Текст книги "Эдуард I"

Наследник Ричарда, девятнадцатилетний Гилберт де Клэр, прозванный Рыжим Графом за цвет волос, охотно примкнул к баронской оппозиции. Молодой граф оказался куда большим радикалом, чем покойный отец, что немедленно продемонстрировал с юношеским задором. Он отказался принести клятву верности Эдуарду за свои земли в Уэльской марке, хотя того настоятельно требовали феодальное право и король Генри III. Граф Глостерский влился в ряды молодых и пылких аристократов, которыми окружил себя Симон де Монфор. Эта преданная графу Лестерскому когорта, восторгавшаяся военными талантами и очевидной благочестивостью своего кумира, давала ему немалое преимущество в спорах с другими вождями оппозиции.

Мятежные бароны направили ультиматум королю. Они требовали вновь признать Оксфордские провизии и объявить вне закона любого, кто будет не согласен с их положениями. Однако безапелляционный тон послания изрядно разозлил Генри III, и король в гневе отверг ультиматум. Тогда сторонники Симона де Монфора перешли к решительным действиям. Их отряды двинулась к западным границам королевства. Первой жертвой возрожденной баронской оппозиции стал ненавистный всем Пьер д’Эгебланш, епископ Херефордский. Невзирая на духовный сан, его схватили 7 июня прямо в кафедральном соборе и заточили в тюрьму. Мятежники взяли замки Бриджнорт, Шрусбери, Вустер. Перед их напором пал Бристоль, а также Килпек – твердыня бывшего королевского юстициария Роберта Валерана.

Лондонцы всегда были критично настроены по отношению к королевской власти, постоянно покушавшейся на их древние вольности. Поэтому жители столицы с готовностью поддержали Симона де Монфора. Имея за собой такую мощную опору, как Лондон, баронская оппозиция стала развивать свой успех. На первоначальном этапе все шло успешно – к 15 июля мятежники установили контроль над Кентом и Пятью Портами и осадили Дуврский замок. Попытки короля при посредничестве известного миротворца Ричарда графа Корнуоллского договориться с мятежниками потерпели неудачу. Что касается Эдуарда, то он изначально был настроен крайне враждебно по отношению к Симону де Монфору и его присным, стремившимся умалить значение королевской власти бесцеремонным реформаторством. Принц не видел никаких оснований для того, чтобы вступать с ними в переговоры, несмотря даже на очевидный перевес оппозиции в военной силе.

В свои 24 года наследник трона был человеком большого мужества, неоспоримой отваги и безмерной силы. Не осталось ни следа от той болезненности, которой он страдал в детстве. Эдуард был широк в плечах, крепок телом и на целую голову возвышался над своими товарищами – его рост составлял 1 метр 88 сантиметров, за что впоследствии его и прозвали Длинноногим – Longshanks. Упорные тренировки и рыцарские турниры, в которых принц участвовал с 17 лет, превратили его в опытного и умелого бойца.

В начале июня Эдуард решил обосноваться в Бристольском замке, откуда ему удобно было контролировать обстановку на границе с Уэльсом. Он собирался договориться о союзе со строптивыми лордами марки, а в случае их несговорчивости – пригрозить военной силой. Но планам принца не суждено было сбыться – его наемники перессорились с жителями Бристоля, которые взялись за оружие и осадили Эдуарда в замке. Он попал в крайне опасное положение и вряд ли сумел быстро обрести свободу без помощи Уолтера де Кантилупа, епископа Вустерского. Хотя прелат и являлся горячим сторонником Симона де Монфора, он отличался мирным нравом, рассудительностью и не одобрял ненужного кровопролития. Епископ успокоил горожан и вывел Эдуарда с его людьми из города. Принцу ничего не оставалось, как в очередной раз вернуться в Виндзор, где он постоянно держал гарнизон.

