Текст книги "Истоки. Качественные сдвиги в экономической реальности и экономической науке"

М. Блауг
ФОРМАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ 1950-х годов

Перевод сделан по: Blaug M. The Formalist Revolution of the 1950s // Journal of the History of Economic Thought. 2003. Vol. 25. No. 2. P. 145–156.

В 1950-е гг. в экономической науке произошло событие, которое не было по достоинству оценено большинством экономистов и даже профессиональными историками экономической мысли. Наша наука пережила интеллектуальную революцию не менее глубокую и важную, чем так называемая кейнсианская революция довоенных лет. Я называю ее формалистической революцией (formalist revolution), следуя примеру Уорда[18]18
  Ward B. What’s Wrong with Economics? L.: Macmillan, 1972. P. 40–41.


[Закрыть], который первым распознал ту интеллектуальную трансформацию, которую претерпела экономическая теория после окончания Второй мировой войны.

Принято считать, что в период между двумя мировыми войнами в экономической науке главной тенденцией была борьба между институционалистами и неоклассиками. Однако, как нам недавно напомнили некоторые историки[19]19
  Morgan M. S., Rutherford М. American Economics: The Character of the Transformation // From Interwar Pluralism to Postwar Neoclassicism / ed. by M. S. Morgan, M. Rutherford. Annual Supplement to Vol. 30: History of Political Economy. L.: Duke University Press, 1998. P. 21–25; Mehrling P. G. The Money Interest and the Public Interest: American Monetary Thought, 1920–1970. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1997; Yonay Y. P. The Struggle over the Soul of Economics: Institutionalist and Neoclassical Economics in America between the Wars. Princeton, NJ: Princeton University Press, 1998; Mirowski P. Machine Dreams: How Economics Became a Cyborg Science. Cambridge: Cambridge University Press, 2002. P. 157, 190.


[Закрыть], для описания состояния экономической науки в то время лучше всего подходит термин «плюрализм». То необыкновенно распространенное единообразие аналитического стиля среди экономистов, которое мы сегодня называем неоклассической экономической теорией, сложилось только в 1950-е гг. Преображение экономической науки в конце 1940-х и в 1950-е гг. точно названо «формалистическая революция», потому что оно отмечено тем, что экономисты стали отдавать форме экономического аргумента не просто предпочтение, но абсолютное предпочтение перед его содержанием. Это часто, хотя и не всегда, означало использование математического моделирования, потому что конечной целью была имитация пресловутой программы Гильберта в математической науке, т. е. полная аксиоматизация экономических теорий. Может быть, я преувеличиваю? Давайте рассмотрим некоторые из ведущих публикаций 1950-х гг.

1. Arrow «Social Choice and Individual Values», 1951.

2. Arrow and Debreu «Existence of Equilibrium for a Competitive Economy», 1954.

3. Patinkin «Money, Interest and Prices», 1956.

4. Solow «Technical Change and the Aggregate Production Function», 1957.

5. Koopmans «Three Essays on the State of Economic Science», 1957.

6. Dorfman, Samuelson and Solow «Linear Programming and Economic Analysis», 1958.

7. Debreu «Theory of Value», 1959.

8. Sraf a «Production of Commodities by Means of Commodities», 1960[20]20
  Arrow K. J. Social Choice and Individual Values. N.Y.: Wiley & Son, 1951; Arrow K. J., Debreu G. Existence of an Equilibrium for a Competitive Economy // Econometrica. 1954. Vol. 22. P. 265–290; Patinkin D. Money, Interest and Prices: An Interpretation of Money and Value Theory. Evanston, IL: Peterson, 1956. (2nd ed. Abridged; N.Y.: Harper & Row, 1989); Solow R. M. Technical Change and the Aggregate Production Function // Review of Economics and Statistics. 1957. Vol. 39. No. 3. P. 312–320; Koopmans T. C. Three Essays on the State of Economic Science. N.Y.: McGraw-Hill, 1957; Dorfman R., Samuelson P. A., Solow R. M. Linear Programming and Economic Analysis. N.Y.: McGraw-Hill, 1958; Debreu G. Theory of Value: An Axiomatic Analysis of Economic Equilibrium. New Haven: Yale University Press, 1959; Sraf a P. Production of Commodities by Means of Commodities. Cambridge: Cambridge University Press, 1960.


[Закрыть].

У нас недостаточно времени, чтобы рассмотреть каждую из этих работ по отдельности[21]21
  См. подробнее: Blaug M. The Formalist Revolution of the 1950s // The Blackwell Companion to The History of Economic Thought / ed. by W. J. Samuels. Oxford: Basil Blackwell, 2003.


[Закрыть]. Однако центральное место тут определенно занимает доказательство существования общего равновесия, принадлежащее Эрроу и Дебре. В этой работе аккуратно представлены все худшие черты формализма, которые сводятся не просто к применению математических методов в экономической теории, но скорее к общему преклонению перед математическим моделированием как перед самостоятельной конечной целью, а также к пониманию равновесного решения математически сформулированной экономической модели как окончательного ответа на вопрос, с которого, собственно, началось исследование.

Формалистическая революция сделала существование и детерминированность равновесия краеугольным камнем экономического анализа. Но что же в этом нового? Ведь нахождение равновесного решения той или иной модели всегда было целью экономической теории? И да и нет. Равновесие является конечным состоянием процесса, который мы, экономисты, называем конкуренцией. Экономический анализ может придавать особое значение либо природе конечного состояния, либо природе конкурентного процесса, который, вероятно, движется по направлению к конечному состоянию; но экономический анализ редко в одинаковой мере может акцентировать и то и другое. В своих «Основаниях экономического анализа» Самуэльсон подчеркивает значение сравнительной статики как прогнозного инструмента теории цен[22]22
  Samuelson P. A. Foundations of Economic Analysis. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1947.


[Закрыть]. Этот подход предполагает существование принципа, который Самуэльсон называет «принцип соответствия» и согласно которому анализ устойчивости равновесия дополняет исследование его детерминантов. Плодотворные теоремы в сравнительной статике, утверждал он, требуют четкого моделирования тех изменений, которые вызываются состоянием неравновесия. Однако мало кто осознает, что в ходе формалистической революции 1950-х гг. само понимание равновесия как процесса было настолько предано забвению, что то, что сегодня называется неоклассической ортодоксией, экономической теорией мейнстрима, состоит из теоретических построений вокруг исключительно статичного конечного состояния равновесия. Устойчивости равновесия уделяется совсем мало внимания: динамичный процесс коррекции сохранился только в неортодоксальной австрийской экономической теории или в столь же неортодоксальной эволюционной экономике. Позвольте мне объяснить, что я имею в виду.

Знаменитая работа Эрроу и Дебре 1954 г. по сей день рассматривается как чисто научное доказательство существования общего равновесия в рыночной экономике, воплощение того, о чем Вальрас мечтал восемьюдесятью годами ранее. Однако с нашей точки зрения, эта работа также является идеальным примером того, как излишняя концентрация на природе равновесия может вытеснить анализ неравновесных процессов. Сразу после выхода в свет она стала превозноситься за смелое обращение к новым математическим методам, предполагающим замену дифференциального исчисления выпуклым анализом, за характеристику равновесия через теоремы о разделяющей гиперплоскости, а не через касательные, а также за применение тогда относительно новых инструментов – теории игр и равновесия по Нэшу[23]23
  Weintraub E. R. Stabilizing Dynamics: Constructing Economic Knowledge. Cambridge: Cambridge University Press, 1991. Р. 104–107.


[Закрыть]. Почти никто при этом не обратил внимания, что в этой работе – в одной из первых в экономической теории – был использован так называемый непрямой, неконструктивный доказательный метод современной математической науки.

Для подтверждения существования общего равновесия Эрроу и Дебре опирались на «теорему о неподвижной точке» Брауэра. Суть логики этой теоремы в том, чтобы доказать какой-либо вывод, продемонстрировав, что его нарушение связано с логическим противоречием, поскольку несовместимо с одной или несколькими аксиомами модели. Подобное «неконструктивное» доказательство перескакивает от аксиом модели напрямую к ее финальному результату: вместо того чтобы сконструировать пример доказываемого положения, в данном случае положения о существовании равновесия, неконструктивное доказательство сводится к тому, что равновесие логически заложено в одной или нескольких аксиомах[24]24
  Простое объяснение теорем о неподвижной точке см.: Dorfman R., Samuelson P. A., Solow R. M. Linear Programming and Economic Analysis. Р. 371–375. «Теория общественного выбора» Эрроу (Arrow K. J. Social Choice and Individual Values), вышедшая за три года до работы Эрроу и Дебре, является даже лучшим примером использования метода косвенного доказательства. В ней Эрроу постулирует набор правдоподобных условий, которые накладывают ограничения на функции благосостояния индивида и общества, а затем предлагает читателю математическое доказательство того, что невозможно удовлетворить всем этим условиям одновременно иначе, чем при диктатуре (Mirowski P. Machine Dreams. P. 303–305). Эта теорема невозможности, похоже, предполагает, что в условиях демократии коллективный выбор должен ограничиваться двумя альтернативами, но такой вывод связан с политическим устройством общества, а этот вопрос Эрроу не обсуждает.


[Закрыть]. Современные доказательства существования равновесия à la Эрроу и Дебре неизменно неконструктивны в том смысле, что не пытаются показать, как достигается равновесие, но демонстрируют лишь, что существование равновесия логически предполагается определенными достоверными, не зависящими от каких-либо институтов предпосылками относительно экономического поведения. Можно сказать, что все эти доказательства подтверждают возможность существования равновесия, а не его действительное существование.

Более того, Эрроу и Дебре совершенно откровенно отрекаются от любых аргументов в пользу того, что теория общего равновесия позволяет дать точную описательную картину экономики. Чтобы доказать существование мультирыночного равновесия, им приходится предположить существование форвардных рынков для всех предлагаемых благ и услуг, наличие полного набора условных (contingent) товарных рынков, отсутствие свободных денежных остатков у индивидов, отсутствие запасов у субъектов рынка, отсутствие банковского кредита и т. д. И даже при всем этом выясняется, что они не могут пролить свет на единственность или устойчивость общего равновесия. Эрроу и Дебре признают: «Для такого исследования устойчивости потребовалось бы охарактеризовать динамику конкурентного рынка»[25]25
  Arrow K. J., Debreu G. Existence of an Equilibrium for a Competitive Economy. P. 266.


[Закрыть]. Не удивительно в таком случае, что они воспользовались относительно новым понятием равновесия по Нэшу, чтобы найти решение для «абстрактной экономики». Дело в том, что объяснение равновесия по Нэшу является негативным: равновесие по Нэшу в некооперативной игре таково, что независимая стратегия каждого игрока является наилучшим ответом на стратегии его или ее соперников и это верно для каждого игрока; коротко говоря, для такой игры не существует никакого равновесного решения, кроме равновесия по Нэшу, потому что в конечном счете никакой игрок не может улучшить результат. Обратите внимание, что при этом ничего не говорится о том процессе, который приводит к установлению равновесия; ни слова также не сказано об ожиданиях игроков, о верности их предположений относительно поведения других игроков, об их эпистемологических способностях к обучению и т. д. Равновесие здесь просто навязывается в качестве неподвижной точки, в которой закончились рыночные изменения[26]26
  Weintraub E. R. Stabilizing Dynamics. Р. 108.


[Закрыть].

Очевидно, что статья Эрроу и Дебре – это оголтелый формализм. Некогда экономическая задача (вопрос о том, возможно ли вообще одновременное мультирыночное равновесие в реальной экономике) превратилась у них в математическую задачу о воображаемой экономике, и эта задача решается не по стандартам экономической науки, но по математическим стандартам[27]27
  Walker D. A. Advances in General Equilibrium Theory. Cheltenham: Edward Elgar, 1997. Ch. 4.


[Закрыть]. Это чистой воды бурбакизм, названный так в честь группы французских математиков, которые с 1939 г. продолжают работать над энциклопедическим трудом о математических структурах, иллюстрирующих Гильбертов аксиоматический метод[28]28
  Weintraub E. R., Mirowski P. The Pure and the Applied: Bourbakism Comes to Mathematical Economics // Science in Context. 1994. Vol. 7. No. 2. P. 245–272; Mirowski P. Machine Dreams. P. 392–394.


[Закрыть]. Дебре сам провозгласил себя бурбакианцем и разработал собственную теорию ценности, в которой превозносил преимущества формальной аксиоматизации: «Приверженность строгой научности диктует нам аксиоматическую форму анализа, при которой теория в узком смысле слова логически полностью отделена от своей интерпретации»[29]29
  Debreu G. Theory of Value: An Axiomatic Analysis of Economic Equilibrium. Р. 3.


[Закрыть]. Купманс двумя годами ранее дал простое изложение этой новой бурбакианской экономической теории децентрализованного принятия решений[30]30
  Koopmans T. C. Three Essays on the State of Economic Science.


[Закрыть].

Одна из исторических загадок рассматриваемого нами периода – это практически полное исчезновение теории игр в 1950-е и 1960-е гг., последовавшее за ее громким появлением на экономической сцене в 1944 г., когда была опубликована «Теория игр и экономическое поведение» фон Неймана и Моргенштерна. Нет никаких сомнений в том, что большинство экономистов разочаровалось в ранней теории игр. Возможно, это произошло потому, что она предлагала конкретные решения только для кооперативных игр с нулевой суммой, что для экономической науки малоактуально[31]31
  Luce R. D., Raif a H. Game and Decisions. N.Y.: Wiley, 1957. Р. 10–11; Dorfman R., Samuelson P. A., Solow R. M. Linear Programming and Economic Analysis. Р. 445.


[Закрыть]. Однако после почти полного забвения теория игр вновь вернула себе утраченную популярность в 1970-е гг., став при этом чуть ли не единственным в экономической науке языком для анализа интерактивного поведения рациональных акторов. Учитывая тот факт, что теория игр является, возможно, уникальным примером математической теории, явно изобретенной для применения в общественных науках, ее упадок, продлившийся почти целое поколение, выглядит столь же загадочным, как и ее триумфальное возвращение в последние двадцать лет[32]32
  Мировски замечает об этом: «Когда будет писаться история экономической науки последней четверти ХХ в., самым важным и необъяснимым явлением будет падение и взлет теории игр, прошедшей весь путь от малозначимого придатка исследования операций и теории принятия решений до центрального элемента ортодоксальной неоклассической экономической теории» (Mirowski P. Machine Dreams. P. 479).


[Закрыть].

Ключом к пониманию падения и взлета теории игр в экономической науке являются исчезновение неравновесного анализа из вальрасианской микроэкономики и растущее внимание к конечному состоянию равновесия, что отличало ортодоксальную экономическую теорию в 1950-е гг. В период между двумя мировыми войнами и микроэкономика, и теория экономического цикла уделяли наибольшее внимание тому, что Джоколи[33]33
  Giocoli G. Fixing the Point: The Contribution of Early Game Theory to the Tool Box of Modern Economics / Department of Economics, University of Pisa: [Unpublished paper]. Pisa, 2000; Giocoli G. Equilibrium and Rationality in Modern Economics: From the Years of “High Theory” to the Foundation of Modern Game Theory: Ph.D. thesis / Universita degli Studi di Firenze. Firenze, 2000.


[Закрыть] называет «как и почему?» равновесного анализа. Равновесие с давних времен представлялось экономистами как баланс сил, но в 1920-е гг. Хайек порвал с этим стандартным механистическим пониманием равновесия. Он опубликовал серию эссе, описывающих динамическую концепцию равновесия как ситуации, в которой все планы экономических агентов постепенно приводятся в соответствие друг с другом и становятся согласованными, т. е. подтверждающими их ожидания[34]34
  Ingrao B., Israel G. The Invisible Hand: Economic Equilibrium in the History of Science. Cambridge, MA: MIT Press, 1990. Ch. 8; Weintraub E. R. Stabilizing Dynamics. Ch. 2, 5.


[Закрыть]. Коротко говоря, центральным вопросом экономической науки до войны был вопрос о том, как именно мотивируемые собственными интересами агенты в контексте многопериодной модели принятия решений учатся формулировать и пересматривать свои планы и ожидания. Однако ранняя теория игр в том виде, в каком она описывается в произведении Неймана и Моргенштерна, выросла не из тех вопросов, которые волновали ортодоксальную экономическую теорию перед войной, но из математического формализма, ведущего свое начало от Гильберта. Среднестатистическому экономисту интересующего нас десятилетия (1950-х гг.), несмотря на усилия Эрроу и Дебре, было тяжело принять концепцию равновесия, основанную на доказательствах, связанных с теоремой о неподвижной точке, потому что эти доказательства нельзя было никак содержательно проинтерпретировать применительно к процессу достижения этого равновесия. Поэтому экономисты неохотно признавали раннюю теорию игр. Не сразу было усвоено также и понятие равновесия по Нэшу, сегодня распространенное повсеместно, потому что в работе Нэша, опубликованной в 1951 г., идея равновесия отстаивалась при помощи негативного доказательства, связанного с неподвижной точкой. В своей докторской диссертации Нэш предложил позитивное доказательство собственной концепции равновесия, прибегнув к тому, что он назвал «массовым действием» (mass action)[35]35
  Nash J. F. Essays in Game Theory. Cheltenham: Edward Elgar, 1996. P. 32–33.


[Закрыть] и что мы теперь называем «эволюционной» интерпретацией[36]36
  Milath G. J. Do People Play Nash Equilibrium? Lessons from Evolutionary Game Theory // Journal of Economic Literature. 1998. Vol. 36. No. 3. P. 1347–1374.


[Закрыть]. Речь здесь идет об итеративном процессе приспособления. Ограниченно рациональные игроки, предположил Нэш, постепенно учатся корректировать собственные стратегии, чтобы получать большее вознаграждение, наблюдая за другими игроками, и этот процесс со временем приводит к наступлению равновесия по Нэшу. Однако по совету своего научного руководителя Дэвида Гейла Нэш убрал страницы, где об этом говорилось, из печатной версии диссертации, опубликованной в сборнике «Annals of Mathematics» 1951 г.[37]37
  Leonard R. J. Reading Cournot, Reading Nash: The Creation and Stabilisation of Nash Equilibrium // Economic Journal. 1994. Vol. 104. No. 424. P. 492–511; Jacobsen H. J. On the Foundations of Nash Equilibrium // Economics and Philosophy. 1996. Vol. 12. No. 1. P. 67–88.


[Закрыть] Вместо них он использовал аргумент Неймана и Моргенштерна, гласивший, что если бы каждый игрок имел одинаковые знания о структуре игры и был бы гиперрациональным, т. е. умел бы мгновенно производить совершенные расчеты, да еще вдобавок все игроки обладали бы совершенной эмпатией (несмотря на отсутствие какой-либо коммуникации друг с другом), то тогда равновесие в игре непременно оказалось бы набором выигрышей, а его нарушение было бы несовместимо с этими предпосылками[38]38
  Mirowski P. Machine Dreams. P. 339–349.


[Закрыть]. Это как раз пример того, что ранее мы назвали негативным доказательством существования равновесия.

Вся критика, которой издавна подвергалась классическая теория дуополии (почему дуополисты, несмотря на опыт, должны продолжать близоруко ожидать постоянных реакций от своих конкурентов?), была отметена, когда Нэш предложил перескочить напрямую к финальному долгосрочному равновесию, игнорируя длительный процесс приспособления, ведущий к этому равновесию[39]39
  Кен Бинмор справедливо отмечал: «Работа Нэша, вышедшая в 1951 г., не просто позволила экономистам оценить широчайший спектр возможных способов применения идеи равновесия по Нэшу, но также освободила их от прежней необходимости объяснять динамику процесса уравновешивания перед тем, как переходить непосредственно к обсуждению того равновесия, к которому этот процесс должен привести в долгосрочной перспективе» (Nash J. F. Essays in Game Theory. P. xii).


[Закрыть]. Теперь равновесие можно было описать, не вдаваясь в неудобные подробности о том, кто, собственно, объявляет определенную наконец-то цену.

Когда Эрроу и Дебре в 1950-е гг. применили теорию игр и равновесие по Нэшу, чтобы доказать существование общего равновесия, формалистическая революция еще находилась на ранней стадии развития. Потребовался еще десяток или более лет формализма и бурбакизма, чтобы сломить сопротивление, оказанное экономистами теории игр и доказательству существования некооперативного равновесия, основанному на неподвижной точке. Только в 1970-е гг. равновесие по Нэшу было принято в качестве базовой концепции равновесия неоклассической экономической теории, после чего, разумеется, оно было объявлено воплощением того принципа рациональности, который всегда был важнейшей чертой экономической теории.

Мы описали работу Эрроу и Дебре как краеугольный камень вальрасианской программы, но теперь мы должны попытаться оценить их достижение в том виде, в каком оно представляется нам полвека спустя. Распространение концепции равновесия как конечного состояния и почти полное исчезновение понятия равновесия как процесса – а именно этого, как я считаю, добились Эрроу и Дебре – уходят корнями в труды самого Вальраса, который, постепенно отдаляясь от первой редакции «Элементов чистой политической экономии», позволил вопросу о существовании равновесия вытеснить вопросы о единственности и устойчивости равновесия.

Судьба «Элементов» Вальраса сложилась схоже с судьбой «Теории игр и экономического поведения» Неймана и Моргенштерна. После смерти Вальраса в 1910 г. книга стала постепенно забываться, и к 1930 г. в мире было едва ли более полудюжины экономистов, которые хотя бы просто прочитали Вальраса, не говоря уже о том, чтобы его понять. Это состояние полного забвения сменилось постепенным возрождением, которое в послевоенные годы вывело теорию общего равновесия на передний край экономической науки. Хикс, Хотеллинг, Ланге и Самуэльсон были теми, кто в золотое десятилетие 1930-х гг. способствовали возвращению теории общего равновесия[40]40
  Blaug M. Competition as an End-State and Competition аs a Process // Not Only an Economist: Recent Essays. Cheltenham: Edward Elgar, 1997. Р. 77–78; Samuelson P. A. How “Foundations” Came to Be // Journal of Economic Literature. 1989. Vol. 36. No. 3. P. 1384n.


[Закрыть]. В трудах этих ранних защитников Вальраса теория общего равновесия выступает как квазиреалистичное описание рыночной экономики, прекрасно подходящее для решения практических вопросов, таких как определение целесообразности «рыночного социализма». Но в работах современных венских математиков теория общего равновесия стала постепенно аксиоматизироваться, все дальше уводиться от любых вопросов, связанных с тем, насколько она близка к реальной жизни, не говоря уже о ее эмпирической проверке. Это непосредственно и привело к написанию работы Эрроу и Дебре, а также к выходу «Теории ценности» Дебре, где теория общего равновесия отстаивается как самодостаточная математическая структура, не имеющая обязательной связи с реальностью или, в лучшем случае, как в работе Эрроу и Хана «Общий анализ конкуренции»[41]41
  Arrow K. J., Hahn F. General Competitive Analysis. San Francisco: Holden Day, 1971. (Mathematical Economics Texts. Vol. 6).


[Закрыть], чисто формально описывающая определение экономического равновесия в идеализированной децентрализованной конкурентной экономике.

Учитывая, что такая фундаментальная переоценка наследия Вальраса произошла менее чем за одно поколение, это поистине одно из самых выдающихся изменений гештальта (gestalt-switches) в интерпретации значительной экономической теории за всю историю экономической мысли.

Давайте коротко остановимся на том, что произошло с неовальрасианской исследовательской программой где-то через пятьдесят лет после Эрроу и Дебре. Доказательство существования равновесия, предложенное Эрроу и Дебре, сегодня так же неопровержимо, как и в 1954 г., пусть даже только потому, что использованный ими метод косвенного доказательства логически безупречен и не может быть пересмотрен в свете новых фактов, поскольку имеет дело лишь с принципиальной согласованностью обмена между чисто виртуальными агентами. Однако о чем это говорит – совсем другой вопрос. Не ясно, как и почему данный негативный метод доказательства вообще стал представлять интерес для экономистов, учитывая, что он не имеет ничего общего ни с каким узнаваемым экономическим механизмом. Даже если мы предположим, что предпосылкой исследования действительно является отсутствие неравновесных цен, почему-то в ходе доказательства ни разу не поднимается интересный вопрос о том, как обмен, основанный на предопределенных равновесных ценах, может быть реализован. В самом деле, Эрроу и Дебре просто-напросто отказались от идеи продемонстрировать связь между математическим решением проблемы существования равновесия и результатом рыночных взаимодействий агентов. Коротко говоря, в теории общего равновесия, т. е. в неовальрасианской микроэкономике, не хватает всего лишь одного элемента – конкурентного взаимодействия между участниками сделок на реальных рынках. Мы забыли, как удачно выразился Клауэр[42]42
  Clower R. C. Economics as an Inductive Science // Southern Economic Journal. 1994. Vol. 60. No. 4. P. 806.


[Закрыть], что «на невидимой руке есть еще и “пальцы”»[43]43
  Cм.: Costa M. L. General Equilibrium: Analysis and the Theory of Markets. Cheltenham: Edward Elgar, 1998. Ch. 4.


[Закрыть].

Оставим теперь проблему существования равновесия. Относительно его единственности было доказано, что общее равновесие подразумевает один и только один ценовой вектор тогда и только тогда, когда все товары являются приблизительными субститутами друг друга; эта предпосылка, мягко говоря, выглядит малоправдоподобной. Наконец, существует еще критически важный вопрос устойчивости. Статические свойства равновесия не имеют практического значения, если они не способны устоять перед небольшими колебаниями и быстро восстановиться после отклонений от равновесия. Верить в эмпирическую значимость теории общего равновесия – значит полагаться на устойчивость равновесия в динамике[44]44
  Fisher F. M. Disequilibrium Foundations of Equilibrium Economics. Cambridge: Cambridge University Press, 1983. P. 2, 3, 17, 216.


[Закрыть]. Далее, нужно сказать, что гипотеза об относительной стабильности действительно обладает интуитивной правдоподобностью, поскольку, как однажды сказал Самуэльсон[45]45
  Samuelson P. A. Foundations of Economic Analysis. P. 5.


[Закрыть], «как часто читателю приходилось видеть, чтобы яйцо стояло на одном из концов?» Но это, вероятно, объясняется действием неценовых механизмов координации, таких как преобладающие обычаи, правила и процедуры рынка, технологические ограничения и т. д. Все эти механизмы мало способствуют формированию стабилизирующих свойств моделей ценообразования, основанных на общем равновесии. Подобные стандартные предпосылки об устойчивости, восходящие к Вальрасову анализу «нащупывания» (tâttonement) и гласящие, что цена каждого товара изменяется пропорционально избыточному спросу на него, не предопределяются ни одним из общепринятых рыночных институтов или правдоподобных правил поведения[46]46
  Walker D. A. Advances in General Equilibrium Theory. Ch. 5.


[Закрыть]. Несмотря на наличие обширной литературы на тему локальной и глобальной устойчивости, дискуссия пока что зашла в тупик: мы не только не можем доказать, что конкурентные рынки неизменно устойчивы, но мы даже не понимаем толком, какие именно особенности рынков делают их более или менее устойчивыми[47]47
  Ingrao B., Israel G. The Invisible Hand. P. 361–362.


[Закрыть]. Так, в одном из основных учебников по микроэкономике вначале объявляется, что доказательство Эрроу и Дебре является одним из величайших достижений современной экономической науки, а затем признается, что «экономисты хорошо (или мы надеемся, что хорошо) умеют распознавать состояние равновесия, но плохо умеют предсказывать конкретно, как будет развиваться экономика, находящаяся в состоянии неравновесия»[48]48
  Mas-Colell A., Whinston M. D., Green R. Microeconomic Theory. N.Y.: Oxford University Press, 1995. P. 620; см. также: Luenberger D. G. Microeconomic Theory. N.Y.: McGraw-Hill, 1995. P. 224.


[Закрыть].

Мы пришли к любопытному выводу о том, что равновесие в теории общего равновесия не считается ни единственным, ни устойчивым и что само его существование можно продемонстрировать только косвенно, при помощи негативных доказательств. Тем не менее теория общего равновесия продолжает считаться фундаментальной основой теоретического дискурса и базой вычислимых макроэкономических моделей. Она даже признается основой основ в оценке проектов экономики благосостояния[49]49
  Starr R. M. General Equilibrium Theory: An Introduction. Cambridge: Cambridge University Press, 1997. P. 151, 1 9 4.


[Закрыть]. А может, перед нами еще один пример «голого короля»?[50]50
  Kirman A. The Intrinsic Limits of Modern Economic Theory: The Emperor Has No Clothes // Economic Journal. 1989. Vol. 99. No. 395. P. 126–139.


[Закрыть]