Текст книги "Мысль – твой враг. Сокрушительные беседы"

2
Отбросьте костыли!

Вопрос: Во-первых, давайте проанализируем это прекрасное слово под названием «счастье», в поиске которого находится каждый человек. Вы можете нам сказать, что такое это счастье?

Ответ: Может быть, вы со мной не согласитесь, но когда мы используем слова «поиск счастья», это ничем не отличается от любой другой чувственной деятельности. Кстати, все переживания, какими бы необычными они ни были, находятся в области чувственности. Это одна крупная проблема, с которой мы сегодня сталкиваемся.

На каком-то этапе род человеческий впервые пережил опыт этого «я»-сознания. И он отделил род человеческий от остальных видов на этой планете. Я даже не знаю, существует ли такая вещь как эволюция, однако нас заставляют верить в то, что она существует. И именно в это время, возможно, и зародилась мысль. Мысль по своему рождению, по своему происхождению, по своему выражению и по своему действию – весьма фашистская. Когда я употребляю слово «фашистская», я применяю его не в политическом смысле, а в том смысле, что она контролирует и формирует наше мышление и наши действия. Так что это защитный механизм. Несомненно, он помог нам стать тем, чем мы являемся сегодня. Он помог нам с хай-теком и технологией. Он сделал нашу жизнь очень удобной. Мы смогли открыть законы природы. Но мысль – защитный механизм, и заинтересована в выживании. Мысль фундаментально противопоставлена функционированию этого живого организма.

Нас заставляют поверить в то, что есть такая вещь, как ум. Но нет такой вещи, как ваш ум или мой ум. Общество или культура или как бы вы ни хотели это назвать, создало нас исключительно для основной цели поддержания своей непрерывности и своего статус-кво. Одновременно оно также создало мысль о том, что существует нечто такое, как индивид, отдельный от совокупности человеческих мыслей и переживаний.

В: Кто заставляет нас думать каким-то определенным образом?

О: На данном этапе я хотел бы акцентировать тот факт, что мысли – не «я»-порожденные и не спонтанные. Я бы даже пошел еще дальше и спросил: «Существует ли нечто, называемое „мыслью“?» Сам вопрос возникает потому, что мы предполагаем, что она существует и что мы можем отделить себя от мысли и посмотреть на нее. Но то, что мы видим, когда смотрим на то, что называем «мыслью» – это нечто о мысли, а не сама мысль. Вопрос «Что такое мысль?» возникает только из-за предположения, что такая вещь, как мысль, существует.

Мы используем то, что называем мыслью, для достижения наших целей, будь то духовных или материальных. Мы можем считать, что духовные цели выше. Культура, в которой мы живем, ставит духовные цели выше материалистичных. Но инструмент, которым мы пользуемся, – это материя, то есть мысль. Для меня, материя – это мысль. Таким образом, все наши духовные цели материалистичны. В этом и состоит присутствующий там конфликт. В этом процессе тотальность человеческих переживаний создала то, что мы называем отдельной личностью и отдельным умом. Но на самом деле, если вы хотите что-то пережить, будь то ваше собственное тело или ваши собственные переживания, вы не можете этого пережить, не используя переданные вам знания. Иными словами, я бы сказал, что мысль – это память. Но нас заставили поверить в то, что люди созданы для более благородной и высокой цели, чем другие виды на этой планете, и именно из-за этого мы полагаем, что все, все мироздание создано в угоду человеку.

Все, что порождено мыслью, разрушительно. Все, что бы мы ни открывали – законы природы, или чем бы мы это ни называли, используется нами только в разрушительных целях. И это верно, что мы открыли довольно много законов природы, и теории постоянно меняются…

В: Не можем ли мы по меньшей мере усовершенствовать этот мыслительный процесс, быть конструктивными, позитивными?

О: Мысль – не инструмент для достижения чего-либо, кроме целей, установленных нашей культурой или обществом, или как бы вы это ни называли. Основная проблема, с которой мы сегодня сталкиваемся, в том, что культурный вклад, или то, что общество поставило перед нами в качестве цели, к которой все должны стремиться, является врагом этого живого организма. И это то, что там происходит. Мысль может лишь создавать проблемы, но она не может помочь нам их решать.

В: Тогда не лучше ли пребывать в безмыслии?

