Текст книги "Великое путешествие. Часть 1"

Вадим Абоносимов
Великое путешествие

© Абоносимов В., 2014

The Great Journey’s Blog

Часть I

Сейчас я уже плохо помню, с чего все началось. Слишком много времени прошло с тех пор, и из всех участников тех событий в живых остался только я. Но мое тело слабеет, и воспоминания начинают меня подводить. События начинают путаться в моей голове, и иногда я перестаю понимать, что происходило на самом деле, а что является плодом моего воображения. Поэтому пришло время записать эту славную историю, чтобы другие смогли узнать о подвигах, которые остались лишь в моей памяти, пока она окончательно не изменила мне. Очень скоро я умру. Наверное, предстоящая зима станет моей последней, и тем скорее я должен взяться за перо, хотя больше привык к сабле. Должен сказать, что сам я принимал участие не во всех событиях, о которых собираюсь написать. О них мне поведали мои друзья и соратники, и я всецело доверяю их словам, ведь сами они никогда не приукрашивали истории о своих похождениях – наоборот, за них это регулярно делали другие. В любом случае, вам решать, что в моем рассказе правда, а что вымысел. Могу лишь заверить от себя, что каждое слово, которое я пишу сейчас, сидя в главной башне заброшенного холодного замка, сущая правда. Но не буду забегать вперед. Итак, история о славных подвигах перед вами.

Глава I

Четверо неутомимых скакунов летели вперед, разбивая копытами камни извилистой проселочной дороги. И так же, как из-под новых крепких подков разлеталась каменная крошка, разбегались в стороны незадачливые крестьяне, оказавшиеся на пути четверых всадников в длинных плащах цвета утреннего моря. Мало кому в этих краях доводилось видеть этот цвет воочию, и еще меньше доводилось видеть море, но про эти плащи знали все. Поэтому, робко замерев, народ дожидался, пока всадники скроются за поворотом, и лишь потом старики начинали перешептываться и многозначительно кивали младшим – видали, мол, это и были Слуги.

К слову сказать, страх перед непрошенными гостями, пронесшимися мимо подобно урагану, был вызван не обычной боязнью за жизнь, а ощущением спокойной силы, исходившей от всадников, и почтением перед тем неизвестным и таинственным, что скрывалось за ней. Все знали: Слуги не только никого не тронут, но, если припечет, то и помогут – главное, чтобы они оказались рядом в нужный момент. Но в остальном, что касалось подробностей, слухи и истории разнились и росли, как грибы после дождя.

Кто-то рассказывал, что сам лично видел, как четверо Слуг за несколько минут зарубили четырнадцать великанов. Кто-то клялся, что был рядом, когда они играючи расправились со случайно залетевшей в их края ведьмой, которых, впрочем, отродясь не бывало в Долине, а при ком-то вчетвером съели полтора быка в один присест, оставив ради шутки один только хвост. Кто-то убеждал, что они никогда не спят, кто-то, что не едят. А кто-то, особенно увлекающийся, рассказывал, что они, конечно же, едят, как без этого, но никогда не ходят по нужде. В общем, как водится, врак было столько же, сколько и свидетелей, и все утверждали, что это «сущая правда, вот не сойти мне с этого самого места!».

Но слухи слухами, а старики еще помнили времена, когда местным обитателям жилось вовсе не так спокойно, как сегодня. Это сейчас деревенские могли вовсю судачить о том, как накануне мужики повздорили и поразбивали друг другу носы в сельском кабаке, но чтобы у кого-то сожгли дом, или целая деревня, вооружившись, чем попало, отбивалась от шайки лесных разбойников – такого не случалось уже очень-очень давно. До того, как четверо поступили на службу к Магу, нынешняя мирная и приветливая Долина была совсем другой, но всего лишь вчетвером Слуги быстро очистили окрестности от разбойников, воров и всякой нечисти, что плодилась в глухих лесах севера и восточных болотах, и после этого жизнь моментально преобразилась. То ли напуганный невиданным доселе отпором, то ли просто полностью уничтоженный, но с той поры лихой люд навсегда перестал забредать сюда из-за перевала.

