Текст книги "Из предыстории Магадана. Историко-приключенческий роман-летопись"

– Не спеши торжествовать, Ахи, – Железный Волк пытался придать голосу безразличие, но в реальности он был подавлен.– Мне, как и тебе, покровительствуют Сильные Духи… Лучше бы ваша банда хапуг чужой земли прикончила меня потихоньку, без всех этих выкрутасов.

– Го! Вижу – некий юкагирский волчонок с перепугу грозится Духами заклинательнице Духов. Знаешь же – оленя нельзя испугать ягелем. Так что готовься к позорной смерти, тень героя.

– Лучше убей меня сейчас, жалкая шлюха, -юкагир старался испугать перевёртыша.– Иначе на ваше презренное племя падут БОЛЬШИЕ БЕДЫ…

Ахи вздрогнула, в словах пленника она услышала настоящую угрозу. Бывший мужчина пристально взглянул в горящие ненавистью глаза юкагира – побеждённый витязь почти внушал страх. Вечерело. Становилось не привычно прохладно. Чтобы успокоить себя, шаманка плюнула в лицо пленника и деланно рассмеялась.

– Кха-кха-кха! Кого пытаешься испугать!?! Тебе не избежать позорной смерти, тень героя! —как можно злорадней произнесла Ахи, удаляясь.– А пока помёрзни здесь до утра.., уж тогда и согреешься. Кха-кха-кха!

____________________________________________

*русские называли ламутов также тунгусами и орычами.

– *-

Когда совсем стемнело, пошёл снег. Такое редко случалось на Дзялбу в середине августа. Два ламута, охранявшие пленника, развели для себя небольшой костерок. Впрочем, аборигены Крайнего Северо-Востока переносят холод весьма стойко; к примеру – зимой туземные пастухи всю ночь находятся на улице с оленями.

Сразу постаревший Железный Волк не замечал холода. Побеждённый витязь старался не думать о скорой позорной смерти – если пленного воина сожгут на костре заживо, его душа никогда не попадёт в чудесный Загробный Мир (где вечно удачная охота, где много хорошей и сытной еды, где снег пушистый, сладкий и совершенно не холодный). Однако совсем не думать юкагир не мог, а мысли приходили в седую голову мрачные. «Да, завтра эта банда хапуг вовсю позабавиться на моей казни…»

Юкагиру сделалось очень скверно; так плохо ему ещё никогда не было. Нет, смерти он не боялся, не боялся жестоких пыток, но враги уготовили ему позор.., даже не ему, а его народу. Дескать, знайте все – нет против нас силы; любого великого воина мы обломаем… И снова скорбные мысли: Чего он достиг в жизни? Он – знаменитый витязь Железный Волк. «Да, я всю жизнь воевал побеждая, ну и ЧТО? Родовые земли клана отобрали чукчи… Как ни боялись меня ламуты, а постепенно теснили… Длиннобородые бледнолицые опасаются, однако, чаще всего я сам от них прячусь… Моё крохотное племя с каждым годом становиться всё меньше и меньше… Чего я достиг в жизни? ЧЕГО?» Больше всего морально убивало нашего героя то, что проиграв всего лишь один бой, он теряет всё: жизнь, славу, народное уважение, почитание потомков.

Морозец крепчал, верёвки безжалостно резали тело, холодный ветер стремился проникнуть в самое нутро. «Завтра эти жалкие псы сожгут меня, опозорив тем самым весь народ юкагиров…» Не мог смириться с такой несправедливость витязь, но выхода из кошмарной ситуации не находил. Железный Волк стал молиться богам: «О, Могучие, убейте меня сейчас же!?! Не дайте врагам глумиться над моим народом?!! Могучие, умоляю – убейте меня сейчас?! Мне не нужно благополучие загробной жизни, не нужна жизнь земная – возьмите их себе?! А в замен превратите меня в ничто. В НИЧТО… Не карайте вашего раба Железного Волка так жестоко? Убейте его в эту ночь?! МОЛЮ???»

