Текст книги "По ложному следу"

Глава четвертая,

в которой рассказывается о том:

– похожи ли римские цифры на цифры;

– зачем русалкам ботинки;

– что кладут в бумажный буррито;

– за кого боятся датчики пожарной сигнализации;

– на какую кнопку нажимать, если вас убили.

Сверкающий в лучах утреннего солнца железный великан наклонился и подтолкнул своим огромным пальцем минутную стрелку часов на башне Ратуши к отметке XII. Часовая стрелка указывала на VIII.

Если вы не разбираетесь в римских цифрах, могу подсказать, что часы на Ратуше показывали восемь часов. Вообще, римские цифры поначалу изучать довольно просто. 1 – одна палочка, 2 – две, 3 – три палочки. Но тут простота заканчивается, потому что цифра 4 это уже не четыре палочки, а такой вот знак – IV. Если же добавить, что число 1984 «по-римски» пишется как – MCMLXXXIV, а вот 2000 почему-то просто ММ, вы можете и не поверить. И даже поверив, скажете, что эти римские цифры и не цифры никакие, а самые настоящие буквы.

Как бы там ни было, но часы на Ратуше теперь показывали восемь и поэтому немедленно пробили восемь раз. Зазвучала стремительная бравая музыка. Гигант выпрямился во весь свой невероятный рост. Улыбнулся, показав тридцать два (или XXXII) металлических зуба, не боявшихся ни кариеса, ни ржавчины. И поднял к облакам правую руку с оттопыренным вверх большим пальцем. Теперь отовсюду было видно – в Большом Городе все о’кей. Музыка взорвалась мощным горделивым крещендо. Утренний выпуск теленовостей Большого Города начался.

– Уф-ф… – облегченно выдохнула Дора.

У Бешеных Бабок перехватило дыхание, пока они смотрели телевизионную заставку с участием одной из главных достопримечательностей Большого Города – Памятника Великой Городской Мечте в виде железного дядьки. Им происходящее больше всего напомнило фильм ужасов.

– Я уж думала, этот истукан сейчас начнет плясать и растопчет все к бешеной бабушке.

– Слушай, надо отсюда сматываться, пока опять эти сумасшедшие проводники с кроликами не прискакали.

Старухи попытались открыть дверь, но кто-то заблокировал замок снаружи. Бабки начали лихорадочно обшаривать купе в поисках запасного выхода и сдвинули большое зеркало. Это оказалось не просто зеркало, а дверь стенного шкафа. Шкаф как шкаф, почти пустой. А из висевших на перекладине многочисленных алюминиевых вешалок-плечиков, тихо позвякивающих друг о друга, когда проводишь по ним рукой, было занято всего две.

На первой вешалке висело короткое платьице яркого апельсинового цвета. На второй – точно такое же, только оттенка испанских небес. Как и стоявшие у дверей купе ботинки, платья совершенно не походили на утопленников – чисты, тщательно выглажены и никаких водорослей. И тем не менее это, вне всяких сомнений, была одежда Клары и Доры, которую смыло приливом с курортного пляжа.

– Ну, вот к туфелькам и туалеты…

– Какие туалеты? Ты чего, Клар, в сауне перегрелась? Это ж наши платья!

– Темная ты, Дора… Туалет – значит элегантный наряд. Почему вот наша одежда без нас на поезде катается, только непонятно.

– А по-моему, все ясно как днем. Наши шмотки сперли две русалки. Они переоделись и решили прошвырнуться в город на дискотеку. Вот и все. Сейчас они наверняка душ принимают. Пошли их ловить!

– Да у русалок и ног-то нет, зачем же им ботинки? На хвосте носить, что ли?

– А это русалки наоборот. У них низ как у людей, а верх – как у рыб. Очень страшные. Бери удочку, пойдем на рыбалку… то есть – рысалку… тьфу! – на рубалку!

Но когда Бабки с победными воплем ворвались в душевую и отодвинули занавеску, то увидели лишь наколотую на кран записку.

«Информация для К. и Д.

1. Это были не русалки.

2. Пока дверь заперта, вы в безопасности.

3. Разгадка тайны близка. Следуйте моим инструкциям.

Друг.

