Текст книги "Чародейка"

– Ты в своем уме? – закричал Хайар. – Ты же слышала, что отец говорил о башне.

– Мы же не собираемся близко подходить к башне. Проводим колдунью до колодца у Расколотого камня, – спокойно ответила Раин. – Оттуда Садира сама сможет найти дорогу.

– Нет, так дело не пойдет, – решительно заявил Хайар. – Еще нужно уладить вопрос об убийстве моего брата.

– Фенеон вынесет свое решение по этому делу, когда поправится. Я думаю, это произойдет задолго до того, как мы доберемся до колодца, – не уступала Раин.

Хайар отрицательно покачал головой.

– Я не позволю повернуть на восток, – упрямо проговорил он.

– Это не тебе решать, – возразила Раин.

В этот момент к ним подошла Грисси.

– Насколько я понимаю, вы зашли в тупик, – обратилась она к брату и сестре. Она встала между ними и провела пяткой линию по тонкому слою пыли, покрывавшей каменистую землю. Убедившись, что линию вполне можно рассмотреть, она переступила ее и встала рядом с Раин.

Вокруг поднялось облако пыли, когда эльфы, расталкивая друг друга, бросились занимать места по ту или другую сторону линии в зависимости от своих симпатий и антипатий. И хотя через считанные секунды линию уже нельзя было разглядеть, так как ее стерли десятками ног, не было никаких сомнений в том, где же она пролегла. Клан разделился на две примерно равные части, одна из которых стояла позади Раин, а другая – позади Хайара. Только Садира, Магнус и дети не присоединились ни к одной из групп. Между обеими группами оказалась полоса никому не принадлежащей земли шириной метра в полтора. Оба лидера групп – Хайар и Раин подсчитывали число своих сторонников.

Изучая состав обеих групп, Садира заметила, что большинство сторонников Хайара составляли воины постарше, которые хорошо помнили времена, когда Фенеон был большим вождем. В группу приверженцев Раин входили женщины, которые традиционно поддерживали ее, а также почти все молодые мужчины клана. Садира очень удивилась тому, что так много их находилось на стороне сестры. Ведь всего лишь накануне во время борцовских поединков многие из них поддерживали хайаровских победителей. Создавалось впечатление, что ночные усилия Раин завоевать поддержку увенчались поразительным успехом.

Хайар и Раин почти одновременно закончили подсчет своих соратников. Они переглянулись, самодовольно улыбаясь. По их лицам было видно, что и тот и другая были вполне удовлетворены результатами подсчета.

– Кажется, мы отправляемся на юг, – объявил Хайар.

– Нет, нам суждено отправиться на восток, – возразила Раин, указывая сначала на Садиру, а потом на Магнуса. – Ты позабыл еще о двух членах клана.

Хайар побледнел.

– Они не в счет! – закричал он. – Только взрослые члены клана имеют право голоса, те, кто может бежать наравне с остальными.

– А разве они дети? – удивилась Раин. – И к тому же они оба Бродяги Песков. Или ты, может быть, забыл, что еще вчера Фенеон официально объявил Садиру членом нашего клана?

– Тем не менее их голоса не в счет, бегать они не могут, – возразил один из мужчин, стоявших на стороне Раин. – Наши-правила совершенно четко говорят об этом.

Многие воины с обеих сторон поддержали его. Опасаясь лишиться поддержки своих сторонников. Раин согласно кивнула. Но она не считала борьбу законченной. Теперь была ее очередь добиваться лишения права голоса. Она указала на Фенеона.

– Вождь не может высказать свое мнение, – сказала она. – Поэтому и он не в счет.

Тут уже Хайару пришлось уступить. И сделал он это весьма достойно, заявив:

– Это справедливо. Но теперь каждая сторона имеет одинаковое количество голосов. Как нам определить, кто будет возглавлять клан до тех пор, пока Фенеон не поправится?

– Пусть посоревнуются в беге! – предложила одна из сторонниц Раин.

– Нет, лучше пусть поборются, – сделал встречное предложение мужчина из группы Хайара.

