Текст книги "Очи черные"

8

Третий этаж дома без лифта на пересечении Лексингтон-авеню и 92-й улицы. На первом этаже несколько магазинов, в том числе маленькая частная пекарня, так что воздух вокруг наполнен ароматом свежих горячих пончиков.

Валли поднялась по лестнице на третий этаж и прошла до самого конца коридора, остановившись у последней двери. На деревянной двери небольшой логотип – силуэт медведя – и надпись под ним: «Общество Урсулы». Неброско и незаметно, ничего, что могло бы привлечь излишнее внимание к этому темному уголку Ист-Сайда. Валли тихонько постучала, открыла дверь и вошла в небольшой кабинет. Пожилой мужчина, за восемьдесят, в сером костюме с галстуком, поднял глаза от компьютерного монитора за одним из двух письменных столов. За вторым столом никого не было.

– Здравствуйте, – произнес он с легким австралийским акцентом. – Чем я могу вам помочь?

– Э… В прошлый раз я говорила с женщиной, – ответила Валли, не собиравшаяся рассказывать свою историю кому-то еще. – Кореянкой. Ее зовут Керри.

– Да, – сказал мужчина и кивнул в сторону пустого стола в противоположном углу комнаты. – Керри занята в аспирантуре, так что здесь появляется нерегулярно.

– А…

– Я уверен, что могу продолжить с того места, где вы остановились с Керри. Я – Льюис Джордан.

– Я – Валли. – Валли села в кресло напротив Льюиса. – Уоллис Стоунман.

Льюис набрал имя Валли у себя в компьютере.

– Мы только начали переносить наши дела в компьютер, но начали с последних и постепенно заносим все более старые, так что вы можете быть здесь… да. Вот оно. Уоллис Стоунман.

Льюис молча просмотрел найденный файл в компьютере. Валли заметила, что в отличие от многих пожилых людей в возрасте от шестидесяти и старше Льюис спокойно и непринужденно работал за компьютером.

– Вы впервые обратились к нам три года назад, – сказал Льюис, продолжая читать с экрана, – а в последний раз появлялись два года назад?

– Да, примерно два года назад, – ответила Валли, вдруг почувствовав себя виноватой. – Мне надо было…?

– Нет-нет, – сказал Льюис.

Три года назад Валли прочла статью о приемных детях разных возрастов, которые хотят найти своих настоящих родителей. В статье упоминалось «Общество Урсулы», некоммерческая организация, помогающая приемным детям в случае особенно затрудненных поисков. Валли пришла туда сама – конечно же без ведома Клер – в возрасте тринадцати лет. Ее встретила молодая американка корейского происхождения по имени Керри, которая записала ее данные и открыла дело. Поиски, предпринятые Керри, ничего не дали. В течение нескольких месяцев Валли постоянно звонила и спрашивала, нет ли результата, но ответ всегда был отрицательным, и со временем Валли перестала звонить.

– К сожалению, по вашему делу результатов пока нет, – сказал Льюис. – Но я обещаю, мы продолжим поиски. Может быть, вы хотите сообщить какую-нибудь новую информацию?

– Я узнала имя, – ответила Валли. – Имя человека, который мог знать мою мать в России. Дело в том, что я уже испробовала все, что могла, но у меня не получается найти его.

– Понимаю. – Льюис выслушал это сообщение с невозмутимым видом. – Давайте выпьем по чашке чая. Черный или зеленый?

– А, хорошо, – сказала Валли. – Черный. – Она заметила, что настроение у Льюиса изменилось, и решила, что ей это не предвещает ничего хорошего.

Льюис вскипятил воду в электрическом чайнике и налил в чашки, положив туда по чайному пакетику с землистым запахом. Валли взглянула на мужчину. Казалось, одиночество и заброшенность неизменно окружали его. Наверное, из-за его работы. Несомненно, «Обществу Урсулы» чаще приходится терпеть поражение, чем праздновать победу.

– Горячий, – предупредил он, подавая Валли чашку, и снова сел на свое место.

– Спасибо.

– Дело в том, Валли… – начал Льюис через пару секунд. – То, что у нас есть доступ к… информации из разного рода источников… это довольно деликатная ситуация.

