Текст книги "Lim Lion"

Losos prodastus

– «Я хочу покинуть это место»! – проорал женский голос на русском языке рядом с соседней дверью в наш номер.

Затем раздался глухой удар о стену, послышался дребезг битого стекла, падающего на пол, чем-то похожий на упавшую сосульку с питерской крыши во время весенней капели.

– «Убирайся»! – еще громче прокричала какая-то женщина.

Дверь в соседний номер распахнулась, из нее вышел молодой мужчина в рубашке и светлых бриджах. Громко захлопнув за собой дверь, он поправил свои длинные светлые волосы и, посмотрев на нас, произнес лишь одно прилагательное, диагностировав некий душевный недуг.

– «Ненормальная».

После всего, собрал волосы в пучок и, стянув с запястья черную резинку, быстро заплел себе косичку. Спокойным ровным шагом, не оборачиваясь, он прошел мимо нас.

– «Я хочу покинуть, покинуть это место», – раздалось рыдание в соседнем номере.

Вера толкнула меня в плечо, посмотрев на нее, я слегка приподнял вопросительно голову, молчаливо спросив: «чего»?

– «Пойди, проверь, что там», – как-то странно повела себя Вера, наверное, это женское любопытство или сочувствие.

Рядом со своей девушкой, парень обычно наполняется большей решительности на необдуманные и нелогичные поступки. Чем ближе становилась дверь, тем больше слышались всхлипы несчастной. Несколько раз постучав о дверной проем ключом, в ответ раздалась тишина. Я снова повторил свой стук и посмотрел на Веру, но та лишь пожала плечами. Внезапно дверная ручка провернулась, и дверь открылась, признаюсь, от неожиданности я вздрогнул, но это обычный врожденный рефлекс, присущий всему живому.

– «Убирайся»! – раздался крик и только потом, мы встретились глазами с блондинкой, на вид которой казалось лет сорок – сорок пять.

Глаза у дамы были черными, ровный нос и узкий рот, венчали аккуратное лицо, сужавшееся у слегка острого подбородка. Незнакомая женщина пребывала в халате, завязанным на поясе слишком узко, из-за этого мне на секунду показалось, что она стройнее Веры.

– «Я услышал крики и подумал, может что-то случилось».

– «Ну ладно, я думала ты этот альфонс, че ты хотел»? – вместе с вопросом, до меня донесся перегар. Слева внизу проема, я заметил осколки стакана и светло коричневую лужу.

– «Да просто».

– «Ну, тогда заходи, убирайся».

– «Чего»? – не уловив смысла, поинтересовался я у женщины.

– «Ты либо заходи и убирайся, либо просто вали отсюда, понял? Щюсенок»!

Вера захохотала, не сдержавшись у дверей в наш номер.

– «Ты там не один»?

– «Нет».

– «Тогда заходите, выпьем чего-нибудь», – после этих слов, женщина развернулась, оставив меня одного в дверном проеме открытой двери.

Поглядев в сторону Веры, я встретился с ней лицом к лицу. Любопытная коза в долю секунды оставила меня в одиночестве за порогом номера, проскочив вперед, аккуратно перепрыгнув осколки, словно на кочах болота.

Минуя порог и закрыв за собой входную дверь, я огляделся. Номер у нашей соседки был прибран. Омрачал лишь разбитый бокал.

– «Очевидно, это бзик элит», – подумал я, оценив обстановку.

На круглом столе с ножками из вулканического камня, с причудливым рельефом из различных узоров, обилие яств зашкаливало по всем нормам морали куклуш, которые в это время проходили первую ступень вхождения в элитарный класс совета трехсот. Фрукты, рыба и несколько бутылок невиданного мною алкоголя. Большое внимание привлекла бутылка с надписью Czar, трапециевидной формы.

Только потом, я прочитал другую информацию, но из всего написанного, мне запомнилось число в 20.1, означавшее градус крепости напитка. Любой художник, написавший натюрморт этого стола, скорее всего, приобрел бы популярность.

