Текст книги "Золотые земли. Вампирский роман Клары Остерман"

Ульяна Черкасова
Золотые земли. Вампирский роман Клары Остерман

© Черкасова У., 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Caper the caper, sing me the song.

Death will come soon to hush us along.

Sweeter than honey and bitter as gall,

love is the pastime, it never will pall.

«What Is a Youth». Eugene Walter

Смейся, забава, и песню мне пой.

Смерть разлучит очень скоро с тобой.

Слаще, чем мёд, и горше полыни,

Игры в любовь никогда не остынут [1]1
  Перевод Елены Федоровой.


[Закрыть].

«Что юность» Юджин Волтер

ДЕЛО № ХХХ

ДЕСЯТОЕ ОТДЕЛЕНИЕ

Делопроизводство № 3

О преступлении против Ратиславской империи

Начато 21 лютня 1227 г.

Закончено …

РАПОРТ

Арсению Антоновичу Кошко,

Начальнику Десятого сыскного отделения Ратиславской империи

От Дмитрия Фёдоровича Волкова,

Начальника Первого сыскного отдела г. Новый Белград

Я, Д. Ф. Волков, являясь коллегой уже бывшего сыскаря второго ранга Первого отделения Демида Ивановича Давыдова, считаю его опаснейшим преступником и предателем Отечества.

Занимаясь расследованием преступлений графа Александра Ферзена и доктора Густава Остермана, Демид Давыдов вступил в сговор с подозреваемой Кларой Остерман и воспользовался служебным положением для получения взятки от лойтурской разведки. Он подозревается также в краже государственного имущества, покрытии преступлений и организации побега Клары Остерман и бомбёжке Нового Белграда.

В настоящее время все дела, касающиеся К. Остерман, Д. И. Давыдова и В. Н. Кельха, переданы в Десятое отделение.

К папке прилагается дневник Клары Остерман вместе с записями Демида Давыдова.

Для удобства и упрощения понимания ситуации документы и дневниковые записи расположены в хронологическом порядке.

Клара Остерман, Демид Давыдов и В. Н. Кельх по-прежнему находятся в розыске.

Их местоположение уточняется.

Д. Ф. Волков.

29 лютня 1227 г.

Примечание: в связи с неразборчивым почерком Д. Давыдова некоторые детали остаются неясными. Возможно, это шифр.

ИЗ ДНЕВНИКА КЛАРЫ ОСТЕРМАН

25 трескуна

Всё, что я пыталась отрицать, всё, во что отказывалась верить, оказалось правдой.

Папа сделал меня чудовищем.

Мой родной отец…

Он что-то сотворил со мной. Сегодня ночью. Я плохо помню. Был лес. Меня снова нашли у домовины. Ещё не начало светать, падал снег, я слышала, как он хрустел под ногами. И волки. Выли волки. До сих пор в ушах стоит гул то ли от ветра, то ли от их пронзительного плача.

Меня тащили на руках. Кто – не помню. У него глаза горели золотым и алым. Дыхание тяжёлое, громкое. Он рычал. Или это тоже волки? Вой, рык… но были ли там волки на самом деле? Хоть что-нибудь из того, что мне запомнилось, случилось на самом деле или только привиделось в кошмаре?

А после… приснился мой самый страшный сон. Наша горничная Нюрочка и её муж Гриша оказались передо мной на коленях. Они плакали, даже Гриша, хотя он всегда сдержанный, а во сне рыдал, как ребёнок, очень просил отпустить Нюрочку. И я тоже просила, тоже плакала. Когда проснулась, у меня вся подушка оказалась мокрой от слёз.

Во сне, как это часто бывает, я оказалась совсем без сил, даже пошевелиться не могла. Только сидела и наблюдала. И Тень вышла из-за моей спины. Да-да, именно так: Тень с заглавной буквы. Сначала она перерезала горло Грише. Он, огромный мужик, всегда казавшийся немного жутким, прежде, чем умереть, вдруг оробел, поднял на Тень глаза и задрожал всем телом, запричитал слова из «Святая Лаодика, прости грешных нас, развей ты ночи тьму». А потом упал, и по полу разлилась лужа… в темноте было плохо видно, но даже во сне я зажмурилась и завизжала, чтобы не видеть этого всего…

Меня вырвало. Кровью…

Неужели чахотка? Я прорыдала всю ночь, папенька успокоил, что так случается от отравления, но сколько ни перебираю в памяти, такого симптома вспомнить не могу. Впрочем, у чахотки тоже, но что иначе это может быть? Папа просто успокаивает меня, да?

