Текст книги "Ромео и Джульетта. Гамлет. Подарочное издание"

Уильям Шекспир
Ромео и Джульетта. Гамлет

© ООО «Издательство АСТ», 2024

* * *

Уильям Шекспир(1564–1616)

Ромео и Джульетта
Перевод Т. Л. Щепкиной-Куперник

Действующие лица

Эскал, герцог Веронский.

Парис, молодой дворянин, родственник герцога.

Монтекки и Капулетти главы двух враждебных домов.

Старик, родственник Капулетти.

Ромео, сын Монтекки.

Меркуцио, родственник герцога и друг Ромео.

Бенволио, племянник Монтекки и друг Ромео.

Тибальт, племянник синьоры Капулетти.

Брат Лоренцо и Брат Джованни францисканские монахи.

Бальтазар, слуга Ромео.

Самсон и Грегори cлуги Капулетти.

Пьетро, слуга кормилицы Джульетты.

Абрам, слуга Монтекки.

Аптекарь.

Три музыканта.

Паж Меркуцио.

Паж Париса.

Пристав.

Синьора Монтекки, жена Монтекки.

Синьора Капулетти, жена Капулетти.

Джульетта, дочь Капулетти.

Кормилица Джульетты.

Горожане Вероны, родственники обоих домов, мужчины и женщины, маски, стража, часовые и слуги.

Хор.

Место действия – Верона и Мантуя.

Пролог

Входит Хор.

Хор

 
В двух семьях, равных знатностью и славой,
В Вероне пышной разгорелся вновь
Вражды минувших дней раздор кровавый,
Заставил литься мирных граждан кровь.
Из чресл враждебных, под звездой злосчастной,
Любовников чета произошла.
По совершенье их судьбы ужасной
Вражда отцов с их смертью умерла.
Весь ход любви их, смерти обреченной,
И ярый гнев их близких, что угас
Лишь после гибели четы влюбленной, –
Часа на два займут, быть может, вас.
Коль подарите нас своим вниманьем,
Изъяны все загладим мы стараньем.
 

(Уходит.)

Акт I

Площадь в Вероне. Входят Самсон и Грегори, вооруженные мечами и щитами.

Самсон

 
Уж поверь моему слову, Грегори, мы бобов разводить не станем.
 

Грегори

 
Конечно, нет, а то мы были бы огородниками.
 

Самсон

 
Я хочу сказать: чуть что – я огород городить не намерен, сразу схвачусь за меч!
 

Грегори

 
Смотри, хватишься, а уж попал в беду.
 

Самсон

 
Стоит меня затронуть – я сейчас в драку.
 

Грегори

 
Да затронуть-то тебя трудно так, чтобы ты раскачался.
 

Самсон

 
Любая собака из дома Монтекки уже затрагивает меня.
 

Грегори

 
Кто затронут, тот трогается с места; смелый – стоит на месте. Значит, если тебя затронут, ты удерешь?
 

Самсон

 
Нет уж, ни от одной собаки из этого дома не побегу! На стену полезу и возьму верх над любым мужчиной, над любой девкой из дома Монтекки.
 

Грегори

 
Вот и значит, что ты слабый трус: только слабому стена служит защитой.
 

Самсон

 
Верно! Оттого-то женщин, сосуд скудельный, всегда и припирают к стенке. Так вот: всех мужчин из дома Монтекки я сброшу со стены, а всех девок – припру к стене.
 

Грегори

 
Да ведь ссорятся-то наши хозяева, а мы – только их слуги.
 

Самсон

 
Это все равно. Я покажу свое злодейство. Когда справлюсь с мужчинами, жестоко примусь за девок; всем головы долой!
 

Грегори

 
Головы долой?
 

Самсон

 
Ну да, головы или что другое, понимай сам как знаешь.
 

Грегори

 
Это уж им придется понимать, смотря по тому, что они почувствуют.
 

Самсон

 
Меня-то они почувствуют, пока я в силах держаться. А я ведь, известно, не плохой кус мяса!
 

Грегори

 
Хорошо, что ты не рыба, а то был бы ты вяленой треской. Вытаскивай свой меч: сюда идут двое из дома Монтекки!
 

Входит Абрам и Бальтазар.