Валли кивнула. Керри объясняла ей это несколько лет назад в очень неопределенных выражениях, а правда состояла в том, что деятельность «Общества Урсулы» была основана на использовании нетрадиционных ресурсов за пределами общедоступного или даже законного.

– За все эти годы мы выработали основные принципы нашей деятельности, определяющие, на что мы готовы пойти, а на что нет.

– Ну да… – сказала Валли, все еще продолжая надеяться.

– И вот что я могу сделать в этой ситуации. Вы сообщаете мне имя источника, я ищу его и выясняю, готов ли он сотрудничать. Если да, тогда хорошо. Если нет, мы ничего не можем поделать.

Валли обдумала это, борясь с чувством разочарования.

– Кажется, я поняла, – сказала она. – Люди приходят сюда и рассказывают истории, так? Они хотят найти кого-то, но на это у них разные причины?

– Именно, – кивнул Льюис. – Последствия могут быть ужасными. Представьте, что, например, сюда может прийти преступник, который через нас хочет разыскать своего врага. Или муж, тиранивший жену, врет нам, чтобы мы помогли ему найти женщину, которая от него прячется. Это примеры крайностей, но…

– Я ничего такого делать не собираюсь…

– Я вам верю, – сказал Льюис, – но, как я сказал, правила у нас строгие и одинаковые для всех.

Льюис заметил нетерпение на лице Валли, когда произносил эти слова.

– Результат может разочаровать вас.

– Я понимаю, – сказала Валли. – И сейчас ваши правила кажутся мне совершенно несущественными.

Казалось, Льюис понял ее.

– Я воевал во Второй мировой в австралийском корпусе. Моя невеста, оставшаяся дома, она… мы ждали ребенка, хотя мне она об этом не сказала. Я узнал о ребенке, о своем сыне, от людей, когда вернулся с войны, но к тому времени моя девушка отдала его в приемную семью. Усыновление проходило через адвоката, который отказался сообщить мне какие-либо детали, сказав только, что эта семья эмигрировала в Америку. Все говорили, что мне лучше забыть об этом и жить дальше. Вместо этого я приехал сюда, чтобы найти сына. Это все случилось шестьдесят два года назад, и я все еще ищу его.

– Шестьдесят два года, – повторила Валли. Для нее это было все равно что вечность.

– Есть правительственные документы, к которым мне так и не удалось найти доступа, несмотря на все связи, которые появились у меня за эти годы. Я знаю, что его имя где-то там, но…

– Мне очень жаль.

Льюис кивнул.

– Эта потеря стала горем всей моей жизни, Уоллис. Поэтому я понимаю вашу печаль и разочарование. Но я вел тысячи дел здесь и научился кое-чему. Есть вещи похуже, чем не знать чего-то, моя дорогая. Ответ на твой вопрос может казаться самым важным, что есть в жизни, но это не так. Если ты этот вопрос ставишь превыше всего остального в жизни, ты когда-нибудь пожалеешь об этом.

Валли обдумала услышанное.

– Хорошая речь. Вы всем это рассказываете?

– Нет, – сказал Льюис, улыбнувшись недоверчивости Валли. – К тому моменту, когда человек подходит к нашей двери, он обычно уже одержим своей идеей. И ничто его не остановит.

– Как и меня, – добавила Валли.

– Как и тебя, – согласился Льюис.

– Я бы сделала все сама, но я же не детектив, – проговорила Валли упрямо. – Эти ваши источники – вы можете меня связать с кем-нибудь из них?

– К сожалению, нет, – ответил он твердо, но с сочувствием. – Уоллис, ситуация такова: за долгие годы – более чем полвека – мы помогли огромному количеству людей из самых разных сфер общества. Всех профессий, всех классов и общественных слоев. Мы некоммерческая организация и не берем платы за то, что делаем. Но те, кому мы помогли, часто оказывают нам разного рода содействие.

– А, – сказала Валли, начиная понимать, – ваши клиенты становятся вашими осведомителями?

Льюис кивнул.