И этот сон, ужасный сон.

Так и не смогла дописать. Мне стало настолько плохо, что я упала на кровать и заснула. Заходил папенька. Он заметил раскрытый дневник, но со всей свойственной ему деликатностью, кажется, всё же не стал читать. Вместо этого он присел у изголовья постели и долго держал меня за руку, просил не переживать и не забивать голову всякими глупостями и дурными мыслями. Он сказал, скоро мы уедем из Курганово. Но как я могу уехать, если до сих пор не нашла Мишеля?

Профессор Афанасьев обещал отыскать его, а на деле быстро сдался, уехал, только след его и простыл. Я никому не могу доверять. У меня никого, никого нет, кроме папы. Но насколько он со мной честен? Словами не передать, какой потерянной и запутанной я себя ощущаю.

БЕЛГРАДСКАЯ ПРАВДА

20 трескуна 1227 № 24

ГРАФ ФЕРЗЕН ПРОВОДИЛ ОПЫТЫ НАД ЛЮДЬМИ

Чудовищные вести приходят из Великолесья.

В Первое отделение г. Нового Белграда поступило заявление на бывшего министра государственных имуществ графа Александра Ферзена. Его обвиняют в проведении научных опытов над своими крепостными, жестоком обращении с людьми и убийствах.

Как всё началось?

Студент-фольклорист Императорского университета, потомок знатного рдзенского рода Михаил Белорецкий этой осенью уехал на фольклорную практику в Великолесье и остановился в усадьбе Курганово графа Ферзена, о чём неоднократно писал своим друзьям.

Всё шло хорошо, и студент, как ему и полагалось, собирал былички и сказки, пока неожиданно не сообщил своим друзьям о жутких таинственных делах, что творит на своей земле граф Ферзен.

Оказывается, в принадлежащих ему деревнях уже несколько лет массово страдают полоумием люди. Граф забирает больных якобы к себе на лечение. Для этого в его владениях оборудована специальная подземная лечебница. Но никто из якобы пациентов графа, а точнее его подчинённого доктора Густава Остермана, никогда не выходил из лечебницы живым. Лишь несколько пациентов (или, скорее, пленников) сбегали из подземной лаборатории, но, если верить свидетельствам очевидцев, менялись до неузнаваемости и теряли все человеческие черты.

Михаил Белорецкий рискнул своей жизнью, чтобы выяснить правду и спасти несчастных. В сообщении, которое он успел отправить друзьям в столицу, он рассказал о чудовищных условиях и нечеловеческих опытах, которые проводит над крепостными доктор Остерман.

Кто такой доктор Остерман?

Ещё двадцать лет молодой доктор Густав Остерман был восходящей звездой лойтурского научного сообщества. О его прогрессивном взгляде на медицину писали многие газеты того времени не только в Лойтурском королевстве, но даже у нас в Ратиславской Империи. Ожидалось, что Остерман произведёт невероятный скачок в изучении человеческих возможностей.

В 1204 году Густава Остермана неожиданно обвинили в попытке создать мутанта – человека, чьи возможности усилены искусственным способом. Точно не известно, чем именно занимался доктор, но его лишили всех должностей, наград и имущества и объявили в розыск в Лойтурском королевстве.

О дальнейшей судьбе доктора ничего не было известно, пока неожиданно спустя двадцать с лишним лет о нём не сообщает молодой студент Михаил Белорецкий.

Итак, Густав Остерман оказался в Курганово, владениях графа Ферзена и, судя по всему, продолжает свои исследования и опыты над людьми.

Где Михаил Белорецкий?

После последнего письма, полученного в конце прошлого года, друзья больше ничего не знают о студенте Михаиле Белорецком. Как и многие несчастные, что оказались во владениях графа Ферзена, он просто пропал без вести. В Первое отделение г. Нового Белграда поступило уже несколько заявлений с просьбой начать его поиски, но они до сих пор остались без ответа.