Самсон

 
Мой меч наготове! Начинай ссору, я – за тобой.
 

Грегори

 
Как, спрячешься за мной – и наутек?
 

Самсон

 
За меня не бойся!
 

Грегори

 
Боюсь, что улепетнешь.
 

Самсон

 
Надо, чтоб закон был на нашей стороне: пусть они начнут ссору.
 

Грегори

 
Я нахмурюсь, проходя мимо них; пусть они это примут, как хотят.
 

Самсон

 
Нет, как посмеют! Я им кукиш покажу. Такого оскорбления они не стерпят.
 

Абрам

 
Это вы нам показываете кукиш, синьор?
 

Самсон

 
Я просто показываю кукиш, синьор.
 

Абрам

 
Вы нам показываете кукиш, синьор?
 

Самсон

(тихо, к Грегори)

 
Будет на нашей стороне закон, если я отвечу да.
 

Грегори

 
Нет.
 

Самсон

 
Нет, синьор! Я не вам показываю кукиш, синьор! Я его просто показываю, синьор!
 

Грегори

 
Вы желаете завести ссору, синьор?
 

Абрам

 
Ссору, синьор? О нет, синьор!
 

Самсон

 
Но если вы желаете, синьор, то я к вашим услугам. Я служу такому же хорошему хозяину, как вы.
 

Абрам

 
Да уж не лучшему!
 

Самсон

 
Так, синьор!
 

Входит Бенволио.

Грегори

(тихо, Самсону)

 
Скажи – лучшему: сюда идет племянник нашего хозяина.
 

Самсон

 
Нет – лучшему, синьор!
 

Абрам

 
Вы лжете!
 

Самсон

 
Мечи наголо, если вы мужчины! Грегори, вспомни свой хваленый удар
 

Дерутся.

Бенволио

 
Стой, дурачье! Мечи в ножны вложите!
Не знаете, что делаете вы!
 

(Ударом меча вышибает у них из рук оружие.) Входит Тибальт.

Тибальт

 
Как, бьешься ты средь челяди трусливой?
Сюда, Бенволио, смерть свою встречай!
 

Бенволио

 
Я их мирил. Вложи свой меч в ножны
Иль в ход его пусти, чтоб их разнять.
 

Тибальт

 
С мечом в руках – о мире говорить?
Мне даже слово это ненавистно.
Как ад, как все Монтекки, как ты сам!
Трус, начинай!
 

Сражаются. Входят приверженцы обоих домов, которые присоединяются к драке; затем горожане и пристава с дубинками.

Первый пристав

 
Эй, топоры, дубины, алебарды!
Бей их! Бей Капулетти! Бей Монтекки!
 

Входит Капулетти в халате, за ним синьора Капулетти.

Капулетти

 
Что здесь за шум? Подать мой длинный меч!
 

Синьора Капулетти

 
Костыль, костыль! К чему тебе твой меч?
 

Капулетти

 
Меч, говорят! Гляди, старик Монтекки
Мне будто назло так мечом и машет.
 

Входят Монтекки и синьора Монтекки.

Монтекки

 
Ты, подлый Капулетти!
 

(Жене.)

 
Не держи!
 

Синьора Монтекки

 
Не дам тебе приблизиться к врагу.
 

Входит герцог Эскал со свитой.

Герцог

 
Бунтовщики! Кто нарушает мир?
Кто оскверняет меч свой кровью ближних?
Не слушают! Эй, эй, вы, люди! Звери!
Вы гасите огонь преступной злобы
Потоком пурпурным из жил своих.
Под страхом пытки, из кровавых рук
Оружье бросьте наземь и внимайте,
Что герцог ваш разгневанный решил.
Три раза уж при мне междоусобья,
Нашедшие начало и рожденье
В словах, тобою, старый Капулетти,
Тобой, Монтекки, брошенных на ветер.
Смущали мир на улицах Вероны
И заставляли престарелых граждан,
Уборы сняв пристойные, хватать
Рукою дряхлой дряхлое оружье,
Изгрызанное ржавчиною мира,
Чтоб унимать грызущую вас злобу.
Но, если вы хоть раз еще дерзнете
Покой нарушить наших мирных улиц, –
Заплатите за это жизнью вы.
Теперь же все немедля разойдитесь.
За мною, Капулетти… Вы ж, Монтекки,
Явитесь днем – узнать решенье наше –
К нам в Виллафранку, где вершим мы суд.
Итак, под страхом смерти – разойдитесь!
 