– У нас есть связи в правоохранительных органах, в правительстве, в Государственном департаменте, в судебной системе. В разведывательных органах нескольких стран. В некоторых коммерческих фирмах, которые в наш век интернет-сообществ, компьютерных баз данных и так далее имеют больше доступа к частной информации, чем все остальные вместе взятые. Те, кто оказывает нам помощь, часто идут на большой риск. Они обходят закон и разного рода договоренности, чтобы помочь нам в поисках.

– Понятно.

– Мы гарантируем полную анонимность всем нашим осведомителям. Они для нас как семья, наша настоящая семья. Понимаете?

У Валли не осталось никаких аргументов, и она снова принялась бороться с чувством разочарования, стараясь показать Льюису, что ничто не остановит ее. Валли взяла лист бумаги и написала на нем имя Бенджамина Хатча, добавив: «Предприниматель. Возможно, знал Елену Маякову, когда был в России в 1992 году». Она передала записку Льюису.

– Добавьте это к моему делу, – сказала она, – на случай, если что-нибудь обнаружится и вы сможете сопоставить.

Льюис взял записку и прочел.

– Я сделаю все, что смогу, Уоллис. Я также проверю, нельзя ли еще что-нибудь обновить в вашем деле. Мы продолжим искать.

– Я тоже, – ответила Валли. Она направилась к двери, и Люис приподнялся со стула, чтобы проводить ее. Он остановился с дверях, а она, сделав несколько шагов, обернулась и сказала: – Мне жаль, что так случилось с вашим сыном.

И это была правда.

Он пожал плечами.

– Займись чем-нибудь другим, Уоллис. Выбери ту жизнь, какая тебе нужна. Не отдавай ее всю этим поискам.

Валли только улыбнулась, понимая в глубине души, что совет Льюиса очень мудр, и почти жалея, что не сможет ему последовать.

Она пожала руку Льюису и ушла, направляясь на Лексингтон-авеню. Она уже собиралась повернуть за угол 92-й улицы, когда взгляд ее упал на здание, из которого она только что вышла. У окна на верхнем этаже стоял Льюис, все еще держа в руках чайную чашку, и смотрел на нее. Они помахали друг другу, затем Валли повернулась и пошла к автобусной остановке.

Поздно ночью Валли разбудил телефонный звонок – телефон вибрировал на полу банка. Валли посмотрела на экран, там высветился неопределенный номер.

– Алло.

– Ты знала, что святая Урсула – покровительница сирот? – это был Льюис Джордан.

– Не знала, – ответила Валли.

– Мне кажется, она наблюдает за тобой.

«Добро пожаловать в клуб», – подумала Валли.

– Это прекрасно, Льюис, – сказала она. – Я буду рада любой помощи.

– Мне не надо было рассказывать тебе всего, Валли, но иногда я думаю о том, что вот я следовал правилам пятьдесят лет и нисколько не приблизился к цели. Я все еще одинок.

– Мне правда очень жаль, Льюис. – Валли слышала горечь и разочарование в голосе Льюиса и чувствовала, что он стоит перед нелегким выбором. Она молчала, надеясь, что он сделает выбор в ее пользу.

– Бенджамин Хатч, которого ты ищешь, погиб три года назад в автомобильной аварии, – сказал Льюис.

У Валли замерло сердце. Ниточка, которая могла привести ее к Елене, оборвалась.

– У него осталось два сына от первого брака, – продолжал Льюис. – Роберт и Эндрю. Их мать умерла от рака яичников, когда они были детьми. Они живут вместе в доме отца. Это недалеко. Я пытался связаться с ними, но они не отвечают на звонки, так что… – Льюис откашлялся. – По правилам общества я не должен был тебе этого говорить.

– Спасибо, Льюис, – сказала Валли с благодарностью, чувствуя прилив восторга от того, что назавтра у нее есть отличное дело. – Обещаю, вы не пожалеете.

Валли нашла в сумке ручку и бумагу, и Льюис продиктовал ей адрес и телефонный номер Хатчей, живших в месте под названием остров Шелтер.

9

Валли набрала номер на мобильном с включенной громкой связью, чтобы остальные могли слышать, и долго ждала, пока наконец снимут трубку.

