Текст книги "World Of Warcraft. Иллидан"

Глава восьмая
За четыре месяца до падения

Вандель вместе с другими кандидатами стоял во внутреннем дворе храма Карабор; на террасах выстроились сотни эльфов. Они несколько недель ждали возвращения Иллидана. Даже ближайшие из его соратников не ведали, когда и куда владыка отлучится в следующий раз, когда вернется и чем он занят.

С каждым днем терпение Ванделя истощалось: он только и делал, что обучался под руководством татуированных сородичей вроде Эларизиэль и Иглы.

Златовласый Варедис, чванливый и самоуверенный, как бог, читал лекции о природе демонов. За спиной у него шептались, будто он проник в Совет Теней и выкрал Книгу Имен Скверны.

Аландиен, утверждавшая, будто ее обучал сам Иллидан, елейным голосом рассказывала о тактике проникновения во вражеский стан.

Владению оружием обучал Нетариель, старейший среди них ночной эльф. Со стороны он казался немощным, но с клинком в руках двигался проворно, точно юноша.

Кандидаты учились владеть оружием, спарринговали, лучше узнавая друг друга. Однако Вандель к своей цели нисколько не приблизился.

Порой ему начинало казаться, что он достиг бы большего на тропе мести, если бы просто вышел за ворота крепости и напал на одного из десятков тысяч демонов, рыщущих по Запределью. Правда, это означало бы скорую смерть, и Вандель не добился бы совсем ничего – бойцов у Легиона несметное множество.

Рядом стоял Раваэль. С той ночи, как Вандель прибыл в храм, они держались друг друга. По сравнению с остальными, Раваэль казался самым разумным. За прошедшие недели Вандель много с кем пообщался: здесь каждому было что рассказать, и все истории приводили в ужас. Большинство эльфов – син’дорай – прислал принц Кель’тас, чтобы научить их сражаться с демонами. Калдорай тут было совсем мало.

Среди ночных эльфов был Селедан, пришедший из самых Лесов Вечной Песни. Его тело уродовало с десяток ожогов – там, куда пришлись удары инфернала. Челюсть и скула с правой стороны у него были сильно вмяты, но даже с такими увечьями Селедан двигался столь же проворно, как и в бытность стражем деревни, словно не испытывал боли.

Прекрасная Истет потеряла троих детей. На груди она носила сумку с обугленным трупиком ребенка; ее историю Вандель сумел собрать воедино из кусочков, что проскальзывали в потоке бреда. Бывало, ночами Истет, не прекращая, кричала что-то о сожжении… Когда один из эльфов крови попытался заткнуть ее, она убила его ударом ножа.

С лица Мавелита не сходила улыбка, ему все казалось забавным. Ванделю становилось не по себе, когда он начинал хохотать на пустом месте или же смеялся над горем товарища. Чужие несчастья будто доставляли ему радость.

Циана выглядела здоровой, если не считать горячего желания сражаться с Легионом. Она никогда не рассказывала о своей судьбе, но Вандель догадывался: Циану тоже мучит жажда отмщения.

Раваэль предупреждал Ванделя: эльфам крови нельзя доверять, они порчены пристрастием к тайной магии, но Вандель плевать хотел на предрассудки. Его слишком занимали собственная ненависть и цель.

Одно он знал наверняка: у эльфов в казармах имелись куда большие причины ненавидеть Пылающий Легион, чем у всех, кто пострадал от нашествия демонов. И потому он чувствовал ко всем кандидатам необычную привязанность.

Вандель и его сотоварищи явно не первыми прошли уготованный им путь; были здесь и другие – замкнутые, они порой являлись на занятия. Особенные эльфы: отмеченные татуировками, покрытые шрамами и претерпевшие изменения.

С виду не все они ослепли, но все обрели иное зрение и так заслужили место в элите. Рабы и солдаты в Черном Храме обращались к ним со страхом и преувеличенным почтением; кандидаты взирали на них со смесью благоговейного трепета и зависти. У измененных было все, к чему стремились новенькие: положение, сила и уверенность. Окруженные ореолом тайны, они обладали некой неизвестной мощью. Поговаривали, будто татуированные солдаты уже убивали демонов.