P. S. Записку уничтожьте».

– Ну вот! Я ж тебе говорила – не русалки. Китобой ты несчастный!

– Постой-постой… А кто это – «Друг»? Ты, что ли?

– Мы с тобой подруги, конечно, но зачем мне тебе письма-то писать?

– …вчера около курортного пляжа рыбаками была сделана зловещая находка, – донеслось из телевизора.

Бабки насторожились. Ведущий программы новостей продолжал:

– Неподалеку от берега обнаружены два комплекта женской одежды – два платья и две пары обуви. Не носящие на первый взгляд никаких следов борьбы вещи посланы в Большой Город на экспертизу. Однако уже сейчас делаются предположения, что это одежда незадачливых купальщиц, на которых напал гигантский взбесившийся краб. Это существо, как нам стало известно, посетило прошлой ночью и территорию Отеля. Оно, судя по всему, было чудовищно голодно, поскольку уничтожило один из покрытых тростником солнцезащитных зонтов…

Тут Клара с Дорой переглянулись и, почему-то покраснев, посмотрели на свои «африканские» наряды.

– …Впрочем, появилась и еще одна гипотеза. Одежда и обувь – очередные улики в деле о таинственных исчезновениях городских красавиц. Напоминаем, что в течение последних недель похищения участились. Пропали Мисс Город, Кино звезда, девушки из ансамбля «№1!», Корреспондентка газеты «Яичница», а также все престарелые обитательницы разрушенного землетрясением Центра ПИПУД. Настоятельно просим всех, кто располагает какой-либо информацией о таинственных исчезновениях, позвонить в полицию по телефону 233-322. Повторяю номер телефона: 233-322.

– Вот что надо делать! Приедем, позвоним в полицию. Полиция враз всем этим Пинки короткое замыкание устроит и девчонок разыщет!

– Круто, Клара!

Бабки радостно сорвали с себя опостылевшие тростниковые юбки и надели любимые платья и ботинки.

«Полуночный экспресс» уже подходил к Большому Городу, а Клара и Дора занимались уничтожением секретной записки незнакомого им Друга. Дора предложила письмо съесть. Но, даже невзирая на так и не удовлетворенный голод, жевать бумагу не очень-то хотелось. К счастью, в маленьком холодильнике помимо алкогольных напитков нашлось сливочное масло, ветчина, майонез, кетчуп, черная икра и варенье.

– Ну, Дорочка, сейчас я приготовлю тебе лучший в мире буррито[17]17
  Мексиканское блюдо (ББ вообще уважали мексиканскую кухню из-за обилия острого красного перца). В тонкую кукурузную лепешку (вроде нашего блина) заворачивают что ни попадя. И едят.


[Закрыть] «Записка с начинкой»!

– Ты знаешь, я чувствую, сегодня такой день, когда лучший в мире буррито получится у меня.

– Ты же абсолютный кулинарный бездарь.

– Чувство голода и желание угостить тебя разбудили во мне недюжинный гастрономический талант.

После долгих препирательств, во время которых старухи как-то автоматически умяли все, что было в холодильнике, стало ясно, что есть бумагу больше не с чем. И тогда Клара предложила ее сжечь.

Бабки свалили в ванну обрывки своей тростниковой одежды, положили сверху злосчастную записку, зажгли костер и устроили ритуальную пляску.

 
Клара с Дорой – две подруги,
Чистый динамит.
Как возьмутся зажигать —
Все вокруг дымит.
 

И тут в третий раз за поездку захрюкал зуммер тревоги.

Это чуткие противопожарные датчики под потолком почуяли дым и заволновались. Вообще-то, эти самые датчики частенько подают сигнал ложной тревоги. Например, закурит кто-нибудь здоровенную сигару, напустит дыму, а по коридору уже пожарные сапогами гремят. Все дело в том, что датчики стремятся спасти жизнь. Нет, не людей. Свою собственную. Если случится пожар, датчик ведь тоже погибнет в огне. И конец его беззаботному висению под потолком. Так что едва его тонкого обоняния касается запах дыма, как датчик уже посылает сигнал зуммеру: «Караул! Пожар!»