– Да? – ответил мужской голос в трубке.

– Здравствуйте. Это дом Хатчей? Можно поговорить с Эндрю или Робертом Хатчем?

– Это Эндрю. – Голос звучал нетерпеливо.

– Мистер Хатч, меня зовут Уоллис Стоунман. Я дочь женщины по имени Елена Маякова. Это имя вам знакомо?

После короткой паузы он ответил просто:

– Нет.

– Вы уверены? Она из России. Я думаю, что она была как-то связана с вашим отцом, может быть, в то время, когда он там занимался бизнесом?

Последовало длительное молчание.

– Его больше нет.

– Вашего отца? Да, я знаю… Я очень сочувствую вам, – пробормотала Валли, начиная паниковать, потому что ей показалось, что Эндрю Хатч вот-вот повесит трубку. – Дело в том, что я пытаюсь найти Елену, и я надеялась, что, может быть, ваш отец когда-нибудь говорил вам о ней…

– Мы ничего не знаем о России. Я никак не связан с его бизнесом и не знаю никого из людей Эмерсона.

– Я понимаю, но если что-нибудь…

– Ничем не могу вам помочь, – сказал мужчина и повесил трубку.

Валли и остальные некоторое время сидели молча.

– Этот чувак, – сказал наконец Джейк, – знает куда больше, чем хочет рассказать.

– Это как пить дать, – подтвердила Элла. – А что это еще за Эмерсон? Он сказал «не знаю никого из людей Эмерсона».

– Не представляю, что это значит, – ответила Валли, понимая, что получила новую зацепку. – Это имя не упоминалось в статье о его бизнесе.

– Надо встретиться с этим парнем, – предложил Тэвин, – и с его братом.

– Это точно, – сказала Валли.

На следующий день все четверо отправились по линии «J» до конечной, Ямайки, где сели в поезд Лонг-Айлендской железной дороги, направляющийся на восток. Два часа до станции Гринпорт и еще немного до самого острова Шелтер, где им надо было найти дом Хатчей. Народу в поезде было мало, так что в вагоне каждый из четверых мог занять место у окна.

Валли уже бывала в Хамптонсе раньше, ездила несколько раз на каникулы к морю с семьей, для остальных же эта поездка была настоящим откровением. Всю дорогу за окнами мелькали пляжные постройки и невероятные дворцы. Джейк, Элла и Тэвин то и дело прыгали от правого окна к левому, показывая друг другу дома, которые, казалось, становились все шикарнее по мере того, как поезд продвигался все дальше по побережью.

Элла подвинулась к Валли.

– Ты жила в таких домах, как эти? – спросила она.

Валли выглянула в окно и посмотрела на пятидесятикомнатную громадину на береговой линии.

– Ну, может, не в таких больших.

– Там внутри, наверное, так прикольно, да?

– Конечно. Но, думаешь, у них на потолке в спальне есть мозаика на темы Троянской войны? Сомневаюсь.

– Лузеры, – согласилась Элла. Она еще немного помолчала. – На самом деле это все не нужно для дома. Нужно совсем небольшое пространство.

– Да.

– Может быть, мы могли бы сделать… что-нибудь такое.

– Какое?

– Ну найти себе настоящее жилье, – сказала Элла. Она сделала вид, что это случайно только что пришло ей в голову, но Валли насторожилась. У Эллы явно появилась конкретная идея. – Не какое-то большое. А просто снять что-то, официально.

Элла уставилась в окно, притворяясь, что ее не волнует ответ Валли.

– Да, – ответила Валли, застигнутая врасплох, что-то в глубине ее души сопротивлялось этому. – Мы можем это обсудить.

– Если мы найдем работу, мы могли бы. Я видела в «Старбаксе», что они учат на баристу, ну, там, делать латте, капучино и все такое. Я бы точно смогла научиться.

– Ну, конечно, смогла бы.

Элла кивнула и больше ничего не сказала. Валли чувствовала, что разочаровала Эллу, не поддержав ее идею, но она просто не знала, что сказать. В ее жизни не было ничего устойчивого – казалось, что кругом только хаос, – и ей не хотелось врать Элле. И в то же время ей было стыдно, что она не может предложить ничего лучшего. Она повернулась к Элле и взяла ее за руку, пальцы их переплелись, но они так и не сказали ни слова, пока поезд не подошел к нужной станции.