Что происходит в Курганово?

За последний месяц в усадьбе графа Ферзена произошёл целый ряд печальных событий: нанятые им для повала леса лесорубы оказались жестоко растерзаны волками, в усадьбе произошёл пожар, уничтоживший большую оранжерею, под которой, если верить письмам Белорецкого, и находилась лаборатория доктора Остермана, а сам граф потерял зрение при невыясненных обстоятельствах.

Всё это выглядит как череда совпадений. Или же графу Ферзену действительно есть что скрывать?

ИЗ ДНЕВНИКА КЛАРЫ ОСТЕРМАН

Снова заснула прямо за письменным столом. Даже перо в руках тяжело держать.

Соня принесла горячий сладкий чай. Она очень понурая, говорит, в усадьбе все встревожены и расстроены. Впрочем, я тоже. Ничего удивительного, учитывая недавние события.

Она тайком передала мне свежую газету. Поверить не могу, что о нас написали в «Белградской правде»! Но, может, хотя бы это заставит сыскарей наконец-то заняться поисками Мишеля. Кажется, что до него никому нет дела.

С одной стороны, статья очень меня воодушевила, ведь я уже потеряла надежду. Отец запрещает даже говорить о том, что случилось в оранжерее. Все упорно делают вид, будто ничего не произошло, и от этого кажется, что я схожу с ума. Будто я действительно всё придумала.

С другой стороны, мне стало ещё беспокойнее, чем прежде. Что, если папу арестуют? Если сыскари докажут его вину, то отправят на каторгу или вовсе казнят. Не могу даже в самом страшно сне представить это. Нет, не хочу, отказываюсь думать об этом.

От волнения разболелась голова.

Спросила Соню, не нашли ли Мишеля. Не знаю, зачем я об этом постоянно спрашиваю. Его никто, кроме меня, больше и не ищет. Осталась надежда только на Первое отделение. Даже если бы чудо случилось, думаю, весть о его возвращении мигом облетела бы Курганово. Но пока тишина. А зима всё суровее, морозы крепчают, и солнца не видно уже почти седмицу. Теперь, когда я оказалась пленницей в собственной спальне, то день и вовсе кажется всего мгновением, что вспыхивает за окном и тут же гаснет в зимнем сумраке.

Напилась чаю, стало чуть получше. Хочу расписать весь свой кошмарный сон, чтобы он, наконец, перестал меня мучить.

Знобит. Уже стемнело. Сижу на подоконнике, хотя от окна дует, но холод держит меня на краю сознания, не позволяет окончательно потерять связь с настоящим и погрузиться в ужасные видения. Спальня кажется ненастоящей, свитой из лоскутов шёпота и мрака. За границей портьеры, за пределами огонька свечи́, которая горит рядом на подоконнике, мир создан из теней, а тени те живые, густые. Мир этот точно вырвался из кошмаров. Он полон тихих голосов и шорохов… ох, неужели я и правда схожу с ума??

Нужно сосредоточиться. Страшный сон. Может, если расписать его во всех подробностях на бумаге, он перестанет преследовать меня наяву.

Всё происходило в пустой незнакомой избе. Было темно, только керосиновая лампа горела за моей спиной. Я сидела в кресле. В углу – сейчас, когда начала писать, вдруг вспомнила это – стоял длинный стол, на каком обычно делает операции отец. Наверное, поэтому мне кажется, что он был где-то рядом в том сне, хотя это не так.

В избе находились я, Нюрочка и Гриша.

Там, во сне, Гриша лежал на полу и истекал кровью. Нюрочка рвалась к нему, пыталась доползти, но руки у неё оказались связаны за спиной. А я вовсе не могла пошевелиться, плакала беззвучно, тело оцепенело. А за моей спиной стояла Тень. У неё не было плоти, лица, даже голос звучал так, точно не принадлежал ни мужчине, ни женщине, а неведомой чёрной сущности. Тень силком подтащила меня к Грише, посадила на пол рядом с ним.

– Пей, – велела Тень.

Во сне я стала совсем безвольной, тело меня не слушалось, поэтому не противилась, но и не подчинялась приказу. И тогда Тень схватила меня за шею, ткнула прямо к горлу Гриши, и губ коснулась кровь.

