Текст книги "Бриллианты имперской короны"

– Я нашла сумку, принадлежащую м-ру Дрейку Мейстралу. Вы не могли бы передать ее по ряду в его сторону? Я уверена, он о ней беспокоится.

– Граф Квик.

– Элвис Пресли. Из Грейслэнда.

– Большая честь, сэр. Надеюсь скоро увидеть Мемфис.

Сержант Тви смотрела танец, лежа на позаимствованной ею кушетке перед видео. Комнату наполнял теплый маслянистый залах лиственных лепешек; уничтожая их, Тви сдувала желтый пигмент с пальцев. Жизнь, которую она вела, до сих пор была вполне сносной. На Тви были надеты украденные драгоценности, а попозже вечером (до окончания бала) она, может быть, выйдет и стащит еще.

Единственной проблемой Тви в настоящее время было то, что она не могла выбраться с этой планеты – воспользоваться имперским паспортом она не осмеливалась и не знала никого на планете, кто мог был достать ей новое удостоверение. К несчастью, в программу ее обучения не входила подделка документов – пока она служила в Секретных Драгунах, имперские консульства в любой момент готовы были выдать ей совершенно аутентичные бумаги.

Тви увидела барона Синна, двигавшегося в ряду танцоров с графиней Анастасией, и ее уши прижались к голове. Она прицелилась в обоих из воображаемого огнемета:

– Бум, – произнесла Тви. Прямо между напряженных лопаток графини.

Информационные шары миновали то место почти в самом центре, где танцевали Мейстрал и Николь, и тут Тви заметила Амалию Йенсен, двигавшуюся вдоль ряда в паре с каким-то человеком в костюме, сшитом по имперской меде.

Уши Тви прянули вперед. Возможно, подумала она, это и есть решение проблемы.

– Мне сообщили, что эта сумка принадлежит м-ру Мейстралу. Не могли бы вы передать ее дальше по ряду?

– Я помощник м-ра Мейстрала, мадам. Позвольте мне убедиться, что это та самая сумка, которую он потерял.

Роман открыл сумку и увидел значительную пачку наличных денег. Он закрыл сумку.

– Это именно то, чего мы хватились, мадам. Приносим вам благодарность за то, что вы вернули ее.

Роман посмотрел вдоль ряда и поймал взгляд Мейстрала.

– Генерал Джералд.

– Графиня Анастасия.

Последовало холодное молчание.

– Грегор Норман, мадам.

– К вашим услугам, сэр. Кстати… я только что получила сумку, и мне сообщили, что она принадлежит м-ру Мейстралу. Будьте так добры, передайте ее дальше по направлению к нему.

– Почему нет? Дайте ее сюда.

Временная партнерша Грегора была скандализована, когда Грегор принялся рыться в сумке, быстро убедившись, что в ней на самом деле находятся наличные примерно в той сумме, о которой договаривались. Он посмотрел вдоль ряда, поймал взгляд Мейстрала и помахал ему рукой.

Уши партнерши Грегора отодвинулись назад, и она оскалила зубы. Это было больше, чем НЕ-У. Это было отвратительно.

Пааво Куусинен получил сумку и прощупал ее прежде, чем передать дальше. По его лицу стала расплываться улыбка.

– У них определенно очень развитое воображение.

– Конечно.

– У меня есть теория. Возможно, она годится только для аристократа-дилетанта, но разрешите мне изложить в общих чертах…

– Ваш покорный слуга, м-р Кихано.

– Благодарю вас, генерал Джералд.

– Скоро все должно закончиться, юноша.

– Да. Мисс Йенсен почувствует облегчение, когда капитан Тарталья уедет из ее дома.

– Ей следовало выбросить его вон.

– Для было легче искать убежища в моем доме.

Генерал поднял бровь:

– Да?

Пьетро вспыхнул:

– Мы строили планы на будущее.

Генерал Джералд улыбнулся. Его лицо было не приспособлено к такого рода упражнениям, и результат получился хуже, чем если бы он побагровел и стал орать:

– Надеюсь, счастливое будущее, молодой человек. Я думаю, вы очень подходите друг другу.