Генри III с Элеонорой Прованской находился в Лондоне. После того как жители столицы с огромным энтузиазмом перешли под знамена Симона де Монфора, жизнь королевской четы, или как минимум ее свобода, оказалась под угрозой. Король и королева поспешили укрыться в лондонском Тауэре. Но даже за мощными укреплениями старинного замка Генри не чувствовал себя в безопасности и переживал за жену. Он попытался отправить ее к сыну в Виндзор. Элеонора со свитой села на суденышко, которое пустилось вверх по течению Темзы. Через какие-то полкилометра оно приблизилось к Лондонскому мосту. Как оказалось, там беглянку уже поджидали. Толпа приверженцев Симона де Монфора встретила ее криками: «Утопить ведьму!» – и начала с моста забрасывать лодку увесистыми камнями и грязью. Королеве пришлось отдать приказ пристать к берегу. Она была вынуждена просить защиты у мэра Лондона. Этот пост в то время занимал Томас Фицтомас, ярый приверженец оппозиции, но он все же оградил Элеонору от неистовства толпы и благополучно доставил ее в дом Генри де Сандвича, епископа Лондонского – такого же убежденного оппозиционера.

Принц Эдуард и до этого случая не пылал любовью к лондонцам – скорее, наоборот. Его крайне раздражали их стремление к независимости от королевского правосудия и постоянные апелляции к ветхим хартиям, где были записаны их свободы. Случай с королевой, естественно, не прибавил ему нежных чувств к жителям столицы, которые – надо отдать им должное – отвечали принцу полной взаимностью.

* * *

Генри III не видел никакой возможности сопротивляться и внутренне созрел для капитуляции. 16 июля 1263 года он согласился удовлетворить почти все требования баронской оппозиции. В первую очередь это означало повторное вступление в силу Оксфордских провизий. Правда, король настоял на небольшой оговорке – некоторые пункты все-таки следовало подкорректировать для блага королевства. Затем Генри приказал своему констеблю сдать войскам оппозиции Дуврский замок, а четыре дня спустя послал приказ Эдуарду оставить Виндзор, однако принц его проигнорировал. Филипп Бассет был отстранен от должности юстициария, а Хью Ле Деспенсер в ней восстановлен. Николас Илийский вновь был назначен лорд-канцлером, сменив на этом посту королевского ставленника Уолтера де Мертона.

В отличие от отца Эдуард не считал борьбу законченной или проигранной. Теперь все однозначно признавали его главой партии роялистов, однако для продолжения сопротивления ему нужны были деньги. Ожидать, что лондонцы добровольно дадут на его нужды хотя бы пенни, было глупо. Отказали принцу в кредите и обычно лояльные короне рыцари-тамплиеры. Тогда Эдуард решился на весьма неоднозначный шаг. Вместе с Робертом Валераном и вооруженной свитой 26 июля 1263 года он отправился в район Нью-Темпл – обиталище тамплиеров. Под предлогом проверки драгоценностей королевы Элеоноры, хранившихся там, они беспрепятственно вошли в сокровищницу, топорами взломали сундуки и забрали большое количество денег, доверенных на хранение ордену богатыми жителями столицы – несколько тысяч фунтов, как утверждают хронисты.

Это, естественно, привело лондонцев в бешенство; их неприязнь к принцу переросла в ненависть. Они взбунтовались и начали разорять особняки, принадлежавшие сторонникам Генри III. Одним из первых пострадал дом сэра Джона де Грея Ширлендского, некогда приставленного королем к Эдуарду в качестве советника-надзирателя. От имени Генри, ставшего заложником в руках оппозиции, Симон де Монфор послал против принца феодальное ополчение, созванное совсем для других целей – оно должно было выступить против валлийцев. Перед такой силой Эдуарду пришлось оставить сопротивление и подчиниться. Получив гарантии безопасности для себя и своих воинов, принц сдал Виндзорский замок Генри де Сандвичу, епископу Лондонскому. Его наемники отошли сначала в городок Стейнс, лежавший на полпути от Виндзора к Лондону, а затем покинули пределы Англии. Сам принц обосновался в Кларкенуэлле, в приорстве рыцарей-госпитальеров неподалеку от столицы.

Эдуард и не думал сдаваться. Он оставался признанным главой роялистов, и его позиции, как ни странно, день ото дня крепли. Очень на руку ему сыграл отказ от услуг наемников. Бывшие соратники, временно вставшие на сторону Монфора, с удовлетворением узнали об уходе иностранцев, близость которых к Эдуарду вызывала у них непритворную зависть. Кроме того, они уже добились той цели, ради достижения которой, собственно, и присоединились к оппозиции: фракция савояров была разгромлена. Королева фактически оказалась в плену у Симона де Монфора, Пьер д’Эгебланш, епископ Херефордский, сидел в темнице, а Пьер Савойский отбыл на родину, где принял графский титул после смерти своего племянника.