Про самого Мага известно было немногое. Все знали, что он никогда не выходит за пределы своего замка, жизнь ведет затворническую, и помимо четверых Слуг в замке никто никогда не бывает. Разумеется, никто никогда не видел его в лицо, как никто не встречал человека, который сказал бы, что был в замке. Ходили слухи, что Маг уже давно занят какими-то исследованиями, и доподлинно было известно только то, что все его поручения выполняет эта самая четверка, вроде бы наделенная какими-то таинственными способностями, которых, впрочем, точно так же никто никогда не видел.

А еще в кабаках и на междусобойчиках нет-нет, да начинали ходить туманные разговоры о внешних землях, больше похожие на горячечные сны, чем на правду. Дескать, что за горами жизнь куда как беспокойнее. Что на востоке постоянно вспыхивают какие-то войны. Что то тут, то там мор выкашивает целые деревни, и справиться с ним могут только лучшие волшебники, да и то лишь объединившись и встав насмерть. Что колдуны за морем уже который год ведут кровавую войну, а войска из людей под их началом рубятся насмерть не щадя себя. Да и редкие путники, раз в несколько лет волею судеб оказавшиеся в Долине, тоже несли странные вести, от которых у крестьян на душе становилось неспокойно.

В остальном же деревня, через которую пронеслись незнакомцы, как и вся Долина, жила своей жизнью, свято веря в то, что если не соваться в чужие проблемы, то они обойдут тебя стороной. Крестьяне пахали, жены растили детей, на ярмарках вовсю судачили об урожаях и обсуждали последние сплетни, косили сено, варили пиво, не задумываясь о том, почему все беды обходят Долину стороной, и разбавляя размеренный быт байками, небылицами и откровенными враками.

Тем временем, оставляя позади перешептывания и пересуды, четверо торопились. Они скакали без отдыха уже больше суток, и хотя давно устали, как устал бы любой на их месте, они были Слугами, а потому могли скакать еще столько же, полагаясь лишь на собственные силу и опыт, сравниться с которыми, к слову сказать, вряд ли бы смог хоть кто-то из местных жителей.

Тем не менее, надвигалась ночь, и усталость брала свое. Поэтому, миновав очередную деревушку и увидев в стороне от дороги излучину реки, всадники молча переглянулись и, не сговариваясь, повернули в сторону маленькой рощи на берегу. Следовало устроить привал и дать отдохнуть лошадям, измотанным бесконечной скачкой по длинным извилистым тропам огромной Долины.

– Двигаемся дальше завтра в полдень, – негромко сказал один, высокий и худощавый. Весь его вид выдавал в нем предводителя четверки, сильного и стремительного, и только глаза говорили о большой внутренней доброте, да еще маленькие искры усмешки в самой глубине этих глаз.

– Слишком долго, Волк, – взволнованно ответил другой, тоже худой, но пониже ростом и значительно моложе.

– Лошадям нужно хорошо отдохнуть. Они будут спать всю ночь, а утром пусть наедятся. Что толку, если к вечеру они упадут от усталости? Тогда мы точно не успеем вовремя. Осталось всего три дня, и лучше пожертвовать одним утром, чем вовсе остаться без лошадей. Тут таких не найдешь, даже если обойдешь каждый двор в каждой деревне этой проклятой долины.

Предводитель, которого назвали Волком, сплюнул от досады, и продолжил с легкой улыбкой:

– Наш младший товарищ все еще проявляет недюжинные способности в спешке.

Возмущенную реплику обиженного прервали негромкие смешки остальных – самое большее, что они могли позволить себе, находясь вне стен своего замка.

– Я считал, что мы не можем задерживаться зря. Хозяин ведь четко дал нам понять, когда мы должны вернуться.

– И мы вернемся, Виспер, не сомневайся. Наберись терпения. Нам всем нужен отдых, но больше всего лошадям. Разбивайте лагерь.

