Текст книги "Зеркало для России: о чем молчит власть"

Сейчас мы можем умничать, учить Ивана Васильевича жизни, истину царю с улыбкой говорить, тыкать ему в нос альтернативы. А кто знает, что бы случилось, не придуши Иван Грозный боярство, не установи он дистанцию между помазанником Божьим и олигархами своего времени. Общее направление его политики имело вполне прогрессивный вектор. В Европе тоже шли к абсолютным монархиям, давили герцогов и князей, сносили замки мятежных баронов, казнили тамплиеров. Государям требовались исполнители, слуги, нужны были д’Артаньяны, а не Ланселоты, дворяне, а не равные правителю рыцари Круглого Стола.

Может быть, мы еще посоветуем самодержцу конституционную монархию ввести? Так мы не консультанты из Вашингтона. Те бы точно потребовали от Ивана Васильевича избираться на царство демократическим способом. Представляете картину: дымящаяся после пожаров Казань, а воеводы Грозного созывают татар на избирательные участки голосовать за реформатора царя-батюшку. Вспоминается известный казус с европейскими консультантами. Они посоветовали бирманцам пахать глубже, после чего вода ушла с полей.

Сравним Русь с соседней Польшей. Там шляхетство ставило своего круля в грош. Абсолютизм не прошел. Чем все закончилось? Слабым государством, национальным поражением, разделами страны. И – только подумать! – обретением государственности лишь в веке двадцатом. Совсем недавно. А все почему? Не было абсолютизма, не задавили свое спесивое боярство-дворянство.

Символично то, что Иван Грозный есть последний великий князь «всея Руси» и одновременно – первый русский царь и протоимператор. В согласии с эпохой Иван Васильевич насаждает абсолютизм, и пусть без версальского блеска, но таки утверждает закон «государство – это я». Грозный – западник, реформатор, модернизатор. При нем начинают созываться Земские соборы, составляется Судебник, проводятся Губная, Земская и другие реформы, и в свете реформаторской деятельности царя опричнина выглядит формой обиды и несколько нервной реакцией модернизатора на откровенное вредительство боярской элиты и равнодушие разноплеменной страны к благим переменам. Боярский саботаж повторится в нашей истории еще не раз: министры Николая II, номенклатура Брежнева стеной будут стоять на пути любых реформ. Почему? Реформы, модернизация – это всегда смена элит, а легче найти добровольцев, готовых шагнуть в окопы, чем сыскать сановников, способных добровольно покинуть кремлевские палаты и кабинеты.

Ивана Васильевича упрекать легко, многие этим с удовольствием занимаются, а мы не будем. Это первый русский царь, первооткрыватель, правящий на переломе эпох, разведчик будущего. Он шел по историческому бездорожью, протаптывал первую лыжню, а как тут без ошибок? Вы пробовали когда-нибудь писать компьютерные программы? А отладить программу пытались? Напишите хотя бы крохотную программку, отладьте, а потом критикуйте царя. На Билла Гейтса тысячи программистов работают, а его «Виндоусы» как глючили, так и глючат.

Да, историческую народную память не обмануть. Не нашел Иван Васильевич оправдания своего самодержавия. Рубился он с боярами за власть – вот и вся цель, а требовалась некая сверхидея для прикрытия политической целесообразности. Голое самовластие народ не вдохновит, казни не уравновесит. Но исторически царь был прав. «Не попы» и «не рабы» должны править Россией. Не их дело указывать Кремлю. Поэтому политически правы и Грозный, и Петр Великий, и большевики (о нравственной стороне дела речь сейчас не идет), когда притесняли попов и бояр. Империи нужны исполнители, служители, солдаты, а не красующиеся своей нравственной правотой жрецы и князья.

А может, даже и не в этом дело! И у неудач грозного царя есть куда более веская причина. Глубинная, корневая. Какая? Ответим, и очень скоро. Ну а пока посмотрим, как развивалась Русь после рубежного века. Чем запомнился век семнадцатый?

Начало – 1612 год. Русь очнулась от Смуты. Конец века – Петр Великий. А что интересного было в середине? Страна стремительно расширяется, прирастает Сибирью, русский богатырь потягивается и пятками упирается в Тихий океан.