Кисть винограда опоясывала окружность огромной вазы, казавшейся хрустальной.

Хозяйка номера, посмотрев на меня, взяла бутылку. Засунув горло в рот, укусила пробку, затем, демонстративно провернула рукой, раздался глухой хлопок.

– «Меня зовут Тональя», – произнесла женщина, наливая напиток в бокал.

– «Я – Вера».

– «Ху».

– «Прекрасно, я так понимаю, вы меня не знаете».

Хлопнув себя по бедрам, я слегка покачнулся на носках, предвкушая, что попробую новый напиток. Завороженно смотря, как разливается Czar, будто ребенок, который сейчас вот-вот получит кусок долгожданного торта, проглотил слюну.

– «Ну, жахнем за знакомство», – произнесла наша новая знакомая.

Улыбнувшись, Вера спокойно взяла бокал на тонкой ножке, как и я. Звук хрусталя раздался одновременно с боем старинных часов, маятник которых, беззвучно ходил в разные стороны за стекольной дверцей, слегка гипнотизируя.

Тональя холодно посмотрела на них. Мы оглянулись. Для накала страстей еще не хватало виолончелиста, который смычком провел бы по струнам, переходя с низких тонов, наверх.

– «А ведь, она ненавидит Веру», – подумалось мне, ведь эта единственная заповедь куклуш – ненавидеть себе подобных, иначе никак не добраться к верхушке иерархической элитарной пирамиды.

В моей голове тут же зазвучал хор, мрачно отозвавшийся с воображаемым виолончелистом, вызвав мурашки по всей коже, но глоток волшебного напитка, произвел некий магический эффект. В музыку вмешался аккордеон, а струнный инструмент преобразился в контрабас. Произведение переросло в дикое танго, звучащее безостановочно в моем представлении.

Глядя на Тональю, я почему-то слегка испугался. Слабо завязанный подпоясок, медленно опустился ниже пояса, после резкого взмаха руки с опустошенным бокалом.

– «И как вам Азоры»? – поинтересовалась хозяйка номера.

– «Прекрасно, а у вас есть зарядка на телефон»? – поинтересовалась Вера.

– «Телефон в углу, если тебе надо позвонить».

Проводной старинный телефонный аппарат находился на изысканном книжном столике. Любой искатель антикварных вещей, отдал за него бы приличную сумму, даже не торгуясь, моментально выписав чек и забрав свое драгоценное сокровище.

Почему-то мне очень захотелось посмотреть спальню в этом номере. Как я понял, мы находились в комнате для гостей. Не будет же спать на диване Тональя, над которым висел ее огромный портрет.

Вера смутилась. Сделав очередной глоток, госпожа моего сердца, поставила свой недопитый бокал.

– «Ху, дай ключи, я схожу за зарядкой».

– «А вот это правильно», – кивнула Тональя.

– «Что ты, что ты, сиди, я сгоняю сам», – быстро встав со своего места, я покинул номер, аккуратно перебираясь через полосу препятствий в виде осколков.

Как это забавно отметить, что после глотка волшебных напитков, диалект людей меняется в сторону простоты, однако выказывает всю человеческую сущность, принявшую вовнутрь, нектар. Быть может, нами управляют эти бактерии вина? Ведь ранее я даже и не задумывался об этом. С такими мыслями я вернулся к двум собеседницам, расположившимся в номере класса люкс. Хохот двух куклуш доносился с порога.

– «Какая прекрасная шумоизоляция, это как же надо было крикнуть, чтобы мы услышали», – глядя на осколки разбитого бокала, рядом с открытой дверью, подумалось мне.

– «Ты еще не знаешь», – рассказывала о чем-то Тональя, – «Шершила пойдет на все. Прошлый раз, она даже оставила мне письмо с угрозой, сунув его под дверь. Обычная практика, чтобы завладеть моим вниманием. Видишь ли, я на этом острове уже давно».

