Текст книги "Самоосвобождающаяся Игра"

III

Я больше уже не человек, я ищу другой образ.

Doug Wright[86]86
  Doug Wright «Quills». (В русском переводе пьеса Дага Райта известна как «Перо Маркиза де Сада».) Общеизвестен интерес де Сада к театру: он устраивал домашние спектакли, купался в атмосфере парижского закулисья, добивался постановки своих пьес, играл на сцене Версальского театра. Расцвет его драматического творчества приходится на конец 1780-х – начало 1790-х годов. Последним этапом игры в театр, для де Сада было индивидуальное освобожденное сознание. «Он разыгрывал спектакли с участием душевнобольных лечебницы в Шарантоне, составленные на основе реальных биографий пациентов. Только в ХХ веке подобные опыты будут продолжены в “театре для себя” Николая Евреинова, в “психодраме” Якоба Морено, в “паническом театре” Фернандо Аррабаля. Маркизу удалось самым неожиданным способом стереть грань искусства и жизни. Театротерапия де Сада преследовала ту же позитивную мысль, что и его романы: внутренние потребности человека, названные своими именами, получили художественное катарсическое разрешение». (Из предисловия В.Максимова, к книге Маркиз де Сад «Окстерн, или Несчастья либертинажа»., СПб, издат. «Азбука-классика», 2006)


[Закрыть]

Согласен, вопрос поставлен крайне амбициозно!

И вне сомнений, прежде чем двигаться дальше, есть смысл уделить внимание теме исторического контекста подобных исследований. Понятно, что этот феномен, (феномен Игры) крайне многолик, и в данной главе я кратко коснусь только наиболее ярких его проявлений.

Итак, считается, что начало последовательным философским исследованиям феномена игры положили И. Кант и Ф. Шиллер. Оба указали на сходство между игрой и художественной деятельностью, сойдясь на том, что в этом случае «проявляется человеческая свобода». Можно также сказать, что метафизика игры XIX века вышла из игровой терминологии таких авторов, как Кл. Леви-Стросс[87]87
  Клод Леви-Стросс – известный французский этнограф и социолог, один из главных представителей структурализма. Создал теорию первобытного мышления, во многом противостоящую теории Л.Леви-Брюля. Эволюция культуры, согласно его воззрениям, представляет движение к единству чувственного и рационального начал, утраченных современной цивилизацией. Гармония этих начал свойственна первобытному мышлению.


[Закрыть] и Ж. Ликан, а методологической основой для ряда теорий игровой деятельности становится на рубеже XIX–XX веков биогенетический закон Геккеля[88]88
  88 Эрнст Генрих Геккель (1834-1919) – немецкий естествоиспытатель и философ. Изучал медицину и естествознание в Берлинском, Вюрцбургском и Венском университетах. В 1857 получил диплом врача. Сильнейшее воздействие на Геккеля оказали дарвиновские идеи. Ему принадлежит мысль о существовании в историческом прошлом формы, промежуточной между обезьяной и человеком, что было позже подтверждено находкой останков питекантропа на о. Ява.


[Закрыть], согласно которому история развития индивидуального организма в сжатом виде повторяет основные черты и особенности развития тех форм, от которых он произошел.

Итог по всем работам XIX века подводит швейцарец К. Гросс («Игры людей» и «Игра»). Он начинает утверждать, что «…непосредственным побуждением к игре является регулярно образующийся в человеке избыток сил» и что игра – первая «оковка» общества, «цепь, сплетенная из цветов». Далее, особый вклад в теорию игры вносит голландец Бейтендейк[89]89
  Бейтендейк (Buytendijk) Фредерик Якоб – голландский психолог, профессор университета в Гронингене. Целью психологии Бейтендейк считает выявление специфических способов существования в мире человека и животных; именно через способ существования, а не через причинные связи должен быть, по Бейтендейку, раскрыт смысл каждого психического явления. Из экспериментальных работ Бейтендейка наиболее известны исследования поведения животных, проводимые с позиций этологии. Им разработана также общая теория человеческих поз и жестов, дан феноменологический анализ психологии женщины, психологии игры, улыбки, чувств боли, стыда, ситуации «встречи» и т. п. Бейтендейк – автор около 300 работ.


[Закрыть]. От игры с предметом и образом он ищет пути в духовную сферу, в область воображения и творчества: «Сфера игры – это сфера возможностей, фантазии, гностически-нейтрального…» В дальнейшем немец Х-Г. Гадамер в книге «Истина и метод» вводит понятие игра в аппарат герменевтики (теории понимания и истолкования текстов, произведений искусства, исторических событий и т. д.), а великий Эйнштейн признает, что «…для объяснения событий во Вселенной наука не сможет предложить ничего лучшего, чем теория игр». Нельзя не упомянуть также и Германа Гессе с его возвышенной «Игрой в бисер», которого, правда, на целое столетие опередил Йоган Пауль Фридрих Рихтер (Жан-Поль)[90]90
  Жан Поль (Рихтер Иоганн Пауль Фридрих, 1763-1825) – немецкий беллетрист-юморист и сатирик. Первая книга Рихтера – сатира на умственную жизнь и быт Лейпцига – носит название произведения знаменитого памфлетиста Эразма Роттердамского «Lob der Dummheit» (Похвала глупости). Под псевдонимом Жан Поль, Иоганн Пауль Фридрих вышел на лит-ую арену, когда замерло течение «Бури и натиска», отражавшее в лит-ре протест «плебейских» элементов бюргерства не только против феодализма, но и против ограниченности общебуржуазных стремлений. Убежденный сторонник идей Великой революции, чуждый узкому национализму, ищущий в умственной жизни Германии национального преломления «всечеловеческих» (т. е. буржуазно-демократических) идей, Жан Поль непосредственно примыкает к «штюрмерам», но вместе с тем является учеником великого просветителя – Лессинга.