До сих пор точно ощущаю горячую кровь на своих губах. Я зарыдала. А после, когда капли попали на язык, ощутила такую дурноту, что меня вырвало.

Но Тень это не остановило. Она заставила пить дальше. И там, во сне, полном жутких неясных образов, кровь обратилась в золото. Оно ощущалось слаще всего на свете, точно я пила уже не кровь, а золото, чистое золото, и какое это было наслаждение.

Грешно и грязно даже писать об этом.

Что-то скрежещет за стеной, прямо у изголовья моей постели. Мыши, наверное, опять завелись. Попросила переставить кровать, но на новом месте опять слышу скрежет. Не могу заснуть.

27 трескуна. Наверное. Забыла спросить Соню, какое сегодня число.

Всю ночь снова держалась горячка. Голова раскалывается. Мне показалось, я видела Марусю, хотя знаю, что она мертва. Все мертвы. Всё Курганово мертво. Эта усадьба – могила, и меня закопают в ней живой. Я умру совсем молодой. Нет, не так. Я давно мертва. Ещё с рождения. Собственный отец сделал меня чудовищем. Родной отец превратил меня в существо настолько мерзкое, противоестественное, уродливое, что от одной мысли о моей истинной сути мне становится отвратительно собственное тело.

Почему я это написала? Будто и почерк вовсе не мой. Клянусь, совершенно не помню, чтобы писала это, ведь я только недавно проснулась. Приходила Сонечка, принесла обед. Я поела, а после взялась за дневник, открыла его и увидела эти ужасные слова. Кто и зачем так зло подшутил надо мной?

Попробовала выйти из спальни. В доме совсем тихо и безлюдно. В гостиной Сонечка снимала игрушки с ёлки. Граф сидел в кресле. Он повернулся, заслышав шаги. Теперь, когда он ослеп, у него на глазах всегда чёрная повязка. А нрав, кажется, сделался ещё дурнее. К счастью, граф или посчитал, что ослышался, или предпочёл сделать вид, что не услышал моего приближения.

Я приложила палец к губам, когда Соня меня заметила.

Ещё немного постояла, полюбовалась издалека остатками роскошеств на ёлке и поспешила вернуться к себе.

После Долгой ночи усадьба точно погрузилась в летаргический сон. Ничего не меняется. Тянутся серые хмурые будни, все как один похожие друг на друга.

Святые дни, обычно полные сытой зимней лености, наступили, но на этот раз оказались лишены воодушевлённой радости. Всё стало походить на унылый затянувший сон. Целый месяц безуспешных поисков. Неудивительно, что я заболела. Отчаяние выматывает и опустошает.

Вот Сонечка уже снимает игрушки с ёлки, а я так и не ощутила атмосферу праздника. Даже подарки, оставленные отцом, не распаковала. На Святые дни принято наряжать дома огоньками, молиться, ходить на пышные службы, дарить подарки, петь песни и читать сказки, но, надо признать, графу всё это никогда не нравилось. Он разрешал Настасье Васильевне и мне ставить ёлку, чтобы создать праздничное настроение, и даже порой ездил в храм, как мне кажется, лишь потому, что так положено, а не потому, что он действительно верит в Создателя. Думаю, граф не верит ни в кого, кроме себя.

Теперь, когда Мишель пропал, Настасья Васильевна погибла, а граф стал калекой, о традициях сразу же все забыли. Меня охватывает тоска. Зима наполнилась тревогой, стало невыносимо тяжело переживать это в одиночестве. Взяла томик детских лойтурских сказок, начала читать, но оказалась слишком слаба и не смогла продвинуться дальше второго абзаца.

Так я и закрыла книгу – в библиотеке графа хранится чудеснейшее богатое издание с волшебными картинками настолько красочными, что даже я, выросшая вдали от больших городов и никогда не выезжавшая дальше Орехово, могу представить себе украшенный к Святым дням Уршпрунг со всеми его кирпичными, точно пряничными, домиками, черепичными крышами и печными трубами, из которых тянется дымок и запахи праздничного ужина. Представляю заснеженные дороги и весёлых горожан, нарядившихся в свои лучшие одежды ради Святой службы.