Последним веским доводом для тех, кто все же колебался, стоит ли возвращаться в стан роялистов, стало обещание принцем щедрой платы – каждый из «возвращенцев» получал грамоту на земельную собственность стоимостью 50 фунтов.

18 августа 1263 года в верности своему бывшему лидеру вновь поклялись Роджер де Лейборн, Джон де Во, Хеймо Лестрейндж и Джон Гиффард^{39}39
  Джон Гиффард приходился двоюродным племянником Хью Гиффарду Бойтонскому, наставнику маленького принца Эдуарда.


[Закрыть]. В лагерь роялистов вернулись Джон де Уоррен граф Саррейский, Алан Ла Зуш, Роджер де Мортимер Уигморский, Роджер де Клиффорд и Уоран де Бессингборн. Кузен принца Генри Алеманский также поддержал Эдуарда, за что ему был обещан богатый манор Тикхилл.

К сентябрьской сессии парламента противоборствующие стороны оказались примерно равны по силе – баронская оппозиция ослабела, а роялисты усилились. Ни одна из фракций не имела достаточного влияния, чтобы диктовать свою волю оппонентам, поэтому договориться ни о чем не удалось.

Чтобы избежать перехода конфликта в вооруженную стадию, лидеры партий согласились обратиться для разрешения противоречий к третейскому судье. На роль такого миротворца был избран Луи IX, король Франции. Сессию парламента временно прервали. Генри III с Эдуардом и королевой Элеонорой, а также Симон де Монфор с Питером де Монтфортом 19 сентября отплыли в Булонь.

Перед третейским судьей английский король обвинил графа Лестерского в незаконных арестах, святотатстве и других несправедливых деяниях, однако Монфор отверг все обвинения. По итогам разбирательства Луи IX не нашел достаточных оснований для того, чтобы твердо встать на чью-либо сторону, и конфликт так и остался неразрешенным.

Не добившись никаких результатов, роялисты и оппозиционеры 7 октября вернулись в Англию. Во Франции осталась только королева Элеонора – Генри III и Эдуард опасались за ее безопасность, поскольку были твердо уверены в том, что вооруженное столкновение между непримиримыми фракциями неизбежно.

Глава третья. Вторая баронская война

На возобновленной сессии Эдуард отказался подчиниться требованиям баронов и покинул парламент. Неожиданно смелой атакой 16 октября 1263 года он опять захватил Виндзорский замок, где к нему вскоре присоединился Генри III. Симон де Монфор спешно отбыл в свой замок Кенилуорт. Спустя несколько дней, 25 октября Пьер Савойский, находившийся в своих родовых владениях на континенте, прислал в Англию приказ Джону Ла Варру, констеблю все еще принадлежавшего ему замка Певенси, открыть ворота перед людьми Эдуарда. Замок роялисты планировали использовать как один из опорных пунктов в планируемой южной кампании. Так постепенно разгоралась Вторая баронская война (первая вспыхнула в 1215 году в конце правления Джона Безземельного и закончилась в 1217 году уже при Генри III).

Прежде, чем идти на юг к Ла-Маншу, Эдуард и Генри III в конце октября – начале ноября во главе сильной армии двинулись на Оксфорд, где захватили канцелярию оппозиции. Затем роялисты изгнали из Уинчестера констебля замка Джона де Ла Хея, приверженца Монфора.

Оттуда армия выступила к южному побережью. По пути роялисты прошли через Виндзор, где король усилил гарнизон, оставив там подкрепление из 31 сержанта^{40}40
  Сержант (англ. sergeant) – землевладелец, обязанный своему сеньору лишь определенной, изначально оговоренной службой. Это отличает его от рыцаря, который должен был выполнять всю совокупность вассальных обязательств.


[Закрыть] и назначив констеблем Дрого де Барентина. Наконец, 4 декабря войско обложило Дуврский замок и попыталось договориться о его сдаче. Король считал, что крепость может стать его главной базой на побережье Ла-Манша, которая будет крайне полезна и в случае возвращения королевы с континента, и для высадки иностранных наемников.