Скоро на берегу реки уже вовсю пылал костер, и товарищи разбрелись по окрестностям в поисках ужина. Оставшись один, Волк цепким взглядом внимательно осмотрел окрестности. Потом его взгляд затуманился, словно его мысли находились сейчас вдалеке от этого места, и, продолжая смотреть невидящим взором на воду, Предводитель тихо произнес какие-то слова. Настолько тихо, что даже самые чуткие уши не смогли бы различить ничего, кроме тихого неразборчивого шелеста.

На окружающий мир тем временем опустилась ночь. Осторожные шорохи боязливых обитателей камышей, кустов и деревьев прерывались разве что случайным всплеском рыбы да вскриком проснувшейся птицы. Послышался еле слышный треск ветки – вернулся один из Слуг, неся в руках жирного кролика.

– Мартин, – тихо сказал он, прилаживая кролика над костром и усаживаясь рядом с Волком, – думаешь, мы найдем ее?

– Конечно найдем, – ответил тот. – Разве может быть иначе?

Вожак четверки посмотрел на своего товарища:

– Лиль, ты ведь не хуже меня знаешь, что поставлено на карту. Все эти недалекие крестьяне, пекущиеся только о своем урожае и спокойной жизни… – в голосе Волка послышалась неприязнь. – Им нет никакого дела до того, что происходит в окружающем мире, но мы с тобой знаем, что может случиться.

– Ты требуешь от них слишком многого. К тому же ты сам знаешь, что в этом есть и наша заслуга. А вообще… Сколько мы уже вместе? Иногда мне до сих пор не верится, что ты сам когда-то был…

– Я прекрасно помню, кем я был, – перебил товарища Волк, – и не нужно постоянно мне об этом напоминать. Я сижу здесь только потому, что родился не таким, что мне было мало огорода и реки за калиткой. Но сейчас здесь таких нет, да и вряд ли появится еще кто-то, кто захочет променять сытую спокойную жизнь на нашу.

Волк слабо улыбнулся:

– Не волнуйся, оставь это неприятное занятие мне. Мы найдем Печать. Я чувствую, что она где-то совсем рядом. Когда мы проезжали через деревню, мне даже на мгновение показалось, что стоит спрыгнуть на землю, и я наступлю на нее сапогом.

– Хм, – усмехнулся Лиль, – тогда пусть за нас волнуется Виспер, у него это хорошо получается. А мы поедим.

Тихий диалог прервало возвращение остальных товарищей. Вскоре к жареному кролику добавился фазан, несколько початков спелой кукурузы и большая фляга крепкого сладкого вина из подвалов замка, которое с таким трудом каждый раз приходилось выбивать у старого скряги Кама. Друзья говорили мало, довольствуясь короткими тихими репликами, и только Волк молчал, думая о чем-то своем и с редкой улыбкой поглядывая на остальных.

– Первый дозор на тебе, Сван, – наконец сказал он, когда походный ужин подошел к концу. – Лиль сменит тебя через два часа. Потом Виспер и я. Отдыхайте.

Привычные к походному распорядку Слуги быстро улеглись и уснули, оставив одного дозорного, внимательно уставившегося в темноту слегка светящимися совиными глазами.

Глава II

Так вышло, что именно в это утро Биллена, самого младшего в семье, отправили заниматься прополкой грядок, самым ненавистным занятием, которое только можно придумать в такой приятный летний день. Остальным повезло больше. Старший брат еще затемно уехал с отцом на ярмарку, и сейчас, наверное, бьет баклуши и болтает с девчонками из соседних деревень. Другой ушел ловить рыбу и сейчас дремлет себе где-нибудь в укромном прикормленном месте рядом с удочкой. Сестры быстро закончили свои дела и тоже куда-то убежали. А ему придется копаться в земле до самого обеда. Конечно, отлынивать и ничего не делать ни у кого не выходило, но Биллену почему-то всегда казалось, что ему, как самому младшему, а потому самому бесправному, обязательно доставалась какая-то особенно бестолковая и унылая работа.