[Закрыть], создавший удивительный художественный космос, построенный по законам игры. Играя метафорами, философемами и целыми традициями, он включил все сущее в универсальную трагикомедию смыслов, полную бесконечных отражений, подобий и образов. Вслед за Гессе, немец Ойген Финн впервые ставит понятие игра наряду с такими феноменами человеческого бытия, как смерть, труд, любовь… и т. д. «Языком трансценденции» называет игру немец Хайдеггер: «Мы должны понимать бытие как субстанцию, исходя из сущности игры, и притом такой игры, в которой мы являемся смертными. Смерть есть неупоминаемый масштаб неизмеримого, т. е. наивысшей игры, в которую человек когда-нибудь впадал, на которой он присутствовал»[91]91
  Мартин Хайдеггер (Heidegger) – (1889-1976), немецкий философ-экзистенциалист. В мировоззрении раннего Хайдеггера слились различные тенденции идеалистической философии конца 19 – начала 20 вв.: феноменология Гуссерля и М. Шелера, философия жизни В. Дильтея, отдельные мотивы диалектической теологии. В сочинении «Бытие и время» (1927) Хайдеггер ставит вопрос о смысле бытия, который, по его мнению, оказался «забытым» традиционной европейской философией. Истоки метафизики восходят, по Хайдеггеру к Платону и даже к Пармениду, внесших принцип понимания мышления как созерцания, постоянного присутствия и неподвижного пребывания бытия перед глазами. В противоположность этой традиции Хайдеггер употребляет для характеристики истинного мышления термин «вслушивание»: бытие нельзя видеть, ему можно только внимать. Преодоление метафизического мышления требует, по Хайдеггеру возвращения к изначальным, но не реализованным возможностям европейской культуры – к той «досократовской» Греции, которая, еще жила «в истине бытия». Такое возвращение, по Хайдеггеру возможно потому, что (хоть и «забытое») бытие все же живет еще в самом интимном лоне культуры – в языке: «Язык – это дом бытия» («Platons Lehre von der Wahrheit», Bern, 1947). При современном отношении к языку как к орудию язык технизируется, становится средством передачи информации и тем самым умирает как подлинная «речь», как «речение», «сказание»; теряется та последняя нить, которая связывала человека и его культуру с бытием, а сам язык становится мертвым. В последние годы Хайдеггер в поисках бытия все чаще обращал свой взор на восток, в частности к дзэн-буддизму с которым его роднила тоска по «невыразимому» и «неизреченному», склонность к мистическому созерцанию и метафорическому способу выражения.


[Закрыть].

Затем, Максимилиан Волошин[92]92
  Максимилиан Александрович Волошин (1877-1932) – недоучившийся студент Московского университета. Один из образованнейших людей своего времени. Круг его интересов – от географии до биологии, от философии до астрономии (член Французского астрономического общества с 1927 года). В Париже подрабатывает газетными репортажами. А потом из этих статей складывается четырехтомная русско-французская энциклопедия искусства начала ХХ века – «Лики творчества».


[Закрыть], в своем крайне дерзком и бесстрашном стиле, выводит игру за пределы морали, и заявляет, что она «до добра и зла»[93]93
  Из «Лики творчества» Максимилиана Волошина (Ленинград. Издат. «Наука» Лен. отделение. 1988 г.): «Театр возникает из очистительных обрядов. Бессознательные наплывы звериной воли и страсти, свойственные первобытноми человеку, пронзаются музыкальным ритмом и находят исход в танце. Здесь и актер, и зритель слиты воедино. Затем, когда хор и актер выделяются из сонма, то очистительный обряд для зрителей перестает быть действием, а становится очистительным видением, очистительным сновидением. Зритель современный остается по-прежнему тем же бессознательным и наивным первобытным человеком, приходящим в театр для очищения от своей звериной тоски и переизбытка звериных сил, но происходит перемещение реальностей: то, что он раньше совершал сам действенно, теперь переносится внутрь его души. И сцена, и актер, и хор существуют реальным бытием лишь тогда, когда они живут, преображаясь в душе зрителя. Театр – это сложный и совершенный инструмент сна. (…) Если же мы сами станем анализировать свое собственное сознание, то мы заметим, что владеем им лишь в те минуты, когда мы наблюдаем, созерцаем или анализируем. Когда мы начинаем действовать, грани его сужаются, и уже все, что находится вне путей наших целей, достигает до нас сквозь толщу сна. Дневное сознание совсем угасает в нас, когда мы действуем под влиянием эмоции или страсти. Действуя, мы неизбежно замыкаемся в круг древнего сонного сознания, и реальности внешнего мира принимают формы нашего сновидения. Основа всякого театра – драматическое действие. Действие и сон – это одно и тоже. (…) Зритель видит в театре сны своей звериной воли и этим очищается от них, как оргиасты освобождались танцем. Отсюда основная задача театра – являть воочию, творить сновидения своих современников и очищать их моральное существо посредством снов от избытка стихийной действительности. (…) Поэтому темой театральных пьес служит всегда нарушение закона».


[Закрыть]; глобалист Ясперс определяет «…состояние мира как игры»; а Гуссерль бесстрашно опускается в недра этого феномена, ставя вопрос об игре сознания, о том, как в смыслообразующем потоке ума строится картина мира. Метод языковых игр, в которых через «проигрывание» языка можно выявить его скрытые аспекты и возможности, предлагает Л. Витгенштейн[94]94
  Людвиг Йозеф Иоганн Витгенштейн (1889-1951) – австрийский философ, один из наиболее влиятельных мыслителей ХХ века. С 1911 года интенсивно работает над проблемами логики в Кембриджском университете вместе с Бертраном Расселом. Один из первых полученных им результатов – обнаружение тавтологического характера логических истин.


[Закрыть], французский семиотик Ролан Барт сравнивает «Текст» со сценическим пространством, наполненным драматической игрой[95]95
  Ролан Барт – французский семиотик, для определения характера культуры и ее части – культуры художественной, введший в обращение термин «Текст». Текст – это и пространство, в котором идет образование значений, следовательно, множественности смыслов. Ввиду своей многосложности Текст символичен и поддается расшифровке «скриптером», который, владея ключом – культурным кодом, проникает во внутренние смыслы культуры, охватывая знанием по возможности полный объем мира культуры.


[Закрыть], а испанец Ортега-и-Гассет пытается решить проблему выживания человека в условиях игр «массовой культуры».

Наиболее знаменитым исследователем теории игры, заслуженно считается нидерландец Йохан Хейзинга. В своем основном, и уже ставшим классическим, труде «Homo Ludens (Человек Играющий)» ученый наглядно демонстрирует, что все сферы человеческой культуры (искусство, философия, наука, политика, юриспруденция, военное дело и т. д.) находят свои корни в игре и играются с самого начала: «Одна старая мысль гласит, что, если проанализировать человеческую деятельность до самых пределов нашего познания, она покажется не более чем игрой». Подобно Хейзинге, Ортега-и-Гассет считает, что игра стоит у истоков культуры, и, подобно Гессе, наивно видит единственный путь защиты культуры от тотальной дегуманизации в сохранении ее ценностей «аристократами духа» – интеллектуальной и творческой элитой. Эту мысль развивает также и бельгийский драматург Мишель де Гельдерод. Для него, «…игра – единственный шанс, единственная реальная сила, способная вернуть реальности ее ценность и целостность».[96]96
  Мишель де Гердерод «Театр» (М., издат. «Искусство» 1983 г.)