Однако здесь Генри III и Эдуарда поджидала неудача: обязанности констебля замка временно исполнял тот самый Джон де Ла Хей, недавно изгнанный из Уинчестера. Он отомстил за свое недавнее поражение, наотрез отказавшись вести какие-либо переговоры с роялистами без согласия отсутствовавшего констебля, сэра Ричарда де Грея Коднорского, ставленника баронской оппозиции. Королевская армия не готова была вести длительную осаду мощного замка, и ей пришлось отступить к Лондону. Навстречу роялистам уже спешил из Кенилуорта с небольшим войском Симон де Монфор, узнавший о нападении на Дувр. На левом берегу Темзы, в Саутуарке 11 декабря он попал в опасную ловушку. Армии Генри III и Эдуарда прижали его к реке, а сочувствующие роялистам горожане (были в Лондоне и такие) заперли ворота на Лондонском мосту, выбросив ключи в реку. Карьере лидера баронской оппозиции мог прийти конец. Он со своими спутниками уже приготовился к неминуемой гибели и исповедовался, но его сторонников в столице было куда больше, чем роялистов. Они в конце концов взломали ворота, и граф Лестерский поспешил удалиться под защиту городских стен.

За этим примечательным инцидентом, чуть было не ставшим последним актом гражданского противостояния, последовало восьмидневное перемирие. Роялисты и бароны решили еще раз попытаться избежать полномасштабной гражданской войны и решить дело миром. Они согласились вторично обратиться к Луи IX с просьбой рассудить их. Генри III и Эдуард обосновались в Виндзоре и обговорили с Симоном де Монфором, засевшим в Лондоне, все детали. Обе стороны торжественно поклялись подчиниться вердикту, который будет вынесен королем Франции.

Письма, разосланные лидерами партий своим сторонникам, позволяют оценить на тот момент силу обеих фракций и узнать имена самых влиятельных их участников. Конечно, это далеко не полный перечень, однако он дает представление о том, что представляли собой роялисты и баронская оппозиция. На стороне короля выступал 31 представитель английской знати. В их число вошли три члена королевской семьи – принц Эдуард, Ричард граф Корнуоллский и Генри Алеманский; три графа – Роджер Бигод Норфолкский, Джон де Уоррен Саррейский и Хамфри де Боэн Херефордский; четыре влиятельных магната – Роджер де Лейборн, брат графа Норфолкского бывший баронский юстициарий Хью Бигод, Гийом де Валанс и Филипп Бассет Хай-Уикомский; лорды марки – Джон Фицалан феодальный лорд^{41}41
  Феодальный лорд (англ. feudal lord) – представитель английской знати в Средневековье. Существовало несколько категорий лордов – те, кому был пожалован королем соответствующий патент, и те, кому присылались именные приглашения в парламент. Третью, самую древнюю категорию составляли те, кто получил свои лены сразу после Нормандского завоевания и владел ими согласно традиции, пользуясь на своих землях широкой юрисдикцией.


[Закрыть] Освестри и Клана, Роджер де Мортимер феодальный лорд Уигмора, Уильям да Браоз, Джеймс Одли Хелейский, Роджер де Клиффорд феодальный лорд Клиффорда, Хеймо Лестрейндж и Джон де Во; северяне – Роберт Брюс лорд Аннандейлский, Джон Балиол, сэр Генри де Перси, Адам Джесмонд и сэр Ричард Фолиот Нортонский.

Поддержка Симона де Монфора была менее впечатляющей – 24 человека. Среди них три епископа – Уолтер де Кантилуп Вустерский, Ричард де Грейвзенд Линкольнский и Генри де Сандвич Лондонский; два сына самого графа Лестерского – Анри и Симон-младший; графы Гиблерт де Клэр Глостерский и Роберт де Феррерс Дербийский, а также знатные дворяне сэр Хью Ле Деспенсер Лафбороский, Питер де Монтфорт Бодезертский, сэр Ричард де Грей Коднорский, сэр Генри де Хестингс Эшиллский, сэр Джон ФицДжон Шерский, Ральф Бассет Дрейтонский, Николас де Сегрейв и Джон де Весси.