Но самое главное – воссоединение, скажем так, с Украиной. Именно война с Польшей за Украину определила баланс сил в славянской Европе, а заодно и исторические перспективы государств. Не удержав Украину, проигнорировав желание казаков служить на равных со шляхтой польскому королю, Польша обрекла себя на гибель. И наоборот, усилившись Украиной, Русь приобрела новый масштаб и невиданные силы. Объединение православных славянских народов стало гарантией их будущей победы над Западом. Отпадение Украины от Польши исторически обрекало последнюю на погибель, ибо очутилась она в геополитическом зазоре между тевтонским молотом и русской наковальней.

Заплатить за воссоединение с Украиной пришлось церковной реформой Никона и гонениями на старообрядцев. Русь поменяла свои обряды, подстраиваясь под православный чин украинцев. Запомним и это. Русь еще не раз будет жертвовать собой ради политической, имперской целесообразности. И пусть витийствует протопоп Аввакум, Солженицын своей эпохи, но дело Руси проиграно. Париж стоит мессы, Украина – церковной реформы.

История борьбы казацкого сотника Богдана Хмельницкого вообще чрезвычайно поучительна. Поначалу он боролся вовсе не за присоединение к Москве, а за увеличение количества реестровых казаков на службе польской короне. Тут вспоминается «странная» Союзническая война начала I века до н. э. в Древнем Риме, в которой италийские племена сражались за право на римское гражданство.

Не «незалэжности» италики желали, а быть гражданами Великого Рима. «В Европу» им приспичило, за это и голодали, и умирали на крестах. Разумеется, римские легионы разнесли их в пух и прах, но гражданство римское италики получили! Так бывает: война проиграна, но побежденные достигают своей цели. У казаков получилось с точностью до наоборот. При помощи «руки Москвы» войну с Польшей они выиграли, но цели своей (не быть второсортными подданными польского короля) не добились. Вместо этого Украина попала в крепкие объятия московских царей.

Урок сей исторической басни прост. Похоже, как ни горька эта правда для многих украинцев, но «в Европе» Украине исторически уготована судьба страны не первого сорта, роль любовницы, а не жены. Так к ней относились поляки в веке семнадцатом, так, а это мы видим, относится к ней Европа в веке двадцать первом. Обещать жениться? Сколько угодно. А вот в ЗАГС, то бишь в ЕС, не торопится ее вести Брюссель.

Но у нас XVII век только поворачивает на закат. Со времен Ивана Васильевича прошло ровно сто лет. Что изменилось? Добавились Сибирь, Украина. Русь становится евразийским континентом, идет век собирания сил, наращивание количества.

Стоп! Вот и ответ на вопрос, вот мы, кажется, и поняли, чего не хватило Ивану Грозному, в чем причина царских неудач. Не царю сил не хватило, а стране. Не амбиций было мало, а амуниции. Элементарно не хватило ресурсов, чтобы выиграть сражение с Западом, а ресурсы требовались и материальные, и системные. Вспомним уже близкое будущее: даже Петр со всей своей бешеной энергией и несравненно более сильным государством еле-еле прорубил прибалтийское оконце.

Итак, подходит к концу «бунташный» XVII век, век собирания сил. Кстати, а почему он прозван «бунташным»? Да все по той же причине. Без сложившейся власти Вавилон бурлит, бунтует, узды просит. А что наступает после бунтов и смут? Правильно. Наступает век имперский, и когда он приходит, время останавливает течение свое.

Вспомним: когда Рим становится Вавилоном, он превращается в Империю, когда Русь становится Вавилоном, она преображается в Россию.

Республиканцам не по силам править ста языцами, вот и Русь приготовилась к коренному повороту в своей судьбе. Присоединены десятки иноязычных народов. Украина и ее элита кое-как интегрированы. Накоплены предпосылки и силы для особого пути и особой политической организации. Пришла пора на равных схлестнуться с Европой. А раз так, то и нам пора перейти от первого царя к царю последнему – первому императору Российской империи Петру Великому.

Глава 3
Петр I. Явление Империи

Успех – вот что создает великих людей.

