Текст книги "Lim Lion"

Memento oceanis

Я – Илбиб, Ева – я и Рим,

Мир и я, Аве, Библия.

– «В западной части острова Файл находится действующий вулкан Капелиньюш. Последнее землетрясение, нанесшее крупный ущерб, здесь произошло в 1998 году. К кратерам вулканов организовываются экскурсии», – прочитал я вслух брошюрку Вере, пока она жарила яичницу.

Внезапно она застыла на крохотное мгновенье у кухонной плиты, достала свой телефон и, направив на себя угол фронтальной камеры, сфотографировалась, загрузив фото в интернет, она сделала под ним подпись:

«Золотое правило русского туриста: перед отправкой куда-либо на длительный срок, съешьте все, что имеется в вашем холодильнике».

– «Поверить не могу, мы скоро сядем в самолет и улетим в другую страну»! – проговорила восторженно Верочка, почесывая свою пятую точку под халатом.

Погрузив чемоданы, сев в такси, мы прибыли в аэропорт. До посадки оставался час. Вторая фотосессия закончилась во время регистрации. Чего-то настрочив, Вера улыбнулась, посмотревшись на себя. По прилету в нашу столицу мы опять расположились в зале ожидания. Я услышал привычный уже мне звук, присущий в момент фотографирования. Лично я поспал десять часов. Через шестьсот минут после посадки в Лиссабоне, опять попробовал уснуть, правда, уже в новом зале, но это было непросто.

Представьте карту земного шара, где бы мы ни останавливались, везде раздавался этот надоедливый звук, заимствованный у настоящего фотоаппарата. В Португалии, поклонницы Веры уже нас не доставали, настроение моей избранницы слегка испортилось. Ее баланс вышел в минус из-за роуминга.

Прошло не так много дней, когда мы оказались на Азорских островах. Ждать маленький самолет на остров Файял было недолго. Ведь время относительно и обратнопропорционально пройденному пути. Погода была неласковой, а тайфуно-беспощадной, как это могло показаться мне – жителю страны, прожившему вдали от океана. Вера погрузилась в настоящую панику. Фотоснимки все появлялись, а загрузить их никак не удавалось.

Ждать пересадки пришлось в аэропорту Понте-Делгада на Сан Мигель. Небольшой двухмоторный самолет ждал окончание ненастья. Когда чудо произошло, крылатая маршрутка распахнула свою дверь для посадки.

Остров казался настоящей колыбелью человечества. Обогнув Файял с севера, пассажирские места, находившиеся справа в салоне, выходили на океанскую гладь. Крыло самолета оставляло прозрачную светлую полосу, после того, как выходило из жидких белых облаков. Слева тянулась гора и покрытая густой растительностью суша, чтобы увидеть это, приходилось заглядывать в противоположный иллюминатор. При посадке казалось, что небольшой лайнер, как бумеранг войдет в пучину. Волны Атлантического океана били об отвесный берег.

Выходя из салона, по небольшому трапу двухвинтового пассажирского самолета, я подал руку Вере, но она первым делом, взяла телефон и сфотографировалась.

Очень быстро мы оказались внутри здания небольшого аэропорта, в котором невозможно потеряться. Воздух рядом с океаном опьянил и слегка ударил в голову. Заложенность ушей прошла через несколько минут.

Какая может быть преступность на острове с населением всего в 15 000 человек? Скорее всего, основные правонарушители – это два русских туриста. Особенно те, которые любят чрезмерное употребление алкоголя.

Как же это замечтательно, когда к Вере никто не подбегает, для того чтобы с ней сфотографироваться, осенила меня мысль. Местные жители отличались чем-то от наших в своем поведении, но все равно, как-то поглядывали на нас со своеобразной манерой.

– «Ты что, первый раз за границей»?

– «Ага», – ответил я Вере.

– «А, все с тобой понятно. Видишь, все смотрят на тебя, потому что знают, если ты мне изменишь, я тебе уже говорила, что сделаю с тобой».

Машину на прокат можно было взять рядом со зданием аэропорта. Искренне полагая в то, что я умею водить, Вера стояла рядом, глядя на то, как я безбожно утонул в прайсе листе на стейшне.