Делегации от каждой из фракций в декабре 1263 года отплыли на континент. Формально Эдуард сопровождал в Амьен, где должны были проходить переговоры с французским монархом, своего отца. Однако это большой вопрос, кто из них двоих реально обладал большим влиянием на среди роялистов. Посреди Ла-Манша корабль, на котором они плыли, попал в сильнейший шторм. Эдуард прочитал множество молитв, умоляя Господа не дать им с отцом погибнуть так глупо. На его счастье судно, пусть и с трудом, добралось до Уиссана – небольшого городишки рядом с Кале. Ощутив под ногами твердую землю и вознеся хвалу Господу за избавление от пучины, они двинулись к Амьену, и 140 километров, которые им предстояло преодолеть посуху, не показались большим расстоянием.

Симон де Монфор вообще не смог прибыть на суд Луи IX, чтобы лично изложить свои доводы перед французским королем: по дороге из Кенилуорта к Ла-Маншу он умудрился упасть с коня и сломать ногу. Вместо него дело баронской оппозиции защищал его однофамилец Питер де Монтфорт Бодезертский.

На этот раз, выслушав поочередно аргументы роялистов и оппозиционеров, Луи IX не стал колебаться и вынес 23 января 1264 года свое решение, изложенное в Амьенской мизе^{42}42
  Миза (от фр. mise) – соглашение, договор; слово в этом значении употреблялось крайне редко, нам известны лишь Амьенская миза короля Луи IX и Луисская миза, составленная позже в этом году после битвы при Луисе.


[Закрыть]. Он признал недействительными Оксфордские провизии и освободил всех, кого они касались, от накладываемых ими обязательств. Луи также признал несостоятельным закон о том, что королевство Англия отныне должно управляться только англичанами по рождению. Он объявил, что Генри III имеет полную власть и неограниченную юрисдикцию над своим королевством.

Луи IX Французский гордился своей беспристрастностью, а современники считали его идеалом христианского короля – недаром всего через 27 лет после смерти он был причислен к лику святых папой Бонифацием VIII. Но, будучи самым праведным из королей, он все-таки оставался королем, и попытки баронов ограничить власть монарха показались ему как минимум неприемлемыми. Кроме того, и папа Урбан IV – высший духовный авторитет для всей Европы – настоятельно подталкивал его именно к такому решению.

* * *

Амьенская миза оказалась настолько явно составленной в пользу одной из сторон, что проигравшие отказались признавать решение французского короля. Первыми против него восстали лондонцы. Возглавляемые Хью Ле Деспенсером, баронским юстициарием Англии, они разгромили лондонский пригород Айзелуорт и сожгли там манор Ричарда графа Корнуоллского.

Симон де Монфор, в нарушение принесенных им клятв, также заявил, что не собирается повиноваться вердикту Луи IX. Он утверждал, что клятвопреступление, заключающееся в отказе от выполнения Оксфордских провизий – ничуть не меньшее злодеяние, чем притворное согласие подчиниться Амьенской мизе. Граф Лестерский готовился к серьезной войне. Сам он собирался оказать роялистам яростное сопротивление в южных графствах, а своих сыновей Симона и Анри отправил возглавить восстание в центральных областях и на западе страны.

На границе с Уэльсом полыхнула местная усобица – между собой перегрызлись лорды марки. Джон Гиффард разорвал заключенное с принцем Эдуардом соглашение и вернул ему земельную хартию, полученную за обещание верности. После этого он отправился разорять земли Роджера де Мортимера. Анри де Монфор не замедлил присоединиться к атаке на Мортимера. Подкинул дров в разгоравшийся пожар и Ливелин ап Грифит, с которым Симон де Монфор незадолго до этого заключил союз. Граф Лестерский надеялся на то, что князь Уэльса отвлечет внимание лордов марки и король в значительной степени потеряет их поддержку. Правда, действенной помощи от Ливелина Монфор не дождался: хитрый валлиец по возможности держался в стороне от сражавшихся между собой англичан, но не упускал удобного случая расширить свои владения, пользуясь всеобщей неразберихой.

Эдуард и его дядя Ричард Корнуоллский поспешили с войском в Уэльскую марку, чтобы утихомирить взбаламученное приграничье. Ричард, как всегда, попытался действовать уговорами, но это ожидаемо не привело ни к чему хорошему. Эдуард взялся за дело решительно. Он захватил замки Хэй и Брекон, принадлежавшие юному Хамфри де Боэну, непокорному сыну графа Херефордского, который присоединился к отступнику Гиффарду. Принц передал эти крепости Роджеру де Мортимеру в качестве компенсации за понесенные убытки.