О: То, о чем я говорю – не состояние без мыслей. Даже изобретение того, что называют состоянием безмыслия, поставленное перед нами в качестве цели для достижения многими духовными учителями, создано мыслью так, чтобы, преследуя то, что оно называет состоянием безмыслия, оно могло поддерживать собственную непрерывность. Итак, что бы мы ни переживали (все переживания) в этом процессе достижения состояния безмыслия, как раз укрепляет то, от чего мы стараемся освободиться.

В: Видите ли, у нас существует теория причины и следствия, гласящая: что посеешь, то и пожнешь. Вы не считаете, что на каждое наше действие, будь то мысль или любое другое действие, существует реакция – если не мгновенная, то, по крайней мере, спустя какое-то время?

О: Именно мысль и создала причину и следствие. Возможно, такой вещи, как причина, вовсе нет. Каждое событие – индивидуальное и независимое. Мы связываем вместе все эти события и пытаемся создать историю нашей жизни. Но на самом деле каждое событие – независимое. Если мы примем тот факт, что каждое событие – независимое событие нашей жизни, это создаст огромную проблему поддержания того, что мы называем самоопределением. А самоопределение – важнейший фактор в нашей жизни. Мы способны поддерживать это самоопределение посредством постоянного использования памяти, также являющейся мыслью. Это постоянное использование памяти, самоопределения, или как бы вы это ни называли, требует огромных затрат энергии и не оставляет нам энергии для решения текущих проблем. Можем ли мы как-то освободиться от этой идентификации? Как я говорил, мысль может лишь создавать проблемы, она не может их решать. Посредством диалектического размышления о самой мысли мы лишь делаем этот инструмент острее. Все философии способствуют лишь оттачиванию этого инструмента.

Мысль необходима нам для выживания в этом мире. Но она не может помочь нам достигать поставленных целей. Эти цели недостижимы при помощи мысли. Обнаружение счастья, как вы сказали, невозможно, так как нет ничего такого, как постоянное счастье. Существуют минуты счастья и минуты несчастья. Но потребность пребывать в постоянном состоянии счастья враждебна этому телу. Это тело хочет поддержания чувствительности сенсорных восприятий, а также чувствительности нервной системы. Это очень важно для выживания этого тела. Если мы используем этот инструмент для достижения невозможной цели постоянного счастья, чувствительность тела разрушается. Таким образом, это отвержение всего, чего мы хотим – постоянного счастья и постоянного удовольствия. Поэтому наша попытка пребывать в постоянном состоянии счастья не увенчается успехом.

В: Вы говорите об интеллекте и обострении интеллекта.

О: Для того, чтобы выжить в этом мире.

В: Да. Как его заострить? С чьей помощью?

О: Мы затачиваем свой инструмент посредством постоянно повторяющегося процесса. Однако в процессе этого постоянно повторяющегося мышления мы тратим огромное количество энергии. Если его ограничить достижением только того, что мы считаем материальными ценностями, а не нашими духовными целями, то единственное, чего мы не сможем достичь, – функционировать трезво и разумно. Это не значит, что я учу материалистичной философии или чему-то в этом роде. Мысль не предназначена для достижения духовных целей или даже для обнаружения значимости жизни, смысла жизни, цели жизни или поиска постоянства или постоянного удовольствия.

В: Нам знакома эта теория рождения и смерти – кармы, действия, реакции или чего-то, что мы приносим с собой в качестве банковского баланса, прибавляем к нему что-то, затем что-то тратим, а затем приносим это в следующее рождение. Насколько вы разделяете эту теорию или противостоите ей?

О: Я не противостою теории кармы или реинкарнации. Но я ставлю под сомнение само основание этого убеждения. Перевоплощение существует для тех, кто в него верит. А для тех, кто в него не верит, его не существует. Но существует ли такое явление, как перевоплощение, как существуют законы природы, например тяготения? Я говорю «нет». Не имеет значения, верите вы в перевоплощение или нет. Человек заинтересован в том, чтобы самостоятельно выяснить и разрешить этот вопрос перевоплощения и получить ответ на свой часто задаваемый вопрос: «Существует ли такое явление, как перевоплощение?» Нужно задать этот фундаментальный вопрос: «Что, как вы думаете, там перевоплощается? Есть ли там что-нибудь? Существует ли душа? Существует ли «Я»? Существует ли психика?» Все, что вы там видите или переживаете, создано вашим знанием об этом. Если вы видите свое «я», то оно создано лишь вашим знанием о «я». Если вам повезло и вы освободились от всей совокупности знаний о «я», перевоплощении и тому подобном, тогда возможно ли для вас получить опыт какого бы то ни было центра, «я», «самости», души? Так что для меня «я» – это всего-навсего местоимение в первом лице и единственном числе, и я не вижу там никакого центра и никакого «я». Так что вся идея о перевоплощении построена только на фундаменте наших убеждений.