И свечи, да-да, там Долгую ночь, которая предшествует Святым дням, празднуют, пронося по городу свечи и воспевая Создателя, Константина-каменолома и Святую Лаодику. Книга так и начинается с картинки, на которой горят десятки свечей. Как жаль, что художник не передал, как это должно быть по-настоящему: сотни, тысячи свечей, наводнивших прекрасный древний Уршпрунг. Сколько папенька ни рассказывал мне о своём родном городе, мне всегда мало. Как же я мечтаю хоть раз, хоть одним глазком увидеть город наших предков. Однажды, когда я была совсем малюткой, нам пришла открытка от моей тёти Клары, в честь которой я и названа. Открытка эта всё время висела у меня над постелью. Вложу её в дневник, раз навсегда покидаю Курганово. Её оставить никак не могу.

Ниже приведён перевод с лойтурского:

Кому: Густав Остерман

Куда: Ратиславская империя, Златоборская губерния, поместье Курганово

От кого: Клара Штальбаум

Откуда: Лойтурия, г. Уршпрунг

Мои дорогие Густав и Клара!

Пишу в первую седмицу зимы в надежде, что мои поздравления успеют найти вас до наступления Святых дней. Купила эту открытку в прошлом году, как раз чтобы отправить вам в подарок. На ней изображена зимняя ярмарка в самом центре нашего прекрасного нарядного Уршпрунга. Надо признать, я не очень люблю это время: в городе становится слишком людно и шумно, а уж сколько трат приходится сделать на подарки, но, с другой стороны, мы преступно редко собираемся всей семьёй, а в праздники проводим несколько дней вместе, наслаждаясь компанией друг друга.

И потому особенно печально понимать, что ты, дорогой брат, и ты, моя любимая, ни разу не виденная племянница, так далеко от дома. Мы все очень скучаем по вам и передаём привет. Только что заходила матушка, увидела, как я пишу это письмо, и попросила передать привет и горячие поцелуи.

Густав, будь осторожен и не забывай носить шарф, ты так легко простужаешься.

Клара, моя маленькая мышка, надеюсь, однажды ты собственными глазами увидишь, как прекрасен зимний Уршпрунг, твоя далёкая родина, а пока пусть у тебя будет эта открытка. Не забывай о доме, где тебя всегда ждут.

С любовью и тысячью поцелуев,

Твоя сестра, Густав,

и твоя любящая тётя, Клара,

Штальбаум Клара.

Открытка эта пришла ещё лет десять назад, я тогда была совсем малышкой. Она выцвела и потрепалась по краям – так часто я её рассматривала. Забавно, но она настолько долго провисела над кроватью, что теперь будет напоминать не только о ни разу не виденной родине, но и о ставшем мне родным Курганово. Всю свою жизнь я провела здесь, в Великолесье, и остальной мир знаком мне только по книгам, картинам и рассказам других. Не передать словами, насколько смешанные чувства мной овладели. С одной стороны, так волнительно побывать в новых местах, а с другой – страшно. Несмотря ни на что, я буду скучать по дому, ведь другого у меня никогда не было.

Папа не сказал, надолго ли мы уедем, но предупредил, чтобы я не собирала много вещей.

Боюсь, это был не сон. Нюрочки не видно какой день.

Я должна что-то сделать, пока окончательно не потеряла разум.

Приходила Соня, принесла бульон. Я боялась задать этот вопрос, но всё же спросила, почему приходит всегда одна Соня и где, например, Нюрочка. После гибели Маруси домашними делами в основном занималась она. Соня пыталась уйти от ответа, начала нести какую-то чепуху про метель, заметённую дорогу, про то, что дров некому нанести, и скоро будет нечем топить печи, и даже воды уже нельзя вскипятить. Это только сильнее меня смутило. Я уже дня три, если не больше, не выхожу из спальни и вижу только папеньку и Соню. Но у графа же столько крепостных. Куда они могли все подеваться?

Видения из моего кошмарного сна теперь кажутся пугающе настоящими. Но это же не могло случиться на самом деле?

Пишу, а пальцы едва держат перо. Папа просил не вставать, но я просто устала лежать целыми днями в постели и перебирать одно и то же в мыслях, а поделиться ни с кем не могу.

