Текст книги "Мы можем договориться: Стратегии разрешения сложных конфликтов"

Спустя 13 лет, работая над проблематикой войны в Югославии, я отправился во временный лагерь боснийских беженцев-мусульман вместе со старым другом детства Питером Гэлбрейтом, тогдашним послом США в Хорватии. Беженцы оказались в ловушке: полоска земли в километр шириной была зажата между рядами сербских танков с одной стороны и хорватских танков с другой. Все жерла пушек были нацелены на нейтральную землю между ними. В сопровождении канадских миротворцев ООН, в бронежилетах и с автоматическим оружием, мы с Питером прошли мимо танков и солдат в руины деревни. Дома были большей частью разрушены. Шальная ракета застряла в стволе дерева.

Тысячи женщин, мужчин и детей разбили лагерь в хлипких палатках, которые почти не защищали от приближавшейся холодной зимы. Люди казались совершенно дезориентированными, им некуда было идти. В любом месте они могли наткнуться на мины – каждые несколько дней беженец случайно наступал на одну из них и терял ступню или всю ногу.

По иронии судьбы мы прибыли как раз в тот момент, когда в импровизированной больничной палате, а на самом деле в школьном спортзале, рожала женщина. Я не мог не задуматься о том, что все эти невинные люди символизировали тяжелое положение человечества, оказавшегося между ядерными сверхдержавами, готовыми в любой момент развязать катастрофическую по разрушительности войну. Это было еще одним ярким напоминанием о негативных возможностях конфликта.

Сейчас, во время написания этой книги, моя основная работа по конфликтам связана с ужасными, трагическими событиями на Украине. Негативные возможности этого конфликта совершенно очевидны: мир, спустя три с половиной десятилетия после падения Берлинской стены, оказался в состоянии нового опасного конфликта между Россией и Западом. Как и в первой половине ХХ в., Европа снова стала сценой для яростных битв и жестокостей. Ядерный дамоклов меч снова навис над нашими головами. История как будто повторяется заново.

Первоначально я намеревался весь прошлый год сосредоточенно писать книгу – но обнаружил, что не могу выйти из игры и ничего не делать. Я пишу эти слова, работая над практическими мерами, которые могут помочь положить конец военным действиям, – регулярно беседуя с украинцами и русскими, американцами и китайцами, британцами, французами и многими другими.

Быть поссибилистом означает смотреть негативным вероятностям прямо в глаза и использовать их как мотивацию для настойчивого поиска позитивных возможностей. Работа никогда не заканчивается. «Возможное» не означает «неизбежное» или даже «вероятное». Возможное – это просто возможное.

От нас зависит, станет ли это возможное реальностью.

ЧТО НАМИ СДЕЛАНО – МЫ МОЖЕМ ИЗМЕНИТЬ

Тридцать лет назад я отправился вглубь тропических лесов Малайзии, чтобы посетить племя семаев, которых многие антропологи считают самыми миролюбивыми на планете{6}6
  Подробнее о народе семаи см.: Clayton A. Robarchek and Carole J. Robarchek, “Cultures of War and Peace: A Comparative Study of Waorani and Semai,” в Aggression and Peacefulness in Humans and Other Primates, edited by James Silverberg and J. Patrick Gray (New York: Oxford University Press, 1992), 189–213.


[Закрыть]. Я хотел понять, как они справляются со своими конфликтами.

Они приняли меня с традиционным гостеприимством в большом бамбуковом доме на сваях, стоявшем в джунглях. Десяток семейств жили в одном помещении, ели и спали вместе. На следующее утро, после ночного сна на бамбуковой платформе, я, наконец, воспользовался возможностью задать одному из их старейшин вопрос, который давно меня интересовал:

– Почему ваш народ не воюет?

– Воюет? – удивленно переспросил он и на мгновение задумался. Затем посмотрел мне в лицо и ответил (через моего коллегу, выступавшего переводчиком):

– Тайфуны, землетрясения и цунами – это силы природы, которые мы не можем контролировать. Но война создана нами. Поэтому мы можем остановить ее.