Порой Вандель ощущал присутствие слуг Пылающего Легиона. Он убеждал себя, мол, это оттого, что Иллидан держит в храме плененных монстров, однако иногда по спине пробегал холодок: Ванделю казалось, что за ним следят демоны, но обернувшись, он замечал лишь Иглу и Эларизиэль. При виде наделенных сверхъестественным зрением татуированных солдат ему становилось не по себе, хотя Ванделя давно уже ничто не могло вывести из равновесия. Поговаривали, якобы Иллидан сам – наполовину демон, а наставники во всем ему подражают. И что для охоты на демонов надо уподобиться врагу.

Даже сама твердыня храма вызывала смуту в душе: Магтеридон превратил святыню дренеев в нечто совершенно иное, противоположное ее изначальной сути. А подчиненные Иллидана – иллидари – так и не потрудились очистить ее. Для того, кто звался охотником на демонов, Иллидан окружил себя слишком уж большим числом монстров. Даже по развалинам самого Карабора, оскверняя его камни следами копыт, бродил крылатый страж ужаса. Из Черного Храма доносилось утробное рычание; среди претендентов ходили слухи о суккубах и сатирах…

Вандель так глубоко задумался, что не заметил, когда Раваэль первый раз потряс его за плечо. Очнувшись, он увидел, как товарищ указывает в темнеющее небо: во двор ястребом пикировал Иллидан.

Вандель не шелохнулся, когда Предатель приземлился, расправив в последний миг широкие кожистые крылья. Устремив взгляд пламенеющих глаз куда-то вдаль, он ткнул в присутствующих когтистыми пальцами.

– Начинаем, – насмешливо скривил он губы.

«Начинаем? Что начинаем?» – подумал Вандель. До сих пор претенденты учились обращаться с оружием и слушали помешанных прислужников Иллидана. Так, может, теперь он готов поделиться темным знанием? Может, их хоть теперь научат истреблять демонов, прервав череду рутинных тренировочных поединков, а также уроков Варедиса и прочих?

Холодная улыбка сошла с лица Иллидана.

– Оглядитесь. Вас более полутысячи. Когда все закончится, останется менее сотни.

Он помолчал, давая всем осмыслить сказанное, а после рассмеялся.

– Все вы поклялись отдать жизнь в борьбе с Пылающим Легионом. Вот вам шанс доказать преданность. С кого начнем?

Повисла гнетущая тишина: все ждали, что скажут остальные. Теперь, когда настал момент истины, никто не пожелал стать первым и узнать, что их ждет. Страх неизвестного сковал ряды новобранцев.

Тогда Вандель, сделав глубокий вдох, шагнул вперед.

– Я отомщу или погибну. Сделаю все, что потребуется.

Иллидан кивнул. Ванделю показалось, что этого Предатель от него и ждал.

– Молодец. Войди в круг призыва.

Иллидан указал туда, где, вырезанный в каменном полу, пламенел загадочный узор.

Вандель вошел в большой пентакль, окруженный светящимися рунами. Таинственные символы пульсировали, и казалось, что еще мгновение – и Вандель поймет их смысл… но значение их так и не открывалось. Руны внезапно поплыли, теряя четкость; кожу начало покалывать, во рту пересохло. Ванделя окружил вихрь зеленовато-желтых огоньков.

Иллидан произнес заклинание, и в круг хлынул поток энергии Скверны. Резко похолодало; воздух задрожал и сгустился. Перед Ванделем возникла гончая Скверны. Она поразительно напоминала тварь, загрызшую его сына, Хариэля.

Взвыв, гончая устремилась на Ванделя – потрясая щупальцами, раззявив пасть и обнажив акульи зубы. Вандель выхватил рунные кинжалы и прыгнул на нее; сходство гончей с убийцей сына распалило его гнев. Сверкнули, врезаясь в щупальца, клинки. Вандель отскочил в сторону, ударил по чувствительным отросткам. Гончая извернулась, все еще пытаясь дотянуться до него.