Вместе со звуком зуммера раздался громкий щелчок, и в потолке купе открылся люк пожарного хода – вроде того, через который Бабки провалились в вагон бизнес-класса. Бабки проворно вылезли на крышу и увидели ажурное здание из изящно переплетенных легких металлических конструкций и стекла, к которому приближался, сбавив ход, их поезд.

Это был городской Вокзал.

Вот так получилось, что Бешеные Бабки начали и закончили свое путешествие с Курорта в Большой Город на крыше железнодорожного экспресса.

– Хоу! Вы позвонили в полицейское управление Большого Города, – раздался в телефонной трубке бесстрастный голос автоответчика. – В данный момент никто не может подойти к телефону. Следуйте нашим указаниям: если у вас что-нибудь украли, нажмите «единицу»; если у вас кого-то похитили, нажмите «двойку»; если вас кто-нибудь побил, нажмите «тройку»; если вас кто-нибудь убил…

Звонивший нажал на телефоне кнопку с цифрой «2».

В трубке раздался гудок, и голос автосекретаря продолжил:

– Вы находитесь в меню «Похищение». Если у вас похитили ребенка, нажмите «единицу»; если у вас похитили собаку, нажмите «двойку»; если у вас похитили невесту, нажмите «тройку»; если похитили вас…

Слушавший эти указания человек задумался, а потом надавил на «3».

– Вы находитесь в меню «Невеста». Если невеста была блондинкой, нажмите «единицу»; если невеста – брюнетка, нажмите «двойку»; если она «шатенка», нажмите «тройку»; если невеста рыжая, нажмите «четверку». Если вы затрудняетесь ответить, нажмите «ноль».

Палец звонившего нажал «0».

– Вы позвонили в полицейское управление Большого Города. В данный момент никто не может…

– Эй! Хватит там дурачками прикидываться! «Нажмите „двойку“, нажмите „тройку“»! У нас тут дело срочное!!

– …никто не может подойти к телефону, – тупо продолжал автосекретарь.

– «Никто не может», так ты сам послушай! Мы видели, как девушек похищают. Это все эти электрочайники ушастые. Мы хотели их поймать, но они дерутся и током бьются. К тому же их много, а нас всего двое. А тут по телевизору увидели ваше объявление для свидетелей, что 233… и так далее звонить надо. Ну, я тогда своей подруге и говорю. «Дора…» – говорю я своей подруге…

– …если вы хотите получить дополнительную информацию или на кого-нибудь настучать, обращайтесь прямо в Центральный полицейский участок на площади у Ратуши. До скорой встречи. Хоу!

– Вы позвонили в полицейское управление, – раздался в телефонной трубке голос автоответчика

Голос в трубке сменился короткими гудками. Клара в сердцах сплюнула, шлепнула трубку телефона-автомата на рычаг и слезла с плеч Доры, куда взгромоздилась, чтобы было удобней набирать номер. Какой-нибудь умник может язвительно поинтересоваться, как же Бешеные Бабки звонили из таксофона, если у них вечно не было денег. Но на это мы ответим, что в полицию можно позвонить бесплатно даже в Большом Городе.

И Бешеным Бабкам ничего не оставалось, как лично отправиться в полицию, чтобы рассказать все, что они знают о творящихся злодеяниях. Выскакивая во вращающуюся стеклянную дверь, Клара с Дорой и не заметили, что пролетели мимо Господина Инкогнито, который так же, как и они, сразу по прибытии в Большой Город посетил по своим делам почтовое отделение Вокзала. Он проводил решительно шагавших старух взглядом и, выйдя на улицу, выставил руку с тростью, подзывая такси.

У входа в здание Центрального полицейского участка на Главной площади обращал на себя внимание огромный плакат. На нем была изображена типичная улыбающаяся городская красавица и написано: «Господа свидетели по делу о Таинственных Исчезновениях! Милости просим в полицейский участок!» На лестнице у двери стояли две такие же очаровательные, как и на плакате, девушки, поинтересовавшиеся у Клары и Доры:

– Хоу! Вам что-то известно о Таинственных Исчезновениях?

– Голубушки, нам известно все! Это розовые кролики! Они…

– Вау, супер! Нет-нет, ничего не говорите. Все расскажете там – пожалуйста, вас ждут! – радушно произнесла одна из девушек, пока вторая что-то отмечала в своей тетради.