Все, кроме Монтекки, синьоры Монтекки и Бенволио, уходят.

Монтекки

 
Кто снова начал этот давний спор?
Скажи, племянник, был ли ты при этом?
 

Бенволио

 
Я здесь застал в ожесточенной драке
Двух ваших слуг и двух от Капулетти
И вынул меч, чтоб их разнять; но тут
Явился вспыльчивый Тибальт с мечом.
Мне, бросив вызов, стал над головою
Мечом он ветер разрезать, а ветер,
Не поврежден, освистывал его.
Пока меж нами схватка продолжалась,
Народ сбегаться начал отовсюду,
И драка тут пошла со всех сторон.
Явился герцог – спор был прекращен.
 

Синьора Монтекки

 
Но где Ромео – ты не знаешь? Счастье,
Что в ссоре он не принимал участья!
 

Бенволио

 
За час до той поры, как солнца луч
Взглянул в окно востока золотое,
Пошел пройтись я, чтоб развеять грусть, –
И вот, в тенистой роще сикомор,
Что тянется от города на запад,
Увидел сына вашего, синьора.
Пошел к нему я. Он меня заметил
И скрылся от меня в лесной глуши.
Но об его желаниях судил
Я по своим, прекрасно понимая,
Что чувствам в одиночестве вольней.
Так я, не следуя за ним, пошел
Своим путем, и рад был избежать я
Того, кто от меня был рад бежать.
 

Монтекки

 
Его там часто по утрам встречают:
Слезами множит утра он росу
И к тучам тучи вздохов прибавляет.
Но стоит оживляющему солнцу
Далеко на востоке приподнять
Тенистый полог над Авроры ложем –
От света прочь бежит мой сын печальный
И замыкается в своих покоях;
Завесит окна, свет дневной прогонит
И сделает искусственную ночь.
Ждать можно бедствий от такой кручины.
Коль что-нибудь не устранит причины.
 

Бенволио

 
Известна ль вам она, мой добрый дядя?
 

Монтекки

 
Нет! И ее дознаться не могу.
 

Бенволио

 
Пытались вы расспрашивать его?
 

Монтекки

 
И я и наши многие друзья;
Но он один – советчик чувств своих.
Он – не скажу, что сам себе не верен,
Но так он необщителен и скрытен,
Так недоступен никаким расспросам,
Как почка, где червяк завелся раньше,
Чем нежные листки она раскрыла,
Чтоб солнцу красоту свою отдать.
Узнать бы нам, что значит это горе, –
Его б мы, верно, вылечили вскоре.
 

Бенволио

 
Вот он идет. Побудьте в стороне.
Надеюсь, что откроется он мне!
 

Монтекки

 
Хотел бы я, чтоб ты услышал скоро
Всю исповедь его! – Идем, синьора!
 

Монтекки и синьора Монтекки уходят. Входит Ромео.

Бенволио

 
Брат, с добрым утром.
 

Ромео

 
Утром? Неужели
Так рано?
 

Бенволио

 
Било девять.
 

Ромео

 
В самом деле?
Как медленно часы тоски ползут!
Скажи, отец мой только что был тут?
 

Бенволио

 
Да. Что ж за горе длит часы Ромео?
 

Ромео

 
Отсутствие того, что бы могло
Их сделать краткими.
 

Бенволио

 
Виной – любовь?
 

Ромео

 
Нет!
 

Бенволио

 
Не любовь?
 

Ромео

 
Да. Нелюбовь ко мне
Возлюбленной.
 

Бенволио

 
Увы! Зачем любовь,
Что так красива и нежна на вид,
На деле так жестока и сурова?
 