Как это плохо, когда вы не знаете английский, все кругом говорят на португальском, а вы еще втираете очки человеку, который работает в прокате автомобилей, но при всем этом, вы совершенно ничего не понимаете в этой сфере. Зато вы как попугай, произносите услышанные слова от работника на том же стейшне, с умным лицом, слегка краснея от жары, но не от стыда:

– «Car, yeah, car», – произносите вы, и при всем этом киваете, но замечаете, как ваш собеседник раза три кивнул, улыбнулся, а потом, наблюдая ваши бессмысленные кивания и вникая в одни и те же звуки, сам взял ключи и отвез вас в отель.

Город Орта оказался всего в восьми километрах от соседнего городка. Вы, как умный человек, можете понять, 15 000 – это все население этого острова, но Азорские острова – это архипелаг, цепочка из девяти небольших участков суши.

Ворвавшись в отель, Вера уверенной походкой выбрала номер, благодаря новотранслитеранскому55
  Подробнее об этом языке, вы можете прочитать, как это уже говорилось ранее, в книге «Пакет 1393». Можете приступить к ее прочтению после того, как дочитаете эту книгу.


[Закрыть] языку. Мне же пришлось тащить наш небольшой багаж из двух чемоданов.

– «Ну чего ты там»? – спросила моя будущая невеста, которая совершенно ни о чем не подозревала.

В одном углу сидела какая-то беременная женщина в бежевом платье по колено, ткань которого слегка поднялась, оголив колени, только услышав русскую речь, она моментально прикрылась веером, опустив свою голову в широкой белой круглой шляпке. Из-за этого мне не удалось разглядеть ее лицо, но это меня интересовало меньше всего.

Наш балкон выходил на соседний остров с горой Пику, бухту и мол, прикрывающий небольшие суда от разрушительных океанских волн. Слева тянулась суша острова Файял, немного правее белое судно больших размеров отходило от наших берегов. Как я понял, это и есть паром между островами. Белоснежные паруса яхт плавно раскачивались на волнах. Одна из них только-только причаливала. На ее треугольном парусе виднелись крылья и надпись: «Blue Belle». Вид завораживал, успокаивая меня тем, что отвлекал от того кошмара, который недавно произошел в наших отношениях, незадолго до того, как мы оказались в этом номере.

Пока Вера принимала душ, смывая все тяготы перелета и продолжительного сна в залах ожидания, я стал думать, как же так признаться в том, что я – врач и вызвать у нее условный рефлекс в виде кивания, когда я начну делать ей предложение.

Прекрасная картина предстала в моем воображении, когда на закате, на фоне этой горы, под шум океана, я говорю ей любое слово, а она просто кивает, но тут я подумал, что так не напасешься чипсов, даже самому надоест постоянно задавать этот вопрос: – «будешь? Будешь? Будешь? А вдруг она захочет суши? Вот, вот, точно – это и есть золотая жила»!

Почему так? Во-первых, любимая пища не вызывает отказа, особенно когда человек испытывает желание ее употребить, а во-вторых, жующий человек не сможет сказать «нет» и даже «да», а будет лишь кивать, что и требуется от дрессируемой кошки.

Выйдя из душа, Вера предстала передо мной в белом махровом халате. Волосы на ее голове были замотаны в полотенце, как индийский тюрбан. Мне даже показалось, что индусы специально носят этот головной убор, как бы пародируя девушек, а точнее их манеру ходить по дому в домашней «рабочей» одежде, когда над ними преобладает предпочтение съесть рыбку и сковородку не помыть.

– «Я все думаю, Ху, а как же ты будешь зарабатывать теперь? Ты же удалил все свои книги, мы сейчас промотаем твой гонорар, а что дальше? Кстати, ты вернул неустойку по государственному заказу»?

И снова я повалился как на мат, но только на двуспальную кровать. Мне не хотелось думать ни о чем, просто закрыть глаза и прыгнуть поскорее в океан, с головой оказавшись накрытым теплой соленой волной, медленно выталкивающей мое тело на поверхность, к солнечным лучам Азорских островов.