[Закрыть]

Вслед за этими персонажами, особенно пристально всматривался в игру Н. Гартман. Говоря: «Одно в другом играет», он приводит в пример поэзию, называя ее «полуконкретностью». В поэзии события реальны, так как описываются, но их нет, так как они выдуманы: «Они – плод игры и через игру осуществляются». Так, игра, по Гартману, есть способ бытия: «…играющее значит являющееся». Крайне интересной кажется также книга М. Бахтина «Эстетика словесного творчества», в которой автор вскрывает коренное отличие искусства от игры, утверждая, что в игре принципиально отсутствуют зрители и авторы: «…игра в них не нуждается, она будет игрой и без них».

В 60-х на сцену выходит веселый пророк Игры Тимоти Фрэнсис Лири, тщеславный, беспечный, высокомерный шут-провокатор, одержимый манией саморазрушения, признанный лидер альтернативной культуры, – «Жизнь – это великий и смешной танец, и нам всем здорово повезло, что мы здесь. Все занятия человека – это не что иное, как развлекательное кино. Единственно возможная позиция – это радоваться и удивляться. Все в этом мире не так серьезно, не так важно, как это кажется. Мы все учавствуем в гигантском шоу, и я искренне желаю всем вам принять в нем участие.»[97]97
  Для интересующихся информацией о жизни и творчестве этого веселого разбойника, есть смысл посмотреть книги: «Тимоти Лири. Искушение будущим» (Серия «Жизнь запрещенных людей» М., из-дат. «Ультра. Культура» 2004); «Штурмуя небеса. Подлинная история ЛСД от расцвета до запрета» (М., издат. «Ультра. Культура» 2006); Блестящую работу самого Лири «История будущего» («Janus Books». 2000). В данном контексте, интересным, возможно покажется его заявление о том, что «…каждый уровень сознания определяет свои собственные художественные формы. Семь изящных искусств будущего будут таковы: 1) Генетический Цирк: танец мутантов; 2) Библиотека Неврологических Фильмов; 3) Упоительная Всечувственная Порнография; 4) Романтический Юношеский Уличный Театр; 5) Интеллектуальные Творения; 6) Политические Эмоциональные Драмы; 7) Анастетики (эскапистские уловки: револьвер и игла наркомана), а также “психоделические президенты, переправляющие оружие в гинских Буддах”».


[Закрыть] Его друг Джон Бересфорд поддерживает его: «Теперь все превращается в игру, и тигры ведут себя по тем же правилам, что и остальные игроки, раскрываясь в свете и цвете, под восхитительную мелодию свободной игры сознания.»[98]98
  Джон Бересфорд, один из самых близких друзей Тимоти Лири. В 1960 г., будучи нью-йоркским педиатром, попробовал мескалин и заказал один грамм ЛСД у фирмы Sandoz. Когда посылка из Sandoz прибыла, вместе с письмом, в котором фирма желала ему «счастья» в исследованиях, Джон понял, что стал обладателем нескольких тысяч доз ЛСД, и начал проект Agora Scientific Trust, в ходе которого наблюдал воздействие ЛСД и других психоделиков на человека. Некоторое количество этого ЛСД через Майкла Холлингшеда попало в Кембридж, где его впервые попробовал Тимоти Лири.


[Закрыть] «В действительности только те, кто видит культуру как игру, могут принять эволюционную точку зрения, могут оценить и сохранить то великое, что призваны сделать человеческие существа. Воспринимать все как “серьезную, покоящуюся на твердых основаниях реальность”, значит не понимать самого главного, с холодным безразличием игнорировать величие игр, которым мы должны обучиться.»[99]99
  Цитата из интервью Хьюстона Смита «Тимоти Лири и психоделическое движение» данное Роберту Форте. («Тимоти Лири. Искушение будущим»., серия «Жизнь запрещенных людей»., М., издат. «Ультра. Культура» 2006).


[Закрыть]

Среди современных естествоиспытателей феномена игры можно отметить также Роберта де Роппа, который в отличие от вышеотмеченных довольно сложных и крайне запутанных исследований предлагает следующую, очень простую схему: он разделяет человеческие игры на «материальные» и «мета-игры». Все разнообразие первого типа вращается вокруг удовлетворения себя материальными благами: деньгами и тем, что на них можно купить, властью, общественным положением, сексом и т. д.; второй тип уводит за пределы этого мира, апеллируя к истине, красоте, знанию и т. п. На вершине «мета-игр» де Ропп размещает некую Великую игру – поиск пробуждения, или освобождения. И эта игра, с его точки зрения, сводится к тщательно продуманным механизмам проработки внутреннего мира, т. е. своего собственного сознания, своих собственных мыслей и психоэмоциональных состояний. Конечная цель – глубокое проникновение в природу внутренних игр, познание своего творческого потенциала, способного на чудесную трансформацию и процесс освобождения. Но «…нужна какая-то очень большая внутренняя сила, чтобы прожить эту игру полностью». В этом контексте интересной также покажется книга Станислава Грофа «Космическая Игра», в которой можно найти очень много общего с восточной философией, (обогнавшей неторопливый запад на несколько тысячелетий), например, с видением великого китайца Чжуан-цзы, у которого «…весь мир – кладезь чудесных игр, бездонных неопределенностей и превращений».[100]100
  Т.А. Апинян «Игра в пространстве серьезного». (Издат. СПб. университета. 2003).


[Закрыть]

Невозможно не упомянуть прекрасный текст современного мастера Сатгуру Свами Вишну Дэв «Драгоценное ожерелье наставлений о Пути божественной Игры» (“Дивья Лила Йога Упадеша Ратна Малика”)[101]101
  Сатгуру Свами Вишну Дэв – русскоязычный мастер практической Адвайты и Лайя-йоги в традиции авадхутов-махасиддхов, основатель и настоятель Монастыря йоги (Адвайта-йога-ашрам) «Гухья Самаджа». С 1989 года обучается Лайя-йоге в традиции сиддхов у своего коренного Учителя, а также классической Раджа-йоге и Кундалини-йоге у различных Учителей. С 1992 г. по 1995 г. посвящает себя аскетичной практике в уединении, благодаря которой реализовывает состояние «сахаджа-самадхи». В это время он глубоко изучает Ануттара-тантру в индуистской и буддийской традициях. Во исполнение воли своего Учителя с 1995 г. является основателем и Учителем Монастыря-академии Лайя-йоги, учебного заведения для монахов и монахинь. Книги: «Освобождающий нектар драгоценных наставлений»; «Сокровище зеркала безмятежного океана»; «Путь божественной гордости», и др.