Он говорил так, словно ответ был очевиден. Я полагаю, что для него это и было так, учитывая, насколько успешно его сообщество справлялось с самыми трудными конфликтами. Предложенное объяснение, воплотившее в себе практическую мудрость его народа, глубоко откликнулось во мне. Оно максимально близко к поссибилистскому кредо.

Проблема, с которой мы сталкиваемся, находится не во внешнем мире, а внутри нас. Это не технический, а человеческий фактор. То, что мы сделали, мы можем и переделать. Это правда возможно.

Ответ старейшины семаев подразумевал, что мы, люди, обладаем естественной, врожденной способностью конструктивно справляться со своими разногласиями. Меня как антрополога всегда поражало, в каких чрезвычайно социальных, очень коммуникативных, бесконечно любопытных и необыкновенно творческих приматов развился наш вид. Совместное решение проблем – великая сила человечества. Благодаря ей мы выжили и стали процветать.

Хотя насилие – наша врожденная способность, инструменты, позволяющие остановить его, также естественны для нас. Они являются эволюционным наследием, которое мы получили в дар от наших предков. Наше право по рождению – опираться на них и умело их использовать в эти трудные времена. Наша задача – не разрабатывать что-то совершенно новое, а, скорее, помнить то, что мы уже умеем, и применять это к проблемам современности.

ДАВАЙТЕ ПРОГУЛЯЕМСЯ

Несколько лет назад мы с моим соседом и другом Джимом Коллинзом, автором классических книг о лидерстве, таких как «От хорошего к великому»[4]4
  Коллинз Д. От хорошего к великому: Почему одни компании совершают прорыв, а другие нет. – М.: Манн, Иванов и Фербер, 2022.


[Закрыть]{7}7
  Я настоятельно рекомендую книги Джима Коллинза по вопросам лидерства, о которых вы можете подробнее узнать здесь: https://www.jimcollins.com/books.html.


[Закрыть], отправились на длительную прогулку по Скалистым горам в окрестностях нашего городка. Когда мы поднимались по крутому склону, Джим повернулся ко мне и спросил:

– Как тебе удается сохранять ощущение возможности в наши темные времена?

Я взглянул на открывшийся перед нами великолепный вид на горы и долины и ответил:

– Джим, это правда, что мы стали гораздо более поляризованными и как нация, и как человечество в целом и что нынешние времена могут выглядеть «темнее», чем другие. Но и в те времена, которые казались светлее, я всегда работал над самыми мрачными и трудными ситуациями. И меня всегда поддерживали именно возможности, которые я видел. Что может быть лучше?

– Тогда, – сказал Джим, – почему бы тебе не написать книгу, в которой будет сведено воедино все, чему ты научился, и которая поможет другим реализовать свои возможности в наши трудные времена?

Эта книга перед вами.

Я люблю совершать длительные прогулки на природе. Прогулка дает мне ясность и перспективу, вдохновение и творческие идеи. А также энергию и устойчивость, необходимые для работы над сложными конфликтами.

Я хотел бы предложить вам совершить со мной воображаемую прогулку. В этом путешествии я надеюсь передать вам извлеченные мной уроки о пути к возможному, ведь я стремился открыть окна возможностей в самых трудноразрешимых конфликтах. Хотя эта книга задумана как практическая, она не является руководством. Она не столько о методе, сколько о мышлении. Поссибилистское мышление – это способ взаимодействовать друг с другом творчески, проявляя интерес к нашим различиям в эпоху разобщенности.

Пожалуй, самый действенный способ передавать опыт, глубоко укоренившийся в нашей природе с доисторических времен, – это рассказывать истории. Истории – то, что мы запоминаем лучше всего, а значит, с их помощью мы быстрее всего учимся. Поэтому я возьму на себя смелость рассказать вам собственные истории – от профессиональных до личных – в надежде, что они отразят суть того, что я познал. В других своих книгах я по большей части делился историями других людей. В этой же буду в основном придерживаться своего опыта, потому что именно из него я извлек больше всего уроков. Я выбирал и располагал эти истории так, чтобы они подчеркивали ключевые открытия, которые я делал на пути к возможному.

В рамках многих историй я буду пересказывать разговоры, основываясь либо на записях, сделанных сразу после них, либо, в некоторых случаях, только на своей памяти, которая, как я признаю, может быть ненадежной. Я изменил имена некоторых людей (тех, которые не являются общественными деятелями), чтобы защитить их конфиденциальность.