В: Что это такое, что со временем делает одного человека великим, а другого – ментально тупым? Вы приписываете это какому-то врожденному дару?

О: Нас всегда интересовало, почему ребенок рождается с какими-то дефектами. И это была очень интересная теория, созданная в то время человеческим умом, чтобы объяснить подобные ситуации и успокоить людей, чтобы они могли прямо смотреть в лицо тому факту, что среди них есть такие люди. Но сейчас – в свете генетических исследований и микробиологии – стало возможным корректировать дефекты, созданные природой. Почему мы должны хотеть приписывать это чему-то ужасному, что мы сделали в прошлой жизни? Такого рода убеждение нам очень на руку. Сегодня мы видим огромные страдания, очень много бедности, голода, деградации. Для нас очень утешительно верить, что это страдание существует потому, что они сделали что-то ужасное в прошлой жизни. Но это не ответ. Это побуждает нас искать в этом убежище и ничего не делать для решения проблемы сейчас. Это ни духовно, ни человечно. Во имя человеческих поступков мы совершали бесчеловечные поступки и поддерживали непрерывность такого порядка. Вера в перевоплощение поможет нам лишь смотреть в другую сторону и не искать решения проблемы, сегодня требующей ответов от каждого мыслящего человека в этом мире.

В: Джидду Кришнамурти всегда акцентировал тот факт, что никому не нужен гуру. Кстати, как я понимаю, вы тоже не хотели бы быть никому гуру. Он это постоянно утверждал, до самого своего конца. А какова, по вашему мнению, роль гуру, который показывает путь своему шишье – ученику?

О: Я думаю, что это неправильное слово, применяемое в наше время по отношению ко всем этим духовным гуру, которыми сегодня изобилует рынок, продающим всякого рода фальшивки, выдавая их за «настоящее», и пользующихся легковерностью и доверчивостью людей. Гуру – этот тот, кто говорит вам отбросить все костыли, которые, как нам говорили, необходимы для нашего выживания. Гуру говорит вам: «Отбросьте их и не заменяйте модными костылями или даже компьютеризированными костылями. Вы можете ходить, а если вы упадете, вы встанете и будете ходить вновь». Таков человек, которого мы считаем, или даже традиция считает, настоящим гуру, – а не тех, кто на сегодняшнем рынке продает свои фальшивки, выдавая их за «настоящее». Это бизнес, для людей это стало духовным бизнесом. Я никого не осуждаю. Но пока для решения вашей проблемы вы от кого-то зависите, вы будете беспомощным, и этим пользуются люди, у которых нет всех ответов на эти проблемы, однако они предоставляют своего рода утешение. Людей устраивает это утешение, и они падки до такого рода вещей, вместо того чтобы разбираться с проблемой самостоятельно и для себя самих.

В: Духовность Востока и Запада сегодня постепенно меняются местами, и вы видели их обе. В чем состоит панацея от человеческого несчастья, лишений, тех страданий, с которыми сталкиваются все на этой планете? Всем чего-то не хватает, все что-то ищут…

О: В начале этой дискуссии мы говорили, что поиск счастья – это единственное, что всех интересует, будь человек русским, американцем, африканцем или индусом. Я сказал, что такой цели достичь невозможно из-за физической проблемы (конфликт с телом), связанной с достижением этой цели. Предполагается, что Запад материалистичен и что он смотрит на Восток для получения духовного руководства. На самом деле это не так. Если вы подольше поживете на Западе, вы поймете, что те, кого интересуют духовные вопросы – не те люди, которые управляют судьбами мира. Этот неожиданный интерес к духовности и поиск помощи на Востоке вызван наркотиками. Они дали людям определенного рода опыт. Но их не удовлетворило простое повторение этого опыта. Они искали разновидности религиозного опыта, когда ехали в Индию, Китай или Японию. В этих вещах их привлекали новый язык и новые методики.