Четверо друзей вышли из поезда в Гринпорте в час дня. Это была маленькая станция в конце главной железнодорожной линии. День был солнечный, но прохладный, с океана дул пронизывающий ветер. Валли посмотрела в Интернете расписание парома, он ходил каждые полчаса с шести утра почти до полуночи – и друзья прибыли как раз вовремя. Причал был всего метрах в ста от станции, небольшой паром уже стоял там и, казалось, собирался отчаливать.

Валли заскочила в сувенирный магазин и купила подробную карту острова Шелтер, а затем присоединилась к остальным на причале. Других пассажиров на пароме не было, только одна машина: старое, потрепанное и помятое такси «Мерседес» с маленькой пластиковой танцовщицей, висящей на зеркале заднего вида. Паромщик дал знак ребятам, что можно заходить, и машина тоже въехала на паром. Паром с гудком отчалил, начиная свое короткое путешествие по Гринпортской гавани. Валли присоединилась к остальным на носу парома. По мере того как они медленно пересекали бухту, лицо Тэвина постепенно зеленело.

– Первый раз плаваю на пароме, – признался он.

– И я, – радостно сказала Элла. – Нас что, будет тошнить и рвать? – Судя по ее тону, она ничего не имела против.

Валли увидела на их лицах настоящий восторг, и это ее утешило. Конечно, она беспокоилась о том, что их ждет на острове, но то удовольствие, которое получали ее друзья от первого в жизни плавания на пароме, уже делало эту поездку стоящей.

Водитель такси вышел из машины покурить. Это был местный парень, лет двадцати, рыжий и кудрявый, в вязаном рыбацком свитере под теплой жилеткой. Он вел себя спокойно и непринужденно, явно чувствуя себя в своей стихии. Закурив, он взглянул на ребят и заговорил.

– Вам нужна машина, – сказал таксист, глядя в сторону Валли скорее утвердительно, чем вопросительно.

Валли посмотрела на него пару секунд и кивнула. Таксист кивнул в ответ и оперся о капот своей машины, глядя поверх перил на постепенно приближающийся остров Шелтер. В маленькой бухте было пришвартовано около дюжины лодок, и все были задраены, вероятно, их не собирались использовать в ближайшие шесть месяцев. Вскоре паром причалил к острову Шелтер, и ребята устроились на заднем сиденье «Мерседеса».

– Куда? – спросил водитель.

– Знаете, где Кричтон-роуд? – ответила вопросом Валли.

Водитель кивнул. Он повел машину из гавани по Ферри-роуд, тянувшейся к северо-востоку острова. Они проехали очень маленький торговый район с продуктовым магазином, видеомагазином, бензоколонкой и двумя ресторанами. Везде было пусто и тихо. Валли следила за дорогой, сверяясь с купленной картой, осматривая местность и вычисляя, где находится дом Хатчей.

– Вы живете на этом острове? – спросил Тэвин.

Таксист покачал головой:

– Неа. У меня тут бабушка живет, а я приезжаю несколько раз в неделю, привожу ей продукты. Она уже не может водить машину.

– Тут так спокойно, – сказала Элла.

– Девять месяцев в году – да, зато летом тут толпы.

– А вы знаете…

– Братьев Хатч? – перебил он ее. – Не особенно. Они сами по себе.

Валли почувствовала прилив адреналина, застигнутая врасплох тем, что таксист знает, куда и к кому они направляются. Она недоверчиво взглянула на него в зеркало заднего вида, и он заметил этот взгляд.

– Кричтон-роуд очень маленькая, – сказал водитель. – Там всего семь или восемь домов. Причем все, кроме Хатчей, приезжают только на лето.

– А-а.