Некоторые истории я уже рассказывал в других книгах – внимательный читатель наверняка узнает их. Я возвращаюсь к ним потому, что они многому меня научили, и потому, что сегодня вижу в них дополнительные аспекты. Здесь я рассказываю эти истории с большей детализацией и конкретикой, надеясь, что вы, как и я, найдете в них что-то новое.

Суть моей работы – поиск самых сложных и оказывающих наибольшее влияние на мир конфликтов. Многие из историй, рассказанных в этой книге, происходили в так называемых коридорах власти и описывают напряженнейшие политические ситуации. Но позвольте мне заверить вас, что эти конфликты по своей сути имеют много общего со всем нам знакомыми повседневными семейными и рабочими конфликтами. Масштаб может быть больше, но динамика аналогична. Конфликт есть конфликт, люди есть люди, и извлеченные уроки можно использовать практически в любой ситуации.

Я осознаю, что мой опыт связан с крупномасштабными конфликтами, где и непосредственными, и косвенными участниками были преимущественно мужчины. К счастью, сейчас этот огромный дисбаланс начинает выравниваться. Женщины всегда были влиятельными «серыми кардиналами» – третьими сторонами и миротворцами в конфликтах и на работе, и дома, и в мире. По всей планете они все чаще преодолевают барьеры на пути к полноценному участию в подобных делах. Я очень рад видеть, что большинство участников семинаров, которые я веду, теперь составляют женщины. Хотя предстоит еще много работы, женское участие внушает мне веру в светлое будущее человечества.

По мере того как мы будем вместе продвигаться вперед по моему пути к возможному, я приглашаю вас взглянуть на конфликты, которые бросают вызов вам самим – независимо от того, участвуете ли вы в них непосредственно или просто ими обеспокоены. Каков ваш собственный путь к возможному?

Прямо сейчас, во время написания этих страниц, я стал дедушкой. Неописуема та радость, которую я испытал, взяв на руки своего внука Диего в первый же день его жизни. Я почувствовал чистый потенциал этого существа, такого свежего и совершенно открытого. Держа его в объятиях и глядя в невинное спящее личико, я задавался вопросом, какой мир мы оставим ему и его поколению. Если бы он и все его ровесники обратились к нам из будущего, какую работу они попросили бы нас выполнить сейчас?

Я очень надеюсь, что эта книга вдохновит вас полностью раскрыть свой человеческий потенциал и изменить конфликты вокруг. Если мы сможем трансформировать наши конфликты, мы сможем трансформировать и наш мир.

Выбор за нами.

Глава 2
Три победы

Фитиль возможного горит, зажжен воображеньем[5]5
  Пер. С. Ёлтышева.


[Закрыть].

Эмили Дикинсон

Ищем тяжелую работу. Это был девиз компании моего деда, основанной более века назад.

Эдди жил в Варшаве, тогда входившей в состав Российской империи. В 1906 г., когда он был 13-летним мальчиком, мать внезапно вручила ему билет на пароход, купленный для среднего брата, и сказала, что он должен немедленно бежать в Америку. В тот день его 15-летний брат Вольф был арестован и заключен в тюрьму полицией за разговор на углу улицы с двумя друзьями. За что? За нарушение ограничения на собрания, установленного российскими властями для сдерживания революционной деятельности.

Во дворе здания, где жили Эдди и его семья, тайная полиция ставила подозреваемых в революционной деятельности к стенке и расстреливала.

Можно только догадываться, какие эмоции испытывал Эдди в тот момент: страх и растерянность, горе и гнев. Ясно одно: то, что произошло, было настолько болезненным, что дед никогда потом не соглашался рассказывать о своем детстве.

На следующий день 13-летний Эдди уехал и присоединился к небольшой группе беженцев, которых тайно переправляли через границу в Германию. Путешествие было небезопасным: беженцам приходилось ехать ночью, чтобы ускользнуть от российских пограничников, а бандитские нападения на дорогах не были редкостью. В Гамбурге дед сел на корабль «Претория», найдя местечко в душной каюте третьего класса.