Затем Эдуард двинулся на помощь осажденному Глостерскому замку. В феврале 1264 года отряды Анри де Монфора взяли под контроль город Глостер, который до этого удерживали королевские слуги. Сторонники баронской оппозиции проникли за городские стены обманом: два рыцаря – Джон Гиффард и Джон Балан – под видом валлийских торговцев шерстью подошли к западным воротам и попросили разрешения войти. Пробравшись в город, они уговорили стражников открыть главные ворота своим товарищам. Однако замок им взять так и не удалось, поскольку его гарнизон поднял тревогу и встретил мятежников во всеоружии.

Эдуард подошел к Глостеру в начале марта. Мост через Северн был разрушен, и принц переправил свои войска на восточный берег с помощью судна, захваченного у аббата Глостерского. Пробившись через западные ворота, выходившие прямо на реку, он прорвался в замок, под стенами которого кипела жаркая битва. Эдуард приказал обстреливать город из осадных орудий, находившихся в замке. Это привело в замешательство баронское войско, и его предводители начали склоняться к тому, чтобы снять осаду.

Принц имел все шансы одержать блестящую победу, но совсем некстати для него у города появился с подкреплениями Роберт де Феррерс граф Дербийский. Этот преданный сторонник Симона де Монфора испытывал сильную личную неприязнь к Эдуарду еще с тех времен, когда был несовершеннолетним под опекой принца. Его прибытие резко изменило баланс сил. Эдуарду пришлось вторично просить о помощи Уолтера де Кантилупа, епископа Вустерского. При посредстве достойного прелата было заключено перемирие между принцем и Анри де Монфором. По его условиям обе армии должны были покинуть Глостер, который оставался, впрочем, в руках короля. Такое решение привело в ярость Роберта де Феррерса, рассчитывавшего поквитаться с недругом.

Войско баронской оппозиции покинуло город, а вот Эдуард задержался. Он наложил тяжелые штрафы на городских служащих, не сумевших отстоять Глостер, а констебль замка Роджер де Клиффорд приказал повесить изменников-привратников. Принц внимательно изучил городские и замковые укрепления, после чего приказал констеблю отремонтировать стены и осадные машины, а также снести городские строения в окрестностях замка с тем, чтобы увеличить открытую зону обстрела для лучников и арбалетчиков гарнизона. Затем он выступил на соединение с войсками отца.

* * *

Пока Эдуард пытался умиротворить Уэльскую марку, Генри III также не терял времени. 6 марта 1264 года он созвал феодальное ополчение под предлогом борьбы с набегами валлийцев: «Ливелин сын Грифита и его приспешники являются нашими врагами, они уже нанесли тяжкий ущерб народу нашему, земле и замкам нашим, а также Эдуарду, первородному сыну нашему, а прочих верных наших захватили, повергли и разорили»[30]30
  Close Rolls of the Reign of Henry III, 1261–1264. Nendeln, 1970. P. 377.


[Закрыть]. Список тех, кто вызывался на сбор «конно, людно и оружно», включал в себя Роджера де Куинси графа Уинчестерского, Роджера Бигода графа Норфолкского, Уильяма Модита графа Уорикского, а также еще 115 лордов и рыцарей. Но в конце перечня стояла краткая приписка, которая заставляла сомневаться в правдивости заявленной цели кампании. Она гласила: «Тем, кто против короля, не отписано»[31]31
  Close Rolls of the Reign of Henry III, 1261–1264. Nendeln, 1970. P. 379.


[Закрыть]. Было бы сложно сказать яснее, что предназначение армии – участие в гражданской войне.

Местом сбора войска король не случайно выбрал Оксфорд. Во-первых, именно здесь были составлены ненавистные ему Оксфордские провизии. Во-вторых, он занимал удобное стратегическое положение. А в-третьих, перед вступлением в Оксфорд передовых королевских отрядов его покинули все нелояльные элементы, которые устремились в армию баронской оппозиции. Таким образом, Генри III мог не опасаться предательства внутри городских стен.