Ромео

 
Увы, любовь желанные пути
Умеет и без глаз себе найти! –
Где нам обедать? Что здесь был за шум?
Не стоит отвечать – я сам все слышал.
Страшна здесь ненависть; любовь страшнее!
О гнев любви! О ненависти нежность!
Из ничего рожденная безбрежность!
О тягость легкости, смысл пустоты!
Бесформенный хаос прекрасных форм,
Свинцовый пух и ледяное пламя,
Недуг целебный, дым, блестящий ярко,
Бессонный сон, как будто и не сон!
Такой любовью дух мой поражен.
Смеешься ты?
 

Бенволио

 
Нет, брат, – скорее плачу.
 

Ромео

 
Сердечный друг, о чем?
 

Бенволио

 
О сердце друга.
 

Ромео

 
Да, злее нет любви недуга.
Печаль, как тяжесть, грудь мою гнетет.
Прибавь свою – ты увеличишь гнет:
Своей тоской – сильней меня придавишь,
Своей любовью – горя мне прибавишь.
Любовь летит от вздохов ввысь, как дым.
Влюбленный счастлив – и огнем живым
Сияет взор его; влюбленный в горе –
Слезами может переполнить море.
Любовь – безумье мудрое: оно
И горечи и сладости полно.
Прощай, однако, брат мои дорогой.
 

Бенволио

 
Ромео, подожди, и я с тобой.
Расставшись так со мной, меня обидишь.
 

Ромео

 
Тсс… нет меня! Где ты Ромео видишь?
Я потерял себя. Ромео нет.
 

Бенволио

 
Скажи серьезно мне: кого ты любишь?
 

Ромео

 
Сказать со стоном?
 

Бенволио

 
Но к чему тут стон?
Скажи, в кого влюблен?
 

Ромео

 
Вели больному сделать завещанье –
Как будет больно это пожеланье!
Серьезно, брат, я в женщину влюблен.
 

Бенволио

 
Я так и думал: в цель попал я верно.
 

Ромео

 
Стрелок ты славный. И она прекрасна.
 

Бенволио

 
Чем лучше цель, тем попадешь верней.
 

Ромео

 
О, ты неправ по отношенью к ней.
Неуязвима для любовных стрел,
Она Дианы предпочла удел,
Закована в невинность, точно в латы,
И ей не страшен Купидон крылатый.
Не поддается нежных слов осаде,
Не допускает поединка взоров
И даже золоту – святых соблазну –
Объятий не откроет никогда.
Богата красотой. Бедна лишь тем,
Что вместе с ней умрет ее богатство.
 

Бенволио

 
Иль целомудрия обет дала?
 

Ромео

 
Да, в этом нерасчетлива была:
Ведь красота от чистоты увянет
И жить в потомстве красотой не станет.
О, слишком уж прекрасна и умна,
Умно-прекрасна чересчур она!
Но заслужить ли ей блаженство рая,
Меня так незаслуженно терзая?
Я заживо убит ее обетом!
Я мертв – хоть жив и говорю об этом.
 

Бенволио

 
Послушайся меня: забудь о ней.
 

Ромео

 
О, научи, как разучиться думать!
 

Бенволио

 
Глазам дай волю: на других красавиц
Внимательно гляди.
 

Ромео

 
Вот лучший способ
Назвать ее прелестной лишний раз.
Под черной маской милых дам всегда
Мы ожидаем красоту увидеть.
Ослепший никогда не позабудет
Сокровища утраченного – зренья.
Мне покажи красавицу любую –
В ее красе я лишь прочту о том,
Что милой красота – гораздо выше.
Так не учи; забыть я не могу.
 

Бенволио

 
Свой долг исполню иль умру в долгу.
 

Уходят.

Улица. Входят Капулетти, Парис и слуга.

Капулетти

 
Мы оба одинаково с Монтекки
Наказаны; и, думаю, не трудно
Нам, старым людям, было б в мире жить.
 

Парис

 
Достоинствами вы равны друг другу;
И жаль, что ваш раздор так долго длится.
Но что вы мне ответите, синьор?
 

Капулетти

 
Я повторю, что говорил и раньше:
Мое дитя еще не знает жизни;
Ей нет еще четырнадцати лет;
Пускай умрут еще два пышных лета –
Тогда женою сможет стать Джульетта.
 

Парис

 
Я матерей счастливых знал моложе.
 