Дело в том, что, когда у вас есть все, что вам может понадобиться в этом мире, когда все материальные разумные потребности удовлетворены, естественно возникает вопрос: «И это все?» А задав себе этот вопрос, мы создали огромный рынок для подобного рода бизнеса, духовного бизнеса. Эти люди пользуются доверчивостью других и не помогают им разрешить основную проблему, человеческую проблему. Это не так просто. Так что нам нужно задавать вопросы вновь и вновь. Но все вопросы, которые мы задаем, порождены теми ответами, которые у нас уже есть. Мы никогда не задумываемся над тем, почему мы продолжаем задавать этот вопрос, когда ответы на него нам уже дали разные мудрецы, святые, спасители человечества. Мы забываем осознать, что ответы, которые они нам дали, сами в ответе за трагедию человечества. Мы не ставим их под сомнение. Если мы ставим под сомнение ответы, значит, мы бы ставили под сомнение и учителей. Чтобы спасти человечество от созданного им самим хаоса, нужно его освободить от спасителей человечества. Это не значит, что нужно все разрушить. Нужно задавать вопросы, не порожденные уже имеющимися у нас ответами. Но есть ли ответ? Вот и все. На этом все заканчивается. В этом и состоит решение для человечества.

Общество, или культура, или как бы вы это ни называли, создало нас всех исключительно для основной цели – поддержания его непрерывности и статуса-кво.

3
Роботу снится сон

Вопрос: Вы говорили, что не можете вернуть переживание того, что происходило, когда вы были рядом с Раманой Махарши. Однако наука о мозге говорит нам, что мозг фиксирует каждое переживание в нашей жизни. Это все находится где-то там, в «подвале» мозга? Как бы вы это объяснили?

О: Я пытаюсь сказать тем, кого интересует то, что я говорю, что не существует целостности переживаний. Память расположена кадрами. Чтобы объяснить, что я имею в виду, когда говорю, что она расположена кадрами и что весь человеческий организм функционирует от одного момента к другому, нам необходимо понять одну базовую вещь, т. е. то, как действуют чувства. То, что там есть, – всего лишь реакция на стимул. Она не интерпретируется ничем, что там есть, она просто запечатлевает стимул так, как он запечатлевается при переписке изображений с одной дискеты на другую. Все эти точки и конусы, или как там вы их еще называете. Ничто их всех не связывает. Каждая из них представляет собой независимый кадр. Пытаясь понять, что же на самом деле там происходит, мы задействуем очень много воображения.

Я приведу вам пример того, что хотел один мой друг, когда мы были на горном курорте в Индии. Он сказал, что когда мы поднимемся на вершину одной горы, у нас будет обзор всей местности на 360 градусов. И он меня туда потащил. Без особого желания я заставил себя забраться на вершину той горы и попытался ощутить то, что он называл обзором всей местности на 360 градусов. Я говорил сам себе, что этот парень обманывает себя и воображает невесть что. Как это возможно иметь обзор всей местности на 360 градусов? Я мог видеть всего на 180 градусов. Так что его переживание порождено его воображением. Это (указывает на себя) само по себе неспособно создавать никакие образы. Это культура переводит чувственные восприятия в образы. Если мои глаза на вас не смотрят, то этот организм (показывает на себя) не может воссоздать образ того, как вы выглядите. Проблемой является создание образов, порожденных нашим воображением, и в основном тем, что закладывает туда наша культура.

В: Я слушаю…

О: Так что я пытаюсь сказать, что мозг интерпретирует эти чувственные ощущения в рамках памяти. А память – фактор непостоянный. Когда свет падает на объект и активирует ваш оптический нерв, он накладывает на сетчатку образ. Это то, чему мы научились, изучая биологию, и этому же нас научили на уроках физиологии в школе. Но на самом деле, если вы хотите получить переживание этого факта, то есть образа того, на что вы смотрите, то знайте: это нечто, что не может быть нами пережито. Я привожу этот пример, чтобы освободить нас от многих имеющихся у нас идей о том, что такое память. Когда оптические нервы активизированы, они, в свою очередь, активируют нейроны в мозгу, приводят память в действие, и говорят нам что есть что. Так что следующий кадр сильно отличается от того, который был до этого.