Первую скрипку среди нелояльных, как и во все другие времена, играли студенты университета – народ буйный, не обремененный жизненным опытом и не принуждаемый зарабатывать на существование ежедневным тяжким трудом. Как себя вел преподавательский и ученый состав университета, знаменитого уже тогда далеко за пределами Англии, неизвестно. Но скорее всего, ни они сами, ни их близкие не одобряли мятежа, ибо смуты и волнения никогда не шли на пользу науке.

Оксфорд был alma mater великого философа и естествоиспытателя Роджера Бэкона, современника описываемых событий. Правда, сам он покинул университет за семь лет до начала Второй баронской войны ради вступления в орден францисканцев. Но его семья, преданная королю, во время гражданских междоусобиц сильно пострадала за свои убеждения, оказавшись на грани полного разорения. Бэкон был убежденным противником любых войн. Он писал: «Как магнит притягивает железо, так и планета, силою которой огненный пар поднимается и поглощается небесной природой, притягивает комету^{43}43
  Речь идет о Большой комете, видимой с Земли в июле 1264 года.


[Закрыть]. И поскольку она двигалась к Марсу и там исчезла, то неизбежно она была порождена Марсом. Далее, поскольку природа Марса огненная, каковая природа должна усиливать холеру и, как следствие, побуждать людей к гневу, раздорам и войнам, то так и случилось, что эта комета стала знамением гнева, людских раздоров и войн, как учат нас мудрые астрономы. Но более истинно это подтвердил опыт всей Церкви, поскольку войны в Англии, Испании, Италии и других странах начались примерно в то время или уже шли к тому времени. О, какое большое преимущество могла бы получить Церковь Божия, если бы небесные знаки в то время были заранее разгаданы мудрыми, поняты прелатами и принцами и породили бы стремление к миру. И не было бы столь великой резни среди христиан, и не отправилось бы так много душ в преисподнюю»[32]32
  Fratis Rogeri Bacon, Ordinis Minorum, Opus Majus ad Clementem Quartum, Pontificem Romanum. L., 1733. P. 243.


[Закрыть].

В начале апреля к королевской армии присоединился Эдуард со своими отрядами, и она выступила из Оксфорда на север. Перед королем везли развевающийся на ветру штандарт с вышитым на нем драконом. Глаза чудовища, сделанные из драгоценных камней, сверкали на солнце, а язык извивался вслед за колебаниями полотнища. Генри III придавал своему знамени то же значение, что французские короли – орифламме, и разворачивал его только во время серьезных кампаний.

Марш предстоял короткий – целью роялистской армии был Нортхемптон, расположенный от Оксфорда всего в 70 километрах. Там стояло войско баронской оппозиции, пополнившееся недавно оксфордскими студентами. Командовал им Симон де Монфор-младший, второй сын графа Лестерского.

Первый штурм, предпринятый роялистами 4 апреля, был отбит. Возможно, осажденным удалось бы удержать город, если бы не хитрость, изобретенная приором клюнийского монастыря Святого Андрея. Сад приорства вплотную подступал к городским стенам, а монахи, в большинстве своем французы, строго хранили верность королю. Они незаметно пробивали в стене брешь, пока на противоположном конце города часть королевских войск имитировала второй штурм, отвлекая внимание противника. Эта работа заняла у монахов весь день.

Следующим утром в пролом городской стены устремились отряды во главе с Эдуардом. То, что принц сражался в первых рядах, не только воодушевляло идущих следом воинов, но и оказалось спасительным для Симона де Монфора-младшего. Эдуард вовремя взял под свою защиту неприятельского командира, когда разгоряченные битвой соратники хотели его убить. Кроме Монфора в плен к роялистам попало около 80 лордов и рыцарей, в том числе такие важные персоны, как Питер де Монтфорт и Ральф Бассет Дрейтонский. Сопротивление было сломлено быстро, и город отдан на разграбление победителям.

* * *

Перед роялистами стояла задача освободить от сторонников баронской оппозиции центральную Англию. Из Нортхемптона армия двинулась на север через Лестершир, опустошая все встречающиеся по пути маноры Симона де Монфора. Когда она показалась в виду Ноттингема, горожане в панике поспешили открыть перед ней ворота.

Эдуард не пошел с основными силами на Ноттингем. Из Лестершира он свернул со своим отрядом на северо-запад в Дербишир. Принц временно отделился от армии, чтобы отдать дань давней феодальной вражде с Робертом де Феррерсом. Он ураганом прошелся по владениям графа Дербийского, основательно разорив его земли и взяв замок Татбери.