Пьетро, на которого от улыбки генерала нашел легкий столбняк, потребовалось некоторое время, чтобы отреагировать на слова генерала.

– О, благодарю вас, сэр. Я уверен, мы будем очень счастливы.

– Сэр. Я случайно нашел этот… предмет… я полагаю, он выпал из кармана барона Синна, вон там. Вас не затруднит передать его по направлению к барону?

– Они не верят, что мы СУЩЕСТВУЕМ?

– Мы – вымысел, если позволите, их подсознания. Так я подозреваю.

– Я не могу… придумать… ничего, что могло бы опровергнуть такое предположение.

– Если это правда, это будет самым глубоким проникновением в их психологию.

Мейстрал, занятый танцем вокруг Николь и наблюдением за сумками и флаконами, путешествовавшими по ряду танцующих, слушал высокий резонирующий голос в течение некоторого времени, прежде чем прозвучавшие в нем знакомые нотки заставили его взглянуть в сторону низенькой круглоголовой фигуры слева от него. Граф Квик.

Граф Квик, безупречно говорящий на стандартном человеческом языке. Мейстрал сообразил, что обычная манера графа говорить была просто аристократической аффектацией.

Слегка ошеломленный, Мейстрал чуть не пропустил на. Затем пришел в себя и продолжал танцевать.

Тарталья был в ярости.

– Вы видите? Что происходит, черт побери?

– Может, включить другой канал, капитан.

– Не лезьте не в свое дело, черт бы вас побрал.

– Сэр. Мне кажется, здесь поворот.

– О. Благодарю вас, э, мадам.

Грегор стиснул зубы, сунул кожаную сумку подмышку и нырнул под руку партнерши на правильную позицию. Его ряд сделал два шага назад без него, и Грегор поравнялся с танцорами, когда они уже опять шли вперед. Он вытер пот и размазал косметику по рукаву.

Черт бы побрал этот танец. У Грегора не было времени выучить его как следует.

Теперь, наконец, наступила его очередь стоять, пока третьи пары выполняли пассаж. Мысленно отсчитывая восемь тактов, Грегор сунул руку в карман и вынул стерильный флакон. На восьмом такте он повернулся направо и проделал па спиной к спине со своим новым временным партнером – танкуэром, у которого на носу сидело пенсне с затемненными линзами. Таким образом ему открылся вид хорошенькой девушки, которой предстояло быть его временной партнершей через сорок восемь тактов, и Грегор подмигнул ей. Похоже, девушка удивилась. Грегор и танкуэр закончили ла спиной к спине и начали восемь тактов бок о бок.

– Сэр, – сказал Грегор, протягивая флакон, – я только что подобрал одну вещь, принадлежащую мисс Йенсен. Наверное, надо ее вернуть. Окажите мне любезность передать эту вещь по линии.

Мигательные перепонки танкуэра закрылись, что вместе с затемненными стеклами произвело странное впечатление.

– Очень хорошо, странный молодой человек, – ответил он.

Грегор совершил прыжок к своей постоянной партнерше и смигнул пот с глаз. Благодарение Богу, все было закончено.

Пааво Куусинен бросил взгляд вдоль ряда и увидел, как по направлению к нему что-то движется. Взглянул в другую сторону и увидел, что что-то движется в другую сторону.

Он продумал несколько фигур вперед и быстро произвел подсчеты. Затем предел свою руку через согнутую руку стоявшего рядом Хосейли и закружил его.

– Подождите, сэр. Это следующая фигура.

– Нет, сэр. Это теперь.

– Сэр. – В голосе звучала обида. Куусинен только что изменил ход танца. Куусинен и Хосейли только что обменялись партнерами.

Амалия Йенсен, уносившаяся в танце дальше, с удивлением взглянула на него.

– Барон Синн.

– Генерал Джералд.

Генерал злорадно бросил:

– Попробуйте ТЕПЕРЬ отрицать, что вы не шпион.