Вот как сегодня. Биллен в сердцах воткнул лопатку в проходе между грядками и с удивлением услышал резкий звук, как будто лопатка ударилась обо что-то металлическое. Это было странно, поскольку Биллен знал, как строго отец относится к возделыванию земли и как тщательно готовит поле каждую весну. И горе тому, кто плохо разрыхлит почву или пропустит случайный камень в бороне – тяжелая рука отца сразу заставит вспомнить об аккуратности и внимании.

На всякий случай Биллен как бы невзначай оглянулся вокруг. Никого не было видно, лишь на соседнем огороде далеко за сливами копошились соседские дети, но они не в счет. Биллен вонзил лопатку в землю чуть правее – характерного звука не послышалось. Тогда он надавил на нее, стараясь поддеть неизвестный предмет, но не рассчитал сил и вырвал из прохода целый ком земли.

Торопливо оглядевшись с видом затравленного зверька, мальчишка быстро стряхнул землю с находки, даже не рассматривая ее, и, как мог, разровнял яму, зачерпнув еще немного с грядки. Постоял на ней, переминаясь с ноги на ногу, будто разминая затекшую спину, и вновь опустился вниз.

На первый взгляд та не представляла из себя ничего особенного. Какая-то плоская толстая штуковина размером с ладонь, облепленная землей, с непонятными выпуклыми линиями, которые можно принять за обмотавшиеся вокруг корни сорняков. В общем, кусок грязи, да и только. Биллен уже собирался оставить ее на дорожке, чтобы выкинуть на обратном пути, и продолжить прополку, но неожиданно, будто подчиняясь не ему, а кому-то другому, рука сама потянулась вперед и стерла верхний слой налипшей земли.

В это короткое мгновение, пока рука стирала с найденной штуковины грязь, та как будто вздрогнула, и что-то словно ужалило Биллена в ладонь. Тот от неожиданности выронил свою находку и удивленно уставился вниз.

На земле лежал полупрозрачный грязный диск, украшенный какими-то непонятными символами. Посмотрев на ладонь, Биллен увидел маленькую капельку крови. Такие бывают, если случайно уколоться, например, об острый шип, да только вот шипов не было видно – ни на ладони, ни на диске. Как будто тот сам ужалил его в руку.

Сам… Биллен сидел, молча уставившись вниз, и пытался сообразить, что происходит. Вроде бы ничего из ряда вон выходящего, однако внутренний голос настойчиво твердил, что случилось что-то необычное. Настолько необычное, что пройти мимо значит оказаться полным тупицей. Быть может, судьба наконец-то услышала его? Сколько раз он твердил себе, что не хочет до конца жизни копаться в грязи, носить корм свиньям и молча ужинать всей семьей по вечерам. Нет, он, конечно, любил свою семью, но этого было мало. Слишком мало для той жизни, которой он всегда хотел жить.

Помотав головой, словно отгоняя назойливые видения, Биллен быстро сунул странную находку в карман, вытер ладонь о штанину и принялся с удвоенным рвением выдергивать сорняки. Приключения приключениями, а испытать на себе тяжелый характер отца совсем не хотелось. В запасе есть еще два с лишним часа. Если закончить все побыстрее, то можно успеть сбегать на реку и отмыть прозрачную штуковину, чтобы получше ее разглядеть. О том, чтобы пойти домой и помыть ее во дворе, не могло быть и речи. Это он, Биллен, нашел ее, и это только его вещь. А в том, что кто-то еще захочет на нее посмотреть, сомневаться не приходилось. Обязательно захотят. Как назло, именно в этот момент с реки вернется один брат, с ярмарки вместе с отцом приедет второй, мать случайно выйдет во двор кинуть свиньям картофельных очисток, а пробегающие мимо сестры непременно решат что-то ему рассказать. Нет, уж лучше он быстро закончит с грядками и побежит к реке, причем не прямо, а левее, где русло поворачивает прочь от деревни. Туда брат точно никогда не пойдет.