Тут хозяйка странно посмотрела на часы. В ее глазах читалось нечто важное, тщательно скрывавшееся ею от всех, событие из памяти, а быть может, какое-то воспоминание, внезапно всплывшее, в сей момент.

Бутылка вина подошла к концу, после очередного пополнения бокалов.

– «А где такое можно купить»? – поинтересовался я.

– «Нигде. Это предпоследняя бутылка. Там в холодильнике возьми и тащи сюда», – помахивая кистью руки, словно слуге, не поворачиваясь ко мне, ответила Тональя, будто отправляя официанта за своим заказом.

В громадном холодильнике на кухне, напоминавший комод с двумя дверьми, я потерялся. Среди небывалого обилия алкогольных напитков, мороженого в морозильной камере, многочисленных сыров, изысканной тарелочки с земляникой, до меня дошло нечто такое, что не пришло в голову бы другому человеку.

Здесь нет еды, как таковой, лишь закуски к алкоголю и мороженому. По своей сути, это настоящий бар без кухни. Еще можно добавить всякие консервы с оливками и маслинами, но они не в счет, если задуматься о горячем первом или втором.

– «Зашибись, чем вы думали?» – рассказывала Тональя моей избраннице, – «Шершила провела вас, как и меня когда-то. Она изображала вашу тупость, зная, что у вас не было сигнала, но вы, все равно не остановились и даже могли просто снять мымру на телефон с ее очередным спонсором, вот тогда бы произошла «финита ля комедия»!

Когда Вера удалилась в туалет, Тональя прильнула ко мне. Медленно погладив меня по голове своей теплой рукой, она закинула ногу на ногу. Переведя взгляд вниз, я проглотил слюну, скорее из-за растерянности.

– «Я знаю на одном из этих островов необычайный закрытый пляж от людей. Туда можно добраться в одну ночь. Мы можем тайно встретиться», – поглаживая меня по голове, словно домашнего кота, шептала мне на ухо Тональя, – «ты узнаешь об этом месте, только отправившись со мной. Подумай, ведь ты же не можешь смотреть уже на свою пигалицу».

Что я мог сделать в такой ситуации? Закатить скандал? Думаю, получил бы я по голове этой самой пустой бутылкой с надписью Czar. Нет, хозяйка номера не испугала меня, а просто насторожила.

Услышав звук шагов, говорящих о возвращении Веры, мне показалось, что она не смыла за собой.

– «Надо бы попасть на этот остров с ней и сделать ей предложение, от которого она не сможет отказаться», – хитро подумалось мне, и из-за этого, я ехидно улыбнулся.

Тональя медленно отсела от меня, наблюдая за мимической реакцией лица, неподдающуюся контролю, будьте вы, хоть осознаны, хоть нет. Такое неловкое стечение обстоятельств, иногда возникает во время мысленных раздумий.

– «А что вы знаете о куклушах»? – внезапно для себя, спросил я, игнорируя все опасения моей избранницы, отчетливо понимая, что в этот момент играл судьбой нашего совместного будущего.

Тональя расхохоталась. Посмотрела сперва на Веру, а потом на меня. Возможно, она первый раз услышала это слово и не понимает его смысла, что оно вообще значит и о чем идет речь. Мы впали в замешательство.

– «Раскройте свои глаза», – тон хозяйки люкса изменился, став более строгим и напряженным, можно смело сказать, слегка натянутым, – «здесь на островах одни звезды. Просто Шершила так вас увлекла собой, что вы не заметили других. Именно поэтому вы нарушили все законы, но вас простили. Хотя вы игнорировали все знаки с перечеркнутым кружком, означающим „без объектива“. Таким образом, мы поняли, вы приехали и не понимаете всей сути Азорского архипелага».

В моей голове что-то щелкнуло, но нет, не в ней. Тональя издала этот звук своими пальцами. Повинуясь, я снова пошел за новой бутылкой какого-то алкоголя. Открывая холодильник, мне подумалось.