Проехав километров пять по острову со скоростью не более шестидесяти километров в час, они свернули на развилке на Кричтон-роуд. Рядом с указателем на Кричтон-роуд был другой, указывающий в противоположном направлении: «Въезд в заповедник Машомак». Валли сверилась с картой и увидела, что заповедник занимает значительную территорию и, похоже, все дома восточной части Кричтон-роуд стоят на границе с ним. Вся эта часть острова Шелтер была частной территорией.

Водитель повернул на Кричтон, проехал метров пятьдесят и остановился на обочине с правой стороны.

– Приехали, – сказал он.

Валли и ребята увидели дом Хатчей, большой, двухэтажный, не менее чем с пятью спальнями, отстоящий от дороги. С одной стороны к нему примыкал крытый гараж на три машины, сзади виднелся садовый сарай. Вокруг дома все выглядело аккуратно и ухожено, но сами здания требовали некоторого ремонта, на крыше кое-где недоставало покрытия, краска на окнах потрескалась и облезла. Позади дома виднелась широкая полоса леса – западная граница заповедника Машомак, как Валли заключила по карте.

Таксист, видимо, заметил их замешательство при виде тихого и, по-видимому, безлюдного дома.

– Они не знают о вашем приезде? – спросил он.

– Кажется, нет, – ответила Валли. Все шло не так, как она надеялась, но тем не менее она не колебалась.

– Я могу подождать, – предложил он. – Может, братьев вообще нет дома.

– Нет, спасибо, – сказала Валли. – Мы вам очень признательны, но мы, вероятно, останемся тут на какое-то время. Такси «Остров фантазий», ведь так? Мы позвоним, когда соберемся ехать обратно к парому.

Водитель пожал плечами и протянул ей визитку.

– Клево.

Валли заплатила ему, и ребята вылезли из машины. Водитель с трудом развернулся на узкой грязной дороге и уехал в ту сторону, откуда они только что прибыли.

Валли и остальные повернулись к дому Хатчей.

– Может, он был прав, – сказал Тэвин. – Не похоже, чтобы кто-то был дома.

Они вошли в ворота, прошли метров пятнадцать вдоль лужайки к переднему крыльцу дома Хатчей и поднялись по лестнице к двери. Валли нажала кнопку звонка, и звон эхом донесся из-за двери. Ответа не последовало, и она постучала. Снова тишина; похоже, в доме действительно никого не было.

– Вот черт, – сказала Валли.

Они прошли по террасе, опоясывающей дом, к заднему крыльцу, и заглянули через стеклянные двери в задние комнаты. Там было пусто и почти не было мебели. Рядом с кухней столовая с обеденным столом, диваном и телевизором напротив. В углу печь, внутри которой горел огонь. Никаких других следов присутствия хозяев заметно не было.

Валли повернула ручку стеклянной двери, но она была заперта. Валли прошла вдоль задней стены, проверяя остальные двери и окна, и нашла незапертое окно над кухонной раковиной.

– Полезем? – спросил Джейк.

– Я одна, – ответила Валли, чувствуя себя разведчиком, напряженным и готовым к заданию. У нее было дело в этом доме, и лишнее беспокойство о ребятах было ей не нужно.

– Зачем мы вообще сюда ехали? – спросил Джейк обиженно.

– Я все понимаю, но, если что-то пойдет не так, мне может понадобиться ваша помощь. Пожалуйста, стойте здесь, будьте начеку и дайте мне знать, если кто-нибудь появится, хорошо? Просто стукните в заднюю дверь или сделайте еще что-нибудь, и я услышу.

Джейк все еще был немного обижен, но, определенно, в доводах Валли был свой резон. Она отдала сумку Элле и распахнула незапертое окно. Затем подтянулась и влезла в него, после чего взялась за край раковины и вползла внутрь, оказавшись на кухонном столе. Валли спрыгнула на пол, и стук ее ботинок эхом пронесся по дому. Она сняла ботинки, оставила их под столом и босиком бесшумно отправилась обследовать дом.

Как и снаружи дома, внутри все было чисто, но несколько обветшало. Валли прошла в гостиную, где, как оказалось, было значительно холоднее, чем на кухне. Очевидно, единственным в доме обогревателем была дровяная печь, а дверь на кухню была закрыта, чтобы не уходило тепло. В гостиной мебели не было. Валли подумала, что, наверное, браться Хатч постепенно распродавали мебель.