[Закрыть], в которой раскрывается феномен т. н. «Божественной игры» (Лилы) – «…как спонтанное, беспричинное проявление Абсолютным Умом своих энергий без ограничений, накладываемых смыслом, логикой, законами кармы, без мотивации и стремления к результатам»[102]102
  В шиваизме божественная игра обозначается термином «айшварья». Другим его аналогом является «виласа» – подлинная Природа Абсолютного Ума. Абсолютный Ум в своем проявленном состоянии развертывает свои энергии, т. е. манифестируется. Эта манифестация беспричинна, спонтанна, не-обусловлена («безумна» с точки зрения человеческой рациональности). Но именно она лежит в основе любой рациональной манифестации как ее сердечная сущность. Если же мы смотрим на проявление активности глазами недвойственности, она предстает как немотивированная беспричинная игра энергий Абсолюта – лила, или виласа. Известный индийский ученый – исследователь кашмирского шиваизма Пандит Б.Н. переводит «виласа» как «роскошно-праздное времяпрепровождение». Дальше он расшифровывает термин «виласа» как «полную озорства, энергичную, свободную и непринужденную эротическую игру, которая присуща любовной паре в самый разгар ее взаимоотношений, полных соблазна и восторга». (Сатгуру Свами Вишну Дэв «Драгоценное ожерелье наставлений о Пути божественной Игры»).


[Закрыть]. Или, в Кодексе Мастера: «Мастер, будучи единым с Беспредельным Духом, живет в измерении Игры. Игра есть Путь, смысл и цель. Вне Игры есть только Ничто. (…) Мастер играет потому, что после того, как он стал Мастером, для него ничего не имеет смысла…»[103]103
  Сатгуру Свами Вишну Дэв «Кодекс Мастера». Книга I. «Контур Пути». (Одесса., издат. «ВМВ», 2006 г.) Полная цитата выглядит так: «Мастер играет потому, что после того, как он стал Мастером, для него ничего не имеет смысла. Поскольку ничто не важно для него, но Игра продолжается, любая мелочь или событие для него равно важны. О, какая это тайна – любить, искать, смеяться и плакать, зная, что все, включая тебя самого, есть Ничто.»


[Закрыть] Георгий Гурджиев, в своих многотомных наставлениях утверждает также, что «…цель любого духовного учения – сделать человека Актером с большой буквы, то есть сделать его играющим на самом себе».[104]104
  Георгий Гурджиев – человек-легенда, великий мистификатор и духовный шарлатан, по словам Колина Уилсона: «Блестящий и поразительный психолог, не уступающий Ницше», по словам Маргарет Андерсон: «Миллион человек в одном». Основой учения Гурджиева (изложенного в красочной, метафорической манере в книге «Все и вся: сказки Вельзевула, рассказанные внуку») является утверждение, что человечество погружено в сон: «Тело бодрствует, но человеческое «я» спит». Чтобы разбудить это «я» и поднять его на более высокую ступень сознания, Гурджиев предлагает (помимо путей факира, монаха и йогина) путь творчества, или «путь искусного (cunning) человека. Искусный человек, как считал Гурджиев, не позволяет своему прошлому стать будущим, он пытается капля за каплей отыскать в себе божественную искру, истинную свою сущность и начинает, все больше и больше освобождаясь от сценариев прошлого, писать собственный сценарий будущего. В книге «Агенты разведки» Тимоти Лири излагает четыре основных правила, которые мастер применял в основанном им в 1920 году в Фонтенбло «Институте гармоничного развития человека»: 1) Пытайся добраться до сути событий, от которых остальные люди отмахиваются как от таинственных и загадочных; 2) Никогда не делай чего-то только потому, что это делают другие; 3) Никогда не думай так же, как думают другие; 4) Доверяй только собственному видению мира, а не тому, как видят его другие, да и собственному мнению доверяй не очень надолго. Он учил также, что есть возможность избегнуть индивидуальной смерти, и это способ – постоянное рождение собственного «я»: «Бессмертие – возможно, ведь у возможности гораздо больше вероятностей, чем у действительности».


[Закрыть] Его ученик, легенданрый английский режиссер Питер Брук, в своей прекрасной книге «Пустое пространство», определяет игру – как «…развернутое в открытом мировом пространстве действо, в котором жизнь и личная трагедия человека предстают во всей своей полноте. (…) Все возможно, если у нас “под рукой” пустое пространство».

В контексте рассматриваемой темы, несомненно интересными покажутся тексты: грандиозного японца Дзэами Мотокие «Предание о цветке стиля»[105]105
  Подробнее о Дзэами Мотокие смотрим – «Предание о цветке стиля – Фуси Кадэн». (М. «Наука» 1989)


[Закрыть], китайца Хуан Фань-чо «Зеркало просветленного духа»[106]106
  Подробнее о Хуан Фань-чо смотрим – С.А.Серова «”Зеркало просветленного духа” Хуань Фань-чо и эстетика китайского классического театра». (М. Издат., «Наука»., 1979)


[Закрыть], Пань Чжи-хэна «Пение феникса». И вспоминая также примеры из буддийской, индуистской, суфийской, египетской и мн. др. культурных традиций, можно сказать что в них, термин игра употребляется прежде всего тогда, когда духовная практика становится легкой и не требующей усилий. Образ игры поэтически предстает в этих культурах как медитативная самоуглубленность актера или танцора, отождествленного с качествами божества, и т. д., и т. п.

Сегодня Феномен Игры активно исследуется очень многими авторами, в том числе и психотерапевтической ориентации. Знаменитый создатель транзактного анализа Эрик Берн, в таких книгах, как «Игры, в которые играют люди» и «Люди, которые играют в игры» (взяв за основу одну из идей Тимоти Лири), особым образом использует термин «игра», обозначая им т. н. «автоматические жизненные стратегии». По мнению Берна, у ребенка, с которым, к примеру, жестоко обращались в семье, «автоматически вырабатывается «жизненная стратегия» выступать в т. н. «роли жертвы». В этом случае его отцу достается «роль насильника», а его матери – «роль спасительницы». Став взрослым, такой ребенок выйдет в мир, считая себя «вечной жертвой», и эта узкая, столь увлеченно разыгрываемая в семье игра превратится для него в единственный способ получать заботу и любовь через мучительный поиск актеров, желающих сыграть в пьесе его жизни роли спасительницы и преследователя. Американка Жан Ледлофф, в своей книге «Принцип преемственности» уже впрямую касается т. н. «актерского диагноза» – «…потребность человека находиться на сцене перед большой аудиторией почитателей, чтобы доказать, что он действительно центр внимания, хотя на самом деле его гложет необоримое сомнение в этом. Болезненное позерство и нарциссизм – еще более отчаянные претензии на внимание, которое безрезультатно стремился получить в свое время ребенок от матери».[107]107
  Жан Ледлофф «Как вырастить ребенка счастливым. Принцип преемственности» (М., издат. «Генезис»., 2004)


[Закрыть] Она также указывает на то, что можно проследить прямую связь между поведением матери и формированием будущего «актера».

