен», расклеенные на всех дверях академии, – не читаны. Да и увешанные драгоценностями мелкие шавки не вызывали в ней никакого восторга. Однако Диана считалась ее подругой, и Келли волей-неволей приходилось смирять свое недовольство. Завязав на память узелок, чтобы не забыть написать Диане последние новости, Келли уставилась на собачье жемчужное ожерелье, сверкавшее намного ярче, чем ожерелье, преподнесенное ей свекром и свекровью на свадьбу, которую они же много лет назад и организовали для них с Кевином.

– Бог мой, мисс Мэриголд – само очарование, – заохала Дженнифер.

– Поглядите, у нее даже свитерок под цвет ботиков! – запричитала Аманда.

Келли чуть не расхохоталась.

Расплывшись в блаженной улыбке, Диана опустила мисс Мэриголд на пол, вытащила обсыпанные кристаллами Сваровски бутылочку и собачью миску, и налила собачке воду. Впервые приобщившись к сему ритуалу несколько месяцев назад, Келли, любопытства ради, залезла в интернет и выяснила, что комплект из бутылочки с миской, купленный в онлайн-магазине «Сакс на Пятой авеню», стоил целых пятьсот долларов.

Келли вздохнула и, сопровождаемая жадным лаканием, открыла встречу.

– Раз уж мы все в сборе, давайте приступим. Дел невпроворот, а День милах уже близко! Дженнифер, как ответственная за проведение этого мероприятия, подскажи: с чего нам начать?

Дженнифер крутанулась на стуле.

– Марен, тебе удалось заказать те одноразовые салфетки с эмблемой Эллиот-Бэй на коробках, о которых мы говорили? На случай аллергии.

– Ага, – кивнула Марен, заглядывая в записную книжку. – Заказала двадцать коробок.

– Диана, как специалист по вечеринкам, скажи нам: двадцати коробок хватит? – уточнила Дженнифер.

– Заказ уже сделан, – хмыкнула Марен. – Если вдруг эти салфетки закончатся, думаю, ребята вполне удовлетворятся вторично использованными носовыми платками.

– Господи, гадость какая! – содрогнулась от омерзения Сара.

Келли засмеялась.

– Сара! Вторично использованные носовые платки – это не платки, которыми уже кто-то пользовался, а платки, изготовленные из переработанных отходов и материалов. Одноразовые салфетки с эмблемой академии, кстати, тоже вторичной переработки.

«С ума сойти, – в который раз подумала Келли, – как у таких беспросветных тупиц родились такие смышленые дети!»

– Вот я ворона! – весело и ничуть не смутившись, хихикнула Сара. – Прости, Марен.

Та кивнула, принимая ее извинения, и продолжила, как всегда сдержанная и сосредоточенная.

– Также я заказала пакеты для уборки за животными с эмблемой Эллиот-Бэй. И да, они тоже изготовлены из переработанных материалов.

– Превосходно, Марен, ты обо всем позаботилась, – похвалила ее Келли. – А ты уже придумала забавные обозначения для питомцев? Нам ведь следует их утвердить.

– Ага. Предлагаю такие: «Г» для «Гипоаллергена», «Д» для «Добряка», «З» для «Злыдня», «К» для «Кусаки» и «Н» для «Неряхи», – отчиталась Марен, уткнувшись в записную книжку.

– Предлагаю еще одно: «У» для «Убери свои чертовы руки»! – зашлась хохотом Аманда, довольная удачной остротой.

– Боюсь, Задница это не одобрит, – покачала головой Сара, обеспокоенно глядя на присутствующих.

– Она шутит, Сара, – успокоила ее Келли. – Спасибо, Марен, превосходно. На всякий случай покажу их миссис Ричардс. Если все пройдет как по маслу, дам тебе отмашку, и ты их распечатаешь.

Миссис Ричардс работала заместителем замдиректора школы, а заодно связным КПД, поставлявшим тайные сведения об учителях и студентах. «Задницей» ее на заре времен окрестила Августа, этот благоухающий цветок раскаленного Юга, волею судьбы заброшенный на Северо-Запад. Уничижительное прозвище приклеилось намертво, и Келли, боясь проговориться о нем в присутствии самой миссис Ричардс, никогда его не употребляла.