Капулетти

 
Созрев так рано, раньше увядают.
Земля мои надежды поглотила,
И дочь – одна наследница моя.
Но попытайтесь, граф мой благородный, –
Пусть вам любовь отдаст она свободно;
В ее согласии мое – лишь часть;
Я ей решенье отдаю во власть.
Сегодня праздник в доме у меня:
Друзья мои сойдутся и родня;
Кого люблю, тот зван на торжество:
Вы к их числу прибавьте одного.
Земные звезды озарят мой дом,
Заставив ночь казаться ярким днем.
Ту радость, что апрель несет нам милый,
Явившись следом за зимою хилой,
Вам приготовит мой смиренный кров
Средь девушек, среди живых цветов.
Смотрите, слушайте и наблюдайте,
И лучшей предпочтение отдайте.
Одной из многих будет и она,
Хоть, может быть, ценой им неравна.
Войдем со мною, граф. – А ты, любезный,
Верону всю обегай, всех найди,
Кто здесь записан
(дает слуге бумагу)
и проси потом
Мне сделать честь – пожаловать в мой дом.
 

Капулетти и Парис уходят.

Слуга

«Всех найди, кто здесь записан!» А может, здесь записано: знай сапожник свой аршин, а портной свою колодку, рыбак – свою кисть, а маляр – свой невод. Меня посылают найти всех тех, чьи имена здесь написаны. А как же я разберу, какие имена здесь написаны? Надо разыскать какого-нибудь ученого человека.

Входят Бенволио и Ромео.

 
А, вот это кстати!
 

Бенволио

 
Коль чувствуешь ты головокруженье,
Кружись в другую сторону – поможет!
Один огонь другого выжжет жженье,
Любую боль прогнать другая может.
Пусть новую заразу встретит взгляд –
Вмиг пропадет болезни старой яд.
 

Ромео

 
Да, это вылечит твой подорожник.
 

Бенволио

 
Что – это?
 

Ромео

 
Поврежденную коленку.
 

Бенволио

 
Ромео, право, ты сошел с ума!
 

Ромео

 
Нет, но несчастней я, чем сумасшедший:
В темницу заперт, голодом измучен,
Избит, истерзан… – Добрый день, приятель.
 

Слуга

 
Синьор, умеете ли вы читать?
 

Ромео

 
О да, – мою судьбу в моих несчастьях.
 

Слуга

 
Этому вы, может, и не по книгам научились; но будьте добры, скажите, умеете ли вы читать по писаному?
 

Ромео

 
Да, если знаю буквы и язык.
 

Слуга

 
Шутить угодно? Бог с вами!
 

(Хочет уйти.)

Ромео

 
Стой, стой, я умею читать.
 

(Читает.)

 
«Синьор Мартино с супругой и дочерью. Граф Ансельмо и его прекрасная сестрица. Вдовствующая синьора Витрувио. Синьор Плаченцио с его прелестными племянницами. Меркуцио и его брат Валентин. Мой дядя Капулетти с супругой и дочерьми. Моя прекрасная племянница Розалина. Ливия. Синьор Валенцио и его двоюродный брат Тибальт. Люцио и резвушка Елена».
 

(Отдает список.)

 
На славу общество! Куда же их приглашают?
 

Слуга

 
Туда.
 

Ромео

 
Куда?
 

Слуга

 
На ужин, к нам в дом.
 

Ромео

 
В чей дом?
 

Слуга

 
Хозяина моего.
 

Ромео

 
Да, мне следовало спросить об этом раньше.
 

Слуга

 
А я и без спросу вам скажу: мой хозяин – известный богач, синьор Капулетти, и если только вы не из дома Монтекки, так милости просим к нам – опрокинуть стаканчик винца. Будьте здоровы.
 

(Уходит.)

Бенволио

 
На празднике обычном Капулетти
Среди веронских признанных красавиц
За ужином и Розалина будет –
Красавица, любимая тобою
Ступай туда, пусть беспристрастный взгляд
Сравнит ее кой с кем из жен Вероны –
И станет лебедь твой черней вороны.
 

Ромео

 
Коль святотатством погрешу таким,
Пусть слезы жгут мои глаза, как пламя;
Смерть от огня пусть карой будет им
За то, что сделались еретиками.
Прекраснее ее под солнцем нет
И не было с тех пор, как создан свет.
 