Давайте я приведу пример кинокамеры. Кинокамера схватывает все происходящее, кадрами. Взять, например, движение руки отсюда дотуда – нужно десять разных кадров, чтобы показать, что рука переместилась отсюда дотуда. И чтобы увидеть движение на экране, нужно использовать искусственную штуку под названием проектор. И только тогда вы увидите движение руки, искусственно созданное при помощи проектора. Это похоже на то, что они делают в киноиндустрии со звуком. Звук равен 19,5 кадров. Есть разница между тем, что мы воспринимаем, и самим звуком: разница в 19,5 кадров. Точно так же мысль очень медленна. К тому времени, как она придет и схватит и удержит «то, что там есть» в своих пределах, глаза уже сдвинулись куда-то еще, и того, другого, уже не существует.

В: Мне в голову пришла мысль о телевизоре. Он также может служить хорошим примером. Там изображение никогда на самом деле не находится в нем самом. Это просто скопление точек. Требуется мозг, чтобы «запустить» картинку.

О: Мозг действует точно так же. Все отображается в виде точек, и картинки подаются кадрами. Существует иллюзия, что есть кто-то, кто на все это смотрит. А на самом деле его нет. Когда я говорю, что нет никого, кто бы говорил, для тебя это может звучать очень странно. Ты тот, кто вынуждает меня говорить, и здесь (указывает на самого себя) нет никого, кто бы там говорил. Никого. Тебе это может казаться очень странным, но это так. Это столь механистично, что мы еще не готовы принять такое функционирование этого живого организма.

В: Итак, у Вас самого нет чувства идентичности, самоопределения?

О: Нет, потому что там нет центра, там нет психики, там нет никакого «я». Единственное «я», которое я могу там найти, – это местоимение первого лица единственного числа. Мне нужно его использовать, чтобы отличать его от местоимения второго лица единственного числа. Вот и все. Но там нет ничего, про что вы могли бы сказать, что это «я». Поэтому я не могу себе сказать, что я свободный человек, что я просветленный человек. И я также не могу узнать, являетесь ли вы непросветленным человеком, несвободным человеком. Мне нет нужды вас освобождать или просветлять, так как, чтобы это сделать, у меня должен быть образ себя, и по отношению к нему у меня может быть образ тебя. Итак, образы, которые есть там у нас, связаны с тем, чем мы хотели бы быть, чем нам следовало бы быть, чем мы должны быть.

В: Вы путешествуете по миру, и вокруг вас собираются люди. Почему они это делают, почему они к вам приходят?

О: Они все еще думают, что я могу им помочь. Я приведу пример разговора, который недавно состоялся в Бангалоре. Все они – мои друзья. У меня нет преданных, последователей или учеников. Я говорю им, что они мои последователи, так как они повторяют все, что говорю я. Они запоминают мои изречения и повторяют их. И нет смысла обманывать себя, что они за мной не следуют. В тот момент, когда они повторяют что-то, что им не принадлежит, они становятся чьими-то последователями.

Однажды, когда я особенно горячо настаивал, что все произошедшее со мной случилось вопреки всему: вопреки моему посещению Раманы Махарши, вопреки моему общению с Джидду Кришнамурти и моим личным разговорам с ним, вопреки всему, что ждали от человека, желавшего просветления, – один мой друг, находившийся в числе слушателей, сказал: «Мы не можем принять того, что вы говорите „вопреки“». Он спросил, как можно принять мои утверждения, что все это случилось несмотря на все, что я делал, и что даже люди, которые были частью моей жизни на протяжении многих лет, не имеют значения? «Проблема очень простая. – сказал он. – Если мы примем то, что вы говорите, – что все произошедшее с вами случилось вопреки тому, что вы сделали, и что ничто не имеет значения, мы потеряем единственную имеющуюся у нас веру в вас. Мы все еще чувствуем: несмотря на то, что потеряли веру во всех них, мы не можем потерять веру в вас». Я сказал ему, что это тот, который находится в нем самом, и делает для него невозможным освободиться от того, от чего он хочет освободиться, потому что он заменил одно другим. Одну иллюзию заменяют другой, одного учителя – другим. Невозможно функционировать, не заменяя одно другим.

В: Джидду Кришнамурти утверждал, что нет авторитета, нет учителя и нет пути. У каждого есть жизненный путь, который привел его туда, где он должен быть. У вас тоже есть жизненный путь, который привел вас туда, где вы находитесь?

О: Но я не могу назвать ничего, что бы не сыграло в моей жизни никакой роли. Это было бы неправдой, подменой того, что мы видим.