Наполеон Бонапарт

Зачем нужны империи? Почему их терпят народы? Жить в плавильном имперском котле не так уж и удобно. Это еще не в котле у чертей вариться, но степеней свободы маловато – политкорректность вилами в бок учит, интернационализм стесняет, лишний анекдот, и то не рассказать. Да, громадный внутренний рынок, межнациональный мир – это все важно, выгодно, но мало.

Национальное государство может прозябать в нужде, греясь, утешаясь своими обычаями и традициями, но Империя должна быть великой и успешной, или она вообще не нужна. Вавилону требуется Башня.

Спасение для России Петр нашел в западном модернизационном проекте. Техника Запада. Западные способы производства, модернизация. Это раз.

А дальше? О чем мечтает обычное восточноевропейское государство? Мечтает оно стать Европой, съездить в Париж и Брюссель. Что-то там подсюсюкнуть. Побывать на приеме у английской королевы. Все. Мечты исполнены. Жизнь восточноевропейского государства удалась.

Это два?

Фигушки.

Борьба с Западом, противопоставление себя Европе, вхождение в Европу через борьбу с ней. Участие в концерте европейских государств и игра в нем на ударных инструментах. Вот это – два! Это по-нашему.

Не раболепное вхождение в Европу на полусогнутых восточным немытым соседом, а противопоставление себя всему миру особой цивилизацией. Бросить вызов всему миру и не проиграть – вот он, российский проект. Не заглядывать в рот Западу, а послушать этого ментора и при случае же изловчиться и заехать ему по зубам – наш манер. Облапить по-медвежьи Европу, а потом повернуться к Европе ее рифмой – вот замечательная политика, найденная Петром.

Не Русь, не Европа, а Россия – великое евразийское государство, которое чистит себя под Европу и противостоит ей своей особой цивилизацией. Учиться у Запада, чтобы потом его бить.

Нашел Петр Первый нужную формулу, а что с того? Только успех оправдал создание империи и сделал Петра Первого Великим. Простили ему и террор, и жертвы, а народу он погубил на порядок больше царя Иоанна, прозванного Грозным. Памятники Петру стоят. И то: он нашел для имперской идеи цель помимо голого самовластия и через тернии добрался до этой цели – создал великую державу.

Рассмотрим внутреннюю политику царя.

Западная модернизация – это одна опора, но на одной ноге долго не устоишь (одна точка опоры известно для чего годится). Тем-то и гениален Петр, что одной ногой он стоял в Европе, а другой – в Азии. Азиатский пласт его проекта – имперская организация власти. Западное лекарство наливалось в крепкую дубовую восточную бочку. Техническая модернизация и западные способы производства плюс российское имперское самовластие. Запомним это сочетание. Мы еще увидим, что Россия всегда добивается успеха, пока живет по этой формуле, и тут же хиреет, а то и разваливается, когда ей изменяет. Заметим, Петр завозил машины, ноу-хау, а не слепо копировал политические новшества. Западные технологии плюс укрепление феодально-крепостнического строя. Так сказать, коммунизм – это электрификация всей страны плюс советская власть. В тему: Иван Грозный и книгопечатание развивал, и вертикаль власти укреплял всячески.

В петровских преобразованиях Россия находит себя, а заодно и оправдание себе в конкретном модернизационном проекте. Новшества Петра хорошо известны. Они вокруг нас – не забыть. Россия в нынешних формах создана Петром Великим.

Табель о рангах позволила усилить дворянство способными людьми, при царе-реформаторе награды получали за способности и заслуги, за результат, а не по знатности и национальности. Петр аморфную славянскую душу затянул в мундир Табели о рангах, загнал в форму наше бесформие.

Воспитанный в значительной степени иностранцами, с юных лет знающий немецкий язык, Петр и Россию-матушку принялся переучивать на заграничный лад. В Европе закупались книги, станки, приборы, оружие – технологии, говоря по-современному. Окно в Европу было прорублено купленным в Голландии топором. И пошло-поехало. Учреждены коллегии – будущие министерства. Вместо воеводств появляются губернии. Самовластие у нас получается не простое, а с множеством приводных ремней и механизмов. Не перечислить новшеств Петра, да и ни к чему – они все вокруг нас, что ни возьми: география, картография, культура, образование, военное дело. Тот же календарь. Наши попы – вроде христиане, а до Петра ну не желали они летоисчислять от рождества Христова, все на иудейский манер считать годы норовили – от сотворения мира.