Рука горела – там, где зубы все же вспороли плоть. Ослепленный жаждой мести, Вандель не заметил, как быстра гончая. Он отскочил назад и в сторону – спину закололо, и он вдруг понял, что не может покинуть круга. Магия возвела барьер: прозрачную стену, словно из затвердевшего воздуха. Тогда Вандель прыгнул на гончую; челюсти клацнули в каких-то дюймах от лица. Пахнуло серой. Вандель вогнал клинок в небо твари и дальше – в мозг. Когда гончая попыталась захлопнуть пасть, зачарованная сталь еще глубже вошла в череп. Тварь хрипло выдохнула, завалилась на бок и больше не встала. Только ее хвост еще дергался какое-то время.

Ощутив смутное ликование, Вандель посмотрел на Иллидана. Ну, что дальше?

Предатель вошел в круг – сдерживающее заклятие его не остановило.

Вырвав еще трепещущее сердце гончей, Иллидан вручил его эльфу.

– Ешь.

Не такого ожидал Вандель. Глядя на шмат ядовитого мяса, он думал отказаться… сперва. Но что-то во взгляде Предателя говорило: отказа не потерпят. Вандель обеими руками взял влажное и липкое сердце гончей. Из разорванных сосудов сочился едкий зеленоватый ихор. Он, точно пламенем, обжигал ладони.

Даже сквозь дрожащее марево барьера Вандель видел, что взгляды собравшихся обращены на него. Все ждали, как он поступит. Эльф поднес сердце гончей к губам и лизнул его. Язык обожгло, как и руки. Плоть демона, похоже, была пропитана Скверной.

Он через силу оторвал зубами кусок и заставил себя жевать. Жесткая плоть, казалось, извивается на языке; а попав в глотку, она как будто раздулась – мертвый демон словно хотел задушить убийцу. Ванделя чуть не вырвало. Это было все равно, что глотать живого слизня.

– Пей, – приказал Иллидан, указав на лужу крови под трупом гончей.

Вандель ладонями зачерпнул немного ихора. Жжение усилилось; невзирая на тошноту и головокружение, он проглотил кровь демона. Она жгла, точно гоблинский самогон. Живот крутило – тело стремилось исторгнуть из себя яд. Переживет ли это Вандель? С ужасом он ощутил, как в желудке у него что-то шевелится, словно плоть демона стремилась вырваться, прогрызть себе путь наружу.

Иллидан пропел очередное заклинание. Вокруг него плясали сферы зеленоватого света; похожие на изумрудные солнца, они излучали жар и магическую силу. Кожа Ванделя чуть не лопалась. Между сферами простреливали молнии, образуя гудящую энергетическую сеть. Предатель изрек еще одно слово, и Ванделя пронзило разрядами. Он закричал от боли, когда его тело стало насыщаться Скверной.

Ноги подкосились, и Вандель рухнул на землю. Хватаясь за голову, он катался из стороны в сторону, как тот, чьи одежды объяты пламенем. Его терзала невыносимая боль; Предатель явно вознамерился убить Ванделя. Взглянув на Иллидана, охотник не узнал его: тот больше не походил на эльфа, его искаженную мерцающую фигуру окружала темная аура. В глазницах, пробиваясь сквозь повязку, пылал огонь чистейшего зла. Ванделя как будто затягивало в эти два колодца, в бездонную пустоту.

Его охватило странное волнение, в сердце вспыхнул гнев. Вандель потянулся к Иллидану, желая выдавить из врага жизнь, но тело не слушалось его. Чувства эльфа пребывали в смятении. Воздух зашипел, когда в нем стали проявляться четко очерченные, светящиеся зеленым руны – слова, что нараспев произносил Иллидан. Спиной Вандель ощущал, как сквозь камень Черного Храма поднимается волна Скверны; из бездны, что образовалась у него внутри, восставало нечто огромное, могущественное и злое. И оно пришло пожрать душу Ванделя.

Мир вокруг замерцал и исчез.

Глава девятая
За четыре месяца до падения

Селение полыхало; горели кроны древних деревьев, трещали, объятые пламенем, бревенчатые дома с остроконечными крышами. Тянуло горелой хвоей; шипел, закипая, сок в стволах и ветках.