Собрание продолжилось: Марен докладывала, а остальные члены КПД маялись дурью, украдкой вознося хвалу небесам за свое праздное безделье. Наконец занудное совещание кончилось, и все разошлись. Несясь к парковке, Келли не чувствовала под собой ног от радости: Винни сошла с дистанции, а уж с Брук она как-нибудь разберется.

7. Алисия

– Ау! Есть кто дома? Брайан? Брук? – позвала Алисия, прислоняя к стене коридора чемодан на колесиках.

Тишина. Только эхо заметалось по дому. Даже собака, и та поленилась ее встретить! Алисия зашла на кухню и двинулась к кухонному островку. Швырнув на стул сумочку, она заметила на барной стойке клочок бумаги, исписанный хорошо знакомым ей округлым почерком.

Ал, овощи и фрукты порезаны, в холодильнике. Обнаружила новый темный шоколад, 87 % какао. Называется «Область тьмы». Оставила кусочек на пробу на твоем ночном столике. Завтра в 10:00 – укладка. Мар.

Она не общалась с Марен с того самого дня, как та, в ответ на ее письмо о прекращении финансовой поддержки Винни, ответила кратко: «Я поняла». Что ж, судя по записке, все, хотя бы внешне, вернулось на круги своя. Точнее, на деловые рельсы. С облегчением выдохнув, Алисия скомкала записку, выбросила ее в мусорную корзинку и направилась к холодильнику. Догрызая за барной стойкой морковку, она открыла на смартфоне приложение, управляющее модемом, и отключила вайфай. Сейчас примчатся как миленькие. Проверено.

Через восемь секунд по кухне разнесся негодующий вопль Брук:

– Пап! Инет отрубился! Перезагрузи модем, пожалуйста!

Бинго.

– О, милая, я и не слышал, как ты появилась, – смутился Брайан, заваливаясь на кухню в бриджах и линялой футболке с логотипом бейсбольной команды Вашингтонского университета. – Мне бы модем перезагрузить.

– Не стоит, – усмехнулась Алисия, выразительно покачивая телефоном.

– Так это ты его выключила? Какого черта? Обломала мне все! – Брайан так резко провел ладонью по темно-русым волосам, что они встали дыбом.

– Так иначе вас и не дозовешься! А мне надо с вами поговорить.

– Ох, опять ты за свое. – Брайан нагнулся, распахнул спрятанный под стойкой холодильник для напитков, достал бутылку пива, сдернул крышку и жадно присосался к горлышку. – Как все прошло там… ну… где ты околачивалась прошлым вечером? – спросил он, прислоняясь к стойке.

– В Солт-Лейк-Сити. И все прошло довольно паршиво. – Алисия прикрыла глаза и помассировала виски. – Нутром чую – не стоит нам приобретать эту компанию. Их генеральный директор такой бред несет в «Твиттере».

– Па! Инета нет! – заверещала Брук.

С грохотом скатившись по черной, примыкавшей к буфетной лестнице, она вылетела на кухню. Увидела мать и застыла столбом.

– Привет, солнышко, – проворковала Алисия приторно-лживым голосом и сама поморщилась от прозвучавшей в нем фальши. Впрочем, она была генеральным директором, а не лауреатом премии «Оскар». – Я привезла тебе пляжные тянучки.

Пошарив в сумочке, она вытащила гостинец и подтолкнула коробку по столешнице.

– Вот удивила. Да их там на каждом углу продают.

Гнев на мать, пылавший в сердце Брук, уже давно не смиряли никакие подарки, однако Алисия упорно продолжала задабривать дочь.

– Будем считать это поощрительным призом за твою работу над эссе. Тебе звонил профессор Беджамака? О чем вы договорились?

В начале недели Алисия наконец-то связалась с профессором, которого ей посоветовал коллега. Профессор запросил с нее вдвое больше обычного, упирая на то, что до окончания подачи документов осталось всего две недели, однако согласился помочь Брук написать эссе.