Усадьба выглядит обезлюдевшей, совсем пустой, безжизненной. Она и вправду теперь отражает своё жуткое роковое название «Курганово». Это могила, могила всем моим мечтам, надеждам, чаяниям, всем светлым наивным убеждениям.

Крепостные куда-то пропали.

Приезжал Николя. Я слышала его голос на лестнице и видела лошадь у крыльца, но папенька не пустил его ко мне. Я пыталась кричать, чтобы он разрешил Николя зайти. Так радостно было бы теперь увидеть друга. Но, верно, папенька считает, лишние волнения сделают мне только хуже.

Помахала Николя из окна. Он долго стоял во дворе, мы смотрели друг на друга. Надеюсь, скоро болезнь отступит, и я смогу обнять его. Мой дорогой друг всегда знает, как утешить и развеять волнения. Как было бы здорово поговорить теперь с ним, поделиться своими переживаниями за Мишеля, тревогой из-за кошмарного сна.

Но даже ему я не смогла бы рассказать свою постыдную тайну.

И то, о чём писал Мишель в своём дневнике, – тоже.

Он считал, отец сделал меня вештицей, то есть злой тёмной ведьмой, которая заключила сделку с нечистой силой. Никогда не замечала за собой ничего ведьмовского. Я это всего лишь я.

Долго стояла перед зеркалом, разглядывала себя, но не нашла признаков того, о чём писал Мишель. Может, он и вправду бредил после всего случившегося? Как мог он посчитать меня чудовищем? Как мог он подумать, что родной отец поставит на мне какой-то ужасный эксперимент? Это, безусловно, полная чепуха, не стоит забивать подобными мыслями голову. Настасья Васильевна всегда называла меня излишне впечатлительной. Стараюсь больше читать, чтобы не думать ни о болезни, ни о вештицах, ни о Мишеле.

Если бы я могла, сделала бы всё, чтобы он вернулся. Просто видеть его – уже такая радость.

Какая же я дурочка. Маленькая глупая дурочка. Настасья Васильевна правильно так меня называла. Она во всём оказалась права. Я глупая, наивная, мечтательная и слишком впечатлительная. Так мне и надо.

А вот если – что куда более вероятно, потому что рационально, – у меня и вправду чахотка, то стоит держаться подальше от Николя ради его же блага. Как-то раз видела статью в научном журнале о том, что болезнь передаётся при общении с лицами из маргинальных слоёв населения. Но разве я общалась с такими людьми? Если только лесорубы, которые приезжали недавно в Курганово, могли оказаться больны, но так я и не разговаривала с ними совсем. Впрочем, они могли заразить кого-нибудь другого, и болезнь распространилась. Создатель! Но в таком случае эпидемия грозит всей усадьбе, а то и всей губернии! Сколько времени ей понадобится, чтобы уничтожить всех?

Или же я заразилась, когда полезла в домовину в лесу? Неизвестно, кто или что там пряталось перед этим… там было столько крови…

От одной мысли про кровь становится…

Невольно в голову лезут воспоминания о том романе про вампиров. Там нечистая сила умело притворялась людьми, а на деле пила человеческую кровь. Эти дурные сны никак не оставят меня.

Кто-то приехал. Неужели профессор Афанасьев вернулся? Он так и не нашёл Мишеля, хотя обещал, что не оставит его…

Из окна видела, как папенька вышел на крыльцо и разговаривал с мужчиной в чёрном. Идёт сильный снег, я ничего толком не разглядела. После того как папенька вернулся домой, мужчина некоторое время стоял на крыльце, заглядывая в окна. Меня он тоже заметил, долго смотрел пристально, но лицо его не получилось различить издалека. Он только что уехал. Снег усиливается.

Темнеет. Приходил папенька.

Что-то случилось, но он отказывается объяснить, в чём дело, только сказал собирать вещи. Мы уезжаем из Курганово прямо сейчас, посреди ночи. В конюшне горят огни. Папенька разрешил взять с собой лишь небольшой саквояж. Я положила несколько книг, запасное платье, а сама оделась в шерстяное, которое мне подарили на прошлые Святые дни. Сони не докричаться. Пришлось собираться самой.

Сижу, жду папеньку. И куда мы поедем в такую погоду?