В этом же направлении размышляет француз П. Бюгар (P. Bugard). Он опирает мотивы актерского творчества на нарциссизм, эрос и агрессию. По наблюдениям ученого, большинство актеров происходит из скромных и чаще всего неблагополучных семей, что наводит на мысль, что сценическая деятельность избавляет натуры определенного склада от неврозов, позволяя им сублимировать энергию либидо в страсть к самоутверждению, компенсируя недостаток внимания со стороны родителей в детстве.[108]108
  Bugard P. Le comedien et son double. La psychologie du comedien. Paris, 1971.


[Закрыть] Об этом же свидетельствует театральный педагог Дж. Лэйн (J. Lane).[109]109
  Lane J. Psychology of actor. London, 1960.


[Закрыть] Дж. Дилбек (Dj. Dilbek), австрийский психотерапевт, так же, говорит о том, что всю эту бешено-невротичную игру, под названием театр, можно определить – как вынужденную «самотерапию» детской травмы, уходящую корнями в отношения с матерью – «…в мучительную потребность ребенка стремиться в центр внимания Матери-Вселенной, и в катастрофический недостаток этого внимания…»[110]110
  Джозев Дилбек «Ребенок снаружи и изнутри» (Киев., издат. «Новая книга» 2003)


[Закрыть], что впоследствии формирует человека, постоянно стремящегося в эпицентр одобрения Матери-Вселенной, постоянно борющегося за ее вознаграждение (т. е. за аплодисменты). Менстр Кирк (Menster Kirk), в своей более прямолинейной манере, утверждает даже, что «Актерство – это болезнь!»[111]111
  Менстр Кирк. Источник информации утерян. Выписка из моих дневников.


[Закрыть], а изящная формула Чи Зудэ, что в XXI век мы входим под знаменем т. н. – «Поколения Актеров», действительно находит все больше и больше подтверждений. Под этим термином Зудэ имеет ввиду поколение детей, которых вырастили обеспокоенные современными скоростями, вечно занятые и куда-либо спешащие матери, детей, страдающих т. н. «комплексом Протея» (страсть к лицедейству и превращению то в один, то в другой персонаж[112]112
  Комплекс Протея – стремление прожить много жизней, легко менять маски, роли, прыгать из одного персонажа в другой, играть формами. Протей – в греческой мифологии сын Посейдона, морское божество, пастух тюленьих стад Посейдона, супруг богини Псаматы. Геродот считает имя Протей титулом «парути» («фараон»). Протей обладал способностью предсказывать будущее. После падения Трои Протей рассказывает Менелаю о судьбе греческого войска. Однако пророческим даром его мог воспользоваться отнюдь не каждый, а только тот, кому удавалось схватить стоящий облик Протея. А облик он мог принимать любой: льва, дракона, быка, журчащей воды, огня, дерева, ветра и т. д. Способность Протея менять маски, повидимому, связана со свойством воды отражать наружность того, кто в нее смотрит. Но если кому-либо удается схватить истинный облик Протея и удержать до тех пор, пока он не остановится на собственном облике, он возвращается в форму сонливого, и крайне невзрачного, старичка.


[Закрыть].) Это поколение детей, которые невероятно страдали от недостатка материнского внимания, и чем сильнее был этот дифицит, тем сильнее страсть т. н. Человека-Актера восполнить его за счет «Сцены Театра», или «Сцены Жизни».[113]113
  Чи Зудэ «Поколение Актеров» (СПб., издат. «ВП» 2005)


[Закрыть]

В более общих чертах, описывает современную ситуацию автор книги «Теория и Театр» Андрей Павленко. Он утверждает, что к началу XXI века: «Современное расстворение Представления обнаруживает себя в специфической форме – «Представления в каждом. (…) Разъединение мира достигло такой глубины, что теперь нет необходимости “упаковывать” это разъединение в “эстетически привлекательные формы”. (…) Теперь каждый обязан представлять. Каждому позволено достигать успеха в той мере, в какой он следует требованию осуществления “Представления в каждом”»[114]114
  Андрей Павленко «Теория и театр» – «Театр-трансформер. Рождение “представления-с-участием-зрителя”» (Издат. Санкт-Петебургского Университета., 2006) «Теперь “ловкость” и “удобство” заключены в том, чтобы каждый активно действовал – “сам участвовал в представлении”» То есть, по словам Пискатора сцена сегодня – «дематериализована». Она сама – реальность. А «Театрализация мира» проявляется в таких формах как бесконечные разговорные зрелища и talk show: «прямые телемосты», «круглые столы» и т. п. Названные и неназванные формы современной театрализации «Представления в каждом» позволяют представлять, будто существует некоторое единство общественного “человекамира” в данной стране, на данном континенте, на всей планете, будто участвующие в “круглом телестоле” серьезно решают проблемы и дают ответы на серьезные вопросы. (А.Павленко «Теория и театр» (Издат. Санкт-Петебургского Университета., 2006)


[Закрыть]. Автор документального фильма «Игра Господа» (“The God Game”) Джейк Хорсли, выпускает блистательную книгу “Matrix Warrior”[115]115
  Джейк Хорсли (Jake Horsley) – автор книги «Воин Матрицы» (“Matrix Warrior”), написанной по мотивам знаменитого фантастического фильма Э. и Л. Вачевски «Матрица» (СПб., издат. «АМФОРА» 2004).