Одна из девушек нажала на какую-то кнопку в стене. Тяжелая дверь сама собой отворилась и захлопнулась, едва Бешеные Бабки оказались внутри. Они стояли в ярко освещенном вестибюле на уходящей вдаль красной ковровой дорожке. Тишину взорвали записанные заранее оркестровый марш, аплодисменты и приветственные выкрики. В сопровождении этих триумфальных звуков навстречу Кларе и Доре шел человек в смокинге с белой пушистой хризантемой в петлице. Одну руку он галантно отставил в сторону, вторую держал за спиной, голову дружелюбно склонил к плечу и несколько смущенно улыбался. Его волосы были гладко зачесаны назад, верхнюю губу украшали франтоватые тончайшие усики.

– Хоу! Рад! Безумно рад! Вот они – сущие патриоты! Истинные граждане Большого Города! Вот с кого надо брать пример молодежи! – произнес он, вручая Кларе и Доре по букету цветов, которые до этого прятал за спиной.

– Вообще-то мы проездом…

– Ах, поверьте мне, это не важно. Это совершенно не важно в наше время. Только в отношении Мэра действует правило, по которому на этот пост имеет право избираться исключительно человек, родившийся в Большом Городе и поклявшийся умереть в нем. А уж настучать… то есть стать свидетелем не возбраняется никому. Особенно приезжим – проще выезжать будет. Шутка! Ха-ха-ха!

Человек заливисто рассмеялся, восхищенный собственным остроумием. Старухи переглянулись.

– Ну, не будем терять времени, пройдемте.

Он щелкнул пальцами, и музыка с аплодисментами прекратились. Незнакомец встал между Бабками, взял их под локотки и повел по красной дорожке. По пути он успел выяснить, как их зовут и откуда они приехали. Однако сам почему-то не представился.

– Меня зовут… Да впрочем, какое это имеет значение! Зовите меня просто – господин Следователь. Главное, что вы здесь. Вы, мадемуазель Клара, – сказал он, останавливаясь и обращаясь к Доре. – И вы, мадемуазель Дора, – сказал он Кларе. – То есть, прошу прощения, наоборот…

Он привел старух в пустую белую комнату без окон, в которой стоял стол с крутящимся креслом, а напротив – стул.

Следователь быстро принес откуда-то еще один стул, поставил его рядом с первым и пригласил дам садиться. Сам он, преувеличенно вздыхая и шутливо сетуя на свою сидячую работу, расположился в кресле и, достав авторучку, приготовился записывать.

– Итак, прошу вас, четко и неторопливо вспоминайте все, что вы знаете о таинственных исчезновениях наших несчастных красавиц.

И Клара с Дорой пустились в длинный рассказ. Иногда они даже перебивали друг друга – так им хотелось помочь пропавшим девушкам. Бабки поведали о том, как они стали свидетельницами пяти таинственных исчезновений. Они рассказали, что во всем виноваты, судя по всему, розовые кролики с батарейками на спинах, всегда оказывавшиеся на местах преступлений. А пару раз Бабки даже видели, как Пинки увозят красавиц в клетках в неизвестном направлении. Нет, они не знают, кто такие эти кролики. Догадываются лишь, что это какая-то секретная служба при правительстве. Но раз секретная служба преступает закон и творит злодеяния, наверное, самое время вмешаться полиции! Надо отнять у этих кроликов батарейки, все рассказать Мэру и освободить пленниц. И хорошо бы еще обратиться в газеты, чтобы они поведали людям о творившемся в Большом Городе беззаконии!

Человек за столом торопливо писал, иногда понимающе вздыхал и приговаривал: «Да-да… Абсолютно с вами согласен. Абсолютно!» Когда Бабки закончили свой рассказ, он собрал в аккуратную толстую стопку исписанные листки и дал их подписать старухам. Потом сложил бумаги в папку, поставил на нее локоть и, подперев кулаком щеку, устало и с любопытством посмотрел на Клару и Дору.

– Да, все, что вы рассказываете, очень серьезно. Вы даже не представляете, насколько серьезно. Очень хорошо, что вы пришли с этим к нам, а не побежали встречаться с корреспондентами. Особенно с иностранными – они имеют обыкновение ужасно перевирать факты и делать поспешные выводы. Глаз да глаз за ними нужен. Какая у вас все-таки для таких-то лет поразительная память, однако. Завидую… Ну что ж, мы хорошо поработали, вы нам очень помогли. Я доложу кому следует. Будем прощаться?