В: Почему бы вам не сказать, что у каждого из нас есть индивидуальный и уникальный жизненный путь, из которого следует то, что есть?

О: Уникальность каждого индивида не может выразить себя из-за мертвой хватки переживаний остальных. Ведь и вы не существуете, и я не существую. Мы с вами были созданы тотальностью этих переживаний, и нам нужно их использовать, чтобы функционировать в этом мире трезво и разумно.

В: Итак, вы меня сейчас создаете?

О: Это вы создаете меня.

В: Вы меня сейчас создаете?

О: Нет. Я вас не создаю, так как у меня здесь нет образа себя. Поэтому все, что вы видите здесь (указывает на себя), – это ваше собственное создание, это проекция знаний, которые у вас есть обо мне. Не знаю, понимаете ли вы то, что я пытаюсь сказать. Я не задействован в том, что происходит там в вас. Здесь задействовано только отражение того, что находится передо мной на сетчатке. Но его интерпретация отсутствует, так как это часть движения, происходящего там.

В: Из того, что вы говорите, я понимаю, что это вопрос того, чтобы проживать каждый момент так, как он приходит.

О: Видите ли, подобные заявления легко вводят в заблуждение. Мы занимаем позицию, в которой думаем, что возможно жить от момента к моменту. Но это именно тело функционирует от момента к моменту.

В: Хорошо, это тело функционирует от момента к моменту.

О: То, что хочет жить от момента к моменту, – а это ум – не может так жить, так как его выживание зависит от повторенных переживаний. Непрерывность знания того, что это – «я», не является чем-то иным. Нужно постоянно поддерживать этот «центр», и единственный способ его поддерживать, – это повторение переживаний, повтор одних и тех же старых переживаний вновь и вновь, и вместе с тем воображения, что когда-нибудь вы будете функционировать от момента к моменту. Именно эта надежда и дает вам ощущение, а также некое переживание того, что вы живете от момента к моменту. Но возможности функционировать от момента к моменту никогда нет, так как центр хочет лишь продолжаться, поэтому он и создал идею жизни от момента к моменту, не-ум, и все подобное. Посредством этих уловок он знает, что может поддержать собственную непрерывность.

В: Иногда мы так захвачены тем, что делаем, что теряемся в этой деятельности, и в этом смысле живем в моменте.

О: Так говорить неверно, так как ваша поглощенность тем, что вы делаете, – своего рода кайф. Это переживание, которое вы хотите поместить на более высокий уровень и думать, что вы им поглощены.

В: Но мы об этом не думаем, имеет место некий провал.

О: Нет. Мысль очень даже присутствует. Но вы сделали из этого необычное переживание, и ваше желание, чтобы все всегда было именно так, и есть единственное, что невозможно. Музыкант думает, что он поглощен тем, что он делает. Выражение того, что вы делаете, требует вашего полного внимания, и когда там нет двух вещей, вам гораздо легче выразить это эффективнее, чем когда вы об этом думаете.

В: На самом деле я думаю о чем-то уже после того, как оно произошло. Тогда я о нем размышляю. Когда я смотрю на небо и вижу, как в нем летит ястреб, я сначала вижу ястреба, а потом уже думаю: «О! Я видел ястреба!» Но в тот момент, когда я его вижу, я о нем не думаю.

О: Видите ли, это неверно, так как нас заставили поверить – и, возможно, вы принимаете это утверждение, – что, пока вы что-то «переживаете», вы это не «осознаёте».

Это ссылка на заявления Джидду Кришнамурти. Он говорит, что, пока мы сердимся, мы этого не «осознаем». Мы осознаем это как гнев, только когда мы уже «вне» гнева. В тот момент, когда вы сердитесь, если вы можете быть осознанным…

Тот факт, что вы это помните – называете вы это ястребом или как-то еще, – говорит о том, что вы очень даже там присутствовали. Я знаю много людей, которые говорят мне, что пребывали в состоянии безмыслия, что были моменты, когда «я» там не было. Но если нечто подобное произошло, все закончено раз и навсегда, и никак нельзя их связать вместе и создать некую последовательность. Поэтому заявление о том, что когда вы имеете переживание чего-то, то вы эту вещь не осознаете, и что осознаете вы ее только тогда, когда переживание заканчивается, – весьма сомнительно. Если бы это было так, то оно могло бы раз и навсегда разрушить «структуру переживания». Это могло бы быть подобно землетрясению, обрушившемуся на нас, когда никто не знает, что происходит. Произошло бы некое смещение всего, и впоследствии все функционировало бы очень естественным образом. Сложился бы новый вид равновесия.