Эдди прибыл на остров Эллис на следующий день после своего четырнадцатого дня рождения; иммиграционные власти оформили его под именем брата, ведь билет покупался на него. Эдди немедленно пошел работать на фабрику шерстяных тканей в штате Мэн, где уже трудились приехавшие ранее его отец Макс и старший брат Джо.

Воздух на фабрике был настолько насыщен шерстяным ворсом, что рабочие постоянно кашляли и хрипели, быстро зарабатывая заболевания легких. Предприимчивый даже в столь юном возрасте, Эдди ушел с фабрики и занялся мытьем окон. Вместе с другим подростком он открыл небольшой бизнес на Род-Айленде. В те времена многие топили углем, окна и здания были покрыты сажей – так что бизнес процветал. У них с отцом и братом получилось отправить деньги в Варшаву и перевезти к себе мать и оставшихся братьев и сестер.

В течение двух десятилетий мой дедушка не просто мыл окна и стены. Он и его подчиненные чистили гигантские сталелитейные заводы недалеко от Чикаго.

– Я не понимаю, – спросил я своего 90-летнего дядю Мела, когда писал эту книгу, – как мальчик, начинавший с мытья окон, у которого никогда не было возможности окончить школу, в конце концов стал человеком, которого крупнейшие сталелитейные компании мира нанимали для очистки доменных печей?

Мой дядя, теперь возглавляющий ту самую компанию, посмотрел на меня и ответил – со знанием дела, но и с оттенком мальчишеского восхищения:

– Да, в это трудно поверить. В то время, чтобы очистить печи от шлака, остававшегося после переплавки чугуна в сталь, сталелитейным компаниям приходилось останавливать доменную печь на полгода, это было страшно дорого. Мой отец придумал способ выполнять эту работу, используя динамит. Разумеется, требовалась предельная точность, чтобы не взорвать саму печь. Зато вместо шести месяцев на очистку теперь уходило три дня!

– В чем был секрет успеха Эдди? – спросил я.

Мой дядя помедлил мгновение, обдумывая вопрос, а затем ответил:

– Все просто. Там, где другие видели препятствия, он видел возможности.

Другими словами, мой дедушка был поссибилистом.

НАЧНИТЕ С ВОЗМОЖНОГО

Фраза «Ищем тяжелую работу» могла бы послужить девизом для поссибилистов.

Преобразование конфликта – одна из самых трудных задач, которые мы, люди, способны выполнить. Эта задача призывает нас сотрудничать, когда мы чувствуем искушение нападать или уклоняться. Она требует от нас брать на себя ответственность за конфликты вокруг, даже если бы мы предпочли оставаться сторонними наблюдателями. Она требует мужества, терпения и настойчивости.

Если у поссибилистов и есть основной принцип, то это скромная смелость. Смелость наших целей должна быть уравновешена скромностью подхода. Смелость нужна, чтобы решать кажущиеся невозможными задачи. Она нужна, чтобы стремиться к результатам, которые будут работать не только на благо одной стороны, но и на благо всех. Скромность же необходима, чтобы быть терпеливым и спокойным, а также слушать, даже когда тебя провоцируют. Скромность полезна, когда надо противостоять суровым фактам, продолжать учиться и упорствовать.

Поссибилисты – не наивные оптимисты; они понимают, что столкнутся на своем пути с неудачами. О своей работе посредником в войне в Северной Ирландии – конфликте, который многие считали неразрешимым, – бывший сенатор США Джордж Митчелл вспоминал так: «У нас было 700 дней неудач – и один день успеха»{8}8
  “Brokering Peace,” John F. Kennedy Presidential Library and Museum, https://www.jfklibrary.org/events-and-awards/forums/past-forums/transcripts/brokering-peace.


[Закрыть].

В течение этих 700 дней Митчелл смиренно сидел и слушал обе стороны. И тот единственный день успеха, результатом которого стало Белфастское соглашение, привел к трансформации конфликта. Хотя конфликт не был завершен, закончилась война – и это изменило все.

Полностью осознавая препятствия и ожидая неудач, поссибилисты применяют к конфликтам совершенно иной подход. Как я узнал из опыта своего дедушки, даже самая трудная работа может стать проще при правильном мышлении – призме, через которую мы на нее смотрим.