Сказав это, господин Следователь вытащил из кармана пиджака блестящий свисток и резко в него свистнул. В тот же миг в стенах комнаты открылось несколько потайных дверей, и помещение точно улей наполнилась жужжанием – на Бабок со всех сторон надвигались Пинки.

А хозяин кабинета встал, взял под мышку папку с протоколом допроса свидетельниц Клары и Доры и шутовски расшаркался.

– Адью, милые леди. Никто не должен ничего знать о таинственных исчезновениях. И мы умеем хранить секреты, потому что уделяем максимум внимания работе со свидетелями.

И вышел.

Стройная девушка в темном деловом костюме, в изящных очках и с собранными на затылке светлыми волосами торопливо постукивала каблучками по роскошному паркету длинного гулкого коридора. На согнутой перед грудью руке она несла черную кожаную папку, на которой был изображен золотой почтовый рожок. Проходя мимо огромного зеркала, девушка на ходу в него посмотрелась и быстро что-то поправила в прическе. Проследовав через зал, в который вело несколько коридоров, она остановилась перед высокой двустворчатой дверью темного дерева с начищенными бронзовыми ручками. На двери не было никаких объясняющих табличек. Но по одному ее виду было ясно – здесь сидит очень важная птица. Возможно, самая важная в Большом Городе.

Девушка от избытка старания приподнялась на цыпочках и аккуратно постучала в дверь.

– Господин Мэр! Свежая почта.

– Входите, милочка…

Дверь открыли изнутри. Девушка проскользнула внутрь, опасливо посмотрев на державшегося за бронзовую ручку клоуна Зомби. Она работала у Мэра секретарем и часто сталкивалась с его «правой рукой», но привыкнуть к зловещему виду клоуна было непросто. Черные очки, полностью скрывавшие глаза, и стянутые в вечную ухмылку стежками суровых ниток губы одновременно пугали и гипнотически приковывали взгляд.

– Хоу!

– Хоу, хоу… Проходите же, мой милый почтальон…

Мэр сидел в красном кожаном кресле за огромным столом. Как всегда безупречно причесанные пышные седые волосы, очки, светлый костюм. На губах Доктора Net играла улыбка.

Девушка улыбнулась и раскрыла перед ним папку.

– Так… Что тут у нас… Свежая «Яичница»: «Лыжню – Доктору Net: господин Мэр готовится к горнолыжному сезону». Ай-яй-яй, какой все-таки подхалим этот Главный Редактор. Не слишком ли много внимания уделяет он моей скромной персоне. Как вы считаете? – Он задрал голову и уставился на Секретаршу.

– Я бы так не сказала. Скорее уж маловато.

– Да? Вы тоже так думаете? Так… Приглашение на коктейль от Директора Завода. Надеюсь, коктейль будет не с водичкой из Разноцветной Реки, которую он со своим Заводом делает все разноцветней! Ха-ха-ха!.. М-да… Так… «Нижайше просим рассмотреть нашу просьбу…» Займись просьбой, Зомби. В Большом Городе не может быть никаких просьб. Все счастливы. Если кто-то нуждается – это тревожный сигнал. Для нуждающегося. Надо его разыскать и… Ну ты понял – удовлетворить так, чтоб больше никогда не писал… Так, а это что? Обратного адреса нет. Штемпель вокзального почтового отделения. «Мэру» – и весь адрес. Причем слово вырезано из газеты и наклеено на конверт. Опять донос на кого-то?..

Мэр вскрыл письмо специальным золотым ножом. Развернул листок бумаги и принялся читать. Глаза его, бегавшие по строчкам, начали расширяться. Листок в руках вдруг задрожал.

– Господи! Что за чертовщина? Где ты это взяла?! Отвечай!!!

– Я… я ничего не знаю, господин Мэр, клянусь вам! Это пришло с обычной почтой, господин Мэр!

– Убирайся!

Девушка, пряча лицо в ладонях и едва сдерживая рыдания, выбежала из кабинета. Зомби абсолютно неслышно оказался у стола Доктора. Рукой в длинной белой перчатке он приподнял за краешек конверт и внимательно его осмотрел. Потом сосредоточенно исследовал само письмо и даже понюхал его. И только после этого приступил к чтению.

На бумаге были наклеены вырезанные из газеты слова. Шрифт везде был разного размера, слова не слишком аккуратно выстроились волнистой линией:

«Доктор, твои дни сочтены. С каждым часом мы подбираемся к тебе все ближе. Беги, если сможешь».

– Вот и до меня добрались! Что же теперь делать? Ты должен, слышишь? Ты обязан отвести угрозу. Или тебе тоже конец!

Зомби ничего не ответил (попробовали бы вы поговорить с зашитым ртом!). Он только мрачно уставился в окно. За ним раскинулся Большой Город, где-то в глубине которого закручивалась пружина опасной интриги против его хозяина.

Глава пятая,

в которой рассказывается о том:

– какую начинку следует класть в хлеб для друга, попавшего в тюрьму;

– сколько лет нужно размышлять, чтобы превратиться в покойника;

– как Слесарь полюбил воров;

– почему обычным старухам не мешают наручники;

– нравится ли таксистам ездить в собственном багажнике.

Итак, Бешеные Бабки из-за своего стремления к справедливости снова оказались за решеткой[18]18
  «Снова» – потому что в книге «Таинственные Исчезновения» они за решетку уже попадали.


[Закрыть]. А каково основное стремление человека, оказавшегося за решеткой (независимо от того, к чему он стремился до этого)? Нет, разумеется, «поесть по-человечески» ему хочется. Но не это главное. Что? Посмотреть телевизор? Поиграть на компьютере? Возможно. Но больше всего человек, оказавшийся за решеткой, хочет снова очутиться перед ней. То есть снаружи. И желательно вообще подальше от нее.

Но каким образом вернуться на волю? Можно, конечно, примерно себя вести и ждать, пока выпустят. Однако представить себе, например, Бешеных Бабок, сидящих сложа руки и чего-то терпеливо ожидающих… Нет, у нас не фантастическая повесть! Скорее уж они поступят как самые нетерпеливые и недисциплинированные – совершат побег.

Если темница находится на первом этаже, лучше выбрать подкоп. Рыть нужно по ночам, металлическими мисками и ложками. Накапливающуюся землю можно незаметно для тюремщиков выносить в карманах во время выхода на прогулку. Когда тайный лаз готов, отважный землекоп устремляется по нему навстречу свободе. И тут важно, насколько верно проводились расчеты направления подземного хода. Можно ведь вылезти и посреди кабинета начальника тюрьмы…

В случае заточения на верхних этажах копать бессмысленно – свалишься на голову соседу из нижней камеры. Так что приходится ждать, пока с воли передадут батон хлеба. Не стоит сразу же вцепляться в него – можно сломать зубы. Сначала необходимо выпотрошить батон, чтобы достать спрятанные заботливыми друзьями в мякише напильник и веревку. Вот теперь хлеб следует съесть, чтобы укрепить силы, ведь придется еще, натирая мозоли, пилить напильником толстые прутья железной решетки. И как-нибудь вечерком беглец спустится по веревке на землю, где его уже ждут верные друзья с лошадьми, в машинах или на велосипедах.

А вот молодому человеку по имени Эдмон Дантес совсем не повезло. Его заточили в неприступную крепость, стоявшую на одиноком острове. Если б он начал делать подкоп, то, скорее всего, докопался бы до моря и утонул. Спустившись же из окна по веревке, Эдмон встретил бы не друзей, а дежуривших на берегу стражников, которые легко убедили бы его лезть по своей веревке обратно и ложиться спать. Мсье Дантес (он был француз, этот Дантес[19]19
  И никакой не родственник офицеру Дантесу, застрелившему в 1837 году на дуэли у Черной речки великого русского литератора Александра Сергеевича Пушкина.


[Закрыть]) думал над своей проблемой 14 лет, а когда стал уже совсем взрослым и, наконец, поумнел – придумал. Он прикинулся… покойником – забрался в специальный мешок, а тюремщики, не проверив, выбросили его в море. Дантес уплыл, нашел несметные сокровища и стал графом Монте-Кристо. Вот как важно бывает без спешки пораскинуть мозгами.

Но у Клары и Доры дела были еще более скверные, чем у Эдмона Дантеса. Дело в том, что они сидели не за тюремной решеткой. Оттуда Бабки в два счета сбежали бы и нашли сокровища. Увы! За то, что Клара с Дорой догадывались, кто виноват в похищениях, с ними решили разделаться немедленно. И даже в тюрьме посидеть не дали.

По правде говоря, Клара и Дора оказались единственными свидетелями по делу о таинственных исчезновениях. Дикторы, как попугаи, повторяли в эфире номер телефона полиции, но ни один человек по нему не звонил и в приготовленную ловушку не попадал. Скорее всего, никто и не подозревал о причинах происходящего в Большом Городе. Ведь его жители не любили проблем и ничем лишним не интересовались. Зато они радовались, наблюдая, какая забота проявляется об исчезнувших красавицах. И думали: «Какой же у нас хороший Большой Город! И какие же внимательные и аккуратные люди всем здесь заправляют. Супер!»

Следователь, вынужденный в ожидании улова даже ночевать в кабинете на кушетке, уже почти не верил в успех операции, как вдруг свидетели объявились. И сразу парочка! Следователь быстро убедился в том, что старухи знают слишком много, а значит, подлежат неотложной расправе. Сам он за такую удачу подлежал награде, о которой старался пока не думать, чтобы от радости не взорвалось его горячее следовательское сердце. Пройдя после допроса любопытных старух в туалет полицейского отделения и тщательно вымыв руки с мылом, Следователь посмотрелся в зеркало и мысленно приказал себе сохранять холодную голову.

Убивать Бешеных Бабок никто не собирался. Были средства и пострашнее смерти. Клару и Дору собирались лишить памяти – просто стереть все их воспоминания, как старую запись с магнитофонной ленты. Для этого Бабкам предстояло сесть в наводившее на всех ужас Кресло Беспамятства, которого никто из непосвященных не видел. А кто видел… правильно – не помнил. К Бабкам присоединили бы электроды, пустили ток и… Очнувшись, они забыли бы не только девушек с кроликами, но и друг друга не узнали. В таком состоянии их можно было без опасений выпускать на улицу. Клара с Дорой только тупо шатались бы туда-сюда, шарахаясь от машин.

Однако портить пейзаж Большого Города страдающими склерозом пожилыми людьми было строго запрещено (так же как сорить, ходить по газонам и плеваться рядом с Ратушей). Поэтому Бешеных (точнее, вовсе уже и не бешеных) Бабок скорее всего отвезли бы в Великую Пустыню. И глупо улыбающиеся старухи, проводив взглядом уезжающий Пинки-мобиль, стояли б посреди горячего песка до полного своего превращения в два кактуса.

Всего этого Бабки не знали, хотя и догадались, что неожиданное появление в кабинете господина Следователя целого роя жужжащих кроликов ни к чему хорошему не приведет, а сам господин Следователь, судя по всему, настоящий гад. И вот пожалуйста, теперь Кларе и Доре оставалось лишь печально глядеть сквозь решетку на улицы Большого Города, по которым они еще совсем недавно весело гоняли на тележке из супермаркета. Их, закованных в наручники, везли на экзекуцию. Пинки-мобиль, обычный полицейский микроавтобус, на крыше которого имелось два огромных розовых уха (они могли вращаться как лопасти вертолета, и тогда Пинки-мобиль поднимался в воздух), мчался, мигая синим маячком и подвывая сиреной. В кабине, где сидели кролик-водитель и его напарник, все сотрясалось от их любимой кроличьей электронной музыки с мощным ритмом.

До Лаборатории, где Бешеных Бабок должны были окончательно лишить ума, оставалось уже совсем немного, как вдруг из-за левого борта Пинки-мобиля вынырнуло желтого цвета такси, явно вознамерившееся идти на обгон. Кролик, сидевший за рулем, увидев неожиданного соперника в боковое зеркало, прибавил газу. Оттеснив наглеца, полиция снова оказалась впереди. Пинки-водитель и сидевший рядом Пинки-пассажир посмотрели каждый в свое зеркало и что-то удовлетворенно прожужжали друг другу, убедившись, что преследователь отстал.

Впереди показался въезд в туннель, проложенный под Разноцветной Рекой. Обычно туннель гостеприимно освещали яркие оранжевые фонари, но сейчас он был темен, пуст, а перед ним стоял дорожный знак объезда. Дело в том, что в последнее время туннель стал немножко протекать. И даже опытные химики отказывались предполагать, как себя поведет автомобильная краска, если на нее накапает вода из Разноцветной Реки, в которую впадали замысловатые ручьи из сливных труб Пятитрубного Завода. Поэтому автомобили теперь вместо того, чтобы быстренько проскочить по туннелю, ехали в сторону и переезжали реку по Железному Мосту. Для Пинки это было лишних полчаса езды до Лаборатории с опасными преступницами в багаже, так что они решили проскочить напрямую.

Пинки-мобиль резво катил по туннелю, прорезаю тьму лучами фар. (Вдобавок кролики включили встроенные в темные очки приборы ночного видения). И тут в боковом зеркале с пассажирской стороны появились слепящие огни – кроликов снова настигало такси, втискивавшееся в промежуток между ними и стеной туннеля. Пинки-водитель вдавил педаль в пол, но неприятель не отставал, а даже поравнялся с кроликами. Тогда Пинки, державший руль, резко крутанул его вправо, надеясь расплющить такси о стену. Однако водитель желтого авто разгадал этот маневр, резко дал по тормозам и остался позади. А завернувший на полном ходу Пинки-мобиль, не встретившись с такси, слетел с дороги. Несмотря на свою компьютерную начинку, кролик-шофер ничего не успел сделать, и микроавтобус для арестантов на полной скорости врезался в стену, смяв свою кабину в лепешку.

Сразу же после аварии рядом с раскуроченным Пинки-мобилем затормозил преследователь. Такси потушило фары. В полной темноте было слышно, как из него вышел, прихрамывая, какой-то человек. В его руках вспыхнул огонек фонарика, и желтое пятно света побежало исследовать обломки кроличьего микроавтобуса. Для начала оно прыгнуло внутрь сложившейся как железная гармошка кабины.

Оба кролика теперь напоминали внутренности сброшенного с пятнадцатого этажа телевизора. Тут и там виднелись сломанные платы, по которым то и дело пробегали с легким потрескиванием голубые искорки, разноцветные провода, сверкающие стальные шарниры, пружины и прочие чудеса механики и электроники. Смешно завывая, точно дурацкий похоронный марш, из магнитолы продолжал доноситься кроличий drum’n’bass.

Человек просунул руку внутрь кабины и выключил магнитолу. Потом взял за обвисшие уши и повернул к себе безвольно болтавшуюся голову Пинки-водителя в стальной каске. С безразличной морды косо сползли черные очки, и показался «глаз» Пинки – фотоэлемент и при электрической «жизни» хозяина бывший обыкновенной стекляшкой. Вдруг раздалось тоненькое слабое жужжание, и «глаз» вылез вперед как объектив фотоаппарата. Вместе с мягким щелчком неожиданно сверкнула белая вспышка, заставившая исследователя кабины заслонить руками лицо. Однако он быстро пришел в себя, подобрал упавший фонарик и отправился к задней части фургончика.

Поскольку замок сломался во время аварии, человеку даже не пришлось отпирать дверь. Он легко распахнул ее и посветил внутрь. Но зря прыгало желтое пятно по железным скамейкам, полу, стенкам, потолку – внутри отделения для заключенных Пинки-мобиля было пусто.

Вдали послышались полицейские сирены. Человек заторопился. Он подошел к такси, открыл багажник и начал вытаскивать оттуда что-то тяжелое. Потом, пыхтя, отнес это «что-то» к Пинки-мобилю. В луче его фонарика был виден связанный по рукам и ногам мужчина с заклеенным скотчем ртом. Раздался чуть слышный звон доставаемой из ножен стали, и в руках человека с фонариком блеснул узкий длинный клинок, при виде которого пленник расширил в ужасе глаза. Но блестящее лезвие всего лишь разрезало скотч на его запястьях и лодыжках. Потом незнакомец резким движением сорвал ленту с губ несчастного. Тот лишь промычал нечто благодарственное.