– *-

Утром в чуме Ахи собрались на совет вожди и шамана пришедших на Дзялбу ламутских племен. Первым заговорил знахарь только что прибывшей общины (он то и собрал этот совет):

– Братья, должен сообщить о серьёзной опасности… Вокруг твориться что то очень скверное. Во-первых, снег выпал не в своё время, много и много раньше. Во-вторых, холод – слыханное ли дело, что бы в эту пору шесты шатров вмерзали в землю так, чтобы их приходилось вырубать топорами… В-третьих, ночью волки нагло напали на наше стадо оленей, перепугав тех – никогда летом волки при пастухах не нападали на оленей… Всё это приметы Большой Беды!

– Он верно молвит, -поддержал колдуна один из самых авторитетных вождей.– Я знаю и другую плохую примету, случившуюся нынче ночью: КТО-ТО с шумом пролетел над спящими ярангами моего клана и убил огонь, тлевший под пеплом очагов!..Это очень плохая примета!!!

– Го! —воскликнул ещё один шаман, вскакивая.– Знаю о чем говорят те плохие приметы. Сам вчера слышал, как Железный Волк грозил Ахи, мол, если его сожгут, ламутам не избежать БОЛЬШОЙ БЕДЫ… Что бы отвести несчастье от нашего народа, я решил принести в жертву четырёх олений… Все они упали раной вниз!

Собравшиеся вздрогнули – если жертвенный олень падает раной вниз, жди Беду (боги не принимают твоё подношение). Совет надолго замолчал. Было слышно как собираются возле места казни простой люди. Казалось – предупреждающе жалобно подвывает ветер…

– Нельзя сжигать Железного Волка! —наконец подытожил старик-вождь с красными глазами, лишёнными век.

– Может быть вовсе отпустим нашего злейшего врага?! —ехидным голосом осведомилась Ахи.

В чуме разгорелся долгий спор – как поступить с пленным витязем, учитывая все эти пугающие скверные приметы: было предложение – ослепить или отрубить руки.., было предложение отвезти в глухое место и просто убить.., много было всяких предложений… Суеверие ламутов (как любых первобытных людей) было очень сильным… А решили старейшины поступить следующим образом: выбрать несколько самых лучших бойцов и те в поединках (одном или нескольких, если так сложится) должны прикончить юкагира.

– *-

Сообщение, что способ умерщвления легендарного пленника изменился, рядовые ламуты восприняли с пониманием – кому охота оказаться в лапах БОЛЬШОЙ БЕДЫ. Однако, желающих выйти на поединок с юкагирским витязем оказалось не мало. Вызвавшиеся учитывали, что Железный Волк практически старик, плюс несколько дней голодного плена, плюс почти двое суток стояния крепко на крепко прикрученным к столбу… Многих воинов (в большинстве молодых) прельщала слава прослыть победителем знаменитого юкагирского витязя. Но старейшины отбирали на поединок особо достойных. Для этого испытуемый должен был с одного удара, голым кулаком, перебить высушенную в специальном режиме берцовую кость лося. Таких оказалось пятеро. Вот им и предстояло покончить со злейшим врагом. Каждый воин сам выбирает каким оружием станет сражаться с Железным Волком. Народ ликовал – казнь превратилась в целый спектакль… Больше всех предстоящему зрелищу радовались, конечно, дети.

Витязя развязали. Железный Волк встряхнул затёкшими членами, умылся снегом, одёрнул изорванные в бою одежды. Знаменитую кольчугу с него сняли сразу, как только захватили в плен. Он старательно выпрямился (не показывая, как это ему тяжело даётся), обвёл решительным взглядом собравшуюся толпу. На обширном лугу, покрытым весьма толстым слоем рыхлого снега, собралось несколько сотен его злейших врагов. Одни уселись на нартах и грудах шкур, другие развалились прямо на снегу – то более уважаемые люди общин. За их спинами стояли менее именитые. Смуглые, в большинстве низкорослые, плосколицые в массе люди. Все ламуты облачены в тёплые зимние кухлянки. У многих, по рукавам, плечам и подолу кухлянки украшены бахромой. «Ну-ну!» -хищно улыбнулся толпе юкагир: «Посмотрим каких поединщиков имеет эта банда хапуг чужой земли.» Далеко-далеко на северном горизонте клубились белые облака. Прохладно.

Опять всей церемонией заправляла Ахи. Перевёртыш собрал возле себя пятёрку поединщиков и прочитал над ними несколько заклинаний. Затем дал каждому съесть по какому-то корешку. В это время юкагирский вождь молча ждал, спокойно разминая руками свои мышцы.

– Вы Победите! —закончила странная шаманка свою ворожбу.– Убейте этого трухлявого юкагирского волчонка!

– *-

Первый ламут выбрал для поединка дротики. У пленника оказалось два лёгких копья против трёх. Впрочем, бой оказался коротким. Железный Волк отбил дротик противника себе на ногу и тут же ногой послал его в горло врага. Ламуты испуганно-огорчённо ахнули. Труп убрали с площадки.

Второй поединок занял гораздо больше времени. Это был кулачный бой. Против постаревшего витязя вышел крупный молодой детина.

Ламут наступал, нанося резкие удары. Однако юкагир ловко уклонялся от громадных кулачищ верзилы. Железному Волку, по большому счёту, было наплевать на свою жизнь. Его не казнят позорной смерть, а это главное. Если он погибнет, то погибнет в бою, как полагается воину. Опять же, он уже одолел одного противника, то есть он уйдёт в мир иной очень достойно… Один раз Железный Волк от удара в голову, закрылся не рукой, а плечом. Такой приём борьбы говорил – не смотря ни на что у пожилого поединщика сохранилась отличная растяжка сухожилий. И зачарованно следившие за боем туземцы поняли – пленника пока рано считать стариком. Вопреки своему возрасту, Железный Волк оставался настоящим мастером войны.

Ещё от нескольких мощных ударов противника витязь ушёл при помощи резких приседаний или кувырков. Зрители поражались – пожилой воин, простоявший почти двоё суток привязанным к столбу, движется с каждым мгновением всё увереннее и увереннее…

Наконец, когда движения противника стали не столь стремительны, Железный Волк высоко подпрыгнул и обеими ногами опрокинул врага на утоптанный снег. После такого удара верзила ламут не смог подняться; изо рта у него хлынула кровь. Поверженного унесли. На площадке осталось два больших кровяных пятна. Ахи шепнула, что-то рядом стоящему и тот быстро засыпал страшные пятна снегом.

Разгорячённый Железный Волк скинул свою кожаную рубаху, обтерся ей и повесил на дротики, сохранившиеся у него после первого поединка (их он воткнул в стылую землю).

Своим оружием третий ламут избрал два ножа. И опять в руках пленника оказалось оружие худшего качества – то старалась Ахи. И опять поединок был коротким…

Снова убрали падшего. В луже крови оставшейся от поверженного ламута отражались, поблёскивая, лучи, выглянувшего из-за густых облаков, солнца… А напротив Железного Волка, с отличным батасом* в руках, застыл очередной поединщик. Батас юкагира, конечно же, оставляет желать лучшего. «Вонючие росомахи под управлением жалкой шлюхи!!! Ха, это точно.» Впрочем, наш герой и не рассчитывал продержаться так долго.

Железный Волк несколько раз эффектно взмахнул своим оружием, так что по древку пробежала «волна». Это военное упражнение вызвало у зрителей вздох уважения: «Аёи-и, как силён юкагир! Ох, как тяжело победить такого!» А старый витязь держался только за счёт несломимо бесстрашного духа и своей высокой техники ведения боя. Все члены у него болели, кровоточило несколько свежих ран… Но нужно было сражаться, нужно было показать этим шелудивым псам, что из себя представляет настоящий воин, нужно было отстаивать честь своего народа. Нужно было биться до конца и как можно дороже продать свою жизнь. И он бился… Четвёртый противник начинал сдавать. Зрители видели – ещё несколько мгновений и очередной их поединщик будет повержен. ПОВЕРЖЕН!!!

В этот момент Ахи выстрелила из лука. Уставший пожилой витязь не заметил предательской стрелы с железным наконечником. Она пробила ему голову навылет. Стрела перевёртыша вошла в правый висок нашего героя и вышла через левый. Железный Волк сделал шаг вперёд, пошатнулся, упал на спину с открытыми глазами и затих. Среди ламутов поднялся шум. Одни кричали, дескать, нельзя было стрелять шаманке-перевёртышу. Другие радовались, мол, наконец-то повержен их злейший враг. Ахи, выхватив большой нож, русской работы, бросилась к телу павшего. Она хотела отрезать голову побеждённого. Вот стальной клинок поднят вверх для рокового удара.