Сжимая в руке длинный охотничий нож, Вандель несся по задымленным улицам, звал жену и ребенка. По руинам скакали демоны, бесы метали огненные стрелы, между домов бродили огромные инферналы. Мо’арги в масках и броне поливали все магическим пламенем. На крыше длинной хижины в центре деревни возвышалась крылатая фигура повелителя ужаса.

Но вот Вандель увидел впереди свой дом, и сердце его на краткий миг исполнилось надежды. В приоткрытую дверь выглянул Хариэль и будто поманил отца.

Все казалось таким настоящим. Как будто пять лет боли и страданий испарились, и Ванделю выпал второй шанс спасти сынишку. Но Вандель знал: все не так, – и догадывался, что случится в следующий миг, как в кошмаре.

Мальчика утянуло в дом – только успели мелькнуть ручонки. Перепрыгнув порог, Вандель оказался внутри и там увидел сына: он лежал, широко раскрыв глаза и уставившись в потолок невидящим взглядом. На груди у него, пируя свежей плотью, сидела гончая Скверны. На шее у Хариэля поблескивал серебряный кулон, которым он так гордился.

Гончая обернулась. Ее антенны, похожие на усики огромного таракана, напряглись. Ее зубы пятнала кровь. Еще утром сын смеялся, полный жизни, и вот он лежит на полу, холодный и неподвижный. Сердце Ванделя копьем пронзила боль.

«Сладкая, сладкая боль», – раздался где-то в глубине души голос.

Сердце готово было разбиться, а голова – лопнуть. Дважды Вандель потерю не перенесет.

«Перенесешь и не раз, а я буду подпитываться твоей болью, как питаюсь твоей душой».

В голове засел кто-то посторонний. Его голос напоминал Ванделю собственный, но принадлежал тому, кто упивался его ужасом, каждым мгновением страданий.

«Твой страх питает меня. Делает сильнее».

Гончая, помахивая хвостом, двинулась на Ванделя, чем отвлекла от бестелесного голоса. Короткие лапы замелькали с поразительной скоростью. Гончая раскрыла полную острых зубов пасть, но Вандель ушел в сторону и, завертевшись волчком, полоснул ее ножом по боку. Гнев и ненависть направили его руку. Вид зеленой крови порадовал и Ванделя, и того, другого.

«Да. Мсти ей. Корми меня».

Пораженный, Вандель замер, и гончая едва не достала его. Эльф кинулся было на нее, но тут споткнулся о труп жены и упал. Перекатился, вскочил на ноги и уперся спиной в стену. Гончая приближалась. Вот она скакнула; деваться было некуда, и Вандель сам прыгнул ей навстречу. Одной рукой схватил за бронированное горло, второй вонзил клинок в сердце. Дыхание гончей разило серой; ее когти скользнули по груди Ванделя, вспоров кожаную куртку и оставив глубокие борозды в плоти.

«Какая сладостная агония».

Боль чуть не парализовала Ванделя, но он нашел в себе силы отбросить демона. Вскочил ему на грудь и, перехватив кинжал обеими руками, принялся колоть. Наконец гончая затихла.

Вокруг клубился дым, а Вандель лежал на полу, ослабленный ранами. Рядом он увидел лицо Хариэля. Закрыл ему глаза. По щекам покатились слезы. Вандель не мог пошевелиться, да он и не хотел никуда идти. Он останется и будет ждать, пока пламя не превратит дом в погребальный костер.

«Какое сытное горе».

«Что ты такое?!» – мысленно вскричал Вандель, и перед внутренним взором промелькнул образ: он ест трепещущее сердце демона.

«Ты думал, что пожрешь меня, но это я пожру тебя».

На мгновение Вандель ощутил, как плоть демона пробивается наружу сквозь его собственную, сливается с ней; ощутил, как сплетаются их души. Горящая деревня задрожала и исчезла, вместо нее Вандель увидел Черный Храм и Иллидана – тот взирал на него сверху вниз. Вандель хотел встряхнуться и прогнать кошмар, но тот снова завладел его разумом и перенес обратно на горящие останки дома, заставив переживать все заново.