[Закрыть] в которой, вслед за сатаной Мильтона из «Потерянного Рая» утверждает, что «Ум – сам по себе, и внутри себя может Ад сделать Раем, и Адом – Рай». Игорь Калинаускас в книге «Игры, в которые играет Я» вторит ему: «Только вы можете стать гениальным режиссером и главным действующим лицом этой великолепной игры, и только вам дано выиграть Себя, свою Жизнь, свой мир»[116]116
  Игорь Калинаускас «Игры, в которое играет Я» (СПб, Издательская Компания «Невский проспект», 2003) В этой книге автор предлагает, так же, интересную классификацию игр касающихся духовных путей: 1) Путь воздействия (путь формирования силы и управления силой); 2) Путь медитативный (путь активации внутренних ресурсов); 3) Ситуационные пути (вырабатывающие умение видеть ситуацию и управлять ею. Это путь управления сознанием); и 4) Пути превращения (трансформации, преображения. В них нет канона, и здесь главный технический прием – тотальность. Бытие в мире скользящей реальности).


[Закрыть].

На сегодняшний день в мире вращаются сотни детально инкрустированных систем, иллюстрирующих принципы, например, финансовых игр. Они повествуют о людях, подогреваемых спортивным азартом, виртуозно играть на сцене «театра денег» в «игры денег, делающих деньги». «Эти люди любят игру денег больше, чем любую другую игру. Они уже знают, что деньги – не вещь, но просто идея, созданная и играющая в их голове.»[117]117
  Роберт Т.Киосаки и Шарон Л.Летчер «Кваррант денежного потока». (Ужгород., издат. «СВIТ», 2001.)


[Закрыть] Мы можем наблюдать также, какой огромный наплыв игровых концепций испытывает педагогика (Бенджамин Зандер и Розамунда Стоун Зандер «Искусство возможности»), спортивные и научные игровые модели, и т. д. и т. п. И все это указывает на естественное рождение некоей новой парадигмы, прихода, т. н. – эпохи, эры, или, – культуры игры! И мир сегодня представляется как невероятных размеров виртуальный пазл, составленный из очагов-стеклышек игровых моделей, как сознательно, так и бессознательно создаваемых человеком для развития, наслаждения и всяческой самореализации. И любые человеческие проявления, как высокие, так и низкие, любые его устремления, как вверх, так и вниз, все религиозные, социальные, политические, творческие, научные и другие модели – все это разные формы игровых конструкций, с помощью которых современный человек достигает той, или иной технологической вооруженности в достижении своих крайне изощренных целей.

Итак, в контексте новой парадигмы, сегодня, такие слова как – театр, актер, игра, игровая потенция, роль – начинают использоваться все чаще и чаще, в самых разнообразных контекстах и смыслах, – «Артистические игры», «Технологии перевоплощения», «Человек Играющий», «Театр Сна», «Игровая терапия», «Магический театр», «Игра Ума», «Театр внутренних путешествий», «Искусство быть, как собой, так и другим», «Театр виртуальных приключений» и т. д. и т. п. И все это означает – естественный запрос в информационной оснащенности, позволяющей современному человеку обнаружить себя на равных с игровым многообразием современного мира!

И еще раз: все это указывает на рождение некоей новой парадигмы, прихода, т. н. – эпохи игры!

!!!

Таков, как мне кажется, краткий обзор основных взглядов на феномен Игры на сегодняшний день, доступных моему пониманию и пытливости.

«Однажды утром я проснулся и понял, что наука идет не туда»[118]118
  Бартоломей Коско «Fuzzy Thinking» – «Нечеткое мышление». (Internet)


[Закрыть] – так начинается одна из самых нашумевших книг Бартоломея Коско[119]119
  Бартоломей Коско (Bart Kosko) – живой классик нечеткой логики «fuzzy logic». В отличие от традиционной формальной логики, известной со времен Аристотеля и оперирующей точными и четкими понятиями типа истина и ложь, да и нет, ноль и единица, нечеткая логика имеет дело со значениями, лежащими в некотором (непрерывном или дискретном) диапазоне. Функция принадлежности элементов к заданному множеству также представляет собой не жесткий порог «принадлежит – не принадлежит», а плавную сигмоиду, проходящую все значения от нуля до единицы.


[Закрыть] «Fuzzy Thinking» (Нечеткое мышление). Ее основная идея в том, что два тысячелетия назад человечество сделало роковую ошибку, заложив в фундамент науки четкую двоичную логику Аристотеля. И с тех пор классическая «черно-белая» бинарная логика, зажатая шорами закона «исключенного третьего», все более отдаляется от реального многоцветного мира, где изначально нет, и не может быть ничего застывшего, а все самое интересное происходит в туманной области между «да» и «нет».

Со мной тоже был такой случай: однажды утром я проснулся и понял, что жизнь моя идет не туда, что я не являюсь хозяином той «зачарованной» игры, в которую играю. И именно это открытие является фундаментом всего развернутого в этой книге шоу. Его суть в следующем: интенсивность творческого процесса невозможно защитить из позиции «да» или «нет», «я» или «ты»! Если творческая личность не защищена внутренним переживанием «единства», никакая внешняя двойственная структура не защитит его, и внешний мир «утанцует» этого танцора, несмотря ни на что! Но! Если творческая личность сумеет выработать защитный механизм «единства» – никакие внешние обстоятельства не смогут поколебать устойчивости его творческого поиска и самовыражения. В этом случае он составит мощную, уверенную в себе пару «танцующей» Вселенной!

И что я имею в виду под защитными механизмами? Я имею в виду – «центр тяжести», или, говоря словами Джона Лилли[120]120
  Джон Лилли – доктор медицины, биофизик, нейрофизиолог, психобиолог, исследовавший состояния изоляции-ограничения. Автор монографии «Программирование и мета-программирование человеческого биокомпьютера» и таких известных книг, как: «В центре циклона», «Парный циклон» и мн. др. Вместе с Джоном фон Нейманом является создателем скандально известного допущения, что человеческий мозг – это грандиозный биокомпьютер. Это допущение «…исходило из того, что человеческий интеллект подобен компьютерному до такой степени, что познание можно определить как обработку информации, т. е. манипуляцию символами, основанную на наборе правил. Разум здесь осмысливался как компьютер, манипулирующий символами, которые представляют определенные черты мира. Эта модель ментальной деятельности была настолько убедительной и мощной, что господствовала во всех исследованиях когнитивной науки на протяжении более чем 30 лет». (Цит. из книги: Фритьоф Капра «Паутина жизни». М. Издат. «СОФИЯ». ИД «Гелиос». 2002.) Начиная с 70-х годов, когда появились концепции самоорганизации, компьютерная модель обучения была подвергнута серьезной критике.