– «Ху, может, когда вернемся, возьмем кота? Я даже знаю, как его назову»!

– «Как»? – не думая спросил я, думая все, где бы сделать предложение.

– «Лим»! – сразу же сказа Вера.

Тут я осознал свой крах и полное поражение. Только ты включишься в диалог обсуждения кличек кота, как тут же поймешь, что это существо уже бегает по квартире. Необходимо сразу же громко крикнуть: – «кыш отсюда», чтобы ужасные сны не стали реальностью.

– «А чего ты разлегся? У нас же только две недели»!

– «Вера, мы можем пройти этот остров пешком, за два дня, куда нам спешить»?

– «Ты что, устал»?

Медленно кивнув с закрытыми глазами, я только сейчас понял, как же мне повезло с ней. Ей даже объяснять не надо, что я тащился с тяжелыми чемоданами и мне просто хочется немного отдохнуть. Поэтому она сказала замечательную фразу, которая осталась в моем сердце надолго.

– «Сделай мне массаж».

Покорно я перевернулся на спину, медленно сполз на пол и лег у двери на балкон, притворившись спящим.

– «Я вижу, как твои веки дергаются, когда ты спишь, у тебя такого не происходит! Кого ты пытаешься обмануть»? – ударив меня мокрым полотенцем, задала вопрос Вера, а позже добавила, – «ты еще храпишь! Вставай»!

Не поведя ухом, я свернулся в калачик, подобно псу.

– «А я тебе расскажу про общество куклуш»!

Приоткрыв один глаз, я изобразил сонное существо.

– «Рожденный ползать, ползи в кровать»! – громко произнесла Вера.

Встав с пола, я увидел, как моя избранница развязала подпоясок на своем халате и медленно выпустила его из своих рук, одежда на ней слегка распахнулась, вальяжно оголив свое левое плечо, Вера замерла, ткань медленно соскользнула с ее тела вниз.

– «Сильней, вот, где плечи, вот так, хорошо», – оценивала мои движения девушка, а потом добавила, – «ты чего, возьми еще ароматического масла, а то уже скрипит».

Молча встав, я подошел к спальному столику. Повернувшись к своей избраннице, я заметил на ее голове повязку для сна. Внезапно раздался храп. На цыпочках, чтобы не разбудить Веру, я пробрался на балкон. Потянув свои руки вверх, вытянувшись на ногах, зажмурился и зевнул. Слева от нашего номера, на соседнем балконе, незнакомка с той самой шляпой и в том же самом платье, выпивала из бокала шампанское. Заметив меня, она слегка опустила свои солнцезащитные очки, ужалив своим каким-то злым взглядом ниже пояса. Улыбка стерлась с моего лица, как карандаш с альбомного листа. Одновременно мы развернулись и удалились с балкона.

Что делать, когда вы приехали со своей избранницей на Азорские острова, она спит, а вам идти никуда не хочется? Вы можете принять холодный душ или ванну, а можете выпить стопку «чего-нибудь» такого.

Поспав три часа, Вера проснулась. Как же это прекрасно, что про свой телефон она уже забыла. В чемодане из вещей, мой объект обожания выбрал несколько платьев, легкую куртку, подходящую для осенней погоды на нашей Родине и три комплекта купального костюма, о нижнем белье, даже одной паре ботинок, я уже молчу. Почему?

Я давно нисколько не ставлю под сомнение авторитет умственных способностей Веры. Просто не все, что она думает, могу понять я. И это не говорит о том, что я глупее, а она умнее. Надо, так надо. Мои же вещи, заняли всего одну четверть одного увесистого чемодана из двух.