Кампанию роялисты вели всерьез, как с настоящим противником. Они нещадно уничтожали имущество врагов, как будто те не были соотечественниками, и требовали денег за то, чтобы оставить их владения в покое. Так, например, Эдуард получил 200 фунтов от Уэрксвотской сотни. Аббат Питербороский выплатил Уорану де Бессингборну 60 фунтов и еще 114 – принцу, королю и Ричарду Корнуоллскому. То, что деньги тут же тратились на содержание армии, вовсе не делало эту практику более законной.

Однако у роялистов не все шло гладко. Джон Гиффард и Анри де Монфор захватили Уильяма Модита графа Уорикского в его собственном замке и отправили вместе с женой под конвоем в главную резиденцию Симона де Монфора – Кенилуорт. Самого графа Лестерского там уже не было. Он торжественно вступил в Лондон, где его с восторгом приветствовали жители, твердо стоявшие на стороне баронской оппозиции – а точнее, последовательно выступавшие против короля и Эдуарда. Пользуясь смутой, охватившей Англию, лондонцы безнаказанно грабили дома богатых роялистов и евреев. Симон де Монфор и не подумал наводить порядок. Напротив, он с энтузиазмом приобщился к грабежам, особенно притесняя несчастных иудеев, чем приобрел еще большую популярность у горожан.

Впрочем, долго разбойничать таким образом у графа Лестерского не было возможности. Перед ним стояла важная задача, требовавшая скорейшего решения. Ему надо было наладить прямое сообщение со своими союзниками в Дувре, куда вела из столицы древняя дорога Уотлинг-стрит. Ровно посередине этого пути стоял мощный Рочестерский замок, в котором засели Джон де Уоррен граф Саррейский и Роджер де Лейборн. Он не только затруднял оппозиции коммуникации с побережьем, но также служил единственным опорным пунктом роялистов на юго-востоке страны.

Это место всегда считалось стратегически важным. Первое укрепление здесь, в излучине реки Медуэй было возведено сразу после Нормандского завоевания и представляло собой простейший «Мотт и бейли»^{44}44
  Традиционный нормандский тип средневекового замка «Мотт и бейли» представлял собой насыпной земляной холм (фр. motte), на вершине которого возводилась башня, окруженная частоколом. Вокруг холма шел ров, через который был перекинут мост. К наружной стороне рва примыкал двор (англ. bailey), также защищенный частоколом, где размещались хозяйственные постройки.


[Закрыть]. Замок принадлежал Одо, епископу Байёскому, который во время борьбы за трон Англии между Гийомом Рыжим и Робером Короткие Штаны^{45}45
  Гийом Рыжий (ок. 1056–1100), впоследствии Уильям II, король Англии – третий сын Уильяма Завоевателя, короля Англии и герцога Нормандского. Робер Короткие Штаны (ок. 1051–1134) – герцог Нормандский, старший сын Уильяма Завоевателя.


[Закрыть] выбрал не ту сторону. После успешной осады войсками Гийома укрепление было разрушено и заброшено. В конце 80-х годов XI века Гандалф, епископ Рочестерский, приказал возвести на этом месте новый каменный замок. Из-за своего выгодного положения он также дважды подвергался атакам. Во время Первой баронской войны королевские войска осаждали его более семи недель, после чего гарнизон вынужден был сдаться. Второй раз Рочестерский замок был захвачен в 1216 году французским принцем Луи, пытавшимся силой оружия отстоять свои права на английский трон.

Надеясь на то, что Бог троицу любит, Симон де Монфор и Гилберт граф Глостерский с лондонским ополчением захватили город Рочестер и осадили замок. Через некоторое время отрядам баронской оппозиции удалось ворваться во внешний двор, но огромная главная башня оставалась неприступной. В ней затворились граф Саррейский и тяжело раненный во время первого штурма внешних стен Роджер де Лейборн. Гарнизон замка был многочисленным и отважным, продовольствия хватало – незадолго до начала осады Эдуард прислал в замок припасы. Шел Великий пост, в погребах хранилось вдоволь скумбрии, кефали, лосося и мерланга, а также 25 бочек вина.