Но барона не так легко было смутить:

– Я частное лицо, пытающееся оказать услугу моей Империи.

Ха, подумал генерал. Ты ДУМАЕШЬ, мы получим настоящую реликвию и обманываешь нас, заставляя думать, что вашу стерилизуют, хотя это не так. Но я ВИДЕЛ, как вашу штуку стерилизовали и ЗНАЮ, что вы получите всего лишь маленькие бессмысленные виточки протеина. Вот так-то. Ха.

От этого заговора у генерала болела голова, но одно он знал твердо. Это было лучше, чем отделать имперский флот. Больше ЛИЧНОГО удовлетворения.

– Наварр будет заканчивать свои дела здесь. Поместье продадут с аукциона через пять дней.

– Понятно.

– У меня еще одна остановка в турне, а потом я уеду, чтобы привести в порядок ноги. Мы встретимся на Фантоме и начнем договариваться насчет пьесы.

– Возможно, – Мейстрал танцевал вокруг Николь, – я успею попасть на премьеру.

– Это было бы хорошо, Дрейк, вот только сможешь ли ты как следует изобразить разбитое сердце? Тебе ведь пришлось бы это сделать, ты знаешь.

Мейстрал задумчиво отозвался:

– Пожалуй, я смогу выжать слезу-другую.

– Здесь требуется нечто большее. В конце концов, предполагалось, что у тебя здесь со мной был пылкий и отчаянный роман, а я в это время влюблялась в красивого лейтенанта. Пойти на премьеру было бы слишком, твое сердце бы этого не вынесло.

Мейстрал поразмыслил над этим, пока Николь обходила его кругом.

– Возможно, ты права. Простого приступа мужского горя было бы недостаточно.

– Жаль, что мы не можем сказать правду. Публика пришла бы в ярость, обнаружив, что ты и я изображали роман, устраивая свои интриги, – последователи Диадемы настаивают на аутентичности своих иллюзий, и им захотелось бы отплатить нам за то, что мы их надули.

Мейстрал вспомнил о своем решении, принятом четыре года назад, не вступать в Диадему. И пришел к выведу, что у него нет причин жалеть об этом.

– Мне придется утешаться записью, – произнес он.

– Я тебе пришлю, но только если мое исполнение будет хорошим. Если же я буду выглядеть ужасно, сожгу все копии.

Мейстрал улыбнулся:

– Я буду считать получение записи неизбежностью, мадам. – Он повернулся налево, Николь встала лицом в другую сторону. Им с Николь предстояло на время расстаться. Этот эпизод танца состоял из шагов.

– Мы снова встречаемся, м-р Куусинен.

– Николь, я навеки ваш покорный слуга.

Куусинен был временным партнером Николь. Она совсем не доверяла этому человеку. Было в его улыбке что-то, что ей не правилось.

– Ваш покорный слуга, мисс Йенсен.

– Генерал Джералд.

– Ваш и-р Кихано сказал мне, что вы решили вместе вступить в пионеры. Могу я вас поздравить? Немногие люди в наши дни стремятся заниматься тяжким трудом колонизации.

– Благодарю вас, генерал.

– Ваш отец гордился бы вами, мисс.

На губах Амалии появилась медленная улыбка:

– Генерал, – сказала она, – я очень надеюсь, что вы правы.

Мейстрал ожидал нового приступа привычного детского страха, но был приятно удивлен, обнаружив, что его сердце больше не уходит в пятки при появлении графини Анастасии. Вместо этого он увидел графиню, чувствовавшую себя неспокойно, стоявшую напряженно, с плечами, отведенными назад, словно ей на шею надели ярмо.

Она взглянула на Мейстрала глазами, напоминавшими осколки бриллиантов:

– Как ты МОГ? – спросила она.

Как я мог что? недоуменно подумал Мейстрал. Разгромить ее дом, стрелять в ее слуг, освободить ее жертву, обмануть всех вокруг?

– Простите, матушка, – отозвался он. – Сила обстоятельств, знаете ли.