Бенволио

 
Брось! Ты другой не видел красоты,
И сравнивать не мог, конечно, ты.
Глаза твои, хрустальные весы,
Пусть взвесят прелесть и другой красы.
На празднике – красавиц целый ряд
Я укажу, что блеск твоей затмят.
 

Ромео

 
Пойду не с тем, чтоб ими любоваться,
Но чтоб красой любимой наслаждаться.
 

(Уходит.)

Комната в доме Капулетти. Входят синьора Капулетти и кормилица.

Синьора Капулетти

 
Где дочь моя? Пошли ее ко мне,
Кормилица!
 

Кормилица

 
Невинностью моей
В двенадцать лет – клянусь, уж я давно
Звала ее. – Ягненочек мой, птичка!
Куда ж она девалась? А? Джульетта!
 

Входит Джульетта.

Джульетта

 
Что там? Кто звал меня?
 

Кормилица

 
Зовет синьора.
 

Джульетта

 
Вот я, синьора. Что угодно вам?
 

Синьора Капулетти

 
Вот что… – Кормилица, ступай. Нам надо
Поговорить наедине. А впрочем,
Кормилица, постой, останься лучше.
Ты дочь мою с младенчества ведь знаешь.
 

Кормилица

 
На час не ошибусь в ее годах.
 

Синьора Капулетти

 
Ей нет еще четырнадцати лет.
 

Кормилица

 
Четырнадцать своих зубов отдам
(Хоть жаль – их всех-то у меня четыре),
Что ей еще четырнадцати нет.
До дня Петрова сколько остается?
 

Синьора Капулетти

 
Недели две.
 

Кормилица

 
Ну вот, в Петров день к ночи
И минет ей четырнадцать годков.
Она была с моей Сусанной (царство
Небесное всем христианским душам!)
Ровесница. Сусанну бог прибрал.
Ох, я не стоила ее! А вашей
Четырнадцать в Петров день будет точно.
Вот, помнится, одиннадцать годов
Тому минуло, в год землетрясенья,
Как я ее от груди отняла.
Не позабыть! Все помню, как сегодня.
Соски себе натерла я полынью,
На солнце сидя возле голубятни.
Вы в Мантуе тогда с синьором были.
Да, помню, как сейчас: когда она
Почуяла, что горькие соски, –
Как рассердилась дурочка-малышка,
Как замахнулась ручкой на соски!
А тут вдруг зашаталась голубятня.
Я – опрометью прочь!
С тех пор прошло одиннадцать годков.
Она тогда на ножках уж стояла.
Ох, что я, вот вам крест! Да ведь она
Уж вперевалку бегала повсюду.
В тот день она себе разбила лобик,
А муж мой (упокой его господь –
Вот весельчак-то был!) малютку поднял.
«Что, – говорит, – упала ты на лобик?
А подрастешь – на спинку будешь падать.
Не правда ли, малюточка?» И что же!
Клянусь мадонной, сразу перестала
Плутовка плакать и сказала: «Да».
Как долго шутка помнится, ей-богу, –
Хоть проживи сто лет, а не забыть;
«Не правда ли, малюточка?» А крошка
Утешилась и отвечает: «Да».
 

Синьора Капулетти

 
Ну, будет уж об этом, помолчи.
 

Кормилица

 
Да, только так вот смех и разбирает,
Что вспомню, как она забыла слезы
И отвечала: «Да». А ведь, однако,
На лобике у ней вскочила шишка
Не меньше петушиного яичка!
Так стукнулась и плакала так горько,
А он: «Теперь упала ты на лобик,
А подрастешь, на спинку будешь падать.
Не правда ли, малюточка?» И что же!
Она сказала: «Да» – и замолчала.
 

Джульетта

 
Ну, замолчи и ты, прошу тебя.
 

Кормилица

 
Ну, ладно уж, молчу, господь с тобой.
Милей тебя детей я не кормила.
Ох, только б до твоей дожить мне свадьбы –
Так больше ничего я не хочу.
 

Синьора Капулетти

 
Вот-вот, как раз о свадьбе и хочу я
Поговорить. – Скажи, Джульетта, дочка,
Была бы ты согласна выйти замуж?
 