Строится монархия дворян и чиновников. Она защищает новые отрасли от импорта: дешевый импорт из Европы находится под постоянным гнетом правительственного тарифа. Отечественный производитель на первом месте, а импорт позволителен только дополняющий. Появляются первые каналы, строятся дороги, развивается система образования. Петр приватизирует казенные предприятия, передает их эффективным собственникам, раздает им субсидии. Актуальный царь, не правда ли?

Не забывает император и о политическом сыске. А как в России без него? Учреждена Тайная канцелярия. В 1762 году не любящий и не понимающий Россию Петр III решился ее отменить. Бедняга. За новое мышление он тут же поплатился троном, а потеря трона в России всегда чревата. Через шесть дней после переворота при «невыясненных» обстоятельствах Петр III скоропостижно скончался под Петербургом. На трон заступила Екатерина Вторая, а уж она понимала, в какой стране царствует.

Но пока в России правит царь-прогрессор, царь-пассионарий, но при этом царь-реалист. И потому – армия и еще раз армия. Страна, чье основное богатство природные и территориальные ресурсы (а земля – это ресурс, и еще какой), до которых много охочих ртов, не выживет без современной и мощной армии. Реформы культуры также направлены на укрепление абсолютистского государства.

В 1721 году провозглашается империя, а уже в следующем году начинается Персидский поход, и к ней присоединен даже город Баку – вот куда долетел византийский орел всего за двадцать лет, вот куда он взмыл на петровских крыльях-парусах.

А цена? Какова цена этих достижений? Увы, она высока. Россия всегда переплачивала и будет переплачивать, что за футболистов-легионеров, что за реформы. На это есть вполне объективные причины, и мы до них обязательно докопаемся.

Пока же – предварительный итог. Оправдание империи – в модернизационном проекте. Иначе зачем она нужна? Проще разбежаться по градам и улусам и молиться там своим богам, чем жить под тяжелой дланью самодержца. Модернизационный нерв российского абсолютизма точно почувствовал здравый имперец Пушкин, когда говорил, что правительство в России – лучший европеец. Строить рай на земле, рубить окна в Европу, отправлять человека в космос, насаждать в России демократию, да так, чтобы всем неповадно было, – великий проект обязателен в имперской парадигме. Проект позволяет держать властную вертикаль в тонусе, легитимизирует ротацию кадров, объединяет народы, глушит националистические перехлесты в центре и на местах.

Вавилон жив, Вавилон будет жить, пока всерьез, без дураков, строит Башню.

Что с того, что Лжедмитрий объявил себя императором? Первым настоящим императором России был и навсегда останется только Петр. На этом камне история основала все российские империи.

А кто сопротивлялся реформам? Интереснейший вопрос! Модернизация по Руси проходила ох как тяжело, как телега по весенней грязи. Заговоры, восстания – все было. Кто же не пускал Россию в будущее? Ответ на этот вопрос поможет нам понять, в каком конфликте живет и обновляется наша Отчизна.

Умирая, культура превращается в цивилизацию.

Освальд Шпенглер

Мы строим государство чиновников и дворян. Заточено оно на модернизацию, динамику, обновление. А вокруг все еще ходят бородатые бояре, постреливают привыкшие вмешиваться в царские разборки стрельцы.

Конфликт неизбежен, причем многое копируется из времени Ивана Грозного, вплоть до черточек на историческом полотне. Помните? Картина Репина? Ошеломленный Грозный, окровавленный посох, лежит убитый сын. Так и Петру пришлось казнить собственного сына за вполне реакционный заговор.

Реакционная часть духовенства, бояре-олигархи, стрельцы имперским переменам не радовались. И если белогвардейцы – это стрельцы 1917 года, то сами стрельцы – это белогвардейцы XVII века. Верные Русланы отживающей Руси, вдруг ставшие ненужными России молодой. В начале века двадцатого, в Гражданскую войну их полынную судьбу повторит белое офицерство и казачество.