Работая с конфликтами, я заметил, что если начать сразу с самой проблемы, то слишком легко потеряться в ее деталях и трудностях. Поэтому мне нравится начинать, рисуя вокруг конфликта воображаемую сферу возможностей. Эта сфера содержит все потенциальные позитивные варианты развития конфликта. Мне будет легче решить проблему, если мне удастся поместить ее в более широкий контекст возможностей.

Не сбрасывая со счетов трудности, я оставляю место для вероятности того, что выход есть. Я люблю спрашивать: «Что здесь возможно? Не вероятно, а просто возможно?»

А дальше мы уже можем применить свои врожденные качества: любознательность, способность к творчеству и сотрудничеству. Используя наше природное любопытство, мы можем попытаться понять стороны конфликта. Используя врожденную креативность, мы можем открыть новые возможности. Участвуя в радикальном сотрудничестве, мы можем устранить помехи на своем пути. Подобно хорошим спортсменам или музыкантам, работая вместе, мы можем использовать удивительную силу игры, чтобы полностью раскрыть наш коллективный потенциал.

Я убедился: поссибилистское мышление моего дедушки Эдди – это именно то, что необходимо для разрешения сложных конфликтов. Не игнорируйте препятствия, а ищите возможности.

Путь к возможному начинается с возможного.

ОДНО-ЕДИНСТВЕННОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ

– Как ты думаешь, ты смог бы объединить в одном предложении все, что узнал о ведении переговоров в условиях сложных конфликтов и что мы могли бы применить в эти смутные времена? – спросил мой друг Джим Коллинз в тот замечательный прохладный день, когда мы с ним решили покорить вершину в Скалистых горах.

– Это непростая задача, Джим.

– Чарльзу Дарвину, например, удалось. В «Происхождении видов» у него есть одно предложение, которое подводит итог всей его теории эволюции.

Вызов Джима затронул меня за живое. Я люблю простоту.

– Не знаю, удастся ли мне ответить на твой вопрос. Но я подумаю.

В последующие месяцы я проанализировал весь опыт пяти десятилетий своих попыток открыть новые возможности в конфликте. Я вспоминал всевозможные способы, которыми ранее пробовал изложить свое знание в концепциях и метафорах. Я размышлял, смогу ли ответить на вопрос Джима, смогу ли обобщить в одном предложении все, что узнал. Если да, то мой опыт будет легче передать людям и они смогут извлечь из него пользу – даже если потребуется целая книга, чтобы полностью раскрыть смысл этого предложения.

Для меня три всегда было магическим числом для запоминания важного. Человеческий мозг реагирует на шаблоны, и три – это наименьшее число, которое мы можем использовать для создания шаблона. Древние римляне говорили: omne trium perfectum – все, что состоит из троек, идеально. В троичности есть что-то такое, что кажется одновременно минимальным и полным.

Во время своих одиноких прогулок я размышлял над вопросом Джима, и мой разум постоянно возвращался к трем ключевым концепциям, которые я нашел наиболее эффективными и ценными в своей работе с конфликтами. В воображении я представил себе путь – путь к возможному, – состоящий из трех побед.

Во время нашей следующей прогулки, несколько месяцев спустя, я сказал Джиму:

– Помнишь, ты спрашивал, смогу ли я сформулировать в одном предложении то, чему научился за последние десятилетия?

– Да, конечно.

– Я размышлял над этим.

– И что же? – спросил Джим.

– Проблема вот в чем: мы не можем избавиться от конфликта – и не должны этого делать. Но мы можем изменить то, как мы видим конфликт, и то, как мы решаем с ним жить. Конфликт порой заставляет нас мыслить мелко. Мы сводим все к сражению между нами и ними по принципу «пан или пропал». Причем зачастую чем глубже конфликт, тем мельче мы думаем.

– И что мы можем сделать вместо этого?

– Секрет в том, чтобы действовать ровно наоборот. Вместо того чтобы мыслить мелко, нам нужно мыслить масштабно. Нам нужен совершенно другой подход. Вместо того чтобы начинать с проблемы, нам нужно начать с возможностей.