В дверях, заслонив собой отблески пожара, возникла огромная крылатая фигура. Демон. Вандель с трудом поднялся на ноги. Одно дело – сгореть заживо и совсем другое – пасть от руки врага.

Он, ковыляя, подошел к демону и хотел ударить ножом, но враг играючи перехватил его руку и одним рывком выкинул на улицу. Вандель покатился кубарем, а когда встал, увидел вокруг мертвых чудовищ. На него же, оказалось, напал вовсе не демон. Незнакомец обернулся, и Вандель увидел перед собой ночного эльфа. Он только походил на демона и был куда выше и крупнее иного сородича. Тело его покрывали светящиеся татуировки. Глаза падшего чародея глядели прямо на Ванделя сквозь полоску рунной ткани. К своему ужасу, Вандель узнал его – того, о ком ходили страшные легенды.

– Иллидан, – вымолвил он. – Предатель! Это твоих рук дело.

Крепче сжав рукоять кинжала, Вандель собрался с силами и прыгнул. Удар был выверенный, совершенный. Еще ни разу охотник не бил так четко и чисто. Его руку, его клинок сейчас вела сама судьба, дабы он прервал жизнь Предателя.

Едва острие коснулось татуированной груди, как Ванделя сильно, точно тисками, схватили за руку.

– Я тебе не враг, – сказал Иллидан.

– За свои злодеяния ты умрешь!

Иллидан горько рассмеялся.

– Ты не первый, кто пытается меня убить, но ты попусту тратишь гнев. Всему виной Пылающий Легион.

– Ты сам ему служишь.

– Я служу себе.

– Лжешь. Ты всегда лжешь.

– Значит, мои враги убедят тебя в обратном.

Потея от натуги, Вандель налег на кинжал всем весом, но лезвие не сдвинулось с места. Иллидан же, напротив, держал его руку безо всяких усилий.

– Из-за тебя погибла моя семья, – исполненным горя голосом проговорил Вандель.

– Оглядись. Видишь демонов? Они все мертвы. Их убил я.

– Лжец.

– Я не успел прийти вам на помощь и скорблю, потому что помню вашу деревню. Когда-то, сто веков назад, я был здесь счастлив. Правда, недолго…

Вандель попытался ударить его кулаком.

– Лжец!

Иллидан с легкостью отразил удар.

– Твое упрямство начинает надоедать. А я-то думал, ты сильный эльф: не каждому дано сразить демона при помощи одного только охотничьего ножа. Ну, будешь лежать и ныть, или отомстишь виновным? Присоединяйся ко мне – и обретешь возмездие.

Вандель взглянул в лицо Предателю, но из-за рунной ткани на глазах не смог ничего по нему понять.

– Не стану я тебе служить.

– Отсюда тебе две дороги: одна ведет к безумию и смерти, другая – в мою тень.

– Ни за что!

Легким ударом наотмашь Иллидан сбил Ванделя с ног.

– Грядет конец мироздания, и у меня нет времени на глупцов. Если и вправду жаждешь мести – найди меня.

Перед глазами мелькнула тень. В лицо бросило дымом и искрами, когда Иллидан улетел, оставив Ванделя на руинах прошлой жизни.

«Он говорил правду, – издевательски произнес голос демона. – И теперь ты это понимаешь. Ты понял это сразу, как только оправился от горя, а после долгие годы потратил на то, чтобы отыскать Предателя. И вот ты его нашел. Правда, твое время закончилось. Теперь ты мой».

Деревня снова задрожала и исчезла. Вандель один, обнаженный, стоял посреди пустыни. Безоружный, он оказался лицом к лицу с гончей Скверны. Убитая им, она, тем не менее, была жива и здорова. И еще у нее были глаза ночного эльфа. Глаза Ванделя.

Тварь пошла на него уверенным шагом охотника, загнавшего жертву в угол. Вандель сжал пустые кулаки, огляделся в поисках камня или еще чего-нибудь, что могло бы сойти за оружие. Кругом было пусто. Гончая тем временем подобралась совсем близко. Встала на дыбы и широко раскрыла огромную пасть.