Выйдя на улицу, мы отправились к бухте. Зеленые острова отличались от нашей природы абсолютно всем. Как мне стало известно из туристической брошюры, на Азорах выращивают фрукты, включая ананасы и мандарины, даже чай! Здесь так же есть некая винодельня, снабжавшая царей и королей, даже Ватикан, неким сортом дорогостоящего вина. Одним из заказчиков являлся наш император Николай второй. Помимо этого, здесь очень развито сельское хозяйство, коровы бродят тут без привязи, но не в самом городе, а на многочисленных пастбищах. Самый опасный хищник здесь – это кошка, на них введен даже налог! Представь, острова без хищных животных и, кстати, пауков и змей. Растительность настолько разнообразна, что имеет около десяти тысяч редких растений в мире. На одном соседнем острове, имеется реликтовый лес. Проходя по парковой зоне, можно встретить пальму рядом с сосной, почти как в городе Сочи.

Все это я шел и рассказывал Вере. Внезапно, она закрыла свое лицо руками. Ее накрыла какая-то паника.

– «Давай вернемся».

– «Зачем»?

– «Я забыла телефон и солнцезащитные очки», – виноватым голосом, произнесла моя изумительная, но безумная представительница ХХ-хромосом.

Идти от номера, в котором мы остановились до бухты, как до любого продуктового магазина в сельской местности. Минутой больше, минутой меньше.

– «Так вот, Вера, представь, тут нельзя фотографировать незнакомых тебе людей».

– «В смысле»?

– «Если ты возьмешь свой телефон и начнешь фотографироваться в людном месте, на тебя станут очень-очень косо смотреть»!

Как же я был благодарен своим родителям за этот подарок, а когда узнал эту особенность Азорских островов, еще раз поблагодарил своих пенсионеров.

– «Ху, ты знаешь, я слышала про куклуш один странный момент. Перед тем как пропасть примерно на два или три года, так почему-то происходит со всеми из совета трехсот куклуш, они сперва попадают на какой-нибудь остров, ведут от туда публичную жизнь в социальной сети, а затем бесследно исчезают. С ними невозможно связаться или даже где-то встретить их на улице».

– «И что»?

– «Пойми одну деталь, каждый год из совета трехсот бесследно исчезают около десяти представительниц тайного общества. На смену им приходят новые, такие как Дана. И вот мне так кажется, что я как-то перепрыгнула эту ступень, оказавшись здесь. Мне только непонятно одно, а что будет дальше»?

– «Тебя серьезно все это беспокоит»?

Увидев выражение своей спутницы, почему-то подумалось – она напугана происходящим. Ведь мы оказались далеко от дома, а пророчество иерархической таинственной организации может и правда исполниться. Ведь мою рукопись могли прочитать ее приспешники, украв из нее самые изюминки и сапфиры мысли. К чему это может привести? К полному исполнению сценария. Я даже шел и думал: «12 000 баксов за год одной правой» – это миф или реальность»?

– «Черт, черт, черт»! – прокричала громко Вера, бросая губную помаду обратно в косметичку.

Оказалось, что из-за длительных перелетов и попаданий под жару, многие косметические продукты пропали. Тушь засохла, даже я, прирожденный закатывальщик и открывальщик банок, открывальщик бутылок, не смог провернуть колпачок, при помощи полотенца, но сперва, попробовал сделать это при помощи края своей футболки с изображением лимона и надписью: «Ninja drunk green tea with Lennon».

Губная помада растаяла, превратившись в какой-то сжиженный вытекающий красноватый крем, но лучше это сравнить с рожком мороженого, обглоданного со всех сторон и лишенного вафельной опоры, подтаявшего молочного продукта.

– «Ты меня понял»? – задала вопрос Вера, чего-то до этого рассказывая мне всю обратную дорогу к бухте.

Кивнув, я сделал вид, будто внимательно слушал мою замечательную куклушу.

Мачты раскачивающихся яхт со спущенными парусами увеличивались в своих размерах. Доносились звуки глухих ударов и скрипов, очевидно маленький парусные суденышки «беспокоились» от качки. Волна несильно била в их борт, издавая этот слегка успокаивающий и запоминающийся шум.

В глазах стало зашкаливать от разных цветовых гамм. Бетонные блоки за газоном были разрисованы всякими странными рисунками и какими-то датами.

– «Смотри, тут кто-то нарисовал русалку! Глянь, какая у нее грудь»! – проговорила Вера, тыча пальцем.

– «Слушай, Вера, а давай, тоже чего-нибудь напишем»?