– Так…

– Если мы хотим справиться со сложными конфликтами, подобными тем, с которыми сталкиваемся сегодня, нам придется открыть новые возможности, которые не столь очевидны. Представь себе, что трудный конфликт – это гора, подобная той, на которую мы сейчас взбираемся. Нужно найти путь – путь к возможному. И этот путь состоит из трех побед. Каждая победа меняет наш взгляд на конфликт.

– И? – нетерпеливо спросил Джим.

– Первая и самая большая проблема, с которой мы сталкиваемся, – это не то, о чем мы обычно думаем. Проблема не в нашем противнике. Она вот здесь, – сказал я, указывая пальцем на себя. – В деструктивном конфликте мы реагируем исходя из страха и гнева, и в конечном итоге это мешает нам. Нужно сделать наоборот. Выбраться из бункера и пойти на балкон – место спокойствия и перспективы, где мы сможем не спускать глаз с цели.

Указывая на обширные равнины под нами, я сказал:

– Прямо сейчас мы находимся на своего рода балконе, откуда можем наблюдать более широкую картину, например этот прекрасный вид. Балкон – это первая победа, которой нужно достичь: победа над самим собой.

– Хорошо, – сказал Джим, – а вторая?

– В деструктивном конфликте мы укрепляем свои позиции и возводим стены. Опять же, нам нужно сделать обратное. Представь, что я стою здесь, а ты там, – сказал я, указывая на вершину на другой стороне горной долины.

– Между твоей и моей позицией огромная пропасть. Она заполнена всеми причинами, по которым трудно достичь соглашения, включая сомнения, тревогу и страх показаться слабым. Если я хочу встретиться с тобой, мне нужно построить мост, золотой мост, – привлекательный способ пересечь пропасть конфликта. Мне нужно, чтобы нам было легче идти навстречу друг другу. Мост – это вторая победа, которой надо достичь: победа вместе с другим.

– Это непросто, – заметил Джим.

– Это тяжелая работа, – ответил я, вспоминая Эдди и девиз его компании. – Нам понадобится помощь.

– Где мы можем получить эту помощь?

– Это третья часть головоломки. В деструктивном конфликте мы видим только две стороны, мы и они, и сражаемся за победу одной из сторон. Нам нужно вырваться из этой ловушки. Потому что всегда есть третья сторона – сторона целого. Это люди вокруг нас, которые могут помочь: друзья, соседи, коллеги. Конфликтом обеспокоены все окружающие.

– Но что они могут сделать? – спросил Джим.

– Они могут вмешаться и прекратить драку. Они могут помочь нам успокоиться и выйти на балкон. Они могут помочь построить золотой мост. Третья сторона – это третья победа: победа целого. Балкон помогает нам увидеть новые возможности. Мост – создать новые возможности. А третья сторона помогает действовать, используя новые возможности. Я считаю, что все три вместе могут позволить нам трансформировать даже самые сложные конфликты.

– Хорошо, – сказал Джим. – А теперь сформулируй все это в одном предложении.

– Путь к возможному – это пройти на балкон, построить золотой мост и объединиться с третьей стороной – все вместе, все одновременно.

– Отлично, – сказал Джим. – Теперь иди и напиши книгу.

РАСКРОЙТЕ СВОЙ ПОЛНЫЙ ПОТЕНЦИАЛ

Одна из моих любимых назидательных историй, древняя восточная сказка, как раз иллюстрирует три победы на пути к возможному{9}9
  Существует несколько версий истории о семнадцати верблюдах. Самая ранняя письменная версия приписывается иранскому философу Мулле Мухаммаду Махди Нараки. См.: Pierre Ageron, “Le Partage des dix-sept chameaux et autres exploits arithmétiques attribués à l’imam ‘Alî: Mouvance et circulation de récits de la tradition musulmane chiite,” Société Mathématique de France 19, no. 1 (2013): 13–14.


[Закрыть]. Старый отец, умирая, оставляет наследство трем сыновьям: половину старшему сыну, треть среднему и девятую часть младшему сыну. Но есть проблема. Наследство состоит из семнадцати верблюдов – числа, которое не делится ни на два, ни на три, ни на девять.

Каждый из трех братьев чувствует, что заслуживает большего. Они вступают в ожесточенный спор и вот-вот дойдут до драки. Обстановка в семье накалена до предела.