– «Она очень наблюдательна. Заметив как мое жало раскрылось, ей оставалось следить только за синькой и своим пустым бокалом, наверное, это и есть гипноз, когда ты формируешь пространство вокруг себя, опираясь на свои истинные желания. Этот всемирно известный шаблон мышления, образа солидно одетого мужчины в черном цилиндре, пиджаке и часами на цепочке, он ведь ехидничает перед бедняком не просто так или может, предлагает купить свой аксессуар, чтобы приобрести бутылку».

– «А как вы оказались здесь»? – задала вопрос Вера, поглядывая на меня, когда я вошел с бутылкой чего-то непонятного.

К сожалению, этикетка на стеклянной бутыли стерлась. Показавшись мне не такой дорогой, из-за своей желтизны на приклеенной бумажке с рукописной надписью непонятных символов, слегка размытых.

Тональя медленно перевела свой взгляд на меня.

– «Хороший выбор», – немного помолчав и подождав, когда моя опа займет место на диване, хозяйка люкса продолжила, – «это очень долгая история».

– «У нас есть время», – спокойно произнесла Вера.

Тональя расхохоталась, – «время»? – вопросительно произнесла женщина, повторяя последнее слово владелице моей души, и после продолжила, – «о, вы имеете плохое представление не только, с кем говорите, но и искренне считаете, что разбираетесь в этом мире лучше остальных».

Открыв бутылку вина, Тональя начала свой рассказ.

– «Эта бутылка вина, досталась мне от одного яхтсмена. Давным-давно, когда еще не было всей этой мобильной шушеры, мы жили как в раю. Сами можете представить, напитку как минимум больше двадцати лет, но вы должны понимать, что выбрали самую дорогую бутылку».

– «Простите, я не знал, подумал наоборот», – виновато ответил я, глядя на Тональю.

– «Ничего, ничего, с прошлым пора кончать. Этот мужчина когда-то был хозяином гостиницы, в которой мы сейчас проживаем, но являлся гражданином другой страны. Я давно уже поглядывала на эту бутылку, постоянно вспоминая о своем любовнике, жахнем»!

Поразительное поведение женщины заставило задуматься о том, как стоит относиться к прошлому. Однако, по всей видимости, нельзя путать это редкое умение с легкомысленностью, прикрывая свою похотливую суть.

– «Когда я первый раз увидела тайный знак Диснепа, разглядев его, на экране, поняла, я не такая как все. Время шло и вот, когда мне исполнилось шестнадцать лет от роду, мои ноги уже шагали по подиуму, не опуская головы, так как кругом были завистницы. Время шло, обретя совершеннолетие, мне открылись неведанные до этого возможности смены гардероба. Я стала лицом купальников.

Съемки на экзотических островах стали типичной поездкой, как в общественном транспорте. Следующий этап, как вы уже могли понять, настал с выходом глянцевого журнала для примитивных мужиков. Мое фото, где руки прикрывают грудь, произвело фурор в модельном бизнесе. Нет, дело не в том, что кто-то до меня не раздевался, а в ином, непонятном для меня периоде жизни.

Принимая волшебные таблетки, я чистила зубы так часто, что не знала о последствиях. Мои зубы дали понять, что в этом мире ничто не вечно, как и я, куклуша верховного совета трехсот. Именно я, и никто из остальных, выбирала петуха брендов. Я вам скажу немного больше».

Наливая очередной бокал вина, глядя как Тональя рассказывает, мне хотелось начать записывать прямо тут, беря на карандаш каждое слово. Глядя на Веру, мне показалось, что телефон у нее оказался в руке.

– «Я – создательница совета трехсот куклуш и именно мне, как вы уже можете догадаться, довелось придумать самого петуха брендов, как такового, вы не против, если я откланяюсь на балкон? Мне бы хотелось перекурить».

– «Да, да, конечно, конечно», – ответил я, моментально посмотрев на кивающую Веру.

Тональя вальяжно прошла на балкон с бокалом, цокая на высоких каблуках.

Только сейчас до меня дошло, это было обычной психологической уловкой. Ведь она умнее нас. Просто издевается и проверяет, не уснули ли мы и интересно ли то, что она говорит, но как тут уснешь, когда перед тобой создательница тайного ордена куклуш.