Солнце припекало уже вовсю, когда Биллен закончил с прополкой. Весь мокрый, с отяжелевшими ногами, он осторожно огляделся и стремглав бросился прочь с огорода, благо его сегодняшний участок находился почти с краю, рядом с изгородью. Перемахнув через забор, Биллен понесся наискосок через опушку, удаляясь от деревни туда, где река резко изгибалась и забирала вглубь леса. У него в запасе еще целый час, настойчиво билось в голове. Еще целый час все будут думать, что он на четвереньках ползает между грядок, выпалывая надоевшие сорняки. «Успею», – решил он, перепрыгивая через низенькие кусты и срезая путь через редкий лес.

Вот и река. Биллен сбавил скорость и, запыхавшийся, пошел по широкой тропе вдоль берега быстрым шагом. Здесь к воде не спуститься, слишком крутые берега. Совсем скоро должна появиться поляна с большим дубом, а перед ней несколько пучков камышей. Еще немного… Вот!

Биллен резко свернул между двумя островками камышей. На поляну он решил не заходить: чего доброго, еще пройдет мимо кто-нибудь из соседей. А в камышах спокойно – и дно чистое, и берег пологий, и со всех сторон закрыт от посторонних глаз.

С колотящимся от быстрого бега и еще больше от возбуждения сердцем Биллен достал из кармана находку и окунул в воду. Вода оказалась прохладной – все, что нужно деревенскому мальчишке в такой жаркий день после изнурительной работы. Но это после, искупаться он еще успеет. Не вынимая диск из воды, Биллен тщательно тер его и болтал из стороны в сторону, и наконец, решив, что уже достаточно, медленно поднял из воды ладонь.

В руке лежал плоский прозрачный круг с незнакомыми символами. Внезапно, видимо, от попавшего на поверхность солнечного луча, по его поверхности пробежал рой золотых искр. Или это было не солнце, и искры действительно пробежали по кругу? Биллен, как зачарованный, смотрел на свою находку. Таких вещей он никогда раньше не видел. Понятно было только одно – это не простой хлам, а что-то очень ценное. Нет, точно ценное. Может быть, это даже какой-то магический артефакт или амулет. Или знак каких-нибудь древних рыцарей. Или еще что-то в таком духе – пока непонятно что, но нечто очень важное.

Задумавшись, Биллен не услышал сзади слабого шороха, поэтому подскочил, как ужаленный, когда за спиной раздался тихий незнакомый голос:

– Что здесь происходит?

За его спиной стояли четверо – те самые, которые накануне пронеслись через деревню. Четыре плаща цвета утреннего моря. И четыре суровых лица, уставившихся прямо на него. Нет, суровых только три. И еще одно, белое как снег, с напряженными словно от боли скулами.

Медленно опустив глаза на руку Биллена, на которой все еще лежал диск, бледный незнакомец вздрогнул. Его лицо, похожее на волчье, побелело еще сильнее, и рука судорожно схватилась на висевшую на боку саблю.

– Откуда это у тебя? – хрипло спросил он.

Биллен молчал, не в силах выдавить из себя ни слова.

– Она светилась? – продолжал незнакомец с отчаянием в глазах, словно его уже не интересовал ответ на предыдущий вопрос.

Биллен только и смог, что через силу кивнуть – на другое у него уже не хватило смелости.

– Покажи мне другую руку, – потребовал тот, и Биллен, как завороженный, протянул вперед ладонь с засохшей капелькой крови.

Помолчав какое-то время, незнакомец спокойно произнес:

– Он нашел Печать.

И добавил:

– Ты поедешь с нами.