Эта древняя история напоминает о спорных конфликтах, с которыми мы сталкиваемся сегодня. Никто не может договориться, как делить то, что у нас есть. Ни один вариант не устраивает всех. Идет ожесточенная борьба. Проигрывают все, в том числе – и, возможно, больше всех – общество.

Что же происходит дальше в этой истории?

В отчаянии семья обращается к старушке, известной в обществе своим спокойствием и рассудительностью. Пока братья ссорятся и каждый сердито жалуется на других, мудрая женщина просто слушает. Она не дает никаких советов сразу, а просит день, чтобы поразмыслить над этим вопросом.

На следующий день она возвращается в шатры трех братьев, ведя собственного верблюда.

– Не знаю, смогу ли вам помочь, – объявляет она братьям. – Но, если хотите, у меня есть эта красивая верблюдица. Она была очень добра ко мне и родила много сильных верблюдов. Надеюсь, вы примете ее как мой подарок.

Трое разгневанных братьев удивлены и застигнуты врасплох щедрым предложением мудрой женщины. Они переглядываются и бормочут:

– Вы слишком добры.

Мудрая старушка уходит, оставив троих братьев с восемнадцатью верблюдами.

– Я возьму свою половину, – говорит старший. – Это девять.

– Я возьму треть, – говорит средний брат. – Это шесть.

– Я возьму девятую часть, – говорит младший. – Это два.

Девять плюс шесть плюс два равно семнадцать. У них остался один верблюд – прекрасная верблюдица, подаренная им мудрой женщиной.

Трое братьев возвращают ей верблюда, еще раз поблагодарив за помощь.

Все довольны – три брата, старушка и, что немаловажно, вся родня.

Как это часто бывает со старыми поучительными историями, моя сказка в нескольких словах передает много мудрости. Я рассказывал эту историю почти 40 лет, но только сейчас понял, что в ней скрыт урок трех побед: балкона, моста и третьей стороны.

Что делает мудрая старушка? Она делает шаг назад и выходит на балкон. Из этого места спокойствия и перспективы она видит общую картину – практическую ценность и эмоциональное значение семьи, которая может ладить. Она раскрывает потенциал, который существует внутри каждого из нас.

С балкона мудрая женщина ищет золотой мост – выход, ведущий к общей победе. Предлагая восемнадцатого верблюда, она показывает потенциальную совместную цель, которая существует у нас – в данном случае у трех братьев.

Наконец, поскольку в условиях ожесточенных конфликтов сторонам может быть трудно выйти на балкон и построить мост, для этого требуется помощь третьей стороны. Остальные члены семьи (представители третьей стороны, на которых повлияло ухудшение отношений) убеждают братьев обратиться за советом к еще одному третьему лицу – той самой мудрой старушке. Таким образом оказывается раскрыт потенциал вокруг нас.

Вот урок, который я извлек из этой древней истории: чтобы добиться успеха в преобразовании разрушительных конфликтов, с которыми мы сталкиваемся сегодня, необходимо полностью раскрыть наш человеческий потенциал. Одной победы недостаточно. Выход на балкон раскрывает потенциал внутри нас. Строительство золотого моста раскрывает потенциал отношений между нами. Принятие третьей стороны раскрывает потенциал мира вокруг нас. Нужно, чтобы все три работали вместе, синергетически.

Балкон – работа от первого лица, она фокусируется на Я – работе над собой. Мост – это работа от второго лица, она фокусируется на Ты – другом. Третья сторона – это работа от третьего лица; она фокусируется на Мы – сообществе. В сложных конфликтах мы склонны пропускать необходимую работу над Я – собой, чтобы указать пальцем на Ты – другого: «Ты – проблема, ты должен измениться». Мы также часто пренебрегаем обращением за помощью к нам – сообществу. Возможно, поэтому у нас так много проблем. Чтобы успешно трансформировать конфликт, нужно умело работать над всеми тремя направлениями: Я, Ты и Мы.

НАЧНИТЕ С ПОБЕДНОЙ РЕЧИ

Так как же нам начать путешествие к возможному?

Секрет, как мне кажется, заключается в том, чтобы начать с возможного, а затем двигаться в обратном направлении.