В последний момент Вандель ухватил ее за челюсти, не дав перегрызть себе глотку. Сильно порезался и закричал от боли. Попробовал взяться поудобнее, вонзив пальцы между губой и деснами. Правой руке повезло не так, как левой, – Вандель снова порезался о зубы. Боль была нестерпимая и становилась еще сильней, когда в раны попадала слюна демона.

«Это не взаправду», – сказал себе Вандель.

«Даже очень взаправду, и если ты погибнешь в этом зачарованном сне, то умрешь по-настоящему, а я завладею твоей душой, телом. В тебе мое семя, я использую твои навыки, твои мысли против тебя. Я уже обрел силу больше прежней».

Вандель попытался разжать челюсти, но все силы уходили на то, чтобы просто не дать им сомкнуться. От порезов на руках почти не осталось живого места. Эльф знал: еще немного, и он проиграет.

Тогда он извернулся, так чтобы гончая не отхватила ему голову, и прижался к ее короткой шее. Монстр принялся драть его когтями, вырывая из незащищенной груди лоскуты кожи и мяса. Шанс был один, и Вандель им воспользовался: отпустил челюсти и, перехватив гончую за бока, поднял над головой. Чудовище принялось брыкаться и выворачиваться, но Вандель резко опустил его спиной на согнутое колено, переломил хребет.

Гончая беспомощно извивалась, лапы не слушались ее. Вандель же наступил ей на горло и не убирал ногу, пока тварь не затихла. Затем, повинуясь внезапному порыву, разорвал гончей брюхо и вырвал сердце. Выдавив себе в рот зеленую кровь, он сожрал комок трепещущей плоти.

В глотке, как и прежде, защипало, однако на сей раз к Ванделю перешла сила демона. Мир задрожал и потемнел. Ванделя накрыло волной дурноты, и он рухнул прямо на труп противника. Его скрутило в жестоких спазмах.

Медленно, увлекаемый некой силой, он покинул собственное мертвое тело. Полетел в черноту. Увидел, что Запределье – это лишь крохотная частичка в бесконечности Великой потусторонней тьмы. Мирок, парящий в бездне, столь огромной, что ее не охватить разумом. И в этой пустоте Ванделя окружали миллионы миллионов других миров, в которых кипела жизнь и у которых было будущее.

Присмотревшись к одному из них, Вандель увидел золотые нивы и беззаботных жнецов под ярким солнцем. Но вот ткань реальности вспорол портал, и сквозь него в мир хлынула неудержимая орда Пылающего Легиона, армия неуязвимых демонов, ведомых жаждой разрушения и крови.

Это случилось много лет назад, задолго до того, как Легион вторгся в Азерот. Разрушая все на своем пути, сея смерть, ведомые единственным стремлением – убивать, демоны прошлись по бесчисленным мирам.

Случалось, что Легиону давали отпор, но он всегда возвращался – сильней, чем прежде. Бывало, что мир не разрушали, а только завоевывали, используя потом для пополнения рядов и поддерживая мельницу войны.

Не один Вандель потерял ребенка по вине Легиона: ежесекундно где-нибудь гибли десятки тысяч детей.

Перед взором эльфа замелькали бесчисленные мертвые миры: руины гигантских городов, опрокинутые башни, шпилями некогда достававшие до неба, стеклянные озера – там, где прежде простирались гордые города, и усеянные развалинами равнины. Искры жизни во Вселенной гасли одна за другой, пока их не осталось совсем чуть-чуть.

В правдивости видения Вандель нисколько не сомневался: Пылающий Легион оставлял за собой след из дымящихся, сожженных миров.

Легион существовал лишь ради разрушения, и принять это невероятное безумие Вандель был не в силах. Демоны не остановятся, пока не уничтожат все, а после – со всей яростью и дикостью – обратятся на самих себя, пока не останется совсем ничего. Ужас, невыразимый ужас! И что хуже всего – Вандель теперь понял, как на самом деле силен Легион. Во всех мирах не нашлось бы армии, способной его разбить.