– «Вера, включи диктофон».

– «Зачем»? – спросила моя хорошая.

Каблуки зацокали, хозяйка люкса вернулась.

– «Что за нравы, раньше мне подносили зажигалки и спички, ослепляя вспышками фотоаппаратов, а теперь приходится искать эту поджигалку в задрипанном отеле, Ху, составьте мне хотя бы компанию, не буду же я там в одиночестве»!

Вера одобрительно кивнула, разрешив мне проследовать к Тональе, поджигающей табачное изделие прямо рядом с проводным телефоном.

– «На балкон, на балкон», – указывая на раскрытую дверь рукой с сигаретой, произнесла женщина с необычайным врожденным шармом.

Кипельно белые занавески плавно качнулись от дыхания вечернего океанского бриза. Только переступив порог, услышал за спиной стук каблуков. Запах табака вместе с дымом вытянулся наружу. Какой все же безумный вечер и что самое приятное, так это отсутствие комаров.

– «Ху, я бы не хотела, чтобы вы подумали обо мне, как о легкодоступной женщине. Мы же с вами понимаем, что это все придумано для тупых дур, которые во все это верят».

Ушам своим не поверив, глядел на это женское лицо и думал, что она перевернула историю больше, чем думает.

– «Молчание – это признак высокого наличия зрелого интеллекта, ну, так вот», – внезапно замолкла Тональя.

Мы наблюдали ночную гору Пику. Необычные яркие звезды проглядывали из черной шали, как стразы и какие-то блесточки, напоминающие больше новогодние или праздничные конфетти, используемые раньше на карнавалах и прочих маскарадах.

– «Я бы», – только успел произнести я, как Тональя глубоко заглянула мне в душу, своим мистически аномально харизматичным взглядом, оборвав всю речь, вместе с ходом мыслей.

– «Просто уходи», – улыбнувшись, ответила женщина, выдохнув дым.

Поразило меня больше и то, что именно это я и хотел произнести.

– «И мне принеси», – послышалось за моей спиной.

От этого мое сознание испугалось, ведь в поле зрения уже попал бокал с напитком, которому больше лет, чем мне показалось на первый взгляд.

– «Все хорошо»? – мило поинтересовалась Вера, поднимая свою голову от экрана сенсорного телефона с открытой галереей фотографий.

– «Да», – ответил я, взяв два бокала с терпким красным вином и вышел обратно к ожидающей Тональе.

– «Не заставляйте меня ждать», – заманчивым тоном отозвалась новая знакомая, принимая от меня свой заказ, но почему-то взгляд хозяйки люкса, указал мне на остров Пику.

– «Там»?

Оборвав глоток, прикасаясь губами к хрусталю, Тональя быстро произнесла: – «Да», – абсолютно улавливая или даже предугадывая ход моих мыслей, голос ее словно оказался у моего уха из-за того, что произнесено это было в вино, налитое в бокале.

Это очень тонкий момент ощущений, когда память вызывает ассоциацию близости, замечая какие-то детали на первый взгляд, ничего не вызывающие, но разыгрывающиеся в фантазии без остановки.

– «Пойдем отсюда», – сказала внезапно женщина, бросив недокуренную сигарету в бокал с дорогущим вином, раздалось едва уловимое шипение.

Заметив нас на пороге, Вера отложила телефон в сторону. Тональя же, подошла к старому проигрывателю, достав черную виниловую пластинку, она сдула с нее пыль. Посмотрев на себя в огромное зеркало с фонарями по краям. На столике так же лежала корзина со свежими цветами, названия, увы, мне были неизвестны.

– «Так что же было дальше»? – прозвучал голос души моего сердца, заставивший вернуться меня с небес на землю, поглядев в сторону будущей невесты, из-за этого правая рука, опять похлопала по правому карману.

– «А на чем мы остановились»?

Я обернулся, заметив, что Тональя смотрела на меня.

– «Вы признались, что это ваш совет трехсот куклуш, как и брендовый петух».

Цокнув и кивнув, хозяйка люкса подошла к столу и только после, продолжила.

– «Точно», – взяв из руки мой бокал с вином, она села рядом, поправив свои белокурые локоны.

Зазвучала музыка. Голос Тональи начал дальнейшее повествование о своей жизни.

– «Когда тупые курицы и жирные селедки опомнились, я уже рожала на соседнем острове, так как здесь нет этих услуг. Мой „как его там, я уже не помню“, был очень счастлив тому, что на свет появился сын, но меня этот факт расстроил и нарушил все мои планы на будущее, кому же достанутся все эти украшения, лежащие в моем сундучке, в спальной этого люкса»?

Возникла тишина. Мы с Верой переглянулись. Заметив палец, ударявший по пустому бокалу моей прекрасной жемчужины, я встал и пошел к холодильнику. Когда я вернулся, рассказ Тональи шел полным ходом.

– «Так вот, когда я заплыла жиром и не смогла похудеть, эти „козы“ устроили перед окнами моей гостиницы невероятную казнь. Свергнув меня с моего законного трона верховной жрицы института красоты, сняв мой безобразный внешний вид на камеру и показав его всем жителей нашей с вами общей Родины».

Открыв бутылку, я подливал Вере и Тональе, просто слушая и наблюдая за происходящим. Внезапно, мне захотелось взять желтый мягкий банан. Взяв его в руку, я принялся медленно пережевывать нежную мякоть с присущим ему приятным вкусом.

– «Время шло, не оправившись от пережитого шока и позора, я рассталась с «не помню, как там его звали», – щелкая пальцами, произнесла хозяйка люкса, тут же я подошел к ней и, открывая бутылку, заметил, что она меня не звала, – «да сядьте, мой возлюбленный забрал и ребенка, оставив меня здесь на острове».

– «Так это был ваш сын»? – поинтересовалась Вера.

– «Кто»? – с недоумевающим лицом, спросила Тональя.

– «Этот прекрасный молодой человек, вышедший перед тем, как мы сюда зашли».

Рассмеявшись, обаятельная женщина долго приходила в себя, ей никак не удавалось остановиться.

– «Простите, я уже живот накачала, точнее пресс от смеха. Паоло – мой раб! Он исполняет мои прихоти, как только мне этого захочется. Он приходит тогда, когда мне хочется закатить жуткий скандал».

Глотнув из бокала, Тональя облизала свои губы.

– «Знаете, когда мне пришлось работать на Азорских островах посудомойщицей, падение и крах моей карьеры только начинался. Общество узнало, что по паспорту я никакая не Тональя, а Гертруда Козлова. Как ваша подруга уже могла догадаться, свой модельный псевдоним, я выбрала, когда в детстве, мама отругала меня за то, что я накрасилась, но это была половина беды. Я использовала весь тональный крем, привезеный моим отцом из-за железного занавеса, о такой косметике, ни одна женщина даже не знала в нашем Отечестве».

– «Вы работали посудомойщицей»?

Пластинку внезапно заело на одном моменте. Тот же самый фрагмент повторялся раз за разом. Щелкнув несколько раз пальцами, Тональя посмотрела на меня, но я и представить не мог, что необходимо делать в такой ситуации.

– «Вот видите, все приходится делать самой на этом острове», – встав и вальяжно продефилировав к столику с проигрывателем, женщина в самом соку вечера, сделала резкое движение своими бедрами, врезавшись в столик своим телом. Иголка на черном виниле подскочила, и произведение заиграло дальше.

– «А что же вы не позвонили друзьям, чтобы они вам помогли»?

– «Милая моя, кому нужна была жирная модель с испорченной репутацией, к тому же опороченной тем, что ей якобы, было наплевать на своих детей? Со мной сразу же разорвали все контракты, фотографам, как и всяким видео операторам, я осталась не нужна, поэтому заработать позой на обратный проезд у меня не получилось».

Вера удивленно посмотрела на Тональю.

– «Вы что, снимались в фильме»?

– «Да», – покраснев, ответила женщина.

– «А как же он называется»?

– «Давайте не будем об этом», – мило улыбнувшись, предложила хозяйка люкса, – «так я и попала в посудомойщицы, я даже любовника не могла себе найти, не то чтобы мужа. Постоянно приезжающие куклуши смотрели на меня и хохотали, бродя по острову. Мне пришлось начать дневной образ жизни, чтобы никаким образом не пересекаться с этими «козами».

Я провалился куда-то в себя, не заметив, как съел уже всю природную связку бананов. Только сейчас до меня дошло, что половину громадной виноградной кисти, я тоже прикончил.

– «Но я даром времени не теряла. Все это время, я работала над одной рукописью, которая как мне кажется, станет настоящим фолиантом для куклуш. Я устрою им настоящий ад. Видите ли, когда-то я пошутила в одном из своих интервью с обаятельным газетчиком, что если куклуша не порождает куклушу, куклуши изгоняют из своего общества куклушу, лишая ее элитарного статуса. А самое главное, что принесло мне славу, так это мое выражение: «все куклуши, рано или поздно начинают делать это, главное вовремя зайти в комнату».

У Веры челюсть отвисла до пола, она почему-то покраснела, а затем кивнула, стыдливо отводя взгляд.

– «Что, у тебя тоже было это»?

– «Да, но мы думали, что это такая игра», – сгорая со стыда, произнесла полностью потерянным уверенности голосом Вера.

Я смотрел на свою девушку, пытаясь заглянуть ей в глаза, но она отводила свой взгляд, а после ударила себя по бедрам, резко опустив голову. Волосы послушно закрыли ее лицо. Тональя улыбнулась мне, подмигнув левым глазом.

– «Да, да, да», – произнесла хозяйка люкса, – «а теперь, когда выйдет моя рукопись, над которой я работала больше десяти лет, она разнесет все эти бомонды, вернув мне верховный трон главной куклуши. Вы, наверное, не знаете, но именно я, буду управлять брендовым петухом, когда он в очередной раз начнет парить над советом трехсот. И как знать, если какая-то куклуша меня ослушается, я оборву все эти нити жизни, сбросив ненужное существо, на очередную тупую курицу или жирную селедку».

Вера подняла свою голову и залпом опустошила свой бокал, а после, принялась щелкать пальцами. Покорно встав, наполнив бокал, я сел на свое место.

– «А что еще там будет написано»? – задала вопрос моя умная представительница обладательница будущих ХУ-хромосом.

Странно повернувшись и немного прищурившись, белокурая женщина цокнула, а затем привстала.

– «Что? Вы куда»? – задала вопрос Вера.

Тональя сходила в свою спальню. Возвращаясь, она несла рукопись в твердом переплете. Остановившись, сделала замах, бросив свое творение на стол так, что раздался хлопок, и полетела в разные стороны пыль. После чего, женщина забрала из моих рук бутылку, открыв, принялась пить из горла.

Вера тут же защелкала пальцами. Я, было, ринулся на кухню, но услышал еще один щелчок, указав рукой мне на рукопись, моя принцесса всех рассветов продолжала смотреть на Тональю. Послышалось бульканье в бутылке. Повернувшись, я увидел пузырь на верху днища, именно он ударил в заднюю часть, запрокинутой бутылки, горлышком прикасавшейся к губам роскошной женщины. Слева послышался очередной щелчок. Встав, я не помню как, но уже передал Вере ее индивидуальный сосуд с алкоголем.

Открыв обложку, моя великолепная обладательница моей преданности, опустила свой взгляд на строчки интеллектуальной работы Танальи. Только она прочитала что-то, проведя своими глазами слева направо, как тут же раскрыла рот и посмотрела на женщину, написавшую что-то, что возмутило или удивило, а может, потрясло ее до невероятных эмоций.

Быстро подскочив со своего места, я тут же нырнул в содержание рукописи.