Преобразование сложного конфликта похоже на восхождение на высокую гору. Представьте, что вы находитесь внизу и смотрите вверх. Вершина видится далекой и, казалось бы, недостижимой. Теперь мысленно представьте себя уже на вершине горы и оттуда следуйте по пути обратно туда, где вы находитесь. После этого акта практического воображения вершина может показаться чуть более достижимой.

В конфликтах, как и при восхождении на гору, порой кажется, что вы не можете добраться отсюда туда – туда, куда хотите. Но, используя воображение, вы, вероятно, сможете добраться оттуда сюда. И тогда надо развернуться и найти дорогу обратно.

В условиях неконструктивного конфликта я люблю проводить творческий мысленный эксперимент, который называю победной речью. Это мое любимое поссибилистское упражнение.

Позвольте рассказать вам об эпизоде, который начался за обеденным столом во время неформального мозгового штурма с моей коллегой Лизой Хестер. Шел февраль 2017 г. Дональд Трамп только что занял пост президента США. Его предшественник Барак Обама предупредил, что самой опасной внешнеполитической проблемой станет Северная Корея.

Ким Чен Ын, 33-летний верховный лидер КНДР, усердно тестировал баллистические ракеты большой дальности, способные нести ядерные боеголовки. Президент Трамп объявил в Twitter о своей решимости остановить Кима, прежде чем тот окажется способен нанести удар по Соединенным Штатам: «Этого не произойдет!»{10}10
  Дональд Трамп (@realDonaldTrump), Твиттер, 2 января 2017 г., https://twitter.com/realDonaldTrump/status/816057920223846400?lang=en.


[Закрыть] Экспертные оценки риска войны различались, но доходили до «пятьдесят на пятьдесят»{11}11
  В октябре 2017 г. Исследовательская служба Конгресса опубликовала документ, в котором отмечалось, что «сотни тысяч жителей Южной Кореи погибнут в первые несколько часов войны… а если она перейдет на ядерный уровень, то ожидаются десятки миллионов жертв». См.: “The North Korean Nuclear Challenge: Military Options and Issues for Congress”, Congressional Research Service, ноябрь 2017 г., https://sgp.fas.org/crs/nuke/R44994.pdf.


[Закрыть].

Ожидаемые последствия были ужасны: американские военные подсчитали, что в первые же часы северокорейского обстрела обычными ракетами только в Сеуле будут убиты сотни тысяч мирных жителей. Если же будет применено ядерное оружие и другие средства массового уничтожения, что считалось вероятным, потери, по оценкам, исчислялись бы десятками миллионов. Ядерное табу, возникшее после Хиросимы и Нагасаки, будет снято, мировая атмосфера – отравлена огромными облаками радиации, и наш мир пойдет по крайне мрачному пути.

Мы с Лизой в то время почти ничего не знали о корейском конфликте, но были глубоко обеспокоены тем, что узнали из новостей. Прошло почти 30 лет с тех пор, как я работал над Гарвардским переговорным проектом, направленным на снижение риска ядерной войны между Соединенными Штатами и Советским Союзом. Все казалось зловещим и до жути знакомым.

Едва ли не самым частым вопросом в средствах массовой информации тогда был такой: «Кто победит – Трамп или Ким? Какой лидер отступит?»

Но, сидя за обеденным столом, мы с Лизой задавались совсем другим вопросом:

«Как Трампу и Киму найти дипломатический выход? Как это столкновение может закончиться соглашением, а не войной? Как обоим лидерам предстать героями перед самими собой и перед людьми, мнение которых для них важно?»

Мы продолжили мысленный эксперимент:

«Какую победную речь мог бы произнести Дональд Трамп перед американским народом, объясняя, как он победил? Какую победную речь мог бы произнести Ким Чен Ын в то же время перед своим народом, объясняя, как он победил?»

Хотя мы не были экспертами и знали о Трампе только из ежедневных новостей, а о Киме – почти ничего, кроме информации из нескольких статей, мы решили попробовать. После непродолжительного исследования твитов и комментариев Трампа о Корее мы набросали на маркерной доске, установленной возле обеденного стола, три коротких слогана для воображаемой победной речи Трампа: