Текст книги "Звездный шлюз"

«Я бы не сказал, что все так уж безнадежно», заметил Рудпей. «О полном контроле речь не идет, но подселить в коллективное сознание Броуна какие-то отдельные парадигмы, в принципе, можно. Например, добавить им идею немедленного отторжения любого сознания, резко отличающегося от стандарта. Проблема только в том, что ученым потребуется много лет, чтобы подробно разобраться в психологии Броуна. Пока они понимают только основные концепции, а чтобы рассчитать глобальное воздействие на ноосферу…»

«Понятно», сказал я. «А как насчет Вудстока? Возможно, он уже знает о Броуне все, что нужно знать вашим ученым».

«Интересная идея», сказал Рудпей. «Сейчас проконсультируюсь с компьютером. Минутку… Нет, не получится. Вудсток все знает, но он говорит, что нужный объем знаний нельзя усвоить за один курс. Чтобы нопстер смог составить цельное представление о броуновской психологии, потребуется не менее двух наших лет. Это чуть меньше земного года».

«А если запустить туда нескольких нопстеров, каждый из которых получит свою часть знания?»

«Думаешь, компьютер об этом не подумал? Все равно ничего не получается. Это как с математикой, нельзя одному студенту изучить дифференциальное исчисление, а другому – интегральное. В науке все тесно переплетено».

«И что теперь получается?» спросил я. «Через несколько недель в ноосфере Броуна появится раковая опухоль, которая уничтожит эту цивилизацию и пустит метастазы в иные миры. Правда, метастазы эти будут бесплодными, но от этого ненамного легче».

«Ты излишне драматизируешь», заметил Рудпей. «Вероятность спонтанного появления на Броуне супердоминанты очень мала. Компьютер вообще не уверен, что это произойдет в обозримом будущем. Это просто гипотеза».

И тут меня осенило. Вудсток говорит, что обычный человек или нопстер не сможет быстро усвоить броуновскую психологию. Но в моей психике нет ограничений на объем новых знаний, одновременно загружаемых в сознание. И в синтетических личностях агентов Блубейка, вступивших в мейоз друг с другом, я уверен, тоже нет подобных ограничений.

Как лучше поступить – поделиться этой мыслью с Рудпеем или попытаться спасти вселенную в одиночку? Пожалуй, второе слишком рискованно. Для того, чтобы заняться практическим преобразованием ноосферы Броуна, мне могут потребоваться дополнительные знания, которых нет у меня, но которые вполне могут быть на Блубейке.

«У меня экстренное сообщение в ленте новостей», сказал вдруг Рудпей. «Сейчас… Гм… Кажется, у нас большие проблемы. Вудсток недоступен».

«Как недоступен?!»

«Между Землей и Вудстоком только что сформировался астральный барьер. Семь нопстеров, проходивших обучение на Вудстоке, одновременно вернулись в базовые тела. Вудсток больше не отвечает ни на какие запросы. По-моему, яхры доигрались».

«Думаешь, это они возвели барьер?» спросил я.

«А кто же еще? Вся их агрессия против Земли направлена на изоляцию Вудстока от остальной вселенной. Странно, что они сумели создать астральный барьер. Всегда считалось, что в обозримой части вселенной это знание давно утрачено. Тем хуже для яхров».

Я слушал Рудпея и понимал, что он ошибается. Только вчера Вудсток ясно сказал, что яхры не умеют строить астральные барьеры. Либо он лгал, либо яхры не имеют к случившемуся никакого отношения. А кто тогда имеет отношение? Вудсток говорил, что технологией возведения астральных барьеров обладают только вегетативные расы вроде его самого. Неужели он сам решил закрыться от Сети? Но он много раз говорил, как он относится к тем, кто пытается ограничить распространение знаний по вселенной. За такое короткое время мнение Вудстока не могло измениться столь кардинально. Тогда в чем дело? Неужели Вудсток лгал?

Стоп! Кажется, я знаю, кто сможет прояснить ситуацию. Мое альтер-эго не будет мне лгать, а если и будет, я сразу почувствую ложь. В конце концов, когда-то мы с ним были одной личностью.

Мы-два ответило на мой вызов только после того, как я повысил срочность вызова до максимально возможной.

«В чем дело?» спросило оно. «Не могло подобрать другого времени, чтобы отвлекать меня бестолковыми бреднями?»

«Это не бестолковые бредни!» воскликнул я. «Что случилось с Вудстоком? Почему он закрылся от Земли?»

«Ты и само знаешь, почему», ответило мы-два.

И отключилось.

14

Очень жаль, что эти слова сказало именно мы-два. Его слова я не могу интерпретировать двояко. Оно и я понимаем друг друга с полумысли, никакого непонимания между нами не может быть по определению. Если оно сказало, что я само знаю, что случилось, значит, так оно и есть. Мои худшие опасения подтверждаются.

Никто не пытался изолировать Вудсток от остальной вселенной, Вудсток изолировал себя сам. Или не сам, а с помощью каких-нибудь вегетативных братьев по разуму. Или с помощью тех, кто уже прошел дорогой, ведущей на следующий уровень.

Нетрудно догадаться, зачем он это сделал – чтобы планетарный компьютер Блубейка не успел сделать последний шаг, отделяющий его от контроля над Броуном. Нопстерам не хватило совсем чуть-чуть времени, чтобы сложить два плюс два и направить на Вудсток своих агентов, которым мейоз привил немного броуновской пластичности к жесткой и неподатливой нопстерской душе.

Черт возьми! Мне не хватило всего нескольких минут, если не секунд! Я объяснил бы Рудпею, что надо сделать, и уже через пару часов, да пусть даже через пару дней, пусть хоть через неделю, но никак не больше, перед планетарным компьютером Блубейка лежал бы готовый ответ. Или доказательство неразрешимости задачи, но в этом случае уже ничего не поделаешь.

Прекрасная была возможность, но теперь о ней можно забыть. С Земли Вудсток недоступен, а других миров, с которых он доступен, я не знаю. А если попробовать…

Попытка не привела к успеху. Сеть сообщила, что идентификатору Вудстока не соответствует ни одна известная ей планета. Как и следовало ожидать.

Вот зараза! Прямо как в дурных голливудских боевиках, где все важные события всегда происходят в самый последний момент. Осталось совсем чуть-чуть и вот на тебе! Что-то слишком много вокруг меня стало происходить случайных совпадений…

Стоп. А кто сказал, что это было случайное совпадение? Е-мое! Как же можно быть таким слепым! Я так привык к тому, что меня связывает с Вудстоком астральный канал, унаследованный от агента, растворившегося в моей синтетической личности… Я никогда не задумывался, как используется этот канал и используется ли вообще, но если допустить, что связь основного разума Вудстока с его бывшим агентом поддерживалась все это время… Получается, что Вудсток знал все, что я делаю и о чем думаю. Он понял, что проблема Броуна вот-вот будет решена и…

В моих мозгах как будто что-то щелкнуло и все кусочки головоломки встали на свои места. Я понял, что мне нужно делать, и еще я понял, что делать это нужно очень быстро, пока Вудсток не успел отреагировать.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

1

Только окунувшись в бездонную тьму Вудстока, я позволил себе поверить, что все получилось. Как просто! Вудсток закрылся от Земли, но закрыться от меня он не мог, потому что связывающий нас астральный канал нельзя оборвать, не уничтожив одного из нас физически. Все, что мне было нужно – догадаться, что этот канал можно использовать не только для слежки за мной, но и для перемещения.

– Здравствуй, Вудсток! – сказал я. – Мне нужно кое-чему научиться.

Ответом мне стал печальный вздох.

– Учись, – ответил Вудсток. – Жаль, что я не могу тебе отказать.

– Почему? – заинтересовался я. – Потому что в моем сознании сидит часть тебя?

– Нет, не поэтому. Я никому не могу отказать в просьбе поделиться знаниями. Это особенность моей психологии.

– А как же те семь нопстеров?

– Я не отказывал им. Их обучение прервалось, когда нарушилась связь между мной и Землей. Я не мог позволить им остаться в мире, из которого они не смогут вернуться обратно.

– Выстроить барьер ты смог, а позволить им остаться не смог. Интересная у тебя логика.

– Интересная, – согласился Вудсток. – Когда перед разумным существом стоит задача обмануть собственные инстинкты, получаются очень интересные логические извращения.

– Так ты признаешь, что барьер между тобой и Землей выстроил ты сам?

– Признаю. Ты не оставил мне выбора. У тебя оставался последний шанс, но я надеялся, что ты до него не додумаешься. Я ошибся.

– То есть, барьер теперь можно снять?

– Нельзя. Я не хочу, чтобы тайны Броуна стали доступны нопстерам.

– Я смогу поделиться с ними этим знанием.

– Не сможешь, – возразил Вудсток. – Ты просто не успеешь. Одно дело напрямую перекачать информацию из мозга в мозг и совсем другое дело, когда эту информацию надо закодировать в виде речи, передать, раскодировать обратно, убедиться, что весь пакет дошел без потерь…

– На Броуне можно передавать информацию из мозга в мозг напрямую.

– Но не так быстро, как здесь. Ты сможешь передать нопстерам конкретное техническое решение, но не более того. Ни о каких консультациях с их учеными не может идти и речи.

– Ничего страшного, – сказал я. – Начинай обучение. Дальше я уж сам как-нибудь разберусь.

2

Я и не ожидал, что психология броуновцев изучена так глубоко. Не знаю, кто и когда занимался этими исследованиями, но очевидно, что это была не просто чистая наука, а проект, направленный на достижение конкретных практических целей. Знания, предоставленные Вудстоком, содержали массу сведений насчет того, как можно управлять духовным микроклиматом каждого отдельного острова, как можно внедрять заданные идеи сразу в целую группу островов и как можно сделать почти любую идею супердоминантой. Уверен, что какая-то из древних рас использовала Броун как полигон для отработки своих научных достижений. А может, броуновская цивилизация вообще была создана искусственно, некоторые детали психологии броуновцев делают эту гипотезу весьма правдоподобной. Когда все закончится, надо будет подкинуть эту информацию на Блубейк, пусть планетарный компьютер пораскинет мозгами, ему будет полезно.

Но вернемся к конкретной задаче. Нужно построить супердоминанту, которая будет препятствовать проникновению на Броун путешественников из других миров. Научить планету инстинкту самосохранения. Броуновцы должны понять, что пришельцы с чуждой психологией представляют огромную опасность для племени и для всей расы в целом. Когда броуновец обнаруживает пришельца, он должен как можно быстрее разорвать телепатический контакт с ним, а если образец чуждой психики неожиданно появится в самом сердце острова, такой пришелец должен быть уничтожен. Но не мгновенно, сетевым путешественникам надо дать время убраться из этого мира. Мало ли кто случайно сюда забредет…

Нет, эта раса однозначно была создана искусственно. Иначе я не могу объяснить, почему в их языке мыслеобразов существует специальная формула для супердоминанты. Достаточно подумать определенным образом и твоя мысль воспринимается окружающими как божественное откровение, которое не может подвергаться сомнениям просто по определению. Причем случайно сгенерировать такую мысль невозможно – чтобы запустить супердоминанту, субъект должен точно знать, что он делает. А откуда простому броуновцу знать, что такое супердоминанта?

Ну что ж, приступим. Я сто раз повторил про себя формулу супердоминанты, а затем мысленно перекрестился и приказал Сети переправить меня на Броун.

3

Все прошло в точности так, как планировалось. Единственной проблемой стало то, что я материализовался почти в самом центре острова, на краю инкубационного зала, где молодые особи следят за зреющими яйцами. В непосредственной близости от меня находилось около ста броуновцев.

Присутствие ста чуждых разумов во внутреннем круге восприятия ударило по мозгам, как огромная кувалда, нематериальная, но оттого не менее смертоносная. Я почувствовал, как моя душа вливается в водоворот мыслей/чувств/эмоций/желаний и черт знает чего еще, в совокупности образующего коллективный разум племени. Мы-они жадно припали к свежей струе духовных переживаний, неведомо откуда ударившей почти в центр распределенного мозга племени. Тело-я-мы-они радостно раскрылось навстречу дружеским взорам и я-мы-они почувствовало, как плотина рухнула и содержимое бывшей-моей памяти полилось наружу, жадно поглощаемое ими-нами-мной. Навстречу хлынул обратный поток и я-мы-они с радостью впитало в себя все детали географии острова и все события, случившиеся на этом острове в обозримом прошлом. В моей-нашей-их памяти материализовался полный список всех особей племени с указанием возраста, статуса, родственных отношений, личностных особенностей и бог знает чего еще. Я-мы-они понимало, что обмен памяти – только начало, далее последует мейоз, причем, скорее всего, не один, и то, что раньше называлось «я», навсегда исчезнет в гигантском и многоликом «я-мы-они». Если бы не формула супердоминанты, этим бы все и закончилось.

Слияние оборвалось, когда из моего раскрытого разума вылетела формула супердоминанты. В телепатическом пространстве наступила темнота/тишина, окружившие меня броуновцы замерли на месте в ожидании последующих мыслеобразов. Они внимали мне так, как никогда не внимали никому и ничему другому. Мелькнула непрошеная мысль: если бы у меня была мания величия, я бы умер от счастья прямо на месте.

Закружилась голова. Если быть совсем точным, у этого тела нет головы, но по-другому мои ощущения не передашь. Я понял, что от полного разрушения личности меня отделяли считанные секунды. Странно, что Вудсток не акцентировал внимания на этой опасности. Хотел, чтобы я погибло? Или создатели броуновской расы не считали гибель одного индивидуума большим несчастьем и не видели опасности в том, что чуть было не произошло со мной?

Однако пора приступать к делу. Я сконцентрировался и прокрутил в своем разуме последовательность образов, из которых складывалось тело супердоминанты. А потом сделал это еще раз, просто на всякий случай, чтобы случайная ошибка не исказила информационный пакет, который я внедряю в ноосферу этой планеты. А потом и в третий раз.

Я спроецировал в своем мозгу формулу завершения супердоминанты и тут же приказал Сети вернуть меня назад на Вудсток. Последним, что я увидел/почувствовал/узнал на Броуне, была обрушившаяся на меня волна дикой первобытной ненависти. Супердоминанта начала работать. Надеюсь, окружавшие меня существа успели вовремя понять, что чужак ушел, и временный носитель моего сознания остался в живых. Впрочем, я не удивлюсь, если такая вспышка ненависти способна уничтожить броуновца сама по себе, без последующего физического насилия.

Я обратился к памяти трех броуновцев, вступивших в мейоз с Андреем и Дашей, и понял, что догадался я правильно. Физическое насилие на Броуне невозможно в принципе, враждебные действия броуновцев по отношению один к другому всегда сводятся к взаимным ударам концентрированными эмоциями. Обычно бой заканчивается после первого же удара – либо противники разбегаются в разные стороны, либо более сильный обращает более слабого в свою веру. Интересно, что тезис Данилы Багров «сила в правде, брат» на Броуне является аксиомой.

4

Я висел в бездонном небытии Вудстока и размышлял о том, что я сделал правильно, а что нет. Только сейчас я сообразил, что супердоминанта, которую я запустил на Броуне, не содержит никаких лазеек и обходных путей, которые позволили бы ее отменить. Когда супердоминанта охватит весь Броун, он станет закрыт для сетевых путешественников раз и навсегда. Попытки Блубейка создать на Броуне свой анклав обречены на провал.

Я представил себе, как этот провал будет выглядеть, и мысленно поежился. Под(лет/плыв)ает к острову обычный кочевник/вестник, раскрывает свой разум, как бы говоря «слушайте, ребята, что я вам сейчас скажу», и выбрасывает формулу супердоминанты. И уже через минуту бывшие нопстеры пылают лютой ненавистью ко всем пришельцам из иных миров, в том числе и друг к другу. Что будет дальше – науке неизвестно. Либо они разбегутся в разные стороны, разнося заразу дальше по планете, либо кто-то из них, духовно самый сильный, сумеет восстановить распадающийся коллективный разум, но уже с учетом новой парадигмы. В любом случае, для нормальных нопстеров этот анклав будет закрыт. Если только там не появится пришелец, который успеет выбросить другую супердоминанту, отменяющую первую, до того, как его растерзают братья по разуму.

Ну да ладно. Анклав Блубейка на Броуне может накрыться медным тазом хоть завтра, Земле от этого не горячо и не холодно. Главное, что угроза Броуна скоро будет нейтрализована, надо всего лишь дождаться, когда супердоминанта охватит всю планету.

А когда, кстати, это произойдет? Жаль, что знания, которые дал мне Вудсток, касаются только психологии, но не географии Броуна. Может, что-нибудь подскажет память броуновцев, вступивших в мейоз с Андреем и Дашей? Посмотрим…

Ох! Слишком медленно. Супердоминанта распространяется по планете в мозгах броуновцев и потому ограничивающим фактором является скорость физического перемещения отдельных броуновцев и целых островов. А планета огромна – газовый гигант. Для охвата всей планеты потребуется… в самом грубом приближении – никак не меньше года. А может, и лет двадцать.

В принципе, ничто не мешает повторить тот же фокус еще раз в другом районе планеты. Если вторая стартовая точка будет находиться точно напротив первой, распространение супердоминанты ускорится вдвое. А если стартовые точки окажутся неподалеку друг от друга, не изменится ничего.

Однако очень страшно снова появляться на Броуне. Раньше я не знал, что происходит, когда ты материализуешься в толпе броуновцев, но теперь-то я знаю, насколько это опасно. Если бы последний раз Сеть вывела точку перемещения не на край инкубационного зала, а в его центр, на этом бы и закончился жизненный путь моей текущей личности. Еще раз на такой риск я не пойду.

Так что, получается, все было зря? Чтобы изолировать Броун не через несколько лет, а быстро, нужно внедрить супердоминанту… гм… примерно сто тысяч раз. Может, стоит поделиться формулой супердоминанты с Сбот, пусть ее агенты потрудятся? Нет, боюсь, с такой работой не справятся все агенты яхров, вместе взятые. Или справятся? Сколько в конфедерации миров? Если память мне не изменяет, где-то около ста. А в каждом мире существует свой комитет защиты порядка, в котором наверняка наберется тысяча-другая агентов. Так что яхры, теоретически, вполне могут справиться с задачей.

Но стоит ли им доверять? Не заложат ли они в Броун какую-нибудь другую супердоминанту? Например, «стройте, товарищи, терминалы, входите в Сеть и идите на Землю, там хорошо»? Но как они смогут исправить мою формулу? Смысл-то ее они не понимают. Методом проб и ошибок? Нет, нереально. Так что попробовать привлечь яхров к делу можно запросто.

Но как передать им формулу? Она имеет смысл только на Броуне, в других мирах ее никак не воспроизвести. Загнать яхров на Вудсток, чтобы они получили информацию прямо из первоисточника? Во-первых, невозможно, а во-вторых, тогда они точно нагадят на Броуне так, что мало не покажется. Не годится.

Так что же делать? Все мучения и весь риск последних часов были зря? Ну почему я такой тупой? Вместо того, чтобы продумать весь план действий до конца, я цепляюсь за первую попавшуюся привлекательную идею, увлекаюсь, начинаю воплощать ее в жизнь, а когда утыкаюсь мордой в стену, злюсь и ругаю себя. Впрочем, что тут удивительного? Эта черта была и у Андрея, и у Даши. Ничего удивительного, что и я тоже ее унаследовал.

Но хватит заниматься самобичеванием. Надо срочно что-то делать. С Броуном ничего не получается, с Вудстоком тем более, а уж об изоляции Земли астральным барьером я и не говорю. Стоп. Почему это я об этом не говорю? Какой же я идиот! Почему я не потребовал, чтобы Вудсток научил меня строить астральные барьеры? Вудсток говорил, что это умеют делать только вегетативные расы вроде него, но одно дело разработать технологию и совсем другое – воспользоваться готовым решением.

– Вудсток! – крикнул я. – Я хочу научиться строить астральные барьеры.

– Ну вот ты и догадался, – вздохнул Вудсток. – Если бы я мог тебе отказать… Ты точно уверен, что хочешь этого? Сто тысяч людей лишаться своего шанса.

– Зато шесть миллиардов получат свой шанс, – парировал я. – Или сколько их уже осталось? Пять? Четыре?

Вудсток промолчал.

– Начинай обучение! – приказал я.

И снова провалился в нечто, похожее на обморок.

5

Вынырнув из обморока, я понял, почему построение астральных барьеров – удел вегетативных рас. Астральный барьер – конструкция сложнейшая и работает она непосредственно с ядром Сети, с той ее частью, которая находится за пределами известных людям измерений пространства. Будь я программистом, я бы сказал, что астральный барьер – это патч в ядре вселенной.

Построение барьера, отделяющего Землю от остальной Сети, включает в себя четыре основных шага. Во-первых, надо достроить нанозавод. Во-вторых, построить с его помощью полноценный планетарный узел. В-третьих, создать компьютер, способный напрямую подключаться к Сети, и подключить этот компьютер к узлу. В-четвертых, написать программу, описывающую свойства создаваемого барьера, и запустить ее на компьютере, построенном на предыдущем шаге.

А ведь эту программу надо будет как-то отлаживать… Интересно, что произойдет, если в программе будет ошибка? Гм… Неожиданно. Серьезная ошибка в программе приведет к временному отключению Сети в том мире, где произошла ошибка. А это как раз то, что нужно! Если запускать такую программу несколько раз в день, результат будет в точности такой, какой нужен. Информации из Сети на Землю натащили уже столько, что хватит лет на десять, если не больше. Все это время Сеть будет больше вредить, чем помогать. Решено, так и будем действовать.

Я попытался связаться с Габовым и Сеть ответила, что такого абонента не существует. Это естественно – я совсем забыл, что Вудсток, на котором я сейчас нахожусь, отделен от Земли астральным барьером. Ничего, прорвемся.

6

Я вернулся в Москву, в тело молодого человека лет двадцати, чьи родители в прошлом году имели неосторожность купить ему квартиру в том же доме, в котором жил Андрей Сигов. Жалко парня, но, боюсь, ему не скоро придется воспользоваться своим телом, а может, и вообще никогда не придется. Но его не очень жалко, мимолетного взгляда внутрь достаточно, чтобы убедиться, что товарищ непроходимо глуп, неумеренно злобен и злоупотребляет наркотиками. Пока он еще не стал наркоманом, но это всего лишь вопрос времени.

Долго находиться в этом теле неприятно. Когда попадаешь в него, душу заполняет ощущение какой-то безысходной затхлости. Возможно, кстати, что мрачные мысли, одолевшие меня в квартире Андрея Сигова, отчасти обусловлены тем, что в тот момент я находился в этом теле. Ну да бог с ним, все равно долго в нем я оставаться не намерен.

Я обратился к Сети и занялся подбором нового тела на ближайшие несколько недель. Мне нужно тело здорового мужчины от двадцати пяти до сорока лет, курящего, но без других вредных привычек, белой расы, не толстого, не лысого, приятной внешности, не бедного и, самое главное, живущего в Страсбурге неподалеку от строящегося нанозавода. Жаль, что большинство перечисленных атрибутов Сеть не понимает и выбрать себе тело единственным запросом нельзя. Приходится делать несколько последовательных перемещений. Вначале выбираешь тело произвольного человека, обитающего в Страсбурге, осматриваешься в его памяти и находишь среди его знакомых наилучшее приближение к идеалу. Визуально фиксируешь выбранное тело, освобождаешь промежуточное тело, и тут же перепрыгиваешь в то тело, которое только что выбрал. И так далее.

Тело, подходящее по всем параметрам, удалось подобрать на четвертой итерации. Но, попытавшись переместиться в него, я с удивлением обнаружил, что оно уже занято. Филипп Руже, тридцатипятилетний управляющий банком, уже был вместилищем инопланетного разума. Ну, сейчас я ему покажу.

Я решительно подошел, вернее, подошла (тело, выбранное на третьей итерации, принадлежало молодой женщине) к Филиппу и тронула его за плечо. Филипп обернулся, в его глазах было написано недоумение, но через небольшую, но вполне уловимую долю секунды он меня узнал. Очевидно, обратился к памяти тела.

– Здравствуй, Сесиль, – сказал он. – Хорошеешь с каждым днем.

Я состроила непроницаемо-серьезное выражение лица и сказала:

– Я представляю комитет защиты порядка планеты Земля. Назови свой родной мир и цель пребывания на Земле.

Филипп отступил на шаг назад и окинул меня задумчивым взглядом.

– Хорошие девушки попадаются у нас в комитете, – сказал он. – Я Дмитрий Самохин.

Я расхохоталась.

– Драконтрест! – воскликнула я. – Обалдеть! А я Андрей Сигов и одновременно Даша Лужнецкая.

Драконтрест недоуменно вытаращил глаза.

– Ну, вы, блин, даете, – сказал он после долгой паузы. – Где же вас так угораздило?

– Тебе туда лучше не соваться, – сказала я. – Крайне неприятная планета. А у тебя классное тело.

Драконтрест покраснел и сказал:

– Ну, я вообще-то…

Я расхохоталась.

– Да я не том! – воскликнула я. – Вряд ли я смогу нормально заниматься с тобой сексом. В этом есть что-то педерастическое, я ведь наполовину мужчина.

– Вот-вот, – пробормотал Драконтрест. – Может, тебе лучше мужское тело подобрать?

– Я и собирался, – сказал… сказала… сказало я. – Я на твое тело глаз положил, а оно, оказывается, занято.

– Так вот что ты имела ввиду! – воскликнул Драконтрест и расхохотался. – А я-то подумал…

Мы еще немного посмеялись, он легонько обнял меня за плечо, притянул себе и женская часть сознания отметила, что это приятно. А в мужской части сознания сформировалась мысль, выражающаяся одним коротким словом. Пидор.

Видимо, Драконтрест подумал то же самое, потому что вдруг резко отстранился от меня.

– Странный мы, люди, народ, – сказало я. – Казалось бы, какая ерунда – есть у тебя что-то в штанах или нет, а как много на этом завязано.

Драконтрест странно посмотрел на меня и повторил с загадочной интонацией:

– Ерунда, говоришь…

– Ерунда, – решительно заявил я. – Ты в Сети где-нибудь бывал, кроме Сорэ и Румылва?

– Еще на Вудстоке и на Уфсыме, – ответил Драконтрест. – На Уфсыме – когда со спамом боролись. А что?

– А то, что когда ты полгода общаешься в основном с инопланетянами, ты понимаешь, что разница между мужчиной и женщиной – сущая ерунда.

Драконтрест неопределенно пожал плечами.

– Габову уже доложился? – спросил он.

При слове «доложился» меня слегка передернуло. Аура Драконтреста отозвалась характерным колыханием, но на его лице не дрогнул ни один мускул.

– Доложись, – сказал Драконтрест. – Хочешь, я тебя к нему проведу? Поговоришь живьем первый раз в жизни.

– В чужих телах – это не совсем живьем, – заметило я.

– Как знаешь, – сказал Драконтрест. – Ну что, пойдем?

– Пойдем, – сказало я.

Пока мы шли через площадь, Драконтрест то и дело пытался меня обнять, но каждый раз отдергивал руку. Надо побыстрее переехать в мужское тело, людей зря не смущать.

7

– Вот такие дела, – сказала я, завершая рассказ.

Николай Алексеевич Габов смотрел на меня и я никак не могла описать словами чувство, которое доминировавшее в его ауре. Не испуг, но… Он смотрел на меня как на нечто чужое, нечто такое, что уже нельзя назвать человеком.

Тело Габова называлось Пьер Божоле и являлось директором того самого банка, в котором Филипп Руже был управляющим. Хорошая идея – поместить всех своих людей в тела сотрудников одной организации. Так проще обеспечивать деятельность группы – не нужно легендировать тесные контакты между лицами, которые раньше были незнакомы друг с другом.

– Понятно, – сказал Габов. – Спасибо. Ты отлично поработал… или поработала? Как к тебе правильно обращаться?

– Лучше всего в… О-ля-ля, во французском языке нет среднего рода. Тогда лучше как к женщине, я ведь сейчас в женском теле. Только мне нужно подобрать мужское тело, а то коллеги смотрят как на пидора.

– Это точно, – хихикнул Габов. – Тело подберем. Топ-менеджеров, правда, уже всех разобрали, но в среднем звене кое-кто остался. Вот, например, Александр Фош, начальник отдела ценных бумаг. Парень вроде неплохой и жена у него красивая, а дочка вообще обалдеть.

– Вы на что это намекаете? – не поняла я.

– Ни на что, – сказал Габов. – Каждый понимает вещи в меру своей испорченности. А может, и не стоит тебе новое тело подбирать. Десятого июня нанозавод будет запущен, тринадцатого – изготовит первую собственную копию и ты начнешь с ней работать. Начинать программировать компьютер ты можешь уже сейчас.

– Чтобы компьютер запрограммировать, сначала надо его построить, – заметила я.

– А чтобы его построить, надо сначала запрограммировать нанозавод. Ты можешь приступать. Наши шестилапые друзья любезно предоставили входной интерфейс для нанозавода, это обычная персоналка со специальной программой, она может работать и без нанозавода, в режиме эмуляции. Программа жутко кривая, написана на дельфях, постоянно виснет, а все надписи на экране исключительно на французском. Эти дебилы даже не заметили, что на Земле полно разных языков, выбрали на карте первое попавшееся место, спасибо, что не в Китае, а то пришлось бы нам с тобой иероглифы изучать.

– А в чем проблема? – не поняла я. – В этих телах французский язык лежит в памяти тела. Между прочим, мы сейчас разговариваем по-французски.

– Да ну! – изумился Габов. – А ведь и вправду по-французски. Ну да ладно. Так ты тело менять будешь?

– А какое сегодня число? – спросила я.

– Пятое июня.

Я задумалась.

– На восемь дней… Наверное, стоит. Тем более, личность Андрея чаще бывает доминирующей… Хорошо, поменяю.

– Это тело пригодится тебе не восемь дней, а гораздо дольше, – уточнил Габов. – Планетарный узел будет развернут здесь.

– Почему? – удивился я.

Стоило мне произнести вслух, что личность Андрея является доминирующей, как я снова стал думать о себе в мужском роде.

– Потому что у нас нет времени переводить труды яхрских программистов с французского языка на русский, – сказал Габов. – Эта работа уже ведется, но закончится она гораздо позже, чем мы развернем узел. Потом мы переместим главную управляющую консоль в Россию… а может, и не переместим, сейчас уже неважно, в какой стране он находится. После инопланетян смотришь на французов или, там, арабов – прямо как родные. Даже странно вспоминать, как серьезно раньше относились к этим вещам. Догоним и перегоним, удвоим ВВП, однополярный мир, многополярный…

– А как поживает бывший полюс мира? – спросил я. – Чуму еще не остановили?

– Пока нет, – покачал головой Габов. – Американцы отказались принимать нашу биоблокаду. Я на совете безопасности битый час распинался, уговаривал отправить эту хрень в Штаты как гуманитарную помощь, в конце концов уговорил и вот на тебе. Нет сертификата, говорят. Применять можно только после государственных испытаний, а испытания проводить нельзя, потому что их главная контора по инфекционным болезням накрылась в первый же день. Яхры не дураки, они бациллу сначала запустили в Атланту, а уже потом в другие крупные города… Кое-что мы передали через ЦРУшников, но это капля в море. У пиндосов бюрократия такая, что нам и не снилась. Она, правда, не бандитская, как у нас, но от этого не легче, особенно в критических ситуациях.