– Договорились пока ни о чем не договариваться, – буркнула Брук, кидая на отца заговорщический взгляд. – На прошлой неделе мистер Кларк сообщил тебе, что Стэнфорд примет только одного ученика Эллиот-Бэй, верно? Папа мне все рассказал! Ты знала об этом целую неделю и молчала! Даже вернувшись из Нью-Йорка, ты не проронила ни слова! Почему?

Алисия выразительно посмотрела на мужа. Зачем он всегда и все усложняет?

– Как ты помнишь, нам в тот вечер было не до того. Ты ведь не позволила мне и рта раскрыть! Да и вообще, это ничего бы не изменило.

В тот вечер они три четверти часа орали друг на друга, обвиняя во всех смертных грехах. Брук возмущалась тем, что мать наняла кого-то написать за нее эссе, Алисия – тем, что дочь беззастенчиво прогуливала школу, вынуждая ее прикрывать. Узнай Брук о разговоре с Тедом, она наверняка использовала бы его как предлог для дальнейшей волокиты с документами.

– Но как же Винни и Крисси? Они обе собираются подаваться в Стэнфорд.

– Винни передумала и теперь поступает в Вашингтонский университет. Он подходит ей по всем статьям, к тому же там превосходная льготная программа для отличников.

От души обмазав морковку хумусом, Алисия удовлетворенно усмехнулась, припомнив сообщение Дианы, обрисовавшей ей дальнейшие планы Винни.

– А что бы ты сказала, надумай я поступать в Вашингтонский универ? – фыркнула Брук, остервенело рванув зубами заусенец.

Алисию передернуло. Подавив чувство отвращения, она выжидательно взглянула на Брайана. По совершенно разным и неважно каким причинам они оба сходились во мнении, что в альма-матер Брайана их дочери делать нечего.

– Би, ты знаешь, я за Вашингтонский универ – горой. Оле-оле, «Вашингтонские хаски»! Даешь фиолетовые! – Брайан отставил бутылку. – Но как бы я ни хотел, чтобы ты туда поступила, думаю, тебе лучше не упустить свой шанс и уехать отсюда куда подальше. Иначе ты на всю жизнь так и останешься «дочуркой Алисии Стоун».

– И ты хочешь сказать, что Стэнфорд, где наша фамилия в буквальном смысле украшает здание целого факультета, – подходящее для этого место?

– Эй, – Брайан поднял руки, – а кто тут говорит про Стэнфорд?

– Вы, двое! – рассвирепела Алисия. – Не смейте разбрасываться такими возможностями! Мусор они вам, что ли? Неважно, как ты туда поступишь, Брук! Неважно, что подумают люди! Послушать их, так я генеральным директором стала только потому, что некоторые мужики ширинки застегнутыми держать не умеют! А я, между прочим, работала как проклятая и честно заслужила это место!

– Про тебя речи нет, все возможно. Вот только мы обе знаем, что я Стэнфорд не заслужила. Как и Эллиот-Бэй.

Скрестив на груди руки, Брук вызывающе уставилась на мать.

– Понятия не имею, о чем ты, – пожала плечами Алисия.

– Ври больше! Слышала я, как вы с папой охали над моим табелем с паршивыми оценками в то лето накануне старшей школы. Ты еще сетовала, что, наверное, зря подменила наши с Винни тесты. Так что хватит лапшу мне на уши вешать! Имей мужество признаться! Ты хоть представляешь, каково мне было все эти три года? Встречать Винни в школе и знать, что моя собственная мать не моргнув глазом поменяла бы меня на нее! И каждый гребаный день трястись от страха, что меня выведут на чистую воду! Винни – единственная, кто имеет право на Стэнфорд. Винни, не я! Или даже эта паскуда Крисси! Винни хотя бы никогда не выставляла меня полной дурой, как эта тварюга. Уж она никогда не упускала возможности показать, кто здесь самый умный.

Нижняя губа Брук предательски задрожала, и Алисия смягчилась. Погладив дочь по голове, она завела ей за ухо выбившуюся прядь волнистых темно-каштановых волос и мягко проговорила:

– Я понимаю, тебе хочется, чтобы игра шла по-честному, но в жизни так не бывает. Мир устроен совсем по-другому. Винни понравится в Вашингтонском университете, а ты, стоит тебе очутиться в Стэнфорде, больше никогда ее не увидишь. Неплохо для начала? И Крисси выбрось из головы, – Алисия пренебрежительно махнула рукой. – Ее мамаша думает, что у нее на руках все козыри, но она ошибается. Сильно ошибается. И все же, Брук, без твоей помощи мне не обойтись. Прошу тебя, ради бога, закончи ты эти эссе, умоляю!

Опустив глаза, Брук трагически вздохнула.

– Да на хрена? Щелкни пальцами и яви чудо – пусть меня возьмут безо всяких вступительных документов, эссе и тестов.

– Попридержи язык, Брук, и хорошенько запомни: от твоего хамства мне ни горячо ни холодно, – Алисия чеканила каждое слово. – Речь не только о твоем университете, но и о моей карьере. Моем положении в обществе. Если ты не сможешь поступить в Стэнфорд даже с моей всеохватной поддержкой, что скажут обо мне окружающие?

– Алисия, не загибай, – одернул ее Брайан, подходя к дочери.

– Рот закрой! – прикрикнула она на него, обвиняюще тыча пальцем, и впилась глазами в лицо Брук. – Если прекратишь тянуть волынку со вступительными документами и не проболтаешься о том, каким образом ты, как тебе кажется, поступила в академию, я куплю тебе «Рендж-Ровер». Все ясно?

– Ясно, – процедила сквозь зубы Брук, – кристально.

Закончив телефонный разговор, Алисия откинулась на спинку парикмахерского кресла. До той самой минуты, как стилист, обычно стригший их с дочерью, не ушел, хлопнув дверью, за два часа до выпускного в начальной школе Брук, она и не представляла, насколько виртуозно Марен обращается с ножницами и косметичкой. Однако, наслышавшись восторженных охов и ахов, сыпавшихся на них в тот день со всех сторон, Алисия немедленно приобрела парикмахерское кресло и добавила стрижку и макияж к повседневным обязанностям личной помощницы.

– Ф-фу, инвесторы, – улыбнулась она в зеркало отражению Марен и для пущего эффекта округлила глаза.

Марен молча нанесла крем-гель для укладки на влажные волосы Алисии и разобрала их на пряди. Они вздорили и прежде, так что Алисия наловчилась сглаживать острые углы в их отношениях.

– У меня для Винни маленький сюрприз, – сказала она, указывая на барную стойку, где лежал сверток, завернутый в бумагу с логотипом Вашингтонского университета и перевязанный пышным фиолетовым бантом.

Дождавшись на парковке открытия университетского магазинчика, она выбрала светло-серую толстовку с жирной фиолетовой буквой «В» понизу и фиолетовыми словами «Вашингтонский университет» по центру и заплатила за нее наличными. Меньше всего ей хотелось, чтобы по Сиэтлу прокатилась молва об Алисии Стоун, скупающей толстовки местного университета.

– О, слухами земля полнится. – Марен криво улыбнулась. – Ты так заботишься о Винни – просто не передать. Уверена, моя дочь будет на седьмом небе от счастья.

Она включила фен.

– Мар, – вскинулась Алисия, пытаясь перекричать жужжание фена и хотя бы в зеркале поймать взгляд подчиненной, – я и предвидеть не могла, что состояние моей матушки так быстро ухудшится. Пойми, ничего личного.

– Я понимаю, – ответила Марен, не отрывая глаз от макушки начальницы. – Семья превыше всего.

Алисия поглядела на свои руки, сцепленные на коленях. Как пить дать – Марен затаила на нее обиду. Но Алисия ведь не виновата, что Стэнфорд в этом году принимает только одного выпускника академии! В конце концов, если бы в университетах царила меритократия[4]4
  Меритократия – принцип управления, согласно которому руководящие посты должны занимать наиболее способные люди, независимо от их социального происхождения и финансового достатка.


[Закрыть], это были бы не университеты.

– Винни и в самом деле нацелилась на Вашингтонский университет или присматривает и другие варианты? Ну, я не знаю, например, Университет штата Аризона или учебные заведения, предлагающие стипендии и гранты?

– Присматривает. И уже занесла парочку из них в список. Надеюсь, с ее успеваемостью мы обязательно получим в Вашингтонском университете хоть какую-нибудь стипендию. Я собираюсь помогать ей по мере сил и возможностей, но, черт побери, высшее образование – удовольствие не из дешевых… – В кои-то веки Марен посмотрела Алисии прямо в глаза. – Даже если она получит грант, полностью покрывающий затраты на обучение, где нам взять денег на жилье, еду, новый компьютер, учебники и мебель для комнаты в общежитии?

– Уверена, когда придет время, я смогу вам с этим помочь, – поспешно откликнулась Алисия, чтобы разрядить возникшее между ними напряжение.

– Подачки мне не нужны, – резко мотнула головой Марен и снова заскользила глазами по начальственным локонам, – а вот повышение зарплаты было бы весьма кстати.

Алисия обомлела. Когда она в последний раз повышала Марен зарплату? Несколько лет назад? Но ведь она платила за Винни в Эллиот-Бэй, а плата за обучение ежегодно, как по часам, поднималась на пять процентов. Инфляция, и та росла не столь галопирующими темпами!

– Отлично. Как насчет пятипроцентной прибавки к жалованью со следующего выписанного мною чека? Если тебя устроит, я сообщу своему бухгалтеру.

Алисия поболтала в воздухе телефоном. В принципе, небольшая цена за дружбу и верность Марен.

– Спасибо, Алисия. – Марен выключила фен и положила его на стойку. – Это станет неплохой подмогой.

– Вот и чудненько.

Алисия засветилась от счастья. Марен с благодарностью приняла ее помощь. Корабль снова на плаву. Равновесие восстановлено. Она оживленно болтала, пока Марен щипцами для завивки сооружала на ее голове «пляжные волны» – прическу, которая, по мнению ее имидж-консультанта, не только молодила ее, но и придавала ей царственного величия. Сегодня она ждала в гости репортера из «Стиля жизни», воскресного приложения газеты «Нью-Йорк таймс». По заданию редакции он вылетел в Сиэтл в надежде взять у нее интервью и написать проникновенную историю про «такую же, как и мы» женщину. Уже не в первый раз пиарщики эксплуатировали ее принадлежность к женскому полу и семейное положение, чтобы укрепить репутацию «Аспере». Не успела она занять кресло генерального директора, как начальник отдела по связям с общественностью решил, на благо компании, сделать из нее «передовую женщину ИТ-сферы». Алисии не очень-то хотелось становиться иконой феминизма для женщин, работающих с ней в одной отрасли, однако, поглощенная работой, она во всем доверилась пиарщикам. Те засучили рукава, договорились об интервью в прославленном телешоу «60 минут» и явили ее миру в образе «новой жемчужины Уолл-стрит», у которой есть идеальная семья, заботливый спутник жизни, разделяющий с ней на равных домашние хлопоты, и восхитительная, безупречная дочь.

Вот только образ этот имел мало общего с действительностью. И чем выше по карьерной лестнице поднималась Алисия, тем меньше утруждал себя работой по дому Брайан. Поначалу они страшно ругались, затем, устав от бесконечных препирательств, Алисия стала нанимать себе в помощь иностранных студенток, а потом отыскала Марен. Не прошло и года, как Марен взвалила на свои плечи все: заботу о Брук, присмотр за домработницей, шеф-поваром и кухонными работниками, а также садовниками и агентами, управлявшими принадлежавшей Стоунам недвижимостью. Ничто не ускользало от ее бдительного взгляда. Если кто и разделял с Алисией на равных домашние хлопоты, если кто и помогал ей добиваться успехов в работе, так это Марен, ее заботливая спутница жизни. Однако о Марен в интервью Алисия, естественно, не упомянула.