Джульетта

 
Я о подобной чести не мечтала.
 

Кормилица

 
О чести! Каб не я тебя вскормила,
Сказала б: ум ты с молоком всосала.
 

Синьора Капулетти

 
Так о замужестве пора подумать.
В Вероне многие из знатных дам
Тебя моложе, а детей имеют.
Что до меня – в твои года давно уж
Я матерью твоей была. Ну, словом, –
Твоей руки Парис достойный просит.
 

Кормилица

 
Вот кавалер-то, ах, моя синьора!
Что за мужчина! Восковой красавчик!
 

Синьора Капулетти

 
В веронском цветнике – цветок он самый лучший.
 

Кормилица

 
Ох, да, цветок, уж подлинно цветок!
 

Синьора Капулетти

 
Скажи, могла бы его ты полюбить?
На празднике у нас он нынче будет.
Читай, как книгу, юный лик Париса.
В нем красотой начертанную прелесть.
Вглядись в черты, которых сочетанье
Особое таит очарованье;
 

 
И все, что скрыто в чудной книге той,
Ты в выраженье глаз его открой.
Как книга без обложки, он лишь ждет,
Какой его украсит переплет.
Но не поймал никто еще той рыбы,
Чью кожу взять на переплет могли бы.
Да, смело может красота гордиться,
Коль эти заключит в себе страницы.
Когда рассказ прекрасный в книге скрыт,
То ею всякий больше дорожит.
Ценней ее застежка золотая,
Смысл золотой собою охраняя.
Так раздели, что есть в его судьбе;
Не станешь меньше, взяв его себе.
 

Кормилица

 
Нет, толще станет – так уже ведется.
 

Синьора Капулетти

 
Как смотришь на любовь его, ответь.
 

Джульетта

 
Я постараюсь ласково смотреть,
Но буду стрелы посылать из глаз
Не дальше, чем велит мне ваш приказ.
 

Входит слуга.

Слуга

Синьора, гости собрались, ужин готов, вас просят, молодую синьору зовут, кормилицу клянут в буфетной; и все дошло до крайней точки. Мне приказано скорей подавать. Умоляю вас, пожалуйте сейчас же. (Уходит.)

Синьора Капулетти

 
Идем, Джульетта, граф уже пришел!
 

Кормилица

 
Иди, дитя, и вслед счастливых дней
Ищи себе счастливых ты ночей.
 

(Уходит.)

Улица. Входят Ромео, Меркуцио и Бенволио с пятью или шестью другими маскам и, за ними слуги с факелами.

Ромео

 
Ну что ж, мы скажем в извиненье речь
Иль так войдем, без всяких объяснений?
 

Бенволио

 
Нет, нынче уж не в моде многословье.
У нас с собой не будет Купидона
С повязкой на глазах, с татарским луком,
Похожего на пугало воронье
И ужас наводящего на женщин,
Ни устного Пролога, что с запинкой
Сопровождает вход наш под суфлера.
Пусть думают о нас, что им угодно, –
Мы только протанцуем и уйдем.
 

Ромео

 
Мне факел дайте: для веселой пляски
Я слишком грустен; я светить вам буду.
 

Меркуцио

 
Нет, милый друг, ты должен танцевать.
 

Ромео

 
О нет, вы в танцевальных башмаках
На легоньких подошвах; у меня же
Свинец на сердце: тянет он к земле
И двигаться легко не позволяет.
 

Меркуцио

 
Но ты влюблен. Займи же пару крыльев
У Купидона и порхай на них!
 

Ромео

 
Стрелой его я ранен слишком сильно,
Чтоб на крылах парить, и связан так,
Что мне моей тоски не перепрыгнуть.
Любовь, как груз, гнетет меня к земле.
 

Меркуцио

 
Чтобы совсем ты погрузился, надо
Любви на шею камень привязать.
Но груз тяжел для этой нежной вещи.
 

Ромео

 
Ужель любовь нежна? Она жестока,
Груба, свирепа, ранит, как шипы.
 

Меркуцио

 
За рану – рань ее и победишь.
Ну, дайте же футляр мне для лица.
 

(Надевает маску.)