Граф ругается. Они с папенькой громко спорят. Никогда не слышала, чтобы отец поднимал голос на графа. Сижу, трясусь, боюсь даже выглянуть из спальни. Пусть граф слеп, но нрав его столь жесток.

Как они кричат!

Клара, милая, надеюсь, ты в порядке?

Я пытался навестить тебя, но доктор Остерман не пустил, сказал, ты очень дурно себя чувствуешь. Пришли хоть маленькую весточку.

Анна Николаевна и Арина Терентьевна тоже беспокоятся за тебя. Завтра обещали напечь пирожков, чтобы ты хорошо кушала и скорее поправлялась.

P. S. Не могу не пожурить тебя за неосмотрительность. А я просил не бегать по зимнему лесу. Ужасно злорадствую. Не послушала меня, вот и расплачиваешься.

P. S. Выздоравливай скорее, милая Клара. Обнимаю.

Твой Николя.

Кажется, скандалы не перестают сотрясать наш некогда мирный край.

Стоило утихнуть пожарам и смертям в усадьбе Курганово графа Ферзена, как таинственные исчезновения начались в соседних деревнях.

Жители Стрельцово и Дубравки жалуются на пропажу людей. Уже трое взрослых, среди которых двое мужчин, ушли из дома и не вернулись. Тела их не найдены, а единственная женщина, Аглая Кузнецова из Дубравки, чьё тело обнаружили совершенно обескровленным, в ночь после своих похорон вернулась домой!

По крайней мере, так заявляет её муж, который лично заколол свою мёртвую благоверную, лишив её жизни во второй раз.

Сотрудники ореховского сыска отказывают мужу погибшей кмету Ивану Кузнецову в возбуждении дела о воскрешении и занимаются только расследованием непосредственно её убийства. На мои вопросы они заявили, что воскрешением мёртвых сыск не занимается.

Итак, что же произошло в Дубравке?

Две седмицы назад, если верить И. Кузнецову, его жена Аглая ушла за водой и не вернулась. Только, что удивительно, Кузнецов даже не может назвать точную дату пропажи своей жены. Её поисками он вовсе не занимался и находился, если верить соседям, в продолжительном запое. И лишь мать несчастной, тёща Кузнецова, зайдя в гости к дочери, обнаружила её исчезновение.

Аглаю Кузнецову искали всей Дубравкой, но следов женщины не нашли. Новые вести о ней пришли… из соседней деревни Стрельцово, где несчастная лежала убиенной в коровнике. Женщина умерла за несколько дней до своего обнаружения, тело её оказалось совершенно обескровлено, а на шее остались следы укусов.

Помимо Аглаи Кузнецовой из Стрельцово пропало ещё несколько человек, но их ни живыми ни мёртвыми так и не нашли.

А дальше всё самое интересное и страшное только начинается!

Тело Аглаи вернули в Дубравку, отпели и похоронили согласно порядку. И уже ночью погибшая вернулась домой на своих двоих. Напившийся то ли от горя, то ли по привычке Кузнецов мгновенно протрезвел, как он утверждает, и заколол супругу то ли кочергой, то ли ножом, повторно лишив жизни, а после для уверенности отрубил голову топором.

Аглая Кузнецова была с почестями похоронена всей деревней во второй раз. Если верить слухам – голову её закопали отдельно в другом месте, а жители Дубравки и Стрельцово уже бьют тревогу и предупреждают об упырях или, как принято их теперь называть в модной современной литературе, вампирах!

Кузнецову пришлось печальнее, и несчастного забрали в лечебницу. Впрочем, это может оказаться для него лучшей участью, ведь изначально охотника на вампиров собирались арестовать за осквернение могил, хулиганство и богохульство.

Я посетил Кузнецова в Златоборской лечебнице душевнобольных Святой Лаодики и добился с ним встречи. Кузнецов и вправду выглядит как человек, который давно и часто прикладывается к бутылке, но в нашу встречу оказался трезв, хотя выглядел вялым и апатичным. Лечащие врачи объяснили это сильными успокоительными. Я получил комментарий от психиатра Ильи Совушкина.

И.С.: Кузнецов – обычный пьяница и гуляка, что не редкость в нищих деревнях. Многие кметы уходят зимой на заработок в города, Кузнецов же является калекой, плохо ходит, поэтому остаётся дома. Нет ничего удивительного, что он ушёл в такой сильный запой и начал страдать галлюцинациями.