Она вернулась в кухню и принялась обследовать шкафы. Там было достаточно еды, но вся она относилась к двум категориям: крупы – рис и геркулес в большом количестве, и продукты с огорода или из леса – ягодные консервы и овощи. Казалось, братья Хатч почти бедствовали, экономя на всем, на чем возможно, – они делали все, чтобы сохранить фамильный дом.

Рядом с кухней Валли обнаружила черную лестницу и поднялась на второй этаж. Там она прошла по коридору, тянувшемуся вдоль всего дома, с дверями, ведущими в шесть отдельных спален, в том числе две хозяйских спальни в разных концах коридора. Только в этих двух комнатах была хоть какая-то мебель: в каждой по кровати – матрасы на самодельных подставках – и прикроватные столики с лампами. В каждом шкафу скромный, но практичный набор мужской одежды.

Валли как раз собиралась войти во вторую спальню, когда внезапно что-то ударилось об оконное стекло рядом с кроватью. Она даже слегка вскрикнула от неожиданности, выглянула в окно и нашла глазами ребят, выглядывающих из-за забора на краю участка, метрах в двенадцати от дома. Все они выглядели встревоженными, и вдруг Валли услышала, как внизу хлопнула дверь и раздался топот ботинок – двух пар? – на первом этаже. Валли снова взглянула на ребят, и Тэвин знаками показал ей, что в дом вошли двое и что они вооружены.

Черт! По-видимому, братья Хатч вернулись и к тому же пришли с оружием. Неужели кто-то предупредил их, что она влезла в дом? Валли была напугана, но дала знак остальным оставаться на месте. Она подумала, не вызвать ли полицию, решив, что лучше быть арестованной, чем пристреленной братьями Хатч, которые примут ее за воровку, но потом поняла, что ее телефон остался в сумке, а сумку она отдала Элле. Единственный телефон, который она видела в доме, стоял внизу, на кухне.

Потом Валли вспомнила о ботинках. Под кухонным столом, у окна возле раковины. Закрыла ли она за собой окно? Этого она не помнила.

Возможные варианты стремительно проносились у нее в голове. Может быть, просто выйти к ним? Показаться братьям и извиниться, объяснить, что она просто ищет свою русскую мать и поддалась эмоциям, а их не оказалось дома и… нет! Ни в коем случае. Если она выйдет к ним как-нибудь неосторожно, они могут вдруг выстрелить в нее, и даже если этого не произойдет, они наверняка так разозлятся, оттого что она вторглась в их частную собственность, что никогда не помогут ей найти Елену. А ведь братья Хатч остаются ее единственной верной зацепкой.

Черт!

Шаги одного из мужчин, тяжелые и осторожные, послышались на лестнице и начали приближаться к Валли. Валли со всех ног бросилась бежать по коридору к черной лестнице, той, по которой она поднялась на второй этаж. Хотя босиком она бежала бесшумно, старые доски пола слегка скрипели под ее ногами. Внезапно шаги на лестнице стихли, и воцарилась полная тишина. Валли остановилась и замерла. Человек на лестнице не двигался секунд десять – наверное, прислушивался, но потом пошел наверх, а Валли помчалась дальше по коридору и скользнула на узкую черную лестницу. Она поспешно спустилась, остановилась внизу и прислушалась.

По дому все еще ходили двое: один был наверху, он то и дело останавливался и возвращался – явно осматривал комнаты. Второй был все еще внизу, двигался медленно, открывал дверцы шкафов, тщательно осматривая каждый сантиметр. Сидя внизу лестницы, Валли видела свои ботинки там, где она их оставила, на кухонном полу, – стоят как ни в чем не бывало. Она поняла, что оставила их очень удачно – их не было видно под столом, так что сразу найти их мог лишь тот, кто стал бы искать нарочно. Валли также заметила, что не забыла закрыть за собой окно. И все же откуда братья Хатч узнали, что кто-то пробрался в их дом? Почему они искали незваного гостя?