Несчастный случай произошел не по вине Николь. План Мейстрала требовал трех флаконов, и он не желал верить в совпадение, что Николь может оба флакона одновременно. Он был осторожен, но также был неправ.

Живая культура, двигавшаяся вдоль ряда к Амалии Йенсен, прибыла первой. Николь улыбнулась, приняла ее левой рукой. Ее правая рука дотронулась до кринолина, где ждала другая культура, на счастье; но это был еще не обмен – ей надо бы протянуть правую руку Куусинену, дотронуться до его пальцев и обойти его кругом. Затем прыжок, потом повтор.

В конце повторения она повернулась направо, готовая попросить ее временного партнера передать флакон дальше. Но новый партнер, озадаченный пожилой Хосейли с количеством колец на физиономии, явно превышавшим отпущенный ему срок, только что получил стерильную культуру и протягивал ее Николь.

Руки встретились. Флаконы звякнули. Хосейли все перепутал и снова столкнул флаконы. Николь охватил ужас, когда флаконы покатились на пол.

Пааво Куусинен внимательно следил за предметами, падавшими из пальцев Николь, заметил и выражение ужаса на ее лице. Казалось, время остановилось.

Мейстрал уголком глаза заметил происходящее и замер на полпути. Графиня налетела на него и наступила каблуком ему на ногу. Он не почувствовал боли.

Пьетро Кихано, танцуя в своем ряду, изумленно смотрел во все глаза. Он мог поклясться, что видел, как на пол со звоном упал флакон.

Барон Синн отчетливо видел этот инцидент и оскалил зубы Его партнерша испуганно попятилась.

Но рядам в обе стороны стало распространяться ощущение катастрофы. Мало кто точно знал, что именно пошло не так, но все понимали, что что-то случилось, и ритм танца был нарушен – головы стали поворачиваться направо и налево. Информационные шары стрелами летали взад-вперед в поисках источника возмущения.

Пожилой Хосейли пробормотал извинение и поднял флакон. Он озадаченно смотрел на него. Флакон казался ТОЧНО таким же, как тот, что он только что держал в руках. Но так ли это?

Мейстрал стоял неподвижно, как каменный, в мыслях представляя себе графиню с пистолетом, Имперскую военно-морскую пехоту, Коммандос смерти Созвездия, всех – с оружием в руках. Графиня задыхаясь, сыпала оскорблениями в его адрес, называя неблагодарным подонком, мерзавцем, неумехой и не ее сыном.

Мейстрал желал, чтобы, по крайней мере, последнее было правдой.

Пааво Куусинен выступил вперед:

– Прошу прощения, мадам, – произнес он и наклонился, чтобы поднять флакон, лежавший у ног Николь. – ВАШИМ флаконом, сэр, был вот этот, – сказал он.

Пожилой Хосейли перевел взгляд с одного на другую:

– Неужели? – спросил он.

Николь посмотрела на один флакон, затем – на другой, и поняла, что настало ее время. Она приняла решение: ее рука нырнула в кринолин и появилась со спрятанным флаконом. Она взяла флакон у Куусинена, безукоризненно произвела подмену и передала его налево:

– Барону Синну, – сказал она.

Имперские военно-морские силы стали исчезать из сознания Мейстрала.

Николь взглянула на старого джентльмена, все еще смотревшего на флакон в своей вытянутой руке. Она взяла его руку в свою, помогла ему сделать поворот:

– Это принадлежит мисс Йенсен, – произнесла Николь, – отправьте его, пожалуйста, вдоль ряда.

Коммандос смерти становились прозрачными.

Публика стала припоминать свою часть танца. Постепенно ряды снова выстроились.

– Я полагаю, сэр, – произнес Грегор, – здесь вам надо делать поворот.

– О. Вы, без сомнения, правы. Благодарю вас, сэр.

Грегор удовлетворенно улыбнулся. По крайней мере, эту часть он запомнил.

Пьетро кусал губу, манипулируя вторым сканером. Он мог слышать шум толпы, отправившейся после танца к буфету с прохладительными напитками.

Сканер зазвенел. Пьетро затопила волна облегчения. Он взглянул на Амалию и усмехнулся.

– Это живая культура. Теперь мы точно знаем, что стерилизованная ушла в другом направлении.

– Слишком сложно. Я знала, что это не сработает.

На сканере мигали огоньки. Барон Синн развернул дисплей так, чтобы графиня могла его видеть.

– Это Имперская реликвия, миледи. Бесспорно.

Графиню охватило какое-то смятение.

– Значит, Мейстрал-таки провернул обмен.

– Очевидно.

Графиня признала свое поражение. Она распрямила плечи:

– Да здравствуют Пенджали, – сказала она. Ее голос прозвучал, как труба. Может, чуть приглушенно, но искренне.

– Да здравствует имперская династия, – эхом откликнулся барон. В почтительном тоне.

Он положил флакон в карман и подал руку графине:

– Возможно, нам пора откланяться, миледи.

Потому что, думал Мейстрал, он не мог поступить иначе. К его некоторому удивлению, оказалось, что под маской скрывается больше угрызений совести, чем сам Мейстрал когда-либо подозревал. Даже несмотря на то, что он не хотел жить в империи и не желал, чтобы над ним стоял император, он не мог хладнокровно приговорить к смерти имперский род – ведь он значил так много для многих миллиардов живых существ. Если в результате Созвездие Человечества окажется под угрозой – а в этом Мейстрал вовсе не был уверен – то с этой угрозой надо будет разбираться, когда она станет реальной. Мейстрал не мог присвоить себе права разрушить многовековую цивилизацию ради ничтожного шанса, что когда-то, через много лет, может возникнуть какой-то конфликт.

И еще. Начать с того, что сперма все же принадлежала Императору.

Барон Синн заверил Мейстрала, что вопрос будет решаться очень деликатно. В отдаленных районах будут найдены наложницы из хороших семей. Ни одну из них не будут оплодотворять в течение нескольких лет. Никого из наследников не покажут народу десятилетиями. Когда же их представят общественности, будет пущен слух – либо о том, что был обнаружен один из других двух контейнеров, либо что Пенджали вопреки всем традициям все-таки тайно клонировали бедного Нниса, и не желают в этом признаться.

Сама ситуация, к удовлетворению Мейстрала, напоминала старый роман. Неведомый наследник, выросший сиротой где-то вдали от двора, станет следующим императором из династии Пенджали, к удивлению своему и всех остальных. И все из-за угрызений совести, возникших у вора. При мысли об этом у Мейстрала теплело на сердце.

Неужели я сентиментален? – недоумевал Мейстрал. Он не знал.

– Сэр?

Мейстрал обернулся к шару, парившему на уровне его груди. У шара был человеческий голос.

– Мадам? – отозвался Мейстрал.

– Мне показалось, что во время «Паломничества» происходила какая-то интрига – люди все время друг другу что-то передавали. Вы не в курсе этик событий?

Мейстрал пожал плечами:

– Лично мне никто ничего не передавал, – ответил он. – Возможно, вам следует спросить у кого-нибудь другого.

– Вы намерены сопровождать Николь в ее дальнейшем путешествии?

Мейстрал вспомнил, что к этому времени он уже должен страдать от разбитого сердца.

– Это еще не решено, – произнес он. – Некоторые события застали нас врасплох.

На этой двусмысленной ноте Мейстрал и закончил интервью.

Пааво Куусинен выскользнул из зала незамеченным. На его лице играла улыбка.

Его пребывание на Пеленге, решил, было вполне удовлетворительным.

Ему будет что рассказать своему нанимателю.

И он знал, что снова увидит Мейстрала.

13

Капитан Тарталья тщательно прицелился из пистолета:

– Готовься! – скомандовал он. – Целься! Огонь!

Пальцы напряглись на курках. Темный задний двор дома Амалии Йенсен заполнили безмолвные невидимые потоки энергии.

Где-то в темноте раздался крик ночной птицы.

– Прекратить огонь, – сказал Тарталья и посмотрел на маленький флакончик, установленный на стуле.

Казалось, он не изменился. Тарталья ощутил легкое разочарование. Я уничтожил тебя, мерзавец-нелюдь, подумал он, но эта мысль почему-то не принесла ему утешения.

Амалия Йенсен вложила пистолет в кобуру. Похлопала по карману, где лежала кредитная карточка Тартальи. Завтра она сможет выплатить свои долги.

– Через два часа на космодром отправляется шаттл, – сказала она. – У вас и ваших людей будет достаточно времени, чтобы заказать билеты на проезд.

– Два часа?

– Достаточно времени, как по-вашему? – Амалия взяла флакон и поднесла его к звездному свету. – Я думаю, я сохраню его. – Она положила флакон в карман, потом заметила, как нахмурился Тарталья, и засмеялась: – Я его заработала, – заметила она. – Ведь это меня похитили.

Тарталья сдался.

– Ну, если вы настаиваете. – Он вспомнил, что еще может составить убийственный отчет и ожидать благодарностей и повышения по службе. Сильная рука, подумал он, всегда ближе к вершине.

Амалия вынула конверт и протянула Тарталье:

– Моя отставка из рядов «Весны Человечества», – сказала она. – И м-ра Кихано.

– Хм. Чего еще я мог ждать от слабодушных?

– Слабодушных? Мы вступаем в Корпус Пионеров, капитан. Нам следовало это сделать с самого начала.

Тарталья сказал себе, что ему это все до лампочки и велел себе сконцентрировать внимание на ожидаемых им наградах и повышении. Но почему-то ни то, ни другое его не вдохновляло.

Он стал отдавать приказы своему отряду собирать вещи и отправляться к шаттлу.

Над террасой плыла мелодия «Прощайте, товарищи, прощайте». Мейстрал набрал в легкие прохладного воздуха и подсчитал свои доходы. Он расплатится с лордом Гиддоном, выкупит бриллиант, и останется еще достаточно для некоторых долгосрочных вложений. Правда, если при этом постоянно делать поправку на то, что могут появиться новые лорды Гиддоны.

– Ты не видел Грегора, Роман?

– По-моему, он завел дружбу с юной леди. Одной из окружения графини Тэнк.

– Тогда я полагаю, что сегодня мы его уже не увидим.

Мейстрал посмотрел на своего слугу с жизнерадостной симпатией. Все прошло хорошо.

– Роман, я думаю, мы очень хорошо справились сегодня вечером.

– Да, сэр.

– Я полагаю, за наш окончательный успех мы должны благодарить м-ра Куу… Куусинена, так ведь его зовут?

– Я тоже так считаю, сэр.

Мейстрал нахмурился:

– Мне бы хотелось лично поблагодарить его, но, мне думается, я должен продолжать держаться подальше от всего этого. Нет причин, чтобы мое имя связывали с этим делом.

– Ровно никаких, сэр.

Мейстрал повернулся, услышав за спиной звук шагов. На террасу ступил Этьен, на его руке повисла юная леди. Вокруг одного глаза Этьена поблескивало золото.

– Я вижу, ты снова вставил стекло, сэр.

– Да, Мейстрал. По-моему, оно мне очень идет.

– Действительно, идет.

Этьен повернулся к своей даме.

– Это стекло – результат дуэли с Женщиной-Перл. Полагаю, вы слышали об этом?

– Да, сэр. По-моему, я смотрела запись раз двадцать. И каждый раз у меня сердце билось где-то в горле. Я так боялась за вас, думала – я умру.

Этьен улыбнулся. Мейстрал сделал шаг вперед.

– Надеюсь, вы нас извините?

– Разумеется, Мейстрал. Пожелай мне удачи на Нэйне.

Мейстрал обнюхал щеку Этьена и получил в ответ легкий укол его правого уса. Мейстрал, за которым следовал Роман, вышел прочь из бального зала, видя, как последние несколько танцоров кружатся под звуки последней песни, а остальные медленной толпой покидают зал. Мейстрал заметил Николь, шедшую рука об руку с лейтенантом Наварром и, спохватившись, вздохнул.

Пора было поработать над своим разбитым сердцем.

– Кто там? – позвала Амалия Йенсен из кухни, где она следила за работой нового робота, убиравшего тарелки и хрусталь, которыми пользовались Тарталья и его рейнджеры во время своего пребывания в доме.

Пьетро попросил комнату дать голографический обзор лица, находившегося на крыше. Он прищурился, глядя на изображение в ярком дневном свете.

– Я что-то не узнаю ее. Маленькая Хосейли на «Джефферсон-Сингхе». Вся увешана драгоценностями.

– Что ты говоришь! – воскликнула Амалия. Пьетро был удивлен той радостью, что прозвучала в ее голосе. Амалия высунула голову из кухни и посмотрела на голограмму. Изучая изображение, она нахмурилась, потом кивнула. – Пойду встречу ее, – решила она.

– Это кто-то, кого я должен знать?

– Я тебе потом расскажу. Долгая история.

Амалия встала на антигравитатор и поднялась на крышу. Прикрыла глаза рукой от яркого утреннего солнца. Полной уверенности у нее не было.

– Могу я быть вам чем-нибудь полезна? – спросила она.

– Возможно. – Казалось, хосейлийка тоже испытывала неуверенность. – Вероятно, вы меня не узнаете. Меня зовут Тви. – Сердце Амалии наполнилось радостью.

– Голос я узнаю прекрасно.

Язык Тви перекатывался во рту, когда Амалия обняла ее.

– Я была не совсем уверена в том, какой прием мне будет оказан.

– Я полагаю, что мы можем раз и навсегда оставить политику в покое. Могу я предложить вам позавтракать?

– С удовольствием, мисс Йенсен. – Тви протянула бумажный пакет. – Я принесла немного лиственных лепешек.

– После всего, что мы пережили вместе, по-моему, вам лучше называть меня Амалией.

До ноздрей генерала Джералда доносился залах ремней, упряжи и смазки. Он испытывал в душе легкое сожаление. Генерал разобрал свои доспехи и теперь убирал их на хранение.

Мейстрал теперь не придет, в этом генерал был уверен. Славная битва, которой он так искал, никогда не состоится.

У него нет причин для разочарования, размышлял генерал. Он оказал исключительную услугу Созвездию, и, хотя о его роли никогда не станет известно широкой публике, он мог получить удовлетворение от хорошо выполненной работы, долгой карьеры, увенчавшейся последней славной победой.

Жаль было только, что было мало насилия.

Пьетро только что уразумел, кем именно оказалась Тви.

– Это одна из твоих похитительниц?

– Да, – Амалия усмехнулась, – та, что симпатичная.

– Симпатичная! – Руки Пьетро сжались в кулаки. – Она же держала тебя заложницей!

– Я просто выполняла свою работу, м-р Кихано. – Тви слизнула джем с пальцев. – Вообще-то я не признаю насилия, но так получилось, что мне нужна была работа.

– Нужна была работа. – Казалось, что Пьетро повторил слова, не понимая их смысла. Он покачал головой. – А теперь, – он показал вилкой на Тви, – а теперь вы предлагаете мисс Йенсен, – вилка метнулась по направлению у Амалии, – мисс Йенсен, СВОЕЙ ПРЕЖНЕЙ ЖЕРТВЕ, стать своим посредником в дальнейших преступлениях.

Тви поразмыслила на этим заключением:

– Правильно, м-р Кихано.

– А ее прежняя жертва, – Амалия улыбнулась, – предлагает согласиться.

– Амалия!

– Что ж, а почему бы и нет? Тви собирается стать Признанным Грабителем, что бы там мы ни говорили. Поскольку она собирается красть, почему не выступить ее агентом в переговорах со страховыми компаниями и не взять десять процентов, когда она продаст вещи назад владельцам? В особенности, поскольку у меня в последнее время появился опыт в такого рода переговорах.

– ПОЧЕМУ БЫ И НЕТ? – Мысли у Пьетро путались. – ПОЧЕМУ БЫ И НЕТ? – Его пальцы принялись крошить лиственную лепешку. – Я припоминаю, что ваше положение в качестве Признанного Грабителя было позорным пережитком разложившейся имперской культуры, а воровство не должно признаваться ни при каких обстоятельствах и должно быть наказано, если такое случается.

Амалия посмотрела на Тви:

– Возможно, – сказала она, – я нашла, что пребывание в заложницах расширило мой кругозор. В любом случае, я буду работать на Тви только до тек пор, пока она не сможет украсть какое-нибудь пристойное удостоверение личности и покинуть Пеленг. Кроме того, – резонно заметила Амалия, – это не означает, что я ЗАСТАВЛЯЮ ее красть.

– Это софистика, Амалия.

– Плюс, если я собираюсь вступить в пионеры, мне придется что-то делать с моей эпилепсией, а Тви могла бы с тем же успехом заплатить за это, как и за что-то другое.

– Я полагаю, – заметил Пьетро, что слово жениха в этом деле мало что значит.

Амалия положила руку на его локоть:

– Боюсь, что нет, мой дорогой. Моя дружба с Тви восходит к более ранним временам, чем наша… э… договоренность.

Пьетро вздохнул:

– Дружба, – произнес он, сдаваясь. – Договоренность.

Он решил, что ему нечего больше сказать по этому вопросу. Домашнее счастье, подумал он, во многом состоит в компромиссе.

Пьетро, разумно рассудив, протянул руку за новой лепешкой и съел ее. Она растаяла у него на языке, как вкус нового мира.

Мейстрал поцеловал руку Николь.

– Именно в этом месте, как я понимаю, мое сердце разбивается навечно.

Николь улыбнулась:

– Боюсь, что да, Мейстрал. – Она похлопала по кушетке. – Иди, сядь рядом со мной.

Садясь, Мейстрал бросил взгляд в направлении ее гостиной. Утренний свет заливал окна.

– Лейтенант Наварр? – спросил он.

– Дает свою первую пресс-конференцию.

Мейстрал поднял брови:

– Не слишком ли рано скармливать его воронам, миледи?

Николь бросила на него быстрый взгляд:

– Ничего, пусть привыкает. Если это его отпугнет, лучше узнать об этом раньше, чем позже.

Мейстрал вздохнул:

– Это верно. Ухаживать за членом Диадемы – занятие не для слабонервных.

Николь посмотрела на него и положила руку на его локоть:

– Это замечание было не в твой адрес, Мейстрал. Я прекрасно поняла твое решение, как бы сильно я ни сожалела о том, что ты его принял.

– Я не обиделся.

На минуту воцарилось молчание.

– Так что ты намерен делать, Дрейк, чтобы склеить свое разбитое сердце?

Его ленивые глаза спокойно блестели:

– Награбить на Пеленге столько, сколько смогу унести с собой. Это самое меньшее, что может сделать для меня эта планета, принимая во внимание, сколько у меня здесь было хлопот. Некоторые из моих объектов просрочены на несколько дней.

– Звучит так, словно ты собираешься хорошенько компенсировать разочарование в любви.

– Я справлюсь, миледи.

Николь улыбнулась и сжала его руку:

– Стало быть, ты доволен, Дрейк? Своей ролью в этом деле?

– Не могу сказать, чтобы я это приветствовал или был благодарен за то, что ввязался. Но, кажется, все сошло хорошо, особенно, учитывая возможность потенциальных увечий. Могу даже сказать, что, по крайней мере, для большинства из нас я добился счастливого конца.

В комнате зазвенел смех Николь:

– Да уж, я думаю, – добился! Скажи мне, это был тот конец, которого ты хотел?

Глаза Мейстрала почти полностью скрылись за веками:

– Почти, миледи, – произнес он.

Этим ей и пришлось удовольствоваться.