– «Да ты посмотри, тут кто-то из России был»!

Мы остановились у небольшого парапета, а после долго бродили, разглядывая все эти «наскальные» рисунки и рукописи. Среди них попадались и русские следы, присутствовавших до нас туристов. Запомнился отечественный флаг с белым парусником и надписью «Lady Cassandra», был даже украинский флаг с именами Oleg и Yuri.

Но больше всего восторг вызывали рисунки с каким-то покрытием. Они пережили большое испытание временем. Скорее всего, кто-то из местных защитил шедевр от разрушения. Красивый рисунок с яхтой и бело-красным парусом, на котором виднелась надпись I love Poland, только вместо слова, посередине было изображение сердца, заставила задуматься о некой странности.

– «Слушай, вот рисунок красивый, а надписи какие-то, как курица лапой», – сказала Вера.

– «Это да, согласен с тобой».

– «Ху, а может это на самом деле что-то вроде памятников, погибшим яхтам? Тут же, смотри, так много всяких яхт и даже год».

Обернувшись, я увидел, как некий мужчина что-то рисует. Уже виднелась надпись «Blue Belle» и какие-то крылья желтого цвета, обведенные черным контуром внутри белого щита или опущенного паруса. Совсем недавно, стоя на балконе, я заметил, как в бухту заходила яхта и на ее парусине виднелась эта надпись на иностранном языке. Огромным шрифтом, баллончиком с белой краской, человек выводил последнее число сего года, в черном прямоугольнике в правом нижнем углу.

– «Да не, вряд ли, Вера, пойдем, узнаем у него, где купить краску»?

Пройдя метров десять, мы внимательно посмотрели на произведение искусства.

Мужчина тут же привстал с корточек, улыбнулся и протянул руку в качестве приветствия. Затем указал небольшим взмахом распахнутой руки на свой шедевр, демонстрируя все это, с какой-то необычайной нотой величия.

– «I’m so happy! So happy»! – произносил незнакомец с громадным воодушевлением в своем голосе.

– «И я», – спокойно ответила моя спутница.

– «Oh, you are from Russia»?

– «Раша, Раша», – кивая, улыбнулся я и поглядел на рисунок, – «бютифол, амазинг, слушай, ты ведь уже все, а можешь одолжить краску»?

Незнакомец стал чего-то лопотать на своем, я разобрал только два слова: «Кафе и Спорт». Легкая щетина покрывала его овальное лицо с пухлым носом.

– «Точно, точно, в здоровом теле – здоровый дух»!

Мужчина не растерялся и несколько раз произнес слово: «What»?

– «Я говорю, спортсмены мы, тоже, в кафе любим ходить, спортом заниматься».

Внезапно незнакомец бросил баллончик с краской на землю и обнял меня, похлопывая по спине.

– «Oh, I’m so happy my friend»!

Вера захохотала, глядя на то, как мужчина меня обнял, а потом потрепал за плечи.

– «Так ты краску то, дашь»? – поинтересовался я еще раз, указывая ладонью на баллончик.

– «Oh, you need paint»? – поинтересовался удивленно наш новый знакомый, затем перевел взгляд на Веру, а потом на меня, – «You are seamans from Russia»?

– «Yes, yes, Russia, Russia», – опять кивнул я.

Медленно брюнет с крепким телосложением топнул по земле ногой, вскинул руки и захохотал с более счастливым лицом. После этого странного поведения, поднял два баллончика с краской и передал их мне с непонятными словами.

– «Take it. Take it! Meet friends in Café Sport!

– «Спорт, спорт», – улыбаясь, проговорил я, радуясь тому, что иностранец оказался более дружелюбным, чем мне казалось до этого.

– «Ocean you», – произнес мужчина и отправился куда-то в сторону к яхтам.

Немного побродив по бухте, мы нашли свободное место, чтобы оставить свой след на Азорских островах.

– «И чего напишем»? – спросила Вера.

– «Давай нарисуем чего-нибудь. Ты рисовать не умеешь? Чего у тебя в школе по И. З. О. было?»