[Закрыть], «центр циклона», в бушующем окружении которого человек-играющий всегда чувствует себя «дома». Апеллируя также к системе великого Станиславского, центральной фигурой которой является самосозидающая потенция «актера-творца»[121]121
  В своей автобиографической книге «Моя жизнь в искусстве» Станиславский не касается и никак не упоминает встреч с популярной в начале ХХ века восточной философией (с книгами таких индийских учителей, как Рамачарака и Вивекананда, а также с книгами русских и европейских миссионеров: Рериха, Блаватской и Штейнера). Но для пытливых исследователей уже давно не секрет многочисленные высказывания Евгения Вахтангова и Михаила Чехова, что в начале своей работы Станиславский заимствовал из литературы о йоге даже терминологию своей системы. Позднее, в многочисленных редакциях своих книг Станиславский стал постепенно изымать такие термины, как «прана», сравнение создаваемого актером образа с эфирным или астральным телом, но сохранились такие, как «перевоплощение», «зерно образа» и др. Многие исследователи творчества Станиславского полагают, что с одной стороны, это было требованием социалистической идеологии, что привело к необходимости убирать прямые ссылки на оригинальные источники; с другой – необходимость создания нового, независимого от чуждой, непонятной и достаточно экзотичной культуры языка.


[Закрыть], а также к «психосинтезу» Ассаджиоли[122]122
  Роберто Ассаджиоли (1888–1974) – широко известен в Европе как врач-философ, создатель техники реконструкции личности, которую он назвал «психосинтезом». Исходным началом для Ассаджиоли является стремление проникнуть в духовный центр человека, в ту область, которая религиозными и восточными философскими доктринами обозначена как высшее Я человеческой индивидуальности, как «Надсознание». Свои идеи психосинтеза Ассаджиоли почерпнул не только из текстов Веданты. В 1940 году, арестованный фашистскими властями Италии, он около месяца провел в камере-одиночке и впоследствии рассказывал друзьям, что это был интересный и ценный опыт, который дал ему возможность провести ряд специальных психодуховных упражнений. Столь же эффективно использовал Ассаджиоли вынужденное затворничество в 1943 году, когда скрывался от режима Муссолини в отдаленных горных деревушках. В работе «Духовное развитие и нервные расстройства» поднимается проблема, которая со всех точек зрения приобретает сегодня громадное значение.


[Закрыть] и к «самоактуализированному человеку» Маслоу[123]123
  По мнению Абрахама Маслоу, «…универсальной характеристикой всех самоактуализированных людей (от лат. actualis – действительный, настоящий) является креативность. В полной мере оценить все своеобразие творческих способностей этих людей можно только в контексте других их особенностей, таких как: оригинальность, изобретательность или творческая жилка. Креативность самоактуализированного человека сродни креативности ребенка, еще не испорченного влиянием культуры. Это особый способ мировосприятия, особый способ взаимодействия с реальностью. Следы креативности можно обнаружить в любой деятельности самоактуализированного человека, даже в самой обыденной, в самой далекой от творчества. Чем бы ни занимался творческий человек, что бы он ни делал, во все он привносит присущее только ему отношение к происходящему, каждый его акт становится актом творчества. Даже отдельный акт зрительного восприятия, акт видения может быть творческим». (Абрахам Маслоу «Самоактуализированные люди: исследование психологического здоровья». Internet.)


[Закрыть], я имею в виду – устойчивость и непоколебимость веры в свои силы, тотальное бесстрашие и чувство самодостаточности… уверенность в том, что у человека есть т. н. «сердцевина бытия» и что, осознавая свои творческие возможности, он может самостоятельно писать сценарий своей жизни и, более того, блистательно реализовывать его в виртуальном пространстве Театра Реальности. Одним словом, кем бы человек ни был, «…что бы он ни делал, где бы он ни жил, в силу виртуальности он должен чувствовать себя в центре мира. Человек может жить своей жизнью и умереть своей смертью только там, где жизнь его виртуальна, т. е. там, где все центрировано на нем, там, где он может сам строить свою жизнь, – это и будет его родиной. Там же, где он находится на обеспечении чьем-то, – там его тюрьма, даже если клетка золотая»[124]124
  Николай Носов «Виртуальная психология» (Аграф. Москва. 2000).


[Закрыть]! Вспыхнув осознанием этого и оглянувшись на положение себя-человека-играющего в современном мире, что мы увидим? Мы увидим «беговую дорожку по кольцу», на дистанции которой все наши счастливые ожидания превращаются в свою противоположность, в пародию и разочарование, в сгусток душевных травм и нерешенных проблем, которые мы стремимся «заесть» шоколадом, залить вином или «обкурить»… Мы увидим, что на этой, растянутой на века, мелкой «ярмарке тщеславия» бесконечно дублируется одна и та же схема, в обстоятельствах которой наше искреннее устремление к любви и творчеству попадает в ловушку узких и тотально безвыходных состояний: обиды, гнева, ревности, вожделения, страха и т. д. и т. п. Этот бесконтрольный процесс можно определить как технологию кризиса, и он приводит только к одному – к последовательному выхолащиванию смысла любви и вообще какой бы то ни было творческой активности, к бездействию и депрессии… и, как следствие – к «творческой импотенции».[125]125
  Известно, что креативы склонны к психофизиологическому истощению в ходе творческой активности, так как творческая мотивация работает по механизму положительной обратной связи, а рациональный контроль эмоционального состояния при творческом процессе ослаблен. Следовательно, единственный ограничитель творчества – истощение психофизиологических ресурсов (ресурсов бессознательного), что неизбежно приводит к крайним эмоциональным состояниям. Именно поэтому, многие психологи утверждают, что талант, креативность – это не только большой дар, но и большое несчастье. В качестве примера они приводят следующую статистику: в специальном эксперименте по развитию креативных способностей у детей в 42 % случаев происходило значительное повышение показателя креативности, затем проявлялась стрессоподобная реакция (плач, агрессия, срывы, недомогания), что являлось, видимо, различными вариантами психологической защиты от дальнейшего развития креативных свойств, и показатель креативности снижался больше чем наполовину.


[Закрыть]

Здесь хочу сразу же уточнить: состояние депрессии – это невежество! Знание о том, что «…невозможно достичь любви, не достигнув контроля над нашим внутренним миром при помощи духовной эволюции…»[126]126
  Джон Бейнс «Наука любви» (Институт Герметической Науки Дарио Саласа. Москва. 2000).


[Закрыть], испокон веков является общим местом. И это означает, что все и во всем требует традиции, развития, культуры, дисциплины! «Без духовной эволюции человек способен только на имитацию любви (читай творчества), на исполнение печальной пародии, несущей одно только разочарование»[127]127
  Там же.


[Закрыть].