В: Почему мы, в качестве людей, живем сейчас?..

О: Почему мы задаем этот вопрос: «Почему мы здесь?» Что это такое, что говорит вам, что вы здесь? Вы и сейчас здесь? Это знания говорят вам, что вы здесь, что я здесь.

В: У меня есть некое осознание того, что я здесь, некое ощущение.

О: Видите ли, ощущение – это тоже мысль. Мы хотим ощущать, что чувства важнее мыслей, но нет способа ощутить чувство, не интерпретируя его в рамках имеющихся у вас знаний. Возьмем, например, тот факт, что вы говорите себе, что счастливы. Вы даже не знаете, что имеющееся ощущение – это счастье. Но вы ловите это ощущение в рамках имеющихся у вас знаний о том, что вы называете состоянием счастья, и другого состояния, несчастья. Я пытаюсь сказать, что это знание, созданное вами о «себе», и создает это «я», и помогает вам ощущать «себя» реальным существом. Я не очень люблю слово «осознавание». Им злоупотребляют. Оно затертое, и все хотят оправдать им какие-то свои поступки, вместо того чтобы признать, что сделали что-то не так. Иногда вы говорите: «Я не осознавал, что там происходит». Но осознавание – неотъемлемая часть деятельности этого человеческого организма. Когда я говорю «человеческого организма», я имею в виду, что эта деятельность проявляется не только конкретно в человеческом организме, но во всех формах жизни: свиньи, собаки… Кошка просто смотрит на вас, и находится в состоянии неизбирательного осознавания. Превращать это «осознавание» в инструмент, который можно использовать, чтобы привести к переменам, – значит исказить его. Осознавание – неотъемлемая часть деятельности живого организма. Итак, осознавание – не просто некое правильное слово, которое нужно употреблять.

Нам невозможно отделить себя от остальных вещей, находящихся там, вовне. Вы не отличаетесь от стула, на котором сидите. Но то, что вас разделяет, – это ваше знание о нем, о том, что «это – стул», что вы «сидите на стуле». Но чувство, задействованное в этих отношениях, между вами и стулом, – это чувство осязания. Однако чувство осязания не говорит вам, что вы отличаетесь от стула, на котором сидите. Я не пытаюсь сказать вам, что вы – стул. Это слишком глупо.

То, что заставляет вас ощутить, что тело находится там, – это сила притяжения тела, его тяжесть. Вы ощущаете существование тела из-за силы притяжения. Я где-то в начале сказал, что вы влияете на все, и что все, что там есть, влияет на вас. Это утверждение – нечто, что не может быть вами пережито, так как это одно единое движение. В тот момент, когда вы их разделяете и утверждаете, что «это» является реакцией на «то», вы уже задействовали свои знания об этом, и говорите, что это является реакцией на стимул.

В: Квантовые физики говорят, что все взаимосвязано и что все мы являемся частью вселенной.

О: Но они пришли к этому как к концепции. Так же, как и метафизики в Индии. Они пришли к этому факту и сказали, что нет такой вещи, как пространство. Пространство – нечто весьма необходимое для нашего выживания в этом мире. Но факт существования пространства никогда не может быть вами пережит. Один ученый пришел ко мне и заявил, что пространства не существует, времени не существует, материи не существует. Я сказал, что вы повторяете заученное утверждение. Наверняка вы приведете какое-то уравнение, чтобы доказать, что пространства не существует. Но допустим, что даже если отсутствие пространства – это факт вашей жизни (я всегда привожу грубые примеры), то что же произойдет с вашими отношениями с женой? Когда люди бросаются подобными фразами – о том, что нет наблюдателя, что наблюдатель есть также и наблюдаемое, – я им жестко отвечаю, чтобы они поняли смысл того, что они говорят. Теологам, метафизикам и ученым очень интересно обсуждать подобные вещи. Но когда это распространяется на уровень нашего повседневного существования и на наши отношения с другими людьми, то все совсем иначе. Если вы скажете себе, что наблюдатель и есть наблюдаемое, и примените это в ситуации, когда вы собираетесь заниматься любовью со своей женой, что же произойдет?