В этой скупой фразе чувствовалась такая сокрушающая власть, что поначалу Биллен и не подумал противиться, а просто стоял как истукан, тупо таращась вперед и лихорадочно пытаясь что-то сообразить. Посмотрев на него еще несколько секунд, незнакомец отвернулся и вышел из зарослей. Один из Слуг слегка подтолкнул мальчишку следом за ним, и только тогда до Биллена стало доходить, что происходит что-то уже совсем невероятное. Даже пугающее. Нет, он не хочет ехать со Слугами, это уже слишком – выдернуть его из камышей и увезти непонятно куда с людьми, которые казались ему уже не таинственными и загадочными, а попросту страшными. В голове непонятно откуда родилась глупая мысль – нет, эти не будут ради шутки оставлять один только хвост от быка. Они сожрут все, и вряд ли станут размениваться на глупые шутки, чтобы удивить завсегдатаев сельских кабаков. Эти другие. Вряд ли они вообще умеют шутить. Или шутят на свой манер. Сейчас вот разрежут ему брюхо забавы ради и поскачут себе дальше.

Продолжая так думать, он не заметил, как камыши остались позади, и за ними открылась поляна, на которой догорал костер и мирно щипали траву четверо лошадей. Озираясь вокруг, как затравленный зверек, с ошалевшими от страха глазами, Биллен машинально передвигал ватными ногами, судорожно пытаясь сообразить, что делать дальше. Надо бежать, отчаянно билось в голове. Жаждавший всегда приключений, теперь он больше всего на свете хотел оказаться на родном огороде, среди милых и таких привычных взору сорняков. Срочно, сейчас!

Биллен попытался рвануться в сторону, но то ли подвели непослушные ноги, то ли трава оказалась мокрой, но, не пробежав и двух шагов, он растянулся на земле лицом вниз.

– Нет! – раздался голос предводителя четверки, и Слуги моментально оказались рядом, встав вокруг кольцом и положив руки на эфесы. Биллен изо всех сил в ужасе сжался, притянув колени к голове, и застыл, ожидая неминуемой смерти. Несколько томительных секунд вокруг царила небывалая для летнего леса тишина.

– Не бойся, мальчик, с тобой не случится ничего плохого, – послышался теперь уже тихий спокойный голос. – Я обещаю, а слово – это самое ценное, что есть у Слуг, ты наверняка об этом слышал. Ты ведь знаешь, кто мы, не так ли?

Зажмурившийся Биллен тихонько приоткрыл один глаз и увидел, что рядом с ним остался только один незнакомец, остальные были уже у костра, быстро собирая вещи и седлая коней. Предводитель протянул ему руку и слегка кивнул головой:

– Не бойся, вставай. Тебе не причинят вреда. Я не могу сказать, почему ты должен ехать с нами, но, видимо, это твоя судьба. Прими пока этот ответ – возможно, в будущем ты получишь их гораздо больше. Даже больше, чем сам того пожелаешь.

Биллен машинально протянул левую руку и через секунду оказался на ногах – незнакомец поднял его как перышко.

– А может, именно так все и должно было случиться. Может, это действительно судьба? Может, именно ты должен был найти… – Предводитель запнулся на полуслове и искоса посмотрел на окончательно запутавшегося Биллена. Всего полминуты назад тот думал, что жизнь закончилась, а теперь страх постепенно куда-то уходил, уступая место – нетерпению?!

– Пойдем, нам пора, – помедлив секунду, тихо продолжил его собеседник. – Мы не вольны выбирать свой путь. Все, что мы можем – это лишь какое-то время сопротивляться выбору судьбы, но она все равно возьмет верх. Как бы ты ни старался плыть против течения, оно все равно унесет тебя вперед.

Предводитель отвернулся, но, сделав несколько шагов, снова повернул голову, и Биллен увидел в уголках губ еле заметную улыбку.

– Как звать тебя, орудие судьбы?

– Биллен, – выдавил из себя тот.

– Меня Волк. И если тебе нетрудно, спрячь, пожалуйста, то, что ты держишь в руке. Только проверь, не дырявые ли у тебя карманы.

И быстрым шагом зашагал в сторону заканчивающих сборы товарищей. Ошеломленный мальчишка только сейчас наконец-то заметил, что все еще сжимает в руке прозрачный диск. Судорожно сглотнув, он спрятал находку в карман и поспешил следом.