Надо было как можно скорее выбираться из этого дома. Из своего укрытия внизу черной лестницы Валли осторожно пробралась на кухню, тихо ступая по линолеуму к своим ботинкам, но вдруг шаги человека внизу изменили направление – теперь он шел в сторону кухни, прямо к ней. Валли развернулась и бросилась обратно к лестнице, спрятавшись ровно в тот момент, когда мужчина вошел в кухню.

Он остановился и, по-видимому, осматривал кухню. Валли услышала скрип – открылся один из кухонных шкафов. Она улучила момент и немного высунулась, чтобы взглянуть на человека. Это был темноволосый, среднего роста, но очень крепкий на вид мужчина. Волосы с проседью, коротко острижены, на нем джинсы и черное кожаное пальто, в руке пистолет, Валли узнала в нем автоматический «Джейсон» сорок пятого калибра, ее приемный отец когда-то настоял, чтобы она взяла несколько уроков обращения с оружием.

Глядя на этого мужчину, обыскивающего шкафы, Валли вдруг поняла, что это вовсе не один из братьев Хатч, а такой же незваный гость, как и она сама. Но если он искал не ее, то что же он искал?

Мужчина продолжал поиски, и вдруг его внимание привлекло что-то в столовой, чего Валли не заметила. Он подошел к голой стене, к которой были приколоты фотографии, старые, черно-белые, сильно пожелтевшие от времени.

Мужчину особенно заинтересовали две фотографии. На одной была маленькая белая лодка, пустая, лежащая на пляже на фоне темного моря. Второй была фотография юной пары, и кажется, с ними был маленький ребенок. Эти трое стояли перед чем-то вроде деревенского дома. Мужчина протянул руку ко второй фотографии – юной пары с ребенком – и снял ее со стены, чтобы рассмотреть поближе.

– Елена, – сказал он вслух со славянским акцентом.

Сердце Валли едва не выпрыгнуло. Этот незнакомец назвал имя ее матери.

В эту секунду раздался звонок в дверь, показавшийся необычайно громким в пустом тихом доме, и мужчина повернулся в сторону входной двери, так, что Валли смогла увидеть его лицо в профиль. Она ахнула. Он был теперь старше, немного похудел, не было баков и прически в стиле 80-х, но никаких сомнений быть не могло. Это был тот человек, фотографию которого Валли нашла в папке с Брайтон-Бич: «Это очень опасный человек, – написала Елена на обороте. – Если встретишь его, беги». То, что на фотографии делало этого человека страшным, было в нем и сейчас, и даже в большей степени: от него исходило ощущение опасности и жестокости, еще больше усиливавшееся от того, что в руке он держал пистолет. Он взял фотографию, которую рассматривал, и сунул в карман.

– Гость! – прорычал он по-русски, и Валли неожиданно поняла его.

И вдруг к ужасу Валли, человек, осматривавший второй этаж, направился к черной лестнице – той лестнице, где как раз пряталась Валли, – и начал спускаться. Туда, где сидела она.

Черт! Валли не представляла, что делать. Он уже наполовину спустился, когда мужчина на кухне пошел к двери, которая вела в коридор и к выходу. Двигаясь очень осторожно, он спрятал пистолет за спину, выглянул в коридор, потом вышел из кухни и направился к входной двери, проверить, кто там. Как только он вышел, Валли бросилась налево, в угол между лестницей и холодильником, где были свалены старые швабры и веники. Она забралась туда поглубже, и в ту же секунду второй мужчина сошел с лестницы и быстро прошел мимо нее на расстоянии не более полуметра. Валли затаила дыхание, к счастью, он ее не заметил.

Второй мужчина был очень молод – лет восемнадцати, как показалось Валли, – выше и тоньше первого, с длинными темными волосами, спадающими на плечи. В правой руке он держал автоматический 9-миллиметровый пистолет. Он тоже направился к входной двери, вышел из кухни, и как только скрылся из виду, Валли помчалась, скользя в носках по кухонному полу, чтобы не выдать себя звуком шагов, к кухонному столу, где одним быстрым движением схватила ботинки, бросилась к стеклянной двери на противоположном конце комнаты, открыла ее и выскочила на заднее крыльцо, аккуратно закрыв дверь за собой.