Еще и еще раз: Депрессия – это невежество! Глупость! Отсутствие ясности! То есть, «…любое деструктивное событие или состояние – это всего лишь напоминание о том, что нами утрачена целостность»[128]128
  Григорий Курлов «Путь к Дураку. Философия Смеха. Книга первая» (М. Издат. «София»., 2004)


[Закрыть]!

Теперь же, давайте посмотрим вокруг и прислушаемся к тому, что говорят, сидя в своих гримерках, мыслящие и несомненно талантливые представители нашей профессии, независимо от того успешны они или нет. Цитируя Маслоу, 99 % из них находятся «…под давлением нигилизма и ощущения бессмысленности жизни, цинизма и недоверия к другим людям, отсутствия ценностей и безнадежного отношения к будущему…»[129]129
  Abraham Maslow «Religions, Values and Peak Experiences» (New York: Viking. 1975).


[Закрыть] Это означает, что большинство из нас не знают не только того, ЗАЧЕМ мы изо дня в день продолжаем выходить на сцену как театра, так и жизни, но и того, зачем мы живем! Вот небольшой отрывок из интервью с сорокадвухлетним Мухаммедом Али: «Посмотрите на меня. Посмотрите на это лицо. Его знали во всем мире. Мне в буквальном смысле аплодировал миллиард людей. И сегодня я чувствую себя каким-то грязным, потому что я не знаю, что сделать, чтобы вновь зазвучали аплодисменты!»[130]130
  Из интервью с Мухаммедом Али. Многократный чемпион мира (60-70-х гг.) среди боксеров-тяжеловесов. (Цитата из книги Милоша Горга «Искусство преодоления». М. Издат. «Соло». 1998.)


[Закрыть] Платон, Ницше, Ясперс и многие другие любили и до сих пор любят жесточайшим образом рыхлить тему о человеке-марионетке в руках забавляющегося Бога. Но в финале почему-то всегда страдание и боль сломанной и всеми забытой игрушки.

Вывод: психическое здоровье человека-играющего невозможно без защищающей психологической среды, в которой центральное положение занимает живой миф! «Миф, благодаря которому бытие приобретает смысл… давая ответы на актуальные вопросы бытия…»[131]131
  Эдвард Ф. Эдингер «Творение сознания. Миф Юнга для современного человека» (Спб. Б&К. 2001).


[Закрыть] миф, позволяющий обнаружить в себе глубокую уверенность в том, что артистические возможности Ума намного богаче, чем могут показаться на первый взгляд. Что мы не марионетки в руках внешних, даже самых жестких обстоятельств; что в нас скрыта уникальная творческая сила, способная создавать ту реальность, какая необходима для нашего самораскрытия и реализации. И это осознание приводит нас к глубокой внутренней потребности в гораздо более значительном «ринге», чем мы даже можем себе вообразить. Это означает обретение мотивации подключить себя к главному источнику тока, при котором единственно приемлемым «выходом на бис» для нас станет освобождение от нашей личностной (личиночной) потребности в признании! И тогда, как писал в середине прошлого века великий Михаил Чехов: «…неуверенность в себе, страх, растерянность и чувство напряжения, бесцельное мельтешение и беспомощные поиски «высших» авторитетов – все эти кошмары, раздирающие сознание современного актера, исчезнут навсегда»[132]132
  Из лекции, прочитанной Михаилом Чеховым в Голливуде в 1955 г. (Михаил Чехов. Об искусстве актера. «Искусство». 1986.) Известно, что учениками М.Чехова были такие голливудские актеры как: Мерлин Монро, Грегори Пэк, Юл Бриннер, Энтони Куин, Ли Страсберг, Роберт де Ниро, Ал Пачино, Харви Кейтель, и мн. др.


[Закрыть]. И это первое из самого важного! Второе, словами неумолимого Константина Сергеевича: «…человек сам, и только сам придает своей жизни необходимую полноту»[133]133
  Имеются в виду размышления К.С. Станиславского о студии и студийности как основной ячейке, в которой живет и развивается актер. Студия, по его мнению, это начальный этап, где собираются люди, отдающие себе отчет в том, что вся жизнь человека – это его собственное творчество. Первое, чему должна научить актера студия, – это то, что все его творческие силы заключены в нем самом. (!!!) «Если рассмотреть систему Станиславского в целом, можно увидеть цельную, хорошо разработанную эзотерическую доктрину воспитания, поведения и достижения поставленных целей участника мистерий нашего времени. Упражнения для развития внимания, сосредоточения, свободы мышц сближают систему с известными методологиями восточных медитативных техник, особенно прописанных в буддизме. (…) Основным моментом в йоге можно считать творчество жизни. Именно творчество жизни заложено в знаменитой системе работы актера над ролью, известной как система Станиславского». (Дмитрий Жуков «Театр одного йога». Статья из журнала «Эгоист-generation» № 4/1. Дек./янв. 2001/2002.)


[Закрыть], ибо «…мы рождаемся дважды: один раз – для жизни, второй раз – для творчества и любви»[134]134
  Альфред Щеголев «Ложная женщина. Невроз как внутренний театр личности» (Спб. Издательство «Речь». 2001).


[Закрыть]. Еще раз: человек-играющий только за счет своих собственных усилий способен «…дать миру его объективное бытие – без этого он так и уйдет в глубочайшую ночь небытия неуслышанным и неувиденным…»[135]135
  C.G. Jung. Memories, Dreams, Reflections. (New York: G.P.Putnam’s Sons. 1976.)


[Закрыть] И это означает, что если сейчас в культуре вдруг оборвутся все возможные связи между прошлым и настоящим, то начаться заново все сможет только с мифологии!

Итак, нам требуется мифологический ренессанс! И это же касается и профессии: она нуждается в своей собственной мифологии игры! То есть, – метамифологии![136]136
  136 Метамиф, в отличие от просто мифа, является мифом о внутреннем процессе, посредством которого создается миф и люди. «Будучи ребенком, человечество именно через игру в примитивные ритуалы организовывало свой быт, скрепляя необходимость добывания пропитания (охоту, земледелие, рыболовство, и т. д.) мифологической ритуальностью. В этом смысле, если в современном обществе нет ничего, во время чего происходит подпитка священной энергией, то это сообщество обречено на постепенное вымирание. Разные ритуальные образцы во все времена, включая карнавалы и театральные представления, во время которых человек уравновешивался священной, все объединяющей, энергией, энергией целостности, демонстрируют этот феномен». (Роберт Фулсон «Вымирающий ритуал»., СПб., из-дат. «Северные ворота» 1997)


[Закрыть]