 
Личина – на личину. Ну, теперь,
Коль строгий взор во мне изъян заметит,
Пусть за меня краснеет эта харя.
 

Бенволио

 
Ну, постучимся и войдем, – и сразу,
Без разговоров, пустимся мы в пляс.
 

Ромео

 
Мне факел! Пусть беспечные танцоры
Камыш бездушный каблуками топчут.
Я вспоминаю поговорку дедов:
Внесу вам свет и зрителем останусь.
Разгар игры – а я уже пропал!
 

Меркуцио

 
Попалась мышь! Но полно, не горюй!
Коль ты устал, так мы тебе поможем,
И вытащим тебя мы из трясины,
Из этой, с позволения сказать,
Любви, в которой по уши завяз ты.
Однако даром свечи днем мы тратим.
 

Ромео

 
О, нет!
 

Меркуцио

 
Да, в промедлении своем
Мы тратим время, точно лампы днем,
Прими совет наш мудрый пятикратно.
Здесь пять голов; в них пять умов. Понятно?
 

Ромео

 
Как знать? На этот маскарад умно ль
Идти нам?
 

Меркуцио

 
Почему – узнать позволь?
 

Ромео

 
Я видел сон.
 

Меркуцио

 
Я тоже, – чем хвалиться?
 

Ромео

 
Что видел ты?
 

Меркуцио

 
Что часто лгут сновидцы.
 

Ромео

 
Нет, сон бывает вестником судеб.
 

Меркуцио

 
А, так с тобой была царица Меб!
То повитуха фей. Она не больше
Агата, что у оддермена в перстне.
Она в упряжке из мельчайших мошек
Катается у спящих по носам.
В ее повозке спицы у колес
Из длинных сделаны паучьих лапок;
Из крыльев травяной кобылки – фартук;
Постромки – из тончайшей паутины,
А хомуты – из лунного луча;
Бич – тонкий волосок, и кнутовище –
Из косточки сверчка; а за возницу –
Комарик – крошка, вроде червячков,
Живущих у ленивиц под ногтями.
Из скорлупы ореха – колесница,
Сработана иль белкой-столяром,
Или жучком-точильщиком, давнишним
Каретником у фей. И так она
За ночью ночь катается в мозгу
Любовников – и снится им любовь;
Заедет ли к придворным на колени –
И снятся им поклоны; к адвокату
На пальцы – и во сне он видит деньги;
На женские уста – и поцелуи
Сейчас же сниться начинают дамам
(Но часто Меб, разгневавшись, болячки
Им насылает – оттого, что портят
Конфетами они свое дыханье);
Порой промчится по носу она
Придворного – во сне он милость чует;
А иногда щетинкой поросенка,
Уплаченного церкви в десятину,
Попу она во сне щекочет нос –
И новые ему доходы снятся;
Проедется ль у воина по шее –
И рубит он во сне врагов и видит
Испанские клинки, бои и кубки
Заздравные – в пять футов глубины;
Но прямо в ухо вдруг она ему
Забарабанит – вскочит он спросонья,
Испуганный прочтет две-три молитвы
И вновь заснет. Все это – Меб. А ночью
Коням она же заплетает гривы,
А людям насылает колтуны,
Которые расчесывать опасно.
Все это – Меб.
 

Ромео

 
Меркуцио, довольно!
Ты о пустом болтаешь.
 

Меркуцио

 
Да, о снах.
Они ведь дети праздного ума,
Фантазии бесцельной порожденье,
Которое, как воздух, невесомо,
Непостоянней ветра, что ласкает
Грудь ледяного севера и сразу
Разгневанный летит оттуда прочь,
Свой лик на юг росистый обращая.
 

Бенволио

 
Пусть этот ветер нас отсюда сдует.
Окончен ужин, и придем мы поздно.
 

Ромео

 
Боюсь, что слишком рано мы придем.
Предчувствует душа, что волей звезд
Началом несказанных бедствий будет
Ночное это празднество. Оно
Конец ускорит ненавистной жизни,
Что теплится в груди моей, послав
Мне страшную, безвременную смерть.
Но тот, кто держит руль моей судьбы,
Пускай направит парус мой. – Идем!
 

Бенволио

 
Бей в барабан!
 

Уходят.