А царь-западник продолжает казнить с восточной беспощадностью. Кто противостоит Петру? Кто поднимается на плаху?

Русь.

Короче не скажешь.

Западнический, имперский проект выявляет противоречие в паре Россия – Русь. Форма власти начинает подминать и корежить национальное содержание. Природа такой власти интернациональна, этой власти все равно, какой национальности кошка, лишь бы она исправно ловила мышей. Империя начинает мордовать Русь.

Петр I не только строил заводы и брил бороды, одновременно он создавал формы самодержавной имперской власти, учреждал регулярное государство. Именно в его правление так явно обнажилось противоречие между имперской модернизацией и русским национальным самосознанием. История расписывала роли: Империя – модернизация, динамизм; Русь – охранительство, консерватизм. Все это еще повторится и в начале, и в конце ХХ века.

Пока же Русь отступает. Со временем она возьмет страшный реванш, но пока до этого далеко. Рассвет империи – это всегда антирусские реформы, ибо хорошие имперцы – плохие националисты. Думается, нет смысла говорить о том ущербе, какой Русь потерпела от великого реформатора. Ущерб этот общеизвестен, и любители седой старины до сих пор называют царя-прогрессора Антихристом (своеобразным почетным титулом российских реформаторов). Перенос столицы из Москвы в Санкт-Петербург есть все та же политика борьбы с Русью.

Перед нами эпическое полотно: Петр I сшибает колокола, отливает из них пушки. Что это? Варварство? Невиданный прогресс? Ни то ни другое.

Мы видим точную метафору деятельности царя-модернизатора: сырой чугун Руси переплавлялся в имперскую сталь. Культура Руси погибала, но из ее расплава создавалась Россия. Русь распинали во имя спасения русского народа и сотен народов Евразии. Именно так создаются великие цивилизации, в них смерть национальной культуры есть залог сотворения мировой цивилизации. Русь пошла в очистительную, жертвенную переплавку, чтобы обернуться великим Русским миром, грандиозной цивилизацией северной Евразии.

Особая глава – притеснение православия и духовенства. РПЦ – русская церковь, национальная церковь в многонациональном государстве. Отсюда – многие проблемы и самой церкви, и страны.

Но до гибели Российской империи еще далеко. Еще целых два века ее орел будет простирать крыла на два континента, поклевывать и Запад, и Восток, пока одну его голову не заменит серп, а другую – молот.

Впереди – красный римейк. Но перед ним мы возьмем паузу на одну главу. Материала достаточно, можно обобщать. Раз – это случайность, два раза – закон. Уже вполне можно сочинить простую модель для России. Ведь что у Ивана в намеке, черновике, у Петра в реализации, что Иван нащупывал, то Петр нашел. Это и мучительные попытки пробиться в Европу, и столь же легкое движение на Восток. Это западная модернизация и казни боярства, притеснение духовенства и жестокая эксплуатация крестьян. Всему этому еще не раз повторяться в российской истории.

Дальнейшее развитие и имперские циклы России рассмотрим через очень простую, чрезвычайно все огрубляющую, но действующую модель.

Глава 4
Модель «Империя – Русь»

Нет, видно, есть в божьем мире уголки, где все времена – переходные.

Михаил Салтыков-Щедрин

Чего не любили в редакциях советских журналов? Что являлось приговором для рукописи?

Сейчас – понятно, любой автор знает. «Неформат» – вот он приговор, после которого автор может смело сбрасывать свой текст в Интернет. А в советских редакциях? В советские времена таким приговором служили слова «не обобщайте». Публицисту дозволялось вскрывать отдельные недостатки, но не дай бог он начнет обобщать – все, текст можно было смело выбрасывать в корзинку, стоящую при выходе из любой редакции.

Как вы уже поняли, сейчас мы перейдем к обобщениям, к рассмотрению основных форм существования российских империй. Такого не дозволялось в наших палестинах во втором тысячелетии, авось в третьем тысячелетии от рождества Христова «проскочит».