«Теперь тебе открылась истина. Присоединяйся к нам». Снова этот голос. Он обращался к Ванделю вкрадчиво, умолял, но в нем слышался прежний голод.

– Ни за что.

Окружение снова изменилось: Вандель стоял посреди руин башни, которая некогда достигала неба. Под ногами хрустел ковер из обугленных костей. На Ванделя, исполненная решимости убить, прыгнула гончая Скверны. Он резво подхватил с земли ребро и вонзил его в грудь монстру. На этот раз убийство далось проще; Вандель как будто перенимал силу демона с каждой новой победой над ним. Он и сейчас вспорол гончей грудь и, вырвав сердце, выпил кровь, а потом сожрал плоть.

В его разум ворвалось колоссальное видение: не одна Вселенная, а бесконечное их множество, составляющее сложную фрактальную структуру, и с каждой минутой миров в этих Вселенных становилось больше – они возникали, точно по волшебству.

И всюду видны были следы Пылающего Легиона – за ним тянулась цепочка погашенных миров. С каждой победой демонов Вселенная как бы становилась меньше, новые миры не рождались. Их только становилось меньше, меньше и меньше. В каждом побывал Легион, каждый он лишил надежд и будущего, а в настоящем оставил только смерть. Вандель видел бесчисленные Азероты, бесчисленных Ванделей. Погибали все, всегда и всюду. Погибали по-разному – как и сын Ванделя, во всех возможных мирах, – и он не мог этого предотвратить.

Пылающий Легион – вечный, неуязвимый, неудержимый – огненной поступью прошелся по Вселенной, обрекая ее на вечную тьму. За армией восставали демонические тени предводителей: Архимонд – которого все считали погибшим, – Кил’джеден и, самый величественный, Саргерас, падший титан, поклявшийся некогда оберегать Вселенную и ныне разрушающий ее.

Видения продолжались, терзая рассудок, подталкивая к краю безумия. Всякий раз какая-то часть Ванделя умирала, а демон в нем насыщался агонией. Вандель закрыл глаза руками, но не избавился от видений. Он крепко зажмурился, но образы по-прежнему прибывали и прибывали, и прибывали. Вандель уже не мог этого вынести.

Утопая в кошмарах, он погрузил пальцы в глазницы. Хлынула кровь, ногти вонзились в студенистую массу. Вандель потянул со всей силы, разрывая глазные мышцы и нервы, пока те не поддались. Раздался страшный чмокающий звук.

В последний момент, перед тем как Вандель погрузился в пучину ужаса, он понял: однажды то же предстало взору Иллидана. Так он стал тем, кто он есть. Предатель первым прошел по этому пути. Ритуал перекроил все существо Ванделя.

Череп пронзила обжигающая боль.

Наступила тьма.

И тишина.

* * *

Охваченный мучительной болью, Вандель проснулся. Он не мог сообразить, где находится. Не видел ничего, лишь проблески мерцающего света. Дрожащими пальцами Вандель коснулся лица – и страхи его оправдались: глазницы были пусты. Он и правда вырвал себе глаза.

Ванделя вдруг обуял дикий страх. Может, он умер? Он ничего не видит… А вдруг страшный ритуал его прикончил? И теперь его душа бродит в холодной пустыне, которую он видел во время обряда? Урывками пришли воспоминания, осколки видений, подаренных съеденным сердцем гончей. Вандель только порадовался, что не может вспомнить всего: если бы его снова накрыло волной такого ужаса, разум не выдержал бы.

Он попытался встать, но не смог – упал и ударился головой о каменный пол. Во тьме вспыхнули искорки. Мелькнула робкая надежда, что это возвращается зрение… но нет, Вандель знал: он слеп и беспомощен.

С его губ сорвался безумный смех. Он жаждал силы, чтобы убивать демонов, а теперь даже ничего не видит. Он был полон стремления сражаться с Пылающим Легионом, однако выяснил, что враг неуязвим.

Вандель преисполнился отчаяния, а где-то в глубине его души демон пировал. Он насыщался горем, лакомился гневом.

Вандель заплакал бы, но больше не мог. В отчаянии, он накрыл пустые глазницы руками.