Раин отрицательно покачала головой и подняла руку, чтобы утихомирить страсти и заставить толпу замолчать.

– Ни для кого не является секретом, что Хайар и я не любим друг друга, – сказала она. – Поэтому я предлагаю решить вопрос раз и навсегда. С помощью поединка не на жизнь, а на смерть.

По той удивленной тишине, которая воцарилась вокруг, было ясно, что такого рода поединки не слишком часто случались среди Бродяг Песков.

Наконец одна из женщин, находившихся на стороне Раин, ахнула:

– Зачем это тебе нужно?

Хотя Садира не могла видеть говорившую, она сразу же узнала по голосу Мередид.

Раин бросила взгляд в сторону Садиры и ответила:

– Я только предлагаю сделать то, что отвечало бы интересам Бродяг Песков. – Она показала рукой на обе половины клана. – Пока я и Хайар остаемся в живых, клан будет разделен на две части, как это и происходит сейчас. Когда кто-то из нас умрет, клан снова станет единым.

Садира поняла, что Раин намеренно ставит ее в положение, когда у нее не будет иного выбора, кроме как воспользоваться колдовством для достижения победы. Если в поединке победит Хайар, то не успеет еще труп Раин остыть, как Садиру убьют, чтобы отомстить за смерть Гейфала. В плане ее сестры просматривалась такая бездушная гениальность, что само собой напрашивалось сравнение с Титхианом.

Хайар долго смотрел на Раин, потом собрался что-то сказать, но, прежде чем он успел принять вызов, в спор вмешалась Садира.

– Сегодня я побегу вместе с кланом, – сказала она, слезая с канка. Это позволит мне принять участие в выборах нашего вождя, не так ли?

– Так, – согласилась Грисси.

– Если она останется в живых, – возразила Есилк. – И если после этого она не сможет больше бегать, она автоматически потеряет право голоса!

– Не возражаю, – ответила Садира, присоединяясь к сторонникам Раин. – А теперь пора выступать. Я должна добраться до Расколотого камня как можно быстрее.

15. РАСКОЛОТЫЙ КАМЕНЬ

Садире казалось, что она и Грисси бегут целую вечность. Каждый вдох давался ей с трудом, отзываясь болью в груди, каждый шаг вызывал раздражение и отдавался в голове тупой болью. Еще много часов назад она перестала ощущать свои покрывшиеся царапинами и волдырями ноги. Бежала она, механически переставляя ноги.

– Продолжай бежать, – проговорила Грисси, легко и непринужденно бежавшая рядом с колдуньей. – Теперь уже совсем близко. Только не останавливайся.

Не будь Садира настолько усталой, она непременно ударила бы «железную» женщину. Грисси твердила то же самое в течение четырех вечеров подряд, после того как все остальные члены клана исчезли за горизонтом, оставив их вдвоем тащиться по пустыне.

– Хватит, замолчи, – прохрипела Садира. – Сколько ты можешь говорить одно и то же?

Она сама не узнала собственный голос. Ее горло распухло от жажды, и она лишь с трудом могла дышать.

– Не возмущайся, а лучше посмотри туда, – ответила Грисси, указывая в сторону горизонта. – Разве ты не видишь их?

Садира, не отрывавшая глаз от оранжевой пыли под ногами, слегка подняла голову и взглянула вперед. Ее тень падала на землю рядом с тенью Грисси, образуя на неровной поверхности нечто вроде извивающегося угря. Десятка три длинных стебельков какой-то травы, которыми побрезговали даже неприхотливые канки, лениво покачивались на легком ветерке. Лиловые тени сумерек уже начали постепенно подниматься от земли, заполняя пространство между скалами. На горизонте необычная сеть фиолетовых линий, издали похожая на паутину, покрывала отлогую возвышенность, по форме напоминавшую песчаный холм.

– Потерпи еще несколько минут, и ты сможешь отдохнуть, – подбодрила колдунью Грисси.

– Если только не завалюсь, поднимаясь на этот холм, – пробормотала колдунья.

На этот раз ее слова было почти невозможно разобрать. Грисси сняла с плеча ставший совсем плоским бурдюк для воды и, развязав, протянула его Садире.

– Выпей, – заботливо проговорила она.

Садира сердито посмотрела на спутницу, но бурдюк взяла и тут же приложила его горлышко ко рту. Стараясь держать подбородок пониже, чтобы ее глаза могли следить за дорогой, она подняла бурдюк вверх. Садира продолжала дышать носом, когда почувствовала, как струйка горячей затхлой воды потекла в распухшее горло. Не меняя темп бега, она держала бурдюк в том же положении, не желая терять последние капли драгоценной влаги.

Жадно проглотив остаток воды, Садира бросила бурдюк Грисси.

– Ты же сказала мне часа два назад, что воды больше нет, – укоризненно произнесла колдунья. Теперь ее слова уже были вполне различимы.

– Всегда старайся сохранить последний глоток воды до тех пор, пока не окажешься неподалеку от места, где можно напиться, – посоветовала колдунье Грисси, забрасывая бурдюк на плечо.

Садира снова попыталась вглядеться в темные линии на горизонте. На этот раз ей показалось, что она различает покачивающиеся на ветру кроны сотен деревьев.

– Слава Ветру Пустынь! – ахнула она. – Это же оазис.

– Там нет никакого оазиса. Это Расколотый камень, – пояснила Грисси, указывая в направлении вершины холма. – Видишь?

Садира искоса взглянула на видневшиеся вдали деревья.

– Нет, – ответила она. – На что же я тогда смотрю?

– На Расколотый камень, – сказала Грисси. – Я, видимо, никогда не пойму, как это городские люди ухитряются прожить всю свою жизнь, оставаясь полуслепыми.

Садира никак не отреагировала на последнее замечание, неожиданно почувствовав, что ее ноги снова обретают чувствительность. Не обращая больше внимания на пульсирующую боль в спине, она резко увеличила темп бега. Усилие немедленно сказалось на ее самочувствии. У нее застучало в висках, словно кто-то старательно загонял в них деревянные клинья для расширения трещин в скалах. Но она продолжала бежать, не снижая скорости.

Вскоре ее глазам предстал походный лагерь эльфов. Воины разбрелись по всей вершине холма. Большинство расселось вокруг костров, на которых готовился скудный ужин. Дети уже отвели канков пастись и стреножили их на ночь.

– Я, должно быть, бежала сегодня быстрее, – заметила Садира. – Обычно половина клана уже спит, когда я добираюсь до лагеря.

Грисси отрицательно покачала головой.

– Ты бежала нисколько не быстрее, чем раньше, – сказала она. – Просто сегодня дистанция была покороче.

Наконец женщины добежали до подножия холма и начали подниматься вверх по склону. Подъем оказался очень тяжелым, так как им пришлось перебраться через сеть оврагов, заросших качающимися на ветру хилыми деревцами и колониями желтых ноздреватых грибов. Эти овраги, по-видимому, появились тут еще в стародавние времена. Поговаривали, что они – творение давно исчезнувшего народа. Они располагались концентрическими кругами и имели одинаковую ширину и глубину. В некоторых местах от них отходили узкие канавы, соединявшие их с другими оврагами. Именно они и придавали всей системе вид паутины.

Когда женщины выбрались из последней траншеи, Грисси повела Садиру вверх по направлению к вершине холма. Там из серовато-коричневой земли торчал огромный круглый диск, высеченный из гранитного монолита. Высотой он был по плечи Садире. Его центральную часть рассекала узкая зигзагообразная трещина длиной метра в три. Из нее доносился пронзительный гул, периодически прерываемый громким бульканьем и звуком струящейся воды.

Раин, Хайар, Магнус и несколько других эльфов стояли на верхушке монолита около трещины. Все взгляды их были устремлены на веревку из волокон конопли, которая была привязана к древку копья и сброшена вниз.

Грисси тоже забралась на камень, потом помогла подняться и Садире.

– Дайте мне попить, – с трудом проговорила Садира, пытаясь перевести дух и отдышаться.

Хайар до крайности удивил Садиру, предложив ей свой почти пустой бурдюк. Садира недоверчиво взглянула ему прямо в лицо, но, не заметив подвоха, взяла бурдюк и поспешно приложила его к своим потрескавшимся губам. Тонкая струйка горячей зловонной воды потекла ей в рот, но быстро иссякла.

Садира швырнула бурдюк обратно Хайару.

– Мне сейчас не до шуток, – зло фыркнула она. Взглянув на сестру, она спросила:

– Не дашь ли ты мне свежей водички?

– Хайар отдал тебе всю оставшуюся у нас воду, – ответила Раин. Потерпи немного, дети сейчас поднесут еще.

Садира уселась на теплый камень, слишком уставшая, чтобы стоять. Хайар переступил через трещину и подошел к ней.

– Ты удивила меня, – обратился он к колдунье. – Я не мог себе даже представить, что тебе удастся продержаться до самого Расколотого камня.

– Я тоже не слишком на это надеялась, – ответила Садира, ошеломленная сдержанной похвалой из уст Хайара. – Если бы я бежала только ради себя, а не ради всего Тира, я давно бы уже сдалась.

– Как благородно, – саркастически произнес эльф. – В таком случае Тир должен быть счастлив так же, как и ты сама. Ведь наш отец все еще не оправился от болезни.

– Его состояние вовсе не радует меня, – ответила Садира, вовремя заметив, что Раин пытается расслышать, о чем они говорят.

– Давай перейдем к делу, – предложил Хайар. – Ты должна признать, что мое обещание выполнено. Мы добрались до Расколотого камня.

– Что ты хочешь сказать, Хайар? – удивилась Садира.

– Только одно: утром ты покинешь нас и отправишься на поиски своей башни, – ответил юноша. – Если ты можешь помочь выздоровлению отца, ты должна сделать это…

– Но как только Фенеон придет в себя, ты потребуешь мщения за гибель Гейфала, – возразила Раин, присоединяясь к ним.

– Может быть, я ошибался, считая, что Садира имеет к этому отношение, ответил Хайар, широко улыбаясь Садире. – Я должен был бы поблагодарить тебя за попытку спасти ему жизнь, а не обвинять в убийстве.

Садира с отвращением покачала головой.

– Позволь мне повторить то, что ты сейчас сказал, чтобы убедиться, что я правильно поняла тебя, – ответила Садира. – Если Фенеон выздоравливает, ты остаешься первым претендентом на пост вождя после его ухода. Но если Фенеон остается в своем нынешнем положении, преимущество получает Раин, так как она сейчас является временным вождем.

– Это не имеет никакого отношения…

– Не отрицай это! Давай лучше еще раз уточним твою позицию, – прервала его Садира. – Если я помогу выздоровлению вождя, ты позволишь мне спокойно уйти и перестанешь обвинять меня в убийстве твоего брата. Я тебя правильно поняла?

– Если бы ты была в состоянии исцелить Фенеона, это убедило бы меня в том, что ты желаешь добра всему нашему клану… Другими словами, да, ответил Хайар, с явным недоверием глядя на колдунью.

– Мне очень жаль, но выполнять твое последнее обещание пришлось Раин. И я не думаю, что у меня есть основания верить, будто на этот раз ты сдержишь слово, – с насмешкой пояснила Садира.

– К тому же ее обсидиан находится у меня, – добавила Раин как для Садиры, так и для Хайара. В тот день, когда ее избрали временным вождем клана. Бродяги Песков встретили другой караван, и Раин выменяла за двух канков несколько больших кусков необработанного обсидиана. Садира не представляла себе, примут ли их призраки в качестве подарка, но это было все, чем она располагала.

Хайар пристально посмотрел на колдунью.

– Если ты полагаешь, что все уже закончилось, ты сильно ошибаешься, злобно произнес он. – До башни Пристан еще долгий…

Его угроза была неожиданно прервана детским криком, эхом отразившимся в трещине.

Садира вскочила и вместе с эльфами кинулась к ней. Подбежав к трещине первой, она поспешно заглянула в темноту.

– Помогите! – донесся оттуда детский голос. – Они…

Тут голос неожиданно замолчал. И из темноты слышался только уже знакомый Садире пронзительный гул, прерываемый громким бульканьем.

– Во имя Ветра, ответь мне, что случилось? – закричал Магнус.

Когда ответа не последовало, вперед выступила Катза. Ее сломанная рука все еще была перевязана, что, видимо, не очень ее беспокоило.

– Там внизу Сайн! – с тревогой в голосе проговорила она. – Что мы будем делать?

Садира уже успела снять свой походный мешок с плеча Грисси. Она вытащила из него горсть игл фаро и начала раскладывать их большим квадратом с веревкой в центре.

– Магнус, закрепи ненадежнее вон ту веревку, – попросила Садира, указывая на толстую бечевку из волокон конопли. – Древко копья может выдержать вес ребенка, но я сомневаюсь, что оно выдержит меня.

– Следовательно, ты можешь сделать так, что и мы пролезем в трещину? с надеждой в голосе спросила Катза.

Садира молча кивнула. Она накапливала энергию для колдовства. Учитывая число больших деревьев, росших на склонах холма, поток жизненной силы, поступавший от них, был на удивление слабым. Тем не менее к тому времени, когда Магнус надежно закрепил конец веревки, обмотав ее вокруг своей талии, Садира была готова начать колдовство. Сделав знак остальным отойти назад, она негромко произнесла магическую формулу.

Внутри выложенного ею квадрата камень постепенно перешел в жидкое состояние. И эта масса начала медленно вращаться, образовав небольшой водоворот. Вращение незаметно становилось все быстрее, и жидкая масса начала переходить в газообразное состояние, превращаясь в дымку. Вскоре движение жидкости прекратилось, и внутри квадрата осталась лишь черная дымка, которая начала быстро расползаться и в считанные секунды обнажила дыру.

Садира взяла веревку, перебросила ее через плечо и плотно обмотала вокруг бедра. Она скрылась в дымке и начала спускаться вниз, предварительно предупредив остальных:

– Ждите здесь, пока Магнус не почувствует, что я дергаю за веревку.

Только тогда спускайтесь вслед за мной.

На глубине метров шести Садира пробила волшебное темное облако и получила наконец возможность оглядеться. Она оказалась в верхней части огромной пещеры, заполненной паром. Садира смогла различить зеленый контур своей веревки, уходящей куда-то вниз в розоватую темноту. Ее специфическое, присущее эльфам зрение позволяло ей видеть метров на двадцать в темноте. Но кроме темноты, внизу ничего не было видно.

Колдунья туго натянула веревку вокруг бедра и прекратила спуск, прислушиваясь к посторонним шумам, которые могли бы подсказать ей, что происходит внизу. Она не услышала ничего, кроме того же самого пронзительного гула, прерываемого через короткие интервалы приглушенным бульканьем и звуком льющейся воды.

Садира посмотрела вверх и увидела над собой куполообразный потолок пещеры из легкого ноздреватого белого камня, отдаленно напоминавшего пемзу. Купол явно был природным образованием, так как его контуры казались мягко закруглены. Вся его поверхность была покрыта мельчайшими сверкающими розоватыми капельками, которые время от времени срывались и падали в темноту.

После некоторого размышления Садира решила все-таки выяснить, куда это она попала. Из заплечного мешка она вытащила деревянный шарик и подняла руку к потолку, чтобы собрать немного энергии, необходимой ей для простенького колдовства. Подержав так руку некоторое время, она не почувствовала привычного покалывания во всем теле, которое было признаком поступления жизненной энергии растений. Вместо этого пастельные тона, в которые был окрашен пористый камень купола над ее рукой, стали приобретать более темный оттенок. Она попробовала усилить поступление энергии, но это привело лишь к тому, что пятно приняло более темную окраску и стало шире.

Но ничего не изменилось. Энергия по-прежнему не поступала. Садира выругалась про себя и убрала руку, ощущая смешанное чувство испуга и растерянности. Казалось, сам потолок поглощает жизненную силу растений, которую она отнимала у них. Это было для колдуньи настоящим ударом, так как она никогда в жизни не сталкивалась ни с чем подобным.

Тогда она спрятала деревянный шарик в мешок и продолжила спуск в розовую дымку. По мере того как она опускалась все ниже и ниже, гул и бульканье постепенно усиливались и казались ей все более зловещими. В конце концов они совершенно заглушили звук струящейся воды.

Через несколько секунд внизу показалось дно пещеры. Прямо перед ней находился огромный раскаленный докрасна зазубренный кристалл.

Пронзительный гул доносился откуда-то изнутри его. Через каждые несколько секунд резкий скрежещущий звук прерывал гудение и вверх вылетала струя пара, казавшаяся Садире благодаря ее волшебному зрению ярко-красной.

Колдунья опустилась рядом с кристаллом на невысокую полукруглую скалу из ноздреватого камня, у которой были пологие края. Отвязавшись, она несколько раз дернула за веревку, чтобы подать условный знак остальным, означавший, что они могут теперь спускаться. Затем вытащила из ножен кинжал и отошла от веревки. Садира могла видеть свое собственное тело и пол пещеры, но размеры пещеры были настолько огромны, что ее стены находились вне пределов досягаемости даже для ее колдовского зрения.

Никогда прежде она не испытывала подобного гнетущего ощущения незащищенности, находясь в непроглядной мгле.

Капля влаги упала прямо ей на голову, затем девушка почувствовала, как теплая струйка стекает по ее щеке. Она вытерла рукой щеку, потом лизнула ладонь. Вода была теплой, свежей и приятной на вкус.

Сверху послышался шум, и над головой ее показался Хайар. За ним спустились Грисси, Катза и еще с десяток эльфов. Кроме Катзы, вооруженной лишь одним кинжалом, у всех остальных были мечи с костяными клинками и большие луки в рост стрелка.

– А где же Раин? – спросила Садира.

– В таких ситуациях вождь должен находиться именно там, где его присутствие больше всего необходимо. Она осталась с кланом, – ответила Грисси.

– Тебе придется довериться мне, – самодовольно улыбаясь колдунье, произнес Хайар. Повернувшись к эльфам, он скомандовал:

– Рассредоточьтесь и осмотрите все вокруг.

Не прошло и нескольких секунд, как послышался голос Катзы:

– Идите сюда! Тут какие-то следы!

Садира и остальные бросились на звук ее голоса, спустившись на несколько метров по отлогому полу. Подбежав, они увидели, что Катза стоит на коленях недалеко от стены огромного помещения. Светящиеся отраженным розовым светом струйки воды стекали с куполообразного потолка блестящими ручейками. Они собирались в мелкий черный ручей, журчание которого, по-видимому, и разносилось по всей пещере. На противоположной стороне ручья темнел вход в узкий туннель. Потолок его был настолько низок, что даже карлик не смог бы стоять там во весь рост.

– Ты что-то обнаружила? – спросил Хайар.

Здоровой рукой Катза указала на несколько комочков жидкой грязи.

– Кто-то выходил из того туннеля, – пояснила она. – Кажется, потом он вернулся обратно тем же путем.

– Как ты думаешь, кто бы это мог быть и сколько их? – спросила Садира.

Грисси, которая тоже внимательно изучала мокрые комочки грязи, покачала головой.

– Несколько. Не берусь точно сказать, сколько их было. Но их следы слишком велики, чтобы быть детскими. Это явно не наши дети, – сообщила она.

– А мог бы это быть кто-нибудь из Ниобенэя? – озабоченно спросила Садира. Она очень боялась того, что, предвидя ее появление у Расколотого камня, Джоджект мог послать сюда отряд своих людей, а может быть, и наемников, чтобы устроить здесь ей засаду.

– Вполне возможно, – произнес Хайар, сразу помрачнев. – Пойдем посмотрим.

Он перешел вброд черный поток и, согнувшись, пролез в невысокий туннель. За ним последовали остальные эльфы. Остановившись на секунду, чтобы напиться из ручья, Садира последней вошла в туннель. Она отправилась вслед за эльфами и вскоре вышла на узенький мостик, переброшенный через расселину, настолько узкую и глубокую, что ее нельзя было назвать иначе как бездной. Из ее глубин доносилось журчание еще одного потока. По его звуку можно было с той или иной мерой достоверности определить, что до него отсюда километра два, не меньше.

Как и ее спутники, колдунья была просто потрясена тем, с чем ей пришлось здесь столкнуться. С одной стороны пещеры дул свежий ветерок, приносящий с собой затхлый запах невидимых туннелей и прохладное прикосновение росы. С другой стороны доносился легкий шум далекого водопада.

Когда эльфы добрались до противоположного конца мостика, следы повернули налево, вдоль узкого выступа. Он обрывался в бездну. В стене утеса виднелось множество арок с дверными проемами, каждый из которых был высотой Садире по грудь. Проходя мимо них, она всякий раз заглядывала внутрь и всякий раз видела отрезок туннеля длиной метров двадцать, пробитый в уже знакомом ей ноздреватом камне.

Некоторые туннели, правда, были покороче. Они вели в обширные помещения. Несколько раз колдунья видела великолепные арки или колонны, уходящие куда-то в темноту огромных палат, а однажды разглядела громадную сводчатую галерею.

В конце концов, передвигаясь ползком, Хайар свернул в один из боковых проходов. Когда эльфы последовали за ним, Садира услышала сначала испуганный возглас, затем вздох облегчения, которые издавал каждый. После этого все они стремились выбраться из прохода как можно скорее.

Когда настала очередь Садиры, она поняла причину такого их странного поведения. Проход оказался местом погребения. В его стенах были высечены ниши, в каждую из которых могло поместиться тело ребенка. Каждая ячейка была запечатана пластиной из какого-то необычного полупрозрачного камня, которого раньше Садира никогда не встречала. Пластина казалась слишком матовой для стекла, а ее поверхность была такой гладкой, что напоминала кость. В каждой нише покоилась крошечная фигурка, и сначала Садира пришла в ужас, приняв их за пропавших детей эльфов.

Когда же она повнимательнее присмотрелась к одной из фигур, то поняла, что перед ней труп взрослого, а не ребенка. Это был мужчина с правильными чертами лица, кожей, похожей по цвету на глину, с коротко остриженными волосами. Он был завернут в простой плащ, а его голову прикрывала шапочка.

Только то, что специфическое зрение Садиры позволяло ей улавливать холодное свечение, исходящее от его тела, свидетельствовало о том, что он мертв.

– Что ты думаешь обо всем этом? – спросила ее Грисси, шедшая немного впереди. – Это какой-нибудь древний карлик?

– Нет, не думаю. Из того, что мне довелось слышать, древние карлики были коренастыми, физически сильными и волосатыми, – ответила Садира. Она прижала ладони к полупрозрачной пластине, чтобы лучше видеть маленького мужчину. – По-моему, он скорее похож на хафлинга!

– Не может быть! Как он мог оказаться здесь, в пустыне? – недоверчиво спросила Грисси. – Я в это не верю. Всем известно, что хафлинги живут высоко в горах.

В этот момент произошло невероятное. Веки маленького мужчины неожиданно затрепетали, и он открыл глаза. Два темных зрачка повернулись в сторону Садиры. Она отвернула голову, похолодев от страха.

– Он шевельнулся! – вскрикнула она, устремляясь дальше по проходу. Бежим отсюда!

Они осторожно проскользнули мимо еще не менее чем двух десятков подобных ниш, затем проследовали за остальными в поперечный туннель. Здесь Садира уже могла идти в полный рост, но эльфам приходилось по-прежнему продвигаться вперед, согнувшись в три погибели.

Шедший первым Хайар указал вперед, туда, где из отверстия в потолке в туннель струился поток розового света.

– Именно туда и ведут следы, – прошептал он.

– Что ты думаешь делать? – спросила Садира.

– Если это ниобенэйцы, они, скорее всего, явились сюда за тобой, спокойно ответил Хайар. – Если это действительно так, я отдам тебя им.

– Ну уж нет! Ничего у тебя из этого не выйдет! – прошипела Грисси. Фенеон объявил ее членом нашего клана. Тем, что она первой спустилась на веревке, чтобы отыскать наших детей, она доказала, что заслуживает такой чести.

– Грисси права, – согласилась Катза. – Если ты предашь ее, это будет означать, что ты предал члена своего клана.

Хайар кусал губы от злости.

– Как ты могла подумать, что я и на самом деле собираюсь выдать ее? спросил он. – Моя цель заключается в другом. Я собираюсь использовать ее в качестве приманки.

И эльф описал им свой план, у которого были бы неплохие шансы на успех, если бы не одна-единственная деталь, которую он просто был не в силах учесть. Внимательно выслушав его, Садира указала ему на ноздреватый белый камень, который окружал их со всех сторон.

– Этот камень не пропускает энергию, необходимую мне для колдовства, пояснила она. – Я не могу ничего сделать, пока не окажусь за пределами пещеры.

– Тогда дело за нами. Мы должны сделать все возможное, чтобы у тебя было достаточно времени для подготовки к колдовству, – сказал Хайар, указывая на себя и своих воинов.

С этими словами он зарядил лук и, низко нагнувшись, вразвалочку направился дальше по туннелю. Дойдя до отверстия в потолке, откуда лился розовый свет, он остановился, чтобы дать глазам привыкнуть к сумеречному свету, затем выглянул наружу. Видимо, выход оказался неохраняемым, так как он сделал знак остальным следовать за ним и вылез в отверстие.

Одна только Садира осталась позади, присев под отверстием и держа наготове все необходимое для колдовства. Прошло много времени, но снаружи не доносилось ни звука. Колдунья начала опасаться, что эльфы пришли к ложному выводу относительно того, кто похитил их детей и зачем.

Наконец она услышала голос ниобенэйской женщины, почти наверняка жрицы:

– Ты пришел за своими детьми, эльф?

– Да, – ответил сын вождя. – Зачем вам понадобились наши дети?

– Мы не могли рассчитывать на то, что успеем прибыть сюда с большим отрядом великанов раньше вас, – ответила жрица. – Поэтому мы решили, что будет гораздо проще взять заложников, чтобы получить то, что нам нужно.

– Что именно?

– Ты знаешь ответ на этот вопрос не хуже меня, – ответила жрица.

– Конечно, но вам ведь не настолько нужен наш вождь, чтобы последовать за нами в пустыню, – проговорил Хайар, прикидываясь непонимающим. – В конце концов, когда вы захватили его в первый раз, вы продали его работорговцам из Торгового клана «Шахит».

– Нам нужен совсем не ваш вождь, и ты хорошо знаешь это! – возразила жрица. – Мы знаем ему цену не хуже вас самих.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Хайар, теперь уже менее подозрительно. – Вождь – наш отец.

– Неужели? С каких это пор в вашем клане принято отравлять своих отцов?

– спросила жрица. – Или то состояние, в котором находился ваш вождь, когда мы захватили его, было исключением?

Садиру обуял ужас при одной только мысли о том, что может произойти в следующий момент. Хайар долго молчал, и колдунья начала опасаться, что он настолько выйдет из себя, что забудет о детях и вернется, чтобы напасть на нее.

Наконец он медленно произнес:

– Фенеон, видимо, выпил испорченного вина. Я полагаю, вам нужна женщина, которая угостила его им?

Хотя ход разговора был весьма далек от того, на который рассчитывал эльф, Садира не собиралась бежать. Даже у Хайара хватило хитрости и здравого смысла, чтобы не доверять обещаниям жриц соблюдать условия сделки. Что бы ни совершила Садира, шанс вернуть обратно похищенных детей заключался в неуклонном следовании плану, который они совместно разработали.