«Ореховские вести»: Как считаете, мог ли Кузнецов в пьяном угаре убить жену, а после, протрезвев, попытаться спрятать тело?

И.С.: Звучит очень правдоподобно. К сожалению, статистика показывает высокую смертность среди женщин именно от рук мужей-алкоголиков. У нас проходят лечение от кликушества пять пациенток, все пострадали от жестоких мужей. Пусть они потеряли здравый разум, но сохранили жизнь. Супруге Кузнецова повезло меньше. Это, конечно, всего лишь мои предположения, доказательств у нас нет.

ОВ: Но почему Кузнецов оттащил тело жены в соседнюю деревню и каким образом мог лишить крови?

И.С.: Думаю, не стоит искать этому рациональное объяснение. Алкоголики стремительно деградируют, а такие необразованные люди, как Кузнецов, вовсе дичают. Нормальному здоровому человеку тяжело понять ход его мыслей.

ОВ: В таком случае, если Кузнецов убил жену, то зачем после выкопал?

И.С.: Алкоголизм на разных его стадиях порой отличается эмоциональными срывами, больные в том числе испытывают неожиданные уколы совести. Очень может быть, что в какой-то момент Кузнецов раскаялся. А дальше его воспалённый, затуманенный алкогольными парами разум мог заставить его выкопать жену из могилы и принести домой. Приступ раскаяния быстро сменился страхом и ужасом перед расплатой, и далее уже разыгралась сцена с «убийством воскресшей жены».

ОВ: Какой ужас. Как часто подобное случается с людьми, страдающими алкоголизмом?

И.С.: Это еще не самое страшное, что случается с ними, к сожалению.

После разговора с психиатром я, конечно же, попросил о встрече с самим Кузнецовым, но он не отличался болтливостью, такое сильное действие оказывают на него успокоительные. Вот, что мне удалось у него узнать:

ОВ: Когда вы видели свою жену в последний раз?

Иван Кузнецов: После похорон.

ОВ: А когда вы видели свою жену в последний раз живой?

И.К.: Не помню.

ОВ: Не помните, когда видели собственную жену?

И.К.: Живой её не помню. Я пил.

ОВ: А она с вами не пила?

И.К.: Нет, она горилку не любила. Ей сладкое нравилось.

ОВ: А вы пили горькую?

И.К.: Да.

ОВ: Долго?

И.К: Долго.

ОВ: Сколько?

И.К: Долго.

ОВ: Ладно, а когда она пропала, вы не заметили, что вашей жены нет рядом?

И.К.: Нет.

ОВ: Вы ссорились с ней в последнее время?

И.К.: Да.

ОВ: Почему?

И.К.: Ей не нравилось, что я пил.

ОВ: Зачем вы её убили?

На это, надо сказать, Кузнецов возмутился, моя провокация не сработала. Он начал кричать, хватать себя за шею, и пациента пришлось усмирять санитарам, а меня попросили покинуть палату. Но прежде чем меня выдворили из лечебницы, я успел задать один вопрос:

ОВ: Почему вы решили, что ваша жена – вампир?

И.К.: Она выпила кровь нашей Нютки. Моей дочки. До самой последней капельки.

Надо сказать, в Ореховском сыске об этих подробностях умалчивают, но это объясняет, почему алкоголика и убийцу, каких в деревнях много, не обвинили остальные жители Дубровки, а устроили охоту на вампиров.

Что же это? Всеобщее помешательство или серия убийств?

Стоит отметить, что Дубравка, как и Стрельцово, прежде были во владении рода Стрельцовых, которые уже находились под подозрением за массовое убийство с оккультными элементами. Что, если в Великолесье существует языческий культ, который убивает людей особо изощрёнными способами?

И не стоит забывать, что прошлогодние убийства в Курганово так и остались нераскрытыми, и граф Ферзен до сих пор не ответил перед следствием.

Слишком много вопросов. Слишком мало ответов.

С. Кислый

ИЗ ДНЕВНИКА КЛАРЫ ОСТЕРМАН

Не знаю какой сегодня день. Наверное, наступил месяц лютый.