И в этот миг прогремел бубен. Голос «волшебного» бубна заставил всех замолчать. Ахи опустила руку, так и не нанеся роковой удар.

На взгорке, возле столба к которому совсем недавно был привязан легендарный пленник, возник человек. Богатая кухлянка с длинной бахромой, красиво расшитые торбаса. Белая шапка с волчьей мордой, на левом глазу повязка, искусно сплетённая из трав. В руках у человека бубен с фиолетовой рукояткой.

– Великий кудесник! —покатилось по толпе.

– Шаман-бродяга!

– Духов Видящий Днём!

– Я забираю тело Железного Волка, -властно произнёс неизвестно откуда появившийся чародей.

____________________________________

*батас —большой тяжёлый нож, прикреплённый к длинному древку. Так же это любимое оружие северных российских аборигенов называли «пальма». Батасом можно как колоть так и рубить.

ДВА ДНЯ СПУСТЯ. Голова раскалывалась. Глаза не хотели открываться. Даже перевернуться на бок не хватало сил. Думать тоже не хотелось и не думалось. Пить хотелось, но позвать кого-нибудь, чтобы подали воды – это же так тяжело. «Буду спать.» Он вновь провалился в тревожный бред: что-то мелькало, кружила метель, маленькая девочка шла вдоль бесконечного бревенчатого палисада (такими русские окружают свои селения), кто-то хотел оторвать ему голову…

Когда Железный Волк с трудом разлепил веки*, то увидел склонившегося над собой одноглазого чародея-бродягу.

– Где я? —оживший юкагир еле выдавливал из пересохшего горла вопросы.– Что со мной случилось?

– Лежи спокойно, витязь. Всё хорошо. Ты жив и ещё долго проживёшь, если прекратишь воевать со всем миром.

Пожилой воин вспомнил весь кошмар последних дней: «НО меня же УБИЛИ! Шлюха Ахи собиралась отрезать мне голову???»

– Ты очень живучий, Волк! У тебя, действительно, очень сильные Духи-Покровители. Я перевязал твои страшные раны и ты не умер. Всё хорошо.

Думалось юкагиру тяжело, однако…

– Если не воевать, то как мне жить дальше? Подскажи, Отец?

– Забирай своё небольшое племя и возвращайтесь в родные места – в долину реки Канчалан, -Духов Видящий Днём слова произносил нараспев.– Там возьми в жёны дочь местного чукотского вождя. Наступит мир. Чукчи будут гордиться родством с тобой. Ваш вымирающий клан выживет. А твоя чукотская жена, вскорости, родит тебе мальчика. Который тоже станет великим воином… Если поступишь как советую – всё будет хорошо.

– Я сделаю так, Отец! Это точно!

P.S. До рождения города Магадан оставалось 145 лет.

1998—1999г. Магадан

Последняя редакция – август 2020г. Стерлитамак

_______________________________

*В том что юкагирский вождь остался жив нет ничего сказочного – на весь мир известна история горного мастера Финеаса Гейджу: В конце XIX века на одном из золотоносных приисков Калифорнии при проведении взрывных работ, отброшенный взрывом лом пробил насквозь голову (из виска в висок) Ф. Гейджу. Однако пострадавший прожил ещё немало лет и неплохо зарабатывал тем, что разъезжая по ярмаркам США показывал за деньги сквозную дырку в голове. Самое примечательное, что после столь чудовищного ранения ничего ни в психике Гейджу, ни в здоровье не изменилось.

*

Книга Промежуточная

КАЗАК И В АМЕРИКЕ КАЗАК

ВМЕСТО ПРОЛОГА

или

Ещё один аргумент в пользу этой книги

«… (Описываются события 1975 года) На ухабистом грунтовом аэродроме острова Нунивак, куда мы вскоре попали, нас встретила шумная ватага мальчишек. «Кассак, кассак» -то и дело выкрикивали они. Затем подошло несколько взрослых эскимосов. Речь их была степенна, нетороплива, но слово «кассак» фигурировало в ней так же часто.

Вечером, на огонёк, к нам забрели гости. Разговор шёл по-английски и по-эскимосски. Уловив давешнее загадочное словечко, я спросил, что оно означает. Мой собеседник вроде бы засмущался, но всё-таки ответил: «Вот вы и есть кассак».

Ну конечно, это же «казак»! Можно было бы догадаться и сразу! Значит, слово «казак» у аляскинских эскимосов (причём не всех, а лишь живущих к югу от устья Юкона, то есть в зоне наиболее сильного в прошлом русского влияния) стало обозначением «белого человека». Наши предки и впрямь были здесь первыми из европейцев. Позже выяснилась одна любопытная подробность. Оказывается, русских эскимосы выделяют и называют даже не просто «кассак», а «касакпиак» то есть «настоящий казак»…»

(из книги очерков о современной Аляске

С.М.Успенского «К востоку от Берингова пролива»)

Глава Седьмая

КАЛИФОРНИЙСКИЙ ПАССАЖ

– 1-

Жаркое солнце над головой медленно двигалось в безоблачном зелено-голубом небе. Воздух был наполнен ароматом цветов, сосновых игл и высоких пахучих трав. В вышине кружили орлы и канюки. Гусиный клин, крича, пролетел на юго-восток к рисовым болотам в горах.

Экспедиции Каллистрата Веревки не везло. Второй день она не могла поймать ни одного индейца, а для уборки пшеницы и прочего урожая требовалось как минимум сотни три краснокожих американцев. С самого основания рабочих рук в крепости Росс не хватало, вот тогда комендант форта Иван Александрович Кусков решил действовать по методам местных испанцев: ловить туземцев, заставляя трудиться на полях колонии. Однако россияне обращались с аборигенами много мягче латинских монахов – не практиковали жестоких порок, не разлучали супругов. По окончании работ платили индейцам (правда, кормили красных слабовато)…

Вторые сутки пятеро всадников не могли заполучить рабочую силу. Во многих местах всадники находили небольшие цилиндрические или конусообразные шалаши, сооруженные из ветвей. Хижины были совсем недавно покинуты индейцами, а один раз подданные РАК* натолкнулись на только что потушенный костер с еще тлеющими углями «Ловко прячутся глазастые индияне!» Каллистрат поскреб свой большой кадык. Собственно, русский не огорчался неудачам: проводники чалдоны** вели экспедицию к большим зимним*** деревням аборигенов. «Там наловим работников!» Веревка оглянулся на своих людей: креол****Феофан, алеут*****Укамок и два, приобщившихся к цивилизации белых, здешних индейца. Кстати, эти чалдоны лучше всех держались в седлах – на что Каллистрат потомственный казак, а и то уступал в ловкости мускулистым проворным калифорнийцам.

До всадников донеслись гортанные звуки индейской песни. Русич напрягся, кинул быстрый взгляд в сторону проводника.

– Колдунья… -отрицательно замотал головой Васька, старший из индейцев, – Нельзя трогать.

«Тогда хоть глянем на ведьму.» -решил Веревка, направляя жеребца к небольшой возвышенности.

Всадники застыли на холме, разглядывая старую индеанку. Сутулая карга в юбке из сушёной марухи****** с веревкой бус на обвислых грудях. Полуголая старуха собирала семена трав специальным совком-веялкой в большую плетеную корзину и при этом громко пела. Голос шаманки был низким с чуть заметной хрипотцой. «Хм, раскаркалась ворона!» -казак снова потер кадык. Сморщенное лицо старухи почернело от времени, синие губы словно растянулись в широкой презрительной улыбке. «Она и правда– ведьма!» Старая восприняла появление конных внешне спокойно. На невольный кивок русского, карга ответила ледяным взглядом, продолжая сбор семян. Песня не стихла.

– Выходит, селение индеян вблизи?

– Нет! – чалдон мотнул головой.– Это только колдунья.

– А голосит к чему бабка?

– Отпугивает злых духов.

– Он как! – Каллистрат поднял брови.– Тоды и мы поедем отселя.

– *-

Описывая в воздухе большую спираль, залился чудесной руладой жаворонок. «ОТ, это вовсе по-нашему,» – Веревке вспомнилась родная Башкирия-«как теперича поживает далекая станица Табынск?******* Как живется-можется казацкой братии на Урале?..»

Лошади покрывали легким галопом милю за милей. Взгляд на северо-восток. За зарослями высокой травы пасется несколько благородных оленей: «Уважаю энтихкрасавцев!» Веяло сладостью «Нет, что ни говори– богатая страна!»

Проклекотал ястреб. Из ближней дубовой рощи донеслось урчание медведя. Кони занервничали, запряли ушами.

– Тихо, милые. Нечего бояться.

– *-

Ночевать остановились в крохотном туземном стойбище – шесть конусообразных шалашей. «И эти мериканцы попрятались.» Надо сказать, что некоторые индейцы приходили работать в Росс добровольно. Но уборка пшеницы, ячменя и картофеля совпала по времени с индейской страдой – аборигены заготавливали на зиму желуди, каштаны, кедровые орехи и дикую рожь. Разумеется, оная накладка вызывала неповиновение краснокожих. Каллистрат усмехался: «Понятно, тоже нужно радеть о своем хозяйстве… А мы им – жену отдай дяде, а сам ступай к лярве. Вона как!… Не знаю, кому сие любо будет?»

Туземные хижины расположились кружком. В центре селения стояла большая деревянная клетка, в которой томился кондор. Чалдон Васька объяснил, мол «дикие» откармливают хищную птицу для обряда великой молитвы —душа грифа, освобожденная от бремени тела, отправится в мир богожителей, расскажет о делах людских, передаст просьбы всесильным.

– Разумею, разумею – затряс бородою казак.

– *-

Покидали туземное становище до зорьки. Возле клетки на красивом плетённым индейском блюде оставил Веревка горсть бисера: «Пущай знают мериканцы, что россияне им не враги.»

– Долго еще до того жило ********? – обратился Каллистрат к старшему из чалдонов.

– На следующее утро прибудем.

– Прояснил. -казак криво усмехнулся.

– *-

Движение рысцой. Отдохнувшие кони бодро встряхивали гривами. Воздух согрет солнцем, напоен зеленью и жизнью. «Лепота!»

В полдень всадники натолкнулись на подвешенный за ноги, к корявому суку старого бука, труп испанского драгуна.

– Поди тоже охотился за работниками.– Веревка сочувственно скривил рот.

Метис Феофан взял в руки ружье. Щелкнула пружина взводимого курка.

– Спужался, что ли? – зеленые глаза Каллистрата прямо не мигая смотрели на креола. – Не горячись, паря, диких поблизости нет.

Казак ободряюще улыбнулся:

– Похоронить бы убиенного гишпана, да не до суг.

Осенив себя крестным знаменем, Веревка дал команду продолжать путь.

Продвигались без происшествий, если не считать случая, когда кавалькада наткнулась, в небольшой ложбине, на семейство пум. Матерые самец и самка вскочили на ноги и предупреждающе зарычали. Самец весил, по меньшей мере, пудов шесть, его желто-красная шкура лоснилась сытостью. Самка была помельче, порядка семидесяти килограммов. Два детеныша размером со взрослых дворняжек.

Каллистрат тихо натянуть поводья, а затем медленно повернул своего дрожавшего жеребца прочь от кагуаров, заставляя его уходить шагом.

Пумы рванулись на несколько скачков вперед, но остановились, сверкая глазищами (в которых горела злоба и готовность к убийству /скажу, Вам, зрелище не для слабонервных/) и рыча. Гигантские кошки, однако, не сделали попытки напасть. Лежавшее за ними полу съеденная туша одичавшей длиннорогой коровы объясняло почему звери не так уж и рвались атаковать непрошеных гостей.

На исходе дня подъехали к большому лесу. Старший индеец нашел чудесное место для ночлега. Пока устраивали бивак, молодой чалдон отправился поохотиться и вернулся с добытым небольших размеров оленем. Быстро освежевали трофей, а потом зажарили над костром. «Завтра сцапаем туземцев. Все ж, придется поработать непокорным краснокожим», – крутилось в засыпающем мозгу казака. Луна в небе набухала желтизной. Вокруг было много звуков, но все далекие. «Авось, завтра улыбнется фортуна».

– *-

Индейское селение окружили до рассвета. Деревня была действительно немалая– десятка четыре больших домов, крытых корой, ветвями и травой. Разноцветные оттенки строительного материала, тщательно подогнанного друг к другу, придавали опрятным хижинам своеобразный сельский вид. Недалеко от поселения простиралось обширное пепелище: « Значит местные мериканцы уже собрали дикую рожь. Теперь пусть попробуют не пойти работать!» Выстрелив в начинающее светлеть небо, из пистолета, Каллистрат дал знак индейцам, что те застигнуты врасплох.

Туземцы понуро стали собираться перед жилищем вождя. В деревне было около трех сотен обитателей. «Пошел фарт! Возрадую я Кускова!» Из пятидесяти крепких мужчин вооруженными вышли около десятка: сам тойон*********, здоровенный детина и ближние его сподвижники. В руках воинственных краснокожих готовые к бою луки. Сие не испугало казака – местные индейцы относились к подданным РАК значительно доброжелательней нежели к испанцам. Еще не было случая, чтобы от стрел аборигенов погибали русские. А потом все всадники были защищены доспехами. У Каллистрата поверх рубахи из китайки*********** легкая кольчуга. Метис и алеут одеты в толстые кожаные куртки, которые тяжело пробить наконечниками из камня и кости. Неофиты************ чалдоны облачены в индейские тростниковые панцири, оплетенные тонкими кожаными жгутами.

– Тойон! – спокойно заговорил казак – Белый вождь из Большой крепости просит тебя помочь в сборе нашего урожая.

Васька перевел ответ краснокожего предводителя:

– Они еще не закончил заготовку желудей.

– Скажи ему, что через полторы луны********** его люди вернутся с хорошими подарками***********и завершат сбор своего урожая.

Индеец протестующе замотал головой, украшенной орлиными перьями.

– Напрасно упрямишься, тойон. Вам придется идти на работы.

В ответ вождь выстелил из лука (не ожидал такого дерзкого сопротивления Каллистрат). Стрела, не причинив русскому вреда, отлетела от кольчуги. Тут же в воздухе просвистела верткая змея. Послышался ужасный хруст и обнаженный торс индейца пересекла кровавая полоса. Краем глаза русич заметил, что на него бросился вооруженный внушительной палицей сын поверженного предводителя. Резкий взмах казацкой плеткой. Руки туземца взметнулись вверх, а сучковатая дубина отлетела в сторону.

– Не шути больше так шалыгой************! – впервые за всю сцену переговоров зеленые глаза Веревки гневно блеснули, а голос задрожал—Будя!

Сопротивление индейцев было сломлено. Натуры калифорнийских аборигенов довольно миролюбивы, сюда еще примешивается некое чувство страха и преклонения перед европейцами. Однако, ко времени описываемых здесь событий, индейцы постепенно стали понимать, что бледнолицые такие же люди, как и они сами. В 1806 году в католической миссии Санта-Барбара вспыхнуло первое восстание меднокожих калифорнийцев. Далее участились случаи нападения туземцев на отряды ловцов аборигенов, ранчо поселенцев и стада домашнего скота. Правда, в основном, индейцы убивали только тех европейцев, которые были им особенно ненавистны.

Веревка приказал связать руки десятку краснокожих, явившихся на переговоры с оружием. Для работы на полях компании отобрали двести десять туземцев – выбирали только самых крепких; старики, старухи, малые дети, беременные женщины оставлялись в селении: «Куды их брать?..» Каллистрат проявил благородство—разрешив женам пораненных плетью воинов остаться ухаживать за супругами.

– Через полторы луны вернётесь до дома! – добродушно улыбался казак пожилой сквау.

Когда колонна полуголых************* коренных калифорнийцев была подготовлена к походу в форт Росс, Веревка отозвал в сторону Веселую Синицу. Признаться, казак не ожидал встретить в этом лагере свою сбежавшую сожительницу. Индеанка по-прежнему была миловидна и стройна; легкой скользящей походкой подошла она к бывшему белому мужу.

– Марья, -обратился русский к скво, величая ее именем данным дикарке в крепости.—Куда ты подевалась? Я беспокоился о тебе…

– Моя больше не живет в доме длиннобородого, – гордо вскинула голову Синица. Каллистрат прекрасно знал отношения туземцев к браку: разводы у аборигенов происходили без каких-либо церемоний. А он, тогда, в пьяном раздражении, чуток поколотил сожительницу. Правда, причина была довольно серьезная: женщина в азартном**************** запале проиграла соплеменнице, тоже супруге одного из подданных РАК, казенный пистоль*************** /выданный Веревке компанией/. Ну поучил малость бабенку Каллистрат – а что, дело в русских семьях привычное. Однако, туземка не снесла такого к себе отношения и ушла, так же руководствуясь своими обычаями. Казак перенес неожиданный развод спокойно: «Баба с воза, кобыле легче…». НО сейчас его волновали ремни перетягивающие начинающий округляться живот бывшей сожительницы: «Выкидыш собралась устроить строптивая заноза!»

– Нашего ребенка вытравляешь?..

Синица встрепенулась, словно укушенная змеей, обожгла бывшего мужа гневным взглядом:

– В своих делах сама разберусь.

Всего год прожила в крепости индианка, а усвоила русскую речь очень хорошо—изъяснялась она довольно чисто.

– Напрасно ты так, Маша… -Каллистрат специально говорил мягко, это был его первый ребенок – не хотел казак, чтобы разгневанная мать погубила нарождающуюся жизнь: «Да и грех это великий, младенцев во чреве изводить!»

– Не желаю мальчика!

Веревка вздрогнул.

– Почем знаешь, что родится сын?

Индеанка лишь снисходительно улыбнулась.

– Мой сын? От меня?..

Синица улыбнулась еще шире. Ее сочные губы слегка дрогнули, обнажая два ряда белоснежных зубов. Сердце казака сильно заколотилось в груди. «СЫН!!!» Он лихорадочно затараторил:

– Не убивай дитя! Не хочешь жить со мной.., роди младенца – я его заберу. Не убивай!? -он уже просто умолял своенравную скво. —Я оставлю тебя в деревне, только сохрани мальчика. Родишь, заберу мальца… Какие хочешь подарки проси. Вот возьми.– Казак отстегнул от пояса длинный кинжал (стальные ножи в глазах коренных калифорнийцев имели огромную ценность).– И это тебе– он передал молодой женщине небольшой мешочек с бисером.– Марья?..

Бывшая сожительница нервно повела плечами. Было видно, что подарки смутили туземку. И тут сработала казацкая смекалка:

– Маша, я специально разыскивал тебя… Видел намедни вещий сон (почти все американские аборигены верили в вещие сны): добрые духи сказали мне, дескать, наш мальчик станет великим воином и большим вождем. Роди!?!

Каллистрат вспотел, уговаривая своенравную дикарку. Не хотел казак смерти первенца – спасти не рожденного младенца стало для Веревки наиважнейшей задачей. И когда тридцатилетний россиянин врал индеанке про вещий сон, он сам верил в сказанное… Синица как загипнотизированная приняла подарки. Несколько минут бывшие супруги молчали… Вдруг дикарка встрепенулась и юркнула в ближайшую хижину. Каллистрату осталось только ждать: «Что удумала некрещеная гордячка?»

Вновь появилась Веселая Синица спустя четверть часа (или около того). Ремней на животе у индеанки уже не было. «Матерь Божья! Уговорил!». Русич закрыл глаза и несколько раз быстро перекрестился. Женщина протянула казаку искусно сплетенное из перьев лебедя ожерелье. Украшение было декорировано двумя перламутровыми подвесками из морских раковин, а в центре поблескивала подвеска из золотой испанской монеты. Приняв снизку (снизка– русское название бус или ожерелья), Веревка воззрился на туземку.

– Моя родит великого воина.– скво подняла глаза, блеск их, словно сияние черных бриллиантов пронзил сердце россиянина.– Однако, белый отец никогда не получит сына!.. Если Боги решат, что вам нужно свидеться; длиннобородый узнает его по своему большому ножу и вот по такому же ожерелью…