– «Нет. Я плохо рисую», – отозвалась Вера, намотав свой локон на палец.

В голову мне ничего не приходило.

– «Я черный квадрат могу нарисовать», – пошутила моя избранница.

Словно вспыхнувшая спичка, в моей голове родилась идея. Необходимо оставить надпись белым цветом, внутри произведения искусства некоего художника Малевича. И пока рождалось изречение, которое мы оставим на Азорских островах, Вера давила на баллон, делая реплику шедевра Казимира Севериновича. С шипением, краска наносилась на шершавое каменное покрытие.

Отпуск, как много в этом слове,

Бродя по дому в неглиже,

Открыть шампанское «Мальвина»

И в ванной помечтать о рубеже.

22.08.2011

Обнявшись с Верой, мы смотрели друг другу в глаза. На заднем фоне, виднелась свежая надпись. Счастливый взгляд моей избранницы, ничем не отличался от улыбки. Раздался звук как на фотоаппарате Алика Перк Твинского. Наше изображение замерло в экране Вериного телефона. Между нашими лбами красовался наш шедевр. Оглянувшись, я еще раз посмотрел на наше творение. Захотелось почему-то уточнить дату, слегка выделив ее. Обвести контуры числа черной краской, а то они как слегка смазались внизу из-за того, что квадрат Малевича не до конца высох. Только я приступил к осуществлению своей идеи, как произошло то, что изменило весь наш отдых на Азорах.

Непонятный кашель, чирканье зажигалки и внезапно мы услышали грубый хриплый мужской голос.

– «Добрый день», – раздалось позади нас.

Обращение на родном языке удивило нас обоих. Оторвав свои пристальные взгляды от свежей надписи, еще не высохшей и пахнущей слабыми резкими запахами, мы оглянулись.

– «Чего-то я не припомню, чтобы ваша яхта заходила в бухту, вы недавно прибыли»? – поинтересовался незнакомый мужчина с седой бородой в белой майке алкоголичке, затягиваясь трубкой.

– «А чего не написали членов экипажа»?

С разинутыми ртами, мы стояли и не понимали, что подразумевает этот незнакомец.

– «Чего вы стали как вкопанные? Вы откуда»?

– «Из России», – произнесла моя умная избранница.

– «Да это ежу понятно, где ваша яхта»?

Вера посмотрела на меня и пожала плечами.

– «Какая яхта? Мы обычные туристы, приехали провести отпуск».

– «Вы че, «козлы», – здесь вместо одного слова в кавычках – «», больше двух предложений на непереводимом родном языке, из всего того, что дозволено писать в этой книге, вы прочитаете лишь выдержки, – «все эти рисунки оставили экипажи, заходившие в эту бухту, вы че «козлы», – продолжил мужчина кричать, повысив свой тон.

Слюни попали мне в лицо. Запах перегара и без того заставлял морщиться и отдалятся от агрессивно настроенного собеседника. Недолго думая, я направил баллончик в лицо буйному земляку и распылил в его буйные выпученные шары напор черной краски. Струя покрыла его черты лица, газовое облако испарилось в воздухе. Трубка упала на залитые шершавые бетонные плиты, слегка отскочив и издав причудливый звук, напомнивший мне, мой неповторимый удар двумя барабанными палочками в гараже. Пепел и табак, тут же небольшим вихрем закружило и развеяло по бухте.

Мужские волосы застыли на челке, слегка приподнявшись. Растирая лицо, с истошными криками, буйный земляк зашатался на двух ногах. Вера потянула меня прочь.

– «Я вас все равно найду»! – раздавался хриплый и страшный мужской голос.

Почему-то мне сразу пришла на ум мысль, что надо было прикончить его тут же, а не давать ему шанса на то, чтобы стать охотником за нашими головами. Когда величественный океан скрылся из виду, вместе с бухтой, сменившись жилым сектором города, мне стало стыдно, что в моей голове произошел такой странный ход мыслей.

– «Мне еще страшно», – ответила Вера, изредка оборачиваясь назад.

– «Пойдем и прикончим его», – хладнокровно произнес я, глядя ей в глаза.

– «Да ты что! Как же можно такое говорить! Нельзя убивать живых существ!

– «Вера, мы с тобой находимся в городе, где главным промыслом раньше считалось китобойство».

– «Бедные рыбешки», – проговорила моя избранница, слегка расстроившись.

В животе у нее заурчало, как в тот один из незабываемых и прекрасных моментов в моей жизни, когда мы первый раз с ней делили стол.

Причудливый тротуар, выложенный из черепицы искусным образом, вел нас по улице. Узоры привлекали к себе внимание, заставляя чаще смотреть под ноги. Окна жилых домов, в отличие от наших отечественных, были немного выше и состояли из стекла. Небольшие балкончики с железными ограждениями, то и дело попадались на глаза. На крышах частенько попадались слуховые окна, выпиравшие из черепицы в виде небольших треугольников.

Больше всего внимание из всех домов, расположенных по улице, приемущественно окрашенных в белый цвет с оранжевой черепичной крышей, привлекало к себе внимание трехэтажное здание. Рядом с ним находились две классических бочки из досок, окольцованных шестью металлическими полосками, расставленным по краям границ фасада. Длинный флагшток устремлялся вверх, под углом примерно в пятьдесят градусов. Возможно, его направление, читателю будет проще представить в виде стрелки в круглом циферблате часов, указывающую на пятьдесят минут.

Косяки высокого дверного проема были выкрашены в белый цвет. Над входом виднелся вырезанный из бревна или доски желтый кашалот, направляющийся влево. Основной же цвет первого этажа здания являлся синим, поэтому грозное млекопитающее находилось в своей среде обитания. Наверное, так и задумывалось его владельцем или работающим над проектом дизайнером. Коричневая деревянная вывеска в виде дугообразной развивающейся ленточки над другим входом и окном, привлекала свое внимание издалека. Одного взгляда хватало, чтобы прочитать надпись из строгих печатных символов – Café Sport, уместившуюся между двумя пятиконечными звездами. Распахнутые деревянные наружные ставни более темного коричневого оттенка были прочно закреплены. Очевидно, очень часто на острове может начаться сильный ветер.

Остальные же два верхних этажа были окрашены в белый цвет. Громадные числа, составлявшие в общем виде 101, между окнами на втором ярусе здания, крепились на распахнутых деревянных ставнях, как-бы напоминая о том, что ранее это был единый международный номер службы спасения, символизирующий общепринятый S.O.S., но любому путнику, сразу становится понятно, оттуда можно позвонить в любую точку мира.

Между вторым и третьими этажом, виднелась еще одна причудливая деревянная вывеска. Левая сторона обращалась взахлест каким-то изгибом вправо. Противоположный конец моментально вызывал ассоциацию с рыбьим хвостом. Посередине виднелась надпись: Museu de Scrimshaw.

Внутри здания в глазах зарябило от обилия различных цветов. Различные наклейки, треугольные флажки, флагштоки с многочисленными изображениями парусных кораблей и яхт висели абсолютно везде. Деревянный дизайн и специфичный запах древесины, переместил нас с Верой во времена пиратов и таверн. Увидев бело-красный спасательный круг, я машинально ударил по своему карману, проверив кольцо.

Лысый мужчина стоял у барной стойки в черной футболке с какой-то надписью и в синих джинсах, вполоборота в сторону открытой двери, через которую мы зашли. Над баром парила фигура орла, зажавшего в своих когтистых лапах по флагу с португальской символикой, их флагштоки66
  Вертикальная стойка, на которой поднимается ткань флага, так же может являться окончанием мачты, взависимости от того, где используется. Материал может быть разный: от дерева до металла или пластика.


[Закрыть] были связаны лентой в бантик. За его головой происходил, как видимо, рассвет, создавая ореол, как на христианских иконах у святых. В стейшне можно было увидеть витрину с различными блюдами. Бармен работал в синей футболке, принадлежавшей, судя по всему, заведению. Количество различного алкоголя в бутылках за его спиной давало понять, это вам не сельский продуктовый магазин с названием «Хухры-Мухры».

За одним столиком двое мужчин распивали из узких высоких бокалов без ручек какой-то прозрачный напиток с долькой лайма, скорее всего тоник. Они повернулись, услышав наши шаги и внимательно нас оглядели. Скорее всего, сделав вывод: мы обычные туристы, а никакие не морские волки.

– «Мы в музей»? – спросил я у Веры.

Кивнув, моя спутница стала медленно осматриваться по сторонам, изучая антураж и читая надписи.

– «Russia, Малвина»! – прозвучал за спиной знакомый голос нашего собеседника с причала. Особенность произношения в, что называется, съедании мягких знаков, слегка заставила улыбнуться Веру.

Почему он сказал Мальвина, я даже спрашивать не хотел. Нас посчитали яхтсменами, но мы таковыми не являлись. И тут же возникло некое озарение, заключавшееся в том, что мы обычные туристы, но лучше об этом помалкивать, прояснилась даже агрессия нашего соотечественника, который в любой момент может перешагнуть порог этого прекрасного заведения и устроить настоящий международный скандал.

– «George, Michael, James», – рассудительно обратился иностранец ко всем присутствующим посетителям, которые тут же обрадовались, завидя его с порога.

Мы наблюдали всю эту картину со стороны. Трое посетителей подошли к своему приятелю. Окружив его, они горячо поприветствовали друг друга, то хлопая по спине, то обнимая, то изображая удар в правый бок. Компания мужчин о чем-то разговорилась на английском языке.

– «Oh, it’s my friends from Russia», – указывая на нас раскрытой правой рукой, с каким-то добродушным хохотом произнес яхтсмен с «Blue Belle», а потом продолжил, – «but they don’t speak English».

– «Yes, understand», – произнес бармен, кивнув, завидя жест распахнутой правой руки нашего заморского друга.

– «Музей», – сказала Вера, не понимая, что происходит.

– «Oh», – взмахнув той же самой правой рукой, только не поднимая высоко, указал нам направление на проход со ступенями, обладатель яхты «Blue Belle».

Причудливая дверь с круглым иллюминатором, как на корабле и надписью «Scrimshow museu» распахнулась.

Стены в музее были увешаны различными картинами и портретами. Кафельный пол из белой плитки блестел от чистоты. Помимо живописи и фотографий, в здании находились изделия из костей китообразных. Все экземпляры находились в изысканных витринах за стеклом на деревянных ножках. Среди них было много всего: старые ножи с ручками из белого хитина, небольшие фотографии мастеров, путешественников и китобоев, а из предметов попадались даже шахматы, бусы и кольца.

– «Вера, а что ты думаешь о браке»?

– «В смысле?

– «Есть девушки, которым это все равно», – глядя на свою собеседницу, проговорил я, но, не обращая на меня никакого внимания, она продолжала смотреть на музейные «реликвии».

– «Я же тебе уже говорила, что думаю по этому поводу».

Над одной у витрин, располагавшихся у стены, висели две огромные лопатки, как я понял из имеющихся у меня знаний анатомии строения скелета. На их поверхностях виднелись пейзажи двух Азорских островов.

Опустив голову на витрину, я принялся разглядывать экспонаты.

На маленьком белом бивне или скорее крупном клыке кашалота тянулся цветной рисунок темного стебля с шипами. Два зеленых листка отходили от него по разные стороны, направо вверх устремлялся длинный отросток с не раскрывшимся еще бутоном алого соцветия, выдвигавшего на первый план основной рисунок распустившейся розы с ее великолепными нежными лепестками.

Правее на столике расположились другие зубы млекопитающего, но уже меньшего размера. Изображения на них были нанесены черным цветом, как простым карандашом на белом бумажном листе. Любой художник скажет: – «это графика», корни свой стиль, по-видимому, взят от графитового стержня внутри деревянного канцелярского изделия.

На других рисунках виднелся маяк, стоящий у обрыва, парусный корабль, устремлявшийся по соленым волнам океана куда-то вправо, яхта и обнаженная девушка, выпрыгивающая верхом на дельфине из океанской воды на фоне